Разбуди меня в 5:15

С того момента прошло уже достаточно времени, чтобы списать посиделки в кафе на обычное стечение обстоятельств. В живую с мистером элегантность я больше не встречался, потому что сменил маршрут. Давно этого не делал, но был рад, вновь оказаться в старом районе. Теперь мужчина преследовал меня только во сне. И каждое утро ровно в 5:15 я просыпался в холодном поту. Он украл мой сон и покой. Жизнь становилась невыносимой. И только алкоголь стирал из памяти все. Мне пришлось изменить свое расписание так, чтобы каждую неделю вечер пятницы оставался свободным для вылазок с Дэхеном в клуб. Первое время это было дикостью, учитывая, что Чон почти не затыкался, все время, отшучиваясь о моей ориентации, потому что даже после всего произошедшего я продолжал говорить о себе как о натурале. Мне ничего не оставалось, как ударить по его больному месту, а потом залпом опустошить стакан с соджу, смешанным с апельсиновым соком. Мы обсуждали Енджэ, когда Чон был в состоянии о нем говорить, и Енгука, когда я уже не в состоянии был думать. К слову, к Ю он однажды подошел, но ничем хорошим это не закончилось. Хотя и так было понятно, что с настроем все высказать соваться не надо. Джэ не пальцем деланный. Но я не оставил попыток уговорить Дэ попробовать снова. Вот и сейчас, потягивая коктейль, выжидал момент, чтобы поднять этот разговор. - Слушай, Хон, - Чон в это раз меня опередил, игриво улыбаясь и покачивая в руках стакан с виски. Когда он так делал, мне становилось не по себе, потому что речь явно касалась Бана. – Я раздобыл номер твоего ценителя искусства. Не хочешь позвонить? От резкого вопроса, я даже выплюнул алкоголь обратно в бокал. Ну, спасибо друг, я протрезвел. Какого черта он вообще лезет, куда его не просят? Ах, да, это же Чон Дэхен, мистер «я все про всех хочу знать, и тебя заставлю знать об этом тоже». Но мне было достаточно информации, что Енгук довольно известный художник, с альтернативным видением мира, потому что я в его картинах кроме жути, больше ничего не увидел. - Я не достаточно пьян для такой авантюры, - да даже если бы и так, то ни за что не стал ему звонить. - А если я скажу, что недавно видел его в универе? - Тем более, - от мысли, что это может быть правдой, сводит челюсти. Я, может быть, и мечтал о встрече, но был совершенно к ней не готов. И лучшим решением было с этим смириться. – Слушай, мне наплевать, где он и с кем, главное, что со мной не пересекается. С этой минуты я объявляю табу на эту тему. Это больше не забавно. - Прости, я понимаю, - чувствую ладонь Дэхена на плече. Господи, я не он, я не смогу это принять, ведь я сам избегаю Енгука, вру себе, что мне показалось, хотя прекрасно знаю, что он ищет на наших факультетах таланты, среди архитекторов это не редкость. - Выпьем? Не особо хочу напиваться, но через минуту колебаний все же соглашаюсь. Чон заказывает странную голубую дрянь в стакане с кубиками льда и зачем-то приклеенной к стенке мятой. Напоминает тормозную жидкость и, кажется, пахнет так же. - Пей уже, не отравишься, - друг демонстративно вытаскивает трубочку и выпивает залпом, прекрасно зная, что я, наивный дурачок, повторю его геройство. И я это делаю. Холодная жидкость заполняет рот и пылающим комком несется к глотке. Ничего противнее в своей жизни я еще не пил. Это просто чистый спирт с каким-то красителем. Вот только понимаю я это, когда кусочек льда сталкивается с моими зубами, а небо начинает жечь. Настоящее алкогольное послевкусие. Голубая жижа уже спешит к желудку, и я закатываю глаза и морщусь, резко выдыхая. - Какой кошмар, - в глазах стоят слезы, и Дэ точно меня споит, потому что буквально через пару секунд, выпитое ещё до этого в сумме дает о себе знать. Мне, наконец, становится хорошо. В крови алкоголь, и я самый смелый мужчина в этом клубе, готовый завоевать сердце любой девушки. По ушам долбит музыка, но если до этого она мешала, то теперь самое оно. Поднимаюсь с места и двигаюсь к толпе по центру. Хочу танцевать и ещё чего-нибудь выпить. По пути, стаскиваю у официанта с подноса бутылку с какой-то бурдой. Здесь вообще есть что-нибудь нормальное? Понятие не имею, как я выгляжу, но считаю, что очень привлекательно. Жаль, что Дэхен не может это подтвердить, я потерял его из вида пару глотков назад. Перед глазами только яркие пятна и океан из незнакомцев. Кто-то усердно трется о мою ногу, сдвигая мое пошатывающееся тело к огромному мужчине. - Девушка, вы не о того третесь, - различаю низкую блондинку европейской внешности, кажется, она это тоже не специально. – Do you speak English? Она поднимает на меня не менее пьяные глаза, и я понимаю, что ни черта она не speak English. Да я и сам уже не особо соображаю, чтобы продолжать с ней разговор. Я выпил достаточно, чтобы влезть в неприятности. Слишком много тел вокруг. От них просто пышет жаром, и я задыхаюсь. Алкоголь делает из человека героя, отключает чувство страха, а затем преумножает его. И вот я зажат в толпе неистово орущего стада, постепенно превращаясь в точно такого же. Все то, что я так яро презирал, отталкивал и боялся, теперь перед моими глазами и у моих ног. Это слишком. Чувствую, что больше не выдерживаю. Тяжело. Кто-то рядом предлагает ещё выпивку, но я больше не могу, мне нужна вода и глоток свежего воздуха. Все как в тумане, мне хорошо и одновременно плохо. Вырываю из рук рядом танцующего парня бутылку. В ней, кажется спрайт. Делаю обильный глоток и морщусь от горечи. В свете неонов, наконец, читаю, что это соджу. - Дэхен! – я, кажется, умираю, как же плохо. – Дэхен! Я хочу домой! Я понятия не имею, где его носит, но если сейчас же не выберусь, меня раздавят. Страшно, вокруг уродливые лица, перекошенные спиртным, наркотиками и желанием выплеснуть все накопившееся. Плохая идея, тащить меня в клуб. Плохая идея настолько напиваться. Не замечаю, что уже влился между двумя телами, что-то нечленораздельно выкрикивая и без стеснения прижимая к себе какую-то девчушку. Она совсем молоденькая, но сзади к ней льнет мужчина. Господи, да плевать. Соберись Чжунхон, ты должен отсюда выбраться. - Дэхен! Да пошел ты, - машу на него рукой, и вижу впереди свое спасение. Это то ли стол, то ли барная стойка, за которой мы выпивали, уже не имеет значение. Уже ничего не имеет значения, потому что я теряю связь с реальностью. Помню, как куда-то взбираюсь. Помню свист, и как под ногами что-то бьется. Чувствую, что могу свободно дышать, но ноги не слушаются. Помню в толпе Дэхена и его взволнованный взгляд. Он держит в руках телефон. - Хен, а я тебя нашел, - делаю шаг вперед, наступая на что-то скользкое. Ноги разъезжаются в разные стороны, обрекая тело на падение. Я помню мимолетную свободу и последовавший за ней мрак. Потом все совсем как в тумане. Чьи-то голоса, охранник на выходе, мягкая обивка заднего сидения. Меня клонит в сон. Резко распахиваю глаза, пялясь в потолок. Пока в глазах плывет, пытаюсь убедить себя, что мне все это приснилось, но когда картинка становится четкой, я вскакиваю с постели, боязливо озираясь по сторонам. - Какого черта? – голоса почти нет, и я едва хриплю, разглядывая обстановку вокруг. – Я умер? Допился. Я впервые понятия не имею где я. Это место мне не знакомо. Чужая постель, пахнущая кондиционером. Неужели меня вчера кто-то снял, а потом мы всю ночь развлекались? Ничего не помню. Голова раскалывается. Где Дэхен? Он меня бросил? Откидываю одеяло и ставлю босые ступни на пол, предвкушая, как их охватит холод, но этого не происходит. Очень уютно и тепло. И все же будет лучше, если я найду свою одежду и быстренько уберусь из этой картинной галереи. Упираюсь взглядом в одну из картин. Она действительно хороша. Детально прорисованный ночной Сеул, вернее одна из его окрестностей, которая кажется мне до безумия знакомой. Любопытство берет верх, и я подхожу ближе, осторожно всматриваясь в детали вида из окна. Я знаю это место, это конечная точка моего маршрута, а это - тот самый дом с кофейней. - Господи… да он сумасшедший. С похмелья до головы доходит туго, но я успеваю немного сообразить, прежде чем начинаю паниковать. На картине не ночь, а время перед рассветом, в уголке 5:15 и точная дата, когда я впервые появился на этой улице. Сотни огней и в их центре я, устремивший взгляд в небо. Простите, но к такому меня жизнь не готовила. Я не хочу встречаться с хозяином этой квартиры. Сейчас бы мантию невидимку или ковер самолет. Подхожу к окну, чтобы посмотреть, смогу ли я через него выбраться, но увидев, куда оно выводит и какой из него божественный вид, я понимаю, что Енгук мне врал. Как я вообще мог ему поверить? У меня просто открывается рот. Это далеко не тот этаж, на котором я каждое утро вижу упитанного дядечку, мирно потягивающего дым. Бан совсем на него не похож, даже близко. Я просто яростно хотел, чтобы тем мужчиной был Енгук, но реальность меня поимела. - К черту, - резко разворачиваюсь, чтобы уйти, но как только это происходит, замираю, нервно сглатывая и пугаясь стоящего передо мной художника. Скулы сводит от паники и дикого стыда. Я стою перед ним в трусах, а он держит в руках мою одежду. – Что здесь происходит? Я требую объяснений. Я умудряюсь командовать не в своем доме. Мужчина явно тоже удивлен, он приподнимает бровь, смотря мне в лицо, потому что я бегаю глазами по его телу. Черная майка почти ничего не скрывает, и я могу видеть тату на груди, изгибы букв, их четкие линии, выступающие ключицы. Уже на этом можно было бы остановиться, но мне мало, и я перемещаю взгляд на еще одну татуировку теперь уже на плече. - Наше тело тоже холст, - его слова выдергивают меня из собственного мира и возвращают в реальность, где Енгук видел мой неприкрытый интерес к его телу, а я этот момент упустил. – Я думал, что ты ещё спишь, поэтому решил занести одежду и… - Посмотреть на меня голого? – знаю, что веду себя глупо, но я оскорблен ложью и вообще самим Баном, так что имею право злиться и ерничать. - В таком случае могу сказать, что я вдоволь насмотрелся вчера, - он улыбается, а я скрещиваю руки на груди, потому что понимаю, что прокололся. Мне серьезно плевать, что, возможно, я вчера уделал свою одежду, а ему пришлось меня раздевать, и точно так же меня не волнует мой внешний вид. Но когда я перестану врать даже самому себе? - Ты не ответил на мой вопрос. - Почему? – кажется, он искренне удивлен, а я в полнейшем смятении. – Ты спросил о том, что здесь происходит, я объяснил, что принес твою одежду. Конкретный вопрос, конкретный ответ. Он меня бесит. Я уже его ненавижу. Слишком спокойный. От него так и веет аурой сильного человека, которому хочется подчиняться. От его взгляда мурашки по коже, и меня это раздражает. Я не хочу ему уступать, но ему это нравится. Иначе я больше никак не могу объяснить подобное поведение. - Хорошо, - забираю одежду из его рук. Она теплая и пахнет лавандой. Я не удерживаюсь, и просто начинаю одеваться. – Почему я у тебя? - Другое дело. Потому что ты сам меня вчера вызвал, я не мог не поехать, зная точный адрес. А уж, когда был на месте, то совершенно перестал сомневаться в правильности решения, - он усмехнулся, останавливая взгляд внизу моего живота, там, где скрывалась татуировка, которую я поспешил спрятать. – С барной стойки в мои руки ещё никто не падал. А здесь ты потому, что не смог даже имя свое выговорить. Что он несет? Я же точно помню, что не звонил ему, или... может тогда Дэхен? Я ничего не могу утверждать, я просто не помню. Да и голова болит, и сейчас бы воды, и что-нибудь, чтобы нафиг забыть это утро. Все, что говорит этот врун, похоже на правду, но я знаю, что он мне уже лгал. - Где Дэхен? - Если ты о громкоголосом парне, который тоже едва стоял на ногах, то он спит в соседней комнате. Я уже хотел оттолкнуть от себя старшего и просто ринуться открывать все двери подряд в поисках друга, чтобы забрать его и уйти, но понимал, что если не спрошу сейчас, то потом ещё долго буду об этом жалеть. Пусть в данную минуту все и закончится. Я выдыхаю, набираясь смелости. Колени начинают дрожать, а мысли путаются. - Расскажи мне правду, всю правду, которая касается меня, - вижу, как он хмурится, это немного страшит, но я чувствую, что Бан не опасен. - Это не ты мужчина с третьего этажа, тогда кто ты? Что эта за картина и почему на ней я? Что тебе от меня нужно? Я хочу знать правду, а не дешевую комедийную историю. - Давай присядем, Чжунхон. Он отходит к кровати и присаживается на край, ожидая, когда я сделаю то же самое. Хочет, чтобы я играл по его правила, хорошо, давай попробуем. Сажусь на противоположный край, чтобы он не имел возможности меня коснуться. Это вновь вызывает у него улыбку, на которую я просто не могу смотреть. - Я думаю, ты уже знаешь, что я художник, и что я рисую и продаю свои картины. Это мой хлеб, - он сплетает пальцы в замок и подносит их к губам, они у него тонкие, красивые, словно он не имеет дело с иссушающей кожу красной, будто он творец музыки. – Но знаешь, у художников бывают периоды, когда они больше не могут творить, когда муза покидает их, а источник воображения опустошается до нуля. Это похоже на затяжную депрессию. И ты ничего не можешь поделать, пока вдохновение не вернется. Наступив несколько раз на эти грабли, я понял, что если ничего не изменю, моя карьера будет закончена, не успев полноценно начаться. И я нашел выход. Моим источником стали люди, с яркими эмоциями, самыми разнообразными и от того интересными. Но самый сильный источник неисчерпаемого вдохновения – это любовь. Понимаешь? На самом деле я не особо понимал, что он хочет этим сказать, поэтому просто кивнул. Но буквально через секунду в голове начали появляться мысли о его неадекватности. И либо он маньяк, что истязает своих жертв, либо озабоченный «мистер Грей», что в принципе одно и то же. И меня это не радовало. Я не собираюсь быть его сексуальным рабом, или как там у них это называется, сабмиссив? - В тот день, когда я впервые увидел тебя там, стоящего внизу, и с какой-то надеждой смотрящего в темноту, я дрогну. У меня уже несколько месяцев был тот самый кризис, мое искусство было на грани забвения, но появился ты, - в его пугающе строгих глазах блеснула доброта и тонкая полоска любви, или мне так показалось. – Не знаю, что спровоцировало меня тогда подойти к окну, но пелена спала с глаз моих. Я смотрел на тебя, пытаясь увидеть твое лицо, понять твои намерения, но с рассветом ты ушел, а я написал картину. Потом я начал караулить тебя, высматривать, искать, и каждый раз, когда ты приходил, я чувствовал этот полет фантазии и желание творить. - Так, допустим, - я больше просто не мог слушать о том, как стал кому-то вдохновением, не особо хотелось повторить судьбу Дориана Грея и вообще впутать себя во что-то подобное. – Что насчет всего остального? - На третьем этаже живет моя сестра со своим мужем, это его ты видишь утрами, - я закатываю глаза, прекрасно понимая, к чему он клонит. Он спокойно позволял себе также наблюдать за мной, пока я наслаждался мнимым одиночеством. – Чжунхон, пожалуйста, пойми. Ты стал моей музой, эталоном и вдохновением. Я дам тебе все, что ты пожелаешь, только позволь хотя бы редкие встречи. И понеслась. Я запрокинул голову, громко выдыхая и всматриваясь в потолок. И почему я не Дэхен, сейчас бы согласился без зазрения совести. Удобно же, но мне этого не нужно. - Секс за деньги - ты не по адресу. - Что? Об этом и речи не шло, - кажется, я его оскорбил, потому что в его голосе зазвучал тот самый металл. Он не был многословным, но чтобы что-то объяснить мне старался из всех своих сил. Я видел, что ему не комфортно, и от этого сам ощущал то же самое. – Я, по-твоему, извращенец? - Не знаю, - я пожал плечами, потупляя взгляд и направляя его в стену. Никогда ещё не было так страшно и одновременно волнительно. Одна моя часть хотела согласиться, потому что Енгук был тем, кто сумел захватить мое сознание, а вторая просто умоляла оставить все, как было и не кидаться с головой в пучину запутанных событий. – А как ещё объяснить твое поведение? Господи, я запутался. Я просто хочу каждое утро спокойно гулять и не натыкаться ни на кого. Разве это так сложно понять? Я не твоя модель. И не собираюсь ей становиться. Мне плевать на твои деньги, мне плевать кто ты. Просто оставь меня в покое. Найди себе другую музу. - Я не могу, - он обрывает меня, поднимаясь. – Ты не понимаешь, что я прошу тебя о встречах ради твоего же блага. Чем чаще я буду тебя видеть, тем меньше со временем будет эмоций, вызываемых тобой, тем меньше будет фантазий. Я просто напитаюсь вдоволь твоим образом. - Тогда я тем более не хочу быть очередным. Встаю, с твердым намерением уйти, но его пальцы обхватывают мое запястье. Он дергает меня на себя, вынуждая развернуться, и теперь смотрит прямо в глаза. Я честно не ожидал такой силы в его довольно сухом теле. Я все больше запутываюсь, потому что мне, кажется, нравится его ладонь на моей талии. - Да послушай ты. Если уйдешь, обречешь себя и меня на страдания. Ты станешь моей вечной недосягаемой музой, а это, черт возьми, порочный круг. Я не смогу творить ничего другого, кроме любовной тематики, потому что пока ты моя муза, я буду любить тебя. Как никто и никогда, только ты не влюбляйся. - И где здесь мои страдания? - Ты не сможешь без меня, потому что я уже тебе нравлюсь. - Слишком высокого мнения ты о себе, - выдергиваю руку из его плена и отталкиваю от себя подальше. Но мы оба знаем, что он прав, но будет лучше, если следующий вопрос прозвучит под соусом сарказма. – Разве это пройдет, когда ты мной насытишься? - Да, только симпатия не должна перерастать в любовь. Нам обоим это не нужно. Я хотел рассказать тебе все в совершенно другой ситуации, но уж как получилось. - У меня нет оснований тебе верить. Это все звучит, как бред сумасшедшего. - Плевать, как это звучит. Просто помоги мне. - Я подумаю. А теперь я хочу забрать своего друга и уйти, и ты не имеешь никакого права этому препятствовать. От самого себя тошно, потому что веду себя как скотина. Я в пьяном угаре звонил ему, и черт знает что наговорил, а может это был и не я вовсе. Он, видимо, и сам не рад, что, такой как я, стал его вдохновением. Мой спектр эмоций – один сплошной сарказм. А может именно этого цвета ему и не хватает в палитре. Но, кажется, с моим появлением его картины стали ярче. Может, он действительно прав, но тогда, я сам лично приду к нему, разбужу в 5:15 и остановлю это чертово проклятие.