Сказка о милиции

      Дожди здесь шли часто. А из-за равнинной низины, на которой располагался Лесничий, туман был неотъемлемым атрибутом посёлка. Лесничий не пользовался туристическим спросом даже несмотря на живописные виды — рядом, до самого неба, возвышались Карпаты со всем великолепием своих вечнозелёных лесов. Лесничий существовал благодаря лесопилке, что поставляла древесину во все уголки Союза Советских Социалистических Республик. Посёлок процветал, но разрастаться не спешил. Приезжие, так же как и редкие туристы, не могли свыкнуться с влажным климатом и хмурым небом.       Одним из жителей Лесничего был майор милиции — следователь Соколов Сергей Сергеевич. Хотя в городке проживало всего несколько тысяч советских граждан, от преступности, увы, он не был защищён. Скудный выбор товаров. Плохая торговля. Иной раз в магазинах не было даже хлеба, зато дров — хоть отбавляй! Всё, что умел посёлок, — пилить деревья. Из-за значительной отдалённости от крупных городов, многие вещи достать было сложно, и оттого некоторые нахальные жители наживались на чужом имуществе, а порой даже умудрялись продавать ворованное, едва ли не под носом обокраденной жертвы. Майор Соколов как раз специализировался на раскрытии краж. Почему именно так? Да потому что ничего другого «плохого» и не происходило. Разве что бар «Дружба» время от времени добавлял работы сотрудникам милиции в виде лиц в не нетрезвом состоянии, шатающихся по улицам. Бедолаги, вымученные работой на лесопилке, находили отдушину в алкоголе, которого через связи руководства бара с членами КПСС привозили в достатке.       Отдельный кабинет следователя, под номером «66», находился на первом этаже местного отдела милиции, откуда бар было отлично видно. Соколова это, безусловно, возмущало, но спустя долгие годы работы он привык к такому соседству. Он несколько раз хотел закрыть злосчастное питейное заведение, но начальство ему не позволяло — многие коллеги тоже были клиентами «Дружбы». Этим было всё сказано.       Разгребая очередное никому не нужное дело об украденном сладком пироге из окна одной пожилой женщины, Соколов и не заметил, как в кабинет вошла Настя, работающая в канцелярии, а также заведующая архивом. Проще говоря, если бы не она, с её тягой к порядку во всём, то быть в отделении хаосу, ибо кроме неё, бумажной волокитой никто не хотел заниматься. Это была стройная девушка с чёрными волосами, заплетенными в две косички, доходящими до лопаток. Одета она была в форму серого цвета с погонами старлея. — Сергей, я не помешала? — вежливо спросила она. Следователь оторвал от документов усталые глаза. Лик Насти всегда его радовал, а от её извечно солнечного настроения он даже чувствовал себя лучше. Внешность девушки не была заурядной, несмотря на голубые глаза, маленький нос, узкие губы, которые часто демонстрировали улыбку, очень даже худощавую фигуру, да на детали Сергей даже не обращал внимания, хотя и проработал с Настей почти десять лет в одном отделении. Она словно разбавляла серую гамму города своими красками, что заметил не только Соколов, но и его коллеги по службе. — Я как раз закончил, — сказал Сергей, кинув дело о пироге в переполненный ящик закрытых малозначимых дел. — Снова баба Маруся поставила пирог на подоконник? И, дай угадаю, снова соседские детишки его слопали? — не смогла удержаться от хихиканья Настя. — Всегда мечтал разгребать дела с пирогами, — саркастично высказался Сергей, вздохнул и посмотрел на неё, ожидая услышать причину её визита. Настя подошла к столу и положила несколько скрепленных серых листов, поверх разбросанных бумаг. — Думаю, это внесёт разнообразие в твою рутину, — сказала она, — к нам пришел сейчас гражданин, мм… не помню имени, прости. Так вот, говорит, что кто-то ночью в его же доме напугал его до полусмерти. — При всём уважении, Настя, ты и правда думаешь, что это меня заинтересует? — снова вздохнул Сергей. — И с каких пор ты сама лично находишь мне терпил? — посмеялся он, — ты же секретарь, а не участковый. — Подожди, ворчун, я не закончила, — улыбнулась она, придвигая к нему документы, — заявитель также предоставил медицинское заключение, где подтверждено, что он получил серьёзную психологическую травму, которая едва не привела к остановке сердца. Проще говоря, он испугался так, что в самом деле чуть не умер. — Едва не совершилось убийство по неосторожности? Или преднамеренное? Давно такого у нас не было. На моей памяти, никогда, — оживился Сергей, взглянув на заявление, — ты права, хоть немного разнообразия, но я не удивлюсь, если он паука испугался. — Если кратко, то заявитель утверждал, что его дом был ночью заперт. Следов взлома не замечено. Он спал, ему снились кошмары. Проснулся, но не из-за них, а от того, что, как он говорил, кто-то находился рядом с ним, прямо перед ним. Заявитель в тот момент потерял сознание, а когда пришёл в себя, уже никого не было. Сергей, кто бы это ни был, но бедолага пострадал. Я не знаю, как можно так напугать, — дополнила Настя. — В деле много пробелов. Скучное оно, но для разнообразия могу и взять. Приведи ко мне этого полуночника. — говоря о деле, Соколов просматривал материалы: заявление написаное импровизованно корявым почерком, справка из больницы и рапорт дежурного, но без указания на кого росписаны материалы. Начальник отдела, когда принимал заявление, всегда так оставлял бланк следователю, передавая не начатое дело, что по сути было процессуальным нарушением. Но за последние семь лет, как начальника к ним перевели, ничего не случилось. — А кофе тебе не подать? — хихикнула Настя. — Я принесла материалы, а дальше сам — прогревай свой мотоцикл или ножками, топ-топ, — дружелюбно договорив это, девушка вышла из кабинета.       Следователь давно понимал, что покрывался плесенью от дел на подобие пропавшего пирога, краденых куриц и металлолома. Он вспоминал и недавнее дело с коровой, где, благодаря своему богатому опыту работы, сделал следующее: после заявления, сразу же пошел в отдел лесного хозяйства, взял справку о повышении популяции волков в данной местности, в магазине купил пару кило не рубленных свиных костей, сфотографировал их на траве, описал местность возле леса, записал парочку надёжных проверенных людей в качестве понятых, которые якобы видели корову возле леса. Они частенько выступали как понятые и свидетели — им даже за это приплачивали, как внештатным сотрудникам. И всё это в один день. А на следующий день хозяин коровы пришёл, сообщив, что корова нашлась, цела и невредима. И это — когда дело уже закрыто по факту смерти от естественных причин.       Спустя много лет такой жизни Соколов так привык к ежедневной рутине, что не хотел ничего менять. Работа, конечно, не из лёгких, и этим нужно буквально жить, чтобы со всем справляться, но ему была по силам. И он стал жить, жить одной службой, забыв о друзьях, о чувствах. И почти перестал смеяться и улыбаться на публике, так же, как и сердиться по-настоящему. Дослужившись до майора, он заметил, что его уже мало что волнует и ничего не задевает его чувства, как хорошие, так и плохие; от его «личности» не осталось ничего, были только служебные обязанности, долг перед народом и отечеством, долг служить ему до конца своих дней. Единственное что вновь заставляло его чувствовать себя живым, это его мотоцикл МТ-11, который ему выдали больше десяти лет назад как, образцовому сотруднику. Он действительно любил на нем ездить, следить за его состоянием, заботясь над каждой мелочью в нем.       Прикинув ещё раз, стоит ли разбираться с напуганным «до смерти» заявителем, майор решил всё же взяться за дело. В конце концов, тот, кто это сделал, не должен оставаться безнаказанным.       Согласно рапорту, заявитель по имени Кальченко Алексей Петрович, был отпущен из больницы в удовлетворительном состоянии и пребывал у себя дома. С крайней степенью неохоты Сергей поднялся со стула: накинул чёрное кожаное пальто поверх синего ПШ и чёрный шлем на голову, взял заранее подготовленную папку с бланками и материалами Кальченко, забрал увесистую серую кобуру с наганом из большого сейфа, стоящего рядом со столом, нацепил её под пальто с правой стороны пояса и вышел на улицу. Возле входа в отделение следователя ждал черный МТ-11 с железной гравированной биркой на бензобаке «Сотруднику милиции за безупречную службу. КМЗ». Папку сложил в кофр, и провернул замок зажигания. Первая попытка завести оппозитный двигатель с кикстартера успехом не увенчалась. Электростартером он даже не пробовал завести — аккумулятор в данный момент разряжен. Вялый рывок ногой. Ещё один. Двигатель булькнул и заглох. Очередной рывок ногой. И вот мотоцикл ожил и, громко заревев раскатистым басом, двинулся.       Лесничий, как и прочие советские посёлки, был не очень большой и, миновав несколько серых улочек, всего за какие-то пару минут майор добрался до нужного дома. Дома в городе были преимущественно из кирпичей, хотя встречались и деревянные. Уровень жизни и запасы стройматериалов позволяли людям строить для себя уютные и комфортные жилища что, несомненно, отражалось на привлекательности самого города, несмотря на вечно паршивую погоду.       Следователь остановился возле забора дома, указанного в заявлении, заглушил мотор, осмотрелся по сторонам: обычный одноэтажный домик, покрыт крышей из черепицы; сарай, сортир, погреб — на территории двора всё ограждено деревянным забором серого цвета, примерно два метра в высоту, заметных повреждений нет. Однако, при желании перелезть взрослому мужчине не трудно. Сергей взял этот факт на заметку и постучал в дверь, ожидая реакции хозяина дома. Долго ждать не пришлось: за дверью послышались шорохи. — Кто там? —  спросили тихо. — Милиция, открывай! — громко произнёс следователь. — Откуда мне знать, что вы и правда из милиции, а не монс… а не кто-то ещё? — поинтересовался хозяин писклявым голоском. — Так тебе нужна помощь с расследованием или нет? Я сейчас развернусь и уйду, а дело спишу! — недовольно сказал майор. — Вы не имеете права бросить дело! — хозяин дома был испуган. — Так ты признаёшь, что я из милиции? — спросил Сергей. — Да, ладно-ладно, — послышались звуки открывающихся замков и, судя по всему, замков было не мало. Пока хозяин отпирал дверь, следователь обратил внимание на то, что все видимые ставни были наглухо закрыты. Внешне дом больше походил на бункер. — Вы точно из милиции? — спросил пожилой мужчина, приоткрывший дверь, но удерживая её на цепочном замке, не позволяя открыть шире необходимого. Сергей ничего не ответил и лишь посмотрел на хозяина дома сверлящим взглядом, стоя в расстёгнутом кожаном пальто, из которого был виден синий офицерский китель. Дверь снова закрылась и после открылась уже полностью, приглашая пройти внутрь. Несмотря на закрытые окна, в доме было светло, благодаря хорошей люстре на пять електрических лампочек, на вид сотки или минимум шестидесятки, и горящей печи, которая была весьма кстати в столь прохладную погоду. Едва следователь вошёл, как хозяин поспешно запер дверь, как минимум на половину замков. — Алексей, верно? — не отрывая взгляда от камина, уточнил майор. — Да. Поймали его? — поинтересовался хозяин. Следователь повернулся к нему, но от камина отходить не стал. Алексей был пожилым мужчиной, по заявлению, проживал самостоятельно, работал плотником в колхозе. И вид у него был типичного колхозника — щетина на морщинистом лице, серая фуфайка, кирзачи. — Как я могу поймать того, о ком ничего не знаю? Я надеюсь, что ты подробно его опишешь и чем подробнее, тем быстрее он окажется за решёткой. Согласно сведениям, тебя испугом едва на тот свет не отправили, — следователь говорил, разглядывая дом и изредка яркую печь — Да-да, — суетливо заговорил Алексей, начиная нервно метаться на месте, — только вы мне не поверите. — Да говори, как есть, я уж сам разберусь, — буркнул следователь, решив, что лучше, как обычно, просто поговорить с человеком, а уже из сути разговора разберётся, что потом писать, а что не писать в обьяснительную и откуда проводить осмотр места события. — Два дня назад я, как всегда, лёг спать у себя в комнате… — начал Алексей. — В доме был кто-нибудь ещё? — майор стал неспешно расхаживать по гостиной. — Нет, я был один. Так вот, вы и сами знаете, что воришки в городе есть. Я запер все двери и окна. Я спал, мне снились странные кошмары, а потом… потом появился он, — бормотал мужчина, продолжая суетиться. — «Он»? — переспросил следователь, ожидая продолжения мысли. — Да, он. Было темно, я не смог его разглядеть, но то, что я видел — было ужасно. Я никогда не забуду эти красные глаза. Они словно светились и в них была такая жуткая рябь, что у меня голова закружилась. Он смотрел на меня. Нет, он смотрел в меня. Это был монстр! — Алексей говорил всё более и более нервно. — Монстр-шмонстр… ты ещё что-то видел? — спросил Сергей, поняв, что, кажется, впустую тратит тут время. — Лицо как человеческое, но в то же время совсем не человеческое. Он просто смотрел на меня и сводил с ума! — крикнул Алексей на последней фразе и дёрнул руками вверх. — Потише, товарищ, — следователь вернулся к камину, — ты уверен, что он не был частью твоего сна? Ты сам сказал, что тебе снились кошмары. — Уверен! Я могу отличить бред от реальности! Мне ещё никогда не снились такие ужасные сны. Я ничего не мог понять, этот жар словно проходил через меня, но не сжигал. И эти большие круглые красные глаза… — Ты уверен, что это не бред? Приятель, ты явно запутался в своём сне, несёшь какую-то чепуху, — следователь попытался припомнить, упоминалось ли в отчёте о каких-либо психических заболеваниях пострадавшего, не считая стресса после ночи двухдневной давности, — где твоя комната? — Вот, — Алексей шустро подошёл к одной из дверей. Следователь неспешно прошёл в комнату, громко стуча берцами. В тесном пространстве ютились кровать, шкаф и тумбочка. Окно было закрыто и заперто. — Я и дверь запирал, — протараторил хозяин. — Кто-то из родных или знакомых мог войти? Может, ключи есть у кого? — спросил следователь, проверяя замки на окне и двери, где не оказалось вообще никаких следов вскрытия. — Родные живут в другом городе, переехали три года назад. Друзей у меня тут не так много, да и врагов нет. Все замки дорогие, надёжные, снаружи не могли их отпереть, — милиционеру начало надоедать слушать несмолкающего хозяина. — У тебя что-то украли? — поинтересовался он, закончив осмотр замков. — Да нет… хотя… — задумался Алексей, — я просто не проверял ещё, — пожал он плечами. — Ты обратился в милицию и даже не посмотрел, на месте ли твои вещи? — удивился следователь. — Не думаю, что монстру были нужны мои ценности, — тот снова пожал плечами. — Так, давай договоримся: никакой он не монстр. Если к тебе и правда кто проник, то это был человек. А красные глаза у любого алкаша могут быть и могли светиться от лунного света. Не забывай — тебе снились кошмары, ты мог и напутать что. Я думаю, это был обычный воришка, так что проверь лучше свои вещи. — резюмировал майор.       Сергею пришлось изрядно подождать, пока Алексей производил ревизию по собственным пожиткам. И, к великому разочарованию следователя, хозяин дома сообщил, что ничего не пропало. — Ты уверен? — приподняв левую бровь, спросил следователь. — Д… да, — неуверенно ответил Алексей. — Если ещё что-то вспомнишь, то найди меня в отделении, кабинет 66. А пока, сейчас я выпишу тебе направление, сходишь в больницу на психиатрическое обследование, а там посмотрим, — сказав это, следователь достал из своей папки уже подготовленный для таких случаев бланк постановления, где только написал дату, и личность обследуемого, и дал ему такой же под роспись. — Ещё кое-что, — добавил Алексей, когда следователь уже направился к выходу. Сергей остановился и обернулся в пол-оборота. — Перед тем, как ложиться спать, я начал закрывать ставни окон и увидел вдалеке, в тумане, красные вспышки. Очень яркие, словно молнии, — добавил он. — Может, это и были молнии? — вздохнул следователь. — Нет, красных молний не бывает, да и грохота не было, вот. Я думаю, это сверкали его глаза! Хотя… больше походило на молнии…       После этих слов следователь уже ничего и слушать не хотел — спешно покинул дом надоедливого Алексея, спешно завел мотоцикл, который ещё не успел сильно остыть, спешно уехал.       Вернувшись в участок, он принялся писать рапорт о том, что потерпевшему приснился кошмар, который он перепутал с реальностью в силу очевидного невроза, что и довело его до критического состояния здоровья и прикрепил копию постановления на обследование. Отчёт был закончен, однако следователь не спешил сдавать его Насте в архив. Алексей был уверен в своей правоте, впрочем, как и любой психопат, уверенный в своих галлюцинациях, однако следователю казалось, что в этом деле было что-то упущено. Жители Лесничего были не из пугливых, привыкли к суровым условиям выживания. На памяти следователя ещё ни один человек не был при смерти из-за банального ночного кошмара. Сергей отложил отчёт в сейф, намереваясь отдохнуть от столь безумного дня и на утро взглянуть на дело с бодрой головой. Немного приведя в порядок мысли, майор вышел из кабинета и спокойно закрыл его. Затем прошёл по коридору и свернул в дежурку, где за столом тоскливо сидел молодой лейтенант Максимов и читал журнал «Перец». — Подъём, Паша, пошли в оружейку, — Сергей подошёл к нему вплотную и протянул руку. Паша же, как ни в чём не бывало, отложил на стол раскрытый журнал с карикатурами и пожал руку, взглянув на майора. — Что-то ты рано сегодня, всего девять вечера, а ты уже домой, — спокойно констатировал лейтенант. Не дождавшись ответного комментария, Павел открыл тяжёлую бронированную дверь своим комплектом ключей.       Это была комната сдачи и приёма оружия, всего два метра по ширине, с железным столом, пулеулавливателем на стене и маленьким окошком, через которое и смотрел Паша, ожидая, когда ему сдадут оружие. — После суток пора бы поспать нормально. Да и нечего мне уже тут делать сегодня, — сказал Сергей, доставая из кобуры револьвер системы «Наган». На нём с правой стороны открыл дверцу барабана, вытащил шомпол и наклонил его; один за другим вытолкнул из барабана шомполом на стол патроны, закрыл дверцу и положил оружие на стол. Вытащил из кармана кобуры дополнительные патроны, присоединив их к лежащим на столе. Паша любезно положил его в металлический короб, служащий для передачи через окно сдачи-приёма, колодку для патронов в два ряда на четырнадцать штук. Майор уже молча сложил патроны в колодку, ещё раз осмотрел пистолет, проверил номер на рамке, — тот же, краска нигде не поцарапана, подлежит сдаче. Пистолет и колодку с патронами опустил в короб, придвинув тот к лейтенанту, а в ответ получил карточку-заместитель, которую положил во внутренний карман пальто. — Всё, не прощаемся. — по привычке сказал он и на прощание пожал руку Паше через окошко. После чего, со спокойной душой, покинул здание милиции.