***
Фурута сжимает руки в кулаки и чувствует, как закипающая ярость вперемешку с неудовлетворенным возбуждением рвется через края, грозясь пролиться на всех, кто столкнется с ним в эти страшные минуты. Нимура не был бы против, если бы подушкой для битья оказался тот самый Танака*, да только собственноручно отправив того в больницу, юноша избавил себя от любых попыток охладить свой пыл. Дергано завязывая на шее галстук, Фурута не спешит выходить из кабинета своего начальника, прекрасно зная, что тот ушел далеко и надолго, вероятно, на то самое собрание, во время которого будут обсуждать аукцион. Опять. Рвано выдыхая, чтобы заглушить бушующие эмоции, стреляя острым взглядом в сторону полки с раритетным коньяком, юноша собирает шальные мысли в общую кучу и кладет руки на стол. Как бы не переполнял его гнев, как бы уязвленно не горело сердце, план его остается таким же, каким был за день до этого. Ночные события, связанные с Махиру, нисколько не должны изменять текущий план, и даже ее томный взгляд, которым она одаривала его в пьяных прогулках, не может стать решающей вещью в его старой и долгой обиде. Впрочем, обида ли? Нимура щурит глаза и сам себе качает головой, не соглашаясь с этим. Ему-то, взрослому человеку, обижаться на то, что происходило много лет назад? С чего бы. Просто нахальная девица больно много о себе возомнила, да и кто ее знает, «отважную» авантюристку, не приготовит ли она в будущем ему большие проблемы. И все же пальцы до сих пор подрагивают, а ниже живота настойчиво тянет. Фурута устало вздыхает и запрокидывает голову к потолку, чувствуя, что то невозможно опасное будущее совсем уже рядом, да и проблем от Ода можно набраться уже сейчас. Вот чертовка. Запахивая своё форменное пальто, юноша тенью выходит из кабинета, чувствуя, что и в этот раз холодная вода – наилучший способ как можно быстрее со всем разобраться.***
Как он и думал, встречи в здешнем здании – максимально предсказуемые и скучные, люди на этих собраниях – серые и совершенно не амбициозные, а стены в коридорах слишком светлые и однотонные, чтобы взгляд цеплялся лишь за собеседников. Нимура посчитал, что поддержать в посредственном диалоге своего начальника будет довольно хорошим решением, а теперь понял, что лучше бы занялся чем-то более полезным, нежели пародией на улыбчивую статую. Шики не очень-то любит, когда подобные встречи затягиваются, потому и его подчиненные предпочитали следить издалека, нежели встревать в наизусть выученные диалоги. Мысли Фуруты все не могли отвязаться от будущего, от его планов, от опасных для всех, кроме него, связей. От Махиру, судьба которой находилась в его ловких и грязных от крови руках. Быть может, она вовсе не осознавала, какие большие проблемы окружали ее хрупкую душу, но юноше от этого становилось лишь проще. Он, полностью осознавший себя как ее палача, испытывал долю удовольствия, ведь бедная птица, сколько бы не билась о прутья клетки, не сможет вырваться на свободу. Она, глупая, все еще верит в сказки с добрым концом и прекрасным принцем, который спасет ее в самый необходимый момент. Нимура усмехается сам себе, думая, что это даже иронично – злой ведьмой оказался тот же самый принц, что еще вчера проявлял все свои навыки любезности и отваги. Как жаль, как жаль, что хоть он и будет косвенно причастен к трагической гибели юной коллеги, главным убийцей станет кто-нибудь из тошнотворных гулей. Все равно, кто, но было бы забавно, если бы она попалась к Биг Мадам. Кажется, этот монстр большой любитель подобных торжеств. И все же юноша благодарит самого себя, что Ода – не главная его напасть, и множество иных авантюр все еще ждет своего череда. Потрясающий и масштабный по своим размерам план Фуруты постепенно расцветает невообразимой розой, чьи шипы заденут и людей, и гулей. Для него все будущие преграды кажутся детской забавой, в которую он обязательно упадет, в удовольствии развлекая себя и оттягивая тот самый момент истины. Даже если ничего не получится, во что, в общем-то, следователь нисколько не верит, шанс погибнуть жестокой и позорной смертью его не отпугнет. Он потратил на это всю свою чертову жизнь, играя роль послушной шавки, и теперь, оказываясь так близко к расцвету нового мира, он не оступится. Киджима о чем-то вдруг вспоминает, копошась в карманах своих брюк, а Нимура, кому больше всех наскучило присутствовать на «чрезвычайно важной встрече» (все равно вы скоро умрете, с чего бы столько нервотрепки), цепляется взглядом за белое пятно, мгновенно вспоминая, что загребущие лапы (руками все равно не назвать) начальника отхватили один из чулок его несчастной жертвы. Чувствуя, что оставить эту вещь у Киджимы он не может, Фурута аккуратно придвигается к нему ближе, проявляя живой интерес к диалогу взрослых, а затем, словив нужный момент, одними пальцами вытаскивая белье Махиру из чужого кармана. Самой Ода он его, конечно, не отдаст, разве что она попробует взмолиться об этом на коленях, желательно, со всей экспрессией кланяясь ему в ноги и причитая мольбы своим мелодичным голосом. Но вот ему эта вещица может послужить верой и правдой. Воровато скосив взгляд, юноша спрятал чулок во внутреннем кармане пальто и вернулся в прежнее скучающее состояние. — Нимура, — в эту же секунду окликает его голос командира, заставляя следователя дернуться от неожиданности и мимолетной мысли, что его все-таки застукали. — Через час собрание, знаешь ведь, по какому поводу? Шики нисколько не сомневался, что его юный подчиненный и в этот раз лишь в пол уха слушал весь разговор. — Конечно, аукцион, — Фурута удерживает себя от того, чтобы не переборщить с чувством собственной победы, и улыбнуться вежливо и мягко, а не нахально, как хотелось бы, дабы утереть якобы «знающему» командиру нос. Ни доли уважения не было в сердце юноши, хоть он и профессионально показывал обратное, обманывая его окружение раз за разом, чувствуя себя лучшим в мире кукловодом. Даже милейшая Ода, с которой он обязательно встретится вновь на грядущем собрании, была всего лишь деревянной марионеткой в его руках. Бедной, несчастной и почти сломленной. А еще безмерно красивой. Интересно, мертвой она – еще краше? — Вообще нет, нам, во благо или не очень, передали другое задание. Встретимся в кабинете, — кряхтит мужчина, отмахиваясь от назойливых подчиненных в желании остаться одному. Переварить все то, что ему наплели на уши, быть может, понять, кто же был гостем в его небольшой обители. Ощущая себя уязвленным до глубины души (точно ведь про аукцион говорили!), Фурута послушно кивает, предвкушая будущие взаимодействия с его ненаглядной коллегой, которая просто обязана быть рада тому, что проведет лишние пару часов вечера в компании ее теперешней напасти. Все-таки, она ему должна пару тысяч нервных клеток. — Как отрабатывать будем, Махиру-чан? — усмехнулся юноша, в удовольствии потягиваясь.***
Бессонная ночь сказывается ближе к вечеру, когда рабочая рутина превращается в медлительную пытку, а документы своими черным строками дергаются перед глазами, расплываясь в необъяснимые кляксы. У следователя первого класса и без того не самый здоровый сон, а последние дни, наполненные сплошной активностью со стороны гулей, превратились в неясную мешанину с самыми непредсказуемыми жизненными поворотами. И хоть Ода успела привести себя в полный порядок, вновь собрав волосы и надев чулки, запасную пару которых она носит на случай, если вдруг порвутся, лицо ее, бледное от усталости, выражало лишь самые глубокие муки. Окончательно разочарованная во всем мире вокруг, Махиру своим несчастным выражением золотистых глаз привлекала к себе все больше заботливых лиц, что кружили вокруг нее в желании как-либо помочь. Кто-то безобидно шутил о том, что вчерашняя попойка оказалась не для нее, кто-то по-родительски возмущался тому, что столь юная следовательница не должна губить свое здоровье крепким алкоголем. Верная ее коллега мягко поглаживала по плечу, всяко сочувствуя и догадываясь, в чем же была истинная причина теперь уже заметных кругов под глазами Ода, а старая добрая подруга расслабленно улыбалась, шутливо поздравляя с первым похмельем. Хаиру, пожалуй, та единственная, кто совершенно легкомысленно отнеслась к вчерашней пьянке и вовсе не посчитала бессонную ночь за проблему. У нее, к счастью или сожалению, было не так много энергии для заботы о других, чему Ода была безмерно благодарна. Все-таки, хоть и приятно получать внимание со стороны своих развеселых и разношерстных коллег, их толкучка вокруг девушки стала в какой-то степени напряженной. Впрочем, не она одна в этот день страдала, а потому, ощущая себя целиком и полностью причастной к общим "мучениям", смогла ненадолго отвлечься от фигуры Нимуры, что временами появлялась тут и там, словно бы дразня своим существованием. В конце концов, в кабинет наконец-то зашел Коори, сопровождаемый еще парой человек, чьи имена Ода хоть и помнила, но предпочитала не держать в своем списке полезных людей. За ними следом ввалился Киджима, явно выглядящий озадаченным чем-то, и Махиру прикусила губу, все еще испытывая страшный стыд за произошедшее в его кабинете. Бросив мимолетный взгляд на Фуруту, который в это время внимательно взирал на командира, явно заинтересованный его состоянием, как и его коллега, девушка вновь ощутила укол обиды, правда не столь же сильный, каким он был ранее, но не менее настойчивый. Ода все еще желала как следует ударить лукавого следователя, да понимала, что здесь, среди своих наивных товарищей, она должна держаться также достойно, как и до этого. Ощущая на себе чужой взгляд, Махиру поворачивает голову к Ихей и вдруг осознает, что улыбка, играющая на ее лице, выглядит не так уж безобидно, как казалось изначально. Та, шепнув что-то своей соседке, вдруг бодро ей подмигнула, отворачиваясь к Уи, словно она не имела никакого отношения к этим подозрительным гляделкам и улыбкам. Ода внутренне напряглась, понимая, что если уж сейчас она никак не могла оступиться, значит, сделала это вчера. Но что же такого было в те моменты вчера, которые она совершенно не может вспомнить, но о которых наверняка помнят все те, кто не был падок на алкоголь? И среди этих людей, девица уверена на все сто процентов, затесался Дуримура, чей дьявольский взгляд вновь случайно встретился с ее, вызвав неприятную внутреннюю дрожь и смешанные чувства. - На данный момент, - голос следователя особого класса Коори Уи приятным тембром разлетается по всему помещению, и Махиру от его спокойной речи начинает клонить в сон, - у нас есть все основания, чтобы заняться поимкой таких гулей S класса, как… Когда девушка почти что утыкается носом в рабочий стол, коллега, что сидел рядом, поспешно потрепал ее по плечу. Первым, что увидела Ода, как только очнулась от дремы, было развеселое лицо Фуруты, сидящего напротив. Тот нисколько не скрывал своей улыбки, искренне насмехаясь над ее состоянием, и тем самым вызывая в ней очередное желание как следует его треснуть. Следующим, что она заметила, и что значительно поубавило ее пыл, удивленный взгляд Уи, который меньше всего ожидал подобной беспечности со стороны Ода. «Вот черт…» - думается девушке, чье проклятье нагло наслаждалось маленьким и позорным для нее представлением. — Прошу прощения, — шепчет она себе под нос, понимая, что спать меньше ей не захотелось, и что здоровская порция кофе сейчас была бы как раз кстати. Ее коллега не стал прерывать свой монолог, важный отчет от верхушки, которые обязали его определить чужие задачи. Ну а Махиру, сцепляя пальцы в замок, старательно вонзила взгляд в его приятное лицо, чтобы отсрочить момент очередного падения в дрему. Не хотелось проиграть Фуруте в этой небольшой битве и показаться слишком слабой для того, чтобы устоять перед базовой потребностью. Кто-то ущипнул ее за бедро, и Ода вздрогнула, оборачиваясь к своей целеустремленной и мягкой коллеге, с которой она вчера выпивала в приятной компании, и встретила ее выразительный взгляд. — Следователь первого класса Махиру Ода получает задание поймать гуля S класса. Сроки работы не были оглашены, но ты знаешь, чем скорее – тем лучше, — мужчина передал в руки проснувшейся от возникшей ответственности девушке бумаги и перешел к остальным задачам. Следующие полчаса собрания прошли без как-либо происшествий.***
Однако время после собрания оказалось более насыщенным. Махиру, деловито поправляя свою юбку и щебеча о чем-то посредственном с Хаиру, которая все еще хихикала от забавной сцены с подругой в главных ролях, с удивлением заметила, как ее главное «наваждение» этого дня отстало от остальной толпы следователей, бледнея вдруг и сокращая свой и без того неспешный ход. И все бы ничего, оставь Ода этот момент без внимания, однако крайнее любопытство и иные смешанные чувства, в большинстве своем раздражение, наслоились друг на друга, заставив ее вдруг подумать о том, что, в общем-то, неспроста все это. И сам Фурута мог затеять что-нибудь неожиданное и плохое, как было в начале рабочего дня. — Послушай, Хаиру-чан, я забыла свою счастливую ручку, — девушка нерешительно останавливается, оборачиваясь и с облегчением замечая, что Нимура уже скрылся за дверями, а затем в мимолетном жесте сжимает предплечье девицы, очаровательно ей улыбаясь. — Возьмешь мне ужин, ладненько? Мне как обычно. — Такояки, как всегда, так? — Ихей не сильно удивилась чужой рассеянности, хоть в ее глазах и промелькнула доля понимания. Ода предпочла проигнорировать чужие догадки, оставив девушку в неведении, а потому бодро ей кивнула, широко улыбнувшись: — Угум! Вот и несколько свободных минут для того, чтобы убедиться, что Фурута не отправился в ее кабинет устраивать хаос в порыве мести. Конечно, после такого жеста он забудет о сладкой и спокойной жизни, но все же девушка надеялась на лучшее. В конце концов, в случае чего можно будет и предупредить несчастье, правда каким образом – Махиру все еще не придумала. На месте разберется. Бодро шагая вдоль коридора, следователь старалась не сильно стучать каблуками, чтобы в случае чего раньше времени не оповестить юношу о своем присутствии. Но подобная осторожность, как оказалось, была совершенно лишней – ее «дорогой» напарник далеко не ушел. Он вовсе не спешил, наоборот – почти что полз по стенке, сгорбившись в неясном жесте и шумно, отчетливо дыша. Махиру нечасто видела людей, которым вдруг в общественных местах становилось невыносимо плохо, но сейчас была почти что уверена в том, что Фуруту наконец-то постигла кара божья. И это ее даже порадовало. На пару мгновений, буквально удовлетворяя ее горящую жажду мести. А затем мгновенно сменилось на искреннее и тянущее волнение, когда Нимура вдруг почти что подкосился, рвано выдохнув и остановившись. Ему правда было плохо? — Фурута-кун, - окликает его девица, не спеша его радовать своей заботой. Осторожно, чтобы в случае чего иметь возможность сбежать, Махиру подходит к нему ближе, огибая так, чтобы увидеть лицо. Юноша отзывается не сразу, лишь через пару мгновений поднимая голову и одним только взглядом заставляя девушку похолодеть. — Махи-чан, зови на помощь, — хрипло выдыхает он, до побелевших костяшек пальцев сжимая собственную рубашку в районе груди. — О боже, — лицо у него неестественно бледное, а потемневшие глаза отражают скрытую боль. Ода забывает о том, что, в общем-то, ненавидит его, тут же реагирует, кивая и озираясь по сторонам, чтобы заметить кого-нибудь поблизости. Пускай у них были тяжелые отношения, но Фурута – ее коллега, партнер и один из достойных следователей, которого нельзя было так просто потерять. — Сейчас, держись! Она не успевает договорить, как коленки Нимуры вдруг подкосились, а сам он, неловко застонав, рухнул на грязный пол, скрючиваясь и сцепляя зубы. Ода, испугавшись его мгновенной смерти, в которой, возможно, обвинят и ее, рванула к его телу, склоняясь для того, чтобы помочь тому прильнуть спиной к стене. — Не умирай, Фурута-кун, я быстро вернусь, все будет хорошо, — в золотистых ее глазах плескается страх за чужую жизнь и собственную репутацию, а сам Фурута вдруг неистово вцепляется в ее плечи, поднимая на нее измученное лицо. — Послушай, Махи-чан… — голос его сухой и сиплый, почти что неслышный из-за болезненного приступа. Ода забывает о том, как дышать, вонзая в него взгляд и готовясь услышать что-либо банальное, как в фильмах, но при этом тяжелое и страшное, что останется с ней до самой старости. Он ведь не умрет, так? С чего бы? Что он скрывал до этого? Не была ли их прошлая связь его попыткой стать к ней ближе, прежде чем наступит таинственный конец? — Ты… ты, — тяжело дыхание не дает ему составить целостное предложение. Пальцами сжимая ее форму, набираясь сил, он поднимает на нее решительный взгляд и заканчивает, — дура. — А? Сильные руки следователя рывком опускают Махиру к себе, заставляя больно упасть на колени. Поймав ее приоткрытые от удивления губы, он запечатлел на них жаркий поцелуй. И резво отстранился, вжимаясь в стену и отчетливым воплем приветствуя вошедших коллег, заметивших лишь конец столь странной сценки: — Боже, вы здесь! Ода-сан сошла с ума! Девушка чувствует, как ее отталкивают от себя, и хоть она сама была готова сделать тоже самое, старое доброе ощущение появилось где-то в груди. Этот ублюдок! — Я не, — сколько бы Махиру не старалась оправдываться, она поняла одно – грубые мужчины, вошедшие в коридор, ради своего же интереса встали на сторону Нимуры, вскочившего с пола и отпрыгнувшего куда-то в сторону. — Клянусь, она набросилась на меня, когда я оказался один! — Правда? — смешливые лица серых людей в костюмах жадным любопытством вперились в фигуру девушки, которая буквально заливалась краской, правда от стыда то или гнева – не совсем понятно. — Да никогда я! — у нее от наглости Фуруты перехватило дыхание, и тот откровенно тем пользовался, строя из себя по-настоящему невинного героя. И у него, судя по репутации, просто превосходно получалось. Кто вообще мог бы подумать о нем, этой слабой фиалочке, что-то плохое? — Она еще вчера, когда я вызвался ее проводить, вдруг начала себя так вести… — Да-а, я слышал, что Ода-сан вчера отжигала! — его бойко подхватил кто-то еще, и все, что осталось девушке – это сбежать куда подальше, прекрасно понимая, что от клокочущих эмоций она лишь сделает себе хуже. Быть милой, быть хорошей, быть спокойной. Такая у нее роль. Которая, как кажется, начала трещать по швам. Из-за кого? Из-за этого гиперактивного извращенца, превращающего всю ее жизнь в круги Ада. Ода чувствует, как всю ее трясет, кусает в ярости свои нежные губки и клянется самой себе, что она ему отомстит. И будет играть по его правилам, не позволив тому разрушить всю ее карьеру, к которой Махиру столько стремилась. О нет, только не сейчас, когда все пошло в гору, только не он, неудачный эксперимент Солнечного Сада. В этой битве победа на его стороне, но война все еще продолжается.