Моя тень

Было примерно три часа дня, когда мы все-таки соизволили открыть глаза и одеться. Я достал последнюю сигарету из пачки и потянулся за рубашкой. — Так, а теперь мы точно пойдем в кафе за нормальной едой и сигаретами. — я протянул дымящийся «честерфильд» Элио. — Если меня не будет рвать твоим омлетом. Мы вышли на душную улицу с раскаленным тротуарам. Живые, смеющиеся люди шли нам навстречу, некоторые даже улыбались и желали доброго утра. Палящее солнце нежно грело спину. Изредка за углами домов встречался легкий ветер, помогавший преодолеть еще пару кварталов. Невольно на лице моем начинала тоже появляться улыбка. Жизнь начинала играть красками. — Опять рассказываешь сам себе анекдоты? — Элио толкнул меня плечом. — Вспоминаю твой разбитый нос и сразу хочется смеяться. — Ловким движением я захватил его шею и начал трепать волосы. — Смотри, смотри! Вот нормальный бар. Туда, однозначно. — Перестав дурачиться, мы забежали в прохладную комнату. — Здравствуйте. — Я подошел к стойке, за которой стояла симпатичная девушка с темной длинной косой и жгучими карими глазами. Сняв очки, я пристально смотрел на нее, широко улыбаясь. Отчего девушка тоже ответила улыбкой, кротко поднимая на меня взгляд. Элио фыркнул и отошел от стойки. — Что будете заказывать? — Продолжила официантка. — Нам, пожалуйста, английский завтрак и два абсента вместо кофе. — А вы рано начинаете свой вечер. — На ее лице появилась кокетливая улыбка. — Если ваш рабочий день заканчивается так же рано, то можете присоединиться. — К сожалению, выпить с вами я могу только после семи. — Буду покорно ждать. — Зачем-то сорвалось с моего длинного языка. Я подошел к столику около стены, за которым сидел Элио, и упал рядом на голубой диван. — Хоть зубы скалить перестань. — Элио кинул на меня осуждающий взгляд. — Ты о чем? — Слишком самодовольно выглядишь. — Не бойся, ее еще замуж не позвал. — То есть у меня есть время, пока ты опять не свалишь? — Да, думаю пара недель в запасе. Смелыми глотками я вливал в себя абсент, закусывая горячими тостами. Я чувствовал, как ожоги проходят по пищеводу, словно кто-то подкидывал подожженных дров в мой желудок. — Что будем делать дальше? — Элио пытливо смотрел на меня. — Предлагаю напиться и пойти дебоширить. Лицо Элио покрылось улыбкой. После трапезы я попросил завернуть еще одну бутылку абсента с собой. — Ну так что, зайдете за мной в 7? — На лице девушки искрилась улыбка. — Безусловно. Скажете свое имя? — Я облокотился о стойку, словно рассказывал смуглой южанке важный секрет. — Патриция. — Девушка тоже наклонилась. Я вышел на улицу и увидел Элио, слоняющегося вдоль стены. — Пошли. — Я показал ему пакет с волшебной жидкостью внутри и направился в другую сторону. Я слышал его быстрые шаги за моей спиной. — Постой! Да остановись ты, твою мать! Я резко развернулся и увидел его в паре шагов от меня. Брови на его лице сдвинулись ближе, губы сжались. — Что опять? — Что опять? А сам не видишь, что опять? Ты строишь глазки официанткам, причем в моем же присутствии. Вчера ты признавался мне в любви, а сегодня бежишь, как от прокаженного! После последней фразы я обернулся. Для пары прохожих эта фраза звучала так же отчетливо, из-за чего мы встретились с ними глазами. — Тащи свой зад сюда. — Я проскрипел сквозь зубы. Словно непослушный ребенок он нехотя шаркал ногами ко мне, после чего я схватил его за рукав полосатой рубашки и потащил в сторону безлюдных переулков. — Язык за зубами учили держать? — А тебя вести себя нормально учили? — Элио набросился на меня, оскалив белые зубы. Он хотел продолжить причитать меня, но я сжал его шею руками и заставил замолчать поцелуем. — Это не будет спасать тебя всегда. — рассеянно и уже спокойно пробурчал Элио. — Элио, я без ума от тебя. Ты думаешь, мне нужна та официантка? Единственное, что ее волнует, насколько хорошо видны ее чулки из-под короткой юбки. — И сколько симпатичных иностранцев эти чулки смогут привлечь. — Буду считать это комплиментом. — Я опять потянулся к губам Элио, от которых веяло абсентом. Всю ночь мы слонялись вдоль итальянских теплых улиц, изредка подбегая к уличным музыкантам. Вслушивались в тонкие струны гитары и медные баритоны певцов. Около 4 утра повеяло прохладой, что заставляло откатывать рукава хлопковой рубашки. Но горячительная жидкость внутри спасала нас от холода, создавала теплый и безопасный вакуум, отстраняющий от внешнего мира. Или же это было то чувство, что мы испытывали друг к другу? Моему опьяневшему мозгу было не особо интересно разбираться, отчего же ему так хорошо. Когда начало светать, мы добрались до одного из мостов. Находясь в состоянии, переходящем из веселого непонимания до разбитой осознанности, я всматривался в туманную дымку за горизонтом бледного неба. И хотя солнце еще не было таким ярким, я не мог открыть полностью высушенные глаза. Я подошел к Элио, сидящему на каменной лестнице. Он держался руками за перила, его голова повисла на тонкой шее. — Опять собираешься осквернить древние улицы Италии? — Я стал спускаться к нему. Но сев рядом, увидел его стеклянные глаза, твердо смотревшие в узоры белых камней. — Эй, что с тобой? — Я снял очки и нежно потрепал его по плечу. — Я хочу увидеть родителей, Оливер. Я скучаю по ним. — Он со всей силой прижался ко мне. Я обнял его дрожащее тело, гладил запутанные волосы. — Мы пойдем к ним прямо сейчас. — Я резко встал со ступенек и стал спускаться вниз. — Ты идешь? — Не оборачиваясь, я обратился к Элио. — Прямо сейчас? — Я слышал изумленный и хриплый голос за моей спиной. — Ну да, а что тянуть? Ты же хочешь к ним прямо сейчас. — От нас несет перегаром за соседним берегом! И что я им скажу? Не видел больше месяца, еще столько же не собирался. И тут появился. — Элио, это твои родители. Они только и ждут, как ты покажешься на пороге их дома. Даже с разлитым на футболке абсентом. — Я опустил свой взгляд на мокрое пятно на груди Элио. — Черт, я любил эту футболку. — Он также посмотрел на свою грудь, оттянув футболку. — Ты идешь? В твоей новой квартире нет даже мыла, так что придется выбросить свою любимую футболку. Или помириться с родителями и слезно просить постирать свои вещи. — Идиот. — Элио мягко улыбнулся, закатив глаза. Но все-таки подошел ко мне. Мы шли вдоль тенистых тропинок, на которые изредка сквозь деревья попадали лучи солнца. Тишину деревенского утра прерывал шелест травы, которую мы приминали ногами. Чем ближе мы подходим к особняку, тем бледнее было лицо Элио. Всю дорогу мы шли молча, так как я понимал, что ему сейчас не до пустой болтовни. Он нервно сжимал руки в карманах своих шорт и пристально смотрел в землю, будто пытался просверлить ее до ядра. — А вдруг они не хотят меня видеть. — Наконец выпалил Элио. — Что за бред ты несешь? Они будут безумно рады. Я уверен. — Я натворил столько чертовщины. Не знаю, Оливер… — Слушай. Помнишь, когда ты встретил меня несколько дней назад у вашего друга? Как его там звали. Арчибальд? — Айзек — Ну да, да. — я небрежно отмахнулся. — Дело не в его убогом имени. Ты что-то почувствовал. Я уверен. С первых секунд твое сердце начало биться чаще. Мое тоже. И пусть сначала я действительно поверил, что ты меня видеть не хочешь. Сейчас я знаю, что сразу же хотел броситься мне на шею. И не отнекивайся. После всей дряни, что я принес в твою жизнь, ты продолжал любить меня так же сильно. Я это чувствую. То же самое с твоими родителями. Они любят тебя их всей безграничной душой. И, сколько бы ты боли им не причинил, эти люди всегда будут с тобой. Я даже испытываю зависть, друг. — После этих слов я усмехнулся. — Мой отец после всего этого просто бы отправил меня жить к тем наркоторговцам в надежде, что в меня воткнут нож. — А ты хорошо начал. Я почти тебе поверил. — на лице Элио показалась улыбка, отчего у меня вновь поднялось настроение. Я положил свою тяжелую руку ему на плечи, и мы пошли дальше вдоль зеленой тенистой тропы. *** Медленно заскрипела дверца. Элио сделал пару неуверенных шагов по кухне. В доме царила тишина, прерываемая только ветром в саду. — Пап! Мам! — Элио заходил в каждую комнату. — Они не могли куда-нибудь уехать? — Я не думаю. Если только к маминой кузине, через пару улиц. — Значит будем ждать. — С этими словами я бросил свое тело на диван в гостиной. Элио подошел к фортепиано, медленно проведя по нему руками. — В идеальном состоянии. И не пылинки. — Его глаза наполнились светлой грустью. От тонкой улыбки появились чуть заметные ямочки. — Сыграй что-нибудь. — Я не мог оторвать от него глаз, но резко отрезал себя от этих мечтаний своим требованием. — Я уже ничего и не помню. Да и не тренировался долго. — Ты будешь ныть или играть? Он поднял от наигранного изумления густые брови и сел за фортепиано, одернув ворот фубтолки. Я следил, как Элио тщательно разминает свои длинные пальцы, медленно кладет руки на клавиши. Казалось, в тот момент я даже уловил его едва заметное дыхание. Раздалась первая нота, за ней последовала следующая, ускоряя темп. Его хрупкие пальцы быстро бегали по клавишам, оставляя за собой звонкий шлейф. Я чувствовал напряжение выступающего, приходящее с басовыми нотами. Вскоре вся мелодия перешла на октаву ниже. Будто за окном начиналась гроза, и яркие раскаты грома били по ушам, смешиваясь с жалобным пением дождя. Закончив играть, Элио убрал дрожащими руками кудрявые волосы назад. Я слышал его тяжелое прерывистое дыхание. Он медленно перевел взгляд на диван. Похлопав по мягкой ткани, я позвал Элио к себе. Он неуверенно и медленно лег на диван, положив голову мне на колени. Я гладил его по голове, запустив пальцы в темную шевелюру. — Элио, мне страшно. — Раздалось из его сухих губ. Мое сердце дрогнуло и начало биться чаще. Впервые за это время он назвал меня своим именем. Я чувствовал подступающие к моим глазам слезы. Свободной рукой я поспешно вытер соленую воду, чтобы он их не увидел. — Поговори со мной, прошу. — продолжал Элио. — Я с тобой. Оливер. — я медленно прошептал свое имя, не отрываясь от его бледного лица. Он поднял свой взгляд на меня.