Такая туманная ночь

Как было прекрасно забвение, но любой сон имеет свой конец. В случае Дадзая он был не из приятных. Подкатившая к горлу боль и соленый вкус во рту – вот с чем встретила его жестокая реальность. Грудь уже не горела, но бессмысленно ныла, как бы взывая о помощи со стороны. Но Дадзай был в этом месте один. Кстати, где?.. Парень изогнулся от волны жара и, отхаркивая кровь, чуть приподнялся на дрожащих руках и осмотрелся. Он был окружен четырьмя стенами, вдали виднелась дверь, конечно же, запертая. Осаму усмехнулся. У него не хватило бы сил сделать шаг в ее сторону, не то, что открыть. Придвинувшись к каменной стене подвала, пока он решил называть это место так, Дадзай хотел подняться, но снова не удержался и съехал вниз, ударившись лопатками. Шею, грудь, руки, ноги опутывало нечто, похожее на веревки. - Черт! – зарычал парень. Очень хотелось пить, а нежеланное пробуждение обещало лишь новую порцию долгих страданий перед отправлением… - Я же так хотел разделить последние мгновенья с прекрасной девушкой! – ничего не скажешь, даже в такой ситуации Осаму мог улыбаться. Заключенный в этом чертовом крысином подземелье, с разорванной черт знает чем грудью и с чертовской живучестью, которая только продлит эту чертовски не удавшуюся под конец жизнь! Дадзай вытер рукой кровь на губах, которая звонкими каплями ударялась об камни холодного пола. Привыкнув к темноте, он наконец-то смог разглядеть загадочные нити. И как он сразу не догадался? Это те же цветы, выросшие буквально из его сердца! - Интересно… - Осаму осторожно дотронулся до одного бутона, а затем, не спеша, оторвал его от остальной «композиции». Нет, это была не роза, он ошибся. Цветок был ему неизвестный, но даже царица садов померкла бы перед его красотой. Мягкие, длинные лепестки его, окрашенные кровью Дадзая, на самом деле были удивительного белого цвета, и никакая темнота не заглушит этот свет. Парень услышал тонкий аромат, исходивший от этого чуда, и почувствовал грустное умиротворение. Но вдруг его рука дернулась, и бутон с глухим стуком упал на камни. Дадзай взглянул на свою ладонь. Длинная струя багровой воды оставила след на запястье и до самого локтя. Под нежными листиками пряталась длинная острая игла… Подняв голову, он от изумления открыл рот. Цветы опутали черный потолок и свисали, точно лианы, вниз, и покачивались, как живые. - Да что же это за дрянь такая? – спросил громко Осаму. Затем зажмурился – он когда - то говорил подобное. Ах да, это был тот громила с щупальцами… как же его звали?.. Ацуши, наверное, волнуется за меня! Побежит ко мне, а в квартире пусто… А дошел ли Чуя до подземки? Ему тоже было не совсем супер… Твоя мечта убить меня не исполнится, Чуя… Мысли, мысли, мысли… Бывает, голова настолько забита ими, что забываешь дышать. Будто пчелы роятся в голове, и уже не помнишь, что умираешь. - Вот как, - сказал темноте Дадзай. Рукой коснувшись букета, он, уже не обращая внимания на бесчисленные иголки, вырвал одну ветку из груди. Легкие и горло моментально наполнились кровью. Но Осаму продолжил рвать дьявольские цветы. Одну за другой отбрасывал он ветки, и обвивающие камни, словно плющ, плети падали на пол, не имея больше источника жизни. Процесс был долгим, и, когда остался один стебель, парень задыхался. Воздуху просто некуда было поступать. Словно графины с водой, органы дыхания стали сосудами для выработанной ранее сердцем жидкости. Дадзай хрипло рассмеялся. Снова. Говорят, смех продлевает жизнь. Но те всхлипывания были лишь зовом отчаянья. Последний стебель – начало цветка, корнями опутывал сердце. Кто – то остановился бы, но Осаму крепко сжал цветок руками… Неизвестное создание, содержащее в себе лепестки лилии и шипы розы, отлетело в сторону наперегонки с брызгами багровой крови, и с грохотом ударилось об стену. Через секунду подвал огласил еще один грохот. То была рука в перепачканных красных бинтах. Со скрипом открылась дверь, и ослепляющие лучи солнца забегали по камням. Добравшись до парня, они принялись его тормошить. Вставай! Все позади, вставай, мы тебе поможем! Приятны касания ласкового солнца. - … Еще я могу быть в реке. Может, проверите кафе на берегу? Там такие соблазнительные балки! Стоп, вы же наверно записываете! Мне повторить?.. Вздохнув, Ацуши захлопнул крышку и убрал телефон в карман. Вместе с Кёкой он шел по улице. - Не отвечает? – взволновано спросила девушка. - Нет. Я ему сегодня уже сорок седьмой раз звоню, а вместо Дадзая этот дебильный автоответчик! – Накаджима сжал кулаки и ускорил шаг. Кёка отстала и принялась догонять расстроенного друга. - Пойдем навестим его! – предложила Изуми. - Я уже был у него дома. Дверь заперта, ключ под ковриком… Я не согласен с Куникидой насчет Дадзая… Не мог же господин Дадзай уйти, не предупредив меня. Хотя, может, я слишком большого мнения о себе. Ацуши опустил голову и отвел взгляд. Его привлекли их отражения на стеклах витрин магазинов. Точнее, отражение Кёки. Последняя растеряно глядела на тигра. Медленно протянув руку, она, на мгновенье остановившись, коснулась его ладони. Парень повернулся к ней и после секундного удивления улыбнулся. - Господин Дадзай непременно вернется. И все агентство придет, чтобы устроить ему взбучку. Потерпи немного. - Кёка… - О боже, там бешеная лиса!! - Лиса на дороге?! - Ловите ее! - Что за…? – Ацуши повернулся на крики. По дороге действительно бежала лисица (или лис, трудно было разобрать) с длинным, пышным хвостом. Бежало животное в сторону Кёки и Накаджимы. Парень хотел отбежать, но заметил на голове лисы несвойственный для зверя предмет. - Да ладно, у нее на голове шляпа? – выпалил Ацуши. - Она мне что – то напоминает… - пробормотала задумчиво Кёка. Тем временем бедняга подбежала к ребятам и, к удивлению Ацуши, зубами схватил подол кимоно Изуми. Темно-бардовая шляпа с красной лентой слетела на бок, лисица прижала уши к голове и завыла глазами. Голубыми глазами. Кёка сощурила глаза, пытаясь вспомнить об обладателе шляпы, а погоня за "бешеным" зверем приближалась… - ЧУЯ? – звонкий крик ошарашенной девушки огласил всю улицу, заставив прохожих и ловцов остановиться. Лис (все таки лис!) прижался к ноге Кёки, дрожа и по очереди поднимая передние лапки. - Кто? – спросил Ацуши. - Друг… Дадзая… - почти шепотом ответила бывшая мафиози. Лис внизу недовольно зарычал. - Вот она! – воскликнул один из банды. Накаджима посмотрел сначала на Кёку, потом на Чую, а в конце на «охотников». Видя, что подруга не в состоянии что либо ответить, тигр изобразил на лице самую слащавую улыбку. - Господа, простите! Это наша лисичка, домашняя! Убежала со двора, мы ее искали! Теперь нашли! - Что? - Да она бешеная! - Она откусила одному пацану палец! - … Ну, не совсем так было… - Замолчи! - Да что вы?.. После нудных разборок трио из парня, девушки и лиса в шляпе сидело на лавке в парке. - Может, это его домашняя зверушка? – не унимался Ацуши. - Нет, это Чуя! - Но его дар, как ты говорила… - Управление гравитонами по близости, да! - Значит, его кто – то превратил в ЭТО! - Не знаю! понимать бы язык животных! - Точно… Чуя сидел между сотрудниками Агентства и переводил взгляд с одного на другую, фыркая и закатывая глаза к небу. Лис зло помахивал хвостом и сидел, надув щеки и серьезно задумавшись. Со стороны это выглядело смешно, но ему было все равно на мнение других. Он мечтал об одном – снова стать человеком! Его мог превратить в животное другой эспер… но он не слышал о подобных случаях. Магия? Чу-ушь. Дар? Вот над этим можно поразмышлять, хотя и такого в истории еще не было. В ту ночь много даров из коллекции Сибусавы было уничтожено или пропало. Интересно, а что насчет переселения дара? Как бы то ни было, любой дар может нейтрализовать одна задница… Кстати, вопрос: где Дадзай?.. - Чего это он? – Ацуши переглянулся с Кёкой. Чую с лавки снесло, как ветром. Лис начал прыгать и метаться по дороге. - Он пытается нам что – то сказать! – предложила Изуми. - Или блох подхватил, - не остался в долгу Накаджима. Накахара пытался изобразить смерть от передоза, но актер из него вышел явно никудышный. Тогда он решил в красках описать, как Дадзай вешается. Запрыгнув на дерево, он поднялся на задние лапы, а передними сжал себе шею. Не удержавшись, Чуя полетел вниз и упал в кусты. - Эм… Ты намекаешь на то, что хочешь расстаться с жизнью. … Лапа-морда. Последнее, что осталось Чуе – написать имя Осаму на песке. Кое - как начертив иероглифы лапой, он зарычал – каракули лиса, выдавленные слабой лапкой, были почти не видны. Оставалось надеяться, что подростки, с которыми он связался, на часто ходят к офтальмологу. - Да… Дадзай? – наклонившись вперед, прочитал Ацуши. Накахара, радуясь результату своих трудов, подпрыгнул, но тут же пискнул – задняя лапа болела после поцелуя с землей. - Где Дадзай? – увереннее спросила Кёка. Лис кивнул. – Но… Господин Дадзай уже четыре дня не появлялся в агентстве! Лисичка посмотрела на Кёку с распахнутой пастью, а затем грохнулась без чувств.