205
Во внутреннем дворике академии ютилась утренняя прохлада. Наруто ступил на шаг вперед, подставляя солнцу затылок. Хотелось хоть немного согреться. Шкеты стояли перед ним ровными рядами. Хината нежным голосом зачитывала поочередно имена, а Наруто с интересом присматривался к детским мордашкам и вылавливал черты своих друзей. — Яманака Иноме… — Здесь, — откликнулся скучный голосок. Иноме стояла в первом ряду и с печальным видом перекатывала во рту леденец на палочке. Она была смуглая, вся в отца, светлые волосы, почти белые, прикрывали рваной челкой правую половину лица. Наруто скользнул взглядом по рядам. Да уж. Жаль. Построение Ино-Шика-Чо в этом поколении создать не выйдет… — Узумаки Боруто… — Здесь я, — буркнул сын. Он все еще был недоволен, что его сенсеем в академии стала маманя. Наруто в свою очередь этому был даже рад. Своей отеческой интуицией он ощущал, что церемония могла бы вполне сорваться из-за очередной нелепой шалости Боруто. Наличие Хинаты свело эту возможность в ноль. — Хьюга Хитоши… — Есть. Голосок был холодным и резким. Наруто заметил, как недовольно обернулся Боруто и скривил Хьюге вредную рожицу. Хитоши продолжал с надменным видом пялиться вперед, словно не заметил косого взгляда Боруто. — Изуно Васаби… — Здесь. — Учиха Сарада… — Тут. Наруто едва не вздрогнул. Родное до боли имя, Хината выговаривала его так же мягко, как и все остальные имена. Она не делала разницы. А ведь она знала. Все знала, помнила, кем для него была Сарада в прошлом. Наверняка даже догадывалась, о чем он думал в этот самый момент. Он посмотрел на Хинату, но она все так же спокойно продолжала зачитывать имена. Тогда он посмотрел на Сараду. Их взгляды неожиданно пересеклись. Из всех людей на этом собрании она смотрела на него. Это была не его Сарада — он точно видел. Его Сарада смотрела иначе, ее взгляд был тяжелым, серьезным и горячим. Маленькая Сарада при всей своей внешней серьезности была другой — светлой и чистой, и в ее глазах запросто читалась эта детская легкость. «Ты — Хокаге. Главная шишка собрания. Только поэтому она смотрит на тебя». Да, конечно… Кьюби был прав. Но чем дольше Наруто смотрел на Сараду, тем больше понимал, что она смотрит на него не просто потому, что он Хокаге и выделяется из толпы оранжевой курткой и белым плащом. Она тоже чувствовала эту связь, даже если не понимала ее значения. К горлу подступил ком горечи. Это было так больно — видеть в настоящем отражение прошлого, которому не суждено было стать будущим.****
Церемония подходила к концу. Хачидайме вещал речь и уже не смотрел на нее, а Сарада бездумно слушала и пыталась понять, что это только что было. С таким теплом и заботой на нее прежде смотрела только мама, но взгляд мамы не пробирал ее до самого сердца. Восьмой словно пожирал ее глазами. Сарада попыталась наскоро подставить это под известные модели поведения. Она — обычный ребенок, он — взрослый мужчина, друг семьи, отец Боруто, Хокаге. Что у них могло быть общего? Не мог же он так смотреть на нее просто из-за того, что когда-то в детстве они вместе листали книжку, пока папа был в госпитале? С моделями поведения ничего так и не совпало. Объяснения не было. Оставалось только недоумевать и пытаться успокоить колотящееся сердце. Речь закончилась, и все потянулись из дворика академии в здание. Новые одноклассники пребывали в радостном возбуждении: начинался новый этап их жизни. Сарада относилась к этому проще. Конечно, все это было немного волнующе, да и она была совсем не против познакомиться с новыми людьми, сесть за парту, разжиться знаниями. Но ничего исключительного в будущей карьере шиноби она не видела. Впрочем, был один человек, которого поступление в академию обрадовало еще меньше, чем ее. На расшатанном скейтборде, хрустя колесами по площадке, медленно катилась Иноме. — Сейчас-то он тебе зачем? — спросила Сарада. Иноме, причмокнув, вытащила изо рта леденец. — Привычка. Прежде они не очень-то общались, но в классе надо было с кем-то сидеть. Почему бы не с ней? Они хотя бы были знакомы. — Ты не очень-то рада… — аккуратно заметила Сарада. Иноме пожала плечами и цокнула языком. — Сейчас мы отучимся. Потом станем генинами. А если мне запретят брать на миссии скейт и леденцы, я растеряю бесценный навык, меня исключат из дворовой лиги. А если меня исключат из лиги… — Так, стоп, хватит. Иноме покорно умолкла и снова сунула за щеку леденец. Сарада представила себе бесконечный бубнеж: «А если мы неправильно напишем контрольный тест…» «А если бьякуган Хинаты-сенсея увидит мои шпаргалки…» Нет. С ней я сидеть не буду. Сарада незаметно сбавила шаг. Иноме укатилась вперед. Перед лестницей она спрыгнула на землю, шлепнула носком ноги по краю скейта, и он сам подскочил к ней в руку, словно живой. В коридорах пахло краской. Лампы не горели. На полу лежали косые угловатые пятна солнца. Перемещение их класса к аудитории разносилось по коридору таким эхом, словно они были не группой детей, а стадом скотины. Сарада старалась идти беззвучно, так, как научил их с сестрой Обито, но тише все равно не становилось. Был только один одноклассник, который ступал правильно, с кошачьей мягкостью — Хьюга Хитоши. Посреди цветной толпы учеников в современной цветной одежде его белый традиционный наряд смотрелся чужеродно. Между лопаток покоился темный хвостик, перехваченный посередине лентой. Хитоши сравнялся с Боруто и бросил с отвращением: — Болдырь. — Че-е? На них лениво оглянулись, однако сути оскорбления никто так и не понял, и интерес окружающих мгновенно иссяк. Хитоши презрительно фыркнул, явно разочарованный скудностью эффекта, и вырвался вперед, грациозно лавируя среди толпы. — Несешь какую-то хрень, ттэбаса, — буркнул Боруто вслед. Сарада подошла к нему, поправила очки, дословно вспоминая определение. — Болдырь — животное, происходящее из-за смеси двух пород. — Э-э? — Он назвал тебя «ублюдком», — перевела она на доступный Боруто язык. Узумаки подвис, переваривая новую информацию, и вдруг скривился со злобой. — Эй ты, скотина! — рявкнул он на весь коридор и рванул к Хитоши. Сарада ухватила его за воротник. Боруто задохнулся и закашлялся. — Не создавай проблемы, — зашипела она ему на ухо. Хината-сенсей обернулась. Процессия остановилась. — Боруто, не шуми, пожалуйста, — мягко сказала сенсей. — У других классов уже идут занятия. Боруто рывком выдрался из хватки Сарады и одернул курточку. — Я ему еще покажу. Сарада вздохнула. Стоило ли тратить время на этого странного Хьюгу? Было бы за что возмущаться. За бредовые дразнилки. Если так подумать, и просто клановых среди них было немного, что уж говорить о чистоклановых? Дурак.****
— …переводишь их сюда. А вот этих сюда. Какаши-сенсей водил пальцем по документу, объясняя свою точку зрения, а Наруто подпирал щеку кулаком и вяло слушал. Он был голоден. Шикамару все утро возился с сыном, который как раз прибыл в Коноху утренним поездом, и обещал принести что-нибудь перекусить, но где-то задержался. — Да, я тоже об этом думал, — кивнул Наруто. — А других вариантов и нет. В дверь постучали, и в кабинет шагнул Шикамару, затаскивая следом за собой упирающееся растрепанное существо. — Как же достало… — простонал советник, подтащил свою добычу к столу и почесал свободной рукой затылок. Наруто с досадой изучал то, что Шикамару приволок ему вместо обеда. Перед столом Хокаге стояла сердитая маленькая девочка в джинсовом комбинезоне. Широколобая, как Сакура, черноволосая, как Саске. «Мико», — понял Наруто. Девочка поправила сползающую с плеча шлейку комбинезона. — А рамен? — спросил он со слабой надеждой. — Ч-черт. Забыл, прости. Наруто приуныл. — Привел к тебе на аудиенцию злостного нарушителя. Поймал с поличным. Сожгла детскую площадку. — А? Как?! — Техника Великого Огненного Шара. — Как нынче быстро дети растут, — пробормотал за спиной Какаши-сенсей. — Зачем ты сожгла площадку, Мико-чан? — удивился Наруто. — Я не хотела, — буркнула девочка. — Точнее, я хотела не площадку. — А что? — Кого, — поправил Шикамару. Наруто в отупении пялился на девочку, которая смотрела на него волком. Темперамент взрослой Сакуры и талант Саске. Только если Саске при всей своей тьме, как правило, был терпелив, то о его младшей дочери этого сказать было нельзя. — Но почему? — недоумевал Наруто. — Они дразнились, что у меня нет шарингана. Говорили, что от Учиха одни проблемы. «С ними сложно не согласиться», — заметил Курама. На плечо легла рука Какаши-сенсея. — Я разберусь, Наруто. Держи. Наруто забрал у него листок и спросил: — С этим все? — Да. С этим все. Идем, Мико. Какаши-сенсей протянул малышке руку, и она с настороженной заминкой вложила свою ладошку в его широкую ладонь. Дверь за ними захлопнулась. — Зря мы выпустили его по амнистии, — мгновенно откликнулся Шикамару. — Тш-ш! — зашипел Наруто. — Там все слышно! Шикамару дернул плечами, сунул руки в карманы и подошел ближе к столу. — Он невиновен, Шикамару! Вот почему мы его выпустили. Ты же знаешь, на нем стояла печать, его сознание было перепрограммировано. Настоящий Обито не совершал этих преступлений и не должен отвечать за них. — Мендоксе-е… И ты видишь, во что это вылилось. В любом случае. Зря он научил ее технике. Поговори с ним. — Ладно-ладно, — проворчал Наруто. — Хоть я и уверен, что Какаши-сенсей тоже к нему заглянет. И все-таки… Жрать-то как охота!****
Хината-сенсей куда-то ушла, и в классе тут же поднялся шум. Сарада покосилась на своего соседа по парте — мелкого очкарика Денки. Каминаримон. Быть не может. Интересно, совпадение, или он правда сын основателя компании Каминаримон? — А я знаю, куда сенсей вышла, — сказал кто-то из ребят на правом ряду стены. Сарада еще не успела запомнить имена. — Говорят, у нас будет студент по обмену. — По обмену? — скептически скривилась Иноме. — Что за бред? У нас ситуация политически нестабильная. Она подпрыгнула, зацепив скейтборд. Доска перевернулась в воздухе, и Иноме ловко приземлилась на нее ступенькой ниже. «И как она леденцом своим не удавится?» — с неприязнью подумала Сарада. — А ты че это такая умная? — спросила Васаби. Видимо, Иноме ей тоже не понравилась. — У меня папа посол, — Иноме вытащила изо рта розовый леденец на палочке и облизнула липкие губы. — Студент по обмену если и будет, то только из Суны. Крепкий альянс сейчас у нас только с ними и Скрытым Облаком. А про обмен из Облака я бы знала. Папа б сказал. — Да ладно, из Суны? Там еще кто-то живет? — Я слышал, там всех убило… Внизу уже началась мелкая потасовка между ребятами, но тут Хьюга Хитоши заорал: — Кончай кипеш! Сенсей идет! Сарада обернулась. На бледных висках Хитоши вздулись вены. Бьякуган? Пробудил в таком возрасте? Неприятное чувство осело на душе. Зависть и обида. Глупое оскорбление Хитоши, которому Сарада поначалу не придала значения, теперь задело и ее. Она еще не пробудила шаринган. Даже не представляла, как это происходит, да и произойдет ли с ней вообще. В конце концов, только папа был Учиха, мама — нет. Не обязательно она пошла в него. Суета утихла. За пару секунд до того, как открылась дверь класса, все уже примерно расселись по местам. Вошла Хината-сенсей. За ней в класс просочился мальчишка в распахнутой ярко-зеленой рубашке. Хината-сенсей откашлялась, за плечи развернула мальчика к классу и объявила: — Это еще один новый ученик вашего класса. Студент по обмену из Суны. Темные волосы новенького были собраны в торчащий ананасный хвост, как у советника Хокаге. Под рубашкой белела майка, рукава были подвернуты валиками. На задних партах зашептались. Иноме удовлетворительно хмыкнула. — Глянь на причу. Косит под Нара… — послышалось с задних рядов. — Только косит? Я не видел такого Нара, хотя гулял с пацанами. Всех их знаю. — Нара Шикадай, — скучно представился новенький. — Приятно познакомиться. Боруто отодвинулся и призывно похлопал по парте. Шикадай выскользнул из хватки сенсея и опустился на скамью рядом с Боруто. Сарада хмыкнула. Сын Хокаге с сыном Казекаге. Как и ожидалось. — Подождите-подождите, — зашептали девочки позади. — Так что же это он… Сунный принц?****
Хината обняла руками чашку и улыбнулась. — Все в порядке, Неджи нии-сан. Ее нежные белые пальцы нервно постукивали по керамике. Неджи с самого детства видел ее насквозь, считывал по языку жестов всю ее неуверенность, тоску и боль. За столько лет Хината мастерски научилась скрывать свою душу от постороннего глаза, но его бьякуган все еще читал в ее сердце, как и тогда, много лет назад. — И зачем надо было идти в академию? Хината растерянно взглянула на него. — Почему ты спрашиваешь, Неджи нии-сан? Не хотелось снова ломать ее, потому он и заходил аккуратно. Неджи давно уже видел: что-то не так. Хината больше не светилась от счастья, как в первые годы замужества. — А как же семья, двое детей… Хината снова ласково улыбнулась. — Конечно. Иногда мне даже снятся сны, что у меня есть маленькая дочка. — Так почему же? — Если у нас с Наруто-куном будет еще один ребенок, я оставлю работу в академии. Но сейчас… Наруто-кун работает на благо деревни. Ты выполняешь миссии. Сакура-сан управляет госпиталем, а ведь у нее двое детей. Я тоже хочу приносить пользу. Кто-то должен обучать новое поколение шиноби. Мне кажется… мне кажется, у меня даже получается, Неджи нии-сан! Вроде бы говорила правду. Неджи со вздохом сдался. В конце концов, возиться с детьми — это было очень даже в духе Хинаты. — Как Хитоши? — Талантливый. Похож на тебя в детстве. Вовремя всех дисциплинирует. Она рассмеялась. — Он ведет себя достойно? — с подозрением уточнил Неджи. Хината неловко улыбнулась. — Мне кажется, ему очень не хватает Умо. — Он и не помнит ее толком. — Это неважно. Я знаю, как воспитывают детей Хьюга. Хитоши-кун просто завидует Боруто, потому и пытается привлечь внимание… Неджи плотнее сжал губы. Все-таки пытается… Похоже, придется с ним поговорить. — Только не ругай его, Неджи нии-сан! — спохватилась Хината. — Ему не хватает любви и ласки. Только и всего. — Не стоит переживать. Я не стану. Неджи поднялся, собираясь уходить. — Наруто все еще нет? — Он поздно возвращается. Работа…****
Наруто швырнул карту поверх карты Обито и ехидно наблюдал за реакцией. Обито хмурился, мял скомканную половину лица и пытался разглядеть в своем веере карт недостающую спасительную фигуру. — Сбрасываю! — воскликнул он наконец. На стол прилетела карта с неким Абураме Боши. Наруто с ехидным хихиканьем сгреб отбитое добро и распределил у себя в веере. — Слышишь, Обито… Я зачем пришел. — А, так ты пришел не для того, чтобы играть со мной в карты? — Если бы. Там Мико твоя шалит… Ты на кой черт обучил ее катону? Обито нервно рассмеялся. — Только не говори мне, что у нее получилось. Наруто кивнул. — У нее еще как получилось. Ты… того. Нельзя давать кунай в руки человеку, который не умеет себя контролировать. Рано ей еще. Когда она пойдет в академию… — Боюсь, когда она пойдет в академию, станет еще хуже. Нрав у нее… специфический. — Ну, там дальше видно будет. Ты главное не подсоби ей какой-нибудь убойной техникой. — Да кто же знал? К тому же, Саске дал добро обучать. Говорит, самое время. Клановые техники… Катон… — Понял-понял. Но Саске не видит, что у него тут растет. А мы с тобой видим. Наруто выдернул из веера карт двоих бойцов Тумана и швырнул на стол. — Хачидайме? Наруто обернулся на голос. У входа в гостиную стояла Сарада. — Привет, Сарада, — бросил он как ни в чем не бывало. Она подошла ближе, присматриваясь к ним с Обито и их игре с разочарованием и даже какой-то снисходительной жалостью. — И вы туда же… Ладно еще Боруто и мальчишки. Какой смысл в этих карточках? Здесь же реальные шиноби. Секретные данные. Зачем их выносят на карточки, которые доступны каждому? Наруто усмехнулся, автоматически отбиваясь от Обито парочкой из Скрытой Травы и Скрытого Водопада. В присутствии Сарады сердце билось быстрее, как он ни пытался его успокоить. Он не хотел этого. С этим ребенком у него не было и не должно было быть ничего общего, но сердце само по себе реагировало на ее голос и заходилось в бешеном темпе. — Просто в них не все наврали, Сарада. Оценить по этим карточками реальный потенциал деревни невозможно. Скорее удобный способ ввести врага в заблуждение. — Моя взяла. Обито развернул карты и показал выигрышную комбинацию шиноби. Наруто посмотрел на свои разномастные карты. — Не понял. Я же вел. Как так вышло?! — Ты отвлекся, — безмятежно сообщил Обито и сгреб карты на столе в колоду. — Э-э… Ты почему так быстро карты смешал. Я видел, у тебя там Акимичи. Не было в раздачах Акимичи! Ты достал его из рукава! — У меня рукава короткие, — отрезал Обито. — Надо было следить за игрой. — Реванш? — с надеждой спросил Наруто. — Нет. Надо кое-что по дому сделать. Да и тебе уже пора. — Ага… Он нехотя поднялся из-за столика. Улица встретила Наруто теплым вечером. У Учиха царила какая-то особая атмосфера уюта, в которую хотелось возвращаться снова и снова. Дома такого не было, даже тогда, когда он не помнил своего прошлого. Сейчас же Хината молча занималась своими делами, Боруто где-то пропадал до ночи и запирался у себя с компьютером. Наруто честно пытался наладить с ним отношения, но малец то ли чувствовал их с Хинатой сглаженный разлад, то ли у него вызрела к нему какая-то другая претензия, которую он все никак не решался озвучить. Домой идти не хотелось. А надо было, они ведь с Хинатой договорились. Наруто неторопливо прогуливался по направлению к дому, но все окольными улицами. Деревня изменилась. Светилась ночными огнями и мигающими рекламными вывесками. Мало осталось в ней от старых времен, а Наруто все равно интуитивно выбирал пути, которые проводили его по древним местам, знакомым с детства. Он присел на первую попавшуюся лавку и запрокинул голову. В щели высоких домов виднелся кусочек подбородка Третьего. Наруто усмехнулся, вспомнив, как когда-то раскрашивал это лицо, да и соседние… Хорошее было время тогда. Жизнь только начиналась и казалось, что грядущий путь полон приключений и подвигов, а будущее — в его руках. Сейчас он уже прошел точку невозврата. Запутался в сетях уз и долга. Не мог жить для себя, потому что слишком о многих обязан был заботиться. О целой деревне… Когда-то давно Неджи говорил ему, что невозможно бороться с судьбой, а он орал в ответ, что каждый сам решает свою судьбу. Наруто и правда решал сам, даже несмотря на то, что многое пытались решать за него. И собственные решения привели его в те самые сети судьбы, с которой он всю жизнь пытался бороться: к креслу Хокаге, к белому плащу за спиной, на лавку пустой темной улочки вместо родного дома. Веки слипались после тяжелого рабочего дня. Пора было подниматься и все-таки идти домой, к запахам еды, к одинокой тишине и приглушенному клацанью клавиатуры из комнаты Боруто; к належанному дивану в кабинете с мягким клетчатым пледиком, который Хината каждый раз заботливо складывала на поручне аккуратным квадратом… Наруто глубже вдохнул ночной воздух. На этой лавке было лучше. И никуда идти не хотелось.