191
Просачиваясь сквозь поры в почве, он поднимался к поверхности. Прежде, стоило ему подступиться к дому Учиха, сверху поднималась суета. Он чувствовал передающуюся в почву вибрацию копошения и поспешно отступал. Эта ведьма Узумаки улавливала его приближение еще на подходе. Но в последние дни никакой реакции не было. Черный Зецу настолько осмелел, что пару раз выплывал на поверхность и смотрел на пустующую веранду. Ловушка? Или в доме творилось неладное? Узумаки Карин… Если она не может меня ощущать — это редкий шанс.****
Палочки оставляли борозды в рыхлой рисовой каше, измазанной соусом. Карин мутило и в то же время живот сводило от голода. Она знала: нужно поесть, а заставить себя не могла. Воздух давил на нее. Замкнул в каком-то невидимом пузыре, отрезав от остального мира и лишив сенсорных ощущений. Карин впервые понимала, что чувствуют птицы с подрезанными крыльями. Хочешь взлететь и не можешь; небо вроде бы рядом, но в него никак нельзя подняться, ощутить потоки ветра и легкость полета… Она вздохнула и отлепила край пластыря, обнажая тонкую полосу пореза. Клейкая поверхность пластыря давно забилась пылью и грязью, хуже приставала к коже. Нельзя было так часто его отклеивать. Царапина осталась прежней. С вечера ничего не изменилось. Карин сунула в рот здоровую руку и прокусила. В резкой боли обычно рождалась целительная чакра, но на этот раз ничего не произошло. Карин отняла ото рта обслюнявленную руку со следами зубов и закрыла царапину пластырем. От отчаяния горло свело горьким спазмом. Что со мной? На кухню вышел Саске в одних штанах и распахнутой рубахе на голое тело. — Привет, Карин, — бросил он сухо. — Привет. Она поднялась от стола и затолкнула миску с нетронутым завтраком обратно в холодильник. — Уже поела? — осведомился Саске. — Не хочется. Пряча руку от его взгляда, она поторопилась убраться из кухни. Почему это происходит? Из-за чего это началось? Карин анализировала свое состояние, и ее охватывала безотчетная паника. Ей было так хорошо с Итачи… Может, поэтому? Перенасыщение отключило сенсорику? Вернется ли она, или все, конец? Перегорела? Карин закрылась в ванной. Еще немного, и проснутся Сарада и Наруто. Пристанут с вопросами, а отвечать никакого желания не было. Сенсорика и регенерация — без них я никто. Не нужна. Ловушка. Видеть домочадцев не хотелось. Но и оказаться на улице тоже не хотелось. Там, за стенами дома Учиха, царил жестокий мир, который смолол бы ее в порошок. Она была слишком слаба, чтобы выбирать собственный путь. Все, что ей оставалось, — искать внушительного покровителя, вроде Орочимару-сама или Учиха. Но Орочимару-сама уже давно погиб, а Учиха... Карин сползла по стене на холодный пол и сжала руками голову.****
С храмом, где восседал Оогама Сеннин, у Наруто были связаны не самые приятные воспоминания. Здесь умер отшельник-извращенец. Здесь ему сказали странное пророчество, которое он так до конца и не понял. — Ты звал меня, дедуля-мудрец? — Наруто, — шепнула на ухо старому жабу Шима, прикрываясь лапкой. — Это пришел Наруто. Мудрец закивал массивной мордой. — О, Наруто! — воскликнул он как ни в чем не бывало. — Чего ты хотел, дедуля? Наруто был недоволен тем, что его оторвали от тренировки. Чем раньше бы выучил режим отшельника, тем скорее бы вернулся с концами в Коноху, к Сараде. Умножить на три клона… Я потерял уже не двадцать минут, а час… Или... больше? — У меня было видение. — А? Опять? Мудрец меленько закивал. Опять эти бредни, даттэбайо. — Будущее волнуется. Но я вижу очередной перекресток. Наруто нахмурился. — Перекресток? — Да-да. Перекресток. Мир наш двинется двумя из возможных путей. Все зависит от дитя, одной с тобой крови. Наруто скривился и почесал в затылке. Он снова ничего не понимал. — Если его существование раскроется, мир пойдет по пути спасения. — А если нет? — Мир тоже пойдет по пути спасения, — безмятежно проскрипел старый жаб. — Э-э?! Так что это за перекресток тогда? Какая разница, даттэбайо! — Разница для тебя, Наруто, — снисходительно ответил Мудрец. — Если правда не раскроется, ты станешь пастухом. — Это я уже слышал… — пробормотал Наруто себе под нос. — Пастухом… Знать бы еще, что это значит… А если раскроется? Оогама Сеннин расплылся в беззубой улыбке. — Тогда ты станешь нянюшкой. — Э-э-э?! Эй-эй, дедуля, а нет пути, в котором я стану Седьмым Хокаге, даттэбайо?!****
Кожу на левой половине тела неприятно тянуло. Ощущение было знакомое, но Сарада все никак не могла выловить, откуда она его помнит. Что-то холодное обтягивало тело, как резиновая перчатка, глубоко въедалось в кожу до самых нервов. Против воли Сарада стала подниматься. Она открыла глаза и в недоумении уставилась на свои босые ноги. Шаг… еще шаг… Орочимару? «Это не я, Сарада». Рука потянулась к двери. Сарада едва не закричала. Всю левую руку покрывала черная субстанция. «…Карин должна была почувствовать, — нервно рассуждал Орочимару. — Но она почему-то упустила». «Узумаки Карин… — сказал чужой голос. — Проблема в ней. Значит, это не ловушка. Вы правда попали впросак». Черный Зецу? В ее голове собралось слишком много лишних разумов. Сарада ожидала, что мерзкая субстанция ехидно рассмеется. Орочимару всегда так делал, сверкая золотыми глазищами. Но Черный Зецу не питал к их поражению ядовитого ехидства. У него был план, и он ему сухо следовал. «У твоих глаз хорошая способность, — похвалил Черный Зецу. — Она доставила нам с Обито немало проблем. Но сейчас мы ее используем на благо». Сарада поняла, куда ведет ее тело Черный Зецу, и всеми силами попыталась его затормозить. Нет, только не папа! Орочимару напряженно молчал. Он все еще не мог оправиться от того, как глупо они прозевали Зецу. «Учиха Саске будет первым, — объяснял голос. — Он самый опасный из вас. Но избавлюсь я ото всех. Мне хватит и тебя, Учиха Сарада». Не смей! Пятка шаркнула по полу. Сараде хоть немного, но удалось перетянуть управление телом на себя. «Не создавай лишних проблем, — проворчал Черный Зецу. — Все равно все будет так, как я запланировал». Он беззвучно потянулся к комнате Саске. Нет. Нет-нет-нет. Сарада всеми силами потащила тело назад. Пальцы в черной перчатке дернулись, но все-таки отодвинули створку седзи как назло беззвучно. Саске спал на футоне к ним спиной. Черный Зецу крался неслышным шагом. Папа, проснись! Четче прояснился очаг в теле отца. Шаринган перескочил на ступень Мангеке. Зецу явно собирался использовать Канрен. Хотел, не поднимая шума, убить Саске с порога, пока тот спал. Сарада сопротивлялась. Ожидаемый фокус техники не возникал. У нее все-таки получалось задержать его? Или Зецу медлил намеренно? «Похоже, твоя техника парная», — с досадой заключил он наконец. Сарада с облегчением выдохнула. Значит, без второго глаза использовать Канрен было невозможно? В ладони материализовался черный стержень. Сила риннегана? Нет, стой, нет! Зецу завел руку назад, метя Саске в голову. Сарада уцепилась за него всеми проявлениями своей воли. К ее сопротивлению неожиданно подключился Орочимару. Сарада и подумать не могла, что он бросится на спасение Саске с таким энтузиазмом. Две их подавленные воли действовали заодно против одной доминирующей. Непослушные пальцы на мгновение ослабли, но тут же снова сжались. Пробив волосы Саске у самого уха, стержень с громким треском вонзился в пол. Сарада едва не умерла от ужаса. Прыгнуть в прошлое, чтобы спасти маму, и своими руками убить папу. «Проклятье…» — с досадой прохрипел Зецу. Проснувшийся Саске перекатился на другой бок. Его глаза сверкнули красным, и Сарада ощутила жгучую боль в плече и шее. Отец применил на ней Аматэрасу. — Сарада?! — опешил Саске. Пламя перестало пожирать плоть. Черный огонь угас, но плечо все еще чертовски болело. В ладони созрел новый стержень. Зецу протянул свободную руку. Комнату прошило ощущением единства. К Орочимару вернулся дар речи. «Техники риннегана... Эта… похожа на твой Канрен». Зецу приготовил стержень. Центр единства уверенно закрепился на груди, и толчок чакры рванул Саске прямо к протянутой ладони. Папа! Зецу ударил в голову. Стержень хрустнул, неожиданно напоровшись на прозрачный скелет. Они стояли вплотную друг другу: она в заложниках у Черного Зецу и растерявшийся отец под защитой Сусаноо. — Двинешься — убью ее сам, — предупредил Зецу своим хриплым голосом. Саске не шевелился. Сарада читала в его взгляде панику. Они не знали, как можно отделить от тела Черного Зецу. Их главная стратегия упиралась в то, чтобы не попадаться, а единственное дзюцу, способное помочь — печать клинка Тоцука — было у Итачи. Зецу убедился, что Саске ему подчиняется, и попятился к выходу. Что тебе нужно? Если риннеган — то забирай. Потеря глаза Сараду не страшила. Йондайме поставил на него свою печать. Зецу мог забрать риннеган, но толку с этого не было бы никакого «Глупая женщина. Учиха Саске не позволит забрать мне риннеган. Он убьет меня мигом, стоит мне отлепиться от тебя». Сарада с некоторым удивлением приняла на свой счет обращение «женщина». Ее еще никогда так не называли. Но этот Зецу был сам по себе странен. Они все пятились. Саске остался на месте. Сарада посмотрела ему в глаза, и их с отцом прошило связующей искрой понимания. Папа… Зецу отступил на веранду и спрыгнул в сад. Ноги окунулись в холодную росу. «Я мог бы использовать твое тело подольше, но теперь Учиха Саске и Учиха Итачи не позволят нам уйти далеко. Ты сама все испортила. Придется убить тебя и перепрятать риннеган до лучших времен». Сарада неожиданно вспомнила, почему покалывание прилипшего Зецу показалось ей знакомым. Это были предсмертные воспоминания вороньего клона — тогда, на острове-черепахе в Стране Молний. Черный Зецу не просто служил инструментом Обито. Он имел свою волю. И он способен был в любой момент лишить ее жизни. Мысли затормозило слепым отрицанием. Только не смерть. Картины светлого будущего с родными и Наруто осыпались. В груди защемило от отчаяния и жалости к себе. Мельком подумалось, что новая волна могла бы воскресить ее в прежнем теле, но мысль о возможном воскрешении отнюдь не успокоила. «Черный Зецу, мы можем договориться, — вмешался Орочимару. — Давай так, мы уговорим Саске-куна…» «Замолчи! — рыкнул Зецу. — Вам все равно это не поможет». Тело сделало последний шаг и остановилось.****
Саске видел сквозь стены слабое свечение очага Сарады. Карин должна была его почувствовать. Как он проскользнул? Его сжирала паника. Сдвинется с места — Черный Зецу убьет Сараду. Не сдвинется — тот уведет ее целиком вместе с риннеганом и соберет обратно всех биджу. Все начнется сначала. Ну уж нет. Уйти мы ему не позволим. Но… Дьявол, Сарада… Саске с силой сжал кулаки. С Обито-Мадарой было куда больше пространства для маневра. Его было не жалко. Он лихорадочно вцепился в загадку Жабьего Мудреца. Тот предвидел кризис. И появление Черного Зецу явно было первым звонком. Дитя одной крови… Существование раскроется… Они так и не смогли разгадать этот ребус. Но сейчас… Если разгадать его сейчас, может, еще не поздно все повернуть в нужное русло? Дитя одной крови… Какое дитя? Карин?.. Она не заметила Зецу. Но при чем тут существование. Чем это может помочь… Очаг Сарады внезапно стал гаснуть. Саске с ужасом понял, что происходит, и сорвался с места вопреки ультиматуму Черного. Вмиг очутился на веранде. Сарада вздрогнула, жадно глотая воздух. В землю рядом впиталась черная жижа. Саске мгновенно ударил в нее Аматэрасу. Пламя охватило куст мелкоцветочного желтого сорняка, но сама тварь успела убраться. Колени подогнулись, и Сарада как подкошенная рухнула на землю. Саске успел поймать ее. — Карин! — заорал он что есть мочи, подхватывая Сараду на руки. Ее голова запрокинулась. Струйка крови, стекавшая по щеке к подбородку побежала назад к глазнице. Черный Зецу все-таки выдрал риннеган. И черт с ним. Руки дрожали. — Карин! От надрывного крика засаднило горло. Перепуганная Карин, спотыкаясь, вылетала на веранду и замерла при виде него с умирающей Сарадой на руках. — С-саске… — Помоги. Живо! Карин медлила. Он подскочил к ней сам, опустил Сараду на пол и сунул ей в зубы руку Карин. Ничего не происходило. — Почему? Почему?! Почему оно не работает?! В этой панике он наверняка казался нелепым и смешным. Но сейчас было все равно. Сарада вздрогнула и расслабилась. Очки съехали на лоб, глаз пусто пялился в никуда. Карин со всхлипом высвободила руку и отползла от него. Саске дрожащей рукой провел по щеке Сарады, размазав кровь. Посмотрел на покрасневшие подушечки пальцев. Дрожь не унималась. Он перевел взгляд на Карин, прибившуюся к стенке веранды в немом ужасе. Вдруг он заметил, что сквозь щеки Сарады просвечиваются доски пола. Лицо становилось прозрачным. Саске торопливо ощупал ее. Одежда оставалась прежней, ощутимой, но тело исчезало вместе с оправой очков. Толстые линзы шевельнулись и звонко провалились на пол сквозь голову Сарады. Саске потерянно сминал одежду, оставшуюся на полу. Сарады больше не было. Мертвое тело испарилось.