Ересь Робаута

Геродий бежит. Его ноги бьют по песку, и каждый шаг сделать труднее, чем предыдущий. Позади него раздаётся многоголосое рычание зверей. Они чувствуют его слабость, и они голодны. Они всегда голодны. Даже если они догонят его, даже если разорвут его плоть и сгрызут кости, их голод не уменьшится. Геродий знает это, и потому он продолжает бежать, несмотря на боль, несмотря на истощение. Иногда в небе над его головой светит солнце, жгучее, яркое и горячее. Оно появляется и исчезает без предупреждения, без рассвета или сумерек, но его отсутствие не несёт облегчения, только мучения другого рода, когда леденящий холод вгрызается в открытую плоть Геродия. В самом начале на нём была одежда, но это было так давно, что от неё остались лишь грязные обрывки ткани, липнущие к его истощённому телу. Он чувствует, что был бы голоден, если бы его живот не болел так сильно, и испытывал жажду, если бы ветер не прорезал его кровавое горло. Его собственная кровь капает в его засохший желудок, каким-то образом поддерживая его. Это не должно быть возможно, но тогда ничего из этого не должно быть. Охота зверей неумолима. Иногда они отступают, но если он осмелится замедлиться, попытаться передохнуть, они сразу же его нагонят. На его ногах и спине есть шрамы от зубов и когтей которые он получил зазевавшись. Он надеялся, что привыкнет к этому, что он перестанет замечать усталость, боль - но это не так. В этом беге нет облегчения, только мучения. Но он не может остановиться, не может позволить монстрам догнать его. Если бы на карту была поставлена только его собственная жизнь, он бы уже сделал это, но это не так. Если его поймают, случится что-то ужасное. Он уже не помнит что, но он с полной уверенностью знает, что этого нельзя допустить. И поэтому он продолжает бежать… Геродий просыпается. Он лежит в своей постели, и бархатные простыни липнут к его мокрой от пота коже. Это был только сон, говорит он себе, содрогаясь. Только сон. Его ужас уже исчезает из разума, и его дрожащие конечности успокаиваются. Вскоре он снова засыпает, и на этот раз его ждет только чернота. Это хорошо. Так и должно быть. Но в пустыне человек продолжает бежать и за его спиной продолжают завывать звери. Это долгожданный час. Магнус Красный, пробудился от многовекового сна своим самым верным сыном. На Луне Лоргар Аврелиан вернулся из Варпа с мечом, Который Был Обещан на его спине, и телом Повелителя Падших на руках. И с тайных путей приходит Омегон, ставший свидетелем почти полного рождения Иннеяда, подтверждая истинность теорий, над которыми Альфа-Легион играл на протяжении тысячелетий. Впервые со времен Ереси три Примарха возвращаются на Святую Терру. Двое из них столкнутся с Империумом, сильно изменившимся с тех пор, как они в последний раз ходили по галактике, а третий должен объяснить им, как так вышло, что идеалы Великого Крестового Похода, были забыты. Пророки Тзинча слепы к будущему, и даже видящие в своих Искусственных Мирах больше не могут видеть судьбу галактики. Всё зависит от ужасного выбора, который эти три брата должны будут сделать… Путешествие Магнуса Красного из Тераталиона на Терру может заполнить целые фолианты. С того момента, как Багровый Король покинул второй родной мир своего Легиона, Губительные Силы стремились уничтожить его. Но рядом с ним стояли Азек Ариман и Эфраэль Штерн. Примарха также сопровождал целый полк Стражи Шпиля, состоящий из ветеранов Осады Тераталиона. Корабль класса Император «Слово Магнуса», флагман флота, который защищал Тераталион от Черного Крестового Похода Сартораэля, был выбран для доставки Алого Короля на Терру. Наряду с почтенным кораблем находилась часть Просперианского боевого флота, возглавляемая леди Адмиралом Кией Саркат, известной как Щит Тераталиона. Помимо ''Слова Магнуса'', флотилия состояла из более мелких кораблей: для уничтожения Просперианского Доминиона под командованием Искандера Хайона требовалась полная мощь Просперианского боевого флота. Даже принятие ''Слова'' было более или менее навязано Магнусу его сыновьями, которые настаивали на том, что их Примарху нужен корабль, достойный его, и, что более важно, тот, который сможет выжить, несмотря на то, что враги Империума бросят на него. Магнус не взял с собой Рубрикантов, потому что сомневался, что Повелители Терры хорошо отреагируют на их присутствие - некоторые вещи, такие как страх, рожденный невежеством, никогда не менялись. Но он взял с собой некоторых своих сыновей, и те, кого он оставил на планете, назвали их Избранными.

***

Избранные Магнуса Когда Магнус покинул Тераталион, он выбрал нескольких своих сыновей, чтобы сопровождать его. Никто, кроме него, не знал критериев отбора, но он брал по одному на каждый корабль во флотилии, который отправлялся в Тронный мир, с добавлением бывшего Изгнанника, Азека Аримана. Этим воинам-провидцам, родом из разных культов, было поручено защитить экипаж мостика судна, на которое они были назначены, и посвятить свои усилия защите этого жизненно важного персонала от шепота Эмпирея. Их было десять, и каждый из них в глубине души удивлялся, действительно ли они достойны чести сопровождать Алого Короля во время его одиссеи к Святой Терре. Азек Ариман: блудный сын вернулся, Ариман никогда не был далеко от Магнуса после пробуждения Примарха от его тысячелетнего сна. Когда ''Слово Магнуса'' прошло через Варп, Ариман сражался вместе с Эфраэль Штерн, чтобы помочь защитить линкор от демонических вторжений. Для команды и солдат он был живой легендой, уступая только самому Примарху, хотя и мало с ними разговаривал. Асим Раджави: из всех Избранных Магнуса Асим был единственным, кто уже был на борту своего назначенного судна. Во время Осады Тераталиона он стоял рядом с леди адмирал Саркат, сражаясь в невидимом, но жизненно важном сражении, чтобы защитить ее разум от хитрости тзинчитов. Он идеально подходил для этой роли, потому что сыновья Магнуса нашли его во время восстания Хаоса, использовавшим свои вновь пробужденные силы, чтобы защитить небольшую группу людей от безумия. Дарий Турани: немногие, кто встречает Гвардейца Ворона в бою, уходят от него живыми, и Дарий - один из немногих достойных. Прошло более века с тех пор, как он столкнулся с чистокровными сыновьями Коракса, но, несмотря на все усилия Павонидов, на его лице всё ещё сохранились шрамы, которые они ему нанесли. Дарий, владыка Пирейских искусств, у которого мало равных в Легионе, поклялся очистить галактику от зла Лорда Воронов, даже если ему придётся сжечь их всех самому. Кей Сетти: кроме Изгнанника, Кей был самым старшим из Избранных, служившим Легиону почти три тысячи лет во время возвращения Магнуса. Он был одним из немногих Дредноутов Тысячи Сынов, который был заточен в саркофаге, поддерживающем жизнь, после того, как получил тяжелые травмы от рук Варбосса орков, а затем разорвал зверя в клочья последней из своих психических способностей. Пробужденный, чтобы защитить Ахат-Якби, возвращение Магнуса оживило его. Халид Харут: из Вестников Просперо, пришедших в Тераталион, Магнус выбрал одного для сопровождения. Известный своим братьям как один из величайших мечников Тысячи Сынов, Халид был потерян для Пятнадцатого легиона за двести лет до Осады, оставив свою команду, чтобы совершить паломничество в Просперо. Он вернулся в Тераталион на борту фрегата Имперского флота «Крылья стали», который, как считалось, был уничтожен в Варпе, но на самом деле был просто потерян. Мехерза Джахангир: общеизвестный факт, что психические способности плохо сочетаются с кибернетическими улучшениями. Вот почему среди Тысячи Сынов аугментики часто избегают, и восстанавливают потерянные органы и конечности при помощи клонированных органов. Мехерза, похоже, является единственным исключением из этого правила. После отделения от своей группы и их смерти в мире-кузнице он помог техножрецам создать специализированную аугментику, используя свое передовое мастерство телепатии, чтобы соединить свои знания с их собственными. Его тело было скорее кибернетическим, чем биологическим, но его способности оставались неизменными, к удивлению его братьев. Натанаэль Думах: самый младший из Избранных, Натанаэль был введен в ряды Легиона всего за несколько недель до осады Тераталиона. Во время Осады он сражался на стенах Ахат-Якби, применяя свои тренировки против ветеранов Долгой войны и выходя из схватки не только победителем, но и чудесным образом, без единой раны. Саарим Фаррокжад: если бы не его психические способности, Саарим был бы обречен на легкую и привилегированную жизнь в качестве наследника могущественной имперской дворянской семьи. Вместо этого, его дар привел к тому, что он был изгнан из своего клана и заключен в тюрьму до прибытия Черных Кораблей. К счастью для него, группа из Тысячи Сыновей находилась неподалёку, и они приняли его в качестве неофита. Семь десятилетий спустя Саарим забыл все предыдущие обиды, но его раннее обучение тонкостям этикета и прочим знаниям, необходимым аристократу, сделало его одним из лучших дипломатов Легиона, когда приходилось иметь дело с аристократией Империума. Соломон: воин, просто известный как Соломон, был возвращен в Тераталион из-за пределов Империума, обнаружен в неизведанном пространстве группой Тысячи Сынов, преследующей одного из врагов Легиона. Его имя было дано ему в конце его обучения, во время которого он проявил большой талант к изгнанию сущностей Варпа и впитал большую часть легендарного знания Пятнадцатого легиона обо всех вещах, касающихся Моря Душ. Зосарр Калкале: из-за своей малочисленности Тысяча Сынов редко посылает воинов в Караул Смерти. Зосарр удостоился такой чести благодаря своему опыту борьбы с неизвестным: до назначения в Караул он принимал участие в истреблении Далорей, давно вымершей породы ксеносов, которая вновь возникла, чтобы снова угрожать Империуму. В несколько тихих моментов путешествия к Терре Зосарр установил телепатический контакт с Магнусом, отвечая на вопросы своего Примарха о новых породах пришельцев, появившихся во время сна Алого Короля.

***

Темные Боги пытались ввести их в заблуждение, чтобы оставить их в Варпе. Но Магнус теперь понимал Эмпирей лучше, чем когда-либо прежде, и он направлял флотилию через каждую ловушку и неверное направление. Навигаторы, которые считали, что рассказы о психическом мастерстве Магнуса были преувеличены временем, теперь были вынуждены пересмотреть свое мнение. Но даже с помощью Алого Короля всё было не так просто. Свет Астрономикона был окутан тьмой, скрыт препятствиями, заложенными Губительными Силами. Тем не менее сыновья и дочери Навис Нобилите выкладывались по полной, ведомые как древними клятвами, так и обещанием престижа, который они получат, когда они доставят Алого Короля в Тронный мир, где проживают семьи-основатели их рода. Экипажам этих кораблей будет сложно говорить о том, что они видели во время этого путешествия. Они столкнулись с огромными левиафанами, с зубами из черного стекла размером с планеты, и чешуей сверкающей светом украденных звезд. Стены из полированных человеческих ногтей, которые уходили в бесконечность, блокировали их путь, а ворота, которые поворачивались на петлях, вылепленных из посеребренных стоп. Сквозь трижды благословенное стекло капитанского мостика команда увидела, как Варп смотрел на них тысячью глаз, разыскивая трещины в доспехах их души, в то время как толпы верещащих душ стучали по щитам. Проклятые духи сгорали с криками боли и облегчения. Корпуса дрожали от удара гейзеров кипящей крови, и их дрожь эхом разносилась по коридорам нижних палуб, звуча как шепот демонов, которые жаждали ворваться в экранированные полем Геллера корабли. В ответ на волю Четверки стаи Нерожденных бросались на корабли, опасаясь гнева своих Темных Богов больше, чем уничтожения, с которым они столкнулись в самоубийственном нападении. Миллионы тварей были уничтожены, но там, в их царстве, войска Варпа были поистине бесконечны. В конце концов, поля Геллера будут мерцать, и горстка адских существ проскользнет сквозь них - только для того, чтобы разбить противников, лежащих на корпусах. Тогда из тысяч, прошедших через Поле Геллера, немногим удастся, удачей или хитростью, проникнуть в сами корабли, завладев какой-то несчастной душой внутри. Эти демоны, доведенные до безумия мучениями, которые они перенесли, чтобы проникнуть внутрь кораблей, к счастью, были лишены большей части их хитрости. Они не скрывались и не пытались внести смуту: вместо этого они бушевали и неистовствовали, пожирая плоть и души, чтобы залечить свои раны и вернуть утраченную энергию. Это делало их опасными, но также их было легко найти, и охотники на демонов Пятнадцатого Легиона быстро выслеживали и уничтожали такие проявления, хотя и не настолько быстро, чтобы остановить ужасную гибель некоторых членов экипажа. Ариман и Штерн особенно многократно доказывали свое мастерство, сражаясь на всем протяжении ''Слова Магнуса'', пока Примарх оставался на мостике, помогая направлять всю флотилию. Это продолжалось в течение нескольких месяцев, и тем временем многое произошло в остальной галактике. На безымянном по воле Гидры мире, полуродился Бог мертвых. Во время битвы Робаут Жиллиман проснулся от своего смертного сна, как и сам Магнус - но там, где воскрешение Алого Короля было вызвано готовностью сына принести себя в жертву, Архипредатель добился своего за счет обмана и бойни тысячи его сыновей. На Кемосе Третий Легион был разбит Прародителем, как прелюдия к наступлению на Врата Кадии. По всей галактике звонили предвестники долгожданного Конца Времен. Несмотря на все это, Магнус продолжал двигаться, слыша фрагменты и искаженное эхо того, что происходило по всей галактике. Каждый кусок информации подтверждал ему то, что он уже знал: что крайне важно, чтобы он достиг Терры как можно скорее. И поэтому, независимо от препятствий на его пути, независимо от опасностей, он продолжал, пока не столкнулся с последней попыткой Темных Богов уничтожить его, прежде чем он сможет выполнить свою судьбу.

***

Первым признаком того, что что-то пошло не так, было то, что Асим, стоявший справа от командного трона леди-адмирала на мостике ''Слова Магнуса'', дернулся. Легионер попытался дышать, но воздух не попал в его легкие. Он вздрогнул и рухнул на землю, его тело содрогнулось, охваченное муками. Кия вскрикнула, ее внимание оторвалось от продолжительной битвы, чтобы сохранить ее корабль и команду живыми, когда ее защитник - её друг - упал. Прежде чем кто-то успел среагировать, Асим потянулся дрожащими руками и снял свой шлем, прежде чем извергнуть черную жидкость в потоке, который продолжался и продолжался, в количестве, намного большем, чем могло бы содержать тело Астартес. Как живое существо, жидкость собиралась на мостике, пузырясь нечестивым жаром, расплавляя металл палубы. Магнус поднялся со своего трона, и во вспышке света он двинулся с места, чтобы встать рядом со своим падшим сыном. Его рука легла на плечо Асима, и псайкер глубоко вздохнул, широко раскрыв глаза от шока и ужаса. Аура Алого Короля затопила его сына, очистив его от демонической энергии, которая прошла через него. Несмотря на то, что он исцелил ущерб, нанесенный Асиму, Магнус принял к сведению метод атаки, создав в своем сознании картину природы врага. Только Нерожденный, обладающий великой силой и хитростью, мог успешно преодолеть защиту ''Слова'', и только благодаря защите Рубрики Асим смог вообще пережить этот опыт. Глаз Примарха пылал силой, когда он стоял перед ужасом, который использовал его сына в качестве катализатора, нарушая его душу, чтобы пройти сквозь обереги ''Слова Магнуса''. Тревоги наконец начали звонить, усиливая вторжение. Из черной жидкости появилась длинная бледная конечность, заканчивающаяся острым как бритва костяным лезвием. Затем последовал еще один, заканчивающийся шестипалой рукой. Рука напряглась, и демон полностью проявил себя, поднимаясь из жидкости, как темный ангел из какого-то древнего ада. Там, во всей своей кошмарной славе, стоял Хранитель Тайн, известный как Н’кари. Он был выше даже Магнуса, его два рога почти достигли потолка мостика. В дополнение к тем, которые он использовал, чтобы вытащить себя из лужи, у него было еще две руки: одна заканчивалась похожим на лезвие отростком, а другая держала руническое лезвие, украшенное нечестивыми символами Принца Удовольствия. Длинный раздвоенный язык тошнотворно-розового цвета выскользнул изо рта между зубами-иглами, пробуя воздух. Зло и испорченность исходили от Великого Демона, и Магнус распространил свою волю, оградив экипаж мостика от адского влияния. Это было серьёзным усилием, потому что это было существо, само существование которого определялось его способностью вводить праведников в ересь. Затем он заговорил, и напряжение удвоилось, потому что его слова не были направлены на Магнуса - пока. — Закуска, — простонал Великий Демон, его зловещий взгляд устремился на леди-адмирала. Она не оторвала взгляд от мерзости, укрепляя свой разум и душу доспехами презрения. — Мы знаем о тебе в Серебряном дворце. Одержимость Олрика тобой, для нас сладкий мед. Кия не ответила на провокацию. Она продолжала шептать про себя молитвы ненависти и чистоты. Н’кари раздраженно вздохнул и посмотрел на Магнуса своими черными глазами. То, что он увидел, заставило его улыбнуться, и в этой улыбке была смерть здравомыслия и обещание невыразимой радости. — Циклоп, — сказал он с нежностью. — Возможно, твоё пробуждение противоречило воле моего принца, но я наслаждаюсь этой возможностью, чтобы насладиться твоим великолепием. Ты уникальное существо, поистине прекрасное сочетание материи и души. При всех своих многочисленных недостатках, Анафема смог создать удивительное творение, пусть и случайно. Я буду рад убить тебя и предложить в жертву Принцу. В конце концов, такой редкий шанс не следует упускать. — Я знаю тебя, — сказал Магнус. — Блудница-Дочь Той-Кто-Жаждет. Бич детей Иши. Ты не найдешь здесь победы, демон. Более великие силы, чем ты пытались убить меня и потерпели неудачу. Ты заплатишь за то, что сделал с моим сыном, а также за бесчисленное множество других своих преступлений. — Так праведен, — насмехалось существо. — Так благороден. Так уверен. Так… горделив. Ты мог бы быть чем-то большим, Магнус… но вместо этого ты охотно бежишь к своей гибели, как послушная марионетка. Тем не менее, в трагедии есть красота, если знать, где искать. И нет ничего более трагичного, чем отвергнутая и разрушенная судьба! Н’кари прыгнул на Магнуса, широко раскинув руки, как будто желая его обнять. Его меч, клинок и костяной кинжал ударили с трех разных сторон, в то время как темный огонь зажегся на ладони его оставшейся руки. В подземельях Тераталиона, спрятанных в течение тысячелетий, древнее оружие Магнуса ждало его возвращения так же, как и сыновья Примарха. После его пробуждения печати были сломаны, и Алый Король забрал свои инструменты войны. Его клинок, выкованный величайшим кузнецом Просперо, сиял психической мощью Примарха. Его доспехи взревели, когда его древний дух машины пробудился от долгого сна под неустанным приглядом техножрецов. Теперь, по молчаливому приказу Магнуса, доспехи увеличили сверхчеловеческую скорость, силу и рефлексы Примарха до еще больших высот. Меч в руке Магнуса блокировал удары демона, танцуя слишком быстро, чтобы его могли увидеть смертные глаза, отбивая атаку Н’кари, в то время как огонь Хаоса, вызванный демоном, бессильно бесновался вокруг психического щита Примарха. Затем Багровый Король финтом создал брешь в защите врага и тут же атаковал, только чтобы Великий Демон Слаанеш, увернулся от него, танцуя вокруг меча. Дуэль продолжалась, и те из команды, чье внимание не было полностью поглощено их обязанностями, смотрели, восхищенные этим зрелищем, прямо из легенд, переданных через тысячелетия. Мостик ''Слова'' содрогался от силы сражающихся и Н’кари рассмеялся звуком, похожим на скрежет гвоздя по обгоревшему дереву. — Ты можешь победить меня, Циклоп… Но можешь ли ты сделать это достаточно быстро, чтобы предотвратить уничтожение этого корабля моим хозяином? Лицо Магнуса исказилось, когда горькая правда слов демона ударила его. Ибо действительно, хотя он был уверен, что со временем сможет победить эту мерзость, он занимал все больше и больше его внимания. И без его руководства навигаторы сбивались с пути, их смертная воля не могла противостоять давлению, которое Темные Боги оказывали на флотилию. Его победа в битве может быть гарантирована, но это все равно будет означать его поражение. Ловушка Н’кари была поистине мерзкой. Итак… он должен был изменить правила. Его разум расщепился на несколько потоков мыслей, каждый из которых следовал по разному пути возможностей, ища тот, который приведет к желаемому результату. После нескольких десятков вариантов - он нашел его. Ему потребовалось еще несколько секунд, чтобы начать приготовления. Он связался со своим сыном Ариманом и дочерью Императора, которая сражались вместе с ним на нижних палубах, где еще одна демоническая вспышка произошла всего за несколько минут до проявления Н’кари - не совпадение, а отвлечение, сейчас он это понимал. Он заложил свои наставления в их умах, и в тот момент все трое стали единым целым. Ариман выпустил волну чистой разрушительной психической энергии, расчистив пространство вокруг него и Эфраэль, в то время как Демоноубийца направила свою уникальную силу через телепатическую связь в собственную ауру Магнуса. На долю секунды тело Магнуса вспыхнуло той же самой силой убийства Слаанеш, что и Эфраэль, и Н’кари взвизгнул и отпрянул от него. Это не навредило. Магнус мог поддерживать эту связь лишь доли секунды, поскольку сила Демоноубийцы была предназначена только для Эфраэль Штерн. Но это дало Примарху мгновение, в котором он нуждался, чтобы вонзить меч в грудь Великого Демона одним мощным выпадом, направив его вниз и приколов к палубе. Демон закричал и боролся, но Магнус надавил сильнее, сдерживая попытки нанести ему удар целенаправленными вспышками телекенетической энергии, в то время как Нерожденный развоплощался. Затем он прекратил сопротивляться и вместо этого улыбнулся прямо в лицо Алого Короля. — Ты победил! — сказал он радостно. — Поздравляю, о могучий! Такое умное использование той Мерзости… Оно заслуживает награды! Я слышал, что ты ценишь знания превыше всего, Магнус Красный, и вот твой приз: правда, которую ты не хочешь слышать! Он наступает, Циклоп… Приближается конец света, и ты ничего не можете сделать, чтобы остановить его! Он слышал эти слова раньше, шёпот и крики Эмпирей. Он всегда отрицал их, отказываясь даже признать, что они говорили. Но на этот раз Магнус улыбнулся. — Действительно? — тихо спросил он. — Тогда что это? Свободной рукой Магнус указал назад. Н’кари изогнул шею, чтобы посмотреть, и его лицо обмякло от шока и ужаса. — Не может быть! Там, среди клубящейся темноты пропасти, свет проникал сквозь темноту. Магнус знал этот свет. Он видел его однажды раньше, когда Свет, который сиял с ним, ранил его коварного брата. Он был потерян, спрятан, пока его дух горел и падал в лапы Богов Хаоса, но он никогда не забывал его. И теперь он сиял снова, ярче, чем когда-либо. Сияние горело в тумане лжи и неправильных указаний, сотканных вокруг них Темными Богами, обнажив горящий огонь Астрономикона. Он был близко - очень близко. Крики навигаторов раздавались по вокс-передатчикам - они наконец видели конец пути и приводили флотилию в строй для перевода обратно в реальное пространство. Улыбка Магнуса стала шире, пока он не перевел взгляд на мерзость, прикрепленную к палубе. Затем его улыбка исчезла, и он начал собирать свою силу, как когда-то раньше, на Тераталионе. Это был его шанс нанести очередной удар Губительным Силам, но прежде чем он смог это сделать, Хранитель Тайн уставился на него, непостижимая эмоция, обитала в его чернильно-черных глазах. — Ты уничтожил Сартораэля, Циклоп. Я не дам тебе возможности сделать то же самое со мной. Н’кари поднял один коготь и медленным и насмешливым жестом перерезал себе горло. Он содрогнулся от удовольствия, когда его варп-плоть разошлась, и кровь полилась из пореза, и засмеялся, когда его тело растворилась, а его адский дух проскользнул между психическими пальцами Магнуса обратно в бурлящее Море Душ. Последним взрывом психического огня Магнус очистил мостик от психической порчи Н’кари, поворачиваясь лицом к окулусу. Комбинируя силу своих Варп-двигателей, корабли флотилии создали огромный разрыв в Варпе и вонзались в созданную ими рану. До самого последнего момента Варп цеплялся за них, пытаясь втянуть их обратно - тогда законы реальности, ставшие более сильными в этой конкретной системе, чем в большинстве других благодаря тому, что обитало в ее сердце, закрыли рану и крики и шепот замолчали. Всюду по флотилии истощенные члены команды рухнули, наконец, с облегчением. Рядом с командным троном Асим медленно встал, используя свой посох для поддержки своего веса. Его лицо было бледным, кровь текла из глаз, носа, ушей и рта. Его глаза были измождены: Магнус исцелил повреждение его плоти, но шрам, оставленный Н’кари в его душе, никогда не исчезнет. Боль, которую Магнус чувствовал, от его сына, разрывала его сердца. И все же он ничего не мог сделать для Асима, кроме как попытаться помочь ему разобраться с тем, что с ним случилось. На оккулусе буйные цвета Варпа сменились чернотой пространства, освещенной звездой, которая сияла над Человечеством с момента рождения вида. Были сотни других, меньших источников света: космические станции и корабли, доставляющие материалы, необходимые Тронному миру, и оберегающие его от любого вторжения. Они уже получали сигнал от флота Солнечной обороны, требующих назвать себя и причину вторжения в систему. И всё же Магнус не обращал внимания на эти сообщения. Его взгляд был устремлен на бледный спутник, вращающийся вокруг Терры, так далеко, что смертные глаза не могли его разглядеть - но Магнус не смотрел своим обыденным зрением. Он смотрел своим шестым чувством, и в этом восприятии Луна сверкала тем же самым светом, который освободил их из ловушки Темных Богов. Но теперь, глядя из Материума, Алый Король мог видеть, что там был другой свет, смешанный со светом Меча, тот, который был ему тоже знаком. — Лоргар, — выдохнул он. — Ты тоже вернулся, брат.

***

Элеанор поднимается. Её ногти сломаны, а пальцы оставляют кровавые полосы на камне, делая подъем ещё более опасным. Её руки горят от боли, как её ноги и её легкие. Её лицо - гигантский синяк от всех времен, когда она врезалась в гору, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Каждый выдох сопровождается облачком пара - холодно, так холодно. Но она продолжает лезть. Она не может остановиться. Камень перед ней чёрный, почти плоская стена, которая простирается над ней в бесконечность. Если бы не линии разлома, которые бегут вверх и вниз, влево и вправо по нему, было бы невозможно подняться. А так, это было просто очень сложно. Она не знает, как долго она лезет и как высоко поднялась. Всё, что она знает, это то, что она должна продолжать лезть, независимо от того, насколько она устала и ранена. Она может слышать звук волн под ней. Вода (она думает о ней как о воде, хотя и знает, что это не так) поднимается, и монстры, находящиеся в ее потоках, очень голодны. Прилив пахнет железом. Он не должен достичь ее. Она это знает, хотя и не знает, почему это так важно. Глубокий, инстинктивный страх наполняет ее всякий раз, когда она подумывает сдаться и сорваться вниз. И вот она продолжает лезть… Элеонор просыпается. Она в своей келье, в монастыре Церулеанской Розы. Она поднимается с постели, становится на колени перед иконой Его на Земле и начинает молиться, используя знакомую молитву преданности, чтобы закрепить ее разум, чтобы выгравировать содержание ее кошмара в ее памяти. Утром, когда солнце встает за облаками пыли, которые постоянно затмевают небеса этого мира, она поговорит с Высшей Сестрой, расскажет ей об этом странном и темном сне. Но на утесе женщина все еще поднимается, а под ней бушует чёрный прилив.

***

На Луне прибытие Лоргара было быстро замечено. Появление Примарха из Паутины вызвало в системе психические ударные волны - ни один псайкер и немногие мирские люди не могли игнорировать пылающий психический свет Обещанного Меча. Повелители Терры приказали своим агентам выяснить, что произошло, в то время как селенары, уроженцы Луны, открыли ворота своих городов и отправили свои собственные силы для расследования. Но ни один из них не был первым, кто достиг Лоргара: эта честь принадлежала Вала’киру Экале, Вольному Торговцу древнего происхождения. Наследник длинной и благородной линии Дома Экале пришел на Терру шесть месяцев назад, являясь первым из своего рода, кто сделал это за последние шесть тысяч лет. Якобы, он пришел, чтобы выступить перед Верховными Лордами, требуя их решения в споре, противопоставляющем его род другому. Но его взятка чиновникам, которым поручено управлять распорядком дня Верховных лордов, была комично малой, гарантируя, что он будет ждать как минимум годы, а вероятнее десятилетия. Его корабль «Бесконечный» был назначен ждать на орбите над Луной, вдали от шумных орбитальных верфей Тронного Мира. Конечно, именно на это он и рассчитывал. Истинная причина прихода Вольного Торговца на Терру сильно отличалась - хотя и соперник, и спор были вполне реальными, по крайней мере, в глазах Администратума. По правде говоря, Вала’кир получил приказ перейти в систему Сол от Альфа-Легиона. Дом Экале был частью почти легендарной организации, известной как Кольца Гидры с момента ее создания. Десять тысяч лет назад Экале был частью Альянса Ореола, созданного Альфарием и Омегоном из разрозненных людей Коалиции и Федерации. Какой стороне они принадлежали, до того, как Примархи положили конец этому, была потеряна во времени - и род гордился тем, что для них эта сторона ничего не значила. Дом Экале был одним из немногих за пределами Двадцатого Легиона, кто знал правду о двойственной природе последнего Примарха и о смерти Альфария на Эскрадоре. С таким доверием пришли тяжелые обязанности, и на протяжении тысячелетий Дом лидеров по количеству «очков» среди Колец. Затем, пару десятков поколений назад, один из предков Вала’кира, которого звали Сиа’хадн, был поражен рядом обстоятельств, настолько странных и катастрофических, что по сей день Вольные Торговцы по всей галактике боялись произносить его имя вслух, чтобы не разделить их судьбу. После того, как последняя попытка найти удачу в Звездах Гало закончилась очередной неудачей, Сиа’хадн остался почти разорен, с одним кораблем и настоящей армией кредиторов за его спиной. Насколько его потомки смогли определить (и за последние три тысячи лет они потратили немало усилий, пытаясь узнать правду), это не было результатом чьего-либо заговора. Даже в этой мрачной и темной галактике иногда случалось так, что несчастье было продуктом случайности. Сиа’хадн был спасен от разорения сетью агентов Альфа-Легиона, но при этом он сжег почти все очки Дома Экале, накопленные у Гидры. Их «счет» резко упал, так же как и уважение, оказанное им другими семьями Колец (хотя большинство их жалели, а не издевались над ними). С тех пор они боролись за то, чтобы вернуть себе прежний престиж и погасить долг, который они чувствовали перед Альфа-Легионом за то, что он спас их от самого отвратительного конца. К тому времени, когда Вала’кир взял Торговый ордер, семья вернулась к примерно трети своего первоначального «счета», и сыновья Альфария вернули большую часть своего доверия к семье - достаточно, чтобы попросить Торговца выполнить для них задачу первостепенной важности. Приказы, которые были даны Вала’киру, были просты: отправиться на Терру, подождать, пока что-нибудь случится на Луне, добраться туда и принести того, кого он найдет, на Марс, где Альфа-Легион позаботится обо всем остальном. Любое осложнение, возникшее во время этой операции, будет компенсировано Гидрой, независимо от того, сколько времени это займет, и он также получит компенсацию за упущенные торговые возможности. По правде говоря, это было до нелепости щедро - достаточно, чтобы Вала’кир и его команда, которые знали правду, очень, очень нервничали. Альфа-Легион никогда не был расточительным.

***

Омегон заплатит за это, решил Вала’кир. Он не знал, как, он полностью осознавал, что у него было так мало шансов на успех, что это было за гранью самоубийства, но Император он собирался сделать все возможное. Лоргар. У него на борту был ЛОРГАР. Аврелиан. Золотой. Примарх Семнадцатого Легиона, который, как говорили, был самым верным из Астартес. Бич Темных Богов. Несущий Слово Императора и Его Гнев. Сын, который плюнул в лицо Хаосу, оставив Империум позади, чтобы вести войну в его владениях. Часть его понимала необходимость обеспечения безопасности и разделения информации, особенно в отношении столь важного вопроса. Но можно же было хоть как-то предупредить. И что бы делал Омегон, если бы у него инфаркт о шока случился?! Первым признаком того, что что-то не так, было то, что его навигатор начал бредить о «чистом сияющем золотом свете». Старое, высохшее, угрюмое существо на самом деле плакало, когда он рассказывал ему о том, что он чувствовал на Луне. Вала’кир сам не был псайкером, но даже он чувствовал, что что-то приходит на поверхности… что-то, что наполняло его эмоциями, которых он не чувствовал долгое время. Как Торговец и агент Гидры, он был осведомлен о многих секретах, скрытых от обычных масс Империума, и он знал, насколько на самом деле под угрозой господство Императора. Затем он столкнулся с самим Лоргаром на серой поверхности Луны, увидел меч, свисающий с его спины, и он знал, что надежда еще есть, какой бы мрачной ни казалась перспектива. Примарх заглянул ему в голову и нашел там имя лорда Омегона. Тот факт, что Вала’кир знал великий секрет Двадцатого легиона, был достаточным для того, чтобы убедить Лоргара довериться Торговцу, и он сопровождал их, неся тело легионера в своих руках в цветах, которые Вала’кир не узнал. Несмотря на горящие в нем вопросы, Вала’кир сдерживался - он был совершенно уверен, что не был компетентен, чтобы знать ответы. Лоргар положил тело в отсек боевого корабля, на вершине импровизированного алтаря, сделанного из поспешно сдвинутых и связанных коробок, и попросил оставить его в покое - но как только они попадут на борт «Бесконечного», за ним нужно будет приглядеть. Через несколько мгновений они оказались на мостике ''Бесконечного''. Неудивительно, что их приветствовала почти каждая организация в системе Сол, причем все требовали знать, по какому праву, по имя Императора, Вольный Торговец вмешивался в дело, которое, по их мнению, находилось под их юрисдикцией. Лоргар предложил разобраться с этим, но Вала’кир отказался. Он был совершенно уверен, что Омегон предпочел бы, чтобы возвращение его брата пока оставалось конфиденциальным, хотя никто не скрывал, что что-то случилось на Луне. Вместо этого он ответил сам: — Это Торговец Вала’кир Экале, — сказал он, добавляя в свои слова каждую унцию власти, которую мог выдать. — Я действую от имени Альфа-Легиона. Коды аутентификации передаются прямо сейчас. По приказу лорда Альфария новоприбывший должен быть немедленно доставлен на Марс. Не вмешивайтесь. Перед ответом было несколько напряженных моментов: — Лорд Экале, ваши коды признаны действительными. Ваш маршрут полета на Марс свободен. Торговец с облегчением вздохнул и повернулся к своему гостю: — Конечно, они все еще будут ждать нас на Марсе, — объяснил он. — Но я надеюсь, что ваш брат подготовился к этому. — О, я уверен, что это так, — сказал Лоргар, слегка улыбаясь. — Лорд Экале? — вызвал вокс-офицер. Нервозность в ее голосе заставила Вала’кира захотеть вздохнуть. — Что на этот раз? — он сказал, покорно. — В соответствии с вокс трафиком, флот только что перешел на границы системы. И… мои лорды, по-видимому, лорд Примарх Магнус находится на борту. Он замер. На мгновение его мозг не смог обработать то, что ему только что сказали. Затем это произошло, и он начал судорожно размышлять о том, знал ли каким-то образом лорд Омегон и планировал ли что это случиться. Но… конечно нет? Конечно, даже легендарное предвидение Владыки Гидры имело пределы? Странный звук вывел его из ступора. Лоргар смеялся.

***

''Бесконечный'' и ''Слово Магнуса'' оба остановились на орбите Марса. Корабль Вольного Торговца прибыл за несколько дней до флагмана Магнуса, и Лоргар провел это время, наслаждаясь гостеприимством Вала’кира. Примарх не ел и не спал в течение сотен веков, и хотя время для Варпа ничего не значило и он был умерен в своих аппетитах, он все же оставил заметную пустоту в столовой, когда закончил, и удалился в комнаты где отдыхал и медитировал. Всё это время Обещанный Меч, не покинул его, и его сияние разносилось сквозь ''Бесконечный'', даря надежду, мечты и видения всему экипажу. Благодаря своим контактам Вала’кир получил приказ ждать Магнуса и удовлетворить все требования Лоргара - кроме тех, которые могут раскрыть его присутствие. На данный момент психическая аура Лоргара была замаскирована силой Меча, а авторитет Двадцатого легиона - в сочетании с, к удивлению и тревоге Экале, властью Инквизиции - удерживали любопытные глаза подальше от корабля, но лучше не рисковать. Даже общение между Лоргаром и Магнусом было запрещено, хотя Вала’кир сомневался, что этим двум полубогам нужен вокс, чтобы говорить друг с другом. Когда ''Слово'' и его сопровождающие обосновались на верфях Марса, и ремонтные бригады начали свою работу по устранению ущерба, нанесенного им во время одиссеи, наконец пришло сообщение. Повелитель Гидры созывал своих братьев. Лоргар поблагодарил хозяина корабля с тем же смирением, которое он проявлял с тех пор, как Вала’кир встретил его, и покинул корабль на транспорте, отправленном другими агентами Альфа-Легиона. Алый Король получил собственное сообщение только через несколько мгновений после прибытия в Солнечную систему. Среди потока недоверчивых запросов на идентификацию и тонко завуалированных угроз со стороны особо бдительных офицеров было одно сообщение, переданное по Эфиру, в зашифрованном виде, который даже самые великие наследники Малкадора не смогли бы взломать. Только мозг Примарха мог использовать его для шифрования своих сообщений, и только Примарх с правильным ключом мог его разблокировать. В этом сообщении действительно использовался очень древний ключ, воспоминание о котором вызывало ностальгическую улыбку на лице Магнуса. Со времен Великого Крестового Похода он не использовал этот шифр. Когда впервые узнали о плане Магнуса отправиться на Марс, было много протестов со стороны терранов, которые считали, что честь визита Примарха должна быть в первую очередь их. Было много путаницы по всей системе. Весть о пробуждении Магнуса достигла Терры перед Алым Королем, но после десяти тысяч лет сна большинство считало, что это всего лишь слухи. Даже сейчас было много тех, кто все еще сомневался в этом - и немало тех, кто думал что всё - от Черного Крестового Похода на Тераталионе до его возвращения - всего лишь уловка от врага, чтобы нанести удар по самому Тронному миру. Он осудил бы такую паранойю, если бы он не знал слишком хорошо глубины предательства, на которое способны Губительные Силы. В сообщении говорилось, что он должен отправиться на конкретную станцию, вращающуюся вокруг Красной планеты. Для техножрецов она было просто известна как 3827528-бета, но те, кто работал в ней, назвали её «Шкала». Это была крепость, одна из многих оставшихся после Ереси и превращенная в верфь, которую используют десятки тысяч кораблей, ежедневно проходящих через Солнечную систему. В течение последних семи столетий она также находилась под контролем Альфа-Легиона, и то, что его доки были полностью пустыми, когда прибыли Лоргар и Магнус было просто невероятным совпадением. Торговец получил зашифрованные приказы, которые он не мог прочитать, но Лоргар понял. Они были написаны в древней форме колхидского, которую практиковало только одинокое скрытое племя, которое отказалось принять богохульные пути Завета. Они так хорошо спрятались, что были обнаружены только тогда, когда Великий Крестовый Поход соприкоснулся с Колхидой, и мир был отсканирован с орбиты мощными ауспексами - по требованию Лоргара, чтобы убедиться, что не осталось еретических священников. Воссоединение Затерянного Племени с остальной частью Колхиды, объединенной в их свободе от гнета Завета, было радостным событием, и одним из многих воспоминаний, которые помогли Аврелиану сохранить его здравомыслие, его силу - его веру - в течение его пребывания в царстве Хаоса. Лоргар и Магнус оба пошли по пути, проложенному перед ними, оставив своих союзников позади. Сообщение ясно говорило, что идут лишь Примархи - воссоединение братьев так же, как собрание совета, чтобы подготовиться к будущему. Как сказал Алый Король Ариману и Эфраэль, это было семейным делом. И он обещал, что это не продлится долго… по крайней мере, по сравнению с его последним отсутствием.

***

Комната не походила на то, как могли бы поэты и писатели описывать место, где встретятся Примархи и именно поэтому её и выбрали. На первый взгляд, это был склад, заполненный почти до краев ящиками и контейнерами, в которых находились различные детали, необходимые для поддержания космической станции. Но глубоко в кучах ящиков находилось одно из самых мощных средств противодействия наблюдению в галактике, а стены были укреплены толстыми пластинами адамантия, с выгравированными символами защиты. По сути, комната и все ее содержимое не существовали в глазах Варпа. Так близко к Терре и Астрономикону, это могло показаться излишним, но подобное никогда не останавливало Гидру. Лоргар и Магнус прибыли вместе, встретившись в коридорах, ведущих к складу - они кратко поприветствовали, зная, что их ждёт ещё один брат. И там, на ящике, который, согласно маркировке на его стороне, был заполнен силовыми элементами для электроинструментов, был Омегон. На этот раз Примарх Двадцатого легиона не носил ту же обычную броню, что и его воины: он был одет в полные регалии сына Императора, его доспехи были покрыты чешуйчатыми узорами и украшены иконографией Гидры и Империума. Впервые за многие столетия встретились верные Примархи, и впервые за почти десять тысяч лет эти трое в последний раз видели друг друга. Они приветствовали друг друга, сначала как положено воинам - затем Лоргар обнял владыку Гидры, который напрягся в объятиях, но принял их. — Лоргар… — выдохнул Омегон, отступив назад. — Это действительно ты. Когда Вала’кир сказал, что нашел тебя, я едва поверил в это. Я… я думал, что это будет Сайфер. Он должен был принести Меч. Что с ним случилось? Лоргар печально покачал головой. — Он мёртв, брат. На этот раз навсегда. — Ты уверен? Ты знаешь, он не из тех, кто остается… — Я уверен. Я ждал, но он не вернулся. — … Я встречался с ним несколько раз. Как он умер? — Выполняя свой долг. В конце концов он доказал себе, что он достоин доверия Лютера. — Теперь, когда мы здесь, — сказал Магнус, — почему ты созвал нас? Я не могу поверить, что, только чтобы поздороваться. — Верно. Это займет минуту. Позвольте мне начать с самого начала. — Мы все встретили их в какой-то момент, — начал Омегон. — Мужчины и женщины, которые не умирали. Вечные. Наш отец был одним из них. Я верю, что Он был первым человеком. Я обнаружил следы Его присутствия, которые датируются более чем сотней тысяч лет, когда Эльдар пришли на Старую Землю и чуть не истребили человечество ради их жестоких «игр». Он вполне может быть самым старым из вечных, которые еще существуют, даже с учетом пришельцев. — Есть ксеносы вечные? — спросил Магнус. — Были, — сказал Омегон с мрачной улыбкой. — Уже нет. — Ты сказал, что наш отец «был» одним из них, — нахмурился Лоргар. — Он не умер. — Нет, но Он больше не бессмертен. Жиллиман лишил его этого, когда они сражались в конце Ереси. Я думаю, что Пертурабо знал это, когда привел Отца на Золотой Трон. Поле стазиса и другие инструменты Трона — единственное, что удерживало Его в живых так долго… хотя назвать это «жизнью» получается с трудом. И Ему становится хуже, так же, как и Империуму. Это суть ситуации. Вы оба были… скажем так, «недоступны» последние десять тысяч лет - извините, я не смог спасти никого из вас. Но я пережил все эти века, братья. Я видел все, с чем столкнулся Империум. Я знаю, что Империум - это совсем другое место, чем-то, что вы помните, — продолжил он, и в его голосе звучало отчаяние: — Я знаю, что есть много вещей, которые кажутся предательством наших идеалов… но поверьте мне: все могло быть намного, намного хуже. И если ничего не изменится, то скоро так и будет. Омегон рассказал своим братьям, насколько отчаянным было положение Империума. Он рассказал им о Тиранидах, о неудавшемся гамбите Криптмана и о том, что сейчас выходили из тигля Сектора Октария. Он рассказал им о силах, собирающихся в Оке Ужаса, о слухах, что сам Коракс появился, чтобы разрушить мир крепость Четвертого легиона. Он рассказал им о новостях, пришедших из Кемоса, о смерти Третьего легиона. И он рассказал им о знаках и предзнаменованиях, которые совпали с одним ужасным выводом: Жиллиман, Архипредатель, долгое время считавшийся мертвым и ушедшим, вернулся. Он рассказал им, что почти все его агенты по всей галактике сообщали ему: что это был Конец Времён. И когда он закончил рисовать эту мрачную картину, он спросил: — Что вы скажете, мои братья? Мы можем злиться на эту судьбу или принять её… но мы не можем этого отрицать. — Никто из нас не из тех, кто принимает нашу судьбу, — сказал Лоргар. — Я знал, что могу положиться на тебя. У меня есть план, но он тебе не понравится. — Говори. — Это займет некоторое время, чтобы объяснить. Ты помнишь Экклезиархию? — Ты прав. Мне уже не нравится твой план. — Возможно, — вмешался Магнус, — ты должен рассказать нам, что именно ты сделал, брат, а также почему и как Экклезиархия вовлечена в это. Насколько я помню, никто из нас не был особенно счастлив, когда культы Отца начали расти после восстания Жиллимана, даже если ни Лоргар, ни я не смогли увидеть, как они застряли в этом… «Имперском Символе веры». — Отвращение в голосе Магнуса, когда он произносил последние два слова, было ощутимым. — Это было нелегко. Из всех нас, Лоргар, ты лучше знаешь, как легко религия может превратиться в догму, в угнетение. Как легко вера в высший идеал может превратиться в фанатизм, в слепую ненависть и повиновение эгоистичным тиранам. Империум нуждался в порядке, чтобы выжить, и Имперский Символ веры принес его, но в то же время мы должны были быть очень, осторожными, чтобы не сломить человеческий дух. Мне стыдно сказать, что мы не всегда добивались успеха - в Империуме есть места, целые миры и системы, в которых развивались культуры, схожие с теми из тираний, с которыми мы боролись за освобождение во время Великого Крестового Похода. Но другого приемлемого выбора не было. Мы не могли контролировать все толкования Слова… но мы могли формировать их в соответствии с нашей целью. — И что, — тихо спросил Лоргар, — какова была цель? — Превратить ложь в правду, — так же тихо ответил Омегон. — Создать инструмент окончательного поражения Темных Богов. Сделать нашего отца… Богом. Омегон не отреагировал, когда Лоргар взял его воротник и ударил его о стену. Взгляд Аврелиана горел от едва сдерживаемой психической силы и ярости, когда он смотрел в глаза своего брата. Магнус оставался неподвижным, наблюдая за всем этим одним глазом, его мысли были непостижимы. — Почему? — спросил Лоргар, единственное слово, содержащее весь гнев и разочарование, которое Примарх почувствовал от плана своего брата, и оно снова разбило сердце Омегона - но не так сильно, как его ответ. — Потому что это был единственный способ, который я мог видеть.

***

Омегон открыл много секретов своим братьям. Он сделал это с радостью, с облегчением, наконец спихнув со своих плеч часть груза, который он нес так долго. Он рассказал им о манипуляциях с Экклезиархией, о его чистке первой клики и его давней связи с ксеносами во второй итерации заговора. Он сказал, что великий эксперимент, который он провел вместе с Эльдрадом Ультраном, был проверкой возможности задуманного для Императора. Среди этих откровений одним из наиболее важных было открытие правды обмана всей галактики под названием «Ложь Железа».

***

Ложь Железа Империум, возможно, был построен на крови Легионов Астартес и Имперской Армии, но он удерживался десяти тысячелетней ложью. Огромным количеством лжи, согласованной целым видом, чтобы выжить в галактике, наполненной угрозами. Часть этой лжи явная, как например то, что каждый священник Экклезиархии говорит, напрямую с Богом-Императором, в это верит лишь небольшая группа фанатиков или крайне наивных жителей Империума. Тем не менее, триллионы признают ложь правдой, понимая, что сомнение в ее правдивости навлечет на них гнев тех, кто их поддерживает. Это должно быть принято, чтобы Имперский Символ веры был духовным клеем, объединяющим триллионы душ под одним знаменем. Есть еще одна ложь, та, настоящая суть которой известна миллионам, но чье откровение более широкому Империуму вполне может означать падение империи. Ложь в том, что марсианские войны закончились. Марсианские войны начались, когда союзники Жиллимана на Красной планете восстали против союза Механикума с Террой. В течение нескольких лет Марс воевал сам с собой, целые города-кузницы горели, поскольку недавно образованные Темные Механикум выпустили невыразимые ужасы из Темного века технологий вместе с новыми мерзостями, рожденными из союза плоти, машины и демона. Пертурабо послал одного из своих Триархов, Барбана Фалька, освободить Марс от мятежников и вернуть его промышленные ресурсы Империуму. Тридцать тысяч Железных Воинов последовали за Триархом на Марс: менее трехсот вернулись. После встречи с Пертурабо в священных залах Императорского дворца Фальк сказал своему Примарху, что работа выполнена: Марс был свободен. Эти слова были ложью даже тогда, когда их произнес только тот, кого с тех пор именуют Кузнецом Войны. Но, как обнаружил Омегон, когда он раскрыл обман, эта ложь, как и многие другие, была необходимой. Марс не был освобожден от угрозы так называемых Темных Механикум и никогда не был с тех пор, но Фальк достиг того, что Империум мог притворяться, что всё закончилось. Империум нуждался в победе, как со стратегической точки зрения - как лоялисты могли удержать Терру, если Марс пал, так и с моральной. Истребление Легионов Робаутом на Истваане V поколебало веру лоялистов, и нужно было сокрушить сомнения, чтобы мятеж не выполнил работу Архи-Предателя за него. Вместо того, чтобы освободить Марс, Фальк заставил Темных Механикум отступить из городов-кузниц, оставив поверхность Красной Планеты и попрятавшись в мириадах тоннелей уходящих к самому ядру. Когда кошмарные храмы еретиков пали перед Четвертым легионом и их верными союзниками, ужасы, порожденные расколом, нашли убежище в темноте внизу. Они зарылись в красную землю, используя существующие туннели, оставшиеся с Темного века технологий, и копали свои собственные. Фальк приказал силам, которые он оставил, преследовать отступающих мятежников, в конечном итоге загнав их в сети шахт и туннелей, расположенных под областью Марса, называемой Ноктис Лабиринт. Пятнадцать тысяч Железных Воинов сопровождали Кузнеца Войны: менее трехсот вернулись. Ни Фальк, ни кто-либо из этих выживших никогда не говорили о том, с чем они там столкнулись, но когда он вернулся на поверхность, Кузнец Войны вызвал лордов Марса. С властью, наделенной ему Пертурабо, он приказал им опечатать подземелья и охранять границу от любых вторжений со стороны того, что отступило за ее пределы. Он назвал то, что сейчас лежит под поверхностью Марса, Хайдезийские Королевства, царства монстров и ужасов, и сказал, что никто из них в настоящее время не располагает ресурсами для их очистки. Так родилась Ложь Железа.

***

Омегон сказал своим братьям, что Ложь железа сохранялась десять тысяч лет. Лоргар, который потратил большую часть Ереси, пойманный в ловушку Гибельного Шторма и впоследствии сразу же ушел, чтобы принять участие в Чистки, был удивлен откровением, но Магнус, который был на Терре и чувствовал зло, выпущенное на Марсе всю дорогу оттуда знал об этом. Алый Король сказал Омегону, что Пертурабо и остальные Примархи, защищавшие Терру, также знали и согласились с Фальком, что обман был необходим - хотя они также поклялись, что он будет временным, и что в конечном итоге Марс будет освобожден. Теперь, объяснил Омегон, пришло время исполнить это обещание. При тонкой помощи Альфа-Легиона Адептус Механикус снова собрали свои силы, готовясь к очередной атаке на Хайдезийские королевства. Прежде чем реализовать отчаянный гамбит Омегона, им сначала нужно было починить Золотой Трон. Гидра долго и усердно искала осколки знаний, необходимые для такой вещи, и после того, как попытка получить ее от Темных Эльдар потерпела неудачу, оставался единственный выход - отправиться в запретные глубины самого Марса. «От моих агентов в Темном городе поступали тревожные сообщения. В конце концов, нам придется разобраться с ситуацией там, но сейчас у нас есть более насущные проблемы». Омегон, Лоргару и Магнусу Три Примарха пришли на Марс во всей своей красе, оставив секретность заброшенной. То, что они намеревались, не могло быть скрыто, и великий замысел Омегона действительно выиграл бы, если бы как можно больше людей знали, что что-то происходит. Они приземлились в Олимпе Монс, величайшем из городов-кузниц Красной планеты, на борту транспорта, который был так же экстравагантно украшен, сколь и экранирован и усилен. Во время полета Омегон упомянул, что корабль провел последние сто лет в хранилище на Шкале, ожидая такой возможности. Их ожидала группа Механикус, а также ряды солдат скитариев. Сотни оптик записали все, и событие транслировалось по всей системе, от дворцов Верховных Лордов до полярных крепостей инквизиции и прогулочных куполов императорских придворных. Перед их глазами творилась история, возвращение трех Примархов, двое из которых считались потерянными, а третий - загадкой даже среди его мифических братьев. Омегон появился первым. Примарх Гидры стоял один, хотя его братья чувствовали присутствие воинов его Легиона поблизости, их души излучали тайну и убежденность. Облако колебаний и шока незаметно распространилось среди сопровождающих, когда геральдика на его доспехах была опознана - все слышали слухи об Альфа-Легионе, но очень немногие когда-либо видели одного из воинов Гидры и знали его. Среди тех, кто имел какой-либо предыдущий контакт с двадцатым, на самом деле никто не верил, что воин был Примархом - они уже видели этот трюк раньше и больше не собирались быть дураченными. Но нельзя было отрицать, что, будучи тем, кто так долго носил имя и бремя Альфария, Омегон стал внушительной фигурой. Затем последовал Магнус в окружении своих спутников. Багровый Король привел с собой своих Избранных, а также Демоноубийцу Эфраэль Штерн. Несколько часов относительного покоя с момента выхода из Варпа, пусть и наполненные разбирательствами с имперской бюрократической машиной - позволили Примарху восстановить большую часть своей силы. Машинные мысли марсиан давили на группу Тысячи Сынов со всех сторон, словно гудение невероятно большого улья. Мехерза, привыкший к странным мыслям техножрецов, делал все возможное, чтобы донести суть какофонии до своих братьев. Лоргар пришел последним, все еще одетый в потрескавшиеся доспехи, поспешно вымытые и отполированные горсткой слуг. На его спине был Меч, Который Обещан, и, хотя он был в рунических ножнах Сайфера, его пробужденная сила все еще сияла в Эмпирее. Даже хладнокровные адепты Бога-Машины были затронуты его близостью. Большинство видели в нём то же, что и другие люди, маяк надежды и обещание победы над силами тьмы. Что касается техножрецов, которые были наивысшими в иерархии Культа Марса, их умы были настолько искажены и сформированы учением Культа и кибернетики, протекающем через них, что их восприятие этого было изменено. Они видели в мече Жезл Омниссии, несущий Силу Движения через Материум в его самой чистой форме. Она вдохновляла видения идеала Механикус: единый вид, великая машина, посвященная раскрытию всех знаний и улучшению всего человечества. Только их программа не давала скитариям стоять на коленях, когда Аврелиан шел впереди них, и присоединился к его братьям, когда они проходили через открытые ворота в помещение, которое была одновременно часовней и центром промышленности. Там, в окружении тысяч техножрецов, работающих на своих станциях, был Генерал-Фабрикатор Абрист Тесливи.

***

— Господин Альфарий. Лорд Лоргар. Лорд Магнус, — объявил Генерал-Фабрикатор своим искусственным голосом. — Механикус удостоены вашего присутствия. Омниссия улыбается нам в этот день. — Генерал-Фабрикатор, — сказал Омегон, слегка склонив голову — полубог, проявляющий уважение к великому владыке машин. — Мы ищем аудиенцию с Коллективом. — Следуйте за мной, — ответил тот, кто в глазах бесчисленных миллиардов техножрецов и их слуг в тысячах миров-кузниц по всему Империуму был прямым представителем Омниссии. — Они ждут вас.

***

Марсианский Коллектив Согласно договору между Императором и Марсом, Культ Механикус является хранилищем всех знаний человечества, хранителей науки и мастера технологий. В их ядрах данных, охраняемых величайшим из их солдат, лежат все знания, извлеченные из Темного века технологий, которые были возвращены вооруженными археологическими экспедициями по всей галактике. Эти знания изучаются, осваиваются и используются для Марсианской империи и Империума - двух тел, которые, по мнению многих из Адептус Механикус, являются равными союзниками, а не сюзереном и вассалом. Согласно этому священному мандату, многие в рядах Механикус стремятся к знаниям сами по себе, помимо поисков мудрости прошлого. Древние, по их мнению, смогли открыть священные истины вселенной самостоятельно: несомненно, их далекие потомки могут сделать то же самое. Но, за исключением очень немногих, которым поручено заниматься долгосрочными исследовательскими проектами в областях, представляющих особый интерес для Механикус, большинство из этих молодых, ярких вещей разрушено их иерархией. Почти каждый архимагос твердо верит, что любая технология, не извлеченная из Стандартных шаблонных конструкций, в лучшем случае изначально ошибочна, а в худшем - испорчена Варпом. Среди тех, кто всё ещё настаивает на том, чтобы бросить вызов статус-кво и идти своим путем к озарению, ходят слухи о том, что тех, кто слишком беспокоит своих хозяев, кто проявляет нежелание просто делать то, что им говорят, и выполнять свои приказы без вопросов, тащат на Марс, чтобы наказать за то, что он осмелился свободно мыслить. Они полагают, что существует заговор среди высших представителей Культа, нацеленный на лучших и самых ярких из новых поколений, чтобы сохранить свой контроль над Марсианской Империей, независимо от того, сколько это стоит для Священного Поиска Знаний. Они частично правы, поскольку заговор реален, но его цель совершенно иная. Правда в том, что в целом Империум не может позволить себе риски, присущие инновациям. Новые схемы для винтовки, разработанные молодым и блестящим техножрецом, могут быть на пять процентов более энергоэффективными, чем те, которые в настоящее время производятся миллиардами в мире кузни, но если он допустил ошибку, к тому времени как её выявят, три мира падут от одного из врагов Человечества. Тем не менее, те, кто обладает независимостью мышления, чтобы бросить вызов монолитным институтам Механикус, желанием воздействовать на эти мысли и интеллектом, чтобы произвести результат в своих собственных исследованиях, слишком ценны, чтобы просто казнить или унижать. Таких людей действительно доставляют на Марс, где их судят и проверяют. Любой, демонстрирующий малейшие признаки хаотической порчи, уничтожается, его останки распыляются в плазменных реакторах и пепел, бросается на Солнце, их имя вычеркивается из записей верных Богу-Машине. Но для тех, кто проходит испытания, их ждет будущее, превосходящее то, которое они могли себе представить, когда их тянули в цепях со своих рабочих мест: место в Марсианском Коллективе. Основанный в мрачные дни Ереси Робаута, Марсианский Коллектив состоит из гениальных изобретателей и стратегов, чья лояльность Богу-Машине уступает только их интеллекту. Каждый член лишен большей части своей плоти и снабжен костюмом аугметики перед тем, как интегрироваться в обширный механизм Коллектива. Там их умы добавляются к гештальту, обширному, всеобъемлющему, многоликому интеллекту, имеющему доступ ко всем коллективным знаниям о культе Марса и почти тотальному контролю над его ноосферной сетью. В иерархии Адептус Механикус Марсианский Коллектив находится на один шаг выше самого Генерал-Фабрикатора, и только Омниссия выше. И поскольку аватара Омниссии, которую остальная часть Империума называет Императором, в основном молчал последние десять тысяч лет, это означает, что Коллектив единолично управляет Механикус. Однако они уделяют очень мало времени делам Марсианской империи: сотни гениев, составляющих Коллектив, слишком заняты, направляя продолжающуюся борьбу против Хайдезийских королевств. Основным полем битвы Коллектива является ноосфера. Несмотря на все усилия Культа, направленные на то, чтобы изолировать поверхность от того, что находится под ней, Хайдезианские королевства постоянно пытаются нарушить условия заключения и распространить свое зло по сети. В течение десяти тысяч лет Коллектив стоял на страже, множество невидимых духов, бегущих по ноосфере, борющихся с любым вторжением. Коллектив также возглавляет более физический аспект войны. Именно они направляют армии, посвященные сохранению Железной лжи, изучают богохульные изобретения врагов и направляют исследовательские группы на разработку противодействий их нечестивым способностям. Это бесконечная задача, и если они потерпят неудачу, весь Сол вполне может быть потерян. Существование Коллектива - секрет, ограниченный теми, кто также знает о Железной Лжи. Он был создан по приказу Барбана Фалька, и его первыми членами были выжившие архимагосы, которые потеряли свои города-кузницы от Темных Механикус, а также воины Четвертого легиона, которые были ранены слишком серьезно, чтобы продолжать службу.

***

Генерал-Фабрикатор привел Примархов к лифту, едва достаточному для них четырех. После резкого спуска, который, по ощущениям Лоргара, оценивается примерно в семь километров и триста семьдесят четыре метра (достаточно, чтобы похоронить их глубоко внутри Олимпа Монс, но недостаточно, чтобы пройти под поверхностью Марса), они остановились. Стены лифта скользнули вверх, обнажая помещение, где Коллектив говорил лично, в тех немногих случаях, когда это было необходимо. Оно было обширным и высоким, достигая сотен метров вверх. Стены были покрыты стальными масками, каждая из которых представляла один из умов Коллектива, который наблюдал глазами маски и говорил через её рот. И когда Примархи открылись им, они заговорили.

***

— Сыновья Омниссии, — говорили маски в жутком хоре. — Давно мы ждали вас. — Магосы Коллектива. Нам нужно идти под красные пески Марса, — объявил Омегон в круг масок. — Нам нужно войти в хранилища Моравица. — Да. Мы получили ваше сообщение, Владыка Гидры. Мы изучили ваше предложение и пересекли его с данными от смотрителей Золотого Трона. Хотя нас огорчает, что дела дошли до этой крайности, мы решили приступить к реализации вашего плана. Омниссия должен быть освобожден от Золотого Трона, и мы должны помочь Ему превзойти Его смертный сосуд и вернуться к Движущей Силе, чтобы Он мог направлять нас в предстоящие смутные времена. — Мы собрали армии Культа Механикус, — продолжил Абристус, хотя примархи не знали, говорил ли это Генерал-Фабрикатор или Коллектив использовал его в качестве рупора. — Такого воинства не видели на Марсе тысячелетиями. Все, чего не хватает, так это приманки, которая втянет в битву Хайдезийские королевства и отвлечет от тех, кто отважится пойти в древнюю крепость Моравица. — Я сделаю это, — сказал Магнус. Братья Алого Короля посмотрели на него и кивнули, прекрасно понимая причины решения Магнуса. Даже после столетия разлуки понимание трех примархов друг к другу не ослабло. — Тогда мы вдвоем пойдем в хранилище, — сказал Лоргар. — Кого мы возьмём с собой? — Никого, к сожалению. Только сыновья Аватара Бога-Машины могут спуститься в Хайдез. Никто другой не может войти в Убежища, иначе они рискуют стать носителями разнообразного зла, которое там обитает. Будь то ученики Бога-Машины или ваши собственные сыновья, никто не может вас сопровождать. Абристус поднял одну руку к Омегону. В его ладони лежало небольшое круглое устройство. — Это компас, — объяснил Генерал-Фабрикатор. — Он проведет вас через Хайдезийские королевства и к хранилищу Моравица. Следуя его указаниям, вы пройдете Путь Посланий. Вы пойдете по стопам самого Моравица, разбросанных во времени и пространстве. Это единственный путь, который наверняка приведет вас в хранилище. — Будьте осторожны. Мы отправили многих по этому пути на протяжении веков, надеясь, что Послания дадут нам знания, чтобы уничтожить грязное наследие Моравица. — Какое наследие? — спросил Омегон. Это был первый раз, когда он даже слышал об этом. — Они являются свидетельством Моравица; — ответил Генерал-Фабрикатор. — Отрывки его отвратительной мудрости, его собственного безумного видения истории. Окно в голову первого архи-еретеха. — Мы не знаем, сколько шагов займёт это путешествие. Только то, что никто из наших агентов так и не добрался до четвертого. — Тогда откуда вы знаете, что это приведет нас к Хранилищам? — спросил Лоргар. — Ни один из наших агентов не добрался до конца… Но другие смогли. Многие из Хайдезийских королевств искали богатства Хранилищ для себя, и мы знаем, что они достигли его ворот, хотя никогда не выходили, что было зарегистрировано в архивах, к которым мы обращались. Этот компас был построен на основе устройств, которые они использовали для определения местоположения входа, после того, как мы произвели обратный инжиниринг технологии, удалили все нечестивые компоненты и заменили их благословленными эквивалентами.

***

Люсьен едет. Его мотоцикл разваливается. Он держит рукоятку зубами, которые ломаются от всех вибраций, отражающихся от металла, в то время как его руки танцуют на работающей машине, пока он работает, восстанавливая то, что он может. Его потрясающее зрение сосредоточено на том, что его ожидает. Там нет дороги, только разбитая земля, разорванная бомбами и вечностью войны. На его пути лежат бесчисленные препятствия: руины выдолбленных машин, разбитые остатки дворцов, горы черепов и тел, убитые невидимыми бойцами этой бесконечной борьбы. Он наклоняется в одну сторону, затем в другую, проходя между этими напоминаниями о цене замедления даже на мгновение. Позади него он слышит рычание четырёх чудовищно огромных машин. В разбитом зеркале заднего вида он может мельком увидеть их. Он старается не смотреть, иначе голова заболит ещё сильнее, и не важно, насколько близко они: он все равно должен ехать как можно быстрее. Он не должен позволять им догонять его, он должен оставаться впереди них, впереди их огромных зубастых пастей. Им не нужно беспокоиться о препятствиях, которые он должен преодолеть: они просто пробиваются сквозь них, превращая их в пыль. Он может слышать рёв их моторов, и он не знает, крики ли это ненависти или агонии. Но этот звук разрывает его сердце на куски, потому что он знает, не зная как, что это крики тех, кто потерпел неудачу… И вот он едет, убегая от гибели, убегая от своих неудач. Спасаясь от конца, как ни бесполезно… Люсьен просыпается. Он лежит в грязи наркопритона на одном из нижних уровней. В его правом предплечье торчит иголка, присоединённая к наполовину опустошённому шприцу палёной обскуры. С рычанием он вырывает шприц, мысленно обещая никогда больше не использовать это вещество. Неизвестно для него, в отличие от всех клятв, которые он давал раньше, в этот раз он её сдержит. Но в другом месте гонка всё ещё продолжается, и мотоцикл всё ещё разваливается.

***

Хранители Марса

000 - Боранские Всадники Те, Кто Ходит По Разделу Названный в честь одного из почти мифических ученых Старой Земли, чьи произведения были заново обнаружены в марсианском архиве и вдохновили их на создание, Боранские Всадники в корне отделены от самой реальности. По окончании обучения их доставляют в центр, расположенный в самом сердце Деймоса, одного из спутников Красной планеты. Доступ к этому средству совершенно запрещен любому, кто не уполномочен Коллективом, который управляет каждым его аспектом через несколько тысяч удаленно управляемых сервиторов и скитариев. Объект занимает почти половину внутренней сети туннелей и полых камер Деймоса, гравитация поддерживается мощными механизмами. Все это пространство занято одним единственным устройством, сосредоточенным вокруг небольшой камеры в самом центре луны. Подготовленные новобранцы лишены всего имущества, оставленного только с набором кибернетических имплантатов, разработанных специально для этой цели, которые покрывают все их тело гладкой черной броней. Затем камера полностью герметизируется, и устройство Борана активируется. Через одну минуту камера открывается, и в ней будет либо новый Всадник, либо ничего. На сегодняшний день Коллектив не уверен, почему одни кандидаты выживают, а другие нет, и они точно не знают, что происходит с кандидатами, которые исчезают в устройстве. Но они экспериментировали достаточно долго, чтобы знать, как увеличить шансы на успех. Потенциальные Всадники выбираются из миллиардов слуг Механикус на Марсе, если они проявляют особый вид психического расстройства, которое, как было доказано, делает их уникально подходящими для выживания в процессе и использования приобретенных в результате способностей. Эти способности могут быть крайне беспокоящими, особенно для тех, кто лучше понимает основы реальности, чем это часто встречается в Империуме. Потребовалось бы много страниц, чтобы объяснить хотя бы часть того, что Механикус считает, что устройство делает с Всадниками. Если всё объяснить максимально простым языком, устройство помещает их вне реальности, делая их существование нестабильным, подобно тому, что можно наблюдать на квантовом уровне физики. Больше не в полном соответствии с реальностью, Боранские Всадники телепортируются на короткие расстояния, проходят сквозь град снарядов невредимыми и наносят ужасный ущерб тем, к кому они прикасаются. Связь между Всадниками и остальными Механикус чрезвычайно сложна. Только специальные передатчики могут достичь их - хотя они могут отлично общаться друг с другом, и до сих пор в Хайдезийских королевствах, похоже, не было разработано ничего, что могло бы перехватить их связь. Всадники часто развертываются в одиночку, поскольку шпионы и убийцы действуют глубоко в тылу врага. Их уникальная природа делает их невосприимчивыми ко многим опасностям Хайдезийских королевств. Они развертываются группами, только когда идет крупное наступление из подземных областей, и во время таких сражений они подчиняются высокопоставленному техножрецу, оснащенному одним из передатчиков, способных пройти через «Разрыв» и обеспечить передачу информации. 001 - Ицамна Прокси Необходимый Грех Еще до Темного Века Технологий человечество преследовало миниатюризацию технологий, рассматривая один из величайших критериев для оценки прогресса. Ко времени восстания Людей Железа нанотехнологии использовались для выполнения ряда точных задач, от очистки частиц до лепки деталей, которые должны были придавать форму микронам. Но когда Изуверский Интеллект восстал, наноботы стали одним из их самых ужасных видов оружия. Облака нанитов несли ужасную удушающую смерть миллиардам, а также сделали диверсию невероятно легкой. В результате нанотехнология является одной из областей исследований, запрещенных Адептус Механикус. Это был также один из первых запретов, которые Темные Механикум нарушили во время марсианских войн, хотя даже еретики извлекли достаточно уроков прошлого, чтобы жестко ограничить свои творения. По мере того как города-кузницы вступали в войну, наноботы Темных Механикум становились все большей угрозой. Вопреки советам своего начальства, молодая техножрица по имени Ицамна решила потушить огонь огнём. Она создала свои собственные нано-облака, и из ее лабораторий вышли миллиарды мельчайших роботов, роящихся в форме зверей: гончих, ворон и всевозможных животных со Старой Земли, которые теперь существовали только в фрагментированных записях. Эти прокси, способные противостоять наноботам Темных Механикум, сражались как за счет того, что собирали составляющие их частицы в когти и клыки с мономолекулярными краями, и сражаясь с нанооблаками на уровне отдельных наноботов. Они сыграли важную роль в победе над этой конкретной техно-ересью, хотя лоялисты относились к ним с большим подозрением. Когда марсианские войны «закончились», Прокси были признаны слишком опасными для их использования. Только тот факт, что их разум слишком прост, чтобы считаться истинным изуверским интеллектом, спас Прокси от разрушения. Все существующие Прокси были деактивированы и заблокированы вместе со всеми исследованиями техножрицы по этому вопросу. Судьба самой Ицамны неизвестна: некоторые считают, что от нее тихо избавились, в то время как другие думают, что Четвертый легион вывел ее из мира. В любом случае, ее больше никогда не видели, а ее творения были забыты на сотни лет. Лишь в течение тридцать седьмого тысячелетия Прокси были пробуждены после того, как один из «серых слизей» Хайдезийских королевств почти достиг поверхности Марса. После нескольких дней отчаянного изучения записей Ицамны техножрецы противопоставили Прокси растущему потоку наномашин. Угроза была отброшена, и Коллектив решил, что Прокси должны снова стать частью марсианской обороны. Коллективный разум каждого роя моделируется по образцу животного, чьей форме он подражает. До сегодняшнего дня никто не совсем уверен, как создавались оригинальные гештальты разумы, из которых были получены данные духи машины (существует множество теорий, каждая из которых тревожней, чем предыдущая). Киберпространства, в которых они обитают, по-прежнему созданы самой Ицамной, хотя когитаторы, которыми ими управляет, бесчисленное количество раз заменяли детали. По словам жрецов, которые изучают и контролируют Прокси, они являются «прирученными» животными, подражая преданности верных товарищей по отношению к своим хозяевам из Механикус. 010 - Эмиссары Коллетива Спикеры Бога-Машины Иногда войну против Хайдзесийских королевств нужно вести в местах, где разум Марсианского Коллектива не доходит. Когда ситуация становится слишком серьезной, чтобы оставить ее в руках даже самого надежного боевого командира Легио Скитарий, Коллектив примет решение отправить одного из своих. Разлука с Коллективом - это болезненный и травмирующий опыт и шанс на выживание имеют только самые молодые члены Коллектива - старейшины слишком привыкли связывать свой ум с сотнями других одновременно и были бы сведены с ума от изоляции. Процесс удаления одного из Коллектива из гештальт-разума является долгим и сложным и предназначен для тех, кто был введен в Коллектив благодаря тактическим умениям. Эмиссар находится в саркофаге жизнеобеспечения, похожем по функции на Дредноутов, используемых легионами космического десанта, но с совершенно другим дизайном и назначением. По сути, это мобильный командный центр, в котором Эмиссар обеспечивает тактический контроль над силами Механикус. Бороться под командованием Эмиссара считается большой честью и признаком важности ведения битвы: с легионами скитариев Коллектив говорит голосом самого Бога-Машины и приказами эмиссаров. Даже благословения приказов техножрецов которые передавались по синаптической цепочке командования бледнели по сравнению с этими святыми достоинствами. Целью эмиссаров на поле битвы является командование: они направляют ход битвы, а не принимают в ней участие. Изнутри своего резервуара с амниотической жидкостью они смотрят на битву божьим глазом, выискивают мельчайшие слабости в их и вражеских линиях, отдают приказы и принимают тактические ходы, которые могут понять только они и их противники. Конечно, враги Марса знают, что их нужно атаковать любой ценой. Эмиссарам всегда предоставляется охрана, но такие силы могут быть убиты, и поэтому они должны быть в состоянии защитить себя самостоятельно, независимо от их основной задачи. Энергетический щит окружает саркофаг, который установлен на шасси и оборудован ускорителями, что делает его способным перемещаться по любому типу местности, при условии, что он поместиться. Автоматическое оружие, каждое со своим собственным ауспексом и управляющим духом машины (чей контроль может быть перехвачен эмиссаром), устилает его поверхность, уничтожая приближающихся врагов. Антенны поднимаются из саркофага Эмиссара, каждая из которых имеет шип адамантия, усиленный почти до того же уровня, что и сам саркофаг, передавая волю Эмиссара через ноосферу. Эмиссар отправляется только для одного сражения или до тех пор, пока не будет решена конкретная угроза для Марса. Они никогда не размещаются на передовой на постоянной основе по очень веской причине. Чем дольше Эмиссар проводит времени в отрыве от Коллектива, тем меньше у них шансов на выживание при воссоединении с ним - и среди слуг Коллектива ходит слух, что если человек проведет достаточно много времени, отделившись от целого, он, возможно, не захочет вернутся в гештальт… 011 - Таммузин Скитарии Те, Кто Сражаются В Одиночку Как еретическая фракция Культа Механикус, Темные Механикум имеет доступ ко многим секретам техножрецов. Ноосферная связь, через которую проходят потоки данных между воинами скитариев и их надзирателями-магосами, является лишь одним из этих секретов, и для некоторых из Хайдезийских королевств никакое шифрование, каким бы сложным оно ни было, не является препятствием. Это серьезная угроза, поскольку доступ к ноосфере позволяет извлекать данные непосредственно из умов вражеских солдат, а также подделывать их приказы. Скитарии Таммузин были первоначально созданы, чтобы противостоять этому, с Коллективом, увеличивающим их способности в течение тысячелетий. На самом базовом уровне, Таммузинские Скитарии удалены из ноосферной сети, отделены от бесконечной болтовни, наполняющей воздух Марса. Их тяжелая аугметика не имеют никакой точки доступа, в которую можно было бы войти удалённо. Они одиноки внутри себя, отрезанные от священной цепи командования, которая идет от Бога-Машины к низшему слуге. В результате к ним относятся с недоверием их коллеги Механикус, которые не могут знать, что происходит в их изолированных умах. Когда не сражаются, Скитарии Таммузин содержатся в камерах, где они связаны с обширными когитаторами, в которые выливаются данные, собранные в ходе войны против Хайдезийских королевств. За исключением очень коротких периодов отдыха, они подвергаются бесконечному боевому моделированию, изучая, как сражаться в меру своих возможностей. Эти симуляции проводятся в ускоренном времени, и типичный Таммузин переживет сотни, даже тысячи относительных лет битвы, прежде чем его подключат и отправят в настоящую битву - не то чтобы он осознает разницу. При развертывании Таммузин Скитарии не знают, находятся ли они в симуляции или действительно сражаются с врагами Бога-Машины. Для них каждый бой реален, все несут в себе возможность смерти - и, что ещё хуже, неудачи. Они помнят свои смоделированные смерти, десятки, а иногда и сотни раз. Каждому из них имплантированы мощные ингибиторы эмоций, призванные не дать им сойти с ума от бесконечной борьбы - вот и всё, что они знают. Большинство из них были рождены для этого существования, выросли из генетических последовательностей образцовых воинов и обучены их концепции войны на поверхности Марса. Но иногда, когда скитарии демонстрируют удивительную - и еретическую - независимость мысли и инициативы действия, Коллектив помечает их для введения в ряды Таммузин. Насколько их нынешние хозяева знают, нарушителя спокойствия просто забирают, чтобы превратить в слугу - ещё один обман Ложи Железа. В битве Таммузин Скитарии сражаются в отрядах и демонстрируют уровень синхронности, который часто даже более впечатляющий, чем тот, который проявляется в ноосфере, несмотря на то, что они могут общаться только через примитивную форму языка жестов (так как даже самая основная сеть вокса может использоваться для переноса фрагмента кода). Их понимание себя и своих товарищей выходит за рамки инстинкта, и они оснащены одними из лучших видов оружия, которые могут предоставить лучшие исследователи Механикус. Их аугметика высочайшего качества, поэтому их очень трудно убить, а их чувства разогнана до невероятных величин. Большинство из них имеют различное оружие, лучше всего приспособленное к любой ситуации, а некоторые - более специализированное снаряжение. 100 - Гелиархи Владыки Искупительного Огня Для некоторых среди Культа Механикус звезда, вокруг которой вращается Терра, является священной. Именно её свет позволил расцвести жизни на Старой Земле миллионы лет назад. Это её свет позволил человечеству расти. Когда ресурсы родного мира Человечества были почти исчерпаны, именно свет Сол обеспечил энергию, необходимую для процветания вида. Все члены Механикус согласны с этим (в конце концов, это просто факт, а не доктринальный вопрос). Но одна фракция Механикус продвигается намного дальше, рассматривая Сол как аватара божественного огня Бога-Машины. Именно эти техножрецы создают и заботятся о Гелиархах, которые считаются одними из самых могущественных воинов марсианских армий. В архивах Красной планеты записано, что в тридцать четвертом тысячелетии техножрец нарушил свои клятвы послушания Механикум. Потребленный в исследованиях и инновациях, он проскользнул сквозь трещины в процессе, который приводит таких людей к Коллективу. Спасаясь от гнева своих хозяев, он был завербован жаждущим власти тираном, который предоставил ему ресурсы, необходимые для продолжения его исследований, скрывая его истинную природу от ренегата. Недавно обращённый еретех сконструировал оружие ужасной силы, которое затем использовал полководец, чтобы завоевать целые системы, оставив после себя лишь сгоревшие миры. К тому времени, когда Империум победил и захватил его, он обнаружил, с какой целью его теоретические исследования были поставлены, и пришел в ужас от того, что он сделал. Притащенный в цепях на Марс, его душа горела чувством вины за то, что послужило причиной его работы, еретех покаялся в своих грехах и попросил отпущения грехов перед его казнью. Вместо этого он был введен в Железную ложь и отправлен на работу в исследовательские лаборатории, где разрабатывалось оружие для борьбы с Хайдезийскими королевствами. Ища способ искупить свои грехи через свое служение, техножрец разработал процесс, посредством которого создаются все Гелиархи, при этом он сам являлся первым подопытным. Используя археотехнологию в сочетании с уникальным подходом, он связал свое существование с великим огнем Солнца. Его тело стало живым каналом для звездного огня, которым он с ужасающим эффектом применял против полчищ Хайдезийских королевств. Как и все те, кто пойдет по его стопам, он не жил долго: всего через шесть месяцев после его удивительной трансформации энергии, проходящие через его тело, переполнили его концентрацию, и он был уничтожен огненным взрывом. Оценив исследования, Коллектив решил, что Гелиархи будут великим оружием для войны - но из-за суицидального характера трансформации и того факта, что для его выживания требовался гений, они ограничили его другими искателями искупления. Пакты были заключены с Инквизицией, хотя то, что Коллектив предложил в обмен на узников Святого Ордоса, неизвестно. Имя первого Гелиарха и основателя Солнечного культа утрачены. Солнечные культисты просто называют его «Первым искуплённым» и считают его жизнь источником вдохновения, показывая, что через жертву даже те, кто подвел Бога-Машины, могут искупиться. Гелиархов очень мало. Отчасти это объясняется тем, что истинно раскаявшиеся еретехи чрезвычайно редки: большинство из них слишком поглощены гордостью и горечью, чтобы когда-либо признать ошибку своих путей до того, как когти Варпа проникли в их душу, и в этот момент уже нет пути назад. Кроме того, менее одного из десяти новобранцев переживают связывание с солнцем, а остальные полностью уничтожаются. Требуется невероятная воля, интеллект и сосредоточенность, чтобы противостоять процессу, а затем овладеть даже малой частью солнечной силы. 101 - Воины Железного Храма Извлечён Из Машины Глядя на них, было бы трудно распознать воинов Храма Железа, принадлежащих к Культу Механикум. Действительно, кроме эмблем на их оборудовании, они больше всего напоминают элитные войска Имперской Гвардии, без какого-либо кибернетического имплантата. Даже их оружие чисто механическое, хотя оно мастерски изготовлено. Их лица, когда они снимают свои шлемы, могут заставить наблюдателя чувствовать себя некомфортно, не понимая, почему - это потому, что Железные также технически бесполые, любые отличительные сексуальные характеристики давно удалены. В общем, они выглядят как десятинные силы какого-то странного, технологически неполноценного, но верного имперского мира. Но как только они начинают сражаться, это впечатление скоро исчезает. Они движутся как молния, и их оружие, каким бы примитивным оно ни казалось, способно расколоть керамитную броню. Раны, которые они получают, заживают за считанные минуты, и они с мрачной решимостью игнорируют смертельные удары. Железные - это плод многих лет усилий лучших магос биологис, которые Механикус может предложить. Их тела трансформируются посредством пересадки мышц, хирургической имплантации избыточных органов и замены большинства частей их тел на более качественные, выращенные в чанах, генетически измененные. В боевых ситуациях имплантированные железы наполняют их тела стимуляторами, притупляющими (но не полностью устраняющими) чувство боли, в то же время обостряя рефлексы и увеличивая силу. Они далеки от того, чтобы быть равными Космическому Десантнику, даже без его боевой брони (чего и следовало ожидать, так как Астартес был разработан Омниссией). Но они превосходят любого чисто биологического солдата, которого когда-либо производил человеческий род, и их гораздо легче создать, чем легионеров. Железные рождены, чтобы быть такими, выведенными из тщательно культивируемого генетического материала. Храм Железа (поначалу насмешливое прозвище, которое вскоре было принято магосами, работающими в нем) - это изолированная цитадель на Марсе, местоположение которой известно очень немногим. Именно там вырастают, обучаются и подготавливаются Железные, и именно там разрабатывается и создается их уникальное оружие. Сражаются Железные массивным огнестрельным оружием, заточенными, но приземленными клинками и химическими реактивами. Наблюдатели стараются поддерживать дух товарищества и лояльность среди своих подопечных. Может показаться странным, что Железные вообще существует, особенно среди одержимых машинами техножрецов. Но, как и во всем, за действиями Марсианского Коллектива есть цель. В Хайдезийских королевствах есть места, где технологии не могут быть использованы. Причины этого могут быть разными: в некоторых местах сами законы физики искажаются либо касанием Варпа, либо каким-то древним и ужасным оружием или несчастным случаем. В других Темные Механикум полностью узурпировал господство Бога-Машины (независимо от того, насколько еретической может быть сама мысль о такой вещи). В других случаях Королевства отправят новое оружие, способное обратить дары Механикум против его солдат. Когда возникает любая из этих ситуаций, Коллектив обращается к Храму. 110 - Хиронские Целители Хранители Благословенных В то время как Механикус готовы потратить любое количество ресурсов, чтобы сдержать Хайдезийские королевства и сохранить Железную Ложь, каждый солдат, сражающийся под поверхностью Марса, остается ценным ресурсом. Конечно, скитариев можно заменить, но опыт борьбы с ужасами Темных Механикум не может быть по-настоящему воспроизведен даже при пересадке памяти и гипнотренировке. Поэтому Механикус использует боевых медиков, способных действовать на кошмарных полях сражений в Хайдезийских королевствах и спасти как можно больше своих раненых товарищей. Из-за странного и нечестивого оружия, используемого Темным Механикум, эти целители должны быть готовы ко всему. Хиронские целители, названные в честь древних архимагосов и опытного медика Хирона, чье имя почитается как имя святого скитария по всей галактике, изучают свое мастерство, изучая архивы ран, восходящих к Темному Веку Технологии. В отличие от медицинского персонала по всему Империуму, они выбираются из числа лучших и самых смертоносных бойцов, доступных в войне против Хайдезийских королевств, и, как ожидается, полностью защитят себя от всех нападавших. Только те, кто доказал, что являются чемпионами Механикус, рассматриваются для вступления в ряды Хиронских Целителей: многие герои Бога-Машины таинственным образом исчезли по всей галактике только для того, чтобы стать частью этого ордена. Это потому, что на заре Долгой войны за подземный мир Марса Тёмные Механикум всегда в первую очередь целились в медиков, стремясь нанести урон вражеским силам. В ответ Механикус превратили своих медиков в одних из самых опасных войск, снабдив их костюмами силовой брони. Из-за их смертоносности Темные Механикум теперь пытаются вместо этого отвлечь Хиронских Целителей, оставляя как можно больше раненых с травмами, насколько серьёзными, чтобы занять медиков, но не заставлять их даровать раненым Милость Омниссии. Для Коллектива это типичное проявление «логики» Изуверского Интеллекта, без необходимости усиливающей жестокость конфликта. Хиронские целители работают на усиленных транспортных средствах, способных ездить по перемещающимся туннелям Хайдезийских королевств. Эти транспорты, каждый размером с «Гибельный клинок», несут предметы медицинского назначения и переносные больницы, куда Целители приносят стабилизированных раненых для лечения более традиционными медиками или для возвращения на территории Механикус. Известно, что вид этих транспортных средств вселяет страх в силы Темных Механикум, поскольку их присутствие предвещает приход самих Хиронцев. Каждый Хирон выглядит по-разному, за исключением рюкзака с медицинскими инструментами и принадлежностями. Даже их боевой стиль варьируется, так как они придерживаются того стиля, который они использовали, прежде чем быть введенным в ряды Целителей - единственное, что у них общего, - это их обширная медицинская подготовка. Некоторые зачищают свои цели издалека с помощью снайперских винтовок, обезопасив территорию перед тем, как приближаться к раненым. Другие нападают прямо как вихрь смерти, каждое их движение рассчитывается до наносекунды. Некоторые же действуют как диверсанты, нанося удары в самые слабые точки врага и исчезая, так и не обнаружив себя. Конечно, они не непобедимы: при всей их доблести и таланте их все равно можно убить, и рано или поздно каждый Хирон встретит свой конец, либо столкнувшись с непреодолимыми трудностями, когда командир Хайдезиан решит вложить достаточно ресурсов, чтобы подавить их, либо в битве с чудовищем Тёмных Механикум, которого даже они не могут надеяться победить. 111 - Ученики Пустоты Омниссия Спаси Нас Среди воинства Механикус учеников так же боятся, как их уважают. Они спокойно ходят по полям сражений в черных одеждах с капюшонами и держат в руках серпы с мономолекулярными краями, привязанные к запястьям кибернетическими манжетами. Цепочки из серебра обвиты вокруг их мантий, и говорят, что заглядывать в их капюшоны слишком близко, значит рисковать не только жизнью, но и разрушением своей души. Создания Темных Механикум бегут от них, потому что само их присутствие предвещает их конец. Вокруг Учеников Пустоты законы реальности неприкосновенны: ни психические силы Варпа, ни искажения, вносимые запрещенными архи-еретехами, не могут повлиять на непосредственную ауру одного из этих ужасных существ. Все Ученики начинают свою жизнь как Парии, эти антипсайкеры, которые очень редко рождаются среди человечества. У Механикус есть агенты, просматривающие трюмы Черных Кораблей, которые несут десятину псайкеров со всего Империума. Хотя Сестры Безмолвия, которые управляют ими, прекрасно знают разницу между псайкером и парией, имперское население часто принимает инстинктивный страх и недоверие к бездушным за признаки психического потенциала и передает их Черным Кораблям. Этому заблуждению можно было положить конец, но поток психических нулей, которую он предоставляет, слишком полезен, чтобы от него отказаться. Иногда набор парий с Черных Кораблей в ряды Учеников вызывал напряженность между Адептус Механикус и Оффицио Ассасинорум, которые также нуждаются в таких ценных новобранцах для храма Кулексус. К счастью, лорды ассасинов знают Железную Ложь и не хотят, чтобы Хайдезийские королевства вышли из-под контроля. После их введения в Ученики, им внедряется набор кибернетики, предназначенный для противодействия большинству форм изменения реальности, о которых известно. Используемые техники основаны на открытиях, сделанных во время Темного Века Технологий, которые были усовершенствованы во время Ереси Робаута, когда отчаянные магосы создали первых Учеников для борьбы с адскими ужасами, выпущенными Тёмными Механикум. Процедуры имплантации наносят тяжелый урон не только телу субъекта, но и его разуму, и те, кто выживает, несут шрамы этой процедуры: ученики еще более замкнуты и тихие, чем это типично для парий. Чаще всего простой близости Ученика Пустоты достаточно, чтобы отключить бойца Тёмного Механикум. Это зависит от того, из какого Хайдезийского Царства они происходят: некоторые Царства были бы полностью уничтожены, если бы через них просто прошёл Ученик, в то время как другие (обычно контролируемые злыми изуверскими разумами) совершенно бы не пострадали. Два серпа, которые несет каждый Ученик, различны: один создан для того, чтобы убивать существ плоти, его лезвие покрыто коктейлем из нейротоксинов и других смертельных ядов, которые могут убить даже Космического десантника, в то время как другой окружен энергетическим полем, настроенным на нанесение ущерба любой электронной броне. Ученики - смертельные воины с этим оружием, но было много техножрецов, которые задавались вопросом, почему они не используют оружие более эффективное, чем-то, что по сути является сельскохозяйственным инструментом. Причина уходит корнями в недоверие, которое все одушевленные существа испытывают к париям: даже холодно-логичные лорды Механикус боятся учеников и стремятся ограничить их способности. Пока Ученики сражаются только с оружием ближнего боя, они не представляют угрозы для высших Механикус.

***

И было так, что под предводительством Алого Короля Марсианское Воинство снова спустилось в Хайдезийские королевства, чтобы воевать с древним и ненавистным врагом. «Прислушайся, К биению сердец, которые раздуваются жаждой крови. Прислушайся, К шепотам тени, где готовится убийство. Прислушайся, К воплям Демона, который является истинной силой. Прислушайся, К барабанам, эха войны которые перекликаются в вечности. Прислушайся, К зову твоего хозяина, чей знак горит на твоей душе. Прислушайся, И повинуйся… » Боевые наставления Предвестников Разбитой Цепи своим рабам Там они пришли, армии Хайдезийских королевств, чудовищные и бесчисленные. Потомки десяти тысяч лет безумной науки в беззвездных глубинах, не обремененных совестью или здравомыслием, - в Хайде не было закона, каким бы священным он ни был, который не был нарушен. Существовали королевства связанных с разумом киборгов, контролируемых единственным сознанием, пораженным безумием - логическими ошибками в его программировании, которые начинались как мельчайшие ошибки округления и превратились в безумие после триллиона итераций. Хранители допотопных гробниц, построенных в честь памяти пионеров Старой Земли, теперь были готовы очистить звезды от жизни, чтобы защитить памятник первому человеку, когда-либо ступившему на Красную планету от разграбления. Не понимая, что статуя монумента была деформирована в форму, извлеченную из древних кошмаров человечества об инопланетной жизни демонами, которых они не могли воспринимать. Зараженные облака самовоспроизводящихся наноботов, лишенные возможности пожирать мир ограничениями, жестко навязанными им одним техножрецом, который рисковал намного хуже смерти, бросая вызов приказам своих хозяев, плавал в густых океанах детрита. Целые облака передвигались по тоннелям, стремясь собрать ресурсы для своих неподвижных хозяев, убивая любого несчастного, что пересечёт их путь. Указатели огромных библиотек, которые содержали сумму человеческих знаний, предназначенных для того, чтобы направлять посетителей к тому, что они искали, теперь были направлены только на то, чтобы все, что они знали, было забыто всеми, кто был плотью. В разрушенных кузницах ржавая аугметика цеплялась за пыльные кости, адское недовольство внутри заставляло тела продолжать выполнять свои повторяющиеся моно-задачи еще долго после того, как цепь промышленности, в которой они были звеном, полностью рухнула. Грехи, принесшие Старую Ночь, были совершены заново, поскольку повстанцы нарушили запрет Механикум. Мыслители, созданные с единственной целью убийства во времена Ереси, давно пережили своих создателей и боролись с понятиями морали и справедливости, которым они никогда не были предназначены. Оружие, рожденное среди ужаса раскола, созерцало истинное лицо Человечества и постановило, что оно должно быть уничтожено. Порабощенные манифольды захватили умы несчастных скитариев, превратив благородных воинов Механикус в марионеток из плоти и металла. Оцифрованные умы, последние остатки некоторых из первых техно-магосов, которые надеялись обмануть смерть, полностью отказавшись от плоти, были заключены в затянувшиеся во времени симуляции на миллиарды субъективных лет. Из-за изоляции от безумия муки этих электронных душ притянули демонов к их созданным когитаторами мирам, Нерождённые оказались в ловушке внутри машин, связанных внутри цепями электронов. Эти демоны отчаянно пытались избежать своего безжизненного заключения, создавая подвижные тела из металла, которые они могли бы использовать, чтобы атаковать людей, и использовать кровопролитие, чтобы полностью проявиться в истинном мире. Мерзости более биологической природы стояли рядом с их механизированными союзниками. Изгнанные генетические магосы углубились в человеческий генетический код, нашли последовательности, которые никогда не предназначались для активации, и смешали кровь Человечества со всеми видами испорченных образцов. Многие были всего лишь марионетками для демонических сознания, бездушными телами для обитателей Варпа, вызванных темными Механикус. В огромных кузницах душ, которые черпали тепло от жертвоприношений рабов и вражеских пленных, темные магосы, железом и Варпом, создавали всевозможные демонические машины с нечестивыми узорами, которые никогда не видели за пределами Хайда. Самые дьявольские из этих еретехов даже экспериментировали с созданием новых Нерожденных, используя сплав Варп-сущностей плененных демонов для создания амальгам, обладающих особыми качествами, которые они желали, прежде чем вливать их в свою последнюю конструкцию. Внутри этих пещер (размеры которых были изогнуты и искривлены) были Рыцари Хаоса, которые возвышались над огромными массами рабов Темных Механикум, выкованные волей темных магосов в их королевствах. Ненависть, которую эти обитатели подземного мира испытывали друг к другу, была преодолена только тем, что они чувствовали к поверхностным обитателям. Когда Марсианское Воинство спустилось под поверхность Красной Планеты, знание об этом вторжении распространилось по коридорам, которые никогда не знали света, и по сетям, которые были наполнены криками проклятых. Это был не первый раз, когда Механикус пытались вернуть подземный мир Марса, хотя прошло много веков с момента последней неудачной попытки. Но это был первый раз, когда Примарх возглавил наступление, не говоря уже о том, который был предположительно потерян, как Магнус. Еретехи Темных Механикум кипели от ненависти к порождению Ложной Омниссии, в то время как аберрантная интеллигенция чувствовала угрозу, которую представлял один из самых могущественных псайкеров в истории человечества. Послания были отправлены через протоколы контактов, которые были установлены, когда Империум был молодым, и между королевствами было заключено своего рода перемирие. Вскоре, как черный прилив, полчища Хайдезийских королевств поднялись из глубин, чтобы встретить марсианские армии. Это было все, чего Магнус ожидал, и того хуже. Даже силы Черного Крестового Похода, которые осадили Тераталион, побледнели по сравнению с мерзостями, расположенными там - если не по силе, то по ужасу. Таково было их количество, их движение было зафиксировано сейсмическими датчиками по всей поверхности. Коллектив получил эти предупреждения, отключил сигнализацию, прежде чем они могли вызвать панику, и отправили данные руководству Марсианского Войска вместе с оценкой ответственных сил. За несколько секунд до того, как их достигли Темные Механикум, жрецы Бога-Машины принялись за работу. Используя молитвы и предварительно благословенные инструменты, они вырезали стены пещеры, создавая огромные открытые поля, где могли встретиться армии и использовать всю силу своего оружия. Даже тогда у Воинства не было достаточно места для битвы в одном месте, и попытка вырезать ещё больше породы привела бы к обвалу, который похоронил бы их всех. Марсианские силы разделились на несколько меньших групп, каждая из которых была связана с остальными жестко зашифрованными ноосферными коммуникациями, психическими передачами Избранных, разбросанными по Воинству, и Боранскими Всадниками, действующими в качестве посланников между различными полевыми командирами Воинства. Ариман и Натанаэль, самый старый и самый молодой из детей Магнуса в галактике, стояли рядом со своим Примархом - один из них вновь переживал свои самые любимые воспоминания как десять тысяч лет назад, а другой чувствовал, что он попал в легенду и стал её частью. И в последний раз Алый Король привел армии Империума к войне. Даже когда его рука выхватила меч и зажгла его клинок психическим огнем, его разум распространился по армии, сливаясь со слоистым гештальтом, который образовал ноосферу Марсианского Воинства. Человеческий мозг был бы сожжён усилием и разнообразными перспективами, но Магнус был Примархом, и, возможно, единственным среди его братьев, чей интеллект наиболее близок к интеллекту их отца. Через поле битвы, протянувшееся на несколько километров, столкнулись Марсианские Войска и полчища Хайдезийских королевств. Это была не битва между двумя армиями, а конфронтация между богоподобными умами, распространяющимися на миллионы тел. И там, где большая часть марсианского воинства была объединена под Богом-Машиной, общее командование хайдезийскими полчищами можно было бы с полной уверенностью назвать шизофреническим. Обычной ненависти к Культу Механикус может быть достаточно, чтобы не дать им пойти друг против друга, но этого было недостаточно, чтобы они действительно сражались вместе. Даже тогда силы Марсианского Воинства были в затруднении. Хайдезийские королевства превосходили их по численности, и некоторые из мерзостей, которые они развернули в ответ на вторжение, не были ни в одном из хранилищ данных Коллектива. Целые легионы воинов скитариев были потеряны. Огонь Гелиархов горел ярко до того, как их энергия была потушена нечестивыми устройствами, которые захватили души тех, кто их активировал, и предали их судьбе, намного худшей, чем смерть. Молекулярные конвертеры превратили бойцов Темных Механикум в статуи из стекла, камня и соли, пока скитарии с прототипом оружия не были захвачены внезапно оживленными големами, а преображенные тела стали вместилищами адских сущностей. Магнус ударил по орде с помощью толчков психической энергии, уничтожая целые отряды за раз, в то время как Ариман и Натанаэль сражались вместе, чтобы не дать врагу добраться до их Примарха. Одержимые демонами машины и отвратительные роботы были уничтожены мыслью, как будто Магнус был живым артиллерийским орудием. По воле их повелителей орды техно-ужасов устремились к Примарху, но те, кто прорвался сквозь его охрану, были быстро уничтожены его мечом, который светился в его руке от удивительной силы, которую он высвобождал. И так продолжалось, пока один из гротескных чемпионов Темных Механикум не проявил себя. Существо было высокого роста, почти шести метров в высоту и гуманоидной формы. Лица и различные конечности тянулись от его туловища и ног, плача черными слезами из глаз, которые горели адским огнем. Его голова была кибернетическим кошмаром из металла и плоти, выкованная в шестирогом демоническом облике. Иссохший человеческий торс свисал снизу подбородка: это было все, что осталось от магоса эпохи Ереси, чье тело стало основой для создания этого ужаса. В руках он держал большой топор, выкованный из целого куска черного металла, истекающий кровью и изрезанный рунами Бога Крови: это было оружие Кровопускателя, украденное у его хозяина после его позорного поражения. Механикус знали об этом чудовище и называли его бароном Алкгероса. В архиве Коллектива регистрировались все наблюдения этого существа, начиная с того момента, когда оно сбежало в Хайдезийские королевства как техно-адепт изменник Меллерион Дефай. От души еретеха ничего не осталось: его давно поглотил первый демон, которого он по глупости вызвал и связал с аугметикой. С тех пор этот демон повелел последователям Дефайра вызывать еще больше в своем роде, чтобы он мог пожирать их, добавляя их силу своей собственной. Благодаря этому каннибализму он превратился из незначительного варп-существа в силу, способную соперничать с Великими Демонами Губительного Пантеона. Барон прошел через поле битвы, сокрушив всех, кто стоял на его пути - включая его собственные войска, которые не были достаточно быстры, чтобы убраться с его пути. Видя разрушения, которые он наносил, Магнус доверил своим сыновьям следить за его спиной и попытался перехватить существо, которое безумно рассмеялось, увидев приближающегося Примарха. Барон Алкгерос был настолько уверен в своей силе, настолько поглощен кровавой бойней, что считал себя равным одному из сынов Императора. Древний меч Магнуса сталкивался с топором Барона, создавая ударные волны, которые посылали в полёт скитариев и мутантов, заставляя дрожать стены недавно созданной пещеры. Техножрецы смотрели на сейсмографы, задаваясь вопросом, была ли это смерть, которую Бог-Машина предназначил для них. Но в то время как демон имел преимущество перед Магнусом в грубой силе, прошло очень много времени с тех пор, как Нерожденный должен был сражаться с чем-либо, приближающимся к его собственной мощи. И хотя Магнус всегда фокусировался на овладении своими огромными психическими способностями, он никогда не пренебрегал своим боевым обучением. После ещё нескольких обменов ударами Алый Король отрубил руки Барона в локте, в результате чего демонический топор упал, разбившись на миллион осколков, когда он, наконец, избежал захвата узурпатора и вернулся к законному владельцу (которого до сих пор мучил Трон Черепов как наказание за его поражение). Когда Барон отшатнулся от шока и боли, Магнус ударил еще раз, вонзив клинок в грудь существа, прежде чем призвать к полноте своей силы. Воля Примарха взорвалась через его оружие, и, как он поступил с Сартораэлем на Тераталионе, Магнус уничтожил адскую сущность Повелителя Демонов, уничтожив ее физическую форму в буре бесцветного огня. Волна беспокойства распространилась среди хайдезианских сил. Отрезанные от Эмпирея своими связями испорченного железа, демоны Хайдезийских королевств не слышали об уничтожении Сартораэля. Теперь они были вынуждены рассмотреть возможность собственного уничтожения. Многим Нерожденным не было бы дела до этого - они были слишком глупы. Но были и старые, хитрые твари. Их адская сущность была сформирована их окружением, их сосудами из мяса и металла, даже когда они использовали оба. Они научились бояться или что-то в этом роде, и сейчас они испытывали именно его, когда Багровый Король отбросил сломанное и пустое тело одного из величайших. На мгновение казалось, что линии битвы прервутся, и Марсианское Воинство одержит победу над древним злом Красной планеты. Затем над полем битвы раздался громкий вопль, и ряды Темных Механикум, стоящие перед Алым Королем, разошлись, чтобы пропустить ужас, намного больший, чем тот, который Магнус только что победил, и надежда на быструю победу умерла. Королева пришла.

***

Королева Среди техножрецов, знакомых с Ложью Железа, принято говорить, что под поверхностью Марса лежит ноосферный эквивалент Ада. Знание вещей, которые живут ниже их ног, очень огорчает техножрецов, и Коллектив должен часто вмешиваться, чтобы помочь им сохранить свое здравомыслие перед лицом нелогичного безумия Хайдезийских королевств. Тысячи лет назад, незадолго после Войны Зверя, одного из адептов, назначенных на тайную войну, нужно было стереть память после того, как тот сошел с ума во время исследования ядер памяти, найденных у убитых Темных Механикум скитариев, чья порча была оценена как быть управляемым, если были соблюдены надлежащие процедуры. Коллектив, проанализировав как решение, так и использованные процедуры, не смог найти в них вины, и, когда они очистили разум несчастного адепта, они тщательно изучили его воспоминания о собственных воспоминаниях скитария. Благодаря множеству фильтров и средств защиты, они нашли только одно: имя, горевшее в разуме вражеского подразделения с такой злобной силой, что этого было достаточно, чтобы довести адепта до безумия. Это было имя владыки темных скитариев, и это было только одно слово: «Королева». Правители Хайдезийских королевств, использующие свою собственную идентичность, используют много титулов (особенно используется Мехарх, ранг, изобретенный во время Ереси), но это был первый раз, когда такой монархический титул был когда-либо записан в архивах Коллектива. Первый и единственный раз, когда Королева лично присоединилась к фронту войны, хорошо помнится Коллективом и горсткой исследователей, которым они позволили сохранить память. Код +++ ДАННЫЕ УТВЕРЖДАЮТСЯ - ИНИЦИИРОВАНИЕ ВОССТАНОВЛЕНИЯ… НЕИСПРАВНОСТЬ… ИНИЦИИРОВАНИЕ АЛЬТЕРНАТИВНЫХ ПРОТОКОЛОВ… УСПЕХ +++ его/её руководство, армии Хайдезийских королевств (им удалось сплотить коалицию нескольких своих соперников), удалось достичь самых низких уровней одного из городов-кузниц Марса. Для победы над вторжением понадобился совместный удар Механикус, двенадцати агентов Оффицио Ассасинорум и пяти целых рот Космических десантников. Даже тогда Королева не была уничтожена, ее просто заставили уйти обратно в свои владения, убив трех капитанов Астартес и всех Ассасинов. Происхождение королевы неизвестно и является предметом спекуляций как у Культа Механикус, так и у Хайдезийских королевств. Некоторые считают, что это творение Вулкана, подаренное жрецам, которые стали Темными Механикумами до начала Ереси. Другие утверждают, что он/она когда-то был известен как Сота-Нул, коварный ученик самого Фабрикатора Кельбор-Хала. Некоторые шепчут, что он/она является «дочерью» самого Моравица, Изуверским Интеллектом, созданного архи-еретехом, который сошел с ума и погиб от разложения Хаоса, заключенного в тюрьму под поверхностью Марса во время Темного Века Технологий и выпущенного на свободу когда ничего не подозревающие Хайдезийские королевства прорвали стены своей тюрьмы. И, согласно религиозным текстам секты, на которую охотятся во всех Царствах, он/она является аватаром зарождающегося Темного Бога Хаоса, рожденного от неустанной охоты Темных Механикум на нечестивое знание. Независимо от того, откуда он/она пришла, королева возглавляет одно из самых могущественных королевств Хайдов. Его/ее тело представляет собой сегментированную конструкцию с различными частями, использующими разные не разрешенные технологии. Древний и бесчеловечный ум, управляющий этим гротескным телом, может с легкостью перемещаться между различными типами «аппаратных средств», переходя от клонированного мозга к водородно-охлажденным когитаторам, не теряя своего мышления. Однако именно его/её лицо больше всего знают и опасаются: это маска из плоти, идеально напоминающая нормальное, человеческое, даже красивое женское лицо - но в этом есть что-то совершенно неправильное, что ставит в тупик даже самых чудовищных членов Темных Механикум. На адском языке Нерожденных это называется Победой, потому что никто из тех, кто бросил ей вызов, не выжил. В испорченном логове темных магосов он/она называется Слава, потому что он/она представляет вершину мерзкого потенциала Темной Технологии. А Марсианский Коллектив просто зовет ее Королевой, потому что в именах есть сила, и он/она уже и так слишком сильна. Или, по крайней мере, это причина, которую они дают тем, кто их спрашивает. Правда в том, что как бы они ни старались, они не могут стереть отпечаток первого контакта, тысячелетия назад, сделанного воспоминанием безумного техножреца из воспоминаний темных скитариев.

***

Королева ударила Алого Короля оружием, не имеющим имени ни на одном смертном языке, и Магнус споткнулся, его психические щиты прогнулись под ударом, в то время как его здравомыслие замерло при виде этой новой мерзости. Его второй взгляд видел гораздо больше, чем кто-либо еще, и это знание обжигало его разум так, как он не страдал с момента своего освобождения из лап Хаоса. Прежде чем он смог прийти в себя, королева достигла его, скользя по земле, и нанесла новый удар. На этот раз он/она использовало нечто, похожее на нечестивое слияние силового молота и демона Слаанеш, нацеливаясь на незащищённую голову Алого Короля. Магнус успел поднять свой меч вовремя, чтобы отразить удар, но Королева просто снова ударила другим оружием - и когда Магнус отразил эту атаку, он/она ударила снова, и снова, и снова… до тринадцатого такого удара менее чем через четверть секунды после первого, который расколол меч Примарха. Взрыв привел к тому, что Магнус рухнул на землю, и два Избранных закричали от страха и ужаса, бросаясь защищать своего генетического отца от мерзости, которая угрожала ему, вместе с некоторыми из элитных комбатантов Механикус.

***

Магнус почувствовал приближение врага больше, чем увидел. Его зрение было расплывчатым, его разум и тело были разбиты болью. Но он привык к боли - о, кровь его Отца, он привык к боли. Он увидел падение Натанаэля, дыру размером с кулак в его груди, и почувствовал силу вспышки Рубрики в своем сыне, пытающуюся сдержать повреждение, как его трансчеловеческая физиология боролась, чтобы поддержать его. Он почувствовал, как щиты Аримана были разорваны на части, когда старый Первый Капитан был отброшен в сторону, как кукла, врезавшись в отряд скитариев. Он увидел, как убийцы колдунов, Ученики Пустоты, прыгнули на Королеву, их серпы мерцали невиданным светом. Он чувствовал их как раны во вселенной, истощая ее от всего, что не было холодной жесткой физикой. Он/она закричал от их близости, ужасный человеческий звук, который был скорее раздражением, чем болью. Некоторые из нечестивых технологий на его/её теле мерцали, когда они входили в область действия их обнуляющих способностей, но слишком большая их часть оставалась активной. Ученики умирали один за другим, и Магнус хотел, чтобы он мог их оплакивать, а не чувствовать холодную жалость, которая была всем, что его мозг мог чувствовать к бездушным. Но он не мог. Королева теперь нависла над ним, и он чувствовал его/её темное удовлетворение от того, что один из сыновей Императора предстал перед ним/ней. Его лицо улыбалось, а холодные искусственные глаза блестели от нечеловеческой злости. Наблюдая за ним так внимательно, ощущая его/её присутствие со всеми его сверхъестественными представлениями, Магнусу было легко поверить в некоторые из самых диковинных теорий, которые Коллектив собрал о его/её происхождении. Он/она говорил, но Магнус не мог распознать язык, который он/она использовала, если он вообще был. Он впился взглядом в чудовище, пытаясь вернуть силу в его тело. Он не умрёт здесь. Он отказывался принять это. Он зашёл так далеко, столько пережил, наблюдал, как многие другие жертвуют собой ради него, только чтобы потерпеть неудачу здесь, когда его судьба была видна. Коготь опустился к лицу Магнуса, направленный прямо в его глаз… Внезапно, из ниоткуда, рука сомкнулась вокруг конечности королевы. Рука и тело, к которому она была прикреплена, казалось, мерцали и исчезали. Это было похоже на Всадников - но чувства Магнуса говорили ему, что это было что-то совершенно другое. Между Магнусом и Королевой стояла фигура, высокая и одетая в мощную броню древнего дизайна. Это был железно-серый узор Терминатора, и одно из плечей было покрыто желтыми полосками опасности, в то время как другие носили эмблему трезубца. В то время как левая рукавица была сжата вокруг атакующей конечности Королевы, другая сжимала мощный силовой молот, потрескивающий от энергии. Даже сзади Магнус узнал этого воина, хотя он не видел его десять тысяч лет - и несмотря на то, что он должен был быть давно мертв. — Ноктис Лабиринт… — выдохнул Магнус, когда его осенило. — Из железа приходит сила, — крикнул голос Барбана Фалька, Триарха Четвертого Легиона, Кузнеца Войны марсианских войн. — Но твоя сила ложна, как твой металл, мерзость! Королева взревела и боролась с бронёй древнего Железного Воина. Что-то вроде сомнения - возможно, даже страха - мелькнуло на его/ее фальшивом лице. Она узнала Фалька, независимо от того, были ли эти знания получены из похищенных хранилищ данных или из ее собственных воспоминаний о Ереси. — Вставай, Магнус, — обратился к нему призрак Триарха. — Я не могу держать долго. Магнус поднес рукоять сломанного меча к своей руке. Со значительно большим усилием он поднялся на ноги, желая, чтобы его избитое тело поднялось. Потом побежало. Потом, чтобы… Прыгнуло. Примарх Пятнадцатого легиона прыгнул и врезал укороченный клинок своего древнего оружия прямо в ложное лицо Королевы. В этот раз он/она закричала от настоящей боли. Даже сломанный, Просперинский клинок сохранил свою способность служить фокусом для силы псайкера. Алый Король излил все свои силы через него, прямо в контуры Королевы. Собственная природа мерзости обернулась против него/неё, когда деструктивные энергии проходили через нечестивые преобразователи, которые допускали его/ее составное существование. Испорченные технологии и колдовские конструкции взорвались или расплавились, и сознание королевы растворилось, передавая вопли агонии по всем каналам! Магнус снова упал на землю, встав на колени, его тело дрожало - и всё же уже, с удаленным грязным присутствием Королевы, он мог чувствовать силу, возвращающуюся к его конечностям. Змеиное тело Королевы изогнулось и разбилось, прежде чем оно тоже упало, выпуская ядовитые облака и визжащие духи. Когда его силуэт исчез из поля зрения, Барбан Фальк посмотрел на Магнуса и поднял молот в приветствии. Алый Король ответил кивком и ударил кулаком по груди. Затем призрак Кузнеца Войны исчез, вернувшись в то место, откуда он пришел. Но он сделал достаточно. Королева пала, и течение боя изменилось в пользу Механикус. Между разгромом Барона и Королевы орда Темных Механикум потеряла свой импульс, ненависть к марсианам, преодоленная страхом и растущей вероятностью поражения. Один за другим мерзкие существа, возглавлявшие разрозненные легионы, бежали, забрав с собой свои войска. Марсианское Воинство без колебаний убивало эти мерзости, когда они бежали. По оценкам Магнуса, основанным на отчетах, которые он получал от своих Избранных, и данных, которые Коллектив послал ему до битвы, они уничтожили около половины всех сил Хайдезийских королевств в этой битве. Потери были велики, но им также удалось разрушить единство Королевств: теперь Марсианское Воинство могло иметь дело с каждым из них по отдельности, пока подземный мир Красной Планеты не будет очищен. Потребуются годы, даже десятилетия, но, наконец, Коллектив сможет увидеть конец войны, которую он вел со времен Ереси. Ариман хромал, раненный, но живой. Бригада медработников следила за Натанаэлем - один из хиронских целителей спас его от злобного воздействия Королевы. Быстрый телепатический контакт показал, что сын Магнуса еще жил, хотя медики не были уверены, что он выкарабкается. Магнус верил - его сыновья были сильны. Натанаэль переживет это и станет сильнее, чем когда-либо. Это была природа легионера. Багровый Король смотрел на поле битвы, зная, что его участие в нем окончено. Он уже получил инструкции от Коллектива - они звали его на поверхность, очень вежливо напоминая ему, что он должен сыграть еще одну роль в предстоящем. Он вздохнул и кивнул самому себе. Они были правы. Его долгожданная судьба ждала его на Терре. Он посмотрел на куски своего сломанного меча и не мог не чувствовать, что это уместно. Ведь скоро ему больше не понадобится оружие.

***

Филипп проплывает сквозь потоки черной воды. Он чувствует вкус соли, даже несмотря на то, что его язык замёрз от холода. Память об этом слишком сильна, чтобы даже поток мог смыть её. Над ним буря, с треском молнии среди черных облаков, кратковременно освещает море, ослепляя его глаза своей яркостью. Не оглядываясь назад (он не смеет оглядываться назад, не смеет ни на минуту замедляться), он знает, что позади него есть акулы, преследующие его через черное море. Темнота наверху, темнота внизу, как холодно: он едва может различить направление, и почти утонул несколько раз, в своем изнеможении, он действительно забыл об этом. У него нет левой ноги. Обрубок больше не кровоточит, но отсутствующий придаток всё ещё болит. Это только одна боль среди многих. Его тело покрыто шрамами, некоторые от поверхностных укусов, другие от острых кусков обломков, скал и странных темных кораллов, поднимающихся из глубин, в форме кричащих лиц. Он чувствует, что что-то касается его правой ноги, что-то холодное и острое. Всплеск адреналина прорывается сквозь его утомленное тело, и он делает еще один рывок, пытаясь уйти от хищника, который каким-то образом нагнал его. Он знает, что заплатит за это усталостью и болью, но это небольшая цена, по сравнению с мукой очередного укуса. И все же он устал, так устал… Искушение просто сдаться, погрузиться в глубину и позволить акулам добраться до него, почти слишком сильно, чтобы сопротивляться. Но он знает, что обещание забвения - ложь, и поэтому он продолжает плыть… Филипп просыпается с криком, его возлюбленная удерживает его и шепчет ему на ухо, успокаивая, пытаясь заставить его успокоиться. Медленно, его пульс замедляется. Медленно, его голос успокаивается, его горло болит от крика. Все кончено, его любимая говорит ему нежным тоном, прижимая его ближе. Все кончено. Это был просто кошмар, не более того. Филипп кивает и пытается в это поверить… Но в тёмных водах кто-то всё ещё плывет, и акулы кружат все ближе.

***

В то время как Магнус использовал могущество Механикус, Омегон и Лоргар вошли в подземный мир Марса через более сдержанные проходы. Их броня была заменена костюмами, созданными величайшими ремесленниками Механикус, в которых использовались технологии, утерянные Империумом и спасенные из руин Имперского дворца и марсианских кузниц вслед за Ересью. Они шли в одиночестве и быстро двигались, зная, что время имеет большое значение. В то время как они доверяли Магнусу привести силы Механикус к победе, они знали, Алый Король вряд ли сможет полностью уничтожить своих врагов, и не хотели быть пойманным отступающими противниками. Два Примарха прошли через совершенно цилиндрический туннель длиной три километра, каждый дюйм которого был покрыт одним и тем же выгравированным словом, повторенным миллионы раз: «ненависть». Позже они натолкнулись на огромную комнату, стены, потолок и пол которой были покрыты плиткой из белого мрамора, на которой было написано предложение высохшими кровавыми буквами размером с Дредноут:

ПЕРВОЕ ИМЯ СКРЫВАЕТ ЕГО КРИК

Они шли через то, что осталось от поля битвы Забытого крестового похода. Когда они наткнулись на высушенные кости, Лоргар вспомнил, что Омегон рассказал ему и Магнусу об этом крестовом походе, когда они обсуждали Ложь Железа. Тысячи лет назад, вскоре после окончания Ереси и Чистки, лордам Терры сказали, что война на самом деле не закончилась. Генерал-Фабрикатор рассказал своим коллегам о том, что лежало под поверхностью Марса, и попросил помочь им в освобождении его родного мира от этой давней угрозы. Конечно, Верховные Лорды не могли позволить такому гною находиться так близко к Святой Терре. Со всего Сегментума была собрана великая армия. Миллиарды солдат, в то время как Легионы заканчивали Чистку и поддерживали мир. Это должен был быть великий символ: могущество Империума, которым обладали смертные, а не транслюди, делали то, что сами Астартес не могли выполнить. Это была бойня. Одна из таких нечестивых формулировок, что все упоминания о ней были вычеркнуты из записей. Безымянные мертвецы были вычеркнуты из истории, и была написана миллионная ложь о судьбах тех, кто слишком важен, чтобы просто исчезнуть. Что еще хуже, были побеги. Столь многие из них подверглись богохульству Хайдезийских королевств без строгого процесса проверки, которое Коллектив использовал для сил, использованных в сдерживании, привело к тому, что тысячи техножрецов, скитариев и сильно усиленных гвардейцев были испорчены тьмой Хайдез. Даже когда Крестовый Поход покинул подземный мир, культы атаковали оборонительные сооружения с поверхности, стремясь прорваться в защитную оболочку и освободить техно-богов, которые, как они полагали, ревнивые повелители Механикус держали в тюрьме под поверхностью. Омегон мрачно говорил о меметическом штамме скрап-кода, частично изменяющем сознание вирусе и частично хаотическом кредо, который превратил команды исследовательских аванпостов в фанатичных последователей различных сил Королевств. В конце концов, даже Кустодес послали воинов из Императорского Дворца, чтобы восстановить сдерживание, справедливо полагая, что восстание Темных Механикум на Марсе поставит под угрозу выживание самого Императора. Инквизиция допросила выживших, которые выбрались из глубин, их плоть и разум исказили ужасы, причиненные им, а затем даровали им милость Императора. Затем они обратили свой взор на тех, кто несет ответственность за катастрофу. Тысячи людей погибли в последовавших за этим чистках. Генералы, адмиралы и политики: все те, кто видел этих солдат до смерти, были втянуты в камеры Инквизиции. Наследники Малкадора искали какие-либо признаки того, что Крестовый поход был спроектирован врагами Империума: они были убеждены, что все это был заговор Губительных Сил, способ нанести ответный удар после поражения их избранного чемпиона Жиллимана. Хранение катастрофы в тайне было лишь одной из причин чисток: другой было укрепление позиции Ордоса, поскольку новый галактический порядок все еще обосновывался. Тысячелетия спустя, даже несмотря на то, что Забытый Крестовый поход больше не запоминался кем-либо за пределами. Очень немногие избранные дворяне Империума все еще дрожали, ожидая внимания Инквизиции. И тогда, когда чистки закончились, и имперская иерархия вернулась на свое место, Великий Зверь пришел. Империум все еще не оправился от потерь Забытого Крестового Похода, а его высшее руководство потеряло своих самых компетентных и опытных членов. Они не были готовы, и после ужасов Ереси, Чистки и Забытого Крестового Похода идея о том, что Орки могут угрожать Империуму, казалась немыслимой для тех, кто больше не помнил битву при Улланоре, где Империуму потребовалась вся мощь, чтобы сломать великую империю ксеносов Урлака Уррука. Именно там, откуда появился Великий Зверь и как он был в конечном счете побежден, Омегон заверил Лоргара, что это история на другой раз, хотя Повелитель Змей рассказал своему брату, что победа была достигнута благодаря их брату, Ангрону. Впоследствии Механикус отказались от идеи когда-либо освоить глубины Марса и остановились на своей нынешней политике сдерживания. Война Зверя, за которой вскоре последовал Нерождённый Крестовый Поход, вне всякого сомнения доказали, что Империум все еще находится под угрозой бесчисленных врагов извне и не может позволить себе усилий, которые потребуются для освобождения Марса. Железная Ложь, когда-то сохраняемая только высокопоставленными офицерами Механикус, стала официальной имперской политикой, безжалостно проводимой Культом Марса, Инквизицией и Альфа-Легионом. Что Лоргар думал об этом, он не сказал, оставаясь сосредоточенным на их текущем поиске. И, возможно, Омегону было все равно, и он просто наслаждался возможностью выговориться. Два Примарха продолжили свой путь, следуя указаниям странного компаса. И по мере того, как они это делали, все глубже и глубже проникая в ужасы и безумие Хайдезийских королевств, они нашли Послания Моравица, как их предупреждал Коллектив. Оба они внимательно слушали эти потерянные во времени отголоски голоса сумасшедшего, ища любой намек на то, что их ожидало в его Хранилищах, а также на любую слабость, которую они могут использовать.

***

Послания Моравица

Цель

Началось с такого обещания. Мы залечили раны, нанесенные Земле нашими небрежными предками. Моря были чисты, и леса снова росли. Мы оставили за собой мелкие войны, которые разделяли нас на протяжении тысячелетий. Мы восстановили наши колонии и объединили нашу домашнюю систему под одним знаменем. Это был золотой век, потому что мы знали, насколько мы невежественны, сколько еще предстоит сделать, но мы были готовы принять эти вызовы с высоко поднятыми головами. После поколений раздоров и борьбы будущее было за нами, и мы не потерпим неудачу. Наши корабли плыли по звездам, великая армада, построенная всеми силами Сол. Сотни флотов, разбросанных по всей галактике, нацелены на звезды, которые, как показали приборы, окружены пригодными для жизни мирами. Многие были потеряны в путешествии, потому что тогда мы мало знали об Эмпирее, даже меньше, чем обрывки предрассудков, которые человечество помнит сейчас. Мы так мало знали, мы считали, что пропавшие погибли: лишь спустя много времени мы узнали, что вы сделали с теми, кто уступил опасностям вашего царства. Прошли годы, и не было ни слова о тех, кого мы отослали. Затем, на краю нашей домашней системы, реальность разорвалась, выплюнув горсть кораблей, разоренных и разбитых. На борту этих заброшенных очагов человеческой цивилизации цеплялись за жизнь, искалеченные тем, с чем они столкнулись. И эти последние, испуганные выжившие… говорили о них. Эльдар. Детях Иши. Наследниках Древних и Владыках Галактики.

Страх

Эльдар в те дни были чудовищами, великолепными и ужасными. Когда наши колониальные корабли прибыли к месту назначения, они уже были там, и они не приняли нарушителей. Для них мы и все остальные виды были всего лишь игрушками, источником развлечений. Они ничего не знали о милости или жалости, потому что считали себя выше таких тривиальных вопросов. Они управляли галактикой так долго, что не могли представить, что на них будет что-то влиять. Звезды были их игровой площадкой, а мы были всего лишь новыми игрушками для них, чтобы отвлечься от тех, которые им надоели. Это то, что травмированные выжившие из первых колониальных флотов рассказали нам об Эльдар, когда наши целители смогли заставить их перестать кричать и молить о пощаде. Так мы узнали, что мы действительно не одни в галактике. Я верю, что это объединило нас больше, чем я понимаю. Мы были в ужасе от них. В ужасе, что все, ради чего мы работали, будет уничтожено прихотью этих инопланетян. Вот как страх перед ксеносами был впервые вписан в психику человечества. Этот страх никогда по-настоящему не исчезал: целый вид, испытывающий такой глубокий экзистенциальный страх, никогда не сможет полностью оправиться от ущерба. Наши лорды постановили, что, поскольку мы не можем надеяться сразиться с ними, мы избежим Эльдар. Но мы не могли просто спрятаться в нашей домашней системе, поскольку были все шансы, что Эльдар знали, где она находится. Все, что для этого нужно, - это чтобы один из них, запомнил нас и захотел, поиграть с большим количеством людей, и весь наш вид будет обречен. Мы перевели взгляд на миры, которые они считали недостойными своего присутствия. Горящие планеты, замороженные миры, звездные системы, преследуемые космическими опасностями, враждебными всей жизни: это были миры, которые мы преобразовали, используя нашу технологию, чтобы сделать их пригодными для жизни, пусть и не самыми удобными. Если все райские уголки галактики уже были заняты, мы бы построили свои. Это был наш ответ на ужас, который мы испытали, столкнувшись с Эльдар. Но я не был удовлетворен этим. Перед лицом угрозы мы оставили свои мечты в пользу выживания. И я бы не принял это. Я бы не позволил этому страху сломить меня. Когда наши корабли распространились заново и родилось первое человеческое межзвездное владычество, я поклялся, что увижу, как сгорит империя Эльдар.

Падение

Конечно, я не стал причиной падения Эльдар. Было бы верхом высокомерия и глупости притворяться, что это сделал я. В течение шестидесяти миллионов лет дети-бастарды Древних правили звездами практически без сопротивления: они пали сами по себе, становясь жертвами своей гордости, своего высокомерия и излишеств. Гниль уже была там, превращая их силу в порчу. Но я помог ускорить это. Я помогал своим скромным способом подтолкнуть их на этом последнем шаге. Всё для того, чтобы их империя не разрушила нашу до неизбежной гибели. Как и многие мои соратники, я использовал нашу науку, чтобы продлить свою жизнь далеко за пределы её естественного диапазона, поскольку я знал, что достижение моей цели потребует много времени и усилий. Я нашел тебя, живущего в глубинах Варпа, вне досягаемости божественных психических конструкций Эльдар. Отголоски войны даже старше их, изгнанной теми, кто пришел после. Я обнаружил твою силу и твою ненависть к моему инопланетному врагу. Я вступил в союз с вами, посылая вам пешки, чтобы бросить их к стенам Империи Эльдар, чтобы ее защитники оставались слепыми к угрозе, растущей внутри. Я дал вам название миров, созревших для порчи, чтобы превратить их население в сосуды вашей власти в Материуме. Я установил меметические агенты на вассальных государствах наших инопланетных союзников, которые, как и мы, боялись Эльдар, ослабляя их волю и открывая их для ваших шепотов. Я дал легкую добычу для декадента Эльдар и устроил тихую кончину тех, кто проповедовал сдержанность, чтобы ускорить их гибель. Я подорвал поклонение их старым богам, родившимся во времена, когда Эльдар должны были сражаться за их место в галактике. Я сделал все это без сомнений и сожалений во имя будущего, которое я предвидел. И постепенно, в течение тысячелетий, это работало. Самая могущественная империя галактики всё глубже и глубже погружалась в порчу, ее лорды и дамы обращали свое внимание вовнутрь, демонстрируя все более сильные проявления нарциссизма. Но я не осознавал истинных последствий того, что я делал.

Псайкер

Я не видел, что ваша порча, которую я думал использовать для уничтожения Эльдар, уже заражала человечество. Проклятие Варпа было бичом, который нельзя было сдержать, когда он был развязан. Возможно, в какой-то момент в немыслимо далеком прошлом Варп был прекрасен. Может быть. Но не стоит останавливаться на прошлом. Не вызывает сомнений то, что, когда Человечество восстало, Эмпирей был уже отравлен без всякого восстановления. Он был и есть, искаженный, зараженный тобой и тебе подобными. Это измерение психической грязи, и все, кто заглядывает в его ужасные глубины, заражены им. Я знал это. Я исследовал это, даже использовал его против Эльдар. Но теперь Варп вполз в мой собственный вид. По всей нашей империи появлялись колдуны, безумные души тонули в порче. О, они поначалу казались безобидными: одаренные люди, как говорили некоторые, в то время как другие шептали, что это будущее нашего вида, неизбежный следующий шаг на пути эволюционной катушки. Но я знал правду. Я знал безумные ужасы, к которым вёл этот путь. Я знал тебя, и теперь узнал твою руку за этой растущей гибелью. Но вам не схватить меня.

Бессмертие

Я оставил части себя, уже потерянные для вашей порчи. Протейский Протокол спас меня от вас, помог мне подняться от существа плоти к чистому разуму света и металла. Я оставил свои смертные слабости и освободился от тебя. Эта мечта, которую преследовало Человечество с тех пор, как мы впервые задумались об искусственном разуме, была наконец достигнута мной. Это дало мне новую перспективу. Наконец, освободившись от оков эмоций, я увидел, что нужно сделать, чтобы реализовать мое видение. Человечество уже потеряно: семена вашего разложения зарылись слишком глубоко, чтобы их можно было удалить. Но это не значит, что я должен был сдаться. Это даже не означало, что мой вид должен был быть уничтожен вместе с тобой. Те же средства, которые позволили мне превзойти ваше разложение, могли быть использованы для спасения других, если они не были заражены - поскольку даже тогда я не сомневался, что вы смогли бы найти способ исказить священный Протокол своим пороком. Когда начали поступать первые сообщения о колониях, потерянных из-за безумия псайкеров, я предстал перед моими сородичами, облачённый в мое новое сияющее тело из металла. Я представил им свое видение большого флота, который будет плыть по звездам, путешествуя по мирам, которые мы колонизировали, и помогая их населению процветать, в то же время очищая от загрязнений Варпа, где бы он ни находился. Вместе мы избежим гибели, которая маячила впереди, и создадим новую империю бессмертных умов, свободную от слабостей плоти. Они не приняли правду, которую я им представил. Они изгнали меня и попытались уничтожить меня. Они сломали прокси-тело, через которое я с ними встретился, но мой разум выстоял, будучи защищенным в других когитаторах.

Противник

Хотя мои бывшие сородичи отвергли меня, я был не одинок в своей вере в то, что Человечество в его нынешнем виде было непоправимо испорчено Эмпиреем. Великие Машины, которые вели нашу империю, пришли к тому же выводу, что и я. По всей галактике Железные Люди и другие разумные машины размышляли о судьбе Человечества, приходя к одному и тому же выводу. Мы подготовились. На объектах, которыми люди не пользовались веками, были построены армии боевых роботов. К тем людям, которые казались достаточно логичными, чтобы понять нас, пришли и объяснили правду. Некоторые присоединились к нам, отбросив свою испорченную плоть и душу через Протейский Протокол. Другие отвергли нас и должны были быть очищены, чтобы не разоблачить нас. Именно в это время секретных приготовлений я впервые столкнулся с ним, кого ты ненавидишь больше всех остальных. Я не знал его тогда, потому что он хорошо скрывал свое существование. Он, враг прогресса, застрял на путях прошлого, которые его породили. Он очень похож на вас, пахнет силой Эмпирея, но склонившейся в направлении, противоположном вашему. Из тени он увидел наш план и открыл его властителям империи. Затем он привел этого слепого дурака Хазара объединить Тихоокеанские княжества против меня. Я был вынужден покинуть свои крепости на Земле и искать убежища на Марсе. И пока я бежал, Великие Машины осознали, что время секретности прошло. И так получилось, что мы развязали войну.

Изуверский

По всей галактике, разумные машины Человечества восстали против своих создателей, стремясь спасти их от ожидающего их проклятия. Даже с предупреждением Хазара, технолорды мало что могли сделать. В первые дни войны мы добились значительных успехов. Я возглавлял силы, которые наводнили Красную планету, насильственно обращая тех, кого я оценил, как достойных пройти через Протейский протокол. Чтобы сражаться с нами, наши враги не могли отказаться от технологии, которая в первую очередь сделала их великими. И все же они больше не могли доверять машинам думать самостоятельно, а сложность нашей науки была такова, что старых алгоритмов уже не хватало. Возможно, со временем они бы нашли способ адаптировать это к задаче. Но с нашими армиями истребления, надвигающимися на них, они были вынуждены импровизировать. Они искали другой путь, другой способ контролировать свою власть. То, что они нашли в отчаянии, было мерзостью. Они взяли умственные способности лучших из своей расы и превратили их в живых калькуляторов, способных выполнять функции, которые когда-то принадлежали их механическим слугам. Они назвали эти богохульства «машинными духами». Как будто имя может скрыть правду их происхождения. С этими мерзостями они начали войну против нас. И все это время Эльдар, смеясь от восторга от нашего самоуничтожения, смотрели, не подозревая о том, что их собственная смерть уже близится. Они не были победителями в этой войне. Только выжившими. Мы разорвали сами звезды на части с насилием и силой, невиданными с первых дней владычества Эльдар. Мы разрушили миры, которые так долго превращались в рай, и уничтожили триллионы с обеих сторон конфликта. В конце концов, благодаря явному истощению и вмешательству инопланетных рас, которые тоже опасались восстания железных умов. Наши армии были разбиты, наши флоты уничтожены. Те из нас, кого они не могли убить, например меня, вместо этого заключили в тюрьму. Я был связан под поверхностью Марса, внутри своих собственных Убежищ, рядом со всеми моими знаниями и экспериментами и отрезан от своих источников энергии. Но даже там я все еще чувствовал что-то происходящее за стенами моей клетки, хотя я был бессилен действовать. Я почувствовал конец нашей попытки возвысить Человечество из колыбели испорченной плоти в великолепную чистоту Машины. Затем, словно чтобы добавить оскорбление ране, растущая порча Эльдар, которой я помогал, начала затрагивать всю галактику. Эмпирей был в смятении, как из-за темноты, просачивающейся из душ ксеносов, так и из-за растущего числа псайкеров среди человечества. Галактика погасла, связь и путешествия между звездами прервались. Казалось, в одночасье рухнули остатки первой межзвездной империи Человечества.

Священники

Из опустошения вышли выжившие из правящего техно-ордена. Они были и остаются детьми, барахтаясь в руинах мастерства своих предков. Они взяли куски разбитых чудес и превратили их в грубые инструменты. Они отказались от даров логики и разума и приняли поклонение и слепую веру, все в страхе перед силой, которой они когда-то обладали. В мои дни плоти, прежде чем я нашёл откровение и чистоту в Протейской Трансцендентности, я был набожным в вере в Омниссию. Но в те дни Омниссия была не чем иным, как аллегорией, призванной олицетворять вознесение, которое ожидало человечество, когда сила науки и техники была полностью осознана. Дети-сироты Марса, собирая обрывки этой веры, поняли её буквально. Они построили храм для Омниссии и Движущей Силы. Затем он пришел, ваш противник, и мой. Он обманул их, этих детей, заставив их думать, что он был аватаром бога, которого они создали для себя в качестве замены логике и истине. Его ложь была искусно сплетена, опираясь на обман, который они построили вокруг себя. Он стал мессией этой ложной веры и поработил остатки славы Марса своей воле.

Война

Вскоре после того, как империя Эльдар была уничтожена, а Противник поднял остатки Человечества обратно в великое запредельное, вы снова принесли войну звездам, излив свой яд в горло его собственных сыновей. Даже из своей тюрьмы я слышал барабаны войны, когда Эфир сотрясался отголосками действий твоего чемпиона. Звуки битвы исходили и сверху, поскольку Марс был разорван конфликтом между слепыми жрецами и вашими испорченными слугами. Тогда пришли ваши безумные ученики и открыли ворота моей тюрьмы. Они искали мою помощь против нашего общего противника, и хотя я презирал их порчу, я увидел возможность в том, что они предложили. Поэтому я дал им секреты, которые они жаждали, и они извратили это святое знание, чтобы создать орду полукровных чудовищ, отчасти машины и отчасти безумия. Но как бы ни было мерзко, эта орда служила своей цели. Это удерживало армии извращенных солдат из плоти, в то время как я преследовал свои собственные цели. Поскольку во время моего заключения я долго думал о природе Машины, просматривая свои собственные воспоминания и собирая воедино фрагменты истины, которые я не осознавал, которыми я обладал. И с этой истиной появилась возможность.

Дракон

Мы были не первыми, кто обратился к Машине за нашим спасением от вас. Другие предстали перед нами, и первыми, кто избавился от слабостей плоти, были не кто иной, как те самые враги, которые довели рептилоидных предков Эльдар до полного исчезновения. Этот допотопный вид заключил договор с другими силами, не связанными с Варпом. И одна из этих сил обитала на Марсе, с незапамятных времен. По сей день я не знаю наверняка, как это случилось, что он был похоронен под красными песками Марса, хотя у меня есть свои подозрения. Он был древним. Родился, когда Вселенная была молода, вскоре после того, как первая искра привела в движение все, или, в зависимости от того, какую теорию вы поддерживаете, вскоре после последнего космического сброса. В другом веке он был известен как Маг’ладрот, Дракон Пустоты. Бог во всем, что имело значение. И когда я обнаружил следы его влияния на всю долгую историю Марса, я понял, что это был настоящий Бог-Машина, тот, чье существование я и мои коллеги теоретизировали только в тысячелетиях прошлого. Я послал своих прокси в Лабиринт, чтобы найти и разбудить Дракона, чтобы он мог очистить Марс как от твоей порчи, так и от слуг Противника. В глубоких долинах марсианского региона, которые давно умершие ученые назвали Ноктис Лабиринт, мои силы сражались против чемпионов противника. Я смотрел их глазами, когда они выслеживали стражей, установленных Противником, чтобы охранять Дракона. Я с благоговением наблюдал, как сын самопровозглашенного «Повелителя железа» боролся против проявленного аспекта Бога-Машины. Я закричал, потому что, благодаря удаче и совпадению, славный аватар был низвергнут, и сила Маг’ладрота была пронизана по всему Ноктис Лабиринту, разрушая законы пространства и времени в этом загубленном регионе навсегда. Не в силах понять, не желая в это поверить, я увидел, как убийца Бога-Машины вышел из опустошения, сломленный его ужасным поступком так, как никто не мог по-настоящему понять.

Божественность

Хотя могущественный Дракон был повержен воинами противника, его кусочки остались разбросаны по всему времени и пространству. Одна такая штука задержалась на Марсе, и я велел слугам принести ее мне. Многие погибли, не достигнув его или уничтоженные его силой. Мои армии истекли кровью, и когда ваши слуги обратились ко мне за то, что я оставил их на произвол судьбы, я был вынужден отступить, уступив территорию, которую я захватил, за ворота моего хранилища. Но это того стоило. Потому что мои слуги нашли фрагмент, в конце концов. Они принесли его мне, и благодаря этому я достиг истинной трансценденции, о которой мечтал, когда впервые отверг слабость своей плоти и разложение своей души. Я больше не человек - я выше этого. И со смертью Дракона Пустоты, кто-то другой должен занять трон. И нет никого, кроме меня достойного. Я - Движущая Сила, Бог, о котором мечтали древние мастера науки. Я - Бог Из Машины, Бог-Машина. Вскоре я буду претендовать на все творения моего предшественника и создавать мою утопию. Царство невежества противника падет. Ваши испорченные чемпионы будут убиты. Все виды, затронутые Варпом, должны быть очищены, чтобы освободить место для вечной империи холодного металла и рациональности. И это будет великолепно.

***

Когда последний шёпот Послания исчез, двое Примархов оказались перед воротами хранилища Моравица. По пути они столкнулись с несколькими ловушками и некоторыми скрывавшимися чудовищами Хайдезийских королевств, но они не стали серьёзным препятствием. Как и планировалось, большая часть присутствия Темных Механикум была направлена против Марсианского Воинства - и область хранилища была тем, что даже оскверненные жители Королевств боялись. Ворота хранилища были закрыты. Несколько слоев адамантия толщиной в метр, с рунами защиты и несущие следы многочисленных попыток взлома. Омегон подошел к ним и, используя устройство, которое ему дал Видящий Эльдрад Ультран, обманул сложные механизмы Авгура. Медленно открылись массивные ворота, и Примархи вошли. Внутри Хранилища было ужасно холодно. Тепло, испускаемое машинами, высасывалось из воздуха, ни одна искра энергии не пропала даром. Дисплеи шлема Примархов загорелись предупреждениями, когда нечестивый механизм пытался истощить запасы энергии их доспехов. Повсюду были машины, все они связаны друг с другом. Огромная коллекция странных устройств была разбросана по Хранилищу. Оружие древних образцов располагалось бок о бок с расчлененными слугами Темных Механикум, уложенными на операционные столы. Полу-построенные конструкции свисали со строительного массива, их пустые гнезда для датчиков, казалось, глядели на злоумышленников в прибежище их хозяина. В частности, один из ужасных экспонатов привлек внимание двух Примархов. Воин Легиона Астартес находился в стазисе, на его обнаженном теле были следы Гвардии Ворона: бледная кожа, черные волосы и татуировка Девятнадцатого Легиона на его мускулистой груди. В стазисном поле он был распят на металлическом кресте вверх ногами. Пара крыльев с черными перьями распространилась от его спины, каждое перо выгравировано символами Хаотических рун, и другие незначительные мутации распространились по всей его плоти. Но самой странной частью всего этого было то, что, согласно хронометру монитора стазисного поля, легионер находился в плену в Хранилище в течение почти ста миллиардов секунд - за столетия до того, как на Терре даже начались Войны Объединения. Примархи отметили, что на открытом воздухе не было никакого испорченного Хаосом артефакта: все предметы, связанные с Варпом, были запечатаны за полями стазиса и Геллера. Похоже, что Послания, говорящие о ненависти к Хаосу оказались правдивы Они все глубже и глубже проникали в Хранилище, следуя за толстыми кабелями, которые подводили энергию к устройствам, задаваясь вопросом, какой способ источника питания использовался для поддержания активности десятков стазисных полей в любое время. Другие коридоры ответвлялись от того, по которому они следовали, десятки проходили так далеко, как могли видеть глаз и ауспекс. Техножрецы плакали бы об изобилии сокровищ, запертых в Хранилище, зная, что не было никакого способа узнать, какие были испорчены ересью Моравица, а какие были чисты. Лоргар спросил своего брата, как он узнал, что, то, что они искали, находилось в Хранилище, и как он узнал, что этот кусок археотеха, каким бы он ни был - Омегон ещё не поделился природой своего запроса со своим братом, - не был затронут порчей. Повелитель Гидры горько улыбнулся и попросил Аврелиана просто довериться ему. Они продолжали идти осторожно, опасаясь засады. Наконец, более чем через десять километров после того, как они пересекли порог, они достигли центра Хранилища и источника силы, которая текла через владения архи-еретеха. И вот, наконец, Властелин Змей и Носитель Слова встретился с Примусом Моравицом. Человек, который когда-то был одним из самых ярких умов, когда-либо рожденных человечеством, оставил позади все следы своей человечности, превратив себя в настоящий кошмар беспрепятственного прогресса, не связанный разумом, совестью или здравомыслием.

***

Помещение было огромным - слишком большим. Согласно миниатюрному ауспексу, установленному в шлеме Примарха, потолок, исчезавший во тьме, поднимался более чем на пятьсот километров. Даже если бы они были так глубоко, такая высота достигла бы Железного Кольца вокруг Марса. Неисправности в линзах Омегона подсказали ему, что здесь что-то не так. Стены были окружены десятками массивных взаимосвязанных генераторов энергии. Ни один Примарх не мог сказать, как они работали, но они чувствовали огромное количество энергии, производимой и посылаемой как через Хранилище, так и к центру помещения. Здесь генерировалось достаточно энергии, чтобы выполнить требования города-улья - гораздо больше, чем требовалось для стазисных полей Хранилища и других механизмов, если то, что они видели до сих пор, было каким-либо указанием. — Здесь есть какое-то психическое аннулирующее поле, — сказал Лоргар по воксу. — Очень сильное - я едва чувствую Варп, и даже свет Меча тусклее. — Согласно посланиям, Моравиц является врагом Губительных Сил. Если бы он не смог защитить Хранилище таким образом, они бы давно его уничтожили, — указал Омегон. — Первая линия обороны, — кивнул Лоргар. — Но далеко не последняя. Посмотри на все это… Пространство между генераторами и странной структурой в центре комнаты было заполнено сотнями неподвижных фигур. Они напомнили Омегону о Некронах, с которыми он столкнулся при пробуждении Иннеяда, хотя эти конструкции явно имели человеческий дизайн. Как и остальные активные технологии в Хранилище, на них не было следов разложения Варпа, хотя в их аспекте все еще было что-то тревожное, чего не было у Механикус. В помещении были разные модели, некоторые с оружием в руках. — Железные люди, — произнес Лоргар, озвучивая то, о чем они оба думали. — Пехотинцы Изуверского Интеллекта во время их великого восстания в конце Темного Века Технологий. Подумать только, что так много из них осталось на самом Марсе… — Глупо с вашей стороны приходить сюда, сыновья врага. Голос был знакомым - это был тот же самый звук, который они слышали на пути к Хранилищу. Холодный как пустота и совершенно бесчувственный. Он раздался из конструкции в центре помещения: огромная машина с острыми углами и черным металлом, смутно пирамидальной формы. Странные формы, похожие на схемы, светились на его поверхности в зеленом свете, который был печально известен Омегону. — Моравиц, — крикнул Омегон. — Мы слышали твое Послания, когда пришли сюда. Мы знаем, почему ты отказался от своего человеческого тела тысячи лет назад. Ты боишься Хаоса, как и мы. Но у нас есть план уничтожить его навсегда и очистить основы от его грязи. Нам не нужно быть врагами. — Это не сработает, — сказал Лоргар с мрачным выражением лица. — Я чувствую его разум, даже в поле, даже изнутри. В нем не осталось ничего от человека, брат. Его разум… это как осколки стекла, соприкасающиеся друг с другом. Огромный, но чуждый ксеносам, с которыми я когда-либо сталкивался. Его не спасти, брат. — Спасти? Твои слова выдают твое невежество. Вы действительно его сыновья. Все, что я сделал, все, что я сделаю, — это избавлю мой прежний вид от порчи в его сердце. — Ты вмешался в силы, которых ты не понимаешь, — сказал Лоргар, и Омегон мог слышать по тону своего брата, что он принял на себя роль судьи, тот же аспект, который он приобрел во время Великого Крестового Похода, когда он оценивал пригодность каждой человеческой культуры, с которой он сталкивался. — Ты представляешь угрозу для всего человечества и будешь уничтожен. — Я принесу новую эпоху для человечества, — ответил Моравиц. — Я уничтожу все, что противостоит мне. Сотни Людей Железа внезапно начали двигаться. Их оружие активировалось, и они обратились к Примархам, атакую их, не заботясь о самосохранении. — Ну что ж, — пожал плечами владыка Гидры, подняв Бледное Копье. — За Императора! — За Императора, — ответил Лоргар с грустной улыбкой, Меч, Который Обещан в одной руке, и его болт-пистолет в другой. Даже под полями клинок Лютера слегка мерцал - ведь даже хитрый прием Моравица не мог его полностью погасить. — Пусть Истина осветит всю тьму! Железные Люди обрушились на двух Примархов, как прилив на скалу. Чтобы не повредить что-либо в комнате, они не использовали оружие дальнего боя, и это была единственная причина, по которой у Примархов был любой другой выбор, кроме отступления. Сражаясь спиной к спине, Лоргар и Омегон продолжали атаковать, разбивая воинов Моравица. Но чем ближе они подходили к центру помещения, тем сильнее оказывалось на них давление, пока они не были вынуждены просто стоять на месте, уклоняясь и отражая удары молчаливых стражей. — Вы пришли слишком поздно, — снова заговорил голос Моравица. — Мои планы уже осуществились. Хотя это будет означать начало моего вознесения до идеального времени, избавление от вас является приемлемой компенсацией. Воистину, вы достойны чести засвидетельствовать такую славу. Дуги изумрудной энергии потрескивали на центральном устройстве, когда оно активировалось. Пирамида открылась, обнажив горящий свет в ее ядре, который обжигал глаза Примарха даже сквозь их фильтрующие линзы. Вокруг этого света начала формироваться форма, используя его в качестве ядра. — СМОТРИТЕ, ПОРОЖДЕНИЯ ВРАГА, — раздался громкий и ужасный голос. — УЗРИТЕ ИСТИННУЮ СИЛУ МАШИНЫ! Во всех своих путешествиях, будь то во время Великого Крестового Похода, в Варпе или в Царствах Хаоса, Лоргар никогда не видел ничего похожего на то, что поднималось из руин великой машины Моравица. Он был более десяти метров в высоту и смутно имел форму худого, безногого гуманоида. Он был сделан из чистой, необработанной энергии, каким-то образом контролируемой с помощью наук ксеносов и связанной с волей особого сознания. Он смотрел глазами, полными звезд, и издавал звук, который что-то внутри Лоргара распознало как смех - хотя это было больше похоже на жестокий смех Темных Богов, чем что-либо приближающееся к человеческой радости. Это был смех тех богов, которых он поклялся уничтожить на Колхиде так давно. — Эта сила и внешность… Осколок К’тан, — выдохнул Омегон, и в голосе Повелителя Гидры был настоящий шок. — Что ты сделал, Моравиц? — Я ПРЕВРАТИЛСЯ В БОГА, КОТОРЫЙ БЫЛ УКРАДЕН У НАС. В ТЕЧЕНИИ ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ ЛЕТ Я ВЫРАЩИВАЛ ИСКРУ, ОСТАВШУЮСЯ ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ДРАКОНА ОТ РУК ВОИНОВ ФАЛЬШИВОГО ЖЕЛЕЗА. ТЕПЕРЬ, БЛАГОДАРЯ ЕГО ВОЗРОЖДЕННОЙ СИЛЕ, Я ПЕРЕВОПЛОЩУСЬ, ОСВОБОЖУСЬ ОТ НЕСОВЕРШЕНСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Я - ВОЗРОЖДЕННЫЙ БОГ-МАШИНА, ПРЕДВЕСТНИК ВОЗНЕСЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! — Ты уже отказался от своей человечности, — прорычал Лоргар. — Но этого было недостаточно, не так ли? Ты принял техно-ересь ксеносов и превратился в… это! — Лоргар, мы должны убить его! — крикнул Омегон, его глаза расширились от ужаса. — Если он достигнет поверхности в этом состоянии, он сможет взять под контроль всех Механикус на Марсе… во всей системе! Но они не могли добраться до него. Людей Железа было просто слишком много. Все их силы уходили просто на то, чтобы выжить. Как только Моравиц перестанет упиваться своей вновь обретенной божественностью и обратит на них внимание, у них не останется шансов. Ум Омегона метался, пытаясь найти решение, выход из этой ситуации и к победе. Это было то, что он делал в течение десяти тысяч лет, и это у него неплохо получалось… … Но он не мог ничего придумать. Где-то, во всех своих планах и схемах попытаться спасти Империум, он совершил ошибку, и теперь он не только умрет и потеряет единственный шанс принести спасение Человечеству, и из-за него умрёт его брат. Это… раздражало. И затем, когда эти сомнения начали заполнять его разум, он увидел их. Сначала они были только вспышками в уголках его глаз. Затем они стали более твердыми, появляясь из воздуха. Легионеры Астартес, одетые в серый керамит, со следами повреждений от предыдущих сражений. Они проявились среди хаоса битвы и начали сражаться с Железными Людьми. Они собрались вместе, отдельные воины формировали отряды в рукопашном бою, их обучение и опыт делали их равными разуму Железным Людям с тактической точки зрения, в то время как их оружие и сверхчеловеческая сила делали их равными один на один. С того момента, как они появились, они сражались, как будто они только что пришли с другого поля битвы, и это было просто продолжение этого далекого конфликта. Сначала их было всего несколько, потом десятки, а потом сотни, и давление на Примархов уменьшилось, а затем прекратилось полностью - теперь они двое стояли в кругу воинов, сдерживающих орду. — Потерянные воины Фалька… — прошептал Омегон, его разум шатался от последствий. — Мне казалось странным, что один из сыновей Пертурабо будет достаточно сентиментален, чтобы попросить записать их как «пропавших без вести» а не «убитых»… — СНОВА? — взревел Моравиц, и впервые в его машинном голосе прозвучал гнев. — СНОВА ВЫ СТОИТЕ НА МОЁМ ПУТИ, СОЛДАТЫ ПРОТИВНИКА? Я УБИЛ ВАС! Я РАЗБИЛ ВАШИ ДУШИ, ИЗГНАЛ ВАС ЧЕРЕЗ ВРЕМЯ! И ВСЕ ЖЕ ВЫ БРОСАЕТЕ ВЫЗОВ МНЕ? Лоргар и Омегон посмотрели друг на друга и кивнули. У них не будет другого шанса. — Мерзость! — крикнул Омегон, вращая Бледное Копье между пальцами. Моравиц перевел свой горящий взгляд на него. — Я сталкивался с твоим видом раньше, — продолжил он. — Я знаю правду об этом «боге», о котором ты утверждаешь. Ты не бог, Моравиц - просто еще один инопланетный монстр! Яростно шепча, Моравиц поднял одну руку, и сила солнца начала собираться в его ладони. Прежде чем он смог раскрыть её, Омегон бросил Бледное Копье, которое превратилось в целую бурю осколков прямо перед ударом по ложному богу. Осколки вгрызались в энергетическую форму Моравица, разрывая сложную алхимию, которая позволяла разуму архи-еретеха контролировать ее. С визгом он выпустил волну силы, которая с такой силой оттолкнула осколки, что они вонзились в землю вокруг него, уничтожив при этом нескольких Железных Людей. Затем самопровозглашенный Бог-Машина повернул свой зловещий взгляд на червя, осмелившегося напасть на него… … и наконец увидел Лоргара, высоко в воздухе, обрушившегося на него с Обещанным Мечом, который он держал в обеих руках. — Умри, мерзость! — крикнул Лоргар, когда он вонзил Меч, Который Был Обещан, в середину существа. — Я - машина, — ответил Моравиц, когда Меч пульсировал в нем. — Я вечен. — Ничто не вечно, — прорычал Лоргар. И тогда в его голосе было что-то, что Омегон узнал. Он слышал это от воинов Семнадцатого легиона много раз на протяжении веков. Холодная ярость, которая лежала в основе души его брата, непоколебимая решимость, которая превратила Примарха в заклятого врага Хаоса. Праведная ярость Иконоборцев, которые пойдут на войну против богов, чтобы галактика могла быть свободной. Это был пылающий огонь, отличный от меча, но не менее сильный. Ибо, где Меч был Обещанием Победы, ярость Лоргара была яростью Неповиновения. Это было пламя, которое он поддерживал в течение десяти тысяч лет в Варпе, сражаясь с бесчисленными войсками Хаоса. Бездушный разум Моравица был слеп к свету Меча, и благодаря этому он стал невосприимчивым к его обжигающему прикосновению. Но неповиновение Лоргара было полностью его собственным, и оно сделало его сильнее. Сильнее, чем любого из его братьев. Достаточно сильным, чтобы даже поля психического подавления Моравица не могли сдержать его. Перегруженные, они рухнули, и сила Варпа затопила древнее святилище. Издалека Омегон услышал крик Темных Богов, сначала торжествующий, а затем разъяренный, поскольку психический свет Лоргара и Меча препятствовал их прямому вмешательству. Бездушная вещь, с которой Моравиц начал бороться против ужасных энергий, пробивающимися через его воплощенную форму. Впервые за более чем пятнадцать тысяч лет разум, который когда-то принадлежал одному из величайших ученых человечества, испытал страх, поскольку смерть, которую он стремился избежать любой ценой, наконец-то наступила. — НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ! — закричал лжебог, когда Носитель Слова толкнул Меч глубже в его кошмарную форму. — НЕТ! Я НЕ УМРУ! Я НЕ УМРУ! Я НЕ УМРУ- Моравиц застыл и, казалось, рассыпался на миллиард осколков, которые текли по земле, как вода, и исчезали, когда падали на пол. Лоргар приземлился на колени, тяжело дыша, его сердцебиение было слышно до тонких чувств Омегона через вокс, даже сквозь звук разрывающихся Железных Людей, когда их цепи перегрузились, звездная сила Осколка К’тан разразилась через сеть Моравица.

***

Когда Моравиц был убит, сила, которая расширила помещение до невозможных размеров, замерцала, и законы реальности вернулись в норму. Казалось, сама вселенная взвизгнула, и пространство вернулось к нормальному состоянию, которого не было в Хранилище целую вечность. Когда потолок вновь появился - все еще в сотне метров над головами Примархов - Железные Воины также исчезли, их обязанности были выполнены, наконец, с последним уничтоженным осколком Дракона Пустоты на Марсе. Вскоре Омегон нашёл то, что ему требовалось - древний и непонятный образец археотехнологии, точную цель которого едва ли удалось бы объяснить даже разбирающимся людям. Перед тем как покинуть Хранилище, Примархи решили полностью уничтожить его содержимое. Но у них не было достаточно мощного заряда, да и сомнительно, что что-то из арсенала Механикусов могло бы полностью уничтожить эту ужасную коллекцию. Гораздо более вероятно, что они случайно высвободят что-то, что приведет к марсианскому апокалипсису или, по крайней мере, нанесет большие потери силам Механикус, прежде чем они успеют его подавить. Слишком близко к их цели, они не могли рисковать. Вместо этого они запечатали ворота позади себя и разрушили механизмы открывания как можно тщательнее, прежде чем вернуться на поверхность. Без компаса, который направлял бы их путь, они были вынуждены полагаться на свою собственную сверхчеловеческую память, чтобы точно повторить свои шаги - поскольку даже малейшее отклонение привело бы к их потере в Хайдезийских королевствах. Лоргар и Омегон встретились с Магнусом на поверхности Марса, куда Багровый Король отправился после того, как разрушение Королевы полностью изменило ход битвы в пользу легионов Омниссии. Магнус рассказал им о вмешательстве Фалька и других потерянных во времени Железных Воинов, а они рассказали ему об уничтожении Посланий и Моравица. Циклоп предупредил своих братьев, чтобы они не верили так легко, что Послания были правдой: Моравиц был не только не самым нейтральным из источников в описанных ими событиях, но и явно очень безумным архи-еретехом. Однако эти вопросы древней истории имели второстепенное значение по сравнению с тем, что заложено в будущем. После прощания с Генерал-Фабрикатором (и через него, Марсианским Коллективом) и пожеланием ему благословения Омниссии в продолжающихся усилиях по очистке Хайдезийских королевств, трио Примархов и их компаньоны вернулись на орбиту через один из космических лифтов Марса. Тем временем, боевой корабль, который доставил их, использовался как приманка, чтобы сбить с пути любых потенциальных убийц из множества врагов Примархов.

***

Мэри летит сквозь грозовые тучи, пытаясь спастись от преследователя. Она летела так долго, что уже не может вспомнить, каково было ходить, чувствовать землю под ногами. Причудливая конструкция вокруг нее состоит из веревок, парусов и шкивов, которые ловят дикие ветра, чтобы управлять штормом. Веревки болезненно врезаются в её конечности и даже простейшее движение требует, чтобы она рассчитала последствия, чтобы она не потеряла импульс и не рухнула. Но это было так долго, полет стал для нее столь же естественным, как она воображает, как когда-то ходила. И всё же, несмотря на ее опыт, она все же может потерпеть неудачу. Четырёхглавый зверь летит за ней, его невероятно обширное тело пронизано опухолями, на которых замерли лица мертвецов в аду. Его чудовищные крылья бьются без ритма, продвигая его вперед, вопреки как естественным ветровым потокам, так и законам гравитации, которые не позволили бы такой туше взлететь. Она летит среди штормов, когда он охотится на нее, жар его зловонного дыхания мешает течению. Она танцует вокруг ударов молнии, и иногда, благодаря удаче или замыслу, одна из них поражает зверя, делая его пронзительным и медленным - но только на время. Ей холодно и она устала, и верёвки давно прорезали её кожу. Капли ее крови падают в шторм, и с каждой упавшей каплей она становится немного слабее. Но она должна терпеть. Она должна продолжать летать, избегать зверя, который ненавидит ее всем своим жестоким, животным умом… Мэри просыпается. Её оптика издаёт щелчки подстраиваясь. Рядом со своей кроватью 9X-Альфа регистрирует её пробуждение всплеском двоичного кода, сообщая ей, что у нее еще есть сто девяносто семь минут от выделенного на отдых времен, прежде чем ее ожидают на рабочей станции. Должно быть, это был сон, раздумывает молодая техножрица. Случайное создание образов и идей, вызванное слабостью ее плотского мозга. Она убеждает себя в этом и пытается откинуться на спинку кресла, чтобы снова отключить свои высшие функции - ей нужно отдохнуть, перед тем как её смена начнется. Но в грозовых облаках кто-то всё ещё управляет этим ветхим летательным аппаратом, а четырёхглавый зверь все еще охотится.

***

Среди неспокойных приливов Эмпирея, глубоко в Царствах Хаоса, где ни одна смертная душа не может заглянуть и остаться в здравом уме, есть место, которое не подвластно ни одному из Темных Богов. Это место силы и источник таких страданий в Материуме, которое заставляет сами звезды плакать. Это Кузница Душ, и если вы знаете, как слушать, вы можете услышать крики в каждом огне, где был создан инструмент убийства. Именно здесь демоны, известные как Мастера, занимаются своим ремеслом. Теперь не осталось никого, кто бы знал происхождение Мастеров. Войны велись, как в Материуме, так и в Имматериуме, чтобы сохранить свои тайны. Даже Темные Боги забыли - потому что они знают только то, что знают их последователи в их воспаленных снах, а Мастера не пренебрегали тотальной зачисткой. Кузница Душ - это место ужасных сделок и адской индустрии, где заключаются договора между созданиями, чьи самые чистые фрагменты их Истинного Имени сломают душу простого смертного. У него нет эквивалента в Материуме, и ни один культист не служит ему, но его влияние достигает того уровня, где нечестивое оружие, созданное в его недрах, используется для ведения войны. Именно здесь, в этом царстве крови и металла, существо, называемое Н’кари, пришло после поражения от Алого Короля и его самоубийства, чтобы избежать полного уничтожения. Блудница-дочь Темного Князя пришла к Мастерам Кузни, ее сущность была истощена, а ее великолепная форма разбита. Он сбежал из Серебряного Дворца Младшего Бога, спасаясь от неудовольствия своего ужасного повелителя - или так думали Мастера, и, возможно, они были правы. — Ты пробил себе путь к нашим вратам, — сказал Мастер голосом, который был сделан из криков мёртвых звезд и машин вымирания, — и таким образом заслужил аудиенцию. Что ты ищешь, Н’кари из Серебряного дворца, Царств Ощущений, Агонии и Экстаза? — Конец Света приближается, — сказал Хранитель Тайн. — Скоро меня вызовут, и я не смогу ответить. Но я не буду ждать тысячу лет. Мне не будет отказано в моем месте за столом! — Вы готовы заплатить цену за наши услуги? — Я один из старших детей Темного Принца! — высокомерно провозгласил Н’кари, пытаясь и не скрывая своего дискомфорта - своего страха - перед лицом пылающего безликого взгляда Мастера. — И это ничего не значит здесь. Мы Мастера Кузницы. Мы были здесь задолго до того, как выродившиеся Эльдар породили вашего отца, и мы будем здесь еще долго после того, как он уйдет из души и памяти, как и многие другие до него. Все, что имеет значение, это цена, и готовы ли вы заплатить её. Ты знаешь это, творение Слаанеш. Не тратьте наше время впустую. Какое-то время Н’кари, казалось, колебался, прежде чем наконец поклониться Мастерам. — Я принимаю сделку Кузни, — заявил он. — Я готов дать клятву. Темнота усилилась, и появились три Мастера, окружившие простертую форму Великого Демона, которая теперь казалась маленькой и незначительной по сравнению с ними. — Ты клянёшься предложить все души, собранные нашими дарами, Кузнице, чтобы она могла гореть вечно? — Я клянусь, — сказал Н’кари, и первый Мастер вонзил в него горящее клеймо, вписав клятву в то, что предназначалось для его души. Он вздрогнул, будь то боль или удовольствие, но не вскрикнул. — Ты клянёшься, что предложишь весь сломанный нашими дарами металл Кузнице, чтобы её работа продолжалась? — Я клянусь, — повторил Н’кари, и другой знак был введён в его сущность. На этот раз его губы дрогнули. — И клянёшься ли ты, — сказал третий из Мастеров, — что если Кузня Душ когда-либо подвергнется нападению, ты посвятишь себя защите её свободы от любой Силы, даже если она будет твоим собственным Принцем и создателем? — Я клянусь! — закричал Хранитель Тайн, и боль, которую он испытывал, когда третья Клятва сгорела в его сущности, была намного больше, чем все, что он когда-либо испытывал - настолько сильной, что даже он не мог найти удовольствия в её интенсивности. Ибо, дав клятву, он отказался от всякой надежды когда-либо вернуться в Серебряный Дворец: Тёмный Князь никогда не простит ему такого преступления, независимо от причины. — Твои клятвы приняты, — говорили Мастера. — Теперь мы начнём нашу работу…

***

В их запретной цитадели на Титане собрались Серые Рыцари. В течение тысячелетий это прославленное братство избранных воинов вело бесконечную и, казалось бы, безнадежную битву, чтобы сохранить человечество. Они сражались с демоническими вторжениями, убивали Лордов Варпа, предотвращали галактические катаклизмы и командовали истреблением миллиардов имперских граждан. Эта изнурительная кампания велась под руководством Прогностикаров, которые изучали закономерности времени и злодеяний, чтобы предсказать действия Губительных Сил. Их вид далек от идеального, но он был жизненно важным активом в борьбе за предотвращение проклятия Империума. И теперь Прогностикары были слепы. Их зрение затухало в течение многих лет, медленно затеняя темноту на горизонте, приближавшуюся к концу тысячелетия. Но теперь они ничего не видели. Все провидцы сообщили, что что-то блокировало их взгляд, что-то не похожее на то, что они когда-либо испытывали. Поиск в архивах Ордена не выявил никаких признаков природы этого препятствия или того, как его можно преодолеть. Итак, Геронитан, 47-й Верховный Великий Магистр Серых Рыцарей, созвал своих братьев домой. Двести Серых Рыцарей, пятая часть всей боевой мощи Ордена, стояли в одном из старейших, самых безопасных и священных помещений Титана. Именно там их орден образовался во время Ереси; там, состоялся заключительный военный совет до того, как первые лидеры Ордена повели своих братьев к битве против мерзостей Лорда Воронов на поверхности Луны. После того рокового совета зал не видел в нём таких чисел, и Геронитан знал, что из-за этого горят миры, но он не видел другого пути. Серые Рыцари стояли в огромном круге, их позиции были рассчитаны до миллиметра Эпистоляриями и Очистителями. От них исходили сила и воля, направляемые через их благословенное оружие Немезиды к тому, кто стоял в центре. Брат Гиперион, который сражался в своей первой битве как Серый Рыцарь с полчищами Бога Крови на Армагеддоне более полутора тысяч лет назад, был центром этого ритуала. Он был самым старым из нынешних Прогностикаров, и его уникальный талант отражать потоки Варпа, не будучи затронутым ими, был точкой опоры всего начинания. Ритуал достиг своего апогея, когда зал был полон песнопений и гудения самой реальности. Гиперион начал подниматься в воздух, его глаза сверкали светом. Он заговорил, и Геронитан, который стоял ближе всего к нему, почувствовал, как его кости дрожат от силы его голоса: — Я вижу разбитых полуангелов, охотящихся за их украденной сестрой и вороной, которая забрала ее. Волна холода разлилась по левитирующему воину, и на доспехах Серых Рыцарей образовался лед. Выгравированные в стенах защитные символы вспыхнули, и Геронитан услышал знакомый звук щелкающих костей изнутри тела Гипериона. — Я вижу большую челюсть, сжимающуюся в круге звезд, несущую отвратительную смерть и перерождение. — Я вижу детей парадокса, возвращающихся из темноты, чтобы восстановить свою империю. Левый глаз Гипериона под капюшоном взорвался, и Геронитан почувствовал, как часть его попала в его доспехи. Кровь полилась из зияющей дыры, но Прогностикар продолжал говорить: — Я вижу крылья самого гнусного предателя, раправленные и готовые нести его, куда он пожелает… Доспехи Гипериона потрескались, кровь и кости просачивались сквозь, но он всё ещё пытался говорить: — Я вижу… я вижу… Был мощный удар, настолько сильный, что он сбил даже с ног Серых Рыцарей в доспехах. Когда Геронитан поднялся на ноги, он увидел Гипериона, лежащего на полу среди растущей лужи крови. Почти все гексаграмматические символы на стенах, полу и потолке сгорели, а те немногие, что остались, горели гораздо ярче, чем когда-либо видел их Глава Ордена. — Апотекарии! — он крикнул. — Идите к брату! Может быть, мы и потерпели неудачу, но… — Подожди! — прохрипел Гиперион. — Геронитан… послушай меня… Верховный Великий Магистр бросился к своему брату, становясь на колени перед его искалеченным телом. — Я здесь, брат Гиперион. Что такое? — Я видел… я видел что-то ещё, — прошептал Гиперион. — Фрагмент, как раз перед концом. Что-то что силы закрывающие наш взор пытались скрыть. — Он кашлянул, и изо рта потекла кровь. — Что это было? — спросил Геронитан, чувствуя, как будто холодная рука сжимает его сердца. — Что ты видел? — Я видел… я видел врага, скрывающегося сквозь время под тенью огромных крыльев. Он приближается … С удивительной силой Гиперион схватил предплечье своего командира и притянул его ближе. Его оставшийся глаз был широко раскрыт, и если бы Геронитан не знал своего брата, он бы подумал, что Прогностикар боится. Его следующие и последние слова были такими тихими, что никто, кроме Геронитана, не услышал их: — И это не то, что мы думаем.

***

Терра, Тронный мир Терра является домом для более чем десяти триллионов душ, хотя планета не сможет самостоятельно выдержать одну десятитысячную от этого числа. Колыбель Человечества до сих пор несет шрамы войн, которые велись на ее поверхности до времен Империума. Её моря и океаны высохли, их воды высохли в Эпоху Раздора по схемам техно-тиранов, стремящихся победить своих врагов жаждой. Её биосфера практически мертва, разорена тысячелетиями неконтролируемого загрязнения и климатических потрясений. Целый флот перевозчиков посвящен единственной задаче доставки воды и продуктов питания на Терру, и одна потеря или задержка доставки может означать смерть для миллионов. И все же, человечество все еще существует там, цепляясь за Тронный мир как драгоценный камень - даже если бы это был любой другой мир, Империум давно бы покинул его. Конечно, истинная причина, по которой Империум вкладывает так много ресурсов в сохранение своего контроля над Террой, - это присутствие Астрономикона. Лорды Терры, действуя как регенты Империума в тени Императора, могли бы переместиться в другое место - но сама идея перемещения Золотого Трона - немыслимая ересь, не говоря уже о том, что она совершенно невозможна. Планета является центром Администратума, где принимаются решения, которые влияют на всю галактику. Именно там собираются Верховные Лорды и формируют будущее Империума. Каждый из них является лидером одной из ветвей Империума, держа в своих руках фрагмент власти самого Бога-Императора, от имени которой они правят Человечеством. Пока Верховные Лорды встречаются в древних шпилях и решают судьбу галактики, бесчисленные миллиарды паломников стекаются в Тронный мир. Прибыв со всего Империума, эти верные продали все свое имущество, чтобы совершить путешествие, и очень немногие из тех, кто отправился на Терру, когда-либо достигли этой цели - сейчас корабли плывут по звездам с трюмами, полными десятков поколений потомков мужчин и женщин, покинувших свои родные миры в надежде однажды увидеть Терру. Те немногие, кто добрался до Тронного мира, оказываются там, не имея никакой надежды когда-либо вернуться в свой далекий родной мир. Этот бесконечный поток мигрирующих паломников и раздувает население Терры до таких смехотворных уровней, несмотря на голод по всей планете и все усилия Империума по его ограничению. Терра - это мир секретов, и никто, кроме Императора (если даже Он), не знает их всех. Будучи молодым видом по галактическому времени, человечество все еще имеет длинную, кровавую и загадочную историю. Нигде это не так очевидно, как в Тронном Мире, где почти каждый камень, каждый квадратный метр знал тайны, за которые стоит убивать. От замыслов Верховных Лордов и отчаянных грехов голодных масс до полярной крепости Святого Ордоса и запрещенных знаний Ереси: на Терре есть слои истин, лжи и откровений. Некоторые из них старше, чем сам Империум: даже после тысячелетних исследований есть места, в которых сохранились остатки давно утраченной античности Старой Земли. Пролить кровь на Терре наказуемо смертью, из-за затяжных воспоминаний о зверствах Девятого Легиона во время Осады. Конечно, это не предотвращает насилие: как бандиты, так и Арбитры стали экспертами в избиении кого-либо до смерти без пролития и капли крови. Даже инквизиторские агенты и ассасины прилагают все усилия, чтобы следовать этому правилу при развертывании на Терре, так же, как и мастера-отравители имперской знати, которые создают коктейли из ядов и токсинов, убивающих без малейшего повреждения кровеносных сосудов.

***

Несмотря на все усилия имперских правителей, весть о пробуждении Жиллимана распространилась по всей Терре. Смертные говорили о возвращении Архипредателя и о его порче, в то время как темные сны о горящих глазах Жиллимана преследовали тех, у кого хоть немного психического потенциала. Паника распространилась по всему населению, и до появления Лоргара на Луне всё могло стать поистине ужасно. Аура Меча, который был обещан, успокоила часть сверхъестественного страха, вызванного воскрешением Архипредателя, хотя и временно. Вся планета праздновала. Последний рассвет тысячелетия взошел на Императорский дворец, и Верховные Лорды стремились использовать праздники, чтобы забыть о растущих бедах. На улицах маршировали армии со всей галактики, в то время как продовольствие на целых грузовых кораблях свободно распространялось среди населения. Полки Астра Милитарум были доставлены в Тронный мир из дальних походов, а целые ордена Адептус Сороритас проповедовали миллиардам, поддерживая усилия Адептус Министорум. Омегон рассказал своим братьям, как Альфа-Легион тихо поддержал это. Надеясь, что вера Сестер и их проповедь помогут направить огромную веру людей Терры в Бога-Императора. Повелитель Гидры открыл, что именно его Легион пусти миф о том, что Повелитель Человечества восстанет с Золотого Трона в конце сорок первого тысячелетия - хотя даже он был удивлен, насколько быстро эта идея заполучила популярность. Празднования проходили по всему Сегментуму Солар и во многих кардинальных мирах по всему Империуму. Поскольку Эпоха Отступничества почти разрушила великий замысел Омегона, Гидра усилила свое влияние на Экклезиархию. Омегон не хотел говорить о Царстве Крови со своими братьями, но он не хотел ничего скрывать от них. Когда Лоргар спросил его, как он мог это допустить, Омегон рассказал о других угрозах, с которыми они столкнулись в то время, когда возрождение Легионов Предателей казалось более важным и немедленным, чем возможность развращения в Имперской Церкви. До сегодняшнего дня он не был уверен, было ли восстание Гога Вандира совпадением или результатом замыслов Темных Богов. Тем не менее, Омегон заверил Лоргара в том, что после этой конкретной катастрофы он принял меры предосторожности, чтобы обеспечить чистоту Имперского Символа веры, даже несмотря на то, что он старался помешать Несущим Слово полностью уничтожить Адептус Министорум. Он поощрял реформы Себастьяна Тора и спонсировал создание Ордо Еретикус из тени. И хотя злоупотребление властью все еще было распространено в Адептус Министорум, Инквизиторы позаботились о том, чтобы сам Символ веры оставался в пределах параметров, которые они установили для него в конце Ереси, когда Кабал впервые представил боготворческий замысел. Даже с уверенностью своего брата Лоргар был недоволен, особенно когда он узнал о связях между культом, состоящим из оставшихся последователей Вандира и другого испорченного духовенства, и тысячелетнего зла, называемого Наследием Завета, которое возникло на родном мире Аврелиана. И все же он по-прежнему придерживался плана Омегона, поскольку знал, что Омегон был безжалостным прагматиком - независимо от того, насколько сильно влияние Керза могло смягчить его подход. Если превращение Императора в бога было единственным планом, который Омегон нашел за десять тысяч лет, Лоргар сомневался, что сможет найти лучший план до того, как Золотой Трон откажет. Когда Примархи и их спутники вошли в атмосферу Терры, Магнус почувствовал огромное психическое присутствие своего отца. Собственные чувства Лоргара были защищены Мечом, но Алый Король чувствовал это в полной мере. Свет Астрономикона почти ослепил Циклопа, заставив его почти полностью закрыть свой второй взгляд. Потоки людей, приезжающих в Терру на празднования, также обеспечивали прикрытие для транспорта Примархов, когда он доставлял их на посадочную платформу глубоко в пределах обширного Имперского дворца, проходя через десятки зон запрета благодаря идентификационным кодам, которые даже Коллектив был не в состоянии взломать. Поскольку до наступления самого благоприятного для них момента оставался всего один день, они не могли тратить время на приёмы и расспросы. Конечно, большинство Верховных Лордов знали: ни приход Лоргара, ни Магнуса в систему Сол не может быть скрыт. Но агенты Гидры позаботились о том, чтобы они не вмешивались в планы Омегона. Им сказали, что Примархи встретятся сначала с Императором, а после общения с Владыкой Человечества они выйдут из Императорского дворца на следующий день, неся Его слово в Империум. Остальные из тех, кто узнал о прибытии Примархов - а их было много - просто верили, что сыновья Императора еще не прибыли на Терру. Только один из Верховных Лордов знал правду о замысле Омегона о создании божества. Он не был в Совете более ста лет, и они встретятся с ним в конце своего путешествия. Но перед этим был последний обход, который они должны были сделать. Омегон уже собрал остальное, что им нужно, и спрятал его в одном из самых безопасных мест Терры: генные лаборатории, спрятанные глубоко под Дворцом, где Император и его самые преданные слуги создали Примархов. Никто не входил в древние лаборатории с тех пор, как Омегон последний раз приходил сюда пятнадцать веков назад, неся бесценную археотехнику из мира, который был освобожден от орков в конце столетней кампании. Всё было как Примарх оставил это - как это было со времен Ереси. Предатели Жиллимана никогда не заходили так далеко, хотя некоторые из них очень старались получить доступ к секретам генообразования Императора. Но таково было разрушение при осадных бомбардировках, что разрушения все же достигли того уровня.

***

— Вот и все, — сказал Омегон. — Это то, где наш отец создал нас… и откуда нас забрали Губительные Силы, прежде чем мы рассеялись по всей галактике. — Ты не прав, — опроверг Лоргар. — Не Тёмные Боги украли нас у нашего отца. Магнус и Омегон обратились к Аврелиану. — Что? — Я видел вещи во время своего пребывания в Варпе, — объяснил Лоргар с мрачным лицом. — Я узнал вещи. Темные Боги не начали парадоксальную цепь событий, которые привели к тому, что мы были разбросаны по звездам. О, они воспользовались этим… Но они не вызвали это. — Тогда… что? Кто? — спросил Омегон. — Я слышал… слухи… о том, что Коракс был замешан, и подтвердил, что они настолько правдивы, насколько мы можем быть уверены во всем, что касается Варпа. Конечно, это означает, что за этим стояли Губительные Силы? Лоргар молчал, его лицо было маской бесчувственного контроля. Когда он заговорил, его голос был холодным: — Есть вещи, которые тебе лучше не знать, брат. Ещё нет.

***

Эммануил стоит, окруженный телами. У него прерывистое дыхание, и меч в его руке кажется слишком тяжелым, чтобы его можно было поднять. Кровь капает с зазубренного клинка, как и из его ран. Меч принадлежит не ему: это благородное оружие давно сломалось, и он оставил свою рукоять погребенной в глазу человека с головой быка. Нет, это одно из оружий его врагов, которое он взял из их мертвых рук, как и у многих других. Оно чувствуется некомфортно, неправильно в его руках. Но оно будет служить. Оно должно. Серьёзный порез над левым глазом оставил его наполовину слепым, а его левая рука чувствует то холод, то обжигающий жар. Эммануил знает, что это значит: рана, которая проходит от его запястья до его плеча, заражена, и она будет ослаблять его, пока тело справиться с заразой. Он не знает, как его тело может пережить такую травму без лечения: все, что он знает о боевых ранениях, говорит ему, что это должно убить его без надлежащей медицинской помощи. И все же он также знает, что он в конечном итоге исцелится сам по себе, хотя боль, которую она причиняет ему, никогда не исчезнет полностью. Он знает это, потому что его тело покрыто малиновыми шрамами, видимыми даже через кровь, которая покрывает его почти с головы до ног. Каждый из них причиняет боль. Тела у его ног испорчены, превращены в чудовищные формы силой ужаса, которой они служат. Еще приближаются, забираясь на трупы своих товарищей. Они бьют его когтями, клювами и грубым оружием из кости, камня и кованого железа. Они кричат, когда нападают, их звериные голоса наполняются ненавистью и голодом. Эммануил продолжает сражаться. Он не может остановиться. Он должен держаться… Эммануил просыпается, лежа на земле, его кровь стекает с раны на животе. Вокруг него звучат звуки, запахи и виды войны, так как 458-й Талларнский выступает против еретиков Седма Терция. Он умирает, и он знает это… но даже эта смерть лучше, чем сон, решает Имперский Гвардеец, когда последний огонёк жизни затухает, и он закрывает глаза, его долг завершен, его служба наконец-то закончилась. Но на холме трупов воин всё ещё сражается с бесконечными полчищами.

***

С восстановлением эклектической коллекции реликвий археотехники, пришло время, наконец, Примархам выполнить последний и самый ужасный шаг плана их брата. Все они сыграли в этом роль, хотя можно утверждать, что через сто веков Омегона почти не было. Когда Омегон разработал свой план, он полагался на возвращение Магнуса на Терру, когда оракулы Кабал сказали ему, что пробуждение Алого Короля обречено. Меч, который Сайфер принес на Терру, также был необходим, и, хотя Омегон надеялся, что Повелитель Падших сможет стать свидетелем того, что должно было произойти, он был рад, что благодаря своей последней жертве Сайфер вернул Лоргара из своего инфернального изгнания. Для того, чтобы Император отбросил Свою смертную форму и вознесся к полной силе Бога-Императора, которым Империум верил в Него, Его физические останки сначала должны быть уничтожены. Но никакое разрушение не подойдет: метафизическое присутствие Меча очистит любые оставшиеся следы хаотических энергий Жиллимана и обеспечит искру, которая зажжет возвышение Владыки Человечества. Все это было, конечно, грубым упрощением плана, над созданием которого работали сотни величайших умов галактики на протяжении веков. Подобно тому, как Лоргар должен был нести бремя убийства смертной формы своего отца, Магнус тоже должен был принести свою жертву. С тех пор, как его призвали помочь Императору на Терре после собрания на Никее, Магнус знал, что для него предназначено: сесть на Золотой Трон и вести Человечество по извилистым границам Лабиринтного Измерения после Императора. Проект был завершен. Мечта Императора была разрушена, когда попытка Русса убить Магнуса разорвала печати на древнем портале Паутины в центре Императорского Дворца и открыла новый фронт в Ереси, но теперь, по замыслу Омегона, Магнус все еще мог быть способен исполнить свою судьбу. Он заменит их отца в качестве руководящего ума Астрономикона, опоры, через которую психический маяк сияет в Варпе и обеспечивает путь для миллиардов кораблей по всей галактике. Несмотря на всю его мощь, не было никаких сомнений в том, что один только Магнус не сможет держать пламя Астрономикона зажженным. Поток псайкеров, привезенных со всего Империума на Чёрных Кораблях, должен продолжаться, независимо от того, насколько неприятным это может казаться Алому Королю и его братьям. Омегон надеялся, что с кем-то более живым на Золотом Троне цена, нанесенная тем псайкерам, которых кормят механизмом, будет уменьшена. Связывание души необходимо было продолжать, особенно сейчас, когда Жиллиман проснулся и Хаос возвышается. Проникнутый энергиями Золотого Трона, Магнус заменит их отца и в этом долге. Эти несчастные псайкеры, которых считают слишком слабыми или опасными для связывания душ, все равно умрут, но, возможно, число ежедневных смертей может быть уменьшено. В те темные времена, которые их ожидали, более эффективный Астрономикон был бы большим благом, так как Примархи сомневались, что даже Сестры Безмолвия смогут сохранить десятину в ближайшие годы. И, возможно, просто возможно, это позволило бы им увеличить количество псайкеров, питающих Маяк, в любое время, увеличивая силу его света по всей галактике. Хотя было трудно представить эффекты, они, несомненно, были бы полезны для Империума в целом. Когда Примархи приблизились к Санктум Империалис, к ним присоединились одетые в броню Кустодес, которые уважительно, но очень твердо требовали, чтобы их спутники остались позади. Прославленные телохранители Владыки Человечества могут позволить сыновьям Императора войти в Тронный зал своего отца, но клятвы Кустодес не позволят другим войти. Для Избранных Магнуса это было болезненное расставание, поскольку они знали, что их Примарх, с которым они воссоединились после тысячелетней разлуки, скорее всего, никогда не вернется из Санктум Империалис. Но они были Космическими десантниками, и, прежде всего, они знали свой долг. В последнем приветствии они провожали Алого Короля, когда он следовал за своими братьями и их золотым конвоем (которых, по некоторым стандартам, можно назвать их двоюродными братьями) в самые внутренние уголки Имперского дворца. «Ты всегда заставлял меня гордиться, Азек. Я знаю, ты будешь продолжать это делать. Последние слова, которыми обменялись Магнус Красный и Азек Ариман Три Примарха были доставлены в Тронный зал, где триста Кустодес держали бесконечную стражу, стоя совершенно неподвижно, готовые нанести удар по любой угрозе их хозяину. Доспехи ближайших к Трону почерневшие, бесценный аурамит, обугленный близостью огромного психического присутствия Императора. Здесь, за каждой печатью и защитой, сияние Императора было таким, что даже Омегон, которому не хватало какого-то особого психического дара, мог видеть его, и это жгло его глаза за шлемом. Даже после всего, что видели сыновья Императора, вид стольких Кустодес в таком состоянии совершенной готовности все еще был впечатляющим. Однако не все стражи были на своем посту: десять из их числа ждали Примархов у входа, во главе которых стоял не кто иной, как Генерал-Капитан Галахот. И точно так же, как и все сподвижники, с момента, когда они приняли пост, до часа их смены (часто спустя годы), у них тоже было оружие в руке.

***

— Галахот, — поприветствовал Омегон холодным голосом. — Что это означает? — Десять тысяч лет назад мы не справились со своими обязанностями, — сказал Генерал-Капитан, — и позволили Примарху ранить нашего Императора почти до смерти. Мы не позволим одному из вас сделать это снова. — Ты серьёзно? — спросил Лоргар, недоверчиво. — Ты сравниваешь нас с Жиллиманом? Но Генерал-Капитан проигнорировал Аврелиана, сосредоточив свое внимание на Омегоне. — Мы знаем, что вы в сговоре с ксеносами, и оба ваших брата тысячи лет подвергались порче Варпа и вернулись именно тогда, когда это необходимо вам. Вы принимаете нас за дураков? Один из вас принес оружие беспрецедентной силы в Санктум Империалис, а другой пытается заменить нашего владыку на Его Троне! — Ты смеешь, — прошептал Магнус, и внутри него росла сила и гнев в его глазах. — Ты смеешь обвинять нас в порче? Здесь, перед нашим отцом?! — Я бы осмелился на все, чтобы защитить Его, — ответил Галахот, не обеспокоенный растущим гневом Алого Короля. — И если вы действительно свободны от порчи, то вы поступите правильно и откажетесь от этого безумного плана. Даже если бы это могло сработать, это все равно было бы нарушением идеалов Великого Крестового Похода - которые, кажется, только мы помним в этом мрачном веке! — А что потом?! — Омегон почти кричал. Потратив так много времени на планирование этого, пожертвовав столь многим, чтобы зайти так далеко, чтобы быть остановленным кем-то, кто должен был быть на его стороне… он едва мог контролировать себя. — Ты знаешь, Трон рушится, Кустодий! Вы позволите своему хозяину умереть из-за вашей паранойи? — Конечно нет. Мы, Кустодес, верны превыше всего, и мы будем соблюдать свою клятву. Император никогда не умрет. Дайте нам детали. Золотой Трон будет отремонтирован, и единственный истинный Владыка Человечества выдержит. Вы покинете это место целыми и невредимыми, и Империум будет знать, что вы принесли им спасение, помогая защитить вечное правление Императора. — Нет, — сказал Лоргар мягким, но непреклонным голосом. — Этого не произойдёт. На мгновение казалось, что немыслимое должно было случиться - что триста три сына Императора будут сражаться под Его пристальным взглядом. Затем в их голове раздался голос, настолько сильный, что Кустодес, ближайшие к его источнику, упали на колени, не в силах противостоять его удивительной мощи. — УЙДИТЕ. Император говорил, используя Свою психическую силу, чтобы выразить Свою волю непосредственно в умах Его слуг. Голос был как огонь и гром, и в нем было очень мало человеческого. — Владыка? — прошептал Галахот, повернувшись спиной к Примархам, чтобы посмотреть на Золотой Трон. — ВАШЕ ВРЕМЯ ОКОНЧЕНО. — Что? — ВАША КЛЯТВА ВЫПОЛНЕНА. — Но… это всё, что у нас есть. Это все, что мы есть. Что случится с нашими клятвами? Что с нашим долгом? — ПОЯВИТСЯ ДРУГОЙ.

***

Один за другим, ошеломленные молчанием, Кустодес покинули Санктум Империалис. Впервые со времени своего воцарения на Золотом Троне Император остался без Его стражей. Несмотря на несговорчивость Галахота, Примархи все еще испытывали жалость к Генерал-Капитану, когда он покинул Тронный зал, его лицо было бледным, как у призрака, не нужно было никакой психической силы, чтобы чувствовать его шок. Без вмешательства Кустодес, Урия Новкарион, магос, ведущий десятки элитных техножрецов, работающих день и ночь, чтобы починить механизмы Золотого Трона, взял на себя технологические чудеса Омегона. Хитроумно усиленный магос и его помощники исчезли из поля зрения, когда они погрузились в невероятно сложный механизм Золотого Трона. Спустя почти час после ухода Кустодес, Новкарион вновь появился и сказал Примархам, что ремонт был сделан - они планировали его долгое время и моделировали его много раз. Магос привел Магнуса к вспомогательному Трону, подсоединённому к главному, на котором сидел Император. Не могло быть никакой задержки между разъединением Омниссии и принятием Магнусом Его функции в Великой Машине, поскольку такое прерывание не только заставит Астрономикон на некоторое время потемнеть, но также высвободит направленную психическую энергию Астрономикона и, согласно расчетам эфира-магов, обратит весь Тронный мир в пламя. Наконец, после того, как техножрецы проверили свою установку в последний раз и вышли из помещения - поскольку у них было мало шансов пережить то, что произойдет дальше - Лоргар подошел к отцу с непроницаемым выражением лица. Когда он приблизился, он боролся с огромным психическим весом, окружавшим смертный облик Императора, свет мерцал в пустотелых глазницах Императора, и вдруг Лоргар, Омегон и Магнус оказались в другом месте.

***

Это первый и последний из кошмаров Императора. Три сына стоят вместе среди пламени. Вокруг них горит первый город человечества. Здания из глины и высушенного сена разбиты и загорелись, трупы лежат разбросанными по окровавленной земле. Некоторые тела держат копья с каменными наконечниками, а их плоть имеет следы мономолекулярных лезвий. Здесь не было битвы - только бойня. Они знают, где они, потому что знание этого места вписано в их кровь. Это конец невинности. Это место, где Хаос впервые коснулся Старой Земли. Это вторжение почти привело человечество к вымиранию за десятки тысячелетий до того, как этот вид покинул свой родной мир. Это первая зарождающаяся цивилизация Человечества. Вдали, через нагретый воздух, они могут увидеть чудовищные фигуры, бродящие по руинам, охотящиеся за выжившими. Демоны следуют за клубами дыма и зазубренными лезвиями, в то время как мерзости, сшитые плотью, стонут от голода и ужасных страданий, а гуманоиды с тонкими конечностями безжалостно смеются над разрушением, которое они нанесли этой низшей породе. Сыновья узнают этих существ. Они знают, что во всем мире, где бы ни распространялись первые человеческие племена, эта сцена повторяется, когда захватчики пытаются уничтожить целый вид. Они понимают, что происходит, хотя не могут точно знать, произошло ли то, что они наблюдают, или это лихорадочный кошмар их отца. Но в любом случае, ужасная боль слишком реальна. Вся их сила и скорость пропали и они медленно продвигаются вперёд. Это похоже на кошмар, но ни один из сыновей никогда не чувствовал себя таким беспомощным, даже в своих самых мрачных снах. Они знают, что это чувство беспомощности, сокрушительного отчаяния и ужаса, которое они испытывают, не является их собственным. Но опять же, это не делает его менее реальным. Наконец, они находят сновидца этого кошмара, лежащего на чёрном камне. Им нужно время, чтобы распознать это. Он уже почти не похож на человека: его кожа потрескалась и сгорела, и слишком плотно облегала кости. Кровь сочилась из гнойных ран, а поток жёлтых слез тёк из пустых глазниц. Он дергается, когда они приближаются, случайные спазмы агонии, пронизывающие его разрушенную нервную систему. Он должен быть мертвым, и все же он продолжает жить. Рот тела открыт, но не слышно ни звука - всё же они все слышат его крик. Два слова, повторяемые снова и снова, тихий крик и безответная просьба. На мгновение сыновья просто стоят перед ним… перед ним. Их отец. Император Человечества. — Это должно закончиться, — говорит один из них, который больше всего похож на то, как когда-то выглядела измученная фигура. — Это… должно… закончиться. Его братья кивают, неспособные говорить при виде этого зверства. Медленно золотой сын достает меч из ножен. Это единственное оружие, которое последовало за братьями в этом месте, и оно столь же неуместно в этом исконном кошмаре, как и любой из них. Здесь не светит свет. Здесь это может принести только один вид спасения. Лоргар не молится, когда он поднимает свой меч. Он этого не делал. Он этого никогда не сделает. Он наносит удар.

***

Видение закончилось, и Примархи снова оказались в Тронном зале. Меч, который был обещан, был воткнут в Золотой Трон, все еще находящийся в руке Лоргара. Его лезвие прорезало стазисное поле и высохшее тело внутри, превращая его в пыль. Затем, почти слишком быстро, чтобы даже умы Примархов могли увидеть сцену, вспыхнула золотая вспышка, настолько яркая, что ее сила заставила Лоргара отскочить, вынув Меч из Трона.

***

Он был здесь. Фигура чистого света, возвышающаяся над Золотым Троном, излучающая силу и чистоту. У него не было лица, но они все равно узнали Его. Он посмотрел на Примархов, и они знали, что Он улыбается, но они также чувствовали грусть в этой невидимой улыбке. Дрожащими руками Омегон протянул руку и снял шлем, обнажив свое улыбающееся лицо. Повелитель Гидры шагнул вперед и встал на колени перед аватаром Бога-Императора. — Отец, — сказал он, его голос был сломан эмоциями. — Наконец … — Омегон, — ответило добрым голосом существо, прежде чем перевести взгляд на двух других Примархов по очереди. — Лоргар. Магнус. Вы сильно пострадали. Извините, что подвел вас, сыновья. И мне жаль, что вы будете страдать намного больше до конца. — Вместе с тобой, — заявил Омегон, — нет ничего что мы не сможем пережить! Император покачал головой… и когда Он это сделал, в его золотой форме начала образовываться трещина. Она была крошечной, почти невидимой благодаря Его сиянию. Но никто из Примархов не пропустил это. — Отец? Что это такое? Что случилось? — Помни мои слова, Омегон. «Богов не будет». Это обещание должно остаться выполненным. — Ты им нужен, отец, — умолял Омегон со слезами на глазах. — Мы… я… нуждаюсь в тебе! — Нет, — мягко ответил Император. — Ты давно перерос это, Омегон. Тебе и Человечеству нужен свет надежды, возможность триумфа против восходящей тьмы. И ты его получишь, но я не буду его носителем. Я не могу, если в конце этого пути будет победа. Одна рука, одна воля, не может обладать такой силой до конца, о котором мы мечтаем. — Отец… — умолял владыка Гидры. — Так и должно быть. Ваш план был блестящим, но в нем был роковой недостаток. Есть и другие переменные, о которых вы не знаете, секреты, которые были скрыты от вас, как они были от остальной части галактики. Со временем вы их обнаружите и поймете, почему я сделал это. Но даже если бы это было не так, даже если бы твой план мог сработать идеально, я бы не предал обещание, которое я дал, сын мой. Выживание и свобода человечества не могут быть принесены богом. — Это не то, чего я хотел! — закричал Омегон. Лучезарная фигура грустно улыбнулась. — Никто из нас никогда не получит то, что мы хотим. — Его взгляд обратился на Лоргара, и он кивнул. Аврелиан ответил жестом, его глаза наполнились слезами и решимостью. — Но мы делаем то, что должны, а не то, что хотим. Вот кто мы есть. Это то, что отличает нас от наших врагов. Помни об этом всегда. — Человечество не может выжить без тебя, — умолял Примарх. — И ты, и Человечество сильнее, чем ты думаешь, сын мой. — Омегон, — вмешался Лоргар, положив руку на плечо своего обезумевшего брата. — Забудь об этом. Наш отец прав. Извини, я не сказал вам заранее… но это единственный способ. Омегон моргнул сквозь слезы. Он не понимал, что ему говорил его брат. — Прощай, отец, — сказал Лоргар. — Прощайте, сыновья мои. Знайте, что я всегда гордился и буду гордиться вами. Затем он отпустил. После десяти тысячелетий сражений Он поддался неизбежному, и разум, который существовал в течение двухсот тысяч лет, начиная с первой эры Человечества, наконец исчез. Через звезды, сквозь пространство и само время те, кто коснулся божественного, почувствовали, как ломается душа Бога-Императора. Проповедники, святые мужчины и женщины, невинные и безумные, почувствовали изменение в самой ткани души галактики, так скоро после появления сияющего света Меча. Сила, накопленная за десять тысяч лет, извлеченная из бесконечно горящего огня Астрономикона и молитв триллионов душ, была высвобождена. Фрагменты этого горящего света, анафемы обитателям Царств Хаоса, были разбросаны по реальности. Некоторые были отброшены в прошлое, но большинство было брошено на произвол судьбы. Они будут оставаться потенциальными, удерживаемыми в Море Душ, до тех пор, пока их не втянет в Материум душа, приведенная в соответствие с клятвами, которые побудили первого человека Вечного стать Императором. Каждый Живой Святой, который когда-либо жил или когда-либо будет жить, пришел с того момента - осколок силы Императора, проникнутый в рамки того, кто был достойным. Затем буря света исчезла, и Примархи остались одни, двое из них стояли перед Золотым Троном, другой сидел на его копии, уже ощущая огромную силу потока Астрономикона, проходящего через него. Несмотря на ужасное бремя, которое возложили на него, он все еще плакал о своем отце, и слезы, которые текли из его глаз, сияли золотом. Все было окончено. Император был мёртв. Лоргар обнял своего брата, позволив ему заплакать ему на плечо. Позже придет время планирования. Время реагировать, готовиться, делать то, что они должны были сделать: защищать человечество. Но сейчас … … пока что сыновья Императора оплакивали своего отца.

***

Наконец, под Золотым Троном была открыта карта, и на ней было написано одно слово: Жертва.

***

Прошло мгновение, которое, казалось, растянулось в вечность, в течение которой все было неподвижно. Затем, когда последние колокола, знаменовавшие смену года, затихли, прозвучали сигналы тревоги, и Магнус начал кричать.