who I am

– Хён, ты спишь? – Чонин забирается на кровать к Крису, плотно прижимаясь к горячему телу, – Мне не спится. – Я вижу, – Чан поворачивается к младшему, целуя его в лоб и нащупывая ладонь, крепко сжимает. – Не бойся ничего, я с тобой, ладно? – Ага, – Чонин начинает тихо сопеть, Крис чувствует горячее дыхание на своей шее, проводит большой ладонью по коричневым кудрявым волосам. – Может тебя что-то беспокоит? – Чан перебивает тишину, – Если что, можешь мне все рассказать. – Я знаю, хён, я полностью тебе доверяю, но… Это не столь важно, спокойной ночи, –последнее младший проговаривает тихо, сквозь зубы. *** Маленький Хёнджин проходит вдоль пляжа, мочит ноги в прохладной морской волне, вдыхает морской запах и чувствует капли на своем маленьком лице. Вдали видит силуэт 15-летней сестры, волосы играли на ветру, создавая подобие морской волны, а сама Ынки играет с водой, выводя различные фигуры в воздухе. – А когда у меня появится хвост? – мальчик садится рядом, сверкающими глазками разглядывая пурпурный русалий хвост, иногда поднимая взгляд на сестру. – Я не знаю. – Брюнетка пожимает плечами, заканчивая водное рисование в воздухе. – У каждого индивидуально, но очень скоро, я обещаю. – А ты не боишься сидеть на берегу? Плавать? Тебя ведь могут поймать. – широкие глаза застывают на удивленном лице Ынки, после чего та нежно улыбается, сжимая детское лицо в своих ладошках. – Ты наверняка помнишь, что моя стихия - вода, это намного выгоднее чем земля или воздух, я выберусь любой ценой. – Ынки целует Хёнджина в лоб, снова ныряя в воду. – Я еще немного поплаваю. – А какая моя стихия? – почти выкрикивает брюнет, выглядывая голову сестры в море. – Скоро узнаешь. *** Чанбин перепрыгивает с одной крыши на вторую, пытаясь оторваться от заметившего его полицейского, благо тот попался косоглазый и уже пару раз промахнулся. Со приземляется на землю, ускоряется и перепрыгивает через забор рядом, занятия паркуром в 14 лет дают свои плоды. Полицейский вроде как оторвался, поэтому Чанбин с облегчением выдыхает, упираясь о колени, пытается наладить дыхание. – Привет, – Чанбин поворачивается на голос, но тут же получает чем-то твердым по голове и вырубается, - а это оказалось легче, чем я думал, – Сынмин трет ладони и перекидывает тело Чанбина как мешок с картошкой через плечо. *** Просыпается Чанбин из-за ядерного запаха хлорки и сырости. Глаза открываются с трудом, да и голова болит, словно он весь день провел на шумной вечеринке, панически дергает руками, но осознает, что привязан к стулу. Последнее, что помнит брюнет - попытку сбежать от полицейского, далее чей-то голос, а затем глухой удар по голове. В попытке сфокусировать взгляд, замечает на противоположной стене вырезанные лица девушек, прибиты, как понял Со, гвоздями, некоторые совсем свежие, такая картина вызывает приступ тошноты, и Чанбин поворачивает голову в сторону, на столе разложенные окровавленные ножи и различные медицинские принадлежности, Со громко выдыхает, но тут же реагирует на открывавшуюся со скрипом металлическую дверь. – Очнулся? – до жути знакомый голос заставляет Чанбина скривить лицо, перед собой он видит Ким Уджина, товарища еще со школы, правда, намного старше, – как тебе моя коллекция? – Уджин подходит к лицам, проводя по ним тонкими пальцами, – женская кожа остается нежной даже, когда девушка умирает. Вот это Чхве Мина, – он проводит по самому свежему, на первый взгляд, лицу, – я убил ее сегодня утром, какая печаль, она была такой милашкой. – Ты чудовище, – сквозь зубы шипит Чанбин, пытаясь развязать тугую веревку на его запястье. – В этом городе слишком много чудовищ, – Уджин подходит к Чанбину, проводя холодными пальцами по острой линии подбородка, смотрит прямо в глаза, заставляя кровь в венах застыть, – но единственный способ их победить - стать одним из них. – Психопат, – Чанбин не отводит взгляд от пары безумных глаз над ним, – тебе стоит полечиться. – Твое лицо так хорошо дополнит мою коллекцию, – Чанбин лишь видит безумную улыбку перед тем, как к его рту подносят тряпку, пропитанную хлороформом. *** – Джисон, – Минхо забегает в квартиру, бросая пакеты с продуктами на пороге, тело Хана лежит возле кровати рядом с телефоном, на котором высвечивается последний контакт «Минхо», Ли подбегает, падая рядом, видит стебель орхидей, торчащий из руки Джисона, с белоснежными цветами, покрытыми созвездиями из крови, видит лужу крови под рукой, – скажи, что ты жив, – на уголках широких глаз появляются слезы, трясущими руками тянется к телефону, набирая 119. – Что у вас случилось? – спокойный голос на другой стороне телефона принадлежит молодой девушке, Минхо лишь молчит, пытаясь успокоить прилив паники, – вы там? Не молчите. – Я… я не знаю, что стряслось, приезжайте скорее, прошу, – Ли скидывает трубку, после того, как дает адрес, губы Джисона синеют, - почему? – Минхо склоняется над телом, сжимая холодную джисонову ладонь, – почему ты не сказал? – голос срывается, а слезы начинают скатываться по щеке, – я бы мог спасти тебя. Ты бы… мог просто сказать, – Влажные губы касаются холодного лба младшего. – А ведь орхидеи были нашими любимыми цветами, – Минхо выдавливает улыбку, закусывает губу и закидывает голову назад, пальцами проводит по белым цветам и выдыхает, – ты же выживешь, скажи, прошу, раз орхидея не завяла, значит твое сердце все еще бьется. Никакая живность не живет на мертвой почве. – Ли чувствует слабое сжимание его ладони. *** – Почему я, блять, должен не паниковать, раз ты у нас ебаная Эльза из «Холодного сердца»? – Феликс ходит по комнате, вырывая себе волосы, – блять, честно, у меня от этой новости аж ногу попустило. – Я русал, что удивительного то? – Хёнджин садится в позу лотоса, обнимая подушку, наблюдая за рыжим, – типо сказок в детстве не читал. – Что значит «Что удивительно»? О да, каждый день Эльз встречаю, подумаешь, обычное дело, – младший жестикулирует, заставляя Хвана попустить смешок, – не смейся! Я, блять, с вами раньше времени поседею. – Ты хоть знаешь, сколько «блять» ты сказал за этот короткий монолог? – Хёнджин поднимает брови и надеется не быть застреленным младшим, – ты же просил рассказать правду, вот она. А теперь успокойся и сядь, нога ведь может разболеться. – Не указывай мне! – Феликс трет виски, все еще находясь где-то в прострации от услышанного, – а что стало с твоими родителями? – Поймали моряки, – Хван спокойно смотрит на младшего, вырисовывая пальцами цветы на подушке, – сестра умерла. На земле меня удерживает только браслет, хвоста у меня нет, потерял. – Как? – Феликс садится рядом, сжимая холодную ладонь. – Знаешь сказку, когда Ариэль поменяла хвост на ноги, но лишилась голоса? – Феликс положительно кивает, – я поменял хвост на ноги, лишился хоть какого-то права посещать Антарктиду, а еще лишился возможности дышать под водой. – А почему силы остались? – Ли выглядит все более заинтересованным. – Это скорее проклятье, я не могу их контролировать, и владеет ими вовсе не Хван Хёнджин, а мое второе я, которое, кажется, не собирается использовать их во благо. – Брюнет улыбается, сжимая ладонь младшего, – у тебя такие манящие губы, – Хёнджин целует младшего быстро, почти неощутимо, но с чувствами. – Чанбин уже должен был вернуться, – Феликс встает, смотря в окно, – этот маньяк делает все больше разгонов, раньше одна жертва в неделю, теперь две в день, я бы свалил с этого Сеула, будь я девушкой. – Солидарен, – Хёнджин обнимает младшего со спины, переплетая свои руки на его талии, - Чанбин еще долго будет скрываться, так может быть отвлечемся? – Феликс поворачивается медленно, чувствуя горячее дыхание Хёнджина на шее, и по коже пробегает стадо мурашек, Ли не в силах противоречить чувствам, сам переплетает их губы, не открываясь от поцелуя, теплыми руками расстёгивает рубашку старшего, отбрасывая ее куда подальше, Хёнджин стоит перед ним с прекрасным торсом и по-сексуальному потным телом, Феликс облизывает губы, снимает с себя футболку, упрощая старшему задачу. Хван прижимает Феликса к стене, целует жадно и со страстью, Феликс же забрасывает ноги на бедра старшего, Хёнджин целует шею, оставляет дорожку из засосов, беспощадно бросает Феликса на кровать, нависая сверху, обжигает шею, Феликс тяжело дышит, издавая легкие стоны, зажимает Хёнджина между бедер, уже чувствуя затвердевший орган. – Может нам стоит сначала избавиться от лишней одежды? – рвано дышит Феликс, останавливая Хвана, старший лишь бросает мимолетный взгляд, тут же расстегивая пояс на штанах Ли, а затем на своем. Штаны вместе с боксерами летят на пол, а Феликс стоит раком, Хёнджин кусает за ухо, заставляя донсэна рвано дышать, издавая короткие, но такие приятные для ушей стоны. Хёнджин входит быстро, заставляя Феликса закусить губу почти до крови, с каждым толчком издавать все более громкие стоны, периодически останавливается, дразня младшего, но затем продолжает, переворачивает младшего на спину, оставляя дорожку из красных пятен снизу живота до шеи, целует беспощадно, кусает пухлые и без того треснувшие губы, кончает на живот младшего, а затем заваливается рядом, тяжело дыша. – Прости, что зап… – Феликс останавливает Хёнджина глубоким поцелуем, а затем встает, кокетливо улыбаясь, направляется в общую душевую, накинув на себя какую-то огромную рубашку. *** – Убийство в районе Каннам, – мужчина бросает папку перед полицейским, отпивая свое кофе. – Почерк того чокнутого? – полицейский поднимает одну бровь, изучая содержимое папки. – На этот раз труп парень, тут либо новый убийца, либо подражатель. – Скорее всего второе, собирай отряд, мы выезжаем. – Будет сделано, – Уджин выбрасывает стаканчик из-под кофе, по лисьи улыбаясь, издавая короткий, но безумный смешок.