Эта жажда будет вечной

      Простившись с Фредди, Мэри Остин осталась жить в их квартире в Холланд-парк с тремя кошками. После разговора, в котором не прозвучало главного признания, но решение о расставании было фактически принято, ей стало и легче, и трудней одновременно. С одной стороны, девушка словно сбросила груз неопределённости, лжи и недомолвок. Она, как и Фредди, не хотела больше притворяться, оправдываясь тем, что просто оберегает их семейное счастье. Как ни было обидно, Мэри понимала, что на самом деле, нет у них ни семьи, ни счастья. И она не должна держать его, заставляя всякий раз разрываться надвое. С другой стороны, больно было рвать отношения, что складывались годами. Оставшись одна, Мэри постепенно привыкала к новому порядку вещей.       Жизнь шла своим чередом. На работе всё было хорошо. Дома Оскар, Тиффани и Ромео ластились, мурчали, а по ночам забирались к ней на кровать. Мэри навещала родителей, встречалась с друзьями. Фредди звонил, рассказывал о гастролях, как ни в чём не бывало. Пару раз она виделась с Кашмирой. Сестра её уже почти бывшего парня, хотя и хотела для брата всего самого хорошего, никогда сильно не вмешивалась в его дела. Каши предпочитала просто любить его вместе со всеми особенностями и причудами, с удивительным талантом и своенравным характером. Но и она чувствовала: между Фаррухом, то есть Фредди и его девушкой что-то не так. Кашмире хотелось бы знать, но Мэри ничего не рассказала, и она тактично не стала расспрашивать. Вместо этого позвала мисс Остин на йогическую практику к их общему знакомому Фарангу Ирани.       Тренировки Фаранга обрели популярность. Он чуть адаптировал практику для европейцев, начиная с мягких ковриков и заканчивая тем, что старался не очень отвлекать от сути сложными названиями асан. В своём оранжевом наряде, с обаятельной и мягкой улыбкой, вкрадчивым голосом Ирани напоминал притягательный экзотический цветок. Красный тилак, проще говоря, точка во лбу, давал прямой намёк на скрытую мудрость, что производило большой эффект.       Сам себя Фаранг отнюдь не считал обладателем третьего глаза, но, благодаря годам практической йоги, начиная с ранних юношеских лет, он безошибочно читал тела всех, кто приходил на занятия. «Забитые» мышцы любителей проводить время в «качалке», зажатые позвонки на спинах офисных работников, начинающиеся артриты тех, кто постраше и многое другое — ничто не укрывалось от взгляда мастера. Он точно знал, кому какая асана будет всего полезней, и всем мог дать хороший совет.       — Привет, Каши! Привет, Мэри! - приветливо помахал рукой Ирани. — Рад, что вы пришли на практику.       — Привет, Фаранг, - Кашмира радостно протянула ему руки. - Вчера мне звонил Фредди, передаёт тебе привет.       — Передай и ему от меня большой привет! Где они сейчас?       — Были ещё в Америке, но, говорит, скоро уже полетят в Японию. Братец этого с нетерпением ждёт.       — Да, он рассказывал, что любит всё японское, может, даже больше, чем индийское. А ты, дорогая Мэри? Ты задумчива или мне показалось? Скучаешь по Фредди, которого мы все так любим?       — Да, скучаю, - она натянуто улыбнулась: несмотря на всю свою прозорливость йога, Фаранг случайно ударил по больному месту. - А, если честно, Фаранг, я очень волнуюсь.       — Но почему?       — Я на такой тренировке первый раз.       — Поверь, причин для волнения нет. Всё когда-то бывает первый раз. В твоём теле есть пластика, которую можно ещё развить, и поэтому всё будет хорошо.       — Я такая неуклюжая…       — Ты прекрасная и грациозная девушка, - улыбнулся Фаранг. - Поверь мне.       Между тем, группа собралась, расположилась на ковриках в зеркальном зале — не в том, с персиковыми стенами, где Фаранг занимался йогой с Фредди и Роджером, а в другом, большем по площади. Фаранг поздоровался со всеми, сделав знак намасте, а после началось традиционное приветствие Солнцу, состоящее из нескольких сменяющихся положений тела.       — Вирабхадрасана, поза воина, - произнёс мастер. - Шагаем одной ногой вперёд широко, упор на вторую ногу, пятку тянем в пол, макушка и руки в потолок, плечи не поднимаем, лопатками тянемся вниз, солнечным сплетением тянемся вверх, смотрим перед собой.       Стараясь не упасть, Мэри вспомнила Фредди. Вот, значит, откуда родом эти позы, которые он иногда принимает во время выступлений. Эффектно, нельзя не признать. Она посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Во время этого занятия девушка ещё не раз вспоминала своего бывшего, да, теперь уже бывшего парня. Бывшего парня, но близкого друга. Да, именно так теперь Мэри старалась думать о Фредди. Казалось, ей бы заплакать, но девушка улыбалась, словно что-то не давало ходу отрицательным эмоциям.       Мэри смотрела на себя в огромное зеркало. Фаранг прав… то есть, не во всём, конечно — до грациозности в исполнении асан ей пока далеко, но ведь она делает их впервые. Та же Кашмира справляется лучше — гибкая, смуглая, изящная, с точёной, как и у её брата, фигурой.       Мэри видела и чувствовала, что та девушка в зеркале — в лосинах и топике, с светлыми волосами, собранными в высокий хвост — красива, мила и заслуживает счастья. Хватит плакать, мисс Остин. И пусть время радости ещё не настало, всё равно — хватит плакать.       — Каждый делает так, как может, - произнёс Фаранг. - Не перетягиваем себя, не насилуем своё тело.       Да, он прав. Пусть Кашмира Булсара и её брат будут самими собой, а она, Мэри Остин — сама собой. Не нужно перетягивать, не нужно насиловать тело, не нужно насиловать душу и сердце.       С того дня Мэри с Кашмирой часто бывали на практиках у Фаранга. Однажды Каши не смогла пойти на тренировку, Мэри отправилась одна. В ходе занятия, подтягивая колени к ушам, она внезапно поймала взгляд молодого человека, расположившегося на соседнем коврике. Парень уже посещал группу несколько раз. На прошлой практике, когда Мэри вновь улыбнулась в зеркале сама себе, он зачем-то улыбнулся ей, будто в ответ.       Когда тренировка окончилась, девушка, переодевшись, вышла из клуба «Сила духа», ощущая приятную лёгкость во всё теле. Словно пушинка, она полетела было вверх по улице, но…       — Простите, мисс!       Перед ней стоял тот самый парень с йоги. Он, пряча смущение за белозубой улыбкой, крутил в пальцах край своей расстегнутой замшевой куртки. Большеглазый, с чуть растрёпанными волосами, он, пожалуй, даже вызывал симпатию.       — Вы что-то хотели?       — Да, мисс. Я хотел сказать: у вас здорово получаются упражнения или, как мастер говорит, асаны. Необычное слово, правда?       — Звучит экзотично для англичанина.       — Вы, мисс, конечно, англичанка?       — Да. А почему вы спрашиваете?       — У вас классическая красота британской леди.       — Не уверена, что…       — О, поверьте мне! - он мягко преградил ей дорогу. - Я в таких вещах разбираюсь, ведь я художник. Меня зовут Пирс.       — Очень приятно, Пирс. Меня зовут Мэри.       — Красивое имя, - он на миг замялся. - Позвольте вас проводить. На улице так холодно, и… как бы чего не случилось.       — Что же может со мной случиться посреди Лондона? - улыбнулась она.       — С такой красивой девушкой — всё, что угодно.       Они пошли вверх по улице. Пирс, правда, проводил её до дома, а затем галантно распрощался. Оказавшись в квартире, Мэри покрутилась перед зеркалом, растормошила спящих Ромео и Тиффани, схватила Оскара, который вдруг захотел с ней поиграть и зацепил когтистой лапкой, и отправилась с ним на кухню перекусить. В жизни девушки случались романы и увлечения, но… Она столько лет жила одним Фредди, что сегодняшние знаки внимания от этого милого и забавного парня показались даже в новинку.       После следующего занятия Пирс снова проводил Мэри. Через неделю таких прогулок он пригласил её в кофейню, а ещё через неделю он заявился под окна её квартиры с букетом белых роз. Чувствуя себя наполовину изменницей, она всё же пригласила его в гости. Пирс пил чай, заедая кексами, которые Мэри сама испекла, и не скупился на похвалы и комплименты. В какой-то момент он коснулся губами её губ, но девушка отстранилась.       — Думаю, пока не время, Пирс.       — Как скажешь, - он виновато посмотрел на неё. - Я не хочу тебя обидеть, Мэри.       — Ты не обидел. Мы просто пока мало знаем друг друга.       — Значит, нужно узнать друг друга получше. Если ты пока не готова поцеловать меня, осмелюсь пригласить тебя в кино.       — С удовольствием.       — Замечательно. Ты живёшь здесь одна?       — Да. То есть, нет. Это квартира моего хорошего друга, сейчас он уехал. Вернётся только в конце апреля.       — А потом?       — Потом… Потом я планирую найти себе другую квартиру.       — Я готов помочь тебе, если только позволишь.       — Буду рада. Хочешь ещё чаю?       — Конечно! Ещё по чашке и в кино, а то опоздаем на сеанс.       Они, правда, пошли в кино, и там, в темноте зала она всё-таки дала ему поцеловать себя. Поцелуй получился нежным, почти робким, не таким поглощающим и страстным, как, бывало, раньше целовал её Фредди. В Пирсе было своё очарование. С Фредди Мэри фактически рассталась, но всё равно она чувствовала себя неловко, будто бы изменила ему. Ну, и что? Никакая это не измена! Ведь ты, Фредди, сейчас, верно, тоже целуешь своего ненаглядного барабанщика Роджера.       Мэри была не совсем права. Фредди не целовал Роджера, хотя в ту ночь после концерта они опять засыпали в одной постели.       — Любимый, - прошептал Тейлор ему на ухо.       — Мммммм…       — Фредди, - он наклонился над вокалистом и, взяв светлую прядь своих волос, пощекотал его нос.       — Родж, ты что?       — Ты уже спишь?       — Я уже не сплю, - Меркьюри приоткрыл глаза, улыбнулся устало, но сладко. - Что ты хотел, милый?       — Фредди, я хочу спросить тебя. До завтра это не терпит, завтра вокруг нас будет опять слишком много людей.       — Ну, спроси.       — Фредди, - от нахлынувшего смущения ударник покраснел. - Каково это — отдаваться мужчине?       — Хочешь попробовать?       — Да, хочу…       — Насколько я в курсе твоей личной жизни, ты был только с девушками, да?       — Верно. Правда, одна любительница экспериментов хотела засунуть мне в задницу искусственный член, но я тут же пресек эту попытку. Не позволю, чтобы меня оттрахала девчонка.       — Кроме фаллоимитатора других попыток не было?       — Хочешь знать, девственник ли я? В этом смысле, да, я девственник. Это мой недостаток.       — Нет, это моё упущение, - Фредди обвил его руками. - Мы вместе с конца октября. Скоро конец марта, а ты у меня всё ещё невинен. Это же настоящее безобразие.       — Значит, ты согласен… сделать это со мной?       — Конечно, да. Но не сегодня, мой сладкий, не сегодня. Нужно подготовить тебя. У каждого девственника или девственницы есть, образно говоря, роза. Согласен ли ты, Роджер, чтобы я первым сорвал твою розу?       — Согласен, - Родж ласково потерся носом об его лицо, приближая свои губы к губам любовника. - Мою розу имеешь право сорвать только ты один, любовь моя, первым и единственным. Я так хочу.