Порочное создание

Грубо сжал скулы девушки, заставляя её шире приоткрыть рот, чтобы мой язык сполна насладился малиновым вкусом. Она сладкая. Слаще ягоды, слаще мёда и мне башню сносило от одного влажного язычка, старательно посасывающего мой язык. Она хотела вести, сильно оттягивая мои волосы на затылке, приподнимаясь на коленях, тем самым нависая надо мной во всей своей дьявольской красоте. Рывком стянул с неё футболку, открывая взгляду высокую грудь, плоский живот и подтянуты ягодицы, которые грубо сжал в ладонях. Ох! Её хриплый стон — это отдельная отрада для моего желания, заставляющая почувствовать боль от плотной ткани джинс. А она всё понимала, знала, как воздействует на меня и старательно тёрлась изумительным телом, грацией кошки подталкивая к сумасшествию. Чёрт! Мой член конкретно изнывал от тесноты желания, и, чтобы окончательно не сдуреть, оторвал от своих волос руки девушки и с вызовом переместил их на выпуклую ширинку джинс. Приподнял брови в немом вопросе, наблюдая, как чёрные глаза призывно засверкали, а пухлые губы, истерзанные от моих поцелуев, приоткрылись от частого дыхания. — Твои губы… — большим пальцем провёл по их мягкости, задевая белые зубки. — Хочу трахнуть твои губы. Никки прищурилась, и я почувствовал, как её тонкие пальчики с обещанием сжались на моём члене. — Хочу поиметь тебя ртом, — прохрипела она и с плотоядной улыбкой расстегнула пуговицу, а за ней молнию джинс. Мне оставалось лишь усмехнуться и, отодвинувшись на кровати, опереться спиной об её изголовье. Ну, покажи, на что ты способна, Никки. Помог стянуть с себя мешающую одежду и собственноручно избавил девушку от кружевного бюстгальтера. Не удержался при виде вызывающе торчащих сосков — очертил языком манящую горошинку и тягуче пососал, пока не добился громкого крика и толчка в грудь, заставляющего отпрянуть от возбуждённой девушки. — Сейчас моя очередь, — напомнила и прижалась губами к ложбинке на моём животе, медленно проделывая влажную дорожку умелым язычком. Я всегда предпочитал закрывать глаза и не видеть старательных «гляделок» шлюх, которые, по их мнению, должны были возбудить ещё больше. Сейчас же ничто, даже апокалипсис не мог заставить отвести взгляда от чёрной бездны, затягивающей с каждой секундой всё сильней. Перебросил водопад девичьих волос через её плечо, чтобы увидеть, как тонкие пальцы обхватили мой член у основания и медленно продвигались выше. Не сдержался — глухо застонал, когда указательный палец с любопытством исследовал головку, и девушка с улыбкой заигрывалась данной ей властью. — Ты красивый, — еле слышно прошептала Никки, прежде чем заменить указательный палец пухлыми губами. Вот чёрт! Одно прикосновение губ, а у меня уже сорвало крышу от раздирающего желания. Сжал в кулак пальцы и, превратившись в мазохиста с черноволосой обольстительницей, продолжал наблюдать, как к мягким губам присоединился сладкий язычок. Он измерил своей влажностью длину моего члена и в бешеном танце закружил вокруг головки, милостиво уступая ведущую роль чувственным посасываниям губ. Никки подняла на меня свой безумный взгляд, большим пальцем стимулируя нижнюю зону от головки, и начала медленно вбирать длину в свой искусный рот. Ещё один гортанный стон, но уже не был уверен, что только мне принадлежали нечленораздельные звуки. Забрал в кулак смольные волосы девушки, однако не рискнул так быстро приступать к жёсткому траху. Куда интереснее и, чёрт возьми, приятнее было наблюдать за медленным и старательным вбиранием члена по самые гланды. Пытка. Пытка чувствовать движения языка, упираться в гланды и слишком медленно продвигаться по узкому безумию. Никки закашляла и отстранилась, но я не думал выпускать её пряди из стальной хватки. Не мог. — Даже до половины не вберу, — приглушенно засмеялась, ладонью исполняя отточенные движения «вверх-вниз». — Однако, я вижу в этом вызов… Как она там говорила? «Большой член — проблема»? Для шлюх, удовлетворяющих мои физиологические потребности, не было ничего невозможного, поэтому видеть, как Никки осторожно и с нескрываемым энтузиазмом вбирала в себя член, было для меня сродни экзотике. — Мне нравится видеть твои губы на моём члене, — не стал лукавить и, охватив ствол у основания, «поигрался» головкой по пухлым губам. Девушка вновь подарила мне сладкий смех и, приняв правила игры, попыталась ухватить губами изнывающий от желания член, но я быстро отстранил его. Никки одарила прожигающим взглядом, заставляя усилить захват на волосах: — Сейчас я трахну твой рот, — предупредил и удобнее расположился на постели. — Когда станет невыносимо — кричи. Чем громче будешь кричать, тем щадяще буду действовать. Она не испугается. Я знал это наперёд и не ошибся, увидев, как в предвкушении загорелись её глаза. Грязная шлюха, но до помутнения рассудка желанная мною! Вновь ощутил обхват пружинистых губ, старательные ласки языка и, теперь уж я, позабыв о выдержки, задвигал бёдрами навстречу желанной разрядке. Чувствовал горячее дыхание на члене, острые зубки, касание об которые вибрацией отдавалось по всему телу, и напряжённые стенки горла, не в силах справятся с толщиной ствола. Девушка болезненно впилась ногтями мне в бедро, получая разрешение на глоток кислорода, и громко застонала, когда толчки лихорадочно набирали темп. Я не стремился насадить как можно глубже, мне было достаточно звуков влажных причмокиваний, чёрного взгляда из-под полуопущенных ресниц и податливости, с которой доверилась мне девушка. Этого безумия было достаточно, чтобы ощутить скрученное удовольствие в области поясницы, взрывной волной распространяющееся по всему телу. Я кончил. Я, чёрт подери, кончил от траха пухлых губ, когда с другими шлюхами мне требовался полный комплекс «упражнений». И желательно без писклявых криков. И исказившихся от экстаза лиц. Протяжно застонал, прикрывая глаза ладонью, и выпустил из пальцев другой руки волосы девушки. Пришло время признаться самому себе — она другая шлюха. Какая-то неправильная шлюха. Возможно, она просто моя шлюха. Открыл глаза и пару раз проморгал, прогоняя перед глазами помутневшие образы. Никки облизнула губы и с нескрываемой гордостью осмотрела «труды» проделанной работы. Да, она могла позволить себе этот взгляд. В который раз за сегодня не выдержал и поддался эмоциям — притянул девушку к себе и поцеловал, вбирая сладость и привкус собственного семя. Блять, Стаффорд, что ж ты творишь… — Ты целуешься после минета? — удивилась девушка, прямолинейность которой меня только забавляла. — Многим парням противно… — Ну, каким-нибудь глупым мальчишкам, может, и противно, — озорно поглядел на запыхавшуюся девушку и, быстро опрокинув её на спину и нависнув сверху, в свою очередь поинтересовался. — Знаешь, что ещё не любят делать сопляки? Никки выжидающе приподняла брови и задрожала, почувствовав мои пальцы на своей влажной плоти: — Они не понимают, какой это кайф лизать и сосать между двух красивых ножек! Не сдержал многообещающей улыбки, при виде округлившихся глаз девушки и отрывистого учащённого дыхания. Ну, что за реакция! Я разрывался между желанием искусать малиновые губы и разукрасить торчащие соски в ярко-алый цвет. С глухим рычанием исцеловал припухшие губы, медленно спускаясь по подбородку, шее, и ладонями сжал упругую грудь. Она идеально смотрелась в моих руках. Она была создана для моих рук. Подтянул девушку ближе к себе, сгибая её ноги в коленях, и мысленно чертыхнулся из-за слишком маленькой и узкой кровати, с которой был вынужден переместиться на корточки. — Господи! — воскликнула девушка, закрывая лицо ладонями, когда наши взгляды встретились. — Не смотри ТАК! Фыркнул от подобной «просьбы» и коснулся губами лобка, руками раздвигая очаровательные ножки шире, и поднял их себе на плечи. Не знай я всей подноготной черноволосой, подумал бы, что она смущается. А может действительно смущается, жадно глотая воздух, отчего грудь лихорадочно заходила «вверх-вниз». При первом прикосновении языка к влажной плоти не сдержал стона, подтверждая собственные догадки. Готов был поклясться — по жилам дьяволицы текла не кровь, а спелый мёд. С небывалым энтузиазмом продолжил поиски и раскопки в нежной розовой плоти, наслаждаясь громкими стонами и тонкими пальцами, сжавшие мои волосы. Языком ощущал, как всё в девушке сжималось в судорогах наслаждения. Удерживал её бедра секунду за секундой, за которые она извивалась подо мной, исследующего каждую впадинку с поразительной интимностью. Никки выгибала тело, позабыв о намёке на стыд, активно двигала бёдрами навстречу моим ласкам. Она напрашивалась, чтобы я ускорил движения, усилил напор и подключил пальцы. С радостью исполнил желаемое и свободной рукой продолжал играться с покрасневшими сосками. Идеально! Никки, словно, обнажённый нерв, реагировала на малейшее прикосновение дикой, необузданной страстью. Эта лихорадка, чёрт подери, передалась и мне. Но апогей наступил, когда губы, наконец, нашли клитор и втянули его. Девушка завопила и судорожно сжала ноги, заставляя скользнуть по ней вверх и завороженно наблюдать, как дрожало её тело, трепетали длинные ресницы, а мои любимые губы терзались белыми зубками, подавляя громкие крики. Напрасно. Кажется, оглох, но продолжал улыбаться, подобно придурку. — Wunderschön (переводчик: восхитительно), — мой голос дрогнул, и я прижался губами к острым скулам, давая возможность девушке прийти в себя. Она дрожала, а я ловил эту дрожь и проносил через себя. — Ты… — прохрипела Никки и повернула ко мне голову, скрещивая наши взгляды. — Ты переходишь на немецкий в зависимости от ситуации? Тихо посмеялся над забавным вопросом: — Это происходит непроизвольно. — Мне нравится, — призналась Никки и, согнув руку в локте, подпёрла голову ладонью. — Ты мне нравишься. Вот так откровение. Не удержался от удивлённого смешка, отчего девушка закатила глаза: — Что? Мне кажется, это очевидно. Иначе бы с тобой не спала. Наигранно призадумался и вновь провёл губами по малиновому искушению. «Прекращай эту хуйню!» — мысленно одёрнул себя и усмехнулся: — Никки, ты мне тоже нравишься, иначе бы у меня не встал! Никки рассмеялась и взлохматила мои волосы, за что получила лёгкий шлепок по ягодицам. В притворном возмущении запыхтела, напоминая выпустившего иголки ёжика, и оседлала меня, плотно прижав лодыжки к моим бёдрам. — Лучший комплимент в моей жизни! Наше совместное рваное, громкое дыхание нарушила мелодия входящего вызова. Виновником оказался мой мобильный телефон, к которому я нехотя потянулся, рукой удерживая девушку на себе. Какой бы кретин нас не потревожил, он не заставит отстранить от себя черноволосую. Уж слишком идеально она смотрелась в моих руках. — Да? — недовольно рявкнул в динамик, позволяя девушке пальчиками перебирать волосы на моём затылке. — Мистер Майер, вы где? — голос моего личного помощника, Артура, отрезвил. Бросил взгляд на часы, и устало прикрыл глаза. — На рейс не успеваю, — непроизвольно перешёл на немецкий, услышав голос помощника с сильным акцентом и вспомнив о родных пенатах. — Во сколько следующий? — К одиннадцати успеете подъехать? В запасе полтора часа. Отлично! — Договорились. У тебя всё? — Мистер Вебер просил перенести встречу на утро. Это возможно? Очертил большим пальцем женский сосок и вновь почувствовал непреодолимое желание поиграться с розовыми горошинками. О чём там Артур толковал? — Пошёл мистер Вебер нахуй. Я буду отсыпаться. Встреча только вечером, иначе пусть забудет о выгодных условиях поглощения компании. — Так и передам! Услышал весёлые нотки в голосе Артура и сам улыбнулся. За время, проведённое в Нью-Йорке, успел соскучиться по своим корням. Артур, как никто другой, всегда ассоциировался у меня с домом. — Ты опоздал на самолёт, — поспешила обрадовать Никки, когда я сбросил вызов. — Успеваю на следующий, — в свою очередь обрадовал, по крайней мере, ожидал очередного остроумного замечания, но девушка слезла с меня на противоположную сторону кровати. Что за чёрт? — Ты улетаешь в Германию, — не спрашивала она и несмело уточнила, будто боясь собственного вопроса. — Надолго? — Я возвращаюсь домой. Наверное, никогда не пойму эту девушку. Точнее, её мотивов. Вот сейчас, например, на кой-хер она подняла свою футболку и скрыла от меня своё изумительно тело? — Ты остаёшься в Нью-Йорке? — Да, — наблюдал, как она милостиво собрала вещи и протянула мне. — В Лондоне шансы на выживание равны нулю. Физически ощущал исходивший от девушки холод и непонимающе натягивал на себя одежду. Она жалеет о нашем сексе или что я сейчас сваливаю к чёрту? — Думаю, твою фамилию можно убрать из чёрного списка работодателей. Никки не скупилась на аплодисменты и фальшиво раскланялась: — Премного благодарна! Оправив воротник джемпера, подошёл вплотную к черноволосой и чувственно чмокнул малиновые губы. Очередное откровение для самого себя — буду скучать по этой малиновой сладости. — Томас… — прошептала девушка и заглянула мне в глаза. — Ты когда планируешь вернуться в Нью-Йорк? Мне определённо не нравилась грусть на глубине угольного взгляда. Ещё больше не нравились вопросы, явно выбивающиеся из контекста сегодняшнего вечера. — Я ещё не улетел, — усмехнулся и прошёл к выходу. — А что, Никки? Будешь скучать? Девушка фыркнула, скрестив на груди руки: — Планировала запереться в доме и не выходить под угрозой встречи с тобой. Рассмеялся и вышел вон из номера. Никки снова Никки. Так-то лучше.