Эта жажда будет вечной

      — Зачем ты пришёл, Родж?..       Вопрос на мгновение повис в ночном воздухе, рискуя остаться без ответа, но Тейлор не мог слишком долго длить молчание. Позднее, вспоминая эти события, он не раз говорил, что тогда шаг к Фредди подобен был шагу в пропасть.       — Прости меня, дружище, - горячо прошептал ударник, резко обнимая его за шею. - Я вёл себя, как придурок.       — Что ты, Родж… Ты часто ведёшь себя, как придурок, но этим ты мне и дорог. Не нужно из каждого раза делать трагедию. Или я чего-то не знаю?       — Ты знаешь, - Роджер уткнулся носом в его щёку. - Но ты ничего не знаешь. Я не могу, не могу…       — Ты вот сейчас о чём? Чего я знаю и не знаю?       — Я не могу тебе сказать, Фредди.       — Дааа, набрался ты сильно. Ладно, утром разберём. Ты сейчас куда?       — К тебе.       — Ну, поехали.       Музыканты поймали такси. Фредди заботливо устроил друга на заднем сидении. По неведомой причине Тейлор всё ещё пребывал в расстроенных чувствах. Назвав таксисту адрес, Меркьюри заметил его понимающе-ироничный взгляд.       — Ваш приятель совсем расклеился, мистер.       — У него любовная драма, не обращайте внимание.       — Ещё какая драма, - прокомментировал сзади Родж.       — Девушка бросила?       — Девушка? Да, да, это девушка. Такое бывает сплошь и рядом. Едем быстрее.       Нужно сказать, что посиделки с Брайаном и Джоном в баре не закончились для Роджера просто так. Выпив ещё по порции, они разошлись, на прощание заверив друг друга, что, конечно, не оставят на самотёк ситуацию с вокалистом, пристрастившимся к гей-клубам, и обязательно придумают нечто, способное оградить мистера Меркьюри от проблем.       Вот только Роджера это не слишком успокоило. Распрощавшись с друзьями, он отправился вверх по улице. Поднялся ветер, гоня по тротуару опавшие листья и брошенные фантики. Он наглухо застегнул кожаную куртку. Выпитый виски не согревал и не веселил. Стояла осень, близился выпуск нового сингла «Queen». «Богемская рапсодия» и «Я влюблён в свой автомобиль». А дальше — и новый альбом. «Ночь в опере», вот так-то! Группа репетировала свежий материал, и, если бы не хреновы переживания, Роджер Тейлор был бы, пожалуй, абсолютно счастлив. Но нет, нет, слишком многое омрачало сердце и мысли! Чем больше знал Роджер, тем ближе он был к панике. И чем яростнее пытался заглушить свои чувства в объятьях бесконечной череды девиц, тем яснее проявлялась его любовь к… Он сказал Брайану и Джону, что беспокоится за Фредди, посещающего заведение с дурной славой. Тоже самое он сказал и себе. На самом же деле несчастный барабанщик содрогался под жестокими ударами ревности и в тот вечер он, наконец, осмелился признаться самому себе: да, он любит Фредди. Да, чёрт возьми, да!       Тёмная и яростная волна накатила на Роджера. Терзания были столь жестоки, что он свернул за ближайший угол и что было силы ударил кулаком по стене. Боль пронзила руку. Тейлор прижался к холодному камню лбом, но покой не наступал. Здесь же, за углом приютился маленький бар, куда он и свернул, надеясь заглушить страдания и ревность ещё парой стаканов виски.       Привалившись к замызганной стойке, он сделал заказ. Нет, ну, чем он хуже всех этих слащавых накрашенных парней, что таскаются по клубам, виляя перед Фредди задницами?!       — Моя задница, - шепнул он. - Чем хуже моя задница?       — Эй, парень, если у тебя проблемы с задницей, ты перепутал бар.       Тейлор поднял глаза. Вид у бармена, ставящего перед ним стакан, был одновременно понимающий и насмешливый.       — Нет у меня никаких проблем! - огрызнулся Родж. - Кроме тех, что я на эту задницу отгрёб!       — А, ну, ясно. Выпей-ка это, может, тебе и полегчает.       — Давай уж, чего тянуть.       Барабанщик с жаждой присосался к стакану. Крепкий напиток обжигал рот и горло. Нет, это точно какой-то самопал! Впрочем, теперь неважно. На глазах выступили слёзы. В их ореоле грязное заведение выглядело радужным. Рот и горло горели огнём. Крепкая дрянь.       Неизвестно, сколько он ещё просидел здесь, надираясь. Бармен оказался душевным парнем, который, нужно сказать, узнал в посетителе ударника группы «Queen». Ненавязчиво они поболтали о музыке, бабах, задницах и проблемах, подстерегающих мужчин. Роджер почувствовал, что неимоверно сильно хочет увидеть Фредди, отсутствие которого порождало теперь боль даже и не в душе, а отчего-то уже на физическом уровне.       Распрощавшись, он вышел прочь. Спеша, споткнулся и упал в лужу, а, выбравшись из неё, ругался до того громко и скверно, что привлёк внимание группы парней мрачного вида, куривших у стены. Эти типы без труда пересчитали бы бедняги все зубы, но здесь опять сыграла на руку популярность. Признав музыканта «Queen», они угостили его сигаретой, попросили автограф и даже поймали Роджу такси, которое и отвезло ударника к дому семьи Булсара, где он и встретился с Фредди и его школьным товарищем.       Теперь Фредди и Роджер вдвоём вошли в квартиру Меркьюри. Зажёгся свет. Кошки, как по команде, поднялись и приветливо замурчали. Тёплый нежный рокот заполнил прихожую.       — Вот и вы, - проговорил Фредди, присев на корточки, по очереди гладя то каждого домашнего любимца, которые наперебой тыкались мокрыми носами в его руки. - Папочка вернулся. Надеюсь, вы хорошо себя вели? Эй, Родж, осторожнее, не наступи никому на хвост!       Пока Тейлор, пыхтя и чертыхаясь, пытался снять с себя обувь, довольный котопапа, сопровождаемый голосящими питомцами, занялся кошачьим ужином.       — Оскар, Ромео, это вам. А где же Тиффани? Тиффани, кис-кис! Вот ты где, любовь моя!       Утробно мурча, кошка поставила лапки на колено хозяина, лизнула его в подбородок. Чмокнув в ответ кошачий носик, Фредди поставил перед Тиффани миску с едой. На кухню, пошатываясь, вошёл Тейлор.       — Смотри, какие у меня дружные ребятки, - проворковал Меркьюри. - Ты, надеюсь, не голоден? Просто у меня в холодильнике почти ничего. Шоколадку хочешь?       — Не парься. Пойдём в гостиную, выпьем.       Комната, где они оказались, представляла собой смесь творческой лаборатории, восточного будуара и комнаты для приёма гостей. В углу у окна стояло фортепьяно, покрытое листками бумаги, исписанными нотами и текстами. На крышке инструмента и на журнальном столике стояли стаканы, чашки, несколько блюдец с печеньем и орешками. Пол возле дивана обильно завален яркими подушками с индийскими орнаментами. Хозяин квартиры распахнул плотные красные шторы с кистями и узорами из цветов. В окна хлынул смешанный свет Луны и уличных фонарей. Фредди зажёг лампу около дивана.       — Располагайся, - кивнул он Тейлору. - Виски, джин? Шампанское не предлагаю.       — Виски.       Наполнив два более-менее чистых стакана, найденные на крышке фортепьяно, Фредди переместился с ними на диван.       — Итак, друг мой, за что мы пьём? - спросил он. - И, собственно, почему?       — Ты представить себе не можешь, как я люблю тебя, Фредди, - Роджер сжал в руке стакан. - Я так тебя люблю!       — И я люблю тебя, Роджер. Ты мой лучший друг.       — Ты тоже мой лучший друг. Ты…       — Значит, за дружбу между нами, - Фредди чокнулся своим стаканом со стаканом Тейлора. - И за любовь.       От выпитого виски у Роджера закружилась голова. Порция была явно лишней.       — Отдохни, Родж, - проговорил Меркьюри.       Он сел на диване, подложив под спину подушку. Роджер уютно устроился между его разведённых ног, пристроив голову на груди, улыбнулся, прикрыл глаза. Фредди запустил пальцы в спутанные волосы ударника. Родж приподнял голову, потянулся, поцеловал его в щёку, скулу, взял в рот мочку уха, затем спустился дорожкой мокрых поцелуев ниже по шее, жадно вдыхая носом, облизал ключицы, ткнулся носом в ямку между ними. Запах кожи Фредди — лучший на свете, притягивал, словно магнит. Проделки нетрезвого Роджера удивили Меркьюри, но распалили чувственность. Фредди не совсем верил в реальность происходящего, голова шла кругом. Нет-нет, это сон, самый настоящий сон! Да как же Родж, этот известный любимец девушек, покоритель их сердец и не только сердец…       — Ты играешь со мной, - шепнул Фредди и не смог сдержать стон: губы ударника были уже в нескольких миллиметрах от его приоткрытых от удовольствия губ, а одна рука Роджера неловко, но рьяно пыталась справиться с ремнём на его брюках.       — Я не играю, - ответил неожиданный соблазнитель. - Мне продолжить? Прошу, позволь мне продолжить.       — Продолжай.       Тотчас же Тейлор сократил и без того малое расстояние между их губами до нуля, целуя глубоко и страстно. На поцелуй последовал ответ, что ободрило Роджера ещё больше того, что друг не послал куда подальше после первой же попытки сближения. Фредди сам помог справиться с ремнём, расстегнул на себе рубашку. Роджер вновь переместился ниже, принялся целовать его грудь и живот.       — Хочешь меня, милый?       — Угу, - Тейлор кивнул, не отрываясь от своего занятия.       — Погоди немного, - Фредди поднялся, мягко заставляя Роджера слезть с себя. - Нам понадобятся кое-какие штучки. Разденься пока.       Погладив ударника по щеке, он многообещающе подмигнул ему и скрылся в ванной. Фредди открыл кран, и холодная вода обжигающей струей коснулась его разгорячённого лица. Господи Боже! Шаря по шкафчику в поисках смазки и презервативов, он всё ещё не верил, что это Родж первым поцеловал его, это Родж полез к нему в штаны. Но, чёрт возьми, это было так!       — Где же ты? - он всё шарил и шарил по полкам.- Куда всё подевалось!       Содержимое шкафчика вывалилось в раковину и на пол. Полный флакон шампуня больно ударил Фредди по одной ноге. Другой ногой он раздавил что-то хрупкое.       — Да твою же мать!       Когда, наконец, Фредди выбрался из разгромленной ванной, запнувшись по пути за Ромео или Оскара, или за обоих котов разом, в гостиной было тихо и спокойно. Роджер с обнажённым торсом и со спущенными джинсами спал на диване сидя. Тиффани примостилась на подлокотнике, свесив лапку вниз.       — Вот вам и секс, дорогой мистер Меркьюри, - Фредди невесело улыбнулся. - Ты понимаешь, Тиффани? Ничего не светит. Полный облом.       Он застегнул рубашку и брюки, ощущая, как спадает возбуждение. Кошка широко зевнула. Казалось, она понимала.       — Родж, Родж… Дай хоть спать тебя уложу, солнышко. Знаешь, ты такой трогательный, когда спишь, а не орёшь на меня из-за всякой ерунды.       Стащив с Тейлора джинсы, он потрогал ещё чуть твёрдый бугорок члена под тканью нижнего белья, затем огладил зад ударника. Да уж, полный облом. Можно было, конечно, прямо сейчас снять с Роджера трусы, возбудить себя вручную, и, использовав хоть весь тюбик смазки, всё-таки заняться с ним сексом, но… Наутро Роджер его просто убьёт. И даже хорошо, что ничего не получилось! Фредди не хотел стать насильником своего лучшего друга. Ведь ясно же, как день, что Тейлор — любитель женщин, а сегодня он просто выпил лишнего, был в неадекватном состоянии и попросту не соображал, что творит. Пьяный дурак!       Фредди поправил подушку под головой Роджера, укрыл его пледом, затем плеснул себе ещё виски, выпил залпом, подошёл к фортепьяно, сел, открыл крышку и коснулся пальцами прохладных чёрно-белых клавиш. В окно лился свет, лунный, смешанный с фонарным. Фредди тихо играл мелодию — ту самую, из балладной части его рапсодии. Кошки втроём устроились на подушках, лежащих на полу, и внимали каждой ноте, сыгранной их хозяином. Тейлор на диване застонал и перевернулся на бок.       Фредди вспоминал, как сочинял эту мелодию, эту великую музыку, что, он верил, уже совсем скоро отзовётся в душе каждого человека. Какая магия рождалась из звуков! Какой раскалённый космический ветер рвался из груди! И сколько он испытал муки и счастья… А Родж, вредина, пристал со своим творением про любовь к машине, да так, что почти сутки просидел в платяном шкафу, пока Фредди не согласился выпустить его песню синглом вместе с «Богемской рапсодией». Никто, никто из ребят не позволяет себе подобного!       Меркьюри перестал играть, резко встал, подошёл к дивану и сверху вниз посмотрел на Роджера.       — Несносный ты тип, Тейлор. Как только я вообще тебя терплю?       Негодование охватило Фредди, и захотелось прямо сейчас съездить в ухо этому белобрысому засранцу, развалившемуся на его диване. Но вместо этого музыкант упал на колени, кинулся к спящему, порывисто обнимая его голову, целуя волосы, уши, лоб, веки, зарываясь в его тепло, словно в чистое золото. О, мой друг с волосами цвета пшеницы под солнцем! О, несравненный Роджер с внешностью ангела и характером ведьмы!       — Ты не мой парень, Родж. Но, если бы ты полюбил меня, - сказал Фредди спящему. - Если бы ты только полюбил меня, мне бы не нужен был никто другой.