171
— Когда теряешь самого близкого, одновременно делаешь шаг вперед… Мадара продолжал говорить, но Наруто не слушал. Он задыхался от беспомощности. Это было слишком несправедливо: контролировать чакру Кьюби, почти овладеть режимом отшельника, развить расенган до расенсюрикена и при этом быть неспособным спасти любимую девушку. В сердце поселился холод: он вдруг представил себе жизнь без Сарады. — Прекрати, ттэбайо! Мадара, он ведь все это заварил, чтобы завладеть Кьюби. Ему ни к чему была ее жизнь. От накативших слез мир расплывался. Такая дурацкая слабость… — Тебе нужен я! Забирай меня! Где-то внутри возмутился Кьюби, но Наруто не заметил. Он растворился в словах и движениях Мадары, с надеждой ожидая, что тот согласится. — …а еще он пустой, Наруто. Сухо щелкнули пальцы в перчатках. Он в панике взглянул на Сараду, все еще до конца не веря в то, что Мадара сумеет убить ее этой черной штукой на расстоянии. Сарада задохнулась и побледнела еще сильнее. В испуганном взгляде прорезалась пустота. Ее тело стало распадаться на части. Наруто страшно перепугался. Смертельный холод распространился из сердца, забивая даже щиплющий жар покрова чакры Кьюби. Черная липучка торопливо втягивалась в единое целое, чтобы ее не разорвало на клочья. А части Сарады неожиданно обретали очертания воронов. Птицы отрывались от ее тела и разлетались, крича и задевая Наруто мягкими крыльями. Тупое облегчение растворило душевную боль. Вороний клон. Не Сарада. Уши запекли от прилившей крови. Дурак. Его Сарада все продумывала наперед. Она бы не попалась так глупо. Как он мог усомниться в ней настолько? Тем более у нее же шаринган. С такими глазами Учиха могли замечать даже то, чего не было видно ему. Живой мазут не успел удрать. Он неудачно прилип к заду одного из воронов, и птица уносила его куда-то за собой следом. Ослепительной вспышкой сверкнул наэлектризованный кунай Какаши-сенсея и прорвал свисающее аморфное тельце липучки. Образовавшаяся дыра стала увеличиваться, но существо перераспределило свое содержимое, отсоединилось от птичьего зада и шлепнулось вниз. — Наруто, не стой! — крикнул Какаши-сенсей.****
Черная субстанция шлепнулась в кусты. Севшее зрение не позволяло как следует рассмотреть ее визуально, но фокус Мангеке все еще мог «ощупать». «Черный Зецу. Славно, что на удачной позиции для атаки Канрен первым оказался наш клон, — подвел итоги Орочимару. — На всякий случай постарайся впредь смотреть под ноги. Я не хочу потерять свое тело». Сарада терпеливо поправила очки и снова посмотрела на Мадару. Фокус Мангеке все еще проваливался сквозь его тело. Похоже, он намеренно собрался сохранять такое состояние, чтобы не подставляться. А ведь ключом к победе был он. Джинчурики — пешки. Сражаться против них — растратить все силы и потерять бдительность. То, чего Мадара и добивался. Потому главной задачей было или подловить его для удара Канрен, или продержаться, пока не созреет новый заряд Котоамацуками. Долго мы в засаде не просидим. С восемью парами додзюцу он рано или поздно нас вычислит. «Битву вообще не стоит затягивать. Зря ты не позволила мне поиграть с метилированием, Сарада. Твое зрение на пределе. Шаринган, пытаясь это компенсировать, поедает больше чакры, чем должен». Не заметила. Сарада старалась продавливать мысль уверенно, на случай, если Орочимару в очередной раз намеренно лгал, чтобы сыграть на ее слабости. Она и правда не обращала внимания, насколько затратнее стало использовать додзюцу. За болью от Мангеке было не до того. «Сворачивай фокус Канрен. Слишком затратно». Подожди. Может, сейчас… Послышалось шипение. Запахло горелым. Это Йонби, частично трансформировавшийся в хвостатого, ударил руками в землю, а почва вокруг него стала оборачиваться лавой. Озеро лавы росло, распространялось во все стороны, в том числе и в направлении их укрытия. Черт.****
— Расенган! — заорал Наруто, сам не зная зачем. Мелкий пацан с крюком в руке вытянул вперед правую руку. Перед ней завертелась вода, укладываясь в безупречную гладь зеркала. Наруто ошеломленно уставился на свое отражение: впервые видел себя со стороны в режиме Кьюби. Парнишка зацепил крюком зеркало и опустил на ветку параллельно земле. Из зеркала выпрыгнуло то самое ослепительное отражение, только уже объемное. Расенганы его и копии столкнулись. Наруто отдачей отшвырнуло назад. Он кувыркнулся в воздухе и примагнитился ступнями к стволу дерева. Сверху на него с жужжанием налетела девчонка. Наруто с трудом увернулся от удара ноги — щеку слегка задело пяткой. Какой бы скорости ни придавал режим Кьюби, но предвидение шарингана позволяло девчонке предугадать его движения. Он попытался врезать ей кулаком и промахнулся. С разворота ударил ногой и снова промазал. Девочка вертелась кругом, будто гигантская стрекоза. Наруто торопливо сложил печати, набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул. Удар режущих потоков фуутона отбросил Стрекозу назад. Она, пискнув, скрестила руки перед лицом и вся сжалась — словно обычная девчонка, а не марионетка Мадары. Сзади накатила ненависть. Наруто торопливо рванул прочь от неповоротливых песчаных лап Гаары. Хотел подкрасться сзади? Не выйдет, даттэбайо! Он кувыркнулся назад, и вдруг заметил, что земли внизу больше нет. Оранжевым пузырящимся озером под ним бурлила лава. И он падал прямо в нее. А-а?! Когда? Наруто потянулся чакрой к ближайшей ветке и ухватился за нее. Лава дыхнула жаром всего в нескольких метрах под ним. Он снова взлетел наверх и приземлился на ветку. Пронесло. Еще бы чуть-чуть… От внезапного удара в спину перехватило дыхание. Наруто хотел тут же развернуться и врезать ублюдку в ответ, но с тем ударом к спине прилипло что-то объемное и весомое. Тяжесть перевешивала и тянула назад. Наруто не удержался и с протяжным воплем свалился с ветки. Он потянулся к дереву чакрой, чтобы ухватиться как и в прошлый раз. Рядом сухо затрещали крылья. Опять Стрекоза. Очередной мощный удар отшвырнул его в сторону — туда, где в разросшемся лавовом озере с шипением тонули занявшиеся пламенем деревья. В лицо ударил жар. Черт! Что-то проворно обхватило его вокруг талии и рвануло вверх. Наруто машинально уперся руками в тугую розовую массу и понял, что это — осьминожье щупальце. — Дядька Би! Земля задрожала. Кругом поднялась пыль. Растущий бледно-розовый корпус Восьмихвостого с хрустом подминал деревья. — Девятка — дурак, летают не так! — послышался сверху голос Би. Щупальце небрежно перевернуло Наруто вверх ногами. Кровь приливала к голове. Щупальце утягивало Наруто все ближе к небу. Лавовое озеро над головой уменьшалось, вынырнули макушки уцелевших деревьев. — Уи-и-и! Щупальце разжалось. Наруто плюхнулся на морду Восьмихвостому. С наростом на спине подняться с четверенек оказалось тяжелее, чем он ожидал. — Шаннаро! Его всем телом впечатало в нос Восьмихвостого. Нарост хрустнул и рассыпался. — Сарада… — жалобно простонал Наруто, поднимаясь. Позвоночник ныл. — Зачем же так сильно, даттэбайо? Сарада молча поправила очки и, напряженно щурясь, глядела вдаль. Лавовое озеро провалилось в аккуратную прямоугольную яму. Сверху на нее стала наезжать плита почвы. Такой сильный дотон… Скрытный Анбу, не иначе. Откуда ни возьмись на голове Восьмихвостого появился Какаши-сенсей. — У вас есть какие-нибудь мощные техники джинчурики? — Э… — У нас техники есть, — сказал Восьмихвостый. — Но от них погибнет также и местное зверье. Би не хочет разрушать остров. — Правильно не хочет. Иначе мы окажемся в открытом океане, — добавила Сарада. — Придется работать тоньше. Главная цель — Мадара. Занимаясь джинчурики, мы только потеряем время и силы, — сказал Какаши-сенсей. — Но джинчурики не позволят нам заниматься Мадарой, — возразила Сарада. — Биджу на биджу, я их придержу, тупые ублюдки, — за Восьмихвостого снова заговорил Би. Сарада хмуро окинула взглядом ковер зелени в лесу и снова прищурилась, словно у нее болели глаза. — Для начала отыщите их в этом лесу. Наруто четко чувствовал перемещающиеся очаги ненависти. Он ударил себя кулаком в ладонь: — Помогу чем могу, дяденька! — Он ткнул пальцем в сторону леса. — Там первый. Мясистое щупальце взвилось в воздух и резко устремилось в заросли. — Второй! Третий! Щупальца возвращались обратно. Из скрученных концов торчали головы джинчурики. У одних были обычные человеческие. А у других — какие-то слишком яркие, с горящими белыми глазами и пастями. — Чуть ниже! Есть, даттэбайо!****
Хм. Обито мысленно синхронизировал изображение с дополнительных пар глаз. Голова чуть побаливала. Все же один из джинчурики был лишним. А Восьмихвостый и Наруто сработались. Чертов Наруто… Кто бы мог подумать, что он сможет их чувствовать. Из земли показалась лужица Зецу. — Сколько можно тянуть? — хрипло спросила лужа. — Мадара-сама собрал бы хвостатых за минуту, а у тебя ушло почти два десятка лет. На дне сердца играла зависть. Мадара справился бы за минуту… Обито называл себя его именем, но между ним и Мадарой и правда была пропасть. — Кто бы говорил, — холодно бросил Обито. — Ты и вовсе бесполезен. Не смог убить Сараду. Она мне мешает. — С ней что-то не так. Она не сражается в полную силу. — Но из-за нее я тоже не могу сражаться в полную силу. Он сердито хмыкнул. Приходилось постоянно держать Сараду в поле зрения. Чуть только она исчезала, и ему приходилось становиться нематериальным. Плата за сражение с шиноби, способным убивать взглядом. — Разделимся. Попытайся снова. — Второй раз будет труднее. Она знает, чего ожидать. Черный впитался в землю. Знает, чего ожидать… «Что-то не так…» Что? Нужно было чаще заставлять ее использовать Сусаноо и ту технику Мангеке. За время сражения с джинчурики Сарада потратила достаточно чакры. Лишняя ловушка заставила бы ее истратить впустую еще изрядную долю. Время играло против нее, в то время как у Обито в резерве была чакра семи биджу. Сарада не добила меня тогда, на руинах убежища Учиха. Между использованием техники ее Мангеке есть интервал. С поля зрения Югито пришел последний сигнал о Сараде. Учиха нырнула в лес на десять часов. Но все же ей нужно было время, чтобы покрыть разделяющее их расстояние: время, которое можно было использовать без опасения быть взорванным изнутри. Обито вышвырнул из измерения Камуи Белого Зецу. Тот поднялся на четвереньки, неторопливо выпрямился. — Твой выход, — бросил Обито. Зецу ухмыльнулся. Его глинистая плоть трансформировалась и обретала окраску. Лицо скрыла маска с концентрическими кругами и прорезями в виде томоэ. Тело покрыла темная одежда. Идеальное хенге, которое невозможно отличить от оригинала даже с помощью додзюцу. — Сарада на десять часов. — Понял, — ответил двойник ему в тон. Обито ушел в измерение Камуи и вынырнул наружу совсем в другой стороне, чтобы у Сарады было меньше шансов с ним пересечься. Наживка была заброшена. Теперь можно было всецело предаться бою с джинчурики. Слишком надолго он оставил без присмотра Хачиби и Кьюби со своими козырями в щупальцах. Обито сложил печати. Четыреххвостый и Треххвостый уже были в режимах биджу. Настало время и оставшихся джинчурики. Плененные, они стали высвобождать бешеное количество чакры, подобно Санби и Йонби. Толчок в сторону Шестихвостого. Он испустил едкую кислоту и, сменив форму, выскользнул из щупальцев. Осьминожья плоть плавилась от кислоты. В другом месте ее растапливала лава Йонби — тоже освободился: Восьмихвостый не в силах терпеть боль выпустил его сам. Наруто, не желая отпускать пленников на свободу, прыгнул на Четыреххвостого с расенганом. Джинчурики Йонби кувыркнулся в воздухе и ударил всеми лапами в землю. Лава, которую пользователь мокутона скрыл за пластами почвы, все еще была внизу. Вызвать на поверхность. Усилить. Любимая комбинация против Наруто: дождаться, пока он очутится в воздухе, и сотворить у него под ногами ад. Обито доставляло редкостное удовольствие наблюдать, как в уверенном взгляде Наруто в один миг расцветают растерянность и страх. Лава проступила наружу. Йонби влил в нее больше чакры. Извлекать биджу из оплавленного до костей джинчурики должно быть проще. Взрыв! Картинки из разных полей зрения сливались в одну систему. Хачиби протянул могучие лапы, и Наруто вместо лавового потока упал прямо к нему в ладони. Огненная волна выплеснулась в воздух. Восьмихвостый отвернулся, жалобно скривив свою бычью морду. Лава обожгла ему руки. Больно тебе. Что же, Хачиби… Кьюби. Долго вы не продержитесь.****
Сарада признавала, что искать Мадару без Карин или Наруто было непросто. Мерзавец прятался. Ему не было необходимости торчать совсем рядом со своими марионетками, как и Пейну. Он бросил на передовую джинчурики, а сам скрывался от ее додзюцу в гуще леса. Тензо остался с ребятами, а они с Какаши-сенсеем метались по лесу вслепую в поисках Мадары. Призывные псы разбрелись по острову, но вот много ли было толку от них в поиске человека, который свободно шагал через изнанку пространства и появлялся, где ему вздумается? — Он полагает, что спрятался, — процедила Сарада. — Сейчас можно застать его врасплох. — Не факт. Джинчурики видели, что мы ушли в лес. Мадара знает, что мы его ищем. — Какаши-сенсей, вы помните о моей просьбе? — Да. Черный Зецу… Я наблюдаю. — Спасибо. Мельтешащий полуцветной мир поблек и окрасился оттенками багрового: это шаринган выхватил размытый очаг чакры вдалеке. Сарада резко сменила направление и активировала Мангеке. Это он. Какаши-сенсей молча свернул за ней. Орочимару внутри затаил дыхание. Фокус Канрен беспорядочно врезался в грубую кору деревьев и тонкие листовые пластинки. Очаг маячил слишком далеко. Канрен — не бьякуган. Нужно было подобраться поближе. Мадара не пытался уйти от них. Не чувствовал присутствия? Или уже давно почувствовал, но готовился к битве? Риннеган. Какую силу дает риннеган? Насколько это улучшает его восприятие? Сарада оторвалась от Какаши-сенсея. Последний рывок. Фокус Канрен прорвался сквозь десятки метров, разделяющие ее и Мадару, проник в плоть… Горячее сердце, трудолюбиво качающее кровь. На мгновение Сарада ощутила странное нехорошее чувство. Жажда убийства… Ее собственная? Или Орочимару? Она, не раздумывая, пустила чакру в сердце своего врага. Много чакры. Не жалея. Глаза с опозданием в доли секунды пронзило болью. В прошлый раз ему удалось выжить… Но на этот раз она не позволит. Голова закружилась. Сарада споткнулась, но успела перегруппироваться и благополучно приземлиться на корточки в мокрый папоротник. «Много же ты чакры влила в эту технику», — заметил Орочимару. Вдалеке послышался шорох, треск ветвей и мелкие глухие шлепки. Это падали на землю ошметки тела Мадары. Импульс Канрен был настолько силен, что разорвал его на куски. Будь ты хоть трижды живуч. После такого тебе не выжить! Какаши-сенсей догнал ее. — Помощь нужна? — Нет. Сарада вытерла кровь с щеки и посмотрела на свои ладони. Какие-то непонятные темные пятна… Какаши-сенсей ушел вперед, проверить труп. Понял, что она применила технику. Голова все еще кружилась. Сарада выдохнула. Мокрый пахучий папоротник казался соблазнительным. Хотелось лечь в него, вдыхать прохладные запахи и засыпать. Чувствовать, как приятно тает боль… «Не расслабляйся. Еще Черный Зецу». Знаю. Присутствие за спиной. Сарада ощутила его слишком поздно. Она резко развернулась, но черный штырь успел пробить ей плечо и пригвоздить к дереву. Острая боль прокатилась по руке. Пальцы в перчатках сдавили горло. Сарада увидела прямо перед собой белую маску и два разноцветных глаза в прорезях. Подменил себя? Это было похоже на издевательство: пялиться прямо в лоб Мадаре, в кои-то веки настоящему, материальному, и быть неспособной использовать Канрен. Откат давал о себе знать. Чуть времени, чтобы глаза чуть расслабились… Черт. Черт! Штырь был необычный. Его настолько плотно пропитала чакра, что он буквально бился током, хотя отдавал скорее оттенком жара. Не райтон — не та стихийная склонность. Чакра вырывалась из стержня и обретала воплощение цепей. Ребра сдавило. Стало труднее дышать. Цепи опутали тело — не шевельнуться. В руке Мадары появился новый прут. Выращивал их из себя? Сволочь… Он снова замахнулся. Ненависть к врагу и едва ли контролируемая злоба прибавляли сил: дар проклятого рода — шаринган — искал себе подпитку в эмоциях. Где-то внутри бился Орочимару, но даже если бы Сарада и решилась принять его помощь, возиться с ментальной печатью было некогда. Ток чакры в теле сбивал проклятый стержень. Боль в плече и глазах, человек с лицом, сокрытым белой маской, возвращали ее к моменту пробуждения Мангеке. Возвращение из мертвых, схватка с Анбу… Рождение в этом отрезке времени когда-то давно, еще во времена генинства поколения родителей, и возможная смерть сейчас неожиданно наложились друг на друга. Шаринган, надрывно пробиваясь через слепоту, считал движение: Мадара метил в горло. Сарада вновь активировала Мангеке. Ей казалось, все ее тело целиком состояло из концентрированной боли. Канрен не восстановилась. Сусаноо… слишком много чакры. Столько нету. И нужен контроль всего тела, а этот стержень… Беспомощный фокус провалился сквозь маску в мозг Мадары. Счет шел на доли секунд. «Хотя бы гендзюцу», — успела подумать Сарада.