45
Последние дни перед экзаменом Какаши-сенсей решил тренировать только Саске. Он намекнул Сараде, что ее в скалах больше не ждет, и посоветовал сходить в больницу подлечиться. Сарада обиделась, хотя и понимала, что Рокудайме прав. Это Саске должен был сражаться с Гаарой, а не она. Сарада мысленно оправдала сенсея и успокоилась. В конце концов, Шестой дал ей очень много. Она хорошо подтянула тайдзюцу и выучила новую технику, весьма разрушительную — место их тренировок было тому доказательством: они с папой разворотили скалы напрочь. Сарада плелась в госпиталь, разглядывая свою левую руку. От частых попыток создать завершенное Чидори кожа шелушилась и немного пекла, и показаться медикам все же стоило. С правой руки понемногу сошли кровоподтеки, но зато появились синяки от Саске. Приветливая девушка-медик осмотрела руку Сарады, обмазала пахучей мазью и перебинтовала. Выйдя из кабинета врача, Сарада столкнулась с Сакурой. — О, Сарада? Давно не видела тебя. Что с рукой? — Тренировки. Сакура многозначительно кивнула. — А ты чего здесь? — Навещала Ли-сана. — Как он? Сакура печально покачала головой. У Сарады похолодело в груди. Это в поединке с Гаарой Ли-сан так пострадал, а через несколько дней против него выступит Саске. В случае чего экзаменатор может остановить бой, но непоправимо искалечить папу будущий Казекаге все-таки мог. Инвалидность была отнюдь не лучшим исходом. Если бы Саске оказался прикован к постели, как Ли-сан, он бы чокнулся. Сакура слабо улыбнулась и вдруг вспомнила: — Кстати, на втором этаже лежит Наруто. Интересно, что с ним? У него ведь тоже главные бои через несколько дней. — Наруто? Только пару дней назад произошел тот странный случай, когда Нанадайме обнял ее ни с того ни с сего, а потом убежал, промямлив что-то о тренировке, и Сарада все еще не понимала, что это вообще было. За три недели усиленных занятий с Какаши-сенсеем образ Нанадайме стал блекнуть, и, только Сарада наконец успокоилась со своей паранойей о будущем, Наруто снова вылез, да еще как! Одним махом уничтожил все ее усилия позабыть его, а теперь еще и в больницу угодил, дурак. — В какой он палате? Сакура ответила. Сарада простилась с ней и поднялась на второй этаж. Она отодвинула створку двери, зашла в просторное помещение, разделенное шторами на отдельные зоны, и обнаружила на одной из кроватей спящего Наруто, а рядом с ним Шикамару. Будущий советник Хокаге сидел на табурете и играл сам с собой в шоги. — Привет, — сказала Сарада. Нара отвлекся от игры и взглянул на нее в замешательстве. — Привет. Э-э… Ты — сестра Саске? — М-м. Да. Так было проще всего. К чему эти объяснения? Сводная, не сводная; родная, не родная. — А ты Нара Шикамару. Верно? — Хай, хай. Учиха Сарада, кажется, мы с тобой виделись когда-то давно. Он почесал лоб, будто припоминая. Надо же, запомнил. Всего раз ведь говорила с ним. Вот это память на лица. — Там под койкой еще один стул, — подсказал Шикамару. Сарада достала из-под кровати свободный табурет и села. В присутствии Шикамару было как-то удивительно спокойно, будто он заразил ее своей невозмутимой ленью в первую же минуту, как она посмотрела ему в глаза. Сарада общалась с ним и чувствовала себя так, будто вновь попала в привычное время. Никакого напряжения, беспокойства, паранойи. В будущем Шикамару был немного другим: взрослый мужчина с бородкой, который носил модный светлый плащ с короткими рукавами, часто курил и щелкал крышкой зажигалки, чтобы занять чем-нибудь руки. От него всегда пахло сигаретным дымом, и настолько забористо, что у Сарады начинало першить в горле каждый раз, когда он приближался достаточно близко. Она никогда не обращала на него особого внимания. Шикамару-сан был отцом Шикадая, уважаемым советником. Но она была ему бесконечно благодарна за тот раз, когда он вмешался и позволил отнести бенто Нанадайме, спешившему на встречу с ее отцом. Эта сцена — спящий Наруто и Шикамару, стерегущий его сон, — была каким-то прообразом их будущих взаимоотношений: Хокаге и его тень. — Что с ним? — Черт его знает. Дрыхнет так уже второй день. — «Дрыхнет»? С ним точно все в порядке? Шикамару пожал плечами, обернулся и с сомнением взглянул на Наруто. — Хм, как знать. Может, и помер. Сарада опасливо покосилась на будущего советника, поднялась со стула и подошла к постели Нанадайме. Он спал, приоткрыв рот. Лицо побледнело ото сна, но казалось таким умиротворенным, что Сарада умилилась. В кои-то веки при виде Наруто вместо паники ее сердце затопили тепло и нежность. Сарада потянулась рукой к шее, выглядывающей из-под одеяла, и прощупала пальцем пульс. Наруто не проснулся. — Ну как? — полюбопытствовал Шикамару. — Живой. Сарада выдохнула с облегчением и опустилась назад на табурет. — С ним точно все в порядке? Он проснется до главных боев? — Мендоксе-е, а я-то откуда знаю? Шикамару почесал спину и задумчиво уставился на доску. — Играешь в шоги? Сарада покачала головой. — Правила знаю, а играть вот… — Чего, попробуй. Играть с главным стратегом Конохи в шоги? Это же бессмысленно. Сарада колебалась. — Я все равно тебе проиграю. — Сдаешься, даже не начав? Ей показалось или в голосе Шикамару прозвучало осуждение? А ведь Итачи всегда учил ее, что шиноби должен быть одинаково хорош и головой, и телом. Воспоминания о дяде вызывали страх и сожаление, но его советы все еще направляли Сараду по пути ниндзя. — Нет, не сдаюсь. Давай.****
Оставаться дома было просто невыносимо. Она сходила с ума. Каждую свободную минуту ее мучили мысли: о папином бое с Гаарой и демоничности Казекаге; о странных снах, о чувствах к Наруто; о том, что будущее под угрозой, как никогда прежде… Но обо всем этом Сарада думала и раньше, а сейчас, в преддверии третьего этапа экзамена на чунина, совесть стала разъедать еще одна мысль. Если ей не изменяла память, именно в этом году на этом экзамене на деревню должен был напасть Орочимару. Орочимару Сарада не особо боялась. Она виделась с ним в будущем. Бывший отступник Листа был необычен, приторно слащав, женственен и, судя по взгляду, весьма хитер и пронырлив. Из такого поверхностного знакомства вынести реальное представление о сущности Орочимару было невозможно. Сарада подозревала, что за бледным красивым лицом и медовой вежливостью саннина вполне могли скрываться жестокость, беспощадность, коварство… Ведь хороший человек не станет нападать на родную деревню и убивать собственного учителя. Однако даже так, Орочимару не мог сравниться с Итачи и тем незнакомцем в оранжевой маске. Их Сарада боялась куда больше. Тревога… Ощущение надвигающейся угрозы… Однако ужаснее всего был не страх грядущей войны, а мысль о том, что она все знает и молчит, и ничего не говорит даже Шисуи. С другой стороны, Шисуи знал, кто она такая, слышал из ее уст о Четвертой Мировой, но почему-то ни разу не задавал вопросов о будущем. Нет, один раз все же был, когда Шисуи спросил про маму… Но и все. Раньше тренировки отвлекали ее от проклятых мыслей, но сейчас тренироваться было не с кем, и Сарада искала любой другой способ отвлечься. Именно поэтому на следующий день она вновь отправилась в госпиталь. Наруто так и не очнулся. Как она успела выяснить, Шикамару тоже должен был выступать на третьем этапе экзамена, и поэтому, увидев его вновь на табурете у койки Наруто, Сарада удивилась. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Все та же светлая палата, соломенная макушка Нанадайме, Шикамару, шоги и песочные часы на тумбе. — Шикамару, почему ты не готовишься к боям? — удивилась Сарада. Он взглянул на нее исподлобья. — Отдых — тоже часть тренировки. И снова уставился на доску. Сарада присела на свой табурет. — На самом деле, мне просто не с кем тренироваться, — признался Шикамару. — Чоджи переел мяса и слег. Мендоксе-е… Как же мне лень все это разгребать. Лучше бы я проиграл на отборочных. Он прервал игру и расставил фигуры на доске заново, с расчетом на то, что будет играть и она. Сарада терялась в догадках, к чему Шикамару возиться с ней, если он обыгрывает ее в несколько ходов. От напряженной работы мысли кипели мозги, Сарада пыталась просчитывать ходы наперед, но путалась, тормозила и ходила лишь бы как, потому что поджимало время. Нара же после каждой партии объяснял свои расчеты, ее ошибки, и играть было интересно уже хотя бы затем, чтобы послушать его рассуждения. К середине дня одеяло на койке зашевелилось. Нанадайме ворочался, мычал и сонно оглядывался. — Йо. Проснулся наконец, — усмехнулся Шикамару. Счастье-то какое. Она понятия не имела, как ей общаться с Наруто после того странного случая, но присутствие Шикамару придало уверенности и немного успокоило, так как разговор вел именно он. — Где это я? — пробормотал Наруто. — В больнице. Ты, брат, три дня как убитый проспал. — Три дня… Он лежал, сонно глядя на Шикамару. И вдруг заорал: — Три дня?! Наруто, отшвырнув одеяло, вскочил на ноги прямо на койке в одних трусах и футболке и обвел ошалевшим взглядом своих посетителей. — Ты, т-ты чего? — спросил Шикамару, заикаясь. — А-а, Шикамару, Сарада нээ-чан! Когда главные бои, даттэбайо?! — З-завтра… — Что-о?! — пронзительно заверещал Наруто. Сарада прикрыла уши руками. Нет, решительно, за шесть лет его характер ничуть не изменился. Все тот же громкий голос и океан энергии. Когда я подумала, что он спокойнее Боруто, я явно погорячилась. Боруто до него далеко. Наруто присел на колени на своей постели, притянул Шикамару за одежду к себе и стал орать ему в лицо: — Специально не разбудил меня, да?! Некогда мне здесь разлеживаться, ттэбайо! Где извращенец, а? Отшельник-извращенец где, даттэбайо?! Мы же еще тренироваться должны! Бедный Шикамару. Она была в шоке. — А? — выпалил Нара. — Что ты, блин, несешь? Прорвало вдруг! Наруто оставил его и принялся перерывать свою постель. — Одежда пропала, ттэбайо! Где? Где-где-где она? С кровати улетела подушка. Наруто стоял на четвереньках, выпятив в сторону Сарады и Шикамару свой зад в просторных труселях. Шикамару схватился за голову. У него на лбу от напряжения проступили вены. — Блин, минуту назад дрых как убитый, а теперь погром устраивает. Он неодобрительно покосился на Сараду, потом на пятую точку Наруто и заорал: — А ну, угомонись! Перед тобой девушка, дурак! А ты в трусах, как… И про извращенцев каких-то городишь! Наруто застыл, все так же выпятив зад. Секунд пять слова друга доходили до его сознания. Он резко развернулся, натянул до самой шеи одеяло и переводил испуганный бегающий взгляд с Шикамару на Сараду и обратно. Ленивый стратег выдохнул: — Значит так. За день до боев паниковать уже бессмысленно! Из-под одеяла донеслось громкое урчание и бурление. — Да что это с тобой? — снова спросил Шикамару, увидев, что Наруто его совсем не слушает. — Я есть хочу. Нара шлепнул себя рукой по лбу и немного смягчился. — С тобой с ума сойти можно. М-м. Кстати, — он наклонился и извлек из-под койки корзину, полную фруктов. — Притащил Чоджи, но врач ему запретил, так что, разделим на троих? — Да-да, давай! Шикамару занес руку, чтобы кинуть Наруто яблоко, но пальцы Сарады впились в его запястье железной хваткой. — Ты чего? — удивился он. — Мыл? — Э-э… — Значит, мой. Ее очки недобро сверкнули в белом свете больничной лампы. Шикамару вздохнул и расслабил руку. — Мендоксе. Он пошел к раковине на другом конце палаты. Потом швырнул мокрое яблоко Наруто через всю комнату. — Эй, Сарада, кидай еще парочку. Тебе тоже помою, — снисходительно проворчал Шикамару и ловко поймал на лету фрукты. — Санкью, даттэбайо! Наруто вытер яблоко о футболку и с хрустом вгрызся в него. Сарада лишь покачала головой. Седьмой вел себя как ни в чем не бывало. Будто и не было той встречи пару дней назад. Изголодавшийся Наруто набивал брюхо фруктами, Сарада и Шикамару, доев свои яблоки, пытались закончить все ту же партию в шоги, но вопли Нанадайме слишком отвлекали. — Черт-черт, куда же ушел отшельник-извращенец? — ныл он сам себе. — Три дня… Три дня, даттэбайо! Вот он как. Бросил меня. Шикамару закатил глаза. — Опять извращенец. Мендоксе… Ты понимаешь, о чем он? Сарада покачала головой и спросила: — О чем ты, Наруто? Она впервые решилась обратиться к нему прямо. Наруто уставился на нее голубыми глазами и часто заморгал. — Отшельник-извращенец. Он обещал тренировать меня, ттэбайо! Он обнял руками живот и обиженно зажмурился. — Хоть что-то прояснилось, — буркнул Шикамару и сделал ход. Сарада подперла щеку рукой и рассматривала фигуры на доске, размышляя, как можно спасти своего слона из ловушки. — И все-таки, где моя одежда? Наруто выполз из-под одеяла, ничуть не стесняясь Сарады. То, что щеголять нижним бельем перед девушкой неприлично — беспокоило исключительно Шикамару, но отнюдь не будущего Хокаге. Вскоре на вопли заглянул врач и объявил, что не выпишет Наруто, пока тот не пройдет медосмотр. Наруто начал было орать на врача, но медик был непреклонен. Шикамару и Сарада, доиграв партию, навестили Чоджи, который, несмотря на запреты, что-то трескал за обе щеки, посидели с ним и вернулись обратно в палату Наруто. Тот еще не вернулся с осмотра, и до самого вечера можно было спокойно в тишине играть в шоги. — Со мной ведь не интересно, — сказала Сарада, сдав очередную партию. — Как ты меня все еще терпишь? Она зарылась пальцами в волосы. Голова кипела. — Одному тем более не так интересно, — лениво ответил Шикамару, заново расставляя фигуры. — А больше и не с кем. Асума и отец заняты, а Наруто и Чоджи… Ты сама видела. Действительно, представить Наруто, часами сидящего над доской, было невозможно. Он бы не высидел и тридцати секунд. За окнами больницы садилось солнце. — Йес-с! С торжествующим воплем в палату вломился Наруто, сотрясая своим оранжевым костюмом, который ему наконец-то выдали в честь завершенного медосмотра. — Теперь можно и домой! Наруто швырнул на койку одежду и принялся натягивать штаны. Шикамару прикрыл рукой глаза и устало помассировал веки. — Кстати, а чего вы еще здесь? — удивился Нанадайме. Он был польщен таким вниманием со стороны друзей, но не до конца верил в свое счастье и искал подвох. «Почему мы все еще здесь? — думала Сарада. — Наверное, потому что нам больше некуда идти. Меня прогнали с тренировок, Шисуи где-то пропадает. Шикамару… должно быть, и ему идти некуда, а дома сидеть не хочется. Все мы волнуемся перед завтрашним днем, а когда мы вместе — как-то не думаешь обо всем этом». — Одевайся уже, — проворчал Шикамару и стал складывать фигуры в коробку. Уходя из больницы, они заглянули к Чоджи и оставили ему целый ананас, все равно он лопал все подряд, игнорируя запреты. На улице было хорошо. С приходом темноты опустилась вечерняя прохлада, зажигались фонари и гирлянды фестиваля, где-то вдалеке играла музыка. — Эй-эй, Шикамару. Ты готов к своему бою? — спросил Наруто. Он вышагивал по левую руку от Сарады, сцепив руки в замок на затылке. — Мендоксе-е… И чего ты об этом вспомнил? Время покажет. Они продолжили идти молча, обходя стороной улицы, где шумел фестиваль. — А ты готов, Наруто? — решилась спросить Сарада. Наруто опустил руки и сунул в карманы штанов. — Не знаю, — признался он, отводя взгляд. — Я стал сильнее, но не уверен… не уверен, что завтра все получится. Все-таки Неджи… — Ты, главное, не думай об этом сейчас, — посоветовал Шикамару. — Выкинь все это из головы, мой тебе совет. Мысли ничем не помогут. Только накрутишь себя и не выспишься как следует. Он почесал висок и добавил: — Хотя ты и так уже отоспался на неделю вперед за эти дни. Незаметно подошли к дому Наруто. — Давай, до завтра, — Шикамару протянул ему кулак. — Ага. Нанадайме машинально стукнулся с ним кулаком и растерянно посмотрел Сараде в глаза, будто не ожидал, что прогулка закончится так быстро. Он явно очень хотел ей что-то сказать, но не решался в присутствии Шикамару. — А вы… а вы куда? — Провожу Сараду. — Ну да… Э-э, но ведь я тоже мог бы с вами. — Дурак, мы уже довели тебя домой, — скучным голосом ответил Шикамару. — Так и будем ходить по деревне туда-сюда? Иди отдыхай, у тебя завтра трудный день. — У тебя тоже. — У меня есть еще дельце кое-какое. Мендоксе, кончай уже трепаться. Иди давай. Наруто неуверенно поплелся к своему дому, оглядываясь через плечо. Шикамару поправил доску подмышкой и, не спеша, пошел прочь. От его галантности Сарада чувствовала себя немного неловко. Редко кто из мальчишек так остро заставлял ее вспоминать, что она не просто генин Листа, а еще и девушка. Последним был, как ни странно, Мичи. Он тоже погиб в ту ночь? Скорее всего. Если выжили только папа и Шисуи… Но Мичи ухаживал за ней навязчиво и явно с корыстной целью, а Шикамару делал это автоматически, не строя при этом никаких романтических планов. Это было приятно. И в тот момент, когда их оставил Наруто, незримые стальные обручи, сжимающие голову, лопнули. Ее снова обволакивало ленивое спокойствие, которое прежде подавлял своей бешеной энергетикой будущий Седьмой Хокаге. — Пройдем по центральной улице? — предложил Шикамару. — Хочу заскочить кое-куда. — То самое «дельце»? — поняла Сарада. — Можно и так сказать. Надо увидеться с отцом. Наруто я не сказал, чтобы лишний раз не расстраивать. Он-то сирота. Сарада почувствовала укол совести. Опасаясь за жизнь Боруто, она оставила Наруто наедине с самим собой. Страх удерживал ее от общения с Нанадайме, и в то же время Сараду тянуло к нему — потому она и пришла в больницу. Если бы все это было шесть лет назад, она бы простилась с Шикамару и осталась бы с Наруто, чтобы поддержать его накануне решающих боев. Но сейчас… не могла. И не понимала: правильно поступает или же нет? На центральных улицах было так шумно, словно к ним на голову вновь свалился непоседливый Узумаки. Шикамару поудобнее перехватил сползающую доску и заглянул в одну из забегаловок. — Эй, командир!.. — послышался громкий голос. Сарада опасливо шагнула внутрь за спиной Шикамару. В нос ударил насыщенный запах спиртного и жареного мяса. За стойкой сидели трое взрослых мужчин. — О-о, да у нас подкрепление! — воскликнул крупный круглолицый мужчина с лохматой гривой красных волос. — Давайте к нам, закажем вам чего-нибудь. Сараде стало неловко. Она уже жалела, что зашла сюда. Рядом с толстяком застыл его товарищ с длинными светлыми волосами, собранными в высокий хвост. Он гипнотизировал стол и не обращал внимания на вошедших. А вот тот, что сидел ближе к выходу, повернулся к ним. У него была такая же прическа, как у Шикамару и Шикадая, а правую половину лица рассекали два глубоких шрама. Шикамару почесал в затылке, устало вздохнул и подошел к стойке. — Батя… Давай-ка домой уже, а? Подвыпивший мужчина замер с угловатой стопкой в руках и прищурился. — Чего-о? Что за гемор, чего ты не веселишься на фестивале? Шикамару цыкнул. — Мендоксе… На кой мне твой фестиваль? Мужчина вытянул шею, так что жилет из растрепанного слипшегося меха немного шевельнулся на нем, и посмотрел на Сараду, которая, неловко сжавшись, застыла у дверей. — О, Шикамару, твоя девушка? Сарада покраснела. Шикамару стал заметно нервничать. — Батя, завязывай. Идем уже домой. — И где твоя молодость, Шикамару-кун? — бодро воскликнул толстяк. — Отдыхай, веселись, у тебя такая прелестная спутница. Оставь в покое старика. — Мендоксе… — Бака… — густым хриплым басом выдохнул отец Шикамару и залпом осушил квадратную стопку. — Мы в твои годы… Для нас главные бои были как праздник. — Да, только завтра они на мне. Вот же, проблемы на мою голову. Завязывай, бать, облом тебя домой тащить. Отец Шикамару отставил стопку и долго смотрел пьяным взглядом на сына. Наконец он собрался с мыслями и произнес: — А ты… участвуешь, что ли? Шикамару напрягся, но тут же выдохнул, покачал головой и поплелся прочь из забегаловки. Сарада робко кивнула и вышла за ним. После спиртного перегара глоток свежего воздуха был необычайно приятен. Те мужчины, которых она видела за стойкой, явно приходились дедами ее одноклассникам из Ино-Шика-Чо. Мужчины… Брутальные и пьяные. У них царила своя «мужская» атмосфера, и безразличие отца Шикамару к собственному сыну потрясло Сараду до глубины души. Ее папа был другим. Она не могла представить отца, который бы пьянствовал до потери сознания накануне решающих для нее боев и чтобы она потом тащила его бессознательного на себе домой. Ему не было до нее дела, но все-таки он вечно пропадал на миссии, а отец Шикамару был здесь, в деревне. Неужели за этот месяц нельзя было выяснить, что сын участвует в главных боях экзамена на чунина? — Извини, — натянуто произнес Шикамару. — Не хотел тебя втягивать во все это. Просто нужно было намекнуть ему, что я за ним скоро приду. — Ничего… — пробормотала Сарада.****
Шисуи перемешивал в сковороде лопаточкой мясо с овощами, мурлыча под нос какую-то мелодию. Сарада и Саске сидели в маленькой кухне за столом и молча наблюдали за ним. — Не думала, что ты умеешь готовить, Шисуи-сан, — призналась наконец Сарада. Саске фыркнул. — А ты думаешь, кто у нас готовил, пока ты не объявилась? «Наруто вон живет один, — подумала Сарада. — Наверняка так и питается в Ичираку и раменом быстрого приготовления. Вдруг и вы такие же?» — Что же по-твоему, мужчины не готовят? — весело спросил Шисуи. — Да. Перед глазами вновь всплыла картина этого вечера: старое поколение Ино-Шика-Чо. Насколько Шисуи отличался от них! Представить его в подобном месте в такой компании было просто невозможно. Несочетаемые вещи. Сарада задумалась: не потому ли, что он моложе их раза в два? Но нет, даже и через двадцать лет он скорее бы готовил для них домашний ужин, чем пьянствовал на фестивале. Все близкие ей мужчины из Учиха: и взрослый отец, и Шисуи, и даже Итачи, хоть того она и помнила еще мальчиком, — отличались какой-то аристократической утонченностью. И Сараде от этого стало неожиданно приятно. Саске снова фыркнул. — Она жила с детства с матерью, откуда ей знать, что делают мужчины, а чего не делают? — Да, я с детства жила с мамой, — ответила Сарада и добавила с укоризной: — Потому что отцу до меня не было дела! Она сложила руки на груди и сердито отвернулась. Шисуи заливисто рассмеялся, будто Сарада сказала что-то смешное, а Саске почувствовал себя неуютно, потому что ничего смешного в словах мнимой сестры уловить не мог. За последний месяц Сарада очень сблизилась с ним, пусть и вынужденно. Они круглыми сутками пропадали на тренировках с Рокудайме: вместе шли туда поутру, вместе проводили весь день и так же вместе шли обратно. В ее жизни существовали только отец, наставник и, время от времени, Шисуи, если удавалось застать его вечером дома. Сарада стала иначе относиться к Саске. Он не был с ней более приветлив и не изливал душу, но они поймали ту самую нить, которая их связывала, и понимали друг друга с полуслова. Кроме того, внимательнее присмотреться к отцу Сараду побудил старый разговор с Шисуи. Саске был холоден и груб, и его надменная манера общения раздражала Сараду поначалу, но со временем она перестала обращать внимание на его «цыканье» и «фырканье». В глубине души Саске действительно был человеком хорошим. У него были понятия чести, он чувствовал свою ответственность за близких людей, и так уж получилось, что в круг его близких людей отныне входила и она. Этой тонкой нитью взаимопонимания Сарада очень дорожила, потому что в будущем такой близости с отцом ей добиться так и не удалось. Шисуи разложил ужин по тарелкам и выставил на стол. — Ну-ну, Саске-кун, ты ведь будешь хорошим отцом, верно? — Мне еще рано об этом думать, — хмуро ответил Саске, взяв палочки. — У меня есть одно незаконченное дело. — Спасибо, — пробормотала Сарада. Она прекрасно знала, о каком деле говорит папа, и лишнее напоминание об Итачи спугнуло аппетит. Когда-нибудь они встретятся, и будет ли Саске достаточно силен, чтобы одолеть своего обезумевшего брата? Сарада переживала за отца: и за будущую схватку с Итачи, и за бои третьего этапа, которые должны были начаться уже завтра. Шисуи вытер руки о передник и тоже сел в торце стола. — Ты ведь хочешь возродить свой клан, — он тихо улыбнулся. — Значит, должен мыслить на несколько ходов вперед. Это основа выживания шиноби. Тот, кто просчитает больше ходов — победит. А твой старший брат, Саске, мыслит на десятки ходов вперед, так что обычно все идет по его плану. Советую взять на вооружение. Саске помрачнел и крепко сжал пальцами палочки. Воспоминания о трагедии и Итачи давались ему нелегко, как и всем им. — Шисуи, ты придешь завтра на арену? — спросил Саске немного небрежно. Но Сарада догадывалась, что в душе ему это очень важно. Он хотел показать Шисуи, насколько вырос. Насколько выросли они оба: и он, и Сарада. Шисуи ведь не мог судить об этом, тренировки с ним прекратились в тот самый день, когда за подготовку Саске к экзамену взялся Рокудайме. — Прости, Саске, — ответил Шисуи с печальной улыбкой. — У меня завтра миссия. Саске сцепил зубы. — Миссия в такой день?! Почему ты не отказался? — Потому что пока ты будешь отстаивать честь Листа на арене, я буду защищать его снаружи. Кто-то должен дежурить на стене, пока длится экзамен, именно поэтому я взял миссию. Я хочу защитить то, что мне дорого: вас и Коноху. За столом повисло молчание. И Сарада, и Саске переваривали слова своего старшего товарища. — Приятного аппетита, — бодро сказал Шисуи и принялся за еду. — М-м, получилось совсем неплохо! Давайте, ешьте, пока не остыло.****
Сарада ворочалась на своем диване и не могла заснуть. Мысли о завтрашних боях и о том, что она знает о грядущей трагедии и молчит, изводили ее как никогда. Одна в пустой гостиной. Здесь не было ни Какаши-сенсея, ни Шикамару с его шоги, ни шумного Наруто. Никого. И некому было отвлечь ее от мучительных размышлений. Раньше Сарада побежала бы к Итачи и все ему выдала как на духу. Про свои тревоги, про то, как все сложится в будущем. Но сейчас… Не дождетесь. Больше никто ничего не узнает. Ни слова. Ни папа, ни Шисуи, никто другой. Старик Третий спас ее от Данзо, она была ему благодарна. Кроме того, он был дедом Конохамару-сенсея и мысль о том, что, зная о гибели Сандайме, она собирается молчать, ворошила истекающую кровью совесть. Но в то же время в сердце Сарады проснулся цинизм. Если так должно быть — пусть так и будет. Я не стану вмешиваться. Я не хочу, чтобы мир менялся еще сильнее. Все, что меня волнует, — это жизни моих близких и родителей моих друзей. Они не должны погибнуть, и только за это я готова вмешаться. Ни за что другое. Как видишь, плохой из меня Хокаге, Шисуи-сан. Я слишком эгоистична. Единственное, что было способно поколебать опоры цинизма Сарады, мысль о том, что в ее будущем Шисуи не было и что своим молчанием она убивает его. Сарада ворочалась с боку на бок и все порывалась встать и поговорить с Шисуи, но всякий раз что-то удерживало ее. А именно — воспоминание о разговоре с Итачи и последствиях этого разговора. Она боялась, что знание будущего преобразит Шисуи так же, как когда-то Итачи, и страх этот был настолько силен, что никакие сомнения не могли заставить Сараду рассказать кому-либо о нападении, которое готовилось уже завтра.