150
— Ши-и! — воскликнул Райкаге. При звуке голоса Эя Ши напрягся еще больше и нахмурился. Они стояли посреди темного леса, и сенсор добросовестно сканировал пространство вокруг в поисках «Акацуки» или чакры Би. «Вы только отвлекаете его, босс», — терпеливо подумал Даруи. При всем уважении к Райкаге, выдерживать его вспыльчивый характер было сложно. Они и так зашли уже дальше, чем планировали. Босс разослал на поиски Би с десяток отрядов, а когда наметилось четкое направление, ринулся в погоню сам. Райкаге не собирался покидать пределы Страны Молний, но «Акацуки» все глубже уходили в земли Страны Огня, и им приходилось тащиться следом. Ожидаемо. Эй был не из тех, кто остановился бы у границы, зная, что там, впереди, похитители его брата и сам Би, даже если бы на кону стоял международный конфликт. Не останавливался он и сейчас. Райкаге вошел в раж, и Даруи понемногу стало одолевать чувство, что еще пара неудачных сенсорных поисков «Акацуки», и босс вытряхнет душу из несчастного Ши. — Есть! — сенсор открыл глаза. — Нашел! Он указал рукой направление и возбужденно добавил: — Они там. Со стороны Эя потянуло электричеством. Начинается… В глубине души Даруи испытывал легкое недовольство. Все-таки шиноби, одолевшие в схватке Би, были совсем не так просты. Правильнее было устроить засаду, подкрасться тихо и застать противников врасплох, тогда как чакра Райкаге, ощутимая за километры, напротив, оповещала всех кругом, что по их душу грядет возмездие. Однако в то же время Даруи верил в своего босса. Знал, какой нечеловеческой силой обладает Райкаге, и жаждал увидеть, как она раздавит похитителей Би, не оставив от них и мокрого места.****
Кисаме остановился и обернулся в темень лесных зарослей. Он чувствовал, как возбужденно подрагивает за спиной его меч. Сасори тоже замер. Умолкло щелканье искусственных суставов марионетки-носильщика — она остановилась вслед за хозяином. — Что? — хрипло спросил Сасори. Кисаме хищно оскалился и мурлыкнул: — Самехада волнуется. Чувствует что-то аппетитное. Сасори фыркнул под маской. — Что-то Дейдары долго нет, — озабоченно продолжил Кисаме и, запрокинув голову, поглядел на просветы неба в листве деревьев. — Он так хотел повидаться с Райкаге и все пропускает. — Этот кретин любит заставлять остальных ждать, — буркнул мастер марионеток и неторопливо двинулся вперед в прежнем темпе. Марионетка-носильщик ожила. — Я задержусь, — сказал Кисаме. — Встречу наших гостей, раз Дейдара струсил. Он снял Самехаду с плеча и прислушался к вечернему лесу. В нем стояла гробовая тишина, которую разбивало лишь ритмичное щелканье марионетки. Сасори так и не ответил.****
Эй вырвался вперед. Даруи и Ши остались позади, а он несся сквозь лес сломя голову на своей бешеной электрической скорости. Впереди был Би и, по заверениям Ши, все еще живой. Держись, Би! Я иду! Где-то на фоне мыслей Райкаге осознавал, что в последние часы сотворяет для себя целую гору проблем, которые обязательно придется разгребать в дальнейшем. Но ярость затуманила его рассудок практически полностью. Он был зол. Паршивые «Акацуки» позарились на святое. Сначала Югито. Облако искало ее всеми силами, но все тщетно. Теперь же они посмели протянуть свои лапы к его брату. В памяти почему-то ожила хитрая физиономия Ооноки, который с издевкой заметил, что Облако не способно защитить своих джинчурики. Эй рассвирепел. Как раз тогда перед ним и появился один из «Акацуки». — Убью!!! — проревел Райкаге. Вспышки электрического покрова вокруг его тела на краткий миг осветили серое лицо врага, полосы жабр на скулах и оскал острых зубок. Хошигаки Кисаме — отступник Тумана. Поразительно, он успел даже развернуться и прикрыться мечом, с которого в движении спадали бинты. Бесполезный прием. Рука пробила меч насквозь, а с ним и живот Кисаме, и Эй с ревом впечатал отступника в землю. Плотный грунт взорвался, простреленный мощными электрическими разрядами. Потрескались и ближайшие деревья. Веки Кисаме судорожно дергались. Изо рта струилась кровь. Один готов. Эй выдернул руку из его тела, неожиданно для себя понимая, что чувствует испаряющееся с кожи тепло внутренностей мечника и горячую боль. Он с удивлением взглянул на свою правую. Рука вся была в крови, но дерущая боль подсказывала, что кровь эта принадлежала не только Кисаме. Поранился? Во вспышках электрической защиты можно было рассмотреть меч. Тот ощетинился острыми чешуйками и дрожал, словно живой. В нем зияла дыра, и чешуйки вокруг нее испачкались кровью. Зацепила, тварь. Эй рванул дальше. Рядом с Кисаме Би не было. Нужно было искать напарника этой рыбины. Непривычное ощущение — ноющая после удара рука — отвлекала от злости.… Райкаге вдруг понял и притормозил. Остановился и посмотрел на свою руку снова, внимательнее. Ее понемногу затягивал покров райтона. Затягивал… Выходит, до этого его не было. Но Эй мог поклясться, что нападал на Кисаме с покровом весь целиком. Как бы иначе он пробил его меч? Он стиснул зубы до скрипа и сжал кулак, так что кровь из порезов на руке стала сочиться сильнее. Сожрал мою чакру! Пока я пробивал его защиту, он успел частично проглотить покров. Эй выдохнул и размял шею. Теперь становилось понятно, как эти отморозки смогли одолеть Би. Опасный противник. Хорошо, что с ним удалось покончить одним ударом.****
— Что там, Ши? Разломанный лес летел им навстречу, забивая ноздри запахом истлевшего электричества. Идти по следу босса можно было и без сенсора. Даже генины отыскали бы в темном лесу направление, куда ушел Райкаге. Даже крестьяне, всю жизнь впахивавшие на полях и не видевшие ничего, кроме риса и неба, и те бы нашли. — Все так же. Двое из «Акацуки», чакра Би и Райкаге-сама. — Гм. Меньше их не стало. А Даруи мог поклясться, что слышал рев босса и то, как вибрировала земля от его удара. После такого удара прежде никто не выживал. Они вырвались на кратер с поваленным лесом в окрестностях и остановились. — Здесь, — сказал Даруи. — Эта впадина — явно от удара босса. Ши кивнул. — Но тогда где труп? Даруи присел в центре кратера, коснулся земли и понюхал пальцы. — Кровь. — Он выпрямился и посмотрел в черноту уцелевшего леса впереди. — Думаю, труп… ушел.****
Скрытый Туман, затем Скрытый Песок… «Акацуки» предоставляли ему возможность поочередно сразиться с лучшими шиноби с разных концов мира. Эй злобно осклабился. Едва он отошел от поверженного мечника, на него обрушилась стена пуль из железного песка. Ни одна атака не навредила ему. Электрический покров абсолютной защиты размагничивал проклятую технику Третьего Казекаге. Откуда у отступника Песка техника Казекаге? Что за дьявол? Впереди в сумеречной мгле происходило движение. Скорее всего, пользователь техники стал понимать, что мелкими атаками он ничего не добьется — песок размагничивался и опадал на землю — и потому срочно продумывал новую стратегию. Из тьмы на Эя юлой вылетел гигантский конус. Райкаге с сумасшедшим воплем бросился конусу навстречу и от души врезал по нему кулаком. Монолит вспыхнул райтоном и раскрошился. Эй наконец различил, где творилось движение — там, впереди, на два часа. — Не уйдешь! Пользователь панически пытался защититься от него, выращивая из железного песка целую сеть с острыми выростами, но для разъяренного Эя не существовало препятствий. — Отдай Би! Он прорывался через сеть железных переплетений, рассекая их обернутым райтоном руками. По сплетениям проходили разряды электричества. Размягчившийся песок осыпался вниз. Третий Казекаге последней отчаянной атакой обрушил на него с неба гигантский блок прессованного песка, но Эй сокрушительным ударом разбил его так же, как и предыдущий монолитный конус. Теперь он видел Казекаге. Марионетку Казекаге. Она пыталась улететь, помахивая крыльями из железного песка, но Эй был быстрее. Марионетка? Почему марионетка использует техники Третьего Казекаге?! Он уничтожил ее одним ударом и с отвращением взглянул на обломки. Марионетка… Значит, рядом и кукловод. Эй был уверен: с кукловодом он покончит следующим ударом.****
— Предлагаю… предлагаю сделать привал, — задыхаясь, выдавила Тентен. — Подде-ерживаю, — простонал Томбо. — Где ваша Сила Юности! — рявкнул Гай-сенсей. — Вы же не хотите опоздать на битву с Пейном, верно? Иначе вся слава достанется Какаши. Он заржал, радуясь чему-то своему. Неджи с философским видом промолчал. — На самом деле, я бы не прочь опоздать, — признался Томбо. — Сила моей Юности подсказывает мне так. Не хочу умирать молодым. — Хочешь… подставить товарищей… под удар? — возмутилась Тентен, по-прежнему жадно глотая воздух. Чутьем прирожденного лидера Неджи ощущал, что эти двое на пределе. Гай зря не давал им отдых. Нарвутся на неприятности, и как им истощенным сражаться? Они остановились на возвышении. Впереди до горизонта простирался темный лес и гаснущая светлая полоса на самой границе земли и неба. Тентен упала на колени и согнулась, тяжело дыша. Томбо плюхнулся на зад и запрокинул голову. — Фу-ух. Весь мокрый. Он стянул со лба повязку с иероглифом «сто», демонстративно выжал, растянул, выпрямляя складки, и заново повязал на лоб. Неджи напряженно сжал губы. Ему уже давно показалось, что он слышал гром с той стороны, но чистое небо на горизонте подтверждало, что это впечатление было ошибочно. Не нравится мне все это. — Гай-сенсей, я думаю, стоит сделать привал. Наставник сдался. Нытье Томбо и периодические жалобы Тентен были в порядке вещей, но Неджи просто так ничего не говорил, и все это знали. За спиной послышался ликующий возглас Томбо, а следом за ним — глухой звук подзатыльника и шипенье Тентен. — Мы на миссии, идиот! Неджи продолжал вглядываться в черноту леса, пока без бьякугана. Он на уровне инстинктов ощущал нечто и все пытался понять, что именно. Слева вдалеке сверкали яркие вспышки, озаряя редкие облака теплыми оттенками пламени. Неджи попытался вглядеться в ту сторону бьякуганом, но ничего не увидел. Что бы там ни происходило, оно было вне поля его зрения. Он погасил додзюцу и нахмурился. Подойти бы поближе. Неджи окинул рассеянным взглядом просторы леса внизу, когда впереди чуть справа мелькнул свет, будто вспышка электричества. Он мигом активировал додзюцу. Что-то еще? В преддверии потенциального нападения Пейна стоило быть осторожным. Возможно, это были «Акацуки», но вот до Конохи еще оставалось более суток пути. Если бы Пейн шел за джинчурики, он бы направлялся в деревню. Или его перехватили на подходе? Взгляд стремительно несся сквозь деревья, пока не уперся в движение. Оно было настолько быстрым, что Неджи едва заметил его. Так бы и проскочил мимо этой ненормально объемной чакры. Мускулистый мужчина с могучими плечами и бицепсами толщиной с Томбо разгромил в щепки марионетку. — Это… — начал Неджи и запнулся. Такую сильную чакру в последний раз он ощущал разве что у Наруто на экзамене на чунина. Биджу? Нет… Нет, быть не может. — Что, Неджи? Что-нибудь видишь? — озабоченно полюбопытствовал Гай. Неджи не ответил. Он сосредоточился на том, что творилось в поле зрения бьякугана. Мускулистый мужчина был обернут чакрой. Райтон. За его спиной неожиданно возник еще один. По количеству чакры эти два монстра могли бы соперничать друг с другом. Второй взмахнул мечом, пропитанным чакрой до последней чешуйки, и полоснул мускулистого по спине. Покров райтона угас. Острые чешуйки меча ободрали кожу спины. Неджи напрягся так, словно сам участвовал в поединке. Где-то далеко доносился голос Гая, но он терпеливо игнорировал вопросы наставника. Покров райтона угас на несколько секунд. За эти мгновения раненный мускулистый успел развернуться и зарядить с кулака мечнику и его чешуйчатому живому оружию, которое от сожранной чакры дрожало и разгоралось все ярче. Неджи вздрогнул. Он видел, как зашевелились части разбитой марионетки. Видел нити из небольшого яркого цилиндра, которые тянулись к этим частям. Хотел крикнуть, но понимал, что это бесполезно. Бой происходил в километрах от них. Никто бы не услышал. Одна из деталей марионетки пришла в движение и выстрелила в мускулистого залпом сенбонов. Они местами оцарапали смуглую кожу на бицепсах, но основную массу отразил вновь разгоревшийся покров защиты райтона. Неджи выдохнул и затараторил скороговоркой: — На два часа — бой. Трое. У двоих объемы чакры уровня биджу. Один из двоих мечник… Тумана. — Мечник Тумана… — повторил Гай, смакуя, и выпалил, прозревая: — «Акацуки»?! — «Акацуки»? — растерянно повторила Тентен, разложившая было из свитков продукты. От их голосов затихло негромкое журчание, доносившееся из кустарника неподалеку. — «Акацуки»?! — возопил из тех же кустов перепуганный насмерть Томбо. — …третий — кукловод, — невозмутимо продолжил Неджи, и стал осматривать окрестности поля боя. — Еще один без сознания. Он… джинчурики. Еще двое… скромнее… бегут на подмогу с северо-востока. — Мы же как раз оттуда, — сказала Тентен. — Гай-сенсей… — Понял тебя, Неджи. Наставник спрыгнул с возвышенности вниз. — Тентен, Томбо. Собирайтесь, — приказал Неджи и тоже спрыгнул вслед за сенсеем. Позади орал ошарашенный новостями сокомандник. — Двое с объемами чакры биджу и третий джинчурики?! Да они с ума посходили! Какого черта нам там делать?! Для Неджи же было все предельно ясно. «Акацуки» захватили предпоследнего джинчурики. По недавним сведениям, все биджу, кроме Кьюби и Хачиби уже были у «Акацуки». Там, в лесу, без сознания лежал не Наруто, а значит, джинчурики Хачиби. Восьмихвостый — оружие Скрытого Облака. Вполне вероятно было, что бой развернулся между парой «Акацуки», похитивших джинчурики, и группой преследования. Один из группы преследования мог оказаться кем-то из элиты Облака, судя по объемам чакры. Возможно, даже самим Райкаге. Двое других были рангом пониже, но тоже хороши. Единственное, что не давало покоя Неджи, это те всполохи под облаками, которые он видел на юго-западе.****
Саске часто любил повторять, что есть только один человек, которого он хочет убить. За все время он практически не отступал от этого правила, созданного им же самим. Он хорошо помнил убитых в квартале Учиха. Итачи — чудовище, отцеубийца и предатель — не ценил человеческую жизнь, и Саске еще десять лет назад решил, что будет действовать наоборот. Он ценил чужие жизни и никого не убивал без причины. Первым серьезным отступлением от правила мог стать Орочимару — тот был таким же, как Итачи, и Саске вынес ему приговор. Но Орочимару все равно добила Сарада. Вторыми рисковали стать Наруто или Сакура, но тогда Саске успели остановить. Третьим, а точнее, фактически первым, стал Итачи. Его Саске убил уже по-настоящему. Ради убийства Итачи все и затевалось. Ради него… Эта мысль обожгла горло болью, а глаза — чакрой и новой порцией слез. Последним был Мадара. Мадара заслужил. Все, что разрушило жизнь Саске и отняло у него близких, — во всем этом виноват был он — человек в оранжевой маске. А сейчас этот патлатый подрывник… Саске чувствовал невыносимую ненависть к этому парню, которого видел впервые в своей жизни. Он желал его смерти так же сильно, как совсем недавно желал смерти Мадаре, а до этого Конохе, а до этого Итачи, и понимал, что это ненормально. Этот идиот ничего ему лично не сделал. Просто кричал какой-то бред, который имел значение только для него же самого и который уж точно не стоило принимать близко к сердцу. Но этот бред касался Итачи. И Саске, с трудом пытавшийся удержать рассудок от падения в океан боли, чувствовал, что самообладание неумолимо выскальзывало из его пальцев. Нет, не выскальзывало. Уже давно выскользнуло. Имя Итачи из уст этого проходимца действовало на Саске как красная тряпка на быка. Чакра обжигала изнутри систему циркуляции, сжигала глаза. Он весь горел. Желать чужой смерти не потому, что этот человек заслужил, а просто потому, что хотелось дать выход своим боли и злости, это было чувство, незнакомое Саске. Он мысленно утешал себя тем, что этот парень — член «Акацуки», а значит — преступник. Но в глубине души сознавал, что все это — отговорки. Он убивал его просто потому, что от него этого требовала внезапно проснувшаяся жажда убийства. А жажду убийства пробуждало одно-единственное слово: «Итачи». Ястреб совершил вираж и пролетел прямо над птицей парня из «Акацуки». Саске спрыгнул с ястреба прямо на спину ошалевшему противнику и пробил ему спину мечом, пропитанным электричеством, четко в районе сердца. Он тяжело дышал. Чувствовал, как безумный гулкий ритм крови внутри тела начинает немного успокаиваться… …тело раненого обернулось глиной. Птица стала растекаться и терять высоту. Грядущее было спокойствие мигом обернулось напряжением, еще более сильным, чем ранее. Подрывник исчез. Подменил себя глиняным клоном, и уже давно. Когда? Саске недоумевал: как это он не заметил? Неужели еще тогда, когда он пронзал Чидори-сенбонами лазутчиков в лесу? Так или иначе лес стремительно приближался. Саске падал вниз вместе с ошметками полужидкой глины, и интуиция нашептывала ему, что падает он четко на одну из заготовленных полян с букашками-лазутчиками.