58
С плаща Итачи одна за другой срывались черные птицы и взмывали в красное небо. Сараде показалось, что она теряет равновесие и падает. Она напрягла зрение. Старалась внимательнее рассмотреть иллюзорный мир, созданный ее дядей, найти в нем несостыковки, заглянуть за него. — Кто убил Шисуи? — произнес низкий мужской голос, чужой и знакомый одновременно. Глаза ныли все сильнее и сильнее, но Сарада все равно упрямо пыталась выбраться из иллюзии. Глазные яблоки пронзила резкая вспышка боли. Красное небо раскололось. Трещины прорастали в серую улицу, вороны, отрывающиеся от плаща, ускользали в эти черные трещины и сливались с ними. В лицо ударил свежий вечерний ветер, а с ним послышалось гудение трубы, такое насыщенное и низкочастотное, что от него свело зубы. Весь ужас, что нагоняло гендзюцу, куда-то делся. Человек, стоящий перед Сарадой, выглядел далеко не так демонично, как в иллюзии, скорее даже немного несчастно. Линии, рассекающие щеки от переносицы, стали еще длиннее и глубже. Пряди волос, спадающие над протектором с перечеркнутым символом Листа, выглядели неопрятно. Образ жизни отступника вряд ли располагал к тому, чтобы тщательно следить за своим внешним видом. — Неплохо. Уже лучше, — похвалил дядя. Он будто тоже вспомнил ту встречу в арке, много лет назад, когда они еще не были знакомы. Тогда Сарада не сумела распознать его гендзюцу. В реальности дядя выглядел далеко не так пафосно и жутко, как в иллюзии, но от него все равно веяло смертельной опасностью. Сарада чувствовала, что полностью находится в его власти. Он и раньше все контролировал. Итачи невозможно было победить даже на тренировках, когда он всячески поддавался. Насколько же силен он стал сейчас? Она боялась дышать. Легкость, навалившаяся на плечи после выхода из гендзюцу, постепенно улетучивалась. Присутствие Итачи давило и вновь стало воскрешать то чувство паники, которое должна была навести иллюзия. — Повторяю. Кто убил Шисуи? Откуда он знает? Да и… какое ему дело… — Корень. — Кто именно? Имена. — Я н-не знаю имен. Его отравили… насекомые… Итачи не пытался ее убить. Пока что не пытался. Сарада почувствовала, что у нее нервно дернулась щека. Странно было разговаривать с ним после всего, что произошло. — Что он рассказал тебе? Шисуи… — Все, — едва слышно выдохнула Сарада. — И что ты будешь делать? Настоящее складывалось, словно мозаика, из моментов прошлого: встреча в арке, беседа с Шисуи после второй временной волны… «Что собираешься делать, девочка?» Сараде задавали этот вопрос каждый раз, когда она была не в себе. Его задавал Шисуи, когда она очнулась в госпитале, спустя шесть лет после трагедии Учиха. Его задавал Нанадайме, еще в будущем, когда Сарада стояла перед экраном с результатами генетического анализа и была уверена, что мама ей не мама. Пустота в груди, холод, страх. Судя по всему, эти душевные перемены были легко заметны со стороны и вызывали опасение. Шисуи и Наруто осторожно спрашивали Сараду, что она планирует делать дальше, как будто боялись, что она наломает немало дров. Оба надавили на нее, заставили выговориться, привели в чувство и задали ей новое направление. Итачи говорил теми же словами, но, в отличие от Шисуи и Седьмого, он нес не жизнь, а смерть, и этот приевшийся вопрос явно был вызван другими мотивами, никак не заботой. — Уничтожу Корень, — глухо выдавила Сарада. Черт дернул ее за язык сказать правду. Она никогда не умела убедительно врать. Сарада сама не до конца верила, что ей удастся совершить такое, но сила, пробудившаяся после смерти Шисуи, давала надежду, что у нее все-таки получится. Иначе мы с папой погибнем. Нас некому больше защитить. Итачи не стал смеяться. — Правда? — спросил он с искренним любопытством. — Сможешь сама уничтожить Корень? Любопытство? Странно, что в тебе осталось хоть что-то человеческое… дядя. Последнее мысленное «дядя» впитало в себя столько яда, что слово полностью сменило свой смысл. Дядя — отныне не близкий человек, брат отца, а волк в овечьей шкуре. Убийца, внушивший всем доверие и предавший. — Чего ты хочешь? — злобно набросилась на него Сарада. — После всего, что ты сделал… Зачем ты вернулся? Итачи слегка наклонил голову. Пряди волос покачнулись. — Не говори Саске. Сарада с недоумением уставилась на него. — Саске ничего не должен знать о том, кто убил Шисуи. И о том, что я вернулся в деревню, ему тоже лучше не знать. Поняла? Она быстро закивала. Да и был ли выбор? Когда убийца твоих родных стоит в десятках сантиметров от тебя и ожидает утвердительного ответа, глупо с ним спорить. Проще дать тот ответ, который ему по душе, и надеяться, что это сохранит тебе жизнь. Итачи ответ принял. Он прикрыл веки и распался на стаю воронов. Те тут же разлетелись по округе. Сарада, затаив дыхание, таращилась на пустую улицу перед собой. Жива.****
Она забежала в подъезд, взлетела по лестнице на свой этаж и ворвалась в квартиру. Темная прихожая. Темная гостиная. Кухня тоже вроде неживая. Только не это. Боги, неужели он не успел вернуться домой?! За столько-то времени? Их с Саске тренировка, казалось, была тысячу лет назад в какой-то другой вселенной. Сарада вломилась в комнату отца. Темно. Застеленная кровать, все вещи на местах. Огни Конохи за широкими окнами. Ни души. Черт! Она зачем-то заглянула в комнату Шисуи. Покрывало на широкой кровати было немного смято. На прикроватной тумбе стояла та самая пиала, в которой они смачивали компресс, и банка с лекарством. Это больше никому не понадобится. И комната… Она больше ничья, но еще не знает о том, что ее хозяин не вернется. Сарада всхлипнула и почувствовала, что ноющие глаза обжигает горячими слезами. Она вздрогнула, услышав за спиной шум смываемой воды, и вернулась в гостиную. Дверь туалета отворилась, показался хмурый Саске. — Ты здесь?! — выпалила Сарада. Саске недовольно поморщился, но, скользнув взглядом по ее лицу, изумленно вытаращил глаза. Сарада представила себе, как она выглядит. Кровь на щеках. Колени трясутся, все тело дрожит. На плече синяк — наверное, ударилась, когда потеряла сознание в яме. — Что это с тобой? — Шисуи мертв. — Что? Саске отступил обратно к туалету. — Одевайся. Мы уходим. — Черт, что ты несешь? — он скривился. Не верил? В это правда трудно поверить, папа. Я сама никак не поверю. — Быстро. Собирайся, — процедила Сарада. — Да ты с ума сошла! — уперся Саске. — Какого... Куда идти? Шаринган активировался мгновенно. Саске даже не успел среагировать, не ожидал. Сарада крепко сжала кулак и от души треснула его по физиономии. Схватила за горло, пока он не успел опомниться, прижала к стене. — Ты… — голос хрипел после быстрого бега. — Ты будешь делать то, что я скажу. Иначе мы погибнем. Оба! Пальцы крепко сжались на горле Саске. В его глазах просыпался ужас. Он понемногу прозревал. — Это правда? Шисуи… — Да. Сарада опустила руку и утерла слезы. — Кто? — жестко спросил Саске. — Одевайся! Все потом! Саске осторожно коснулся ушибленной скулы и подчинился. Сарада даже не ожидала, что убедить его будет настолько легко. То ли удар по лицу сделал Саске таким покорным, то ли состояние Сарады, ее внешний вид, дрожащий хриплый голос и активированный шаринган сами говорили, что это не бредни и не ложь. Они выбежали на улицу. Оставаться дома было равносильно самоубийству. Шисуи умер, Третий погиб. Нанадайме и мама просто генины, такие же, как и они с Саске. Единственным человеком, который способен был защитить их и которому Сарада все еще как-то доверяла, был Какаши-сенсей. Они пересекли улицу и побежали в сторону района, где обитал их наставник. Только бы он был дома. На пути к Рокудайме Сарада не прекращала осматривать шаринганом окрестности. Она не знала, чем это может помочь. Она видела множество людей. Корень мог скрываться где угодно, пасти их, прикрываясь личиной обычных гражданских. И жуки. Главное не пропустить жуков. Чертовы насекомые вызвали у Сарады паранойю. Ей всюду мерещились жуки, даже там, где их не было. Все казалось, что по коже кто-то ползет, но это или стекали капли пота, или просто развлекалось самовнушение. — Кто убил его? — не унимался Саске. Сарада до крови прикусила нижнюю губу. Она не умела врать, а сказать правду запретил Шисуи. «Он не должен знать, что в этом замешана деревня. Это погубит и Коноху, и твоего отца…» Знакомый голос в голове сводил с ума. Воскрешал каждый миг того, что буквально несколько часов назад происходило на обрыве, и следом — пустую комнату, смятое покрывало, так наивно ожидающие возвращения своего хозяина. Черт, папа. Я всегда мечтала, чтобы мы были союзниками, но… черт. «Скажи, что это Итачи. Он все равно собрался ему мстить…» — нашептывал слабый голос Шисуи. Я не могу сказать ему это, Шисуи-сан. Потому что это был не Итачи. Итачи — чудовище, но это не повод вешать на него чужие грехи. Каждый должен отвечать за свое. Сарада с удивлением осознавала, что встреча с дядей что-то изменила в ней. Она уже не боялась его также панически, как раньше. Почему? Просто потому, что он сохранил мне жизнь? Вдалеке виднелось широкое многоэтажное здание с симметричными балконами и окнами. Красный дом, красные огни… Чертов шаринган все не хотел деактивироваться, хотя Сарада уже понимала, что в нем нет никакого толку. На верхнем этаже в центре висело полотно с символом деревни Скрытого Листа и слегка развевалось на ветру, собиралось складками. Сарада всматривалась в огни случайных светящихся окон и пыталась вычислить, какое из них — окно квартиры сенсея, чтобы понять дома он или нет. Они вбежали в подъезд и поднялись на этаж. Каким-то чудом Сарада помнила, где живет Рокудайме. Среди одинаковых дверей она отыскала нужную, вдавила кнопку звонка и стала колотить кулаком в дверь. Практически сразу щелкнул замок. Дверь отворилась, и Сарада по инерции едва не свалилась на руки Какаши-сенсею. Он был полуодет, в облегающей майке, переходящей в маску на лице, и в обычных штанах. — Сарада? — ошеломленно пробормотал Рокудайме. — Саске?! — Помогите, сенсей! Шисуи-сан мертв. И мы… мы тоже… За нами тоже могут… Саске толкнул ее в спину. Шестой посторонился, и они очутились у него в прихожей. Сарада обернулась на отца и с удивлением поняла, что у него тоже активирован шаринган. Саске был одновременно зол и страшно напуган. Какаши-сенсей захлопнул дверь, уперся в нее правой рукой и произнес немного нервно: — Еще раз. Сарада хотела повторить, но не смогла выдавить ни звука. Ее душили слезы. — Кто-то убил Шисуи, — ответил за нее Саске. — И Сарада настаивает, что этот кто-то придет за нами. — Учиха Шисуи — мертв? — недоверчиво переспросил Какаши. — Невозможно. Она почувствовала слабость. Прихожая пошатнулась и улетела куда-то вбок. Какаши-сенсей придержал Сараду за плечи. — Погаси шаринган. Он выпьет из тебя все силы. — Не могу… — пролепетала Сарада. — Не получается.****
Она очнулась в темной комнате и в панике заметалась, пытаясь сообразить, где оказалась. Ладони чувствовали мягкое покрывало. Глаза понемногу привыкали к темноте. Сарада увидела широкий подоконник. На нем, на фоне незашторенного окна, — фикус и будильник. Совершенно незнакомое место. Какаши-сенсей… Точно, мы же пришли к нему. Меня ведь точно не убили? Не отравили? Меня не перенесло во времени? Сарада внимательно прислушалась к своему организму. Посмотрела на свои руки во мраке. Она не чувствовала онемения и временного паралича, как после волны. Просто потеряла сознание? А папа? Она поднялась на ноги и едва не рухнула на пол от слабости. Схватилась за спинку стула у пустого письменного стола. Постояла, приходя в себя, подождала, пока пройдет головокружение, и уверенно направилась к двери. Сарада вышла в уже знакомый маленький коридор и заглянула в соседнюю дверь, из которой лился яркий желтый свет. За столом на кухне сидели Какаши-сенсей и Саске. Сенсей уже успел одеться. Саске сплетя пальцы и упершись локтями в стол, держал перед собой руки и сверлил взглядом пустое место. Оба молчали. Оглушительно тикали часы. — Что происходит? — спросила Сарада. Какаши-сенсей повернулся к ней. — Ничего. По крайней мере, мы все еще живы. Уже хорошо. — Я послал Паккуна в Резиденцию. Отряды уже приступили к поиску… Шисуи. Острая боль пронзила сердце. — Тебе лучше? — спросил Какаши-сенсей. — Мне? Сарада опустилась на свободный табурет. Нет. Только хуже. Без сознания не чувствуешь боли, не думаешь. Просто темно и хорошо. А теперь все сначала. — Ясно. Он будто прочел ее мысли. Рядом с Какаши-сенсеем Сараде стало чуточку спокойнее. Вечно я ищу на кого бы положиться. Вначале Итачи, потом Шисуи-сан, теперь Какаши-сенсей. А каково им? Тем, на кого все надеются. Это же такая ответственность… Но Сарада чувствовала, что слишком слаба и неопытна, чтобы вести за собой других, отвечать за людей, которые бы вверили ей свои жизни. И это я-то хотела стать Хокаге? Ей было смешно от своих старых мечтаний, но воспоминания об этом давили на все еще свежую рану. «…у тебя есть шанс стать первым Хокаге из клана Учиха…» И правда ведь, больше некому. Дядя — отступник. Саске станет невероятно силен, если выживет, но он будет Теневым Каге. Настоящим Нанадайме станет Нанадайме. Сарада тряхнула головой. То есть Наруто. В ее воображении Узумаки Наруто и понятие Нанадайме Хокаге были тождественны. Остаюсь только я. Пусть и не хочу теперь. Но правда, остаюсь только я из всех Учиха. А я не могу взять ответственность даже за саму себя. — Расскажешь, что произошло? — спросил Какаши-сенсей. Мысли путались. Снова эти вопросы. Опять мне нужно врать, а я не могу. Я скажу, что это Итачи, но опасность исходит от Корня. Как нас защитят, если не будут знать от кого? Более того, сейчас, немного отойдя от шока, Сарада не до конца была уверена, что их вообще будут защищать. Она понимала, что справиться со всем сама не сможет, но в то же время не лезли из головы слова Шисуи. Сарада не могла поверить, что их сенсей желает им смерти — просто потому что они наследники проклятого клана, потому и пришла к нему за помощью. Но сейчас задумалась: что, если таки желает? Кто друг? Кто враг? Друзей вообще не бывает. Бывают только временные союзники. Как Итачи когда-то. Как мы с Шисуи-саном совсем недавно. Как мы с папой сейчас. А вот врагов было хоть отбавляй. И понять, кто из всех этих вежливых людей тайно мечтает уничтожить их с папой, было невозможно. Сарада не умела читать чужие мысли. — Откуда ты узнала, что Шисуи мертв? Его убили… у тебя на глазах? — допытывался Какаши-сенсей. Вроде бы правда хочет помочь. Но решиться вывалить на него всю правду, пусть и в обход Саске, Сарада не могла. Сейчас, глядя в холодные серьезные глаза сенсея, она понимала, что все-таки не доверяет ему до конца. Стоило ли сюда приходить? Ей вдруг захотелось исчезнуть. Просто раствориться в пространстве навсегда. Чтобы не заботили никакие тревоги, чтобы не выискивать врагов в лицах вчерашних соотечественников. Или вовсе уйти из этой деревни к дьяволу. Сараде на мгновение показалось, что мир за пределами крепостной стены полон свободы и свежего воздуха, тогда как деревня Скрытого Листа, которую она всю жизнь считала своим домом, напротив, застоявшееся болото, западня. Это ощущение не было для нее новым. Она уже чувствовала что-то похожее, еще до выпуска из академии, когда пыталась отыскать отца и думала, что все вокруг всю жизнь ей врали. Тогда ей тоже казалось, что она бесконечно одинока в этом мире. Желание разбить скорлупу лжи, скрывающую настоящий мир, было настолько велико, что Сарада не побоялась бы отправиться искать ту девушку с фотографии. Но ее остановил Нанадайме. Сейчас некому останавливать. Да и Нанадайме, кажется, окончательно во мне разочаровался. Ему я тоже не нужна. — Сарада? — позвал Какаши-сенсей. Она вздрогнула и вынырнула из своих размышлений обратно на кухню. Наставник задал вопрос и терпеливо ожидал ответа. Если начать рассказывать правду, могут всплыть и другие подробности. Второй глаз Шисуи, Дроша. То, как мне удалось спастись от Корня Анбу. Что, если об этом стало известно? Что, если ее уже ищут, чтобы осудить за убийства, только уже официально и на законном основании? Припомнят еще то убийство, которое замял Шисуи. Черт знает, как ему удалось это, но сейчас прикрывать ее спину некому. Может, поэтому меня оставили в покое Анбу? Хотели подставить, а сейчас просто придут и арестуют? Сарада покачала головой и тихо прошептала: — Он сам мне сказал. — Кто он? Если не умеешь врать, подмешай ложь в правду. Убедишь себя, убедишь и других. Сарада глубоко вздохнула и выпалила: — Итачи. Ничего не произошло. Саске не удивился и не взбесился. Какаши-сенсей тоже остался как-то поразительно спокоен. Не понимаю… Они не поверили? — Я сразу сказал вам, что это он, — холодно произнес Саске. Сенсей лишь кивнул. — Но откуда ты… — растерялась Сарада. — Я же не говорила тебе… Саске крепче сжал в замок пальцы. — За пару часов до того, как ты вернулась, Шисуи зашел домой. К нам на балкон прилетела птица. Я сначала не понял, думал, это ворон Шисуи, хоть и чувствовал, что где-то ошибаюсь. Я видел ее когда-то очень давно… Но потом вспомнил. — Что вспомнил? — упавшим голосом пролепетала Сарада. — Что это посыльный Итачи. — Они же все одинаковые. Как ты узнал, что это именно он? — упрямилась Сарада. Саске взглянул на нее с презрением и фыркнул. — Призываешь воронов и считаешь, что они одинаковые? — Нет, не считаю, — смутилась Сарада. — Но ты-то их не призываешь. Как смог узнать в нем посыльного Итачи? — Он кусается, — сердито ответил Саске. — И меня в детстве кусал, потому я и запомнил. Сарада тупо уставилась на пустой подоконник. Перед глазами почему-то возник дедушкин сад, забор с гербами Учиха. Терраса, на которой они сидели с Итачи. Его уроки гендзюцу… Он создавал в гендзюцу своего ворона? Какаши прищурился. — Где ты с ним виделась? — На улице, — честно ответила Сарада. — Возвращалась домой, а он поймал меня в гендзюцу. — Пытался убить? — Нет… — Тогда чего хотел? Вопросы Какаши заводили в тупик. Он будто чувствовал, где нужно копать. — Не знаю я! — злобно огрызнулась Сарада. Не могу же я сказать им, что он спрашивал, кто убил Шисуи-сана. Тогда станет ясно, что это не он. Она зарылась пальцами в волосы. — Не знаю. Я ничего не понимаю… Какаши-сенсей вздохнул и оставил ее в покое. Все так же мерно тикали часы. Саске и Рокудайме молчали. Сарада опустила лоб на скрещенные руки и незаметно для себя задремала. Ей снились кошмары. Из всех щелей на кухню заползали жуки. Взбирались по длинным гольфам и щекотали голую кожу над коленями. Поднимались по ножке стола, ползли за высокий ворот футболки Саске. Несколько раз Сараде чудилось, что она чувствует крошечный укус, и в тот же миг сердце уходило в пятки, а спина покрывалась холодным потом. Сарада попробовала шевельнуть рукой, но рука онемела. Нога тоже. Все тело онемело. Она больше не могла сдвинуться с места, не могла крикнуть этим двоим, чтобы они очнулись и обратили внимание на насекомых. Саске будто не чувствовал, что у него на спине жуки уже проложили уверенную тропу, а Какаши-сенсей смотрел прямо на него и тоже словно бы не замечал. Сарада задыхалась от беззвучного крика и отчаяния. Все было по-настоящему. Ее выкинуло из кухни Рокудайме, и она очутилась в каком-то мрачном лесу. Видела перед собой лицо с чертами Шисуи. Он вырвал сам себе глаз и поднял веки, обнажая кровавый ужас в глазницах. На испачканной кровью ладони лежал шарик глаза, который таращился куда-то в сторону. Не шаринган, просто обычный глаз с голубой радужкой. Почему с голубой? У Шисуи черные глаза. Голубые у… Позади кто-то громко скребся. Сарада решила, что это Анбу пришли арестовывать ее, и проснулась от ужаса. Она все еще сидела за обеденным столом, но кухня опустела. За окном стало чуть светлее. Она попробовала шевельнуть правой рукой. Рука не реагировала. Сарада коснулась ее. Пальцы чувствовали мягкую теплую кожу, но правая рука не ощущала прикосновения. Сарада запаниковала. Несколько раз насильно согнула руку, помогая себе левой, и на коже появилось покалывание. Просто затекла. Из груди вырвался невольный вздох облегчения. Сарада уставилась на голую столешницу, а в воображении все еще стояло видение голубого глаза на окровавленной ладони. В прихожей щелкнул замок. Сарада поднялась, сжимая онемевшую руку, и выглянула в коридор. Какаши-сенсей отворил дверь, и в квартиру просочился Паккун. Вот кто скребся. — Полагаю, есть новости? — Так точно, — ответил Паккун. Из спальни вышел Саске. Пес присел и переводил сомневающийся взгляд с Сарады на Саске и обратно. Какаши-сенсей прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди. — Выкладывай уже. Паккун вздохнул. — Тело Шисуи обнаружили в реке Нака около полутора часов назад. Сарада покосилась на Саске. Он страшно побледнел. Так до конца и не верил, значит?