Порочное создание

— Никки, — вздрогнула от неожиданного оклика брата, — Не хочешь нам помочь? — Чем? Брат похлопал своего приятеля по плечу: — Устрой Питеру экскурсию, покажи, где что лежит. — Можем начать оттуда, — сальный ублюдок кивнул в сторону замаскированного под спальню кабинета, и, словно кошку, поманил пальцем. — Шейн, твой друг справится самостоятельно, — попыталась не дрожать голосом, но нервные нотки прорывались наружу. Я будто смотрела фильм ужасов в IMAX и не имела возможности уйти с непонравившегося сеанса. Сорвалась с места и приблизилась к брату, давая ему, а скорее себе, последний шанс на реабилитацию. Он же не мог позволить отморозку коснуться меня! — Я его боюсь, — прошептала и прижалась к руке брата, с недоверием и долей облегчения чувствуя, как он осторожно загораживает собой от похотливого друга. — Никки, ты не боишься ебаться только с богатыми сосунками? — Шейн рассмеялся и потрепал меня по голове, — Не смотри так грустно! Это разбивает мне сердце! — Ты тоже разбиваешь мне сердце, — прижала пальцы к губам, не желая выдавать трусливую дрожь, — Я думала, когда ты вернёшься, мы с тобой счастливо заживём. — Я тоже так думал, но знаешь, в чём вся загвоздка? Покачала головой и всхлипнула, заприметив вновь подступившую злобу в шоколадном взгляде: — Ты и без меня счастливо жила. И мать, и отец! Кстати… мать я навещу следующей! Надо бы познакомиться с её новым любовником. Знакомый скрежет раздался в каждом уголке квартиры, сообщая о новом госте. Я знала, что Чарльзу потребуется несколько секунд, чтобы обнаружить дверь незапертой, после чего он войдёт внутрь… Чёрт возьми, о дальнейшем развитии событий думать было страшно, но мне и не дали время на раздумья. Потная рука Питера больно дёрнула за волосы и оттащила в коридор, прямиком напротив входной двери. Первая мысль — криком предупредить Чарльза о незваных гостях, и я уже открыла рот, дабы осуществить задуманное, но потная ладонь вовремя предугадала мои действия. — Зак, тащись сюда! — прошипел Шейн и встал около входа, пока друг вприпрыжку копировал его движения. Пьяный ублюдок. — Пусть она встретит мажора, — больно ткнул в меня пальцем Питер, получив в ответ моё протестующее мычание. Однако это оказалась лучшей идеей, по сравнению с тем, что задумал одурманенный злобой Шейн. Он поднял с пола острый осколок от бутылки и взглядом призвал приятеля подобрать крупный осколок горлышка с устрашающими острыми углами. Моё сердце с грохотом разбилось о пол, породнившись с грудой испорченных бутылок, и я, точно в замедленной старой съёмке наблюдала, как медленно дверь открывалась. Хотелось сопротивляться крепкому захвату, громко кричать и пытаться вразумить брата. Его посадят. Ему, чёрт подери, грозит решётка, если он хоть пальцем тронет Миллера. Но я ничего не могла сделать, только наблюдать. Наблюдать и беззвучно глотать слёзы, когда брат добровольно подписывал себе смертный приговор. На улице шёл снег. Я, подобно ребёнку, радовалась снегу в любимом городе, и с улыбкой любила встречать заснеженного Чарльза после улицы. Но сейчас всё иначе. Он открыл дверь и по обыкновению на ходу смахнул с пальто крупные снежинки, но своё коронное приветствие так и не успел выговорить — два бугая кулаками накинулись на него и в одну секунду повалили на пол. Напали со спины на безоружного и продолжали колотить лежачего. Вот она — низость и подлость людей, уподобившихся зверям. Питер оказался под впечатлением от увиденного, что сам был готов своими сальными кулаками вписаться в «историю», но вот проблема — неугомонная я требовала к себе внимания, зубами впиваясь в плотную кожу. — Тварь! — завопил Питер, когда я почувствовала отвратный привкус его крови на своём языке, — Сука! Со всей силы, на которую была способна, ударила отморозка локтем в солнечное сплетение и, стоило захвату исчезнуть, рванула вглубь квартиры. Забежала в свою комнату и плотно закрыла дверь, с ужасом осознавая, что это ни на секунду не остановит ублюдков. Лихорадочно заметалась по комнате и, как последняя идиотка, всё в тех же фильмах ужасов, не могла унять протяжные всхлипы. Не знала, отчего больше плакала: от осознания, что брат — конченое существо, или что собственноручно загнала себя в ловушку? А может, потому что трусливо сбежала, позволив Шейну добивать лежачего? — Боже… — заскулила я и вовремя вспомнила про мобильный телефон на прикроватном столике. Шум за закрытой дверью заставил действовать с удвоенной скоростью — забралась в шкаф и попыталась раствориться среди своего немногочисленного гардероба. Поморщилась от яркого света экрана телефона и дрожащими пальцами набрала три спасательные цифры. Голоса становились громче, но звук моего ошалевшего сердца по-прежнему был единственным источником звука, заглушающий наружный шум. — 911, слушаю вас! Женский голос заставил активно подбирать слова при условии, что я никогда в жизни не обращалась за помощью в органы. Я их избегала. — Меня… Меня зовут Никки Стаффорд, — прошептала, не отрывая взгляда от щелки между створками шкафа, — С-т-а-ф-ф-о-р-д, — по слогам продиктовала по просьбе уверенного голоса на другом конце телефона. — Хорошо, Никки, что случилось? — В квартиру моего друга пробрались трое парней. Они… Они напали на друга. — Продиктуйте, пожалуйста, адрес. Я продиктовала адрес и со стоном была вынуждена повторить тихие слова, с облегчением прослушивая верно записанные данные из уст женщины. — Никки, я отправила к вам помощь, — в подтверждение услышала, как незнакомка передавала копам информацию о моём местонахождение, — Никки, участок вашего дома охраняем? — Да. — Не волнуйтесь, я подключу охрану и медицинскую помощь, — снова разговоры по рации завибрировали в моих ушах, пока я не вжалась спиной в стену, увидев сотрясающуюся дверь. — Никки, в какой части квартиры вы находитесь? — Я в спальне, спряталась в шкафу… — Примерно, сколько потребуется времени незнакомцам найти вас? От страха зажмурила глаза, когда дверь с треском распахнулась и в комнате появился Питер. — Никки, вы меня слышите? Не видела, скорее, чувствовала приближение отморозка и замерла, даже дыхание затаила, надеясь на его тупость и плохое зрение. — Никки, вы не можете разговаривать? Если да, то постучите по динамику один раз, если нет, то два раза. Я боялась пошевелиться, но уверенный голос женщины подбадривал, делился сильной энергией, пока не решилась ноготком коснуться динамика. Да. — Никки, мужчины в вашей комнате? Да. — Не волнуйтесь и не кладите трубку, поняли? Да. — Охрана с минуты на минуту будет в вашей квартире. Наши сотрудники уже подъезжают, — обрадовала женщина, но слишком поздно. Полоска света, дарившая мне лучик надежды через щёлку шкафа, исчезла в тени мужского силуэта. — Никки, мужчина далеко от вас? Нет. — Он рядом? Да. — Никки, не кладите… Я громко закричала, когда Питер резко открыл шкаф и силой вытянул меня из убежища. Телефон выпал из рук и с громким треском встретился с полом, в точности, как я секундой позже. — Шейн, она копов вызвала! — вскричал Питер, увидев на экране моего мобильника незавершённый вызов, — Сука! Не дожидаясь, пока отморозок справиться со страхом вновь оказаться за решёткой, выбежала из комнаты, мало понимая, куда именно несли меня ноги. Перед глазами застыла белая пелена, не давая возможности разобрать дороги и рук, в кольце которых оказалась. Из моей груди вырвались хрипы, то, что осталось от пронзительного крика, и я подняла взгляд на мужчину в униформе. Охранник. Попыталась вырваться, однако мужчина держал крепко, не жалея для меня подбадривающих слов. Не нужны мне были утешения! Избавилась от «объятий» спасателя и побежала в коридор — на место своего жалкого побега. — Что ты наделал? — прохрипела я, заприметив прижатого к стене брата, — Что ты наделал? Краем уха услышала, как охранники оперативно расправились с Питером и присоединили его к «стене позора», у которой дожидались обречённые на N- ые годы заточения дружки. На дрожащих ногах прошла дальше по коридору, где у входа в квартиру лежал бородач в луже крови, а вокруг него суетились только что подоспевшие медики и копы. — Никки, вам нужна медицинская помощь? — не унимался знакомый охранник, встревоженно вглядываясь в моё лицо. Я была не в силах ответить, всё внимание устремлено на неподвижное тело Чарльза. Он же не умер? Он же не мог умереть от руки моего брата? Губы были настолько плотно сжаты, что попытка произнести хоть слово вызвала дикую боль: — Чарльз жив? Мой еле слышный шёпот остался без ответа. Затылком почувствовала ненавистный взгляд и обернулась, чтобы увидеть искажённое злобой лицо брата: — Ты вызвала копов, — процедил сквозь зубы Шейн и дёрнулся от болезненного захвата полицейского, — Предательница! — Ты меня предал! — в истерике закричала и сбросила со своего плеча руку охранника, призывающего к спокойствию, — Всё испортил! Я любила тебя, а ты предал! Отморозки, один за другим, покидали квартиру в сопровождении копов и не жалели для меня презрительных взглядов. Шейн медленно волочил ноги к выходу, чем только злил и заставлял полицейских давать тумаков. Я отвернулась, не в силах вынести ещё один арест брата. На проклятой вечеринке, когда Шейна задержали всего в крови и в одурманенном состоянии, я рвала на себе волосы, молила правоохранительные органы проявить жалость к брату, но сейчас… Сейчас я не смотрела в сторону родственника, постыдно глотая солёные слёзы. — Никки… Зажмурилась от звуков родного голоса и, совершив очередную ошибку за этот день, обернулась к брату. — Иди к чёрту со своей любовью, Ник.