Порочное создание

Укуталась в шерстяной плед и с благодарной улыбкой приняла из рук Томаса кружку горячего чая. Сделала глоток и поморщилась, когда вместо обещанного чая меня спаивали кипятком и малиновым вареньем. — До дна, — предупредил мужчина, устраиваясь  на кресле напротив, и заглянул в иллюминатор. — И не забудь проглотить таблетку. Не сдержала саркастического фырканья: — Слушаюсь, мамочка. — Послушная дочка, — не остался в долгу и покачал головой. — Надеюсь, температура спадёт, иначе… — Я чувствую себя лучше! — в подтверждении своих слов выпрямила осунувшиеся плечи. — Никаких незапланированных посадок! Я заболела. Внезапно и, как оказалось, сильно. Ложилась спать относительно здоровая, не считая разъедающей внутренности ярости, а проснулась с окованным хрипотой голосом и невозможностью проглотить слюну. Храбрилась до последнего, пока чёрные мушки не заплясали перед глазами, и ноги не стали ватными. Благо в салоне бизнес-класса были все условия для упорной борьбы с температурой и аптечка. И Томас, который лично сделал мне противный на вкус напиток, но позволивший хрипоте и боли в горле отступить. Томас закрыл ладонью глаза, локтем опёршись в подлокотник кресла, и устало выдохнул. Чёрт возьми, второй подряд перелёт через океан — занятие, мягко говоря, утомительное. — Не стоило лететь со мной, — вновь повторила я, но на этот раз слова не прозвучали упрёком, которые мужчина одним красноречивым взглядом заткнул. — Ты устал. — Я привык к перелётам, — не согласился и кивком заставил сделать очередной глоток противной жидкости. — Я звонил знакомому врачу, он посоветовал при высокой температуре раздеться. — Это точно был врач? Смех Майера — отрада для моих ушей, особенно сейчас, когда могу не скрывать взгляда, полного любви и обожания. Он сам подписался на мою навязчивость и позволил любить себя, называть «мой мужчина», так что сдерживаться не было смысла. Наконец-то! Почувствовала ноющую боль в области таза и обхватила живот рукой, скрытой под пледом. Уже как неделю мучили характерные «позывы», но задержка не давала сбоев, пугающе сбивая цикл к чёрту. Может, именно так подхватившаяся мной простуда проявлялась и сегодняшним утром отобразилась высоким градусом на градуснике? Бросила взгляд на Томаса и засомневалась в собственных мыслях. Это что за простуда такая, сбивающая мой на протяжение многих лет стабильный цикл? Мужчина поймал мой взгляд, заставляя быстро спрятаться за глотком малиновой жижи. Я не могла залететь. Судьба не могла сталкивать меня лбом с проблемами, не давая передышки. Я, чёрт подери, не отошла от дерьма, подкинутого Миллером, который не поленился встретиться с моим отцом, навешать ему лапшу на уши и, получив мой категорический отказ, кинуть на произвол судьбы. Добряк, ничего не скажешь! — Что тебя тревожит, Ник? Возможный залёт, Томас. — Отец, — солгала и демонстративно перевернула кружку, показывая её опустошённость до последней капли. — Надеюсь, он быстро оправится! Нахмурилась, наблюдая, как губы мужчины медленно растянулись в усмешке. Успела позабыть, что я для него — открытая книга, как бы не старалась вырывать листы и рвать в клочья. — Что насчёт правды, Ник? — протянул блистер таблеток, но не подумала взять, продолжая хмуро прожигать усмешку. Брови Мудака приподнялись, а взгляд откровенно кричал: «Ну, и дура!» — Делаешь хуже лишь себе, Ник. Вырвала из его пальцев блистер и одну таблетку положила под язык, радуясь, что нашла повод игнорировать вопрос Мудака ещё несколько минут. Покосилась на ненавистную усмешку и мысленно терзала себя догадкам. Не выдержала: — Считаешь, мне наплевать на отца? На минуточку, Томас, я оставила все дела и помчалась к нему первым же рейсом! — Перед этим всю ночь и утро, превозмогая простуду, рвалась искалечить моего брата. Давай на чистоту: твой отец — мудила, которому ты нахуй не сдалась. Истина, Ник, которую ты прекрасно осознаёшь и отвечаешь той же монетой, — мужчина подался корпусом вперёд, уперев локти в колени, и заглянул в мои поблёскивающие глаза. — Что правда волнует, так это Миллер, который через Тома указал твоё место в этом мире. Есть пешки, а есть короли. Твоя семья… увы. Это был удар под дых. Сильный и болезненный настолько, что не сиди я на кресле, непременно упала в нокаут. Показано вынула руки из-под одеяла и старательно поаплодировала страстной речи мужчины. — Ты как всегда прав! — призналась, не отводя взгляда от всезнайки, и чувствовала, как от напряжения лопаются капилляры в глазах. — Наверное, гордишься собой, да? Поздравляю! Жалко, мы в замкнутом пространстве и ты не можешь свалить на хуй! Зато я могла забиться в дальний угол салона подальше от Мудака и утихомирить бушующие эмоции, однако осуществить задуманное не получилось. Стоило скомкать плед и подняться с кресла, как мужчина резко подался вперёд и опрокинул обратно на задницу, преграждая путь своим крепким телом. — Ник! — предупредил дальнейшие брыкания и опустился на корточки, вырывая из моих рук плед. — Я не преследовал цели обидеть тебя. Мне всего лишь хочется честности. Зачем лгать и претворяться рядом со мной, Ник? Думаешь, буду осуждать? — позволила укрыть себя пледом и опустила глаза на вязаные сплетения, лишь бы не встречаться с опьяняющими глазами. — Отсядь от меня, Томас. Заразишься! Услышала его улыбку и ощутила приятное щекотание в области ключицы, в которую уткнулся лицом и подобрал под меня полы пледа. — Будем честными, договорились? Злость тотчас растворилась в воздухе, уступая место непреодолимой слабости, с которой я вымученно улыбнулась. — Иногда я забываю, что имею дело с непроходимым циником. Извини. И да, договорились! Лёгкие прикосновения губ очертили мои скулы и остановились на губах, давая возможность таять от нежности и душевности момента. Хотелось зарыться в мягкое одеяло с головой, сомкнуть руки и ноги вокруг Томаса и наслаждаться его крепким телом, исходившим теплом и размеренным сердцебиением. — Постарайся поспать, — прошептал и, к моему сожалению, отстранился. — Скоро прилетим, и ты сможешь принять ванную, подкрепиться и как следует выспаться. Сомкнула руки на шее Томаса, не обращая внимания на его недовольное сопение, когда плед упал к ногам, и зарылась пятернёй в шелковистые волосы на затылке: — И ты примешь со мной ванную? Поймала лукавую улыбку и чувственно запечатлела на ней поцелуй: — Договорились! В аэропорту нас встретил чёрный кэб, который первым делом довёз до аптеки, где я приобрела жаропонижающее и микстуры, рекомендованные знакомым врачом Майера. Могла только радоваться, что мужчина остался дожидаться в машине, избавляя от объяснений, почему я решила купить два теста на беременность. — Они точные? — спросила женщину, вертя в руках коробку. — Ошибки не выдадут? — Мисс, если вы проходите курс лечения, то я бы вам советовала сначала пролечиться, а потом делать тест. А так, у нас продукция качественная. Ага-а-а, пролечиться, увеличить срок залёта и лишиться возможности предотвратить свою очередную глупость. Хотя эту глупость планировала разделить с Мудаком, если опасения оправдаются. Мы остановились в отеле «Corinthia», при виде которого я внутренне содрогнулась. Помнится, мой отец любил останавливаться в подобных пятизвёздочных отелях и бронировать каждому члену своего семейства отдельный номер. Иначе нельзя — собери нас вместе в одном помещении, и мы поубиваем друг друга за считанные секунды. Стоя в лифте, положила голову на плечо Томаса и прикрыла глаза, угнетённая атмосферой города. Ненавижу Лондон, и сама не поняла, в какой именно момент в душе поселилось столь гадкое чувство к родным пенатам. В одночасье город стал чужим, а счастливые годы, прожитые в обилии роскоши и вседозволенности, перечеркнулись в моей памяти. — Завтра же поеду к отцу, — пробормотала в плечо мужчины. — Хочу быстрее свалить отсюда! — Здесь твой дом. — Мой дом в Нью-Йорке. «Мой дом рядом с тобой…», — мысленно перефразировала, но вместо слов одарила мужчину улыбкой. Наш номер славился своими габаритами,  оформленными в тёмно-коричневые и молочные тона с уловимыми акцентами на бордовый декор. Прошла в центр комнаты, оценивая воздушность постельного убранства, милые цветочки на прикроватных тумбочках и внушительную вазу со всевозможными фруктами, расположившуюся на лакированном столе. Пока Томас переговаривал по телефону со своим помощником, завалившего уставшего мужчину насущными делами, я скрылась в ванной комнате и с облегчением скинула одежду. Часы, проведённые в самолёте, заставили почувствовать себя гадким утёнком с опухшими глазами, красным носом и в помятой одежде, которой явно требовалась стирка, после моей упорной борьбы с жаром. Максимально быстро приняла душ, не желая задерживать уставшего мужчину, и облачилась в тёплый махровый халат, радуясь его душистым ароматом. Достала из сумки уходовые средства и попыталась исправить «пчелиный» беспредел на лице, мысленно благодаря Томаса за стойкость духа. Лично я с трудом переносила своё отражение в зеркале, вовремя вспомнив, что помимо эстетических проблем, на горизонте маячила более существенная. Достала из сумки тесты на беременность и решила наплевать на предупреждения фармацевта. У меня, чёрт подери, не было времени ждать и терзаться неизвестностью. Оказывается, я обладала поразительной способностью — могла смотреть пять минут в одну точку и не моргать, ровно до того момента, пока не увидела одну полоску. Усмехнулась и для надёжности подождала ещё две минуты, за которыми не последовало изменений. — Отли-и-и-чно, — протянула и, чтобы вторая коробка не мозолила глаза, повторила незатейливую процедуру. И чего девушки так страшатся подобных «тестов»? В памяти всплыл монолог Эмили, которая во всех подробностях рассказала о своих ощущениях в момент столь важного события! Тоже мне, событие — пописать на пластмассу и с облегчением выдохнуть. — И-и-и? — задала вопрос в пустоту, когда второй тест неожиданно начал проявлять вторую полоску. Схватила упаковку, прочитывая инструкцию, в которой чёрным по белому было написано, что две полоски — повод для вырывания волос и истерического вопля. Повертела в пальцах первый тест, пожалуй, лучший тест с единственной полоской. И почему в инструкциях не писали, как поступать в столь сомнительных конфузах? Что делать — то? Вышла из ванной комнаты и застала скучающего Томаса за   переключением телевизионных каналов. Помнила наш разговор о доверии и честности, поэтому решила не терзать себя подобным грузом в виде неразберихи с тестами, а перевалить увесистую часть на мужские плечи. — Томас, — запрыгнула на кровать и придвинулась к её краю, руками обхватывая шею мужчины, расположившегося на прикроватной банкетке. — У нас возникла маленькая проблема. В том, что проблема не грандиозного масштаба, была уверена. В конце концов, мне ли не знать, что из любой ситуации есть выход? — Откуда же они только берутся? — подивился Томас и выжидающе приподнял брови. Вместо тысячи слов раскрыла ладонь и показала тест с двумя полосками, припоминая собственные ощущения при выборе «плохая или хорошая новость». Всегда лучше начинать с плохой, чтобы хорошая новость перебила отвратное послевкусие. Видела, как брови мужчины едва заметно дрогнули, и почувствовала прожигающее тепло в пальцах, готовая поклясться, что карий взгляд способен расплавить пластик за считанные минуты. Осторожно подсунула счастливый тест, который вызвал больше эмоций у окаменевшего Майера. — Не понял, — прохрипел он и откашлялся, фокусируя взгляд на моём лице. — Что это значит? — Ну, у меня возникли некоторые подозрения, решила сделать тест и второй на всякий случай, — пожала плечами и призадумалась. — Может, купить ещё один? На моё удивление Томас отреагировал на подобный поворот событий совершенно спокойно: отправил противоречивые тесты в мусорное ведро и тоном, не требующего возражений, отчеканил: — Завтра идёшь к гинекологу, — и видя в моих глазах сомнения, заверил. — Я всё устрою, Ник. Конечно, Томас всё порешает! Разве могла сомневаться? Улыбнулась и, всё-таки, решилась уточнить: — Если вдруг окажется, что я залетела, то с абортом лучше не затягивать. Понимаешь? — Не понимаю. В недоверии уставилась на Майера, воспроизводя в голове его ответ. Случаем не ослышалась? Судя по его твёрдому взгляду и резким движениям, с которыми поднялся на ноги и избавился от толстовки, он не оговорился. — Я не собираюсь рожать, Томас. — Я не собираюсь оплачивать аборт, — парировал он и одарил меня неприятным взглядом. — Что ещё скажешь? Вот теперь я испугалась. Испугалась за психическую составляющую Мудака, которая явно функционировала с перебоями. Он же не мог говорить серьёзно? — Скажу, что ты ёбнулся! — вскочила с кровати и подлетела к Мудаку, сжимая кулаки до беления костяшек. — Неужели денег пожалел?  Так, не волнуйся, не возьму от тебя ни цента. Карий взгляд устрашающе почернел и сощурился, однако я достойно выдержала творившееся на глубине этой бездны безумие: — Хоть иногда фильтруй, о чём и кому говоришь! Вернёмся к этому вопросу после твоего визита к врачу. Разговор окончен. Наблюдала напряжённую спину Мудака, направляющегося в ванную комнату, и не могла не оставить последнее слово за собой: — Если окажется… — Заткнись уже! От громкого ора и не менее громкого хлопка двери ноги подкосились, и я опустилась на кровать. Что за дьявол вселился в Томаса, который первым в нашем дуэте должен был ратовать против незапланированных детей? Вот теперь я испугалась по-настоящему.