who I am

– Окей, один вопрос. – Феликс, хромая, ходит туда-сюда по комнате, массируя виски и бросая мимолетные взгляды на сидящего рядом с Хёнджином Чанбина. – Что ты сделал?! Сейчас Чанбин походил на школьника, которого мать застукала за сигаретами и отчитывает, нежели на взрослого парня, который прикончил главного бандита. Хёнджин же метает глаза, то на Феликса, то на Чанбина, словно зритель фильма в кинотеатре, нервно заламывая пальцы. – Убил его. – в который раз повторяет Чанбин, уже не выдерживая, садится на кровать, поджав под себя ноги, упершись о стену. – И я не жалею. – А стоило бы, знаешь ли. – Феликс повышает голос, трет переносицу и совершенно спокойно смотрит на старшего. словно вовсе не замечая сидящего рядом с ним Хёнджина. – Ты хоть улики стер? – Пистолет утопил в реке рядом, отпечатки пальцев с дверной ручки стер, дом сжег. – словно робот тараторит Чанбин, даже не поднимая взгляда на рыжеволосого. – Постой, стоп, стоп, что прости?! – Феликс выставляет обе руки вперед. – Сжег дом? И ты сейчас на полном серьезе, да? Сжег ебаный дом. Прекрасно. – Ли переводит взгляд на Хёнджина, поднимая брови. – Слышал, да? Он сжег дом. – психика младшего вот-вот готова была сдать, и он был готов расхохотаться, но обошелся лишь нервным смешком. – Ты сжег дом, и это вообще никакого внимания не привлечет. Ни-ка-ко-го. – Да что с тобой? – Чанбин вскакивает с кровати, повышая голос, смотрит Феликсу прямо в глаза, словно волк, который вот-вот вцепится в глотку своей жертве. – Что со мной? Со мной совершенно все в порядке, а ты – он тычет Чанбину в грудь, совершенно забывая про формальности. – Убил человека и наверняка не жалеешь, наверняка захочешь это повторить, так ведь, Чанбин? – Успокойтесь. – Хёнджин говорит тихо, но тут же жалеет, потому что слышит громкое «Заткнись, это тебя не касается». – Знаешь, я ведь сделал это для твоей безопасности. Думал, защитить тебя, потому что Дон бы наверняка нашел тебя снова, и кто знает, чем бы закончился следующий раз. – дорожка из слез протекает по горячим щекам, Чанбин стирает ее рукавом худи, продолжая долгий зрительный контакт с Феликсом. – Я сделал это ради тебя. – Мы могли бы сдать его полиции… – Думаешь у него там нет связей? У него связи везде, его даже из пентагона вытащат. – В любом случае, ты-убийца, и я не желаю находиться рядом с тобой, мы могли бы решить все вместе, пришли бы к разумному решению, но ты сделал все сам. – Ли осматривает Чанбина, фокусируя взгляд на пулевое ранение на плече. – Ты мог бы пострадать. – Не пострадал ведь. – Чанбин выдавливает улыбку, пытается обнять Феликса, но тут же оказывается оттолкнутым. – Не стоит. – Феликс поворачивается спиной, оглядывая комнату, но не замечает Хёнджина, видит только открытые двери. – Где он? Чанбин лишь пожимает плечами. *** Хёнджин забегает в туалет, запирая двери, падая на пол, упирается о холодную стену. В висках непонятная боль, которая заставляет все плыть перед глазами. Хёнджин почти ничего не чувствует, кроме того, что по венам бежит холод. Снова. Хван находит в себе силы, медленно встает на ватных ногах, тащит тело к зеркалу, упираясь холодными руками о раковину. Волосы очередной раз приобретают серый цвет, а глаза становятся прозрачно-голубыми. – Чего тебе? – тихо спрашивает отражение, смотря из-под лба, словно надеясь на ответ. «Мы же так давно не развлекались» - эхом разносится в голове, заставляя Хёнджина подпрыгнуть на месте, и по привычке схватиться за сердце. –«Может заморозим тут все? Ну же.» *** – Ну что там? - на стол перед незнакомцем со всей силы летит папка, он пальцами сдвигает очки ближе к концу носа, чтобы увидеть стоящего перед ним паренька. – Все собрал? – Ага, как просил. – Сынмин плюхается рядом, вынимая руки из карманов куртки и подзывает жестком официантку. – Один американо, пожалуйста. – та понимающее кивает, уходит к кофеварке. – Зовут Ан Юри, первый курс немецкого потока, мы с ней пересекаемся на дополнительных занятиях по немецкому, ну это и так понятно, домой обычно возвращается ближе к ночи, ходит на кружок танцев. – Родственники? – брюнет внимательно изучает содержание черной папки, иногда отвлекаясь на то, чтобы сделать глоток обжигающего кофе. – Сирота. Есть брат, но он на военной службе, поэтому… - незнакомец перебивает, возвращая папку к владельцу. – Подходит. – на стол летит конверт. – Там вся нужная сумма, твой кофе я уже оплатил, спасибо за информацию, Сынмин. – перед тем как направиться к выходу хлопает Кима по плечу. *** Хёнджин просыпается из-за сильного удара по лицу, кое как открывает глаза и видит стоящих над ним Чанбина и Феликса. – Очнулся? – Феликс спрашивает почти шепотом, боясь сделать лишнее движение. – Ты что не видишь? Глаза открыл - значит нормально все. – Чанбин говорит сквозь зубы. – Эй, сколько пальцев? – Э, че-тыре? – Хван хватается за голову, сильно морщась, переворачивается на спину, издавая звуки, которые обычно присущие пожилым людям. – Не знаю, два? Я в порядке, помогите встать. – Ага, в порядке, видим мы, как в порядке. – бубнит Феликс, помогая старшему подняться. – бледный как смерть, что с тобой случилось? – Я пришел отлить, а потом упал. – Хёнджин пытается что-то вспомнить, но память словно очищена, и действительно все, что он помнит - как упал. – В общем, это не столь важно. – Знаешь что, хён. – Феликс силой поворачивает Хёнджина к себе, замечая удивленное лицо. – Ты очень странно себя ведешь, в смысле, эти твои серые пряди в волосах и голубые глаза, ничего не хочешь рассказать? – Это долгая история. – Хван собирается покинуть холодный туалет, но Феликс вновь втягивает его внутрь, крепко сжимая запястье. – Почему ты такой холодный? – Может потому что тут холодно? – уже возмущенно говорит Хван. – может в комнате все решим? – Феликс тихо мычит в ответ и выходит за хёнами. *** Джисон раз за разом проверяет запястье, наблюдая там цветущую орхидею. Хан прекрасно знает, что это любимые цветы Минхо, но вопрос, почему они растут на запястье, мучает его до сих пор. Да и растет она именно тогда, когда Минхо нет рядом, а когда Хан вдыхает его запах цветок магическим образом исчезает. В связи с ночными сменами Минхо приступы стали мучать чаще. Джисон уже не уверен, выживет ли он вообще, да, Хан может нейтрализовать надоедливую орхидею, когда услышит голос любимого по телефону, но надолго ли? Рано или поздно придется все рассказать Минхо, возможно, вместе они что-то придумают, но Хан морально не готов. *** – Что там? – Сынмин бросает пакет с едой на стол, на котором так же красуются ножи и различные орудия пыток. – Она не сдается. – обладатель хриплого голоса задумчиво смотрит на младшего, улыбается. – Никто не знает кто он, где его найти. Почему он такой скрытный? – Знаешь что, Уджин… – Не произноси мое имя. – старший изучает Кима, который тут же сглотнул ком в горле. – Ладно, понял, извини. – Сынмин поднимает обе руки, облизывая пересохшие губы. – Возможно, никто его не знает, может он вообще ни с кем не общается, и типо смысла в этом нет, может ты просто прекратишь похищать ни в чем невиновных девушек, пытаясь узнать, кто он на самом деле? – Да ладно тебе. – Уджин заливается смехом. – Я делаю это не ради какой-то информации. – Ради чего тогда? – Мне это нравится. «Психопат» - проносится в голове Сынмина, но он лишь молча продолжает наблюдать за безумными действиями старшего, до тех пор, пока он не скрывается за металлическими дверями, из которых следом доносится пронзительный крик. Сынмин отворачивается и трет переносицу, закрывает глаза, когда слышит безумный смех, а следом видит лицо старшего с узорами из крови на лице. *** – Хорошо, начнем по порядку. – Феликс словно пытается все расставить в своей голове, подолгу зависая и смотря, то на Чанбина, то на Хёнджина. – Ты не помнишь, как оказался в туалете, то есть, это ты помнишь, но не помнишь как, стоп. – Феликс трет переносицу. – Ты не помнишь, что ты там делал, а потом просто шлепнулся в обморок? – Типо того. – Хёнджин кивает. – А голубые глаза и волосы, я сам не могу это объяснить, это типо… отклонение? – Прекрасно, просто прекрасно. – Чанбин нервно заламывает пальцы, упершись о косяк двери, почти каждую секунду облизывая пересохшие от волнения губы. – Сегодня просто замечательный день. – Ты даже не знаешь, как это происходит? – Феликс все еще сидит напротив Хвана, смотря тому в глаза. – И… – Советую отложить все вопросы на потом. – Чанбин смотрит в окно, а затем с ужасом на младших. – там труп. – Что? В каком смысле? – Феликс выглядывает через плечо старшего, сразу же отворачиваясь, сдерживая приступы тошноты. – Какой ужас, фу блять. – Тот же почерк убийцы? – Хёнджин даже не встает с места. – Сам посмотри, я тебе что ебаный Шерлок, чтобы знать какой почерк у убийцы. – Чанбин отходит от окна, предоставляя полную картину для глаз Хвана. – Спустимся? – Хёнджин становится у двери, вот-вот готовясь открыть ее. – Пошли. – Знаешь, сам иди, мне и вида из окна хватило. – Феликс стоит, упершись руками в колени, тяжело дыша. – Почему именно под нашим окном? – Потому что мы победители по жизни. – выплевывает Чанбин. – еще не хватало, чтобы сюда полиция приехала. – Она в любом случае приедет. – Феликс громко цокает. – Потому что это гребаное убийство. – Мне нужно спрятаться. – Чанбин в спешке накидывает курточку, направляясь к выходу. – Если спросят меня, вы меня не видели, и не знаете. – Может объяснишь, что к чему? – Хёнджин садится обратно на кровать в позе лотоса. – Долгая история. – Чанбин выходит за территорию комнаты. – Как-то в другой раз. Двери громко захлопываются. – Пиздец. –выдыхает Феликс, наконец выпрямившись. – Полный пиздец.