who I am

Ночь Хёнджин проводит за книгами, повторяя все, от алфавита до более сложной грамматики, которую они прошли в прошлом году. Признаться честно, Хван многое забыл, даже не многое, а почти все, кроме конечно-же, алфавита, но даже на счет него брюнет не уверен на все 100%. Стол медленно превращается в склад чашек из под кофе, который так любит Хван. Да что тут сказать, вместо крови в его венах течет кофе, да он за кофе душу готов продать. Ужасная кофейная зависимость, которая сводила Хвана с ума если он не выпьет хотя бы чашечку. Первый курс хорошенько так потрепал… *** Хёнджин проходит по мокрому от моря песку, морской бриз так и заседает в легких, заставляя чувствовать приятный запах. Весенний ветер развивает черные волосы на ветру, заставляя Хвана раз за разом поправлять челку ладонями. Вдалеке брюнет замечает ее - Ынки, старшая сестра Хёнджина, которая обычно не сидела у моря и не шептала что-то под нос. Коричневые волосы развеваются на ветру, что делает ее более привлекательной. Ынки вот-вот должна была выйти замуж за моряка, но тот погиб. – Почему ты тут сидишь? – Хёнджин садится рядом, подпирая ноги под себя, обнимая колени, заботливым взглядом смотря на старшую Хван. – Нуна, мама искала тебя. – Хёнджина. – Ынки лишь заправляет черную как смолу прядь хёнджининых волос ему за ухо и тепло улыбается еле сдерживая приступы слез. – Ты же знаешь, что таких как мы обычно море зовет при истекании наших дней? – Ты же не хочешь… – глаза Хвана наполняются не понимаем всего, что происходит сейчас. – Именно это я и хочу сказать. – Шатенка переводит взгляд на волны, улыбаясь не самому светлому будущему. – Мои дни на исходе. –Ынки, не говори такого, прошу. – парень лишь переплетает свои пальцы с пальцами сестры. – Ты не можешь так. – Это ведь не я решаю, Хёнджина. – теплая сестринская улыбка, которую Хван видел с рождения и так обожал. – Пообещай, что исполнишь все свои мечты, ладно? – А как же... – Это? Не переживай. – Ынки надевает браслет на запястье Хёнджина, все сильнее сжимая его ладонь. – Он блокирует, теперь ты можешь свободно находиться на людях и не бояться себя настоящего, главное чтобы его не сняли, ладно? – Да. – Хёнджин последний раз оказывается в теплых объятиях сестры, постепенно чувствуя то, что ее руки ослабевают, а само тело словно сливается с воздухом. Приступы слез сдержать уже невозможно, и Хван лишь прячет лицо в ладонях, тихо рыдая, смотря на следы, где сидела Ынки – Прощай, Нуна. *** Будильник, заведенный на шесть утра противно и настойчиво звенит где-то среди вещей на кровати, в то время, как Хван отсыпается на книге с английскими слоганами. После чертовски долгого зрительного контакта с телефоном и надежды, что он вырубится от силы мысли, Хёнджин с громкими «охами» добирается до ненавистной по утрам вещице. Мысленно проклиная телефон, и хватая на лету все, что понадобиться для душа. Брюнет одновременно повторяет весь материал, который выучил за эту ночь, может даже за пол ночи, он не помнит когда вырубился, поэтому и говорить наверняка не может. Общая душевая обычно в шесть утра пустует, поэтому Хёнджин и выбрал это время, ибо никто никого не гонит, и можно насладиться теплой водой, ну, почти теплой. Мысли снять браслет и выбросить его подальше, чтобы тот не напоминал про болезненное прошлое посещают голову Хвана еще с первого дня на первом курсе. Но снять его - значит раскрыть миру кто ты, а Хёнджину это не было нужно. Холодная струя воды льется на лицо, заставляя проснуться окончательно, поняв, что горячей воды в общежитии не будет еще довольно долго. Но смыть с себя все бактерии, которые брюнет подцепил на вчерашней вечеринке нужно, да и холода Хёнджин особо то и не боялся. Противный на вкус шампунь попадает в глаза, заставляя Хвана чуть ли не заорать сиреной, разбудив все общежитие. Хван выходит из душа, оставляя за собой шлейф малинового запаха после его геля для душа. Запах, который так любила Ынки. *** Хёнджин направляется сквозь толпу студентов в свою аудиторию, толкая всех плечом, и слыша недовольное бурчание в свою сторону. Для восьми утра Хван выглядел довольно бодро. На пути придумывает хоть какое-то оправдание почему покинул вечеринку даже не набухавшись в хламину. До занятий ещё довольно долго, поэтому Хёнджин умещает свою пятую точку на подоконник напротив аудитории и читает давно заброшенную им книгу. Рядом сидит какой-то паренек с кудрявыми волосами, косо поглядывая на пожелтевшие страницы книги, иногда прищуривая свои кошачьи глаза, чтобы что-то увидеть. – Это Рей Брэдбери. Вино из одуванчиков. – Хёнджин переворачивает страницу, не отводя от нее глаз. – Интересная книга. Рекомендую. Правда, если будешь читать в оригинале, фиг что поймешь, но интересно. – Что? – глаза незнакомца становятся все шире, и от неловкости парень лишь поправляет однотонный серый берет. – Прости. – Ничего. Любопытство хорошая черта. – Хван одаривает парня теплым взглядом, заставляя того улыбнуться и показать на свет брекеты, которые делали улыбку более детской и невинной. – Я Хёнджин. – Чонин. – карие глаза опускаются в пол, смущенно перебирая пальцы, иногда смотря на грязные из-за дождя кеды. – Прости, что я так вот. Я наверное пойду. Прости еще раз, я обязательно почитаю. – Ничего. – брюнет усмехается, видя то, как неловко Чонин машет ему на прощанье и врезается в огромного студента, быстро проговаривая что-то вроде «прости», а еще то, как он пару раз чуть не выронил из рук книгу. – Эта неловкость так забавляет. – бормочет Хёнджин, возвращаясь к великому произведению. Боковым зрением замечает рыжую макушку, которая наверняка не предвещала ничего хорошего. Феликс останавливается возле подоконника, сразу же запрыгивая на него, и упираясь спиной о стекло. Во рту опять трубочка от леденца и карамельный запах исходящий от Ли почти что на километр. Хван даже посчитал бы это приятным ароматом, если бы его обладателем не был вот этот вот человек. – Какие люди в Голливуде. – Проговаривает рыжеволосый, вынимая карамельку изо рта, немного причмокивая, заставляя Хвана перекосить физиономию. – Почему ты так рано ушел? – длинные ресницы быстро хлопают в надежде обратить на себя внимание и вызвать с Хёнджином зрительный контакт. – Знаешь такое слово как «плохо»? От того же алкоголя например? – Хван закрывает книгу, немного поворачивая корпус в сторону Ли. – Мне просто стало плохо, окей, да? – Да ладно-о – тянет Феликс, снова переворачивая чупа-чупс с одного уголка губ на второй. – Ты же даже не выпил ничего. – Как будто тебе есть дело до того сколько я выпил? – Хван почти безразлично смотрит на Феликса, пытаясь не выдавать свои эмоции снаружи, хотя внутри творился настоящий ураган, то ли страх, то ли лютая ненависть, которая возникала только в то время, когда Ли проходил рядом. – И зачем ты постоянно сосешь эти ебанные чупа-чупсы? – брюнет спрыгивает с подоконника, засовывая содержимое портфеля обратно, недоверчиво смотря на Ли, и ожидая ответа. – Ну просто. Мне нравится. И вообще, какое тебе дело, что я сосу? – Рыжеволосый эмоционально жестикулирует руками, заставляя бедный леденец почти прокатиться на американских горках, а после вновь оказаться во рту у Феликса. – Было с тобой очень приятно пообщаться. – Мысли Хвана совершенно противоположны и желание ударить Ли огромное. – До скорых встреч. Хёнджин оказывается в аудитории, где почти вся вторая группа уже сидела, повторяя старый материал. Кто-то сидел в телефоне, играя в игры, или переписываясь со своими друзьями. Профессор Ким что-то пишет на доске, заставляя Хвана немного поднапрячься. Громкий звонок, по которому все студенты безумно «скучали» проносится эхом по огромной аудитории, выводя Хвана из легкого ступора, и намекает на то, что пара вроде как началась, и вроде как пора садиться за парту. Голос профессора как всегда монотонный и сойдет за хорошую колыбельную. Всю пару Хёнджин почему-то думает о Феликсе и о том, что почти никогда он не видел его без чупа-чупса. Этот засранец постоянно ест какие-то карамельки, заставляя всех вокруг чувствовать некий дискомфорт от нахождения рядом с ним. Брюнет даже не замечает, как изрисовывает поле новой тетради всякими цветочками и всякими узорами по типу ромбов и кругов. Феликс почему-то плотно заседает в голове и все, что видит Хёнджин - то как он вынимает чупа-чупс, а после снова отправляет его в рот, при этом улыбаясь. Хоть Ли и был младше, но чтобы он кого-то называл «хёном», помимо Чанбина, конечно же, Хван не слышал. Летая в облаках на столь важной паре для брюнета не в первой, он как обычно пропускает новую тему, а потом тратит почти ночь для того, чтобы ее понять, иногда прибегая к помощи одногруппников. – Хёнджин, Вам все понятно? – после звонка на долгожданную перемену профессор оглядывает всех, останавливая свой взгляд на Хване, который в тот момент, возможно, выглядел как-то озадаченно, ну или просто не выспавшимся. – Все понятно. – Брюнет отправляет черную тетрадь обратно в портфель, закидывая его на плечо и с положительным кивком, отвечая учителю, быстро выбегает из аудитории, направляясь в туалет, на пути пересекаясь взглядами с Чанбином, от его холодного взгляда снова пробегают мурашки, а тело берется дрожью. – Жуткий тип. – Говорит Хван отражению, одновременно умываясь холодной водой, чтобы освежить мозги, да и взбодриться было-бы не плохо. – Ты о ком? – за спиной словно ниоткуда появляется Феликс, заставляя Хвана подпрыгнуть на месте, зажав раковину двумя руками, и закусив губу. – Ты охуел так вот сзади подходить? – сквозь зубы проговаривает брюнет, замечая насмешливую улыбку на наглой роже австралийца. – Что не так? – Ты такой трусишка. – Феликс выбрасывает упаковку от очередного чупа-чупса, отправляя карамельку к себе в рот, снова и снова перекатывая ее с одного уголка на второй. – Это так умиляет. А вообще, мне нравится, что мы стали так часто пересекаться. – Ли играет бровями, облокотившись о стену, запретив Хвану хоть какой-то доступ к двери. – Может выпустишь, нет? – Хёнджин разводит руками, позже скрещивая их на груди, понимая, что спорить с Феликсом почти также бессмысленно, как спорить со стеной. На первом курсе, когда они пытались договориться насчет реферата он это прекрасно понял. – Знаешь, а ты ведь на первом курсе меня привлек. – Ли вынимает карамель, осматривая ее, словно видит впервые. – Может будешь? – он протягивает Хвану чупа-чупс, но тут же получает негативный кивок головы, и карамель отправляется обратно. – А твой парень Чанбин, верно? Он как вообще относится к тому, что ты меня караулишь и говоришь, что я тебя привлек. Это его не напрягает? – Брюнет удивленно поднимает брови, поправляя рукава худи, забывая о том, что браслет ни в коем случае нельзя показывать кому-то из этой двоицы. – Красивый браслет. Сам купил? Или мама подарила? – Ли обходит Хвана, оказываясь возле зеркала, и поправляя рыжие густые волосы. – Бижутерия, обычная. – Хёнджин врет в надежде, что на бижутерию эти двое не клюнут. – Да ладно тебе. Я золото вижу издалека, еще и с аквамарином. – Чупа-чупс оказывается в руке, и Ли проводит рукой по пухлым губам, вручая Хёнджину карамель в руки, выходя из туалета и направляясь к Со, который снова холодно осматривает Хвана с ног до головы, кивая в его сторону, и целуя Феликса так жадно, что рвотный рефлекс почти срабатывает, и Хёнджин выбрасывает «подарок» от Ли, и быстрым шагом идет в сторону следующей аудитории, где должна была быть следующая пара, сильнее натягивая рукав худи на ладонь, что-то говоря под нос, и не смотря на идущую толпу студентов. – Все же заметили… – Хёнджин стоит в углу, осматривая синий камень посредине браслета, затем снова прикрывая его худи, как ни в чем не бывало возвращается в аудиторию.