Зализывая раны

Франу всегда было холодно — и внутри, и снаружи. Когда ты живёшь иллюзиями, а иллюзии — твоя жизнь, то очень плохо переносишь холод и боль. Абсолютно любые. Душевные, телесные. Неважно. Холод и боль всегда сопровождают тебя. Стоит только оглянуться, как они с каким-то особенно садистским удовольствием примут тебя в свои объятия и как следует сожмут, да покрепче. Ты почти что слышишь хруст костей. Ветер неистово бился в окна, точно прося: «Впусти меня, человек!». Но то лишь мираж, больная фантазия. Ночное время и не такие фантазии подкидывало. Нервно облизав губы, Фран сильнее натянул на себя тёплый плед да прибавил пару градусов на кондиционере. Стало чуточку теплее. Самую малость. Он обвёл взглядом свою офицерскую комнату, радуясь новой должности. В общих казармах всегда стоял настоящий ледник, зуб на зуб не попадал, а тут у него были своя кровать и кондиционер. Удобная одноместная кровать, стол, на котором у него лежала всякая мелочёвка и электрический чайник с чашками и тарелками, торшер на столе и стул с мягкой обивкой; у стены по заказу Франа недавно появилось кресло-мешок напротив новенькой плазмы, рядом с которой россыпью лежали коробки от игр для приставок; забавные картинки на стенах, нарисованные самолично — мольберт стоял у левой стены и не мешался; небольшой платяной шкаф и толстые, не пропускающие свет тёмные шторы. Его маленькая крепость. На Фране были простые спортивные штаны и тёмно-синяя мешковатая футболка. Их очень просто надеть и ещё проще снять. Взгляд не отрывался от будильника на прикроватной тумбочке. Скоро полночь, а, значит, и полночный гость вот-вот явится. Фран устало вздохнул и поёрзал на простынях. Щедро сдобренный смазкой зад порядком зудел, но лучше не пожалеть смазки, чем потом медведем обтираться обо все косяки. Ещё один порыв ветра. Затем ещё и ещё. Расположенная посреди леса резиденция Варии продувалась морскими ветрами, а сам замок был не очень готов к холодам. Фран проклинал того, кто придумал чертежи, да заодно и тех, кто строил эту махину. Ещё немного, и в коридоре знакомо хлопнула дверь в чужие покои. Фран немного сжался, но лишь на миг. Сразу же после этого он привычно натянул на лицо скучающее выражение. Без стука дверь открылась, являя собой полночного гостя — Бельфегора. — Ну что, Лягушка, заждался? — Первое, что последовало вместо приветствия. Хотя они виделись сегодня в рабочее время, но сейчас-то личное. Впрочем, Фран привык. Бельфегор, не дожидаясь ответа, ногой закрыл за собой дверь. Варийский китель всё ещё был на нём. Фран не знал, какого ж чёрта Бельфегор постоянно таскался в форме. Ничуть не стесняясь своей наглости, с неизменно кривой улыбкой, сверкая диадемой в волосах, он вошёл в его комнату. — Бе-е-ел-семпай… — специально гнусаво, очень противно, протянул Фран, — а вас не учили стучаться? Пальцы непроизвольно вцепились в плед. Со стороны Бельфегора раздался до боли знакомый, до чёртиков надоевший смех с переизбытком шипящих. Не снимая сапог, он подошёл к кровати и навис над Франом. Кадык нервно дёрнулся при сглатывании слюны. В нос ударил запах крови. Светлые волосы почти касались кончика носа Франа, но пугало не это. Его пугали глаза Бельфегора, смотрящие в самую душу. От этого взгляда пробивало по самое нутро. — Лягушонок, — пальцы скользнули по щеке Франа и замерли на его шее, у кадыка, — а мне нужно стучаться? — Всем нужно стучаться, если ты хоть сколько-то воспитан, — продолжал нарываться Фран. — Бел-семпай, вы ведь королевская особа? Где же ваши манеры? Края губ Бельфегора чуть дрогнули. Улыбка немного померкла. Взгляд стал острее. — Лягушонок… — процедил сквозь зубы Бельфегор. — Ах, всё вы лягушками меряете, Бел-семпай. Фран покачал головой. В следующее мгновение он был опрокинут на простыни, а плед полетел в сторону. Фран тихо охнул, распластавшись на кровати. Вжимая его в матрас, Бельфегор упёр ему колено между ног и просто смотрел в глаза, подавляя волю. Фран глядел на него снизу вверх, не отводя взгляда. Выдерживая, терпя, не сбегая. — Какая же ты тварь, Лягушонок… — Всё мы твари божьи, Бел-семпай, — пожал плечами Фран и, подняв руки вверх, обнял Бельфегора за шею. Уже на ухо, точно делясь секретом, он тихо прошептал: — Вы тоже божья тварь. Его просто заткнули поцелуем, жадно кусая губы в кровь. Франу вновь стало больно. Обнимая Бельфегора, чувствуя, как у того уже стоит, он тихо смирился со своей участью. Сегодня всё будет как обычно. Укус в шею, стянутые с бёдер спортивные штаны вместе с бельём. Рывок — и всё откинуто в сторону. Мурашки, снующие по голой коже. Всего-лишь расстёгнутая ширинка на штанах Бельфегора. — Бел-семпай, можно сегодня… — начал Фран, но ему не дали договорить. Бельфегор не очень любил, когда он разговаривал. Опрокинув Франа на живот, его вынудили встать на колени и выпятить зад. Тёмная футболка задралась, оголяя худосочную фигуру: плоский живот и складки кожи на спине, где были видны позвонок за позвонком. Ладонь приземлилась Франу на ягодицы с громким шлепком. Он чуть поморщился — больно. Но, несмотря на это, собственный член отозвался, чуть пристав, а внизу живота начала разливаться томная немота. Зашуршала одежда, и Фран почувствовал сзади горячую плоть. Поджав губы, он тихо вздохнул. Да Фран и не был бы против, если бы только… Стон сорвался с губ Франа, когда он почувствовал, как его изнутри разрывает на части чужой член. Спрятав лицо в сгиб локтя, смаргивая непрошенные слёзы, он принял первый толчок. Бельфегор прижался к Франу сзади, вколачивая того в матрас. Не жалея. Не заботясь о чувствах Франа. Втаптывая его в пучины боли и ощущений. Каждое движение, каждый толчок отзывался всхлипом-стоном Франа. Плавно скользя по смазке, член в собственной заднице вызывал желание податься навстречу, что Фран и сделал. — Маммон… — Раздалось над ухом, но это имя было проглочено, стерплено. Не впервые. Быть может, когда-нибудь секс между ними станет по любви, а не из-за похожести двух иллюзионистов. А сейчас Фран ловил толчки, хватая ртом воздух. Горячо. Очень сладко и тягуче. Больно и одновременно нежно. С чужим именем на губах. Чувствами, которым пока не суждено достигнуть адресата. Горячие ладони на ягодицах. Толчок за толчком. Вдох за вдохом. Когда его притянули к себе и усадили на колени, то Фран не возражал. Он послушно оседлал стоящий колом член и опустился на нём, погружаясь в порочный танец двух тел. Подхватив Франа под талию, Бельфегор зарылся носом ему в волосы, перебирая шелковистые пряди, выкрашенные в зелёный цвет. Было так хорошо. Тепло. Фран наконец-то согрелся. В порыве он заключил лицо Бельфегора в ладони и впился губами в чужие губы, наслаждаясь другим, заметно потеплевшим взглядом и уже совсем другими глазами с расширившимися зрачками. «Пускай», — подумал Фран и потонул в ощущениях. Затуманенным разумом он не сразу понял, когда настала кульминация. Чувствуя, как вязкая сперма растекается у него по животу, а внутри стало слишком пусто, только по бёдрам струится чужое семя, Фран услышал хлопок двери. Поджав колени к груди, натягивая сверху одеяло, он сомкнул веки. Когда-нибудь Бельфегор забудет погибшего Маммона, а пока…

…Спать.