Некромунда, Сегментум Солар, 999.M41
Инквизитор Бронислав Чевак целенаправленно шел к своей цели. Вокруг него было много достопримечательностей и запахов некромундского улья. Подавляющее большинство населения планеты родилось в таких местах, прожило жизнь, сокращенную в результате загрязнения и преступности, и умерло, не видя ясного неба. Воздух, переработанный миллион раз, распространялся ржавыми промышленными вентиляторами. Миллиарды обитали в этих глубинах, работая с детства и заканчивая ранней смертью, в одном из тысяч промышленных комплексов, разбросанных по лабиринту металлических коридоров. Из всех миров, которые Чевак видел за пять веков своей жизни, Некромунда не была ни худшей, ни самой опасной - но была близка к этому. Авторитет Империума был здесь непривычно далек, поскольку кланы планеты имели немалую автономию, при этом заверяя в своей верности и выплачивая большие налоги Адептус Администратум. Эти кланы (или Дома, как называли себя эти головорезы в тщетной попытке придать себе значимости) были ответственны за выполнение имперских производственных контрактов, переданных Имперским губернатором (принадлежащему к Дому Хелмавру, самому могущественному из всех кланов) через постоянно меняющуюся игру союзов и взяток. Эти династии решали все конфликты между ними с помощью прокси-войн, в которых принимали участие банды из подульев, что предотвращало вред промышленности Некромунды. Планета производила оружие для Имперской Гвардии по всему Сегментуму, и ее солдаты были одними из лучших убийц, которыми мог похвастаться Астра Милитарум. Столкнувшись с этими преимуществами, Лорды Терры решили позволить хозяевам Некромунды править так, как им заблагорассудится, независимо от человеческих жизней и страданий, необходимых для такой производительности. Страдания людей Некромунды были необходимы для поддержания безопасности Сегментума Солар - их боль служила для защиты самой Святой Терры, и для Верховных Лордов это была разумная цена. Однажды Чевак принял это. Он всё ещё принимал, потому что галактика была тёмным и жестоким местом, где выживание Человечества перед лицом бесчисленных угроз было куплено кровью миллиардов. Но он видел достаточно ужасов и актов героизма, совершаемых теми, кого Империум безрассудно сокрушил под пятой, чтобы знать, что так можно потерять потенциал, и он знал, что, если есть что-то, что Бог-Император ненавидит больше всего на свете, это была трата жизней Его слуг. У Инквизитора было лицо и тело человека в расцвете сил, без каких-либо признаков процедур омоложения, используемых элитой Империума. Но нужно было только посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что он был намного старше, чем казался. Он был лысым и носил синий плащ. Нижняя половина его лица была закрыта маской, которая фильтровала отравленный воздух. Глубоко в улье, такое устройство было абсолютной необходимостью: люди, дышавшие без маски, потеряли бы сознание через несколько минут и вскоре их бы настигла мучительная смерть. Конечно, маска Чевака была гораздо более качественной, чем те, что использовались подонками вокруг него - он снял её с тела дворянина в верхних рядах улья. Его пистолет висел на поясе на виду, значительно превосходя по качеству типичное вооружение, наблюдаемое в этих местах. Такое вопиющее проявление богатства просто просило о неприятностях, однако Инквизитор, похоже, не смутился из-за опасности, окружающей его, в улье. Вокруг Чевака были бандиты, преступники и другие дегенераты, люди, которые научились выживать в этой среде, одной из самых суровых в Империуме. И всё же никто из них не беспокоил его, хотя на него бросали много взглядов. Но Чевак потратил много лет, совершенствуя черты и манеры кого-то, с кем не надо связываться, и его словно окружала аура угрозы. Конечно, он мог скрыть её - он был бы плохим инквизитором, если бы не мог - и выдать себя за одного из множества гангстеров, населявших местные улицы. Но это ограничило бы его скорость, заставило бы его избегать определенных областей, и просто надеть соответствующую маскировку было бы работой нескольких минут. Чевак боялся, что у него не было лишних минут. И кроме того, учитывая его окружение, подобная хитрость была бесполезна. Сопровождали Инквизитора полдюжины человек, каждый из которых был закален жизнью в раздорах, и все они были связаны волей и делом Чевака. Это была яркая группа, которая боролась вместе и пережила множество событий. Они доверяли - пусть и не любили - друг другу, потому что иначе они уже были бы мертвы. Следовать за Брониславом Чеваком было опасно даже по меркам инквизиторов, поскольку он был приговорен к смерти Первым легионом.***
Компаньоны Бронислава Чевака Акране Тайлер Храмы Ассасинорум должны быть выше политики. Начиная с Войн Защиты, после Эпохи Отступничества и восстания Гога Вандира, это усиливалось Альфа-Легионом и Повелителями Ночи, которые работали вместе с Ордо Еретикус. И по большей части им удалось предотвратить междоусобную вражду, которая позволила Вандиру подчинить Храмы во время его кровавого правления. Но всегда есть исключения, и Акране Тайлер пала жертвой одного из них. Член храма Каллидус, Акране служила верой и правдой более десяти лет после завершения обучения, уничтожая свои цели с высокой точностью. Она не понимала, что ее хозяин использовал ее, чтобы убрать политических противников имперской знати, мужчин и женщин, которые не совершали преступления против Трона, пока его планы не провалились и Ордос не послал за ней ассасинов. Она пережила первое покушение благодаря чистой удаче и пустилась в бега, используя свои способности по изменению формы, чтобы исчезнуть. Тем не менее, она все еще оставалась верной Трону и страдала, поскольку она больше не могла вернуться в Ассасинорум. Она встретила Чевака в Имперском мире, когда он сражался с группой культистов Гвардии Ворона, и инстинктивно отбросила свою маскировку, чтобы помочь ему. После нескольких напряженных моментов, она присоединилась к Инквизитору в его поисках, помогая ему ориентироваться в обширной паутине Империума. Себастьян фон Херенбах Жизнь псайкера в Империуме трудна в лучшем случае. Те, кто слишком слаб, чтобы быть полезными, приносятся в жертву Золотому Трону, в то время как остальные подвергаются мучительным испытаниям, кульминацией которых становится привязка души к Императору, за которой следует недолгая служба среди людей, которые боятся и не доверяют всем колдунам. Поэтому неудивительно, что многие стремятся избежать захвата Черными Кораблями, и Себастьян фон Херенбах - один из немногих, кому это удалось. Родившись среди имперской знати, его семья сфальсифицировала его смерть, не желая порочить свою родословную псайкером. В течение нескольких лет он тренировал себя, чтобы овладеть своим огромным психическим потенциалом, и стал капитаном пиратского судна, охотящегося на торговые корабли. Его судьба изменилась, когда он поднялся на борт и захватил транспорт паломника, который, как оказалось, укрывал Чевака. Инквизитор был взят в плен, но Темные Ангелы следили за ним, и вскоре сыновья Льва напали на базу Себастьяна, разыскивая его пленника. Себастьяну едва удалось сбежать с Чеваком, когда Темные Ангелы уничтожили его команду. Он харизматичный человек, хорошо обученный обращаться с мечом и пистолетом. С помощью Чевака он узнал больше о том, как использовать свои способности. Хотя большая часть его силы тратится на то, чтобы защититься от вечно жаждущих демонов, он считается псайкером бета-уровня. Дариус Теокрон Священное стремление к знаниям об Адептус Механикус порой заставляет их тревожить вещи, которые бы не стоило. Так было в мире-кузнице, которым Дарий Теокрон правил более столетия, когда одна из экспедиций под его командованием возвратилась, нагруженная странными реликвиями, обнаруженными в нескольких мертвых мирах с человеческими руинами на них. Менее чем через год отряды Темных Ангелов напали на мир кузницу, стремясь вернуть себе тайное оружие, оставленное их братьями после уничтожения этих планет. Теокрон сбежал с несколькими его последователями, но Темные Ангелы продолжали охотиться на него, пока он не остался один, и он встретил Чевака на борту заброшенной космической станции, где проживают пираты, и отступники. Дарий присоединился к Чеваку ради выживания и мести, поскольку его идеальная память не позволяет забыть миллиарды душ, которые убили или осквернили предатели. Хотя его внешний вид далек от его славных дней, и многое из его аугметики больше не функционирует, разум Дария остается острым, как бритва, и наполнен одними из величайших секретов Омниссии. За годы, прошедшие с момента вступления в отряд Инквизитора, Дарий оказывал техническую поддержку и доступ к хранилищам данных Имперских офисов и культистов, предоставляя информацию, необходимую для продолжения путешествия. И все же он далеко не беззащитен: его грязные и потрепанные одежды скрывают множество оружия, а то, что осталось от его плоти, хорошо защищено. Сестра Блейд Орден Белой Вуали был орденом Адепта Сороритас, основанным в 38-м тысячелетии, чтобы почтить память святой Уризкеллы. Он был назван в честь вуали, которую Святая носила большую часть своей жизни, чтобы скрыть след, оставленный на ее лице когтями полководца Имперского Кулака Каргхока. Затем, в 987M41, Каргхок вернулся, будучи преобразованным в Демон-Принца Повелителя Черепов и потратив последние тридцать веков, искупая свою смерть от рук раба Бога-Трупа. Возглавляя демонический легион, он сжигал опорные пункты Ордена один за другим, прежде чем осадить их величайшее святилище, где находилась сама Белая Вуаль. Ни один демон не мог приблизиться к крепости из-за ауры реликвии, и поэтому Каргхок взял одну из заключенных Сестер и вызвал Кровожада из Царств Хаоса и связал его в плоти женщины. Защищенная телом Сестры и ее собственной мучительной верой, Кровожад вошел в святилище и уничтожил его, убив всех выживших Сестер, но оставив Покров нетронутым. Достигнув цели, Каргхок вернулся в Варп, а одержимая Сестра осталась на мёртвом мире. Год спустя появился Чевак, который использовал силу Завесы, чтобы освободить одержимую Сестру. Теперь, называя себя Сестрой Блейд, она поклялась следовать за Инквизитором и сражаться на его стороне против появления Хаоса, надеясь искупить слабость своей веры, которая позволила ей стать орудием зла. Ее травмирующий опыт сделал ее невосприимчивой к дальнейшему одержимости и шепоту демонов. Ираган Белые Провидцы Черной Библиотеки видят много вещей, и именно их видения заставили их изгнать Бронислава Чевака из их владений на полпути через галактику от Терры. С тех пор они следили за ним на расстоянии, оставаясь отдельно от него, чтобы не привлекать внимание Губительных Сил к Инквизитору. Но когда Чевак приблизился к Сайферу, они поняли, что скрытое наблюдение (которое и так было рискованной и не совсем действенной, но лучшей из доступных для Провидцев тактикой) не могло продолжаться. В то же время приближался отряд Кровавых Ангелов во главе с Рафеном Братоубийцей, и у Белых Провидцев не было ресурсов, чтобы отправить армию, чтобы помочь Чеваку завершить его миссию. Вместо этого они послали Ирагана, эльдарского рейнджера из Искусственного Мира Ультве, который пришел в Черную Библиотеку, чтобы доставить что-то от видящих. Ираган встретил Чевака в пяти метрах от посадочной площадки, где транспорт Инквизитора коснулся земли, и сумел говорить достаточно быстро, чтобы успеть убедить остальную группу не убивать его на месте. Миссия Ирагана состоит в том, чтобы помочь Чеваку завершить свою, но ему неизвестны детали, только то что успех инквизитора жизненно важен для расы Эльдар. Узнав, что группа ищет Сайфера, чья история известна даже в Искусственном Мире, рейнджер (который довольно молод по меркам своего народа) раздумывает во что же он влез.***
Чеваку потребовалось тридцать лет, чтобы добраться до Некромунды после того, как он покинул Чёрную Библиотеку таинственных эльдарских ксеносов. Белые Провидцы высадили его за полгалактики, имея лишь самые смутные указания относительно того, что он должен был делать дальше. Конечно, с тех пор он понял необходимость секретности. На каждом шагу его пути из этого пустынного мира смерти в Некромунду его преследовали агенты его врагов. Он оставил после себя след из тел и руин как невольных друзей, так и врагов. Те, кто шел рядом с ним, были лишь последними в длинной череде компаньонов, присоединившихся к нему в его одиссее по звездам по причинам, известным только им и их хозяину. Они приближались к самому дну улья, где тысячелетия строительства достигли мантии планеты. Даже там, под миллионами тонн камня и металла кипела человеческая жизнь. Там обитали банды мутантов и наихудших преступников. Здесь не было церквей, потому что ни один бог не обратил туда взор, и не было аванпостов арбитров, потому что не было закона. Здесь были только сила и смерть, бесконечная борьба за выживание среди мусора тысячи поколений. Банды, которые жили там, должны были сражаться против армий королевств мутантов, проливая свою кровь в безымянных войнах, которые позволяли остальной Некромунде существовать в относительном спокойствии. Именно здесь Чевак наконец найдет Сайфера и освободится от огромного бремени.***
Кловис Искупитель с удовлетворением наблюдал, как верные поют. Ученики Живого Пламени собрались в большом количестве со всех уголков улья и за его пределами. Каждая камера, каждая секретная ложа, все ответили на его зов, и это наполнило его гордостью. Представители других городов-ульев приходили в тайне, каждый из них имел секретную отметку своего ордена, которая теперь с гордостью выставлялась на всеобщее обозрение - впервые любой из священных символов был выставлен тем, кто находится за пределами их конкретной ветви веры и знак того, что время наконец пришло. Здесь, в недрах улья Палатин, столицы Некромунды, это начнется. На протяжении десятилетий, с тех пор, как он впервые услышал зов Изменяющего, Кловис неустанно трудился, чтобы распространить слово Живого Пламени. Он оставил свою жизнь силы и привилегий, отбросил свою красоту, сжег собственное лицо углями, взятыми у костров самых обездоленных из Некромунды. Его слова и дела объединили их вокруг него, и через него их бессмысленные жизни обрели цель: через него они были искуплены в глазах Живого Пламени. Другие пришли сверху, услышав тот же шепот, что и он, и вместе они сплели паутину истинных верующих, спрятанную на всех уровнях Некромунды. Безмозглым имперским властям они были известны как Искупители, фанатичный культ Ложного Императора, в который они проникли и поглотили изнутри. Репутация этого ордена была полезна для маскировки их истинного предназначения. Они даже позволили выжить нескольким первоначальным членам, блаженно не знающих о порче их порядка. Даже эти дураки служили истинной цели учеников, поскольку их гонения загоняли все больше и больше душ в объятия Живого Пламени. Дюжина этих Искупителей теперь горели на костре культа, принесенные в жертву славе Живого Пламени теперь, когда их польза исчерпалась. Незадолго до того, как костры зажглись, каждому из них сказали истинную природу их культа, чтобы неверие и боль от предательства добавили силы церемонии. — Братья и сестры! — начал он и толпа взревела в ответ, в ту же секунду замолкнув, когда он поднял левую руку - правая держала его горящий металлический посох. Крылатый чернокожий бес спрыгнул со стальных балок, поддерживающих потолок зала, где собрался культ, приземлившись на его плечо. Существо было Кариатидой, и над собранием их было ещё много - как будто весь улей явился, чтобы стать свидетелями действа. Для Империума Кариатиды были безобидной мутантной породой, привлеченной к людям с важными судьбами. Кловис знал, чего не знал Империум: что Кариатиды были творениями Великих. Эоны назад они привели существ в Некромунду, чтобы найти и направить эти достойные души к их назначенной судьбе. Столько существ в одном месте, было хорошим предзнаменованием - это означало, что Великие следят за ними. В то же время, тем не менее, внезапный уход очень многих кариатид от тех, кто считал себя их владельцами, должен был вызвать некоторые опасения. Уход таких фамильяров считался признаком неминуемой смерти в культуре Некромунды. Тем не менее, все должно быть как задумано Живым Пламенем. В конце концов, паранойя среди их врагов может быть благом, если её правильно использовать. И их присутствие, безусловно, помогло привести толпу в надлежащее настроение. — Давно мы ждали этого дня! — он продолжил. — В течение нескольких поколений мы работали в темноте. Наши предки заложили основы этого великого достижения, предлагая свой труд и свою жизнь за то, что, как они знали, они никогда не увидят. Но мы, мои братья, мы среди избранных! Мы увидим наше грандиозное начинание завершенным! Как было открыто нашим предшественникам, правление Ложного Императора и Ангелов Праха закончится, и истинные Ангелы придут, чтобы освободить нас от нашей жизни от страданий и разорения! — Живым огнём вся Некромунда возродится! Этот великий ад, который мы устроили, сотрет все ошибки и страдания прошлого! Хотя перерождение будет болезненным, и многие будут поглощены его пламенем, этот день откроет новую и славную эпоху для этого мира! Кловис взял флакон со спуком, переданный ему культистом, и запрокинул голову, жадными глотками отпивая зелёную жидкость. Священный наркотик, созданный из древних человеческих останков, трансформированных мутировавшими грибами, распахнул врата его восприятия. Он мог видеть огни, которые горели внутри всех присутствующих, людей и мутантов. Большинство из них были тусклыми, мерцающими угольками, потому что Ученики восстали из кротких. Но благовония, атмосфера, жертвы - все это способствовало тому, что эти угли вспыхнули, и теперь ему выпало направить эту энергию в великое пламя, которое послужит маяком для Великих. — Мы призываем вас, — взревел он, — о наши лорды и хозяева! Придите, мы просим вас и избавьте нас от нашего греховного существования! Придите и даруйте нам искупление в глазах Единого Истинного Бога, Того, Кто Много! Мы предлагаем вам жизни и души обманутых, мы представляем вам нашу вечную преданность, мы даем вам все, чего мы достигли в этом мире! ПРИДИТЕ! Пламя взвилось к потолку, мерцая синим, розовым и другими цветами, которые не имели названия на человеческих языках. Оно захватило кариатид на балках, и бесы визжали, когда горели, - но они не убегали, добровольно добавляя свои сущности к жертве. Толпа теперь кричала, бессмысленные вопли, которые эхом отдавались в нечестивых гармониях, когда ткань вселенной истончалась. И вот, наконец, это было сделано. Они вышли из костра, не тронутые бушующей жарой. Их было девять, восемь одеты в боевую броню темно-зеленого и синего цветов, а последний - в чёрный обсидиан. Это был тот, кто шел впереди других, на его лице был демонический череп, одна рука которого небрежно держала булаву размером с туловище Кловиса. И даже когда Кловис рухнул на колени, тяжело дыша, когда его сердце гремело в груди, а голова была готова взорваться, он знал, что это был лидер этих лордов. — Я - Асмодей, — объявил Великий, когда ученики упали на колени. Его голос был таким же великим, как и его внешний вид, полным уверенности и силы. — И я пришел, чтобы привести всех вас к Искуплению.***
Асмодей, Лорд Искупления Среди дознавателей-капелланов Первого легиона Асмодей, пожалуй, самый жестокий - нелёгкий подвиг в группе мучителей, специализирующихся на том, чтобы ломать умы и волю своих пленников. Хотя иерархия Темных Ангелов является сложным, постоянно меняющимся лабиринтом, Имперская разведка достаточно уверена в том, что Асмодей действует в качестве второго командующего самого Азраила. Эта близость к Лорду Лжи ставит его на одну ступень ниже девяти Великих Магистров - и, конечно, самого Льва Эль’ Джонсона - с точки зрения власти в девятикратно проклятом Первом Легионе. Несмотря на то, что Асмодей не один из Великих Магистров, он получил титул Лорда Искупления после того, как привел своего девятого Павшего пленника к престолу Льва в Мире Туманов и Теней. Такое подношение было беспрецедентным в Первом легионе, помешанном на ритуалах, но поскольку Демонический Примарх не наказывал Асмодея за его высокомерие, его терпели. Известно, что даже Нерожденные называют его этим титулом. Асмодей известен и уважаем за его талант развращать смертных и побуждать их к поклонению Тзинчу. Он может видеть слабые места в телах, умах и душах, и он оказывает давление с талантом настоящего мастера своего отвратительного ремесла. И хотя он мучает своих жертв, он никогда не чувствует ни капли вины, давно убедив себя в том, что исполняет волю Тзинча, и что ни он, ни те, кого он мучает, не могут повлиять на свою судьбу. Его собственная вера в Архитектора Судьбы пульсирует в его душе, как темный маяк, воздействуя на окружающих. Но в то время как тысячи смертных и десятки космических десантников были разбиты под его ногами, ему никогда не удавалось обратить одного из Падших - каждый раз он был вынужден сдаться и привести своего пленника к Льву Эль’Джонсону. Говорят, что после каждого такого подношения Асмодей проходит паломничество по самым смертоносным местам родного мира Темных Ангелов и возвращается с новой Черной Жемчужиной, пропитанной силой этих темных мест. Девять этих темных артефактов висят на его шее, и он может использовать их для выполнения темных ритуалов. Асмодей убедил себя, что его девять неудач сломить захваченных Падших произошли не из-за его слабости, а по желанию Тзинча, и были призваны укрепить его решимость, чтобы он мог добиться успеха в своей нынешней и самой важной миссии. Поскольку приближался Конец Времён, и Азраил готовился присоединиться к Черному Крестовому Походу против Тераталиона, Лорд Искупления был вызван к трону самого Льва Эль’Джонсона. Там ему было дано одно задание: найти и захватить заклятого архи-отступника, давнего заклятого врага Первого легиона. Асмодей не остановится ни перед чем, потому что он считает себя оружием, специально созданным Великим Обманщиком с единственной целью - положить конец древнему неповиновению Сайфера. Хотя сам Асмодей не был псайкером, он обучался тёмным искусствам в Оке Ужаса и способен призывать и покорять всех тварей Тзинча. Маска, которую он носит под капюшоном, была изготовлена в адских кузницах Ока Ужаса и напоминает череп демона. В битве Асмодей использует демоническую булаву, названную Ненавистной Силой, способную крошить даже терминаторскую броню. Демон был заточен внутри булавы в качестве награды за захват Асмодеем Падшего Малвина Ремелла на Сигме Улей-Луна во время Махарианской ереси. Некоторые инквизиторы считают, что весь крах завоеваний Воителя Махария был организован Темными Ангелами с единственной целью - облегчить охоту Асмодея, но другие улики указывают на совершенно другую цель.***
Война на Некромундае началась именно там, где Дома всегда подозревали: в улье, вдали от солнечного света и закона, когда Кловис Искупитель открыл путь Темным Ангелам. Но никто из рожденных в Шпилях дворян не предвидел, как это начнется или почему загорится первая искра. Ученики Живого Пламени так хорошо скрывали свое присутствие, что даже гульдены, те охотники за головами, на которые наложили санкции Империум, которым поручено привлечь к ответственности наиболее опасную нечисть Некромунды, не поняли, насколько глубокой была порча культа. Когда Асмодей и его воины прошли через портал Варпа, который открыл Искупитель, Ученики приняли свои давно запланированные схемы по всей Некромунде. Культ имел членов во всех слоях многослойного общества Некромунды, и в этот великий час всем была дана цель. Форпост Сынов Хоруса в улье Палатин был стерт с лица земли, и никто из двенадцати космодесантников и девятнадцати претендентов, находившихся в нём, даже не заметил, что что-то не так, прежде чем еретические техножрецы завершили саботаж плазменного реактора. В верхушках дворянства внушенные сыновья и дочери вытащили отравленные кинжалы и нанесли удар в результате скоординированной серии убийств, которые нанесли вред вершине феодальной иерархии Некромунды. Лорд Геронтий Хелмавр, губернатор Некромунды, сам едва пережил покушение на свою жизнь, организованное тремя членами его собственной семьи. Перестрелка, последовавшая в его дворце, привела к сотням жертв, как среди слуг Хелмавра и солдат, так и самой семьи. В конце Геронтий был спасен его незаконнорождённым сыном, Кэлом Джерико. Его руки всё ещё красные от крови его матери-инквизитора, которая умерла в его руках после воссоединения с ним впервые за десять лет, Кэл Джерико руководил группой гильдийцев и спас своего отца от родственников, родившихся в Шпиле. Из пустошей пришли Пепельники, разрозненные племена мутантов, объединившиеся под предводительством зверя со сломанным рогом и огнем Тзинча в его единственном здоровом глазу. Собрав сотни тысяч людей, они одолели внешнюю оборону Улья Тразиор и бесчинствовали внутри, грабя богатство улья, убивая и затем пожирая его жителей. В руинах бомбардированного Улья Секундус, где когда-то было подавлено восстание Генокрадов, из-за ядерной катастрофы, существа, чьи далекие предки когда-то были людьми, возникли из груды выжженных камней. Постепенно они начали ползти к отдаленным шпилям ближайшего улья, их разум был обращен к маяку, который Кловис зажег в нем. Прошло бы много недель, прежде чем они завершили свое путешествие, но тогда жители Улья Палатин познают настоящий ужас. Дом Каудор, полностью контролируемый изнутри культистами Живого Пламени, объявил войну Дому Делак, утверждая, что Дом шпионов и разведчиков предал Бога-Императора. Его войска прошли маршем по улицам верхнего улья, облаченные в лучшие наряды, прежде чем скоординированный снайперский залп сразил их офицеров, обнаружив, что они были колдунами, которые создавали иллюзию вокруг своих войск, чтобы скрыть свою мутировавшую природу и свои еретические знамена. Знали ли снайперы истинную природу своих целей заранее, известно только главе Дома Делак - кем бы ни была эта темная фигура. Ученики веками культивировали обиды между Домами и обслуживающими их бандами, и теперь они играли на этой ненависти, совершая операции под фальшивым флагом, чтобы повернуть Некромунду против себя. Друзья и любители глав банд были найдены мертвыми, а рядом с ними были оставлены улики, свидетельствующие об их знатных надзирателях. Родовые поместья родословных Шпилей были атакованы стаей мутантов, вооруженных оружием Астра Милитарум, похищенным с конвейеров и перекрашенные в бандитские цвета. Были подожжены сады, в которых вода, более чистая, чем когда-либо, использовалась для поддержания импортированных цветов, садовников оставили нанизанными на шипы заборов. В других местах Ученики питали недоверие к Гильдии, распространяя слухи о бесчинствах и жестокости охотников за головами. В мире, управляемом нестабильным балансом сил между конкурирующими Домами, которые укрепляли свое правление силой оружия и хитростью, гильдийцы были единственным столпом порядка - символом справедливости, даже если это была справедливость, купленная и оплаченная Имперской монетой. Работа культистов по разжиганию ненависти и страха по отношению к Гильдии фактически подорвала основы хрупкого порядка Некромунды. По мере того, как весть о сражениях распространилась по всей планете, потребовалось всего несколько демагогов, обученных учениками и одаренных Тзинчем серебряным языком (иногда буквально), чтобы взбодрить слуг и отправить их в цитадели гильдийцев. Горьким свидетельством способностей учеников является то, что в часы, последовавшие за прибытием Асмодея на Некромунду, и несмотря на все ужасы, которые они развязали, только одна смерть из десяти произошла от рук культистов и их разрушительных союзников. Некромундцы с радостью занимались тем, чем, по некоторым еретическим записям, они занимались ещё до создания Империума - убивали друг друга. В результате беспорядка, созданного Учениками, линии связи рухнули, и последние остатки порядка рухнули. С его хрустального трона во Дворце Изменений Великий Заговорщик посмотрел на эту великую паутину предательства и был доволен работой, проделанной его смертными пешками. Если бы Ученики воспользовались этим импульсом, то смогли бы сломить любое сопротивление. Но, как это было много раз прежде, одержимость Темных Ангелов была их гибелью. Асмодей знал, что Чевак должен был встретиться с Сайфером в глубинах улья Пфальц, и для Лорда Искупления попытки учеников взять Некромунду под контроль отошли на второй план. По мнению Асмодея, Сайфер был не просто человеком или даже самым неуловимым и могущественным из Падших - дознователь-капеллан считал Сайфера величайшим испытанием Тзинча. Асмодею сказали, что Чевак, на которого охотились Темные Ангелы в течение десятилетий, прибыл в Некромунду, чтобы встретиться с архи-ренегатом. Итак, Владыка Искупления также сосредоточил большую часть боевой силы Учеников в Улье Палатин и отправился на поиски вольного-инквизитора и его отряда, надеясь использовать их в качестве приманки для своей настоящей добычи. Им приходилось сражаться на каждом шагу, поскольку, хотя орда проходила через поля сражений, где вражеские банды сводили счеты, гангстеры чаще всего откладывали свои обиды и выступали против культистов. И все же, как только Асмодей выходил на поле, даже самый смелый бандит был ошеломлён его тёмной аурой. Темный Ангел смотрел на преступников и произносил слова на языке демонов, которые прожигали их умы. Бойцы, закаленные жизнью в улье, падали ниц перед Лордом Искупления; извещали о пути проделанном Асмодеем и его братьями. Как демон из ада, он рвался вперёд, и те, кто его видел, потеряли надежду. Сердца Учеников были наполнены праведным безумием, и они бросились вперед перед своими Великими, стремясь предложить свою жизнь во имя цели, которую они не понимали. Чевак и его спутники не были застигнуты врасплох. Крики и звуки разрушения достигли их задолго до бешеных культистов. Сначала едва отличимые от стонов проржавевшей техники и далеких бандитских войн. Затем они начали различать отдельные крики и выстрелы. Война пришла в улей, и они были к этому готовы. Более часа прошло прежде чем Чевак выхватил оружие и выстрелил в вырвавшегося из туннелей человека с четырьмя глазами и пятью руками, но после этого все резко ускорилось. Мутанты и культисты повалили сотнями. Гангстеры боролись против этих еретиков, руководствуясь территориальным инстинктом, жаждой крови и, более чем в одном случае, удивительным количеством веры в Золотой Трон и преданностью людей, находящихся под их защитой. Ученики Живого Пламени и их союзнические культы проникли во многие банды, но те, кто оказался чист, сражались с яростью которая сделала бы честь Имперской Гвардии. Ульи были заполнены войной, и в центре всего этого находилась группа Чевака. Когда культисты приблизились, Чевак приказал своему отряду бежать. Они были близки, по словам Ирагана, которому были даны знания, необходимые для последнего этапа путешествия. Тогда он не знал, что это за знание: Белые Провидцы Черной Библиотеки вживили это в его разум, поскольку, зная, что это карта города Мон-Кей, гордый наследник Иши мог отказаться от своего долга. Теперь, в последний час, это знание расцвело, и он провел группу через рухнувшие здания и груды мусора, падающие сверху. Они бежали, но не были достаточно быстрыми, потому что их вели долг и клятвы, а их преследователей — безумие и огни слепой веры своему Темному Богу. И поэтому они прекратили бежать и повернулись лицом к преследователям. Компаньоны Чевака сказали Инквизитору идти вперед — что они будут сдерживать прилив, чтобы он мог выполнить свою задачу. Но Чевак знал, что на этот раз от его врагов не сбежать, что не будет пути сквозь орду, надвигающуюся на них. Он остался с ними. И всё же ему предстояло сыграть - последний бросок костей. Когда Потерянные и Проклятые собрались вокруг его отряда, Инквизитор запустил руку в плащ и достал то, что было ему доверено в Черной Библиотеке, то, что до сих пор скрывало его от глаз Первого Легиона. Он размахивал Атласом Преисподней, священной и проклятой картой Паутины, написанная на коже добровольно пожертвовавшего себя Парии, за несколько дней до Ереси и краха мечты Императора о покорении Паутины. — Сайфер! — крикнул он так громко, как только мог. — Вот твой ключ! Приди и возьми его! И тогда началась битва.***
Чевак сражался бок о бок с Акране и сестрой Блейд, все трое были окружены растущим курганом трупов. Инквизитор сражался с пистолетом в одной руке и коротким мечом в другой, двигаясь со скоростью молодого человека, и опытом веков. Навыки Акране, которым ее научили в Храмах Ассасинов, значительно превосходили примитивное оружие и безумную ярость культистов, а праведный гнев сестры Блейд придавал ей силы. И всякий раз, когда их защита ослабевала, Ираган стрелял из тени, убивая тех, кто воспользуется преимуществом. Себастьян кричал. Было чертовски больно использовать его силы здесь, в таком месте, где так много насилия и ужасных страданий. С тех пор как он присоединился к маленькой группе Чевака, он научился держать свой разум закрытым, но теперь ему нужно было распахнуть ворота, чтобы полностью использовать свою силу. Молния вырвалась из его рук и глаз, сжигая толпы культистов, но он мог чувствовать, что в нем текут и другие вещи, и было больно изгонять их, мешать им пустить корни. Однако, если бы он позволил им, было бы намного больнее, поэтому он стиснул зубы и попытался вынести это. Псайкер был штормом полным энергий, и Ученики Живого Пламени не могли коснуться его - но вот их хозяева… Темный Ангел, одетый в черное, вышел и заблокировал молнию Себастьяна своей булавой. Другие Космодесантники Хаоса последовали за ним, и сердце Чевака пропустило удар, когда он увидел их. Все в его свите были могущественными воинами, но они все еще были смертными и не могли сравниться с сыновьями Льва. Лидер пошёл к Себастьяну первым - сильный, гордый Себастьян, который до сих пор упорно цеплялся за его благородное прошлое, даже после всего, что с ним произошло, всего, что он сделал. В конце концов, единственный удар булавы повалил его и капеллан-дознаватель остановился перед изломанным трупом. Чевак попытался двинуться к нему, зная, что должно было произойти, видя, как это происходило несколько раз прежде, но масса культистов давила на него и остальных, воодушевленные доблестью их хозяина. — Твоя душа принадлежит Тзинчу, маленький колдун, — сказал Космодесантник Хаоса, вытаскивая из пояса жертвенный кинжал и занеся над Себастьяном. — А теперь, во имя его, я пошлю тебя к нему. — Даже на расстоянии, даже при том, что Атлас Преисподней защищал его, Чевак мог чувствовать зло, исходящее от этого кинжала. Он видел это как прежде, и он знал, что, если он убьет Себастьяна, душа псайкера будет подарком для Темного Бога Первого Легиона. Затем он закричал от ярости и разочарования, что ничего не мог поделать, только смотреть - снова. Архимагос Дарий Теокрон снова переживал трансценденцию. Он был связан с древними, разрушенными, полубезумными машинами улья, обмениваясь с ними данными через физические и невидимые связи. Он мог видеть, слышать, чувствовать, все вокруг них, и он использовал эти знания для разрушительного эффекта. Его внутренние когитаторы перегревались, чтобы предоставить ему вычислительную мощность, необходимую ему для расчета наилучшего курса действий. С помощью крошечных толчков он вызывал обвалы, хороня сотни еретиков не только здесь, но и повсюду в Улье Палатин. Но этого будет недостаточно. Дарий точно знал, сколько культистов окружало их, он знал, что весь улей воевал, он знал — — он знал, что помощь уже в пути. Единственный выстрел пронзил воздух и попал в кинжал Темного Ангела, отправив его в полет. Затем последовал залп, каждый выстрел которого пронзил голову или сердце одного из Космодесантников Хаоса - за исключением их лидера, который был окружен каким-то колдовским щитом. Чевак неверяще смотрел, как из тени вышли шесть фигур. Пятеро были одеты в неокрашенный керамит, их доспехи лишены отметок, за исключением старой эмблемы на плече. И шестой был одет в бледную одежду с капюшоном поверх доспехов. У него было два пистолета, и на его спине висел большой меч. Он знал, кто это был, кто это должен быть, но было невозможно, чтобы у него были спутники. Белые Провидцы сказали ему, что остался только один из Падших — — САЙФЕР! — взревел одетый в черное Космодесантник Хаоса, атакующий Повелителя Падших. — Я - возмездие посланное Львом и Тзинчом! Я Лорд Искупления! Асмо- Сайфер нацелил одну из своих пушек и нажал на спусковой крючок, сжигая голову Темного Ангела в плазменном шаре. Его обезглавленное тело осталось стоять в течение нескольких секунд, как будто призрак дознавателя-капеллана все еще цеплялся за него, не в силах принять смерть тела. Затем он упал, рухнув на землю, и вечно горящие огни демонической булавы утихли, когда она выскользнула из рук трупа. — Мне все равно, кто ты, — сказал Повелитель Падших. Со смертью Асмодея, воля культистов была сломлена. Они разбежались по улью, и те, кто выжил в следующие несколько дней, проведут остаток своей жизни (какой бы короткой она ни была), преследуемые воспоминаниями о том, что они сделали, о чем думали и кем стали, когда Великие должны были искупить их, когда пришли в Некромунду. Что касается Сайфера, то он и его братья (Чевак все еще не мог поверить, что остались другие Падшие, кроме их лорда) повели инквизитора и его оставшихся в живых союзников глубже в улей. Они несли тело Себастьяна с собой, не желая оставлять его для падальщиков. В конце концов, псайкер умер хорошо, и Чевак надеялся, что его душа заслужила прощение за его прошлые грехи в глазах Императора. Падшие привели их к вратам, арке инопланетного дизайна, сделанной из потрескавшейся призрачной кости. — Врата Паутины, — объяснил Сайфер. — Я пришел сюда после того, как мое исследование раскрыло возможность их существования. Когда-то люди этого мира, то есть люди-поселенцы, использовали их, чтобы поддерживать связь с соседними мирами. Они не знали, откуда она взялась или как использовать то, что находится за ее пределами, для более коротких путешествий. Но это позволило им создать Союз Аранея, коалицию, которая пережила Эпоху Борьбы, когда рухнуло так много других звездных королевств. И теперь, с этим, я наконец смогу закончить свое путешествие к Терре. — А разве не проще… Ну не знаю, взять корабль? — спросила Акране недоверчиво. — Это Некромунда. До вчерашнего дня на Терру ходили корабли, выходившие с орбиты примерно каждый час. — Нет, — коротко ответил Сайфер. — Мы слишком близко к Терре. Если я нахожусь на корабле, который входит в Варп так близко к Тронному миру, то не существует никакого Поля Геллера, который мог бы сдержать гнев Темных Богов. Я думал об использовании досветовой скорости… Но даже это слишком уязвимо для внешних сил, не говоря уже об ужасно маленькой скорости перемещения. Паутина была моей единственной возможностью. Повелитель Падших повернулся к Чеваку. Инквизитор стоял сзади, глядя на ворота с нечитаемым выражением лица. Теперь, когда он передал Атлас Преисподней Падшим, Чевак выглядел и старше, и моложе, чем раньше. — Вы сделали то, о чем просили хранители Черной Библиотеки, Бронислав Чевак, — сказал Сайфер. — Имея Атлас в своём распоряжении, я смогу завершить свое долгое путешествие и добраться до Терры, куда мне было приказано идти десять тысяч лет назад. Что ты будешь делать теперь? Выбор остается за вами. При желании вы можете сопровождать нас через Паутину. Это будет опасно, даже если Атлас направит нас, но вы можете снова вернутся к Терре. Инквизитор покачал головой. — Я бежал от Хаоса с тех пор, как покинул Черную Библиотеку, — сказал он. — Мне приходилось бросать целые миры на милость еретиков, потому что я знал важность своей миссии. Белые Провидцы убедились в этом, прежде чем доверили мне Атлас. Есть вещи в Библиотеке, Сайфер, вещи, которым нет места во вселенной, которые они держат взаперти, потому что они угрожают всей галактике. Некоторые из них показывают, как будет выглядеть будущее, если Хаос победит, и они заставили меня смотреть. После этого… после этого у меня не было выбора, кроме как сделать, как мне приказали. Альтернатива была немыслима. И поэтому я продолжил, предавая свои обеты Трону, чтобы я мог служить этому великому делу. Но каждый раз это отрывало часть моей души. Я видел, как слишком много людей умирает, не вмешиваясь — оставил слишком много трупов и разбитых душ на моем пути. Вы не нуждаетесь во мне, чтобы выполнить вашу задачу, лорд Сайфер. Так что я останусь здесь. Я буду сражаться в этом мире, чтобы удержать его от порчи Темных Ангелов. Людям Некромунды понадобится вся помощь, которую они могут получить в ближайшие месяцы, и я знаю о методах Первого легиона больше, чем большинство. Сайфер кивнул. — Я понимаю. Сражайся достойно, Чевак, и все остальные тоже. И пусть вы обретёте победу. — Спасибо тебе, Сайфер. Я молюсь, чтобы в скором времени вы тоже могли перестать бежать. Повелитель Падших отвернулся от Чевака, от Некромунды и прошел через врата пришельцев. То, что он думал о последних словах Инквизитора, никто не знал. На мгновение Чевак уставился на ворота, прежде чем встряхнуться. — Уничтожь их, — приказал он. Это было сделано легко — ворота были старые и поврежденные, как будто только судьба удерживала их в таком положении. Теперь культисты не могли последовать за Сайфером. Теперь пришло время встретиться с рабами Тзинча. Впервые за многие годы Бронислав Чевак улыбнулся, и члены его отряда, увидевшие его лицо, вздрогнули. Никогда прежде их владыка не выглядел страшнее. Участие Чевака в истории Сайфера закончилось. Или, возможно, это была роль Сайфера в истории Чевака, которая была завершена. Но хотя Повелитель Падших покинул мир в своем стремлении достичь Терры, Некромунда всё ещё горела, и история Инквизитора еще не закончилась. — Хорошо, — объявил Чевак. — Думаю, пора поохотиться на еретиков.***
Ты помнишь, марионетка? Ты помнишь лицо лорда Сайфера?
***
Калибан, Сегментум Обскурус, 005.M31.
Так умер лорд Сайфер. Залы Альдуруха, древней крепости рыцарей Калибана, перекликались со звуком боя, когда герои сражались друг с другом в ожесточенной братоубийственной борьбе. До Калибана дошли известия о великом предательстве Истваана, где Робаут Жиллиман нарушил клятву Императору и втянул Империум в гражданскую войну. В течение нескольких месяцев Темные Ангелы, дислоцированные на Калибане под руководством Лютера, ожидали получения дополнительной информации, готовясь к тому, что планета, будет подвергнута нападению во время предстоящего конфликта. Тогда пришло известие о Резне, и правда о предательстве их собственного Примарха наконец достигла их. Несмотря на попытки внутреннего круга Лютера удержать эту информацию, она распространилась подозрительно быстро, ввергнув всю планету в анархию, когда имперские офицеры, техножрецы и агенты Администратума поняли, что теперь они оказались заперты на родине предательского легиона. Полки Имперской Армии взялись за оружие и взяли под свой контроль целые города, введя строгие военные законы против населения, опасаясь восстания лояльных Льву Эль’Джонсону, напряжённо наблюдая за Альдурухом, ожидая следующего шага Лютера. Эти мужчины и женщины Имперской армии знали, что вся их подготовка и боевые машины не помогут им противостоять обитающей в крепости армии транслюдей. Но даже они не предвидели, что будет дальше. Среди Темных Ангелов поднялось несколько голосов, призывающих их покинуть свою крепость и наказать Имперскую Армию за то что они посмели вмешаться в дела их народа. Темные Ангелы также разделились во мнениях по поводу того, следовать ли за Львом Эль’Джонсоном в его восстании или оставаться верными Золотому Трону. Хотя большинство космодесантников, посланных на Калибан, отправлялись сюда опозорив себя, были другие, которые были посланы Львом именно в ожидании этого момента, чтобы убедиться, что планета осталась под его контролем. Хотя немногие ещё осознали это. Примарх планировал свое предательство на протяжении десятилетий, будучи первым из сыновей Императора, отвернувшимся от Его плана и поклявшимся Хаосу. Лев Эль’Джонсон знал секреты Калибана, прошептанные ему двумя голосами демона Кайроса Судьбоплета. Он знал о великой силе, которая обитала в сердце планеты, и он послал своих агентов, чтобы обеспечить эффективное использование силы во время восстания. Главным среди этих избранных был лорд Сайфер, Темный Ангел с таинственным происхождением, был повышен по указу Льва и был отослан обратно на Калибан одновременно с Лютером и первым из изгнанников. На протяжении десятилетий Сайфер плел паутину манипуляций в залах Альдуруха, обеспечивая, чтобы многие из его воинов были верны только ему одному. Его положение хранителя знаний Легиона позволило ему получить доступ к неофитам, выросшим среди населения Калибана, и сформировало умы наиболее внушаемых из них в инструменты, подходящие для его целей. Не все из них оказались восприимчивы к его лжи - моральные наставления Лютера остались сильны, и даже Сайфер не смог изменить кодексы чести и лояльности древних рыцарских орденов, которые все ещё преподавались. При поддержке нескольких сотен испорченных воинов Сайфер пытался убедить Лютера поддержать Льва. Он также заявил, что Калибан, находящийся в руках Империума, будет разрушен, его ресурсы будут безжалостно эксплуатироваться, пока от его сущности ничего не останется. Он играл на страхе Лютера быть оставленным Империумом. И он также взбудоражил темные силы Калибана, собирая смертные культы в скрытых святилищах, где они совершали богохульные ритуалы, пытаясь пробудить дремлющий ужас в самом сердце планеты. По мере продвижения работы этих группировок присутствие этой сущности усиливалось, и оно обременяло души всех тех, кто посвятил свою жизнь Калибану, и ни одна из них не была более преданной чем Лютер. Даже в стенах Альдуруха, несколько поколений тому назад защищавших от такого влияния, во снах Лютера мучили видения возможных судеб Калибана - образами разрушений, а также славного возрождения. Он знал, что перед ним стоит выбор, но не знал, какое решение приведет к какому результату, и не знал истинной цены обоих решений. Все шло в соответствии с планом Сайфера сделать Лютера уязвимым и готовым встать на сторону Льва Эль’Джонсона, решив довериться суждению своего приемного сына, над его собственной моралью. Если бы Лютер был один, такая уловка вполне могла бы сработать, и галактика сильно пострадала бы за это. Но Лютер был не один. Три других его главных советника - Мерир Астелян, один из первых когда-либо созданных космодесантников, Исрафаэль, главный библиарий Первого легиона, и Захариил Эль'Зурия, его величайший ученик и уроженец Калибана… советовали ему не принимать предложение Сайфера. Астелян сделал это из верности Императору, Исрафаэль, потому что он чувствовал странные энергии, которыми обладали Сайфер и Лев, а Захариил, потому что таинственные хранители Калибана, загадочные Смотрящие во Тьме, предупредили его об ужасной катастрофе, которая постигнет планету, если Сайфер останется без контроля. Чувствуя решение Лютера, Сайфер высвободил свои войска, пытаясь захватить или убить Лютера и силой захватить Альдурух. Совет Лютера сплотил потерянных Темных Ангелов, потрясенных этим внезапным предательством. Поняв, что его планы по быстрому перевороту провалились, Сайфер прибегнул к темнейшим методам, призывая магические силы, которые ему дал его Примарх. Вскоре Темные Ангелы начали сражаться с демонами и одержимыми космодесантниками, их бывшие братья извратились почти - но не совсем - до неузнаваемости, когда Сайфер превратил их в сосуды для Нерожденных. Альдурух защищался от вторжений демонов, но такая защита всегда может быть преодолена предательством изнутри - как продемонстрировали на Просперо Рунные Жрецы Шестого легиона, иногда свободная воля смертной души может сделать то, чего не могут сами Темные Боги. Но, несмотря на внезапность и ужас нападения, Темные Ангелы все еще были Космическими Десантниками, и они быстро адаптировались, научившись полагаться на клинки, огонь и психическую силу, а не на неэффективные болтеры, когда сталкивались с порождениями Варпа. Когда Исрафаэль и Захариил направляли усилия других библиариев, а Астелян обращался к другим командирам, которые не знали, кому доверять и что делать, Лютер сумел организовать лоялистов и начать контратаку. В конце концов им удалось загнать в угол Сайфера, укрывшегося в тайном помещении Альдуруха, где поколение рыцарей спрятало целую библиотеку запрещенных знаний. Пока Астелян оставался, чтобы направлять оставшуюся часть конфликта по всей крепости, Лютер и два библиария противостояли предателю. Сайфер сильно изменился с тех пор, как его в последний раз видели. Темные силы, которыми он обладал, оставили на нем свой след, превратив его плоть во что-то прямо из древних легенд. Его доспехи были слиты с плотью, а чешуя и перья проросли из керамита. Он был огромным, вдвое выше смертного человека, но его спина была согнута. Его лицо было спрятано в темноте капюшона, пронизанного только светом трех пылающих красных глаз. Его вес опирался на посох из витой древесины, который он держал в правой руке. Пока левая рука висела у него на боку высохшим обрубком. Захариил узнал древесину, из которой был сделан посох - она была из самых густых лесов Калибана, откуда рыцари редко возвращались. Теперь он почернел от лазурного пламени, танцующего по всей его длине, но не поглощающего его. — Лорд Сайфер, — сказал Лютер, глядя на существо в ужасе. — Что с тобой случилось? Сайфер засмеялся, испорченный звук наполненный безумной радостью. Его три глаза вспыхнули на мгновение, освещая лицо, спрятанное в капюшоне, показывая черты, которые когда-то были благородными, но были превращены в кошмарный гибрид рептилии и птицы. Темные Ангелы отшатнулись, не в страхе - потому что у Астартес среди них уже давно исчезли эти эмоции, и Лютер был слишком опытным воином, чтобы позволить этому повлиять на него - но в полном шоке и отвращении к мерзости перед ними. — Великий Змей зовет, братья, — сказал он, голосом, в котором осталась только самая пустая часть человечности. — Он кричит из глубины Калибана. Хочет быть свободным! — Ты предал нас, — сказал Исрафаэль, его лицо было маска решимости и холодной ярости. — Почему? Почему ты нарушил клятву Владыке Человечества? За… это? За эту мерзость?! Три глаза Сайфера обратились к военачальнику терранину, и когда он снова заговорил, его голос был полон горечи и ненависти: — Всегда так гордишься. Всегда так уверен в собственной праведности. Вы ничего не знаете об истинной природе того, чему служите, братья. Если бы знали - если бы видели сквозь Его пылающую маску, как это сделал Лев… Тогда вы бы поняли. Вы бы знали, что то, что мы делаем, неважно насколько мерзко, неважно насколько жестоко, необходимо! — Ложь! — заревел Лютер. — За Императора и Калибан, братья! Убейте эту мерзость! Четыре чемпиона Темных Ангелов напали вместе. Библиарии отступили назад и высвободили свою великую силу, вызвав дуги молнии и оттянув гротескные конечности Сайфера в сторону телекинетическим ударом, пока Лютер атаковал, в рукопашную. Лезвие глубоко погрузилось в испорченную плоть, и разноцветная кровь пролилась на священные камни Алдуруха. Сайфер закричал от боли и ударил по группе, но мутации его тела предали его, разрушая его тренировки и боевые инстинкты. Силы, которым он продал себя, изменили его только на полпути к тому падению, которое они предназначили для него - в этом состоянии он был уязвим и мог защитить себя, только манипулируя другими сыновьями Льва Эль’Джонсона. И хотя его тело было извращено, разум Сайфера оставался сильным, его истинный потенциал был раскрыт тем же самым мрачным заветом. Когда Лютер продолжал наносить удары, Исрафаэль и Захариил закричали от боли, опалённые нечестивой силой духа Сайфера. Злобная душа мерзости вспыхнула, как темное солнце, и три Тёмных Ангела были отброшены назад, хватаясь за головы и пытаясь пережить психическую атаку. Захариил упал на колени, держась за голову, отчаянно пытаясь удержать стены своей психики. Затем, внезапно, бремя облегчилось. Лютер воспользовался моментом, вскочил на ноги, и вонзил меч глубоко в грудь Сайфера. Предатель скривился в агонии, и лезвие сломалось в его плоти, даже когда он ударил Лютера своим посохом. Невозможно, скрюченное древо пробило броню Лютера, от искр огня Варпа почернел металл. Лютер был брошен на пол, даже когда упал Сайфер, и шум его сломанных костей был почти таким же громким, как и шум от падения мутанта. И травма Лютера не была единственной ценой этой победы. Исрафаэль неподвижно покоился на руках у своего ученика. Главный библиарий был мертв, потратив последние силы на защиту своих спутников, чтобы они смогли уничтожить тот ужас, каким стал Сайфер. В смерти, его лицо было искривлено в маске абсолютной боли, его мышцы скованы ужасным усилиями его последних мгновений. Со слезами на щеках Захариил закрыл глаза своему наставнику. — Что с тобой случилось? — Лютер спросил снова, глядя вниз на сломанную фигуру Сайфера. В его голосе больше не было ни ужаса, ни боли, несмотря на раны на груди - только печаль и жалость. — Я слышал… шепот… — прошептал Сайфер, когда последние капли жизни покидали его искажённое тело. В словах чувствовалось безумное отчаяние, а также глубокое, сильное облегчение. — Вы услышите их… так же, как и ваш сын… Как и все они, наши братья в Крестовом походе… После смерти Сайфера, другие испорченные Темные Ангелы были быстро преданы мечу. Пленников не брали, так как каждому было понятно, что предателей было невозможно спасти. Через несколько часов после кончины Сайфера, Алдурук вновь оказался в руках Лютера и его соратников. Но когда результаты битвы стали очевидны, некоторым из предателей удалось сбежать из крепости, спасаясь бегством в леса и города, удерживаемые их рабами. Война за Калибан только начиналась.***
Паутина, 999.M41
Шесть Падших, пятерым из которых было меньше тысячи лет, шестому почти столько же, сколько самому Империуму, шли по коридорам Паутины. Даже на пике Лабиринтного Измерения было почти невозможно ориентироваться для простых смертных: оно было построено и спроектировано нечеловеческими умами, для их собственного использования и использования их собственными слугами. Теперь, после более чем шестидесяти миллионов лет катастроф и распада, когда усилий горстки ученых Эльдар, направленных на ее сохранение, оказалось крайне недостаточно, и она никуда не денется, его преодоление было таким же вопросом удачи, как и мастерства. Этот конкретный участок Паутины пострадал меньше, чем большинство и больше, чем некоторые. Стены дорог, по которым проходил отряд, были сделаны из тумана и бледной кости, их поверхность искажалась беспорядочно и органично. Казалось, будто они ходят по останкам какого-то допотопного левиафана. На краю их зрения всегда что-то двигалось, но исчезало, стоило им повернуться в ту сторону. Они слышали эхо издалека, на грани узнаваемости, но никогда не достаточно близко, чтобы их улучшенный слух мог различить. Ахримал держал Атлас Преисподней открытым, его глаза следили за переменами, когда он направлял группу через Паутину. Это была нелегкая задача, так как все еще живые переплеты гримуара и страницы, изготовленные из кожи Парии, излучали ауру бездушия, которая питалась им самим, но Ахримал был самым умным из молодых легионеров, и он вёл своих братьев через мириады запутанных дорог. Сайфер сам бы взял эту ношу, но меч на спине и тьма в его сердце плохо отреагировала бы на свойства Атласа. По обе стороны от Ахримала Уразель и Парсиваль держали свои мечи, готовые уничтожить любую угрозу брату, а Ликаон и Хасмид не спускали глаз с прицелов их снайперских винтовок по мере продвижения вперед, в поисках любого намека на движение. Сайфер, который шел впереди них, следуя указаниям Ахримала, сделал все возможное, чтобы объяснить им опасности Паутины. Но даже Повелитель Падших был далеко не экспертом в этом вопросе - если бы он был им, ему бы не понадобился Чевак и Атлас Преисподней. Они слушали так внимательно, как он и учил их, как и всегда. Сайфер вспомнил…***
Это произошло в седьмом веке нынешнего сорок первого тысячелетия. Наконец, вернулся Мерир Астелян, один из старейших и величайших Темных Ангелов, который присоединился к Первому легиону на Терре и был заместителем Лютера на Калибане. Никто, даже Сайфер, не знал, какие правила определяли время и место возвращения Падших в галактику - только то, что все они в итоге вернулись, и что координаты их возвращения, хотя редко безопасные, никогда сразу не приводили к летальному исходу. Астелян был удивлен, узнав, что прошло почти десять тысяч лет после падения Калибана, и еще больше потрясен тем, что случилось с Империумом. Несмотря на все усилия верных легионов, владения Императора погрязли в суевериях и тирании, идеалы Великого Крестового Похода, были оставлены во имя выживания. Хуже всего в глазах Астелана, наследие Первого легиона, которому он отдал свою жизнь, было полностью разрушено в глазах Империума. Те немногие из массы Человечества, знавшие часть правды о Ереси Робаута, предполагали, что к восстанию присоединился весь Первый легион - неповиновение и последняя битва Падших, казалось, были полностью забыты. С помощью двух других Падших, Метеласа и Ановела, Астелян быстро адаптировался к этой новой галактике. Большинство других Падших, вернувшись домой, тихо отчаялись, прежде чем взяться за оружие и решиться сделать все возможное, чтобы помочь в борьбе со многими пороками, угрожающими человечеству. Но у Астеляна всегда было больше прозорливости - некоторые сказали бы, больше амбиций, - чем у большинства космодесантников. Вместо того, чтобы стать странствующим рыцарем или присоединиться к одной из имперских фракций, Астелян задумал новую силу - новый легион. Он назвал его Порт-Империал: крепость, скрытая от взора Хаоса, где они могли бы восстановить Первый Легион, чистыми и свободными от влияния Темных Богов. И это было прекрасной мечтой, которая привлекла многих Падших. В Порт-Империале они собирали собственных прогеноидные железы и использовали восстановленную технологию Механикус для их выращивания. Через несколько лет им удалось внедрить выращенные органы тщательно отобранным новобранцам, и выросло новое поколение Первого легиона. Почти сотня, собранные из самых верных имперских миров и подвергнутые суровым тренировкам, под руководством Астеляна и других Падших. Потребовалось более десяти лет, чтобы заложить основы этого начинания, и Падшие, участвующие в нем, взяли на себя старые долги перед губернаторами и кардиналами. В каком-то смысле, Сайферу было странно, узнать что Астелян, стал идеалистом. На Калибане, он всегда был прагматичным, готовым сделать трудный выбор. Но он не пережил того, что пережил Сайфер. Для него великое восстание, война против Калибана, произошла только что. Идеалы Великого Крестового Похода не были приятными воспоминаниями о лучшем времени - они были тем, за что он боролся. Какое-то время Сайфер издалека наблюдал за усилиями Астеляна. У него была своя миссия, и он не мог рисковать отвернуться от неё. Но в конце концов, когда он услышал об опасности, которая направлялась в Порт-Империал, он не смог удержаться. Он знал, что это ловушка, знал, что его враги надеются, что он отреагирует, но у него не было выбора. Он не мог оставить своих братьев. Сайфер прибыл слишком поздно. Когда его корабль вышел из Варпа, Порт-Империал уже горел, его оборонительные сооружения были разрушены войском Саммаил, Повелителя Охоты. Астелян вёл свои войска в бой против Великого Магистра. Из того, что смог понять Сайфер, отчаянно сражаясь, чтобы добраться до Павших, именно Саммаил убил Астеляна - старого легионера, который был слишком силён чтобы Лорд Хаоса, мог взять его живым. В конце концов, Порт-Империал был уничтожен, и Сайфер был вынужден бежать, чтобы не попасть в плен к Саммаилу. Забирая с собой горстку новобранцев, которых ему удалось спасти, Повелитель Падших отступил на свой корабль и быстро покинул систему. Им едва удалось сбежать, ибо, как опасался Сайфер, Тёмные Ангелы надеялись, что он придет. Его корабль вошел в Варп с почти пятидесятью Космодесантниками Хаоса, высадившимися на него, и первые несколько дней полета были постоянной битвой, в котором погибла половина новобранцев, которых он спас, а выжившие превратились из новобранцев в ветеранов Долгой войны, их руки покраснели от крови их братьев.***
Сайфер спас нескольких, но он знал, что в Порт-Империале осталось еще много молодых легионеров. Он старался не думать о том, что с ними случилось, когда Темные Ангелы добрались до них, но ему не всегда это удавалось. Повелитель Падших был слишком хорошо знаком с мучениями, которые дознаватели-капелланы обрушивали на своих братьев, попавших в их руки, и он сомневался, что они были милосердны к новобранцам их древнего врага. После падения Порт-Империала погибли еще три молодых Падших, убитые многими врагами, которые пытались заблокировать путь Сайфера. Теперь эти пятеро были всем, что осталось, и за два столетия, с тех пор как они присоединились к Повелителю Падших, каждый из них совершил деяния, которые, если бы они были известны Империуму, сделали бы их героями и легендами. Они сражались с демонами, ксеносами и космодесантниками, а также с бесчисленными культами и отступниками. Сайфер много работал над тем, чтобы сохранить их существование в секрете, насколько это было возможно - он так долго бродил по галактике, что присутствие большего количества воинов на его стороне часто было очень полезным сюрпризом. Даже Альфа-Легион, который связался с ним тысячелетия назад, чтобы узнать о последних днях Калибана как часть их усилий по составлению списка всех потенциальных Падших, не знал о них. Они прошли много чудес: заброшенные храмы, построенные далёкими предками Эльдар, еще тогда, когда Древние выясняли, как возвысить целый вид. Башни из белого камня, разрушенные содроганиями Паутины и сады неживых деревьев, где черная вода, покрывающая землю, отражала величественное празднование, закончившееся неисчислимые века назад. В течение долгого времени они не сталкивались с какой-либо опасностью, Атлас Преисподней усердно вёл их через Паутину. Хотя он и не сказал этого вслух, Ахримал подозревал, что гримуар был на самом деле более чем живым - он был разумным, и ему хотелось вернуться на Терру, где он был создан в первые годы существования Империума. Падшие встретили мертвых в том, что человеческий разум признал бы своего рода амфитеатром - обширное открытое пространство, окруженное скульптурными ярусами, которые поднимались вверх, пока не пронизывало сквозь серый туман, который даже шлемы космодесантников не могли рассмотреть, дальше двухсот метров над головой. Они прибыли через один из входов, и Ахримал сказал им, что они должны были выйти через другой вход с другой стороны. По мере их продвижения на ярусах стали появляться фигуры, нечеткие тени, которые стояли совершенно неподвижно. Сначала их заметила Хасмид, и группа внимательно следила за ними, пока они продолжали идти - пока они не начали появляться на полу амфитеатра, проявляясь из воздуха, куда бы Падшие не посмотрели. Заметив это, Падшие образовали круг, следя за всеми вокруг. Но к тому времени было уже слишком поздно: их окружили. Одна из теней отделилась от рядов своих сородичей, двигаясь резкими движениями, пока не встала перед Сайфером. Вблизи он выглядел гуманоидным, но с немного неправильными пропорциями. Он заговорил голосом, сделанным из умирающих вздохов, исходивших от всех собравшихся в кошмарном хоре, и Падшие вздрогнули, хотя они продолжали наблюдать за сотнями силуэтов вокруг них. — Эта земля принадлежит мертвым, — говорили тени. — Тебе здесь не место. — Кто ты? — спросил Сайфер, его руки на пистолете в кобуре, его взгляд устремлен на темного вестника. — Мы потерянные, обитатели теневых царств. Мы — те, кто умер и избежал когтей Губительных Сил, наши духи бегут из их рук в это царство. Мы мертвы, и это наше царство, в которое вы проникли, живые. Кто ты, нарушитель? — Мясо, — прошептал один из голосов, с каждым словом становясь всё громче. Тени приближались и становились все более взволнованными, и хватка падших на их оружии усиливалась. — Мясо, полное жизни, чтобы мы могли его съесть, пожрать, прежде чем присоединиться к нам в нашем безмолвном царстве. Мясо. Мне- — Я тот, кого зовут Сайфер, — сказал Повелитель Падших, и призрачная толпа внезапно затихла, останавливаясь на месте. Он холодно улыбнулся. — Я вижу, вы слышали обо мне. — Конечно, — ответили мёртвые, их голоса внезапно стали звучать гораздо более неохотно. — Даже здесь, куда боги боятся сунуться, мы слышали твоё имя. — Братоубийца, — кричали они. — Отступник. — Чемпион. — Предатель. — Герой. — Предвестник. — Бессмертный. — Несущий Меч… Сайфер поднял руку, и толпа призраков замолчала. — Если вы знаете меня, — сказал Повелитель Падших, его голос и поведение были такими же спокойными, как если бы он не был окружен беспокойными духами мертвых, которые сбежали из Царств Хаоса, — и вы знаете, на что я способен тогда возникает вопрос: что вы ещё здесь делаете? На секунду всё смолкло, а затем, к удивлению спутников Сайфера, тени начали отступать, исчезая одна за другой в темноте, из которой они вышли. Вскоре остался только один. Он приблизился к Сайферу, но на этот раз в его жестах не было угрозы. Нерешительно он протянул руку, указывая на меч, который висел на спине Сайфера. — Я помню, когда этот меч был впервые извлечен, — сказал он единственным голосом, когда остальные его собратья исчезли. — Скажи мне, странник: он когда-нибудь будет снова использован? Свет воссияет вновь? — Если такова будет воля Императора, — ответил Сайфер. Теневая фигура некоторое время молчала, прежде чем сказать: — Тогда будь внимателен к моим словам, странник, чтобы наступил этот славный день. — Когда он говорил, его форма стала более ясной, как будто он вспомнил, как это было, когда он жил. Проявилась форма доспеха древнего дизайна, из какого-то невероятно далекого прошлого. — Охотники следуют за вами, даже здесь. Они прошли через разрушенные врата, которые находятся внутри Великого Ока, и преследуют вас по коридорам, ведомым адской рукой вашего отца. — Сколько? Призрак засмеялся, звук его был тревожно музыкальным. — Все они, Несущий Меч. Все они или достаточно, чтобы не было разницы, если они настигнут тебя. Лорд Шепотов обратился к хозяину, обладая властью своего ужасного государя. Врата Ямы были распахнуты, и Принц Теней забрасывает своих воинов в эти земли, не обращая внимания на потери своего Легиона. Он хочет тебя и не остановится ни перед чем, чтобы получить тебя. Затем призрак исчез, и амфитеатр снова погрузился в тишину. — Мы должны двигаться, — сказал Сайфер, поворачиваясь к своим братьям. — И нам лучше поторопиться.***
Война следует за тобой, куда бы ты не пошёл. Ты отбрасываешь тень смерти позади себя, марионетка…
***
Калибан, Сегментум Обскурус, 006.M31
После битвы при Альдурухе лояльные Темные Ангелы оказались в состоянии войны. Несколько предателей сбежали, и люди Калибана разрывали друг друга на части. В отличие от гражданской войны, которую видели в других имперских мирах, это произошло не потому что некоторые поклялись Жиллиману, а другие остались верными Императору. Нет, восстание Калибана произошло по более старым, более личным причинам, но они все еще нашли свои корни в том зле, которому теперь служил Архипредатель. Повстанцы воскресили древние верования Калибана: ужасные культы безумия и дикости, еще до установления рыцарских орденов, когда единственным способом избежать смерти от клыков и когтей зверей были жертвоприношения. И все же звери были мертвы, и эти культы вместо этого поклонялись тому, что они называли Великим Змеем, Ур-Червем, Чудовищем, Бесконечным и тысячами других имен (когда они вообще использовали имена, так как многие были за пределами использования слов). Они калечили и убивали, смеялись и вопили, и они охотились на тех, кто не разделял их безумия. Похоже, что эти культы не имели иерархии. В пострадавших поселениях люди просто сходили с ума, пробуждаясь от сна с разбитым и искаженным разумом, подбирая любое оружие, какое только могли, прежде чем вступить в бойню. Даже те, кто не поддался, были измучены ужасными кошмарами, которые поднимались из глубин Калибана, а психически одаренным было хуже всего. Из ворот Альдуруха вышли Темные Ангелы, чтобы снова охотиться на монстров Калибана. Пока Лютер оправлялся от ран, совместное командование Легионом перешло к Магистру Астеляну и недавно назначенному Главному Библиарию Захариилу. Роты космических десантников продвигались вперед, их решимость усилилась от ужасов, с которыми они боролись в своей крепости. Ветераны Великого Крестового Похода, сосланные в Калибан за реальное или воображаемое неуважение к Примарху и его окружению, вместе с недавно возвышенными неофитами, которые прошли обучение и испытания, требуемые от Легионера, так как Лев освободил Альдурух и отправился в Звезды Гало все сражались бок о бок. Увидев истинное лицо зла восстания своими глазами, они не остановятся, пока их мир не освободится от его порока. Родились ли они на Калибане или Терре, этот мир теперь был их - они проливали за это кровь своего Легиона, и они умрут, чтобы защитить его. Неизвестно, когда лояльные космические десантники начали называть себя Падшими. Идея продолжать называть себя Темными Ангелами становилась все более и более невыносимой, когда новости о великой войне по всей галактике достигали Калибана через несколько астропатов, переживших восстание. Однако следовать идее Астелана и возвращаться к тому, чтобы просто называть себя Первым легионом, тоже казалось неправильным. В конце концов, появилось название Падшего, хотя было несколько толкований его значения. Некоторые думали, что это было связано с падением всего Империума, теперь, когда идеалы Великого Крестового Похода были разрушены Архи-Предателем. Другие считали, что это вызов их коварным братьям, смелое заявление о том, что они скорее умрут втоптанные в грязь, но верные своим клятвам и долгу, чем присоединятся к ним в качестве вознесенных правителей нового поклоняющегося демонам царства. Некоторые считали, что это было проклятие их врагов, предсказание будущих мучений, чтобы наказать их за отказ следовать за их Примархом, и то, что они охотно приняли как символ неповиновения. Какова бы ни была причина, рыцари Калибана вскоре переименовали себя в Падших, скрывая геральдику Темных Ангелов на своих доспехах, когда они вступали в бой. Культисты и их владыки, одержимые Темные Ангелы не могли сравниться с мастерством космических десантников, но те, кто выжил в первые дни войны, были хитрыми, и они использовали все более коварные и грязные методы. Они собрали обрывки волшебных знаний из полузабытых ритуалов и адских шепотов, мучивших их безумные души, и принялись за работу, принося Ад на Калибан. На мосту, пересекавшем ущелье Териозан, они приковали к земле пять тысяч человек на пути танков космических десантников, и время, которое потребовалось людям капитана Баалакаи, чтобы освободить их, позволило отрядам отступников имперской армии бежать. Когда Баалакай вернулся в Альдурух, ожидая наказания за его действия, он был вызван в собственные комнаты Лютера и вышел оттуда со слезами на глазах и горящей решимостью продолжать защищать людей Калибана в своем сердце. Затем капитан возглавил охоту за пропавшими силами Имперской армии, в конечном итоге уничтожив их. Несколько недель спустя, те самые люди, которых он спас, помогли удержать ворота трех лагерей беженцев против толпы мутировавших монстров, вышедших из леса, спасая жизни десяткам тысяч людей. Когда капитан Зерия повел свою 14-ю штурмовую роту к руинам цитадели рыцарей Люпуса (старого врага, побежденного Орденом до прихода Императора), его воинов встретили сотни звериных безумцев, одержимых меньшими духами, взятыми из Эмпирея во время призыва Второрожденного. Скрученные в гуманоидных монстров, эти существа бросались на бронированные тела Космических Десантников, которые проливали их нечистую кровь на древние камни разрушенной крепости. Эта жертва крови и душ использовалась предателями, чтобы вызвать демона из одной из древних легенд Калибана - хотя никогда не было известно, породил ли Нерожденный легенду или она породила его. В конечном счете, Зерия победил демона, хотя половина его роты погибла в битве. По всему Калибану повторялась эта картина. Предатели опускались все ниже и ниже, пытаясь утопить планету в ужасе, сломить волю и мораль лоялистов. По правде говоря, сами Второрожденные не знали, почему они так поступали - их приказами было захватить военные активы Калибана для использования Львом, а не бессмысленно уничтожать их. Но одержимые космодесантники больше не следовали командам своего Примарха - они слушали только древний голос, шепчущий в их темные души, исходящий из испорченного ядра самого Калибана. Тем не менее, несмотря на все это, Падшие все еще выигрывали войну, очищая Калибан от заражения огнем и клинком, по одному городу за раз. Тогда северная аркология погрузилась во тьму. Последнее сообщение, отправленное от сил Имперской Армии, дислоцированных там, было сбивчивым, искаженным и смешано с криками как человеческими, так и определенно не человеческими. В то же время библиарии Падших сообщили о большом возмущении в Варпе, сосредоточенном на аркологии. Там произошло нечто ужасное, сказал Захариил Астеляну, нечто гораздо более масштабное, чем то, что Сайфер сделал в Альдурухе. Прислушиваясь к этим предупреждениям, Астелян отозвал рассеянные имперские силы и приготовился встретить любые ужасы, которые могут прийти из аркологии. Но прошли недели, и никакой атаки не последовало. Тем не менее, библиарии все еще могли чувствовать волнение: хуже, они могли чувствовать, что оно усиливается. Великая сила пробуждалась, становилась все сильнее и сильнее - ужасное присутствие, которое, когда оно проявится полностью, никто не сможет победить. Тем не менее, по словам библиариев, прямая атака на этот район вполне могла быть именно тем, на что надеялся их враг: как засвидетельствовал капитан Зерия, проливание крови можно использовать для помощи в богохульных ритуалах противника. В то же время Лютер впал в беспокойную кому, от которой апотекарии не могли его пробудить. Слуги, солдаты - и даже космические десантники - стали шептать, что господин страдает от того же проклятия, которое обрушилось на Калибан: он пострадал, как и сама земля. В конце концов Астелян (о котором начали распространяться темные слухи, поговаривая, что, возможно, он был ответственен за ухудшающееся состояние Лютера, чтобы он мог удержать командование Легионом), придумал план. Главный библиарий Захариил получил командование небольшой группой элитных воинов, в том числе некоторых из его самых сильных библиариев, и отправился на корабле в аркологию, чтобы выяснить, что произошло, и, если возможно, справиться с угрозой. Помимо растущего психического давления, когда они приближались к аркологии, ударная команда не встречала никакого сопротивления. Защищенные от самого страшного темного присутствия Захариил и другие библиарии, начали исследовать город, обнаружив его заброшенным, без признаков его населения или какого-либо насилия. Казалось, что все население аркологии - по последним подсчетам Администратума - около семи миллионов - растворилось в воздухе. Под командованием главного библиария команда спустилась в подземные секции аркологии, пытаясь определить источник психического давления. К этому моменту псайкеры с трудом сохраняли щит от психического воздействия, но они тренировались всю свою жизнь и были уверены, что смогут продолжить. Туннели, сначала вырытые для добычи руды и заложившие основы аркологии, были расширены с использованием грубых инструментов и методов, значительно уступающих профессионализму, который использовались командами Империума по разработке и добыче полезных ископаемых. Именно там отряд обнаружил первые следы жителей аркологии: сломанные кости, лежащие среди туннелей, которые, казалось, были вырыты голыми руками. Эти кости имели следы зубов и сломаны, а их костный мозг высосан. Хотя примитивные, туннели были достаточно большими, чтобы космический десантник мог пройти через них, что вызвало много вопросов относительно их цели. Полностью осознавая, что это, вероятно, ловушка, но у него не было другого выбора, кроме как продолжать, Захариил отправил одного воина обратно на поверхность, чтобы проинформировать Альдурух о том, что они обнаружили - связь не работала в туннелях, даже если снаряжение легионеров должно было быть в состоянии проникнуть сквозь скалу и добраться до передатчиков корабля. Психическое присутствие, которое теперь было почти невыносимым, также мешало духам машин экипировки отряда. Не успел тот одинокий воин дойти до поверхности, как сильное землетрясение потрясло всю аркологию, повалив шпили на землю и завалив каждый проход к подземным туннелям. Посыльный едва добрался до боевого корабля, и успел взлететь. Между тем, на глубине нескольких десятков метров Захариил и его воины сражались с натиском чудовищных червей. Сотни, тысячи этих мерзостей вырвались из земли, каждая крупнее смертного человека, с ртами, заполненными бесконечными рядами острых, как бритва, зубов, которые могли прокусить керамит. Один за другим братья Захариила пали, пока не остался только главный библиарий. В этот момент псайкеры Альдуруха почувствовали, как тяжесть поднялась с их плеч, когда темное присутствие под поверхностью Калибана обратило все свое чудовищное внимание на Захариила, пойманного в ловушку внутри его владений. В последующие годы Захариил не вспомнит, закричал ли он, чувствуя, как ужасная сила кошмара Калибана давит на него. В течение нескольких секунд он удерживал её - затем его щиты сломались, один за другим, и его душа почувствовала чудовищное давление. Черви обрушились на него и потащили его глубже в землю, все ближе и ближе к великой мерзости, которая их породила, - прямо в его зловещее сердце, которое его невольные рабы вырыли в муках своего безумия, прежде чем были поглощены тем что они откопали. Прежде чем, упасть в обморок и впасть в настоящее страдание, главный библиарий услышал имя: Уроборос.***
Паутина, 999.M41
Хотя Паутина является сломанным и рушащимся остатком своей былой славы, остаются сотни Врат, ведущих к ней, даже в Оке Ужаса, где рождение Темного Бога Слаанеш разрушило сердце галактической империи Эльдар. В течение тысячелетий Темные Ангелы искали эти ворота, каталогизировали их и наносили на карту, куда они вели. Ученые темных научились деформировать и использовать эти врата в своих собственных целях, и теперь эти знания начали использоваться. В родном мире Первого Легиона, известного Империуму только как Мир Туманов и Теней, но называемого Цисгорог сыновьями Льва Эль’Джонсона, одни из таких ворот были связаны с волей Темных Ангелов. Через эти ворота прошло воинство, которое галактика редко видела под предводительством Великого Магистра Белиала, Лорда Шепотов.***
Белиал, Лорд Шепотов Как и все Великие Магистры Темных Ангелов, прошлое Белиала окутано тайной даже для его собственных братьев. Большинство полагает, что он является ветераном Ереси Робаута, и некоторые поговаривают, что он стоял на стороне Льва во время злополучной битвы за Калибан. Все это ложь: Темный Ангел, который станет известен как Белиал, был простым боевым братом во время Ереси, одним из тысяч воинов, слепо последовавших за своим лордом в проклятие. Истинное начало легенды Белиала произошло после изгнания Легиона в Око Ужаса, когда Легионы-Предатели, неспособные выразить свою ненависть к Империуму, который они помогли построить, вместо этого повернулись друг против друга. Когда Кровавые Ангелы и Имперские Кулаки разорвали Око Ужаса в их войне, отряд Белиала оказался на пути армады Кровавых Ангелов. Отряд был почти уничтожен, кровь сыновей Льва пролилась, чтобы поддержать отвратительную жажду воинов Сангвиния, чтобы питать их силу для Войны Легионов. В отместку один из оставшихся в живых привел остатки своего отряда глубоко в пределы территории Девятого легиона и сжег шестьдесят шесть Хоров Серебряной Луны огнем тысячи огнеметов Тзинча. Он лично перерезал горло каждому руководителю хора, оставив их живыми и немыми среди сожженного разрушения их чудесных дворцов, прежде чем избежать возмездия Кровавых Ангелов. За это действие демоны Темного Принца назвали его Белиал, Великий Зверь, и военачальник принял этот титул, переименовав себя в Белиала и отбросив в сторону свою прежнюю личность. Знали ли дети Слаанеша о варбоссе орков, который принесет гибель в галактику, а также носили этот титул, неизвестно - конечно, было бы странно, чтобы наследники Темного Принца оскорбляли своего врага таким образом. После этого Белиал стал чемпионом Войн Легиона, проводя рейды глубоко на вражеской территории и помогая обезопасить территории Темных Ангелов в Оке Ужаса. Многие чемпионы Слаанеш пытаются доказать свою ценность, убив его, но вместо этого гибнут сами, их души посвящаются Тзинчу и повышают репутацию Белиала. Со времен Ереси он редко покидает Око, но его тень нависает над многими мирами, когда демоны шепчут его имя в уши слабовольных и обманутых. Имя Белиала в тайных храмах почитается кликами, которые посвящают себя разработке гибели культов других Темных Богов, а не усилению их собственного влияния. Они считают себя воинами Большой Игры, а не одноразовыми пешками. Будучи одним из Великих Магистров Первого Легиона, Белиал владеет Мечом Безмолвия, мощным рунным клинком, впервые выкованным на самом Калибане. С тех пор Меч наполнился адской силой в демонических кузницах Цисгорога, родного мира Первого легиона в Оке Ужаса. Сила меча защищает Белиала от любой психической атаки, создавая невидимое поле в его непосредственной близости, которое сводит на нет все подобные нападения.***
Что-то случилось. Каждый воин в войске знал это, но Белиал был уверен, что он один знает, что. Правда заключалась в том, что после того, как Асмодей не справился со своей задачей, девяносто девять провидцев Цисгорога ослепли. Они больше не могли видеть будущее в тот момент, когда архи-отступник Сайфер завершит свое тысячелетнее путешествие и достигнет Терры. Их зрение, которым руководствовался Первый Легион всю Долгую войну, было заблокировано за этой точкой. Никто из них не мог четко определить значение этой внезапной слепоты, но все они были согласны в одном: Сайфера нужно было остановить, прежде чем он достигнет Терры. И Лев, очевидно, согласился с ними - хотя поскольку сбор на Цисгороге начался задолго до провала Асмодея, Белиал полагал, что его Примарх заранее знал об опасности. Еще один признак его божественного ясновидения. Конечно, на бесконечно ветвящихся путях Великого замысла Тзинча успех Асмодея все еще был возможен: в этом случае было бы много других целей, для которых могло бы быть развернуто такое славное воинство. Но Белиал был совершенно уверен, что когда его хозяин призовет его, он уже знал, что Асмодей потерпит неудачу. Белиал вспомнил…***
Белиал был вызван. Он читал отчеты от своих подчиненных и шпионов - несмотря на всю мистику связанную со званием Великого Магистра, должность все еще включала в себя много бумажной работы - когда голос его хозяина врезался в его череп, требуя, чтобы он появился. Конечно, Лорд Шепотов немедленно подчинился. Транспорт привел его к подножию великой башни Льва Эль’ Джонсона, и он поднялся по ее круговой лестнице. Примарх, должно быть, с нетерпением ждал его, потому что ему потребовалось всего несколько часов, чтобы добраться до вершины - он знал, что были случаи, когда Великие Магистры, которыми недоволен Лев, проводили годы в ловушке в башне, прежде чем им позволяли встретиться с Примархом и искупить любой грех, который они совершили. На вершине башни, Белиал стоял перед троном Льва, нависшего над ним, высокого и ужасного, в его глазах горели адские огни Тзинча. Вес этого взгляда был настолько силен, что Белиал не мог долго смотреть на своего Примарха, и он отвел взгляд в сторону ритуального круга, вписанного в поверхность платформы. Затем Лев начал говорить… — В первый день ничего не было. И из этого ничего возникла искра, и от этой искры возник ад, который зажег Вселенную. Из горящего сердца всех вещей родились законы и закономерности, которые правят всеми, и поэтому Тзинч родился, прежде всего, существом, каким он и должен быть. — На второй день Тзинч посмотрел на бесконечный огонь вселенной и подумал, что это хорошо. И все же он знал, что неконтролируемый огонь со временем выгорит. И поэтому он собрал пламя Начала, и из ничего он создал звёзды и галактики с пустотой между ними. — На третий день материя была подделана в звездах, и Тзинч приказал, чтобы она собралась, чтобы сформировать молекулы, космическую пыль, камни, а затем миры огня и дыма, вращающиеся вокруг звезд из-за указа Архитектора, который называется гравитацией. И так было сделано, и это было хорошо. — На четвертый день Тзинч дышал в своих избранных мирах, охлаждая их бушующий огонь, и вода падала на тлеющие камни. Она снова поднималась паром и снова падала, и Тзинч увидел в этом танце след будущих событий, и он находил это хорошим, потому что каждая капля способствовала его плану. — На пятый день жизнь родилась в безбрежных глубинах. И Тзинч улыбнулся, потому что жизнь - это порядок, порожденный Хаосом, который создает больше Хаоса, и это ему больше всего понравилось. Великий Мутатор коснулся этой новой жизни, и для Эпохи, которая была днем, она росла и умножалась, постоянно менялась, развивалась. — На шестой день возникли первые живые существа, и Тзинч прошептал им секрет. Они смотрели на тысячу небес и знали чудо. Так родился Эмпирей, как и появились души смертных, и Тзинч объявил его своим владением. — И это было хорошо. — На седьмой день первые из мертвых пришли в Царство Хаоса, душа, не привязанная к плоти, но рожденная от нее и отмеченная ею. И когда он увидел силу Тзинча, он попытался взять ее, и его вмешательство поставило под сомнение величие Сфер, и таким образом родились болезнь, разложение и Нургл. — На восьмой день Тзинч и Нургл сражались, и из их ран вышли первые великие демоны их дворов. Затем, когда их конфликт потряс вселенную до ее корней, Кхорн восстал из Великого Моря и подарил убийство смертным расам. И так началась Великая Игра. — На девятый день пали Эльдар. Поскольку величайшее препятствие для замыслов Тзинча было уничтожено, он знал, что должен делать. Он сломал свой посох и посадил осколки в душе Человечества, чтобы эта раса могла стать могущественной и победить всех, чтобы вступить в союз двух миров. — Ибо благодаря этому союзу, слиянию Материума и Имматериума, духа и материи, огни вселенной должны стать самодостаточными и гореть ярко на всю вечность. Такова воля Тзинча, и так будет. — Приди, Оракул, который видел то, что видел Тзинч на девятый день, когда он выбрал Человечество в качестве инструмента своей окончательной победы! Приди, слуга Хаоса, который привел меня на назначенный мне путь, хотя я был слишком слеп, чтобы видеть его в то время. Эпоха прошла с момента нашей последней встречи. Я был унижен, лишен своей гордости и принял свое место в Великом Плане. Рука Судьбы, которая принадлежит Тзинчу, закалила мою душу. От имени его я зову тебя! Кайрос! И он был там. Во вселенной не было ни фанфары, ни огня, ни дыма, ни огромной слезы, через которую проявил себя тот, кто, как говорят, был самым могущественным слугой Тзинча. Он был просто… здесь, как будто он всегда был, и все, что совершил ритуал Льва, - это позволить им увидеть его. И, возможно, это действительно так. Конечно, Белиал знал о Кайросе Судьбоплете. Каждый Темный Ангел знал, за все те десять тысяч лет, которые прошли с тех пор, как Оракул Тзинча открыто сыграл свою роль в судьбе Легиона. Он знал, что именно голос Кайроса вел Льва с младенчества, позволив ему выжить в лесах Калибана. Он знал, что именно Кайрос, привёл Льва и Первый Легион к Звездам Гало, после того как Хорус был назначен Воителем. Он видел видение, показанное Темным Ангелам, ужасное будущее, из-за которого они восстали, чтобы предотвратить это. Он знал, что Кайрос был связан мечом Льва, который был уничтожен в битве при Калибане. И, как и любой Темный Ангел, который был жив в то время, Белиал слышал двуголосый смех Бога Перемен в своих снах, когда Первый Легион бежал в Око Ужаса после поражения предательских Легионов на Терре. Проклятие и Вознесение Темных Ангелов, их величайшая неудача и их величайшее откровение. Он ненавидел демона. Он презирал его. Он хотел пасть на колени и молиться ему. Но он ничего не сделал, потому что Кайрос был вызван Львом. Он просто стоял и свидетельствовал. — Ты звал, Лев Эль’Джонсон, — сказала одна голова спокойным и нежным голосом, — и благодаря твоей силе я пришел. Пусть все обиды будут успокоены в это самое благоприятное время. — Ты звал, сын Анафемы, — прошипела другая голова тоном, полным ненависти, — сын Лютера, сын Тзинча, и именем твоих отцов, я вынужден ответить, несмотря на ненависть, которую я испытываю к тебе и твоему потомству. — Наши провидцы слепы по отношению к замыслу Тзинча, — сказал Лев, не игнорируя оскорбление Великого Демона. — Они не могут видеть, как прибыл Сайфер, мой проклятый сын, в мир Анафемы. Что это значит, Оракул? Что Тзинч хочет, чтобы мы сделали?? — Сайфер должен быть остановлен, — сказала одна голова. — Но это невозможно, — сказала другая. Это все, что сказал Кайрос, прежде чем исчезнуть так же внезапно, как и появился. Долгое время Примарх молчал, и Белиал подумал, не проходит ли он какое-то испытание - должен ли он что-то сказать. Но прежде чем он смог принять какое-либо решение, Лев обратил на него свой горящий взгляд и произнес свою волю: — Ты должен принять командование воинством, собирающимся в этом мире, сын мой. Ты будешь охотиться на Сайфера в Лабиринтном Измерении для меня. Мы не потерпим неудачу в нашей цели снова. И Белиал склонил голову и поклялся, что так и будет.***
Белиал не знал, почему его выбрали для этой миссии, а не его брата, гроссмейстера Саммаила. Повелителя Охоты давно не видели на Цисгороге, и ходили слухи, что Примарх послал его за добычей, еще более неуловимой, чем архи-ренегат. Каждый из Великих Магистров должен был выполнить задачу в ближайшие дни, потому что это был Конец Времен, давно ожидаемый Легионами. Несмотря на то, что провидцы были ослеплены, они все еще могли видеть это. Азраил был отправлен в Тераталион, чтобы присоединиться к Черному Крестовому Походу могучего Сартораэля и сломить могущество Тысячи Сынов, чтобы наказать их за их древнее неповиновение Архитектору Судьбы. Он потерпел неудачу, как, должно быть, пожелал Тзинч, и теперь Магнус Красный снова объявился в галактике, в то время как его мертвые сыновья сражались против остатков крестового похода Сартораэля. В Гибельном Шторме некогда великие Ультрамарины были разорваны гражданской войной, и величайший из них, Марий Гейдж, руководил Черным Крестовым Походом на самом Макрейдже. И у врат Ока собрался Черный Легион, высоко поднимая знамя свободы и притягивая к себе все новые и новые отряды, ожидая неизвестного сигнала от своего хозяина. Эти и многие другие признаки означали одно и то же: Долгая война вступала в завершающую фазу. Теперь, наконец, пришло время разорвать гниющий Империум, сжечь его жир и использовать огонь, чтобы создать что-то новое, нечто чистое. Все в соответствии с великолепным замыслом Тзинча. Лорд Шепотов знал о других армиях, собираемых под знаменем Темных Ангелов. И все же, хотя он не знал обо всех этих армиях, его предсказания показали ему, что их насчитывается меньше девяти, что заставляет его задуматься о характере миссий, которые будут поручены оставшимся Великим Магистрам. Но пока он ждал, когда последний из его подчинённых войдет в Паутину и отправиться преследовать Сайфера, Белиал наблюдал за силами, находящимися под его командованием, и знал, что никто не сможет победить их. Первый Легион собирался на войну, и никто в галактике не знал, что это значит. Но они узнают. Скоро, очень скоро, они узнают.***
Воинство Белиала
Эрцгерцоги Цисгорога Темные Ангелы, которые поднимаются до статуса Демон-Принца, получают титул эрцгерцога Льва Эль’Джонсона. Несмотря на всю свою силу и бессмертие, эти демоны все еще связаны с волей своего Примарха. Каждый из них - ужасное существо, отражение легенд адских ангелов, представленных в монотеистических верованиях Старой Земли. Из своих владений на родном мире Первого Легиона они строят планы и распределяют их, распространяя свое влияние через галактику, шепча в уши культистов и амбициозных генералов. Эрцгерцоги могут общаться с любым смертным, чье имя они знают, и они использовали эту способность, чтобы вызвать ряд восстаний в Империуме. И все же их воинское происхождение остается: каждый эрцгерцог является силой, с которой приходится считаться на поле битвы. Они парят над полем битвы, падая вниз в ту точку, что окажет наибольшее влияние на ход сражения. Они мастера клинков и колдовства, и каждый из них командует тысячами душ, живых и демонических. Там, где они проходят, завеса между реальностью и Варпом оказывается разорвана в клочья, и за ними вечно следует множество Нерожденных. В запутанной иерархии Первого легиона эрцгерцоги занимают уникальное место: хотя их сила огромна, они все еще технически подчинены Великим Магистрам, все из которых остаются смертными Астартес. Количество Темных Ангелов под их непосредственным командованием, назначается Львом и подлежит изменению (самое большое такое число, которое когда-либо достигалось, было девяносто девять). Ожидается, что эрцгерцоги внесут свой вклад в то, чтобы подчинить все души под покровительством Тзинча, а не манипулировать теми, кто уже занимает свое законное место в Великой Схеме. Темные Ангелы, которыми им разрешено командовать, служат им вестниками и телохранителями для лидеров культов, созданных эрцгерцогом, а также носителями знаний, необходимых для выполнения вызова эрцгерцога, когда его культы достигли критической массы. Для сыновей Льва считается большой честью быть избранным служить эрцгерцогу - хотя, как и во всем, что касается Первого легиона, эта честь является двусмысленной. Целая библиотека на Титане посвящена записи известных проявлений эрцгерцогов в надежде обнаружить закономерности их действий, которые могут помочь Серым Рыцарям предотвратить больше подобных вторжений. Целые клики Инквизиторов на протяжении всей истории Империума были сформированы с единственной целью раскрытия культов, основанных шепотом эрцгерцогов. Есть даже истории об эрцгерцогах, которые были вызваны, но при этом решали захватить смертное тело и тратили годы, скрываясь среди населения, распространяя семена еще тысячи ересей, прежде чем, наконец, проявить себя. Для эрцгерцога весьма свойственно стремиться свергнуть Льва и заменить его во главе Первого легиона. Только один когда-либо осмелился на самом деле осуществить попытку: Корсвейн, когда-то чемпион Темных Ангелов во время Великого Крестового Похода и Ереси. После столетий тщательного сбора магических знаний Корсвейн полагал, что он открыл Истинное Имя Льва Эль’Джонсона, и попытался тайно подчинить Демонического Примарха своей воле. Однако он обнаружил не Имя Льва, а имя одного из старейших существ Эмпирея, кошмар, порожденный целую вечность назад. Зверь поглотил все владения Корсвейна перед тем, как исчезнуть, и та земля до сих пор не знает жизни - молчаливое свидетельство опасностей непреодолимых амбиций. Если Лев Эль’Джонсон знает, что случилось с душой Корсвейна, он не сказал бы - действительно, Демонический Примарх никогда не упоминал своего падшего лейтенанта с того дня. Когда Лев попросил Белиала собрать его Воинство, ему были даны Истинные Имена пяти эрцгерцогов, и он приказал пойти к их башням и вытащить их со своих участков, чтобы присоединиться к его армии. Ни один из Князей Демонов не был доволен, что простой смертный получил такую власть над ними; на самом деле, настолько велико было их недовольство, что каждый из них напал на Белиала, прежде чем сила их имени и Меча Безмолвия заставили их преклонить колени перед Великим Магистром. Рыцари Мантикоры Мало кто помнит великих зверей Калибана. Когда Лев Эль’Джонсон объединил рыцарские ордена своего родного мира и провел свой крестовый поход по всему миру, древние монстры, которые жили в лесах в течение тысячелетий, были уничтожены. Но в тайне от своего приемного отца Лютера, Лев Эль’Джонсон сохранил несколько трупов зверей вместо того, чтобы сжечь их или освежевать и пустить их останки на снаряжение как это делали рыцари на протяжении веков. Он спрятал их в глубоких холодных пещерах, и вполне возможно, что в то время даже Примарх не знал, почему он это сделал. Годы спустя, используя этот сохранившийся генетический материал, первые экземпляры были выведены в Звездах Гало, предназначенных для использования в качестве живого оружия в восстании против Императора. Мантикоры - это массивные существа, достаточно большие, чтобы они могли выдержать космического десантника в полной броне. Их тела представляют собой нечестивую химеру, сочетающую в себе тело льва с хвостом скорпиона и крыльями, похожими на летучих мышей, которые, хотя и не позволяют летать, достаточны для того, чтобы звери могли парить и пикировать на ничего не подозревающую добычу. Генетики Первого легиона разводили многих из этих монстров, но во время Трамасского Крестового Похода Повелители Ночи напали на загоны для разведения и убили сотни существ. Только одна пара выжила в рейде, и это произошло лишь по воле случая - хотя, конечно, Темные Ангелы позже утверждали, что это был не несчастный случай, а воля Тзинча. Животные были помещены в стазис, когда Первый Легион двинулся, чтобы напасть на Терру, и позже были выпущены в Мир Туманов и Теней. Темные энергии Цисгорога оживили их - потому что они ослабели со времени разрушения Калибана и исчезновения падшей силы, которая породила их предков. Они начали размножаться, охотясь на диких зверей и племена мутантов, и теперь являются одной из основных опасностей демонического мира. Мантикоры по своей природе являются одиночными существами, встречающимися друг с другом только для того, чтобы сражаться или спариваться, и их потомство изгоняется из гнезда всего через несколько недель после рождения. Немногие детёныши доживают до взрослой жизни, но те, кто выживают, настолько злобны и хитры, насколько это необходимо для выживания в Цисгороге, мире, населенном мрачными кошмарами из темных царств каждой человеческой легенды. Рыцари Мантикоры - Темные Ангелы, которым удается приручить одно из существ и ездить на них. Вскочив в седло, они вышагивают впереди основной армии, с рыцарскими копьями в руках в мрачной пародии на старые рыцарские ордена Калибана. Для этого каждый потенциальный рыцарь должен отправиться на территорию мантикоры, в одиночку и без оружия, хотя он и сохраняет свою броню, поскольку выживание на равнинах Цисгорога без неё практически невозможно. Затем он должен охотиться на зверя, противопоставляя свою хитрость его собственной, и успешно справиться с ней. Затем они обменяются клятвой крови и будут связаны до смерти одного из них. Как только заключается клятва, мантикоры становятся удивительно верными спутниками, готовыми сражаться и умирать за своего хозяина. Есть сообщения о скакунах, сражавшихся спустя много лет после кончины их хозяина, чтобы защитить его тело. Поскольку Темным Ангелам нужно вернуть геносемя своих мертвых братьев, таких мантикор часто отстреливают на расстоянии, прежде чем апотекарии выполняют свою работу. Сегодня мантикора является горьким напоминанием об уроке, который Ересь преподала Темным Ангелам: судьбу нельзя изменить, и все их усилия по этому поводу просто играли на руку Тзинчу. Сыновья Льва стремились использовать силу монстров Калибана, чтобы помочь им предотвратить видение будущего, которое привело их Примарха к восстанию, но в конце концов это ничего не изменило. Из отрядов, которые ответили на призыв Белиала, вышли десятки Мантикорских Рыцарей. Только воля Великого Зверя помешала Мантикорам повернуться друг против друга. Но даже в этом случае, когда они вошли в Паутину, существа были обеспокоены чуждой природой этой среды. Отвратительные Неудачи После окончания Ереси и изгнания ренегатов в Око Ужаса Легионы Предателей были вынуждены прибегнуть к новым методам пополнения своих рядов. В случае с Темными Ангелами, сила Тзинча насыщает их генное семя, и неофиты, имплантированные прогеноидными железами мертвых Темных Ангелов, должны сохранять свою физическую форму, в то время как мутагенная сила течет по их венам. Те, кто выживают и способны поддерживать гуманоидную форму, становятся новыми Темными Ангелами (хотя ни один из них не свободен от мутаций). Те, кто потерпел неудачу, заключены в тюрьму на всю вечность - или так было на десять тысяч лет. По мере приближения Конца Времен и последней войны за галактику на горизонте судьбы, Лев Эль’Джонсон приказал открыть вместилища Неудач. И на свет появились тысячи уродливых существ, сведенных с ума силой Хаоса и веками изоляции. Они представляли собой массы раздутой плоти и заостренных костей размером с танк, чей вой от прикосновения бледного света солнца Цисгорога потряс основание башни Льва Эль’Джонсона. По приказу Демонического Примарха Темные Ангелы решили использовать силу этих монстров (которые не являются порождениями Хаоса, поскольку они все еще обладают своим разумом, каким бы сломленным он ни был). Процесс был долгим и болезненным, но в конце концов Темные Ангелы выяснили, как установить контакт и контролировать существ. Каждая группа (где-то между шестью или двенадцатью в зависимости от навыка повелителя) Отвратительных Неудач должна возглавляться Темным Ангелом, который контролирует существ посохом, который связан с шипами черного металла, проникающими в плоть монстров. Внутри посоха заключена сущность демона, который передает команды Темного Ангела шипам. Со стороны Темного Ангела требуется постоянное усилие воли, чтобы не дать Нерожденному исказить свои команды, и хотя Отвратительные Неудачи подчиняются без вопросов, их недостаток интеллекта означает, что они будут подчиняться приказу оторвать голову своего повелителя так же легко как и любому другому. Эти повелители выбираются из Легиона, казалось бы, наугад, и включают в себя Капитанов, а также воинов, которые только недавно прошли Вознесение. Если в выборе гроссмейстеров есть закономерность, то никто из ученых Первого Легиона еще не обнаружил её - или, если обнаружил, не говорит. Быть выбранным в качестве повелителя рассматривается и как благо и как проклятие в Легионе: с одной стороны, выбранные отмечены самими гроссмейстерами и стали частью новейшей эволюции вооружения Темных Ангелов в Долгой войне. С другой стороны, Отвратительные Неудачи плохие собеседники, и в их рядах тяжело поддерживать своё мастерство интриг. Тем не менее, волю гроссмейстеров нельзя игнорировать, и повелители полны решимости максимально эффективно использовать своих существ, доказывая свою преданность Тзинчу, превращая неудачников в полезные инструменты. Безусловно, их число будет расти в ближайшие дни, поскольку десять тысячелетий вербовки, даже гораздо более медленными темпами, чем во время Великого Крестового Похода, означают, что в хранилищах содержатся тысячи неудавшихся неофитов. Когда Воинство Белиала собралось, еще не все из них были обработаны, но к армии было добавлено несколько сотен, чтобы проверить их полезность в реальном сражении. Никогда прежде Отвратительные Неудачи не сражались нигде, кроме равнин Цисгорога, где Темные Ангелы собирали армии рабов, чтобы они убивали их. Пока что результаты были в высшей степени удовлетворительными. Алтари Искупления Быть захваченным Темными Ангелами - судьба хуже смерти. Это известно любому имперскому солдату, который видел изувеченные тела своих бывших товарищей на поле битвы. Но не все души разрушаются от внимания детей Льва Эль’Джонсона. Некоторые из них, будь то случайность, небрежность со стороны их мучителя, или упорное сопротивление, умирают прежде чем их сломают. Но даже это не спасение. Плоть может умереть, но дух продолжает существовать, и колдуны Темных Ангелов вплетают заклинания в камеры пыток Легиона, которые захватывают таких призраков сразу после их смерти. Эти призраки связаны внутри Алтарей, структур из бледного камня и колючих цепей, которые парят в трех метрах над землей, удерживаемые мучениями пленных духов, в то время как колдун Темных Ангелов стоит на нем, высвобождая свои силы на своих врагов. Медленно, в течение многих лет, они истощаются, теряя свою волю, свои воспоминания, своё я, пока не останется ничего, кроме души, вопящей в постоянной агонии. Как только дух доводится до этого плачевного состояния, колдун может поглотить его, чтобы питать мощнейшие заклинания из их арсенала. Штормы мутирующей молнии, потоки голубого огня, которые расплавляют плоть, как воск, адские шепоты, которые сводят с ума всех, кто их слышит, - все это и многое другое возможно, когда колдун Первого Легиона владеет силой Алтаря. Но больше, чем разрушительная сила, которую они предоставляют колдунам, истинная опасность Алтарей заключается в их разрушительном психологическом эффекте. Полки Имперской Гвардии, которые удерживали свои позиции против порождений Хаоса и орд демонов, ломались, когда сталкивались с видом Алтаря Искупления, их храбрость сокрушена видом таких мучений. Вера в защиту Бога-Императора играет большую роль в моральном духе Имперской Гвардии, которая каждый день сталкивается с ужасами тотальной войны при служении Трону, имея только молитвы на устах и пугающее присутствие комиссаров позади, чтобы вести их вперед. Столкновение с неопровержимым доказательством того, что Повелитель Человечества не защищает души всех Своих слуг, - это то, что немногие солдаты могут выдержать, и почему у Инквизиции слишком часто не остается иного выбора, кроме как уничтожать целые полки, чтобы сохранить существование алтарей в секрете. Секреты создания Алтарей были открыты после изгнания Темных Ангелов в Око Ужаса, когда Легионы-Предатели потеряли последние благословения Губительных сил. Поскольку Первый Легион был вынужден силой имперского возмездия отступить в Око, трюмы его кораблей содержали много пленников, взятых с полей битвы Ереси и последующей Чистки. Когда вспыхнули Войны Легионов, Темные Ангелы искали какое-либо преимущество, чтобы удержать контроль над своими территориями, а Алтари стали результатом отказа тратить хотя бы одного заключенного. Говорят, что колдун, который кодифицировал обряды творений для Алтарей Искупления, был вознагражден демонами, поднявшись, чтобы стать одним из первых эрцгерцогов Цисгорога. Эта легенда правдива, хотя, как и все другие истории, распространяемые Первым легионом и среди него, она не говорит полной правды. Колдуну действительно было дано бессмертие, когда он вознесся к демону - и затем его адский дух был пойман и связан в алтаре самого Льва Эль’Джонсона, на его темной башне, откуда Демонический Примарх следит за своими слугами организуя падение миров и совершая нечестивые обряды, которые сгибают ткань космоса по воле его Темного Бога. Менее чем одному из десяти тысяч пленников Темных Ангелов удается стать жертвой алтаря. Тем не менее, в Алтарях никогда не бывает недостатка в душах, так как зло Первого Легиона действительно огромно. Тем не менее, сами алтари относительно редки, и только дюжина была добавлена в Воинство Белиала. Изуралитские Ходоки В то время как все мутанты противны верному гражданину Империума, изуралиты особенно ужасны, для созерцания. Эти монстры выглядят как огромные пауки, самые маленькие два метра в ширину, самые большие и самые старые почти десять, с двумя дополнительными особенностями, объединяющими то, что уже было бы довольно кошмарным аспектом. Первый - тонкий, и его легко не заметить: у Изуралита девять ножек вместо восьми, обычно встречающихся у арахнидов. Дополнительная конечность идентична другим и может находиться на любой стороне существа. Вторая особенность, однако, гораздо более тревожная. Подобно пародиям кентавров древних легенд, у изуралитов имеется человеческий торс, с функционирующими руками и головой. Иногда эти тела прекрасны, иногда гротескны. Являются ли изуралиты потомками паукообразных существ или устойчивой цепью нечеловеческих мутантов, неизвестно. Они впервые встретились во время Великого Крестового Похода, и после того, как они уничтожили первый экспедиционный флот, который вступил с ними в контакт, Темные Ангелы были назначены на их уничтожение. Это было вскоре после того, как Лев захватил контроль над Легионом, но после того, как он отправил Лютера обратно на Калибан. Согласно архивам Великого Крестового Похода, после нескольких первоначальных неудач война прошла успешно, и Изуралиты были уничтожены до последнего. Но по правде говоря, Лев Эль’Джонсон сохранил некоторых из них, удерживая их в стазисе, говоря магосам, ответственным за их содержание, что их нужно препарировать для дальнейшего изучения. Спустя годы в Звездах Гало Темные Ангелы разморозили Изуралитов и экспериментировали с ними. В конце концов им удалось приручить их и научить использовать оружие людей, длинные копьями и оружие дальнего боя, чтобы дополнить истекающие ядом клыки и когти их паучьих тел. В ямах, освещенных только химическими факелами, изуралиты размножались тысячами, а затем миллионами - армией монстров, чтобы обрушиться на миры Империума, чтобы утопить их в потоке кошмаров. Но до того, как это могло произойти, Трамасский Крестовый Поход достиг их ям для разведения. Повелители Ночи были в ужасе от того, что сотворили Темные Ангелы, и они были полны решимости уничтожить Изуралитов. В течение нескольких месяцев они боролись с пауками в подземных туннелях безымянного мира, пока Фел Жарост, главный библиарий Восьмого легиона, не столкнулся с королевами в самых глубоких камерах и не разрушил всю сеть телекинезной силой, после которой он едва выжил. Главный библиарий так и не выздоровел, и ученые Восьмого легиона считают, что эта слабость сыграла свою роль в его возможной ужасной кончине в руках Вулкана позже во время Ереси. Что касается Изуралитов, то выжило лишь несколько монстров, найденных Темными Ангелами и доставленных в Цисгорог после разгрома на Терре. Никто не знает, действительно ли изуралиты разумны. Они могут общаться друг с другом, и их можно научить говорить на человеческих языках. Но в их фальшивых головах нет мозга, точно так же, как их торсы не содержат никаких органов, которые можно было бы ожидать в человеческом теле. Более того, их мысли невозможно понять телепатам - они просто слишком чужды, для чтения. Поэтому вполне возможно, что каждый раз, когда Темный Ангел говорит с Изуралитом, монстр просто реагирует на раздражители, следуя образцу разговора, как машина или хорошо обученное животное. К счастью для Империума, Изуралитов редко можно увидеть за пределами Глаза Ужаса. Они существуют в губительных энергиях этого царства и сражались вместе с Темными Ангелами во многих бесконечных битвах, которые противопоставляют сыновей Льва Эль’ Джонсона другим Легионам Предателям. На Цисгороге они построили огромные ульи, сосредоточенные вокруг королев размером с Гибельный клинок, которые порождают сотни потомков с каждым оборотам мира вокруг своей темной звезды. Армии, которые изливаются из этих пещерных городов, сражались в сотнях демонических миров и привыкли сражаться со всеми видами врагов во всех видах невозможной среды. Вот почему, когда Белиал собрал своё воинство, он отправил послов в города Ходоков, призывая древние клятвы верности. Тысячи из них были отправлены в ответ, выползая из ульев и по равнинам, как поток паразитов. И все же остается вопрос: изуралиты, люди которые превратились в монстров, или монстры, которые научились имитировать людей? И, что еще более тревожно, есть ли разница? Паладины Девяти Врат На Цисгороге есть девять врат, скрытых и постоянно перемещающихся из одного места в другое. Эти врата ведут в цитадель Паладинов Девяти Врат, ордена Темных Ангелов, которые посвящают себя раскрытию своего полного потенциала в качестве орудий Тзинча через боевое мастерство. Где находится цитадель на Цисгороге - или вообще, находится ли он вообще в Мире Туманов и Теней - неизвестно, и нет ни окна, ни какого-либо способа выглянуть наружу изнутри, ни выхода, кроме ворот. В пределах этой крепости паладины (которые когда-то были известны как Крыло Смерти, элита Первого легиона, как утверждают, были наказаны за провал во время Ереси из-за того, что были вынуждены отказаться от своей приспособляемости и широкого арсенала оружия), превращаясь в одного из девяти Путей, овладевающие использованием оружия, редко используемого воинами Хаоса, чтобы получить преимущество перед врагами, используемыми для борьбы с более традиционно вооруженными противниками. Любой Темный Ангел может попытаться присоединиться к Паладинам, хотя только те, которым благоволит Тзинч, могут найти одни из врат (хотя это балгославление может принимать различные формы, от шепота призрака убитого врага до узоров в тумане или, казалось бы, случайной удачи). Никто не может выбрать, через какие ворота они пройдут, что является волей Тзинча и определяет, по какому из девяти Путей они пойдут. Однажды назначенный на Путь, Темный Ангел будет тренироваться днем и ночью под опекой духов мертвых членов ордена, которых вытаскивают из любого угла Варпа, в который их душа попала, чтобы выполнить эту обязанность. Предполагается, что паладины отрекаются от своих клятв верности и посвящают себя ордену, который назначает их отрядам на основе непонятных критериев и толкований воли Изменяющегося Бога. На практике, конечно, это не так. Паладины по-прежнему принадлежат к бесчисленным тайным обществам Первого легиона, и их назначение определяется политикой и покровительством (некоторые утверждают, что это проявление воли Тзинча). Первые восемь школ Девяти Врат являются относительно приземленными, обучая использованию оружия, которое было изобретено человечеством в некоторый момент в течение долгой и кровавой истории вида. Кнутоподобный уруми; негабаритный клинок нагамаки; мечи с двойным лезвием, которыми пользовались только безумцы и настоящие гении перед основанием паладинов; остроконечный кнут, чье владение требует понимания в расчетах Суда перемен; искусство владения парными изогнутыми клинками шотелей; заострённые диски, когда-то известные людям древней Земли, как фэн-хо-лун; утренняя звезда, с каждым шипом, помазанным кровью демона, и рукоятью, выгравированной волшебными рунами; и шипастые рукавицы, выкованные из живого металла, добытого в недрах крепости. Это оружие, используемое паладинами первых восьми путей, и те, кто выжил во время обучения, выходят из крепости как одни из величайших бойцов Легионов Предателей, используемых в качестве чемпионов многими полевыми командирами Темных Ангелов. Самыми редкими и почитаемыми являются Паладины Девятого Пути, которые сражаются без оружия, лишь именами Тзинча. Каждый из них проводит в цитадели десятилетия (иногда столетия), изучая бесконечно сложные значения одного из девятисот девяносто девяти имен Изменяющегося Бога. Когда они выходят на поле битвы, они делают это в простых одеждах, лишенных каких-либо отметок, и потоки конфликта растекаются вокруг них, оставляя их нетронутыми. Они могут какое-то время сражаться с оружием, данным им геносеменем Льва Эль’Джонсона, используя свою сверхчеловеческую силу, в то же время будучи защищенными от вреда силой Имени, но в конечном итоге они произнесут Имя, и это уничтожит их вместе со всем вокруг них. Таким образом, Паладины Девятого Пути - это живые бомбы, хотя каждое Имя имеет разный эффект. Некоторые высвобождают чистый огонь разрушения, в то время как другие превращают все в зоне воздействия в кристалл или камень - и один, как говорят, обращает верность всех, кто слышит его, к Архитектору Судьбы, независимо от того, насколько сильна их воля. Но независимо от эффекта, Паладин не может выжить, произнося Имя Темного Бога. Из-за своей редкости и исключительной мощи эти нечестивые чемпионы редко покидают крепость ордена. Говорят, что первым участником Девятого Пути является не кто иной, как Ольгин, когда-то капитан Крыла Смерти, который был приговорен к отказу от всех видов оружия за свою неспособность заставить Восьмой легион склониться во время Трамасского Крестового Похода. Другие Темные Ангелы, которые сражались в Крестовом походе под командованием капитана Ахалоса, утверждают, что они не помнят, как Ольгин и его силы когда-либо принимали участие в войне против сыновей Керза, и задаются вопросом о том, какой может быть правда. Ни один из участников Девятого Пути не присоединился к войску Белиала, но более трехсот воинов из всех остальных присоединились к нему, каждый из которых стремился доказать превосходство своего Пути, став тем, кто захватит Сайфера. Машины Нефилим По всей галактике Рыцарские Дома и Легионы Титанов обмениваются историями о Машинах Нефилим, одной из величайших богохульств против Бога-Машины. Они были впервые разработаны в Звездах Гало, среди нечестивых лабораторий Темных Ангелов, вдали от остальной части Империума. В течение десятилетий магосы еретики и ученые работали вместе, стремясь собрать силу человеческой души в свои машины. Тем не менее, несмотря на все их усилия, их работа действительно продвинулась, когда Первый Легион доставил им выживших целого Рыцарского Дома, чтобы они могли экспериментировать, как они пожелали. Ересь только началась, и Рыцари отказались присоединиться к восстанию Жиллимана. То, что магосы сделали с Рыцарями в своих лабораториях, неизвестно, но когда Повелители Ночи сожгли все это, ворота распахнулись, и появились Нефилим, ужасные и уже залитые кровью их создателей. Воинам Севатара удалось уничтожить Нефилим, но они не смогли помешать Темным Ангелам восстановить останки. Во время Ереси Робаута больше не было видно Нефилим, но Первый Легион не забыл их. На Цисгороге воители Темных Ангелов работали над тем, чтобы расшифровать работу мертвых темных магосов, вытаскивая их дух из Варпа, чтобы допросить их, прежде чем отправлять их обратно к заслуженным мукам. В конце концов они преуспели, и Нефилим снова пошли под знаменем Льва Эль’Джонсона. Прошло время, прежде чем Империум узнал об этом новом дополнении к рядам армий Хаоса не потому, что Темные Ангелы не желали использовать их в Долгой войне, а потому, что они не оставили выживших на своем пути. Каждый Нефилим построен вокруг мозга мутанта-псайкера, клонированного из генного материала, извлеченного из альфа-плюс псайкеров и древних родословных Рыцарей. Разум этого псайкера служит проводником энергии Варпа, оживляя конструкцию Темных Механикум вокруг его поддерживающего Рыцаря. Все Нефилимы имеют разные замыслы, рожденные извращенным воображением варп кузнецов. Некоторые - невероятно прочные, и способны выдерживать огромный урон, другие - более проворны, и развивают невозможную для такой махины скорость. Колдуны и воители Первого Легиона нашли способ захватывать душу мозга, когда они уничтожены, и имплантировать их в новые, чтобы избежать потери боевого опыта. Эти души совершенно безумны в результате своего кошмарного существования и последующих травматических «воскрешений». Те псайкеры, которым удалось проникнуть сквозь ненависть и мучения, говорили о неопытных, на уровне младенца, умах, не понимающих кем они являются на самом деле. Но варп-кузнецы скрыли два факта от остальной части Легиона. Первая заключается в том, что на протяжении всей Долгой войны и независимо от того, сколько ресурсов было вложено в их строительство, никогда не было более трехсот тридцати двух Машин Нефилим одновременно. Во-вторых, когда Империум захватил останки убитого Нефилима в 429M36, анализ биологического вещества, указывал а то, что мозг умер за несколько лет до уничтожения машины. Разбросанные по Глазу и галактике и с их ограниченным числом, на Цисгороге было только семнадцать Машин Нефилим, когда Белиал вызвал - и только десять из них смогли пройти через порталы, ведущие к Паутине. Вороны В то время как становление Дредноутом считается честью среди лояльных Легионов, для тех, кто нарушил свою клятву Императору, тюремное заключение в одном из этих почтенных боевых машин считается одним из самых страшных и жестоких наказаний. Это потому, что, хотя верный космический десантник держится после смерти благодаря знанию своего долга, предатель не имеет такой веры, чтобы удержать свою личность, оставляя его легкой добычей безумия. Те немногие Дредноуты Хаоса, которые не являются бездумными машинами разрушения, являются одними из самых опасных слуг Варпа, поскольку их воля оказалась достаточно сильной, чтобы противостоять почти полному отделению от своих чувств. Тем не менее, даже среди Дредноутов Хаоса, Вороны особенно прокляты. Эти измученные машины являются символом искаженных верований Темных Ангелов, превращенных в искривленный адамантий. После поражения Легионов предателей на Терре Темные Ангелы добровольно отказались от своей свободы выбора, приписывая все свои действия воле Бога Хаоса Тзинча. Чтобы снять с себя ответственность за тот факт, что именно их предательство привело к будущему, которое они стремились предотвратить, они приняли веру в то, что свободная воля - иллюзия, и только Архитектор Судьбы определяет путь. Тем не менее такие убеждения поднимают вопрос: как Первый Легион может наказать тех из своих братьев, кто не справляется со своими назначенными задачами, поскольку такая неудача, согласно их собственным писаниям, также должна быть волей Тзинча? Именно для того, чтобы ответить на это затруднение, те, кто потерпел поражение в Первом легионе, передаются капелланам-дознавателям, которые приведут свою жертву к самому краю смерти и здравомыслия. Тогда и только тогда замученная душа будет поймана в ловушку внутри Дредноута, где темные чары и искусство Варп-кузнецов будут держать его в этом состоянии душевного расстройства и физической агонии постоянно, пока он не будет освобожден смертью на поле битвы, его вопящий дух послан в Варп, чтобы предстать перед судом Изменения. В результате этого непрекращающегося мучения все Вороны чередуются между периодами абсолютного безумия и изможденного здравомыслия, поскольку сила их разума возрастает и уменьшается в соответствии с прихотями Изменяющегося Бога. Но даже в муках безумия, Вороны - ужасающие воины, оснащенные ужасным оружием, созданным в кузницах Цисгорога. Большинство Воронов оснащены только для ближнего боя, чтобы Темным Ангелам было труднее повернуть оружие против своих братьев. Удержанные в цепях между битвами, они обрушиваются на врагов Легиона в первой волне, чтобы разрушить линии вражеской брони и разбить их укрепления. У большинства отрядов Первого легиона где-то на кораблях будет хотя бы один Ворон. Пустые саркофаги хранятся на Цисгороге, который является единственным известным местом, где можно проводить ритуалы. Первым из Воронов был капитан Девятого Ордена, Алахос, который, как говорят, был тем, кто отдал приказ открыть огонь Темным Ангелам на Истваане V. Алахос заработал гнев своего Примарха, когда он не смог остановить Повелителей Ночи в Трамасском Крестовом Походе, что привело к опустошению давно скрытых цитаделей Первого легиона в Звездах Гало, в то время как Лев Эль’Джонсон стал демоном с Леманом Руссом на его стороне. В своем гневе недавно вознесенный Демонический Примарх оторвал конечности капитана, прежде чем использовать свои силы для сохранения жизни головы командира и внедрить ее в шасси дредноута. Когда Воинство Белиала собралось на Цисгороге, темницы, где хранятся Вороны между сражениями, были открыты. И все же не было никаких признаков самого Алахоса. Отвергнутые Когорты Со времен Ереси и падения девяти Легионов в Хаос Темные Боги не прекращали своих попыток втянуть в свои когти больше Ангелов Смерти Императора. Несмотря на все усилия командиров и капелланов, отдельные представители лояльных Легионов все же поддаются шепоту Варпа. Их пути к падению разнообразны, потому что Губительные Силы всегда изобретательны в своих методах соблазнения праведных душ в адское рабство. Отверженные когорты состоят из таких воинов, которые приняли Тзинча и вступили в ряды Первого легиона. Существует девять таких отрядов, каждый из которых состоит исключительно из воинов определенной генной линии. Каждый из них также страдает от особого проклятия от Льва, как искупление их прежней верности и наказание за грехи их предков против Тзинча. Перед отправкой когорт к Белиалу, Лев Эль’Джонсон пообещал, что когорта, которая захватит Сайфера, будет освобождена от их проклятия - но только эта когорта. Таким образом, силы Хаоса продолжают доказывать, что они являются их величайшим врагом, ибо предательство проникает в самые души воинов Когорт. Дети Императора: измученные сыновья Фулгрима, которые присоединяются к Тзинчу, прокляты страданием. Каждый раз, когда они наносят удар по врагу, они чувствуют боль, которую они причиняют этому существу. Под их доспехами их тела несут психосоматические шрамы их сражений. Измученные закрывают свои умы для собственных страданий и при этом становятся совершенно безразличными к тому, что они причиняют другим. Поскольку они не заботятся о своей собственной жизни, Измученные служат агентами Льва в тех миссиях, где очевидно, что выживание не вариант. В результате этого и того факта, что Третий Легион никогда не был очень многочисленным, очень немногие Измученные собрались на Цисгороге, когда было собрано войско Белиала. Железные Воины: тела Безжизненных переделаны в конструкции из сверкающего металла и адского стекла, их души горят внутри, приводя в действие механизмы их физической формы. Возрожденные как архитекторы Варпа, их умы работают холодным и чуждым образом, вся эмпатия удалена из них, заменена непостижимыми желаниями и эмоциями. Но они хранят все воспоминания о плоти, и это сводит их с ума, потому что они жаждут почувствовать эти ощущения снова - и невозможность этого толкает их к еще большей жестокости, на радость Тзинча. Темные Механикум почитают их и одновременно боятся, поскольку, по-видимому, они достигли совершенного союза души и машины, превосходя плоть, но сделали это благодаря вмешательству Темного Бога, а не своими собственными усилиями. Ужасная сущность их движущей силы делает их трудно убиваемыми, и почти три сотни из них присоединились к великой охоте Белиала. Повелители Ночи: сыновья Конрада Керза, которые отказываются от стремления к справедливости ради своих собственных амбиций, приветствуются в лоне Тзинча с распростертыми объятиями, но этот прием - обман. Проклятие Неприсоединившегося проявляется медленно и со временем ухудшается. Способность предвидения, дремлющая в генной линии Короля Ночи, срабатывает от прикосновения Великого Мутатора, что делает их восприятие окружающего мира все более и более несинхронизированным. Они видят прошлое и будущее вместо настоящего, пойманные в мерцающих видениях, которые им кажутся такими, что они длятся секунды, минуты или даже часы, прежде чем их осознание возвращается к настоящему, пройдя менее миллисекунды. Преимущества, предоставляемые этими видениями, едва достаточны, чтобы компенсировать резкое ощущение, вызванное смещением, и многие из Неприсоединившихся сходят с ума, поскольку их способность отделять реальность от видения исчезает. Безумные провидцы, слабо понимающие реальность, Неприсоединившиеся - страшные враги. Пожиратели Миров: все, что известно о сыновьях Ангрона, пришедших на службу к Тзинчу, это то, что их называют Безымянными. Точная природа проклятия, наложенного на них, неясна, и ни один из них никогда не был замечен снова после достижения Цисгорога и становления на колени перед троном Льва Эль’Джонсона. Гроссмейстеры считают, что им дано конкретное задание, одно из таких важных, что, даже когда войско Белиала собралось, никто из Безымянных не ответил на его призыв. Гвардия Смерти: те из Гвардейцев Смерти, которые своей волей сломили вину в течение вечности геноцида, стремятся снять ответственность за свои действия, обратившись к Архитектору Судьбы, известны как Обреченные. По мнению Льва Эль’Джонсона, усилия сыновей Мортариона по предотвращению гибели людей являются оскорблением грандиозного плана Тзинча, потому что верить в то, что его действия могут изменить судьбу другого, - величайшее высокомерие. И поэтому Демонический Примарх дарует им марку, которая дает им совершенное знание о том, когда они умрут. Пока это назначенное время не будет достигнуто, ничто не сможет их убить, но как только оно наступит, смерть неизбежна. Обреченные лишены возможности говорить о том, как долго им осталось, но Воинство Белиала собралось, они пришли присоединиться к нему с мрачной решимостью на лицах. Тысяча Сынов: самая немногочисленная из всех когорт, немногие сыновья Магнуса, нарушившие свои священные обеты и поддавшиеся искушениям Тзинча, известны как Безглазые. Изменчивая ненависть Бога и стремление к психической силе Пятнадцатого легиона хорошо известны, и те, кто преклоняют колено, вознаграждены и наказаны в типичном стиле Тзинча. Как видно из их названия, Безглазые слепы, их глаза (или кибернетические заменители) ритуально вырваны из глазниц, а шлемы перекованы для снятия линз с глаз. Взамен они получают чудовищные знания, которым их учат Повелители Изменений в окутанных туманом башнях Цисгорога. Тысячи Сынов знают только о девяти таких мерзостях, которых они еще не убили, и все они были посланы, чтобы помочь Белиалу, вместе со своими окружениями культистов и колдунов. Сыны Хоруса: эти сыновья Первого Примарха никогда не узнают радости или удовлетворения: их мозги изменяются прикосновением Великого Мутатора, чтобы удалить гормоны, ответственные за эти чувства. Нечестивыми движут горечь и ненависть, поглощенные тем, что они считают величайшей несправедливостью вселенной по отношению к ним. По их мнению, независимо от того, как тяжело сражается Шестнадцатый Легион, сколько бы он ни достиг, все эти усилия ничего не значат, поскольку Империум все еще разваливается, десятилетие за десятилетием. С их разумом, восстановленным Богом Лжи, Неразумные совершенно лишены совести и несут ответственность за некоторые из величайших злодеяний и геноцидов, совершенных последователями Тзинча. Они - единственная отвергнутая когорта, которая не заботится об обещании снятия проклятия - все, чего они хотят, - это чтобы Сайфер, бросавший вызов Хаосу в течение десяти тысяч лет, был низведён до их уровня. Несущие Слово: сыновья Лоргара, которые отказываются от правды ради лжи Тзинча, известны как Нечестивые, никогда больше не выкрикивающие свое неповиновение Хаосу в галактике. Руки демонов Тзинча превратили их доспехи в конструкции из бронзы и серебра, превратив их в иконы языческих богов, каждый из которых является обликом Бога магии. Каждому из Нечестивых дается демоническое оружие, содержащее сущность ложного бога, изгнанного в Эмпирей 17-м легионом в прошлые века, и он должен вести постоянную битву за контроль с Нерожденным. Общаясь через вокс-сигналы и жесты, Нечестивые - это темные паладины Тзинча, обыскивающие Глаз Ужаса в поисках реликвий Хаоса и темных артефактов, чтобы вернуть их в Цисгорог. Альфа-Легион: Проклятые пустотой, воины двадцатого, которые начинают упиваться интригами и заговорами ради самих себя, не могут вспомнить ничего из своей жизни, прежде чем они приняли сознательное решение нарушить свои клятвы и следовать по пути Тзинча. Эта потеря памяти происходит, когда они клянутся Темным Ангелам. Полые ищут конца проклятию не потому, что жаждут своего потерянного прошлого, а потому, что знание, которое было у них отобрано (знание методов Альфа-Легиона, их скрытых твердынь и разведчиков), было бы очень полезно для них, чтобы подняться в рядах слуг Архитектора Судьбы. Мастера обмана и приспособляемости, сотня полых воинов ответили на призыв Белиала к оружию.***
Твое непослушание бесполезно. Однажды ты был моим, марионетка, и ты будешь снова!
***
Калибан, Сегментум Обскурус, 007.M31
В течение нескольких месяцев Захариил страдал в глубине Калибана, его разум и душа медленно разрывались на части и восстанавливались Уроборосом. Когда это продолжалось, оставшиеся силы предателей на Калибане пошли на север, чтобы найти убежище в огромных лесах, которые Империум еще не прочесал. Они оставили города, заполненные ловушками и демонами, вынудив Падших использовать свои силы для очищения освоенных территорий, а не двигаться на север, чтобы нанести удар в сердце этой инфекции со всей своей силой. К этому моменту главный библиарий считался умершим, а его заместитель, Вассаго, принял на себя обязанности лидера психических сил Падших и советника Астеляна (Лютер пробудился от своей комы в момент исчезновения Захариила, но ему еще предстоит полностью выздороветь). Но Захариил не был мертв. Вызванные Уроборосом, оставшиеся Второрожденные и их орды культистов собрались в руинах аркологии, куда он упал, не зная, чего они ждут. Затем земля раскололась, и Захариил вышел из глубин, возродившись как чемпион Уробороса, сосуд его чудовищной силы в материальном мире. Сломленный Великим Змеем и наделенный его ужасной мощью, смех Захариила после освобождения вселил страх даже в сердца одержимых, которые отшатывались в страхе. За Захариилом пришли мертвые из аркологии, сотни тысяч из них. Небольшие отпрыски Уробороса зарылись в трупы, оживив их в гротескной пародии на жизнь. Мужчины, женщины и дети, все они были превращены в корм детей Уробороса. В руках Захариил держал меч, который он нес с собой в глубину, выкованный из клыка великого зверя, которого он убил как рыцарь-ученик - подвиг, равный только самому Льву. Его силовой посох был сломан, как и его пси-капюшон и другое оружие, но лезвие осталось. Однако, как и его владелец, меч был изменен Уроборосом. Он был окутан тьмой и жаждал крови и душ. Захариил держал его в воздухе, и по его приказу орда, которая собралась в руинах, двинулась на юг, по прямой дороге к Альдуруху. Наблюдатели отправленный Астеляном следить за руинами, сообщили крепостям, стоявшим на пути армии, о внезапном наступлении того, кого они считали побежденным противником. Они также несли весть о фигуре во главе этой армии, облаченные в нечестивую силу и несущий меч, который признали все воины Падших. Первая битва, в которой участвовали объединенные орды Хаоса, была против форпоста Имперской Армии, который был преобразован в главную крепость, охранявшую северный фронт. Под командованием Захариила орда нежити побежала к стенам, делая скаты из их тел и преодолевая валы. Через несколько мгновений защитники цитадели были убиты - кроме одного. Несчастный Марбас, Падший, принявший свой титул как знак покаяния за предательство своего Легиона, выступил против полчищ Уроборос как последний оставшийся в живых его роты. В течение семи часов он держал оборону против ходячих трупов, сражаясь своими бронированными кулаками после того, как у его болтера кончились боеприпасы, и его цепной меч сломался. В конце концов, его убил сам Захариил, отрубив ему конечности с помощью силы Уробороса, а затем обезглавил его своим демоническим мечом, отправив его душу Уроборосу. И все же жертва Марбаса дала время выжившим добраться до Альдуруха и предупредить Лютера о судьбе его лейтенанта. Когда он услышал, что Захариил поддался Хаосу (поскольку теперь он знал, что это было имя зла, которое постигло Калибан), Лютер почти отчаялся. Он знал, лучше, чем кто-либо другой на планете, насколько могущественным был библиарий, сражаясь вместе с ним против великих мерзостей Сароши. Когда Исрафаэль умер, а остальные библиарии изо всех сил пытались сохранить свое здравомыслие, а душа Калибана все больше погружалась в безумие, Лютер опасался худшего. Несмотря на все свои силы, на все свои тренировки и сверхчеловеческие навыки, Падшие были все еще смертными. Что они могут сделать перед лицом такого зла, кроме как стоять и умирать, никогда не сдаваясь? Именно тогда в Альдурух пришел посетитель. Одинокая женщина, которой, казалось, было не больше двадцати лет, она несла деревянный посох и носила неприметную гражданскую одежду. Она шла пешком и предстала перед воротами крепости, и ни один из военнослужащих Имперской армии, которым было поручено охранять окружающий район, понятия не имел, как она прошла через их линии. Понятно, что Падшие на страже были осторожны, но слова, которые она произнесла, потрясли их. — Я Моргана, дочь Лютера, и я пришла поговорить с моим отцом. Почти столетие назад, всего за несколько месяцев до того, как Лютер найдет молодого дикого мальчика, которого он назовет Лион Эль’Джонсон, жена Лютера Фьора умерла, родив дочь. К шоку и отчаянию скорбящего мужа, ребенок проявил сверхъестественные способности, хотя ему было всего несколько дней. По обычаю, калибанцев, Лютер должен был убить ее, но он не мог заставить себя сделать это. Он забрал свою дочь и оставил своих родственников, отправившись вглубь леса, пока не нашел одного из отшельников Калибана. Отшельниками были загадочные личности, мужчины и женщины, которые, как говорили, обладали странными способностями. Лютер попросил того, кого он нашел, позаботиться о его дочери, потому что он знал, что она не выживет в обществе Калибана, и что он не сможет помочь ей овладеть ее способностями. Отшельник согласился, и Лютер оставил свою дочь позади, возвращаясь к своей жизни с разбитым сердцем, его родственники предполагали, что он сделал то, что нужно было сделать. Возможно, именно эта потеря заставила его пощадить дикого ребенка, с которым он столкнулся несколько месяцев спустя. Лютер оставил две вещи своей дочери: кулон, принадлежащий ее матери, и имя: Моргана. Теперь ребенок, который стал молодой женщиной, несмотря на смертную жизнь, прошедшую после её рождения, пришел в Альдурух в самый мрачный час своего отца. Когда Лютеру сообщили о её прибытии, он приказал, чтобы ее немедленно пропустили. Астелян настоял, чтобы она по крайней мере сдала генный тест, чтобы удостовериться, что она была тем, кем она себя назвала. Она позволила апотекариям взять образец своей крови, и результаты не только подтвердили, что она действительно была дочерью Лютера, но и показали, что ее психический потенциал огромен. Моргана познакомилась со своим отцом в его кабинете - Лютер был достаточно силен, чтобы стоять - с Астеляном в кабинете. Она рассказала отцу правду об Уроборосе, которая передавалась из поколения в поколение отшельниками Калибана. Великий Змей был Варп-существом огромной, богоподобной силы, он был связан с сердцем мира в прошлые века, чтобы защитить галактику от него. Смотрящие во тьме, порода ксеносов, фигурировавших во многих легендах калибанцев, были созданы с единственной целью - следить за цепями Уробороса. Тогда Калибан был лишен жизни, но даже в заточении Уроборос мог влиять на материальный мир. Он притянул астероиды, несущие бактериальную жизнь на Калибан, и ускорил рост экосистемы, в которую могла проникнуть его порча. Это создало великих зверей, и когда Человечество прибыло на Калибан, Смотрящие призвали основать рыцарские ордена, чтобы помочь сократить количество монстров. Когда Лев истребил великих зверей, Уроборос ждал. И теперь, когда коллективная душа всей галактики трясется от бесчисленных ужасов и злодеяний Ереси, цепи Уроборос ослабли настолько, что смогли оказать свое влияние на Калибан гораздо более открыто. Однако, несмотря на то, что он мог довести людей до безумия и подчинить одержимых космодесантников, ему все еще требовался сосуд значительной психической силы, чтобы свободно проявлять себя - поскольку, несмотря на свою ужасающую силу и уникальную природу, он все еще был связан теми же правилами, которые все демоны должны соблюдать. — И этот сосуд Захариил, — сказал Лютер. — Нет, — ответила Моргана, качая головой. — Его сломали, промыли мозги и заставили служить, но Уроборос не может по-настоящему воплотиться. Это самая хитрая часть замысла его тюрьмы: Великий Змей уже воплощен в Материуме. Но он может направить свою силу через него. А с таким чемпионом, он может подавить любое сопротивление своему влиянию на Калибана. Если он достигнет этого - если единственными душами, оставшимися в этом мире, являются души его последователей - тогда вся эта планета станет его телом, демоническим миром, не похожий ни на какой другой. Когда Человечество пришло на Калибан, Смотрящие были вынуждены изменить клетку Уроборос, чтобы учесть изменения в психическом ландшафте, вызванные вновь прибывшими. Они заключили сделку с первыми колонистами. Детали этой сделки утеряны или находятся за пределами нашей способности понять. Для нас сейчас важно, что если Уроборос выиграет эту войну, его цепи разорвутся, и он освободится, вырвавшись из этого мира, как птенец из яйца. Все оставшиеся в живых на Калибане умрут, хотя к этому моменту их гибель станет милостью. — Это… это безумие, — прошептал Астелян, держа голову в руках. Капитан Роты, который был свидетелем окончания Войн Объединения, Великого Крестового Похода и восстания, не теряя спокойствия, был фактически потрясен. — Это не та война, в которой мы можем сражаться, Лютер! Кровь Императора, это вовсе не война, это… это… Слова не выговаривались. Теперь он заикался, на него давила тяжесть руководства Падшими в течение нескольких месяцев, в то время как сам под растущим подозрением, в сочетании с присутствием Уробороса, становилось все больше. Затем Лютер положил руку ему на плечо. В отличие от Лютера, Астелян был полноценным космическим десантником и носил полный комплект доспехов, а Лютер был одет в простую монашескую одежду. И все же хватка Лютера была достаточной, чтобы унять дрожь Астеляна. Военачальник-терранин посмотрел в глаза рыцарю-калибанцу, и давление на его душу уменьшилось настолько, что он смог собраться с силами. Лютер ничего не сказал: он просто кивнул, увидев, что Астелян снова был самим собой, и повернулся к своей дочери. Он улыбался - маленькая, решительная, но, тем не менее, улыбка. — Ты пришла сюда не для того, чтобы сказать нам, что все потеряно, — сказал он. — Что тебе нужно, чтобы мы сделали? Моргана тоже улыбнулась, и вдруг Астелян увидел семейное сходство между ними. — Убийство Эль’Зурии ничего не решит в долгосрочной перспективе, — начала она. — В худшем случае это позволит Уроборосу проявить себя на поверхности, чтобы заменить его. Тем не менее, хотя Великий Змей может использовать его, чтобы добиться конца Калибана, он также может быть ключом, который нам нужен, чтобы победить мерзость раз и навсегда. Но для этого… нам понадобится помощь. Внезапно Лютер и Астелян повернулись, каждый лицом к противоположной стороне комнаты. Одним плавным движением Астелян выхватил меч, а Лютер взял нож, который лежал на его столе - церемониальный инструмент, но безусловно смертельный в умелых руках. Причиной их внезапной тревоги стала дюжина маленьких фигурок в капюшонах, которые внезапно появились в комнате. Смотрящие во Тьме оставались совершенно неподвижными. Моргана вздохнула. — Это помощь, о которой я говорила, отец.***
Паутина, 999.M41
Оставив мертвых позади, Сайфер и его союзники встретились с гнилыми. Теперь они двигались быстрее, отбрасывая осторожность в пользу скорости. Они могли чувствовать преследователей позади себя, темную волну, извергаемую из пасти ада, и знали, что только скорость может спасти их сейчас. Под его шлемом Ахримал истекал кровью, из его глаз текли алые слезы. Его разум и душа напрягались из-за присутствия Атласа Преисподней. Книга помогала Падшим, показывая им более быстрые пути, по которым их охотникам было бы труднее ориентироваться, но для Ахримала процесс был крайне болезненным. Первым признаком того, что было впереди, было жужжание мух, миллионы мух. Насекомые не могли выжить в этой части сети, где естественные жизненные процессы были остановлены или значительно замедленны (факт, который Падшие использовали в полной мере, маршируя без еды или отдыха). И все же шум был безошибочным. Затем пришло зловоние, сильный запах гнили и больной желчи. Это был запах безнадежного отчаяния, перенаселенных чумой переполненных городов, когда тела накапливали на улицах, и люди сжимались в своих заколоченных домах, сходя с ума от страха, молясь о спасении. Несмотря на разреженный воздух и дыхательные аппараты, которые носили Падшие (Сайфер притянул один к себе в рот сразу же после того, как они начали слышать отдаленное жужжание), запах безнадежности и разложения все еще проникал в их легкие. Наконец, они вышли из длинного зазубренного туннеля, стены которого, казалось, тянулись и пытались втянуть их в себя. Там, перед Падшими, на огромной равнине, покрытой руинами некогда великого и удивительного города, стоял Легион Чумы. Тысячи Чумоносцев в семичастных группах во главе с Геральдами сидели на верхушках отвратительных зверей, их крылья медленно дергались. Колокола из коррозийного железа висели над колесницами, построенными из гнилого дерева. Все они прозвучали, в идеальной синхронизации, когда Сайфер предстал перед демонической армией. Когда Падшие вздрогнули от нечестивого звука, появились лидеры адского войска. Их было четверо: двое были огромны и раздуты с чудовищной силой и милостью Нургла, двое других были размером с человека, но их истинную природу скрыть было невозможно. Они выглядели как мужчина и женщина, обнаженные и держащиеся за руки и словно прогуливающиеся вокруг. Но над их лысыми головами вился ореол из мух, а их зубы были такими же черными, как глаза в глазницах. Рой Нурглингов следовал за ними, как живой ковер, миниатюрные демоны сражались, за право быть растоптанными двумя существами. Сайфер уже встречался с одним таким существом и надеялся, что ненавистная тварь была единственной в своем роде. Он должен был привыкнуть, что надежды Повелителя Падших редко сбывались. Это были Мафусаилы, возвышенные среди всех слуг Нургла. И то, что двое из них были здесь вместе, было страшным свидетельством того, насколько много у них было неприятностей.***
Мафусаилы Инфицированные Гнилью Нургла после смерти обречены на превращение в Чумоносца, очередного прислужника в бесконечных легионах Бога Чумы. Чем дольше они сопротивляются болезни, тем выше в иерархии они будут стоять. Но есть истина, которую Нургл скрывал от своих последователей: гниль не может на самом деле убить. Даже когда плоть и разум разлагаются, душа остается нетронутой, скованная в своем теле. Только когда зараженный принимает свою смерть - когда он не может поверить, что он все еще жив, когда он убежден, что он должен быть мертв - он наконец погибает. Таким образом, инфицированные Гнилью Нургла могут выживать бесконечно, из-за болезни, которая делает их недостижимыми для старения или потребности в средствах к существованию, в ловушке непрекращающихся мучений и постоянного знания, что они могут положить конец всему этому, если они просто сдадутся. Почти все инфицирование в наилучшем случае держатся не более нескольких месяцев (или, более уместно, учитывая кошмарные симптомы гнили, в наихудшем). Но у всех правил есть свои исключения, и Мафусаилы - это те души, которым по той или иной причине удалось вынести гниль в течение сотен лет. Тысяча лет является средним показателем среди этой уникальной группы, хотя фактическое необходимое количество составляет семьсот семьдесят семь лет (или, по крайней мере, это то, что человеческая душа прочитала бы в Великой Книге Нургла). Мафусаилов намного, намного меньше, чем даже Демон-Принцев Нургла, и они почитаются всеми слугами Бога Разложения. В отличие от Князей Демонов, которых «настоящие» демоны считают ниже себя, Мафусаилы считаются превосходящими даже тех Нерожденных, порожденных собственной сущностью Нургла. Это темные Святые Нургла, предвестники нечестивой чумы, благословленные среди благословенных - самые достойные из всех любимых детей Дедушки. Даже среди культистов Нургла они являются малоизвестной легендой, которая считается мифом для большинства, кто лишь слышал это имя. Но те, кто сталкивается с ними, навсегда изменились, их преданность Нурглу вновь сформировалась благодаря этому проблеску гнилого совершенства. Каждый Мафусаил выходит далеко за рамки здравомыслия и безумия во время его вековых мучений. Мучения гнили сотни раз ломают их разум, оставляя то, что может постичь только самый извращенный интеллект. Они ужасно мощные, каждый из них - сосуд для гнили, способный распространять её по своему желанию. Сама реальность искажается от их присутствия, не в силах выдержать напряжение их нечеловеческой воли. Они охотно принимают Нургла, их смертное существование — далекое воспоминание, поскольку они «жили» с Гнилью Нургла гораздо дольше, чем без нее. Но в отличие от всех других пораженных, Мафусаилы никогда не умирают от этой болезни. Они остаются в своих смертных телах из плоти, крови и желчи. Их биология превращается в непостижимое слияние естественной жизни и порожденных деформациями патологий, существующих в неустойчивом равновесии, навязанном неукротимой волей Мафусаила. Таким образом, их почти невозможно убить: их душа пронизывает каждую клетку их тела, и до тех пор, пока остается один кусочек их сущности, они будут регенерировать. Только бросок в звезду или плазменный реактор может по-настоящему убить Мафусаила, и они настолько редки, что никто не знает, что происходит с их душой, когда они действительно убиты. Даже демоны Нургла могут только догадываться.***
— Императорские кости, — проворчал Уразель. — Думаю, у нас проблемы, сэр. — Будьте наготове, — приказал Сайфер Падшим, тихо говоря. — Мы не хотим начинать что-либо, если мы не должны это делать. Стойте здесь, и дайте мне разобраться с этим. Младшие воины недоверчиво смотрели на него, но они подчинились его приказу, хотя держали оружие наготове. Медленно, держа руку рядом с оружием, но не хватая его, Сайфер подошел к четырем вождям Чумного легиона, останавливаясь, когда их коллективное зловоние было почти слишком сильным, чтобы он мог вытерпеть, даже с его маской, фильтрующей воздух. Ему нужно было говорить, а это значит, что ему нужно дышать. Вблизи присутствие четырех чемпионов Хаоса было почти невыносимым. Оно давило на его душу как физическое притяжение, пытаясь утопить его в глубине Хаоса. — Я Адамант, — сказал Мафусаил, похожий на мужчину. — Я Вечная, — сказала Мафусаил похожая на женщину. На первый взгляд их голоса были полностью человеческими, но Сайфер мог слышать тонкие ритмы, скрытые в каждом дыхании, пытающиеся проникнуть в душу слушателей и посеять ужасные семена. Однако такие уловки были бесполезны против него. Его разум выдерживал гораздо более сильные ментальные атаки, чем эта, - но, к сожалению, не выдерживал то, что имело значение больше всего. Повелитель Падших перевел взгляд на двух больших демонов, по очереди изучая каждого из них. Он узнал одного из них - толстую и огромную фигуру с изодранными крыльями и складками гниющего жира, торчащими между пластин из ржавого керамита. Он сражался с ним тысячу лет назад, среди нетронутых башен города-кузницы Адептус Механикус, чтобы не дать ему претендовать на один из почти мифических Ключей Хель, эти техно-реликвии, которые были запрещены Десятым Легионом во время Великого Крестового Похода. Большинство Ключей уже были получены Железными Руками, но некоторые из них все еще были защищены верными слугами Трона, и Сайфер прекрасно знал, какой потенциальный ущерб мог бы нанести тот, кто получит их. — Привет, Кастиган, — крикнул Сайфер, наполняя слова таким большим сарказмом, как только мог. — Прошло много времени с тех пор, как мы встречались в последний раз. Как голова? Плазменный выстрел, похоже, согласен с тобой. Кастиган Улок был когда-то командиром Железных Рук - Железным Отцом, которого уважали за его навыки и тактическую проницательность. Но после падения Десятого Легиона в Хаос он стал Мастером Ржавчины, и благодаря многим нечестивым действиям ему был дарован дар демонизма. Там не было никаких следов благородного воина, которым он когда-то был, только пустое, бездушное чудовище. В последний раз, когда они встречались, Сайфер несколько раз выстрелил ему в голову из плазменного пистолета, пока не осталось ничего, кроме дыма, и его тело не растворилось в сырой материи Варпа, его адская сущность была отброшена обратно в Эмпирей. Но, похоже, тысячи лет было достаточно, чтобы Нерожденный смог вернуться даже после такого тщательного уничтожения. — Я заставлю тебя страдать за то, что ты сделал, — пообещал Князь Демонов. — Шесть раз я убивал тебя в битве за Серебряные врата, и шесть раз ты поднимался, прежде чем предательски ударил меня. Ты не мертв и не жив. Само твое существование является оскорблением для Бога Распада. Сайфер просто покачал головой, слегка улыбаясь, прежде чем обратить свое внимание на демона, который стоял между Кастиганом и двумя гуманоидами. Это был Великий Нечистый, возвышающийся над Повелителем Падших и лениво держащий в руках большой ржавый меч. — Я тебя не узнаю, — сказал он Великому Демону. — Кто ты? — Я — Лургон, — взревело существо, словно ржавый гвоздь, рассекающий гнилую доску. — Ты далеко от Сада своего хозяина, демон. Как вы сюда попали? — Со значительными усилиями. Дедушка Нургл действительно не хочет, чтобы ты попал в руки Тзинча, малыш. Он послал нас сюда, чтобы пригласить тебя навестить его в его саду.***
+++ Инквизиторский отчет 2827295 — Уровень классификации: черный +++ +++ Проверка уровня допуска… +++ +++ Авторизация подтверждена +++ +++ Доступ предоставлен +++ +++ Тема: Мир-Улей Абсолют Рич - Сегментум Солар +++ +++ Мысль дня: Невежество - это Блаженство. Но Верность - это сама по себе награда. +++ Следующий документ представляет собой приблизительный график событий в мире Абсолют Рич, воссозданных хранителями данных Инквизиции. В то время как хранители данных имели доступ к нескольким столетиям исследований и расследований, они все еще были вынуждены строить догадки, чтобы заполнить пробелы, и таинственные события, которые произошли в конце этого многовекового кризиса, подняли много вопросов. Их теории об этих событиях можно найти в конце документа. 537.M41 Силы обороны системы (СОС) Абсолют Рич уничтожили транспортное судно «Последний свет», которое перевозило беженцев из карантинной системы Герион. Герион был поражен чумой с ужасающей скоростью. Чтобы предотвратить распространение инфекции на Абсолют Рич, СОС открыли огонь по транспорту, которому все же удалось добраться до планеты, разбившись в пустыне между ульями в результате взрыва, который потряс близлежащие города. Губернатор приказал изолировать всю территорию, а затем бомбардировать с орбиты, пока все признаки жизни не будут уничтожены. Отчеты местных сил указывают на то, что эти приказы были выполнены безукоризненно, но, проанализировав данные о пандемии Гериона, легко указать на этот крах как отправную точку проникновения культистов в Абсолют Рич. 622.M41 Торговая война между двумя видными дворянскими Домами Абсолют Рич, Домом Кельхарта и Домом Петровкова, обострилась, вызвав экономический кризис, разоривший планету. Десятки миллионов рабочих были бесцеремонно уволены, поскольку целые мануфактуры были закрыты, когда их продукция больше не могла быть вывезена за пределы мира из-за прекращения действия нескольких торговых соглашений. Восстания вспыхнули в городах-ульях, и Администратум вмешался, чтобы восстановить порядок (и, что более важно, поток имперских десятин). Когда Арбитры подавили беспорядки и очистили Дома, ответственные за кризис, Инквизиция последовала за ними, ища следы скрытые причины произошедшего, выходящие за пределы жадности и высокомерия Имперской аристократии. Именно тогда были обнаружены первые признаки присутствия Хаоса на Абсолют Рич. Воспользовавшись экономическим кризисом, среди учеников формировались культы Темного бога Нургла. 625.M41-987.M41 После краха экономики Абсолют Рич агенты Ордо Еретикус провели несколько десятилетий, борясь с культами Нургла, в то время как Администратум восстановил общественный порядок. В течение более трехсот лет в Абсолют Рич шла тайная война, скрытая в тени подземных ульев и коридоров. Десятки лидеров культа были убиты аколитами, и многие планы, которые привели бы к гибели мира, были сорваны, но всегда появлялись новые культы Нургла. Некоторые из них сформировались в высших эшелонах имперского общества, сосредоточившись вокруг более «духовного» подхода к их нечестивому поклонению. Меньше страдая от физического разложения, но все же исказив свои души, эти культисты стремились распространять отчаяние и подрывать веру в Имперское вероучение. Стимулируя беспощадную эксплуатацию населения среди имперской элиты, они подавляли дух низших классов, делая их легкой добычей для вербовщиков культов, которые предлагали пищу, защиту и цели нуждающимся. Как и в большинстве культов Хаоса, эти новобранцы не были сразу же введены в полную богохульную истину своей новой веры: большинство нижних ярусов все еще верили в Бога-Императора, хотя проповеди проповедников были слегка изменены. Только те, кто проявил восприимчивость к шепоту Нургла, были введены в высшие ранги, и все больше и больше отвратительных истин раскрывалось с каждым шагом вверх по иерархии. Именно в этот период Ордос узнал об «Отце» и «Матери» от захваченных культистов. Эти две фигуры были центральными для верований культов, и, казалось, были ответственны за исключительную скорость, с которой формировались новые культы, чтобы заменить, уничтоженные Инквизицией. Группа инквизиторов, присутствовавшая на Абсолют Рич, много раз пыталась получить больше информации, чтобы уничтожить этих людей, но если целые отряды аколитов, назначенные для выполнения задания, что-то и нашли, они забрали эту информацию с собой в могилу, поскольку они систематически исчезали. 987.M41-997.M41 Спустя более чем тридцать пять десятилетий после великого экономического краха, последняя война за Абсолют Рич началась всерьез. Когда дворяне затеяли очередной восхваляющий их турнир, культы Нургла сделали свой ход. Один из них проник в турнир, и благодаря нечестивой стойкости, дарованной ему его богом покровителем, прошел весь путь до финала, где он встретился с чемпионом губернатора, фехтовальщиком по имени Ториас Флинт. Когда Ториасу удалось нанести удар и обезглавить своего противника, была обнаружена ловушка культов: их чемпион взорвался, распространив заражение по всей арене и открыв Врата Варпа, через которые множество демонов начали штурм в самом сердце Имперской власти на Абсолют Рич. Вейд Пинс, Имперский Губернатор, погиб в первые минуты этой атаки, разорванный на части толпой Нурглингов. Немногие присутствующие дворяне смогли сбежать, но, к счастью, демоны не смогли долго оставаться в Материуме. Однако это был сигнал, которого ждали культы, и внезапно они раскрылись. Культисты, которые не имели представления об истинной природе своих скрытых мастеров, были насильно призваны, их умы запечатлены отвратительными откровениями и волшебными энергиями. Только через жертву нескольких агентов Инквизиции был предотвращен заговор по превращению всего Абсолют Рича в демонический мир. Вместо этого культы собрались в армию начав затяжную войну за планету. В течение десяти лет Империум боролся за контроль над городами-ульями, вызывая новые полки гвардии со всего сектора. 997.M41 Спустя десять лет после смерти губернатора война в Абсолют Рич достигла своего апогея. В течение почти десятилетия объединенный Культ Нургла вызывал демонов, начиная с самых слабых, тех, кого можно легко поддержать кровопролитием войны. По мере того, как масштабы конфликта усиливались, а число демонов увеличивалось, такие призывы становились все проще и легче, и маги культа вызывали все более могущественных Варп-порождений. После того, как было установлено, что Абсолют Рич больше не может быть спасен, было вызвано несколько отрядов Серых Рыцарей. Они прибыли как раз в тот момент, когда из глубин одного из охваченных войной ульев был обнаружен массивный всплеск психической активности. Видения определили, что культисты пытались призвать могущественных лордов-демонов, созданий такой силы, что они могли самостоятельно переломить ход войны. Нападение было запланировано, с Серыми Рыцарями, возглавляющими это. Но, несмотря на всю мощь Империума и странное отсутствие демонов на линии фронта, огромное количество культистов, которые бросились на пути своего продвижения вперед, позволили ритуалу завершиться. Рыцари приготовились к очень трудной битве, потому что они почувствовали прибытие не одного, а двух Лордов Демонов на Абсолют Рич - и тогда оба адских присутствия исчезли. Штаб-квартира культа была сочтена уничтоженной, и с этого момента на Абсолют Риче не было видно ни одного демона, за исключением нескольких неприсоединившихся монстров, привлеченных обилием кровопролития и страданий. Оказалось, что культисты были оставлены своими демоническими покровителями, и они отчаялись, отдавая свои жизни в результате самоубийственных нападений или просто покончив с собой. В конце концов, Абсолют Рич был признан слишком испорченным, чтобы его можно было вернуть, и он был подвергнут Экстерминатусу. Вооруженные силы, которые участвовали в конфликте, но не сражались на стороне Серых Рыцарей, были выведены и отправлены сражаться за Императора в другом месте, в то время как те, кто был свидетелем могущества Рыцарей Титана, были тихо очищены, согласно стандартному протоколу. В финальной битве против культа выжили немногие, и уничтожить выживших было несложно. Дополнительный анализ Теперь наши ученые полагают, что война за Абсолют Рич велась с совершенно иной целью, нежели та, которую, как мы верили, стремился наш враг. Рядовые культисты, а также многие из их начальников полагали, что цель войны состояла в том, чтобы освободить планету от имперского правления и под властью Бога Хаоса Нургла. Но полное и внезапное исчезновение демонического легиона, вызванного в последние дни войны, указывает на обратное. Реликвия инопланетян, обнаруженная на дне города-улья, где велась последняя битва, считается одним из легендарных Врат Паутины, порталом, ведущим в таинственное королевство Эльдар. Зная это, кажется вероятным, что единственная цель всего бедствия, случившегося с Абсолют Рич, заключалась в том, чтобы просто вывести множество демонов из Варпа и позволить им войти в Паутину. Миллиарды человеческих жизней, погибших в войне за планету и ее последующее уничтожение, не имели значения для наших противников. Теперь армия объединенных демонов в Паутине, готовая пройти через любое количество ворот, оставленных эльдарами, когда их империя рухнула. +++ Конец отчета +++ +++ Хвала Богу-Императору +++***
— Я польщен, что вы зашли так далеко только ради меня. Хотя должен признаться, я никогда о вас не слышал до сих пор… и мне казалось, что я уже слышал о каждом демоне, который имел значение в Царстве Хаоса. Лургон рассмеялся, и звук этого заставил Падших скрежетать зубами. — О, но я знаю тебя, маленькая душа, — сказал он, и внезапно весь юмор исчез из его голоса. — Мы все знаем тебя в Царстве Богов. Мы знаем, что ты несешь. В саду тысячи цветов, которые бесконечно плачут о той красоте, которую он уничтожил. — Заставишь ли ты Нургла посадить еще миллион, в память о тебе? — спросил Сайфер. — Если ты действительно знаешь, что я несу… тогда ты знаешь, что я могу сделать, не так ли? Если на меня достаточно надавить? Наступила тишина, и глаза демона, заполненные катарактой, сузились, глядя на Сайфера. — Ты бы этого не пережил, — прорычал он. — Это уничтожит тебя, и все, что ты сделал, будет напрасно. Ты не сделаешь этого. Ты не будешь рисковать своим существованием, не после того как продержался так долго. — Ты так уверен в этом? — сказал Сайфер, выдержав взгляд Великого Нечистого. Позади него Падшие затаили дыхание, плененные противостоянием. Лургон зашевелился, и с тех пор, как он появился, в его ауре впервые возникло беспокойство. — Тебя послали, чтобы я не попал в руки слуг Тзинча, не так ли? Не нарушая зрительного контакта с Великим Нечистым, Сайфер указал на то, откуда пришли Падшие. Великий Демон улыбнулся, обнажив почерневшие зубы и гнойные десны. Он рассмеялся. Его смех рос и рос, сотрясая всю землю, но Сайфер стоял на своем и продолжал говорить, его голос оставался высоким и чистым даже в темноте: — Великий Зверь сам охотится на меня. Один из величайших чемпионов Тзинча - заклятый враг Темного Принца. Интересно, как наградит тебя твой хозяин за его голову? Он вздохнул, и между его гнилыми зубами вылетело облако мух, присоединившихся к облаку, парящему над четырьмя Повелителями Хаоса. — Ты хитёр, Падший. Мой господин предупреждал меня о тебе… но мои приказы ясны. Ты не должен быть схвачен слугами Изменяющегося. Все остальное… вторично. — НЕТ! — взревел Кастиган, делая шаг вперед и поднимая свое оружие - огромный цепной топор, истекающий разложением. — Я не позволю ему сбежать от меня на этот раз! — Тише, дитя, — сказал Лургон, преграждая Демон-Принцу путь своим проржавевшим мечом. — Это важнее, чем твоя маленькая обида. — Великий Демон снова посмотрел на Сайфера. — Так и быть. Мы будем сражаться с твоими темными братьями за тебя, маленький лорд, и получим достойную награду за подношение их душ. Что касается тебя, беги и заканчивай свою миссию, Меченосец. Бог Распада с нетерпением ожидает того, что из этого выйдет… На этих зловещих словах Лургон поднял свой меч, и Легион Чумы начал марш. Он шел прямо мимо Падших в туннели Паутины, прямо к армии Темных Ангелов. Вечная и Адамант пошли с ними, в последний раз улыбнувшись Сайферу, прежде чем исчезнуть из поля зрения. Лургон практически потащил Кастигана, но Демон-Принц в конце концов уступил, хотя и поклялся перед уходом, что рано или поздно прикончит Сайфера. — Я думал, что мы точно умрем, — признался Ликаон, подходя к Сайферу. — Если честно, — выдохнул Сайфер, — я тоже.***
Нерожденные знают свою истинную природу, марионетка. Ты не можешь спрятать своё сердце от ада…
***
Калибан, Сегментум Обскурус, 007.M31
Когда силы Уробороса, возглавляемые испорченным главным библиарием, приблизились к Алдуруху, Лютер и Моргана наконец завершили свои приготовления. С помощью Смотрящих и после просмотра самых запрещенных из эзотерических текстов, содержащихся в библиотеке Ордена, Моргана наполнила меч своего отца огромной силой. Лютеру потребовались недели, чтобы овладеть этими энергиями, используя все умственные дисциплины, в которые укоренились годы рыцарского обучения, а также помощь оставшихся библиариев. Имперские силы встретят своего врага у ворот окружающего города Альдуруха, где миллионы беженцев искали убежища от ужасов, обрушившихся на мир в тени крепости. Падшие могли прятаться в своей крепости: стены Альдуруха были достаточно могущественны, чтобы они могли сдерживать полчища в течение многих лет. Но из-за этого люди Калибана остались бы во власти зверей, а Лютер никогда не мог этого допустить. Независимо от того, была ли мораль или знание того, что дальнейшее разрушение духа народа только укрепит Уроборос, решило его курс, Магистр Ордена приказал всем войскам под его командованием выйти из крепости. Новые ужасы происходили среди носителей Уробороса. Когда Захариил выступил в качестве сосуда его силы, Великий Змей экспериментировал со своими слугами. Гротескные гибриды зверя и человека, мутанты, раздуваемые сверхъестественной силой, Второрожденные превращённые в подобия истинной формы демона внутри, и огромные черви с десятками кричащих человеческих лиц на своей шкуре: эти и более, маршировали и скользили в отвратительной орде. В течение многих веков Падшие будут страдать от ночных кошмаров того, что они видели в этой великой битве, и того, что они были вынуждены делать. Но даже в самых мрачных из этих снов они не потеряли бы себя от безумия, потому что на этом поле битвы также был свет, которого не было в галактике много тысячелетий назад. Когда солнце пало и тьма вышла из леса, две армии атаковали. Битва Развоплощения, как называли ее Падшие в грядущие века, началась. Падшие стояли на переднем крае Имперского войска, оплот, противостоящий потоку мерзостей. Строй за строем Астартес, тысячи из них, стояли в идеальном построении. Лютер призвал всех своих оставшихся воинов для этого. Ветераны войн Объединения стояли плечом к плечу с легионерами, которым имплантировали геносемя всего несколько лет назад, но чей взгляд был таким же твердым, как у любого из их старшых братьев. Позади космодесантников артиллерия нескольких полков открыла огонь, обрушиваясь на орду. Вся индустрия Калибана была переориентирована на военную экономику, и командиры Имперской армии безрассудно тратили снаряды и боеприпасы. Поток железа и огня обрушился на орду Хаоса, следуя точной схеме, рассчитанной Астеляном, чтобы оставить прямой коридор открытым - путь, по которому монстры могли бы добраться до имперцев, чтобы они не разбежались по лесу (или, что еще хуже, не вызвали Уробороса раньше времени). Молнии полыхали, падая с потемневшего неба, ударяя, казалось бы, случайно - но библиарии чувствовали злобный разум, направляющий удары. Батареи были уничтожены, и в имперских рядах образовались дыры, куда упали эти молнии, хотя орда Уробороса не была полностью избавлена от гнева своего чудовищного повелителя. Когда орда напала, начался проливной дождь, и солдаты, оказавшиеся в потоке без защиты, ощутили на своих губах мерзость и безумие. Орда воспользовалась замешательством, немногие в ней все еще могли нести оружие, дико стреляя в космодесантников, которые отвечали дисциплинированным залпом снарядов. Тысячи культистов и монстров погибли, но остальная часть орды продолжала бежать по разбитым телам своих убитых сородичей. Наконец две армии столкнулись, и битва началась всерьез. Лезвия пронзили шкуры, когти рвали доспехи, и боевые крики Падших смешивались с нечеловеческим ревом зверей и культистов. И все это время кровь мертвых просачивалась в землю, все глубже и глубже, питая бесконечный голод Уробороса. Лютер сражался в центре ближнего боя, его меч рубил любого монстра, который подходил слишком близко. Как король из древних легенд, он противостоял кошмарам, пришедшим, чтобы затащить его народ во тьму, и его меч сиял светом, который заставил испорченных дрожать и отступать, когда он сжигал их. Падшие, сражавшиеся рядом с ним, были вдохновлены зрелищем, ведомые на новые высоты героизма и самопожертвования. Сомнения и тайные страхи, которые они питали в своих сердцах - а кто бы не питал, когда галактика горела и их собственный Примарх обернулся против своего отца - исчезли. Магистр Ордена искал Захариила, потому что орду можно было сломить, только удалив голову, через которую ее контролировал Уроборос. Испорченный псайкер беззаботно ходил среди бойни, безжалостно улыбаясь, когда его братья и его рабы гибли в толпе вокруг него. Змеиный Клинок, его испорченный меч, злобно пел в его руках. Легенда об этом проклятом оружии стала такой же темной, как и его владелец, и его новое имя было присвоено ему травмированными имперскими солдатами, спасавшимися от орды Уробороса, говорящими сломленными голосами недоброжелательности, которые даже не псайкеры могли почувствовать в нем. Под воздействием силы Великого Змея, пронизанной сквозь призму уникальных даров Захариила, он проходил сквозь доспехи и плоть, как призрак, разрывая органы на части, не оставляя царапин на керамитовой броне. Лицо колдуна было безразличным и дорожки дождя, стекающие по его лицу напоминали слёзы. В конце концов, среди бойни, Магистр Ордена и порабощенный Главный Библиарий столкнулись лицом к лицу. Битва вокруг них замедлилась, так как все обратили внимание на это противостояние - даже безумные звери орды Уробороса могли ощутить силу этих двух фигур и знали значение того, что должно было произойти. — Главный библиарий Захариил! — взревел Лютер, поднимая свой сияющий меч в вызов. — Вы нарушили указ Императора! Вы проигнорировали законы Никеи! Вы отвернулись от своего долга и нарушили свои клятвы! Иди сюда и предстань перед судом! Одержимый псайкер рассмеялся, испорченный, жестокий и безумный звук, который заставил даже Второрожденных дёрнуться в ужасном страхе. И все же Лютер держался, готовый встретиться со своим испорченным братом в битве. — Тебя обманули, Лютер, — засмеялся Захариил. — В этом весь ты, не так ли? Обманутый Львом, обманутый Императором, а теперь и Смотрящими. Они тюремщики истинного духа Калибана. Именно они мешают этому миру полностью раскрыть свой потенциал! — Это ты, был обманут, брат, — ответил Лютер, его голос твердый и сильный, возвышался над битвой. — Клянусь тебе: так или иначе, твое рабство этой мерзости закончится сегодня! — Это не рабство - это сила! Это правда! Это вознесение! — Это зло, и ничего более. Захариил атаковал Лютера. Прежде чем он успел добраться до него, копье света выпрыгнуло из-за линий космических десантников - там стояла Моргана на сгоревшем танке, держа в руке свой посох, в окружении силы, которую она черпала из Эмпирея. Захариил отбил атаку небрежным ударом, но его взгляд переместился от Лютера. — Я вижу тебя, ведьма, — прорычало что-то чудовищное, используя голосовые связки Захариила. Он протянул левую руку, и из его пальцев вырвалась черная молния, готовая сжечь смертную. — Ты. Не. Навредишь. Моей. Дочери! — взревел Лютер, встав между колдуном и Морганой, поглощая натиск энергии Варпа, а не позволяя ей навредить своему ребенку. — Дурак, — сказало существо, которое использовало тело главного библиария как марионетку. — Ты должен был позволить ей умереть. Это был твой единственный шанс убить этот сосуд, маленький рыцарь. Теперь ты умрешь напрасно, и вскоре за тобой последует твой детеныш. — Ты ошибся, — сказал Лютер между стиснутыми зубами, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах, пока его плоть дымилась под колдовским нападением. — Все идет… как… запланировано. Моргана произнесла слова на языке, который был создан за миллионы лет до того, как первая рыба выползла из давно потерянных океанов Старой Земли. Среди хаоса битвы внезапно появились три десятка Смотрящих во Тьме, вышедших из тени. Облака над полем битвы разошлись, и луч солнечного света ненадолго упал на место, где Лютер и Захариил встретились. Уроборос чувствовал, что что-то происходит, но не понимал, что, пока не стало слишком поздно. Энергия вспыхнула в ритуальных кругах, созданных за несколько дней до этого, и закачанная в линии созданные из перемолотого в порошок оружия, которое использовали поколения рыцарей. Как один, Смотрящие подняли кинжалы и порезали себе запястья, позволив инопланетной крови упасть на землю, смешиваясь с силой, которую Великий Змей так жадно поглощал. Рана разрушила оберег, скрывавший их от взгляда миньонов Уробороса, и они были разорваны на части в считанные секунды - но это означало, что было пролито больше их древней крови. Слова заклинания, произнесенные на языке Древних; пыль оружия, которое всегда использовалось только для защиты слабых; и кровь рожденных, чтобы защитить вселенную от зла Великого Змея. Эти три вещи смешались с волей Морганы и силой, которую она впитала в оружие своего отца. Захариил закричал сначала голосом Уробороса, потом своим, поскольку его связь с Великим Змеем была потрясена заклинанием Морганы. Он споткнулся, слепо размахивая мечом перед собой, его воинские инстинкты пытались уничтожить в источник его боли, в то время как другая его рука потянулась к его голове. Атака на Лютера прекратилась, и Магистр Ордена немедленно бросился вперёд, не обращая внимания на ужасную агонию, разрушающую каждую его мышцу. Держа свой меч в двух руках, он нанес единственный горизонтальный удар, в который он вложил всю энергию, которую мог извлечь из Меча. И клинок Захариила, который унес жизни десятков Падших, но никогда не сталкивался с металлом, раскололся под силой Меча Лютера.***
Осколки Змеиного Клинка Спустя столетия после окончания Ереси Робаута, демоны, которые участвовали в войне на Калибане, преобразовались в Оке Ужаса. Когда Колдуны Первого Легиона пытались узнать, что произошло на их потерянном родном мире в их отсутствие, этих Нерожденных вызвали в Цисгорог, где их допрашивали. Даже излюбленным слугам Тзинча было трудно извлечь правду из демонов, но в конечном итоге была сформирована картина того, что произошло. Лев Эль’Джонсон запретил распространять такие знания в Первом Легионе, за исключением того, что любая часть знаний, относящихся к прошлому Калибана, должна была быть немедленно доставлена гроссмейстерам. Заявление о получении таких знаний является одним из немногих способов, с помощью которых любой Темный Ангел, независимо от его звания в лабиринтной иерархии Первого легиона, может получить аудиенцию с одним из его великих лордов. Однако ложь о таких знаниях наверняка принесет смертный приговор… если его поймают. По неизвестным причинам методы, обычно используемые гроссмейстерами для обнаружения обмана, совершенно бесполезны, когда речь идет о прошлом Калибана. Поэтому неизвестно, сколько элита Первого Легиона действительно знает о войне Лютера против Уробороса. Чтобы еще больше усложнить ситуацию, Темным Ангелам недостаточно узнать правду и метафоры, используемые демонами, которые никогда по-настоящему не понимали, что происходит вокруг них, чтобы узнать всю правду истории Калибана. Но они узнали о развращении Захариила Эль’Зурии. Что еще более важно, они узнали о его мече и о его разрушении Лютером в битве, где умер Захариил. После уничтожения Калибана некоторые Темные Ангелы пришли к выводу, что фрагменты меча, которым испорченный Библиарий служил первобытному демону, хранят последние следы могущества Великого Змея. Когда Змеиный Клинок был разбит мечом Лютера, некоторые из осколков были унесены миньонами Уробороса - либо они взяли их, либо осколки впились в их плоть, движимые силой разрушения Клинка. Другие были похоронены глубоко в земле и зарывались глубже, к главному «телу» Уроборос. Несколько осколков, захваченных Падшими, были заперты в самых надежных хранилищах Альдуруха. То, что случилось с ними в последние дни Калибана, известно только Падшим самого высокого ранга, и многие последователи Лютера были замучены Темными Ангелами перед тем, как их передали капелланам-дознавателям в надежде получить больше информации о местонахождении осколков. Многие из Темных Ангелов верят, что, если собрать все Осколки, Змеиный Клинок может быть перекован, а вместе с ним и могущество Уробороса - которого жаждал сам Лев Эль’Джонсон, даже после того, как ему была дана огромная сила Демонического Примарха. Конечно, те Осколки, которые были обнаружены, являются мощными колдовскими реликвиями, способными усиливать эффекты злонамеренных ритуалов. Когда Калибан пал, большинство Осколков провалилось через Варп, приземлившись в мирах по всей галактике. Целые религии были построены племенами людей и ксеносов вокруг них, поскольку псайкеры почувствовали скрытую в них силу - бледное эхо истинной силы Уробороса, но более чем достаточное, чтобы покорить слабовольных. Говорят, что Корсвейн, первый из эрцгерцогов Цисгорога, собрал несколько Осколков к тому времени, когда он попытался совершить ритуал связывания с Демоническим Примархом. Но могли бы эти реликвии помочь ему в достижении его амбиций, если бы ему удалось получить больше, или же они являются причиной катастрофических последствий этой попытки, никто, кроме Тзинча, не знает.***
Символическое значение этого акта - разрушение клинка воина - создало зазор в ауре Захариила, и Моргана немедленно воспользовалась этим. По приказу ведьмы очищающие энергии Меча Лютера излились в тело главного библиария, выжигая порчу Великого Змея. Захариил закричал в агонии, его душа была опалена ужасной силой. В течение нескольких секунд Лютер и Захариил оставались лицом к лицу, столб яркого огня поднимался вокруг них. Затем пламя погасло, и Захариил упал на почерневшую скалу. Как только их лидер пал, орда миньонов Уроборос побежала. Без Захариила, который служил бы катализатором влияния Великого Змея, их естественные инстинкты взяли верх - и, столкнувшись с мощью Падших и пылающим светом меча Лютера, эти инстинкты говорили орде монстров и безумцев бежать так быстро, как могли. Имперские силы убили тысячи своих бегущих врагов - они давно перестали волноваться о возможной бесчестности такого поступка, - но десяткам тысяч все же удалось бежать. — Убей меня, — умолял поверженный псайкер, лежащий у ног Лютера. Он плакал, горел слезами стыда и печали. С разрушенным захватом Уроборос Захариил был вынужден противостоять в полной мере злу, которое он совершил, и это было больше, чем он мог вынести. — Пожалуйста, брат. Убей меня. — Нет, — выдохнул Лютер, пытаясь отдышаться после ритуала, и это единственное слово, казалось, ударило Захариила сильнее, чем что-либо еще. — Захариил Эль’Зурия мертв, — продолжил рыцарь. — Он пал в битве против Уробороса. Отныне и во веки веков ты будешь известен только как Лорд Сайфер, Хранитель Ордена. Принимаешь ли ты эту роль и все клятвы, которые идут с ней? На земле воин, чья душа была вырвана из бездны, опустил голову, принимая свою судьбу. Лютер поднял меч, кончик которого касался открытого горла недавно названного лорда Сайфера. Он произносил старые слова, клятвы, которые произносили поколения рыцарей, и тот, кто теперь был Сайфером, повторял их, связывая то, что осталось от его потрепанной души, и честь вместе с древними обетами. Битва Развоплощения окончена.***
Паутина, 999.M41
Империум спасает, помимо прочего, то, что среди Проклятых нет единства, нет такого общего дела, которое может заставить их забыть ненависть, которую они испытывают друг к другу. Те, кто предал свои клятвы Богу-Императору, редко сдерживают обещания друг другу, а сами Губительные Силы по самой своей природе прокляты всегда работать друг против друга. Мало кто осмеливается сказать это вслух в священных залах Инквизиции, но если силы Хаоса когда-либо действительно объединятся, почти не будет надежды победить их. Но даже в разгар Ереси Робаута, когда боги Хаоса, казалось бы, откладывали свои разногласия и вкладывали свою силу в своего чемпиона, Архипредателя, все еще существовали разногласия - интриги, сюжеты и схемы, чтобы взять верх. Если бы Жиллиман смог контролировать все силы под его командованием, Терра, без сомнения, пала бы. Вместо этого, когда несколько Примархов предателей преследовали свои собственные цели, продвижение восстания к Тронному миру заняло годы. Железным Воинам предоставилось время, чтобы построить оборону Имперского дворца, время Хорусу собрать разрозненные куски разрушенной силы Империума - и время потерянным верным Легионам, чтобы сбежать из ловушек, поставленных на их пути предателями и устремиться к Тронному миру, заставляя ренегатов нервничать и принимать поспешные решения. И теперь, опять же, саморазрушительная природа Хаоса помогала тем, кто верен Золотому Трону, преодолеть, казалось бы, безнадежную ситуацию. Воинство Белиала загоняло свою добычу, не обращая внимания на жертвы от многих опасностей Паутины. Все, что имело значение для Великого Зверя, - это захват Сайфера и выполнение его данного Примархом приказа. Затем пришло первое сообщение о появлении демонов Нургла, и Лорд Шепотов почувствовал, как будто Бог Изменений смеется над ним со своего престола. Он отдал приказ подготовиться к битве, и через мгновение все силы Легиона Чумы столкнулись с армиями Цисгорога. Звонили чумные колокола, ударялись барабаны из костей и сорванной кожи, и дули в серебряные рога, наполненные душами преданных монархов. Через десятки коридоров Лабиринтного Измерения слуги Варпа воевали друг с другом. Гниющие кишки были разрезаны на куски блестящими клинками, и Варп-огонь тушился потоками рвотной оспы. Чумоносцы шли в упорядоченном порядке, не обращая внимания на то, что многие из них были поражены заклинаниями и болтерами. Повелители Отвратительных Неудач начали атаки, чтобы укрепить самые слабые места линии сражения, в то время как Вороны бесновались внутри Легиона Чумы, прежде чем были окружены и разорваны на части. В воздухе Рыцари Мантикоры сражались с Чумными Дронами, тела неудачников падали на землю, где они были затоптаны сапогами и копытами двух воюющих армий. Машины Нефилимы шагнули вперед, их защищенные структуры доказали свою силу против разлагающих сил Легиона Чумы, и их жестокие умы наслаждались убийством слабой добычи - но, хотя они были сильны, их было слишком мало, и Легион Чумы просто не обратил внимания на потери. Отвергнутые когорты держались. Когда их линии были разорваны атакой Чумоносцев во главе с окутанным мухами Повелителем Демонов, Обреченные не попытались отступить. По проклятию, наложенному на них, все они знали, что умрут в этот день, и предательские сыновья Мортариона предстали перед своей смертью со стоицизмом. Девять Безглазых выпускали заклинание за заклинанием из-за орды своих культистов, а затем вступили в колдовскую дуэль с кругом запятнанных Хаосом псайкеров, которых втянули в сеть с Чумным легионом из Абсолют Рич. Неприсоединившиеся и Неговорящие сражались вместе с Безмолвными, их когорты объединились перед лицом армии Нургла - до тех пор, пока один из Безразличных не зарезал сына Лоргара в спину в качестве расплаты за предательство за семь веков до того, как три когорты были разбиты. Мучившиеся присоединились к Бесплотным, чьи металлические тела держались против заражения Богом Чумы. Для Измученных сражаться с порождением Нургла было редким удовольствием - нервная система демонов настолько разложилась, что они практически не чувствовали боли. Они смеялись, когда сражались, даже когда они были разорваны на куски, и Бесплотные оставили их умирать, их холодные умы были сосредоточены на том, чтобы сокрушить Легион Чумы медленным, неизбежным истощением. Кастиган и два Мафусаила противостояли пяти эрцгерцогам, Адамант и Вечная, наполняли вознесенного Железнорукого силой, достаточной для того, чтобы удержаться на своих позициях против трех из Демон-Принцев Тзинча, в то время как сами они взяли по одному. Вид их крошечных фигур, сражающихся с огромными эрцгерцогами голыми руками, должен был быть смехотворным, но каким-то образом Мафусаилы не уступали демонам Тзинча. Они летали в воздухе, ходя на стаях мух, и их, казалось бы, хрупкие тела обладали достаточной силой, чтобы навредить даже эрцгерцогам. Битва длилась часами. Обе стороны использовали ужасные заклинания, враждебные самой ткани Паутины. Проходы, которые существовали в течение миллионов лет, рухнули или были нарушены, пропуская внутрь такие вещи от которых бежали как слуги Тзинча, так и Нургла, разрушая коридоры позади них, чтобы закрыть пробоину. Хотя Эльдары расширили Паутину во времена своей Империи, её основы были заложены самими Древними, и даже демоны боялись того, что лежало на другой стороне. Именно поэтому, в большинстве случаев, когда части Лабиринтного Измерения уступали порче Варпа, они могли в конечном счете быть исправлены - хотя только с большими затратами. Но теперь, когда приз был так близок к захвату Сайфера, ни одна из сторон не хотела сдерживаться, независимо от риска. Тем не менее, те, кто бежал из разорванных секций, будь то Нерожденный или Астартес, познали страх. Великий Магистр сражался Мечом Безмолвия, стая черных мух упала замертво в тот момент, когда они оказалась слишком близко к ауре, уничтожающего Варп-оружия. Великий Зверь был ветераном в убийствах демонов, особенно тех, кто принадлежал двору заклятого врага его повелителя. В Оке Ужаса он сражался в зонах военных действий, где армии демонов, численность которых достигала миллиарда, сражались на полях сражений размером с континент - это было всего лишь стычкой по сравнению с теми битвами, хотя на кону был больше, чем все, с чем он когда-либо сражался. Белиал узнал Великого Нечистого, возглавляющего Легион Чумы. Лургон был древним врагом Первого легиона и сражался против Повелителя Перемен Икс’тар’ганикса, одного из великих союзников Темных Ангелов в хоре демонов, до того, как последний был изгнан самим Сайфером. В течение тысячелетий Долгой войны он руководил демоническими полчищами Бога Чумы в битве через Око Ужаса. Снова и снова Икс’тар’ганикс и Лургон конфликтовали, пока Убийца Судьбы не был побежден Владыкой Падших в Десятичной Системе. Белиал знал, что Лургон был здесь не случайно. Конечно, это был знак того, что Архи-Ренегат вступил в союз с врагами Первого Легиона, отдав душу Богу Чумы. Насколько низко пал Сайфер, удивился Великий Зверь, в своем бесполезном сопротивлении Тзинчу? Независимо от того. Войско сокрушит Легион Чумы. Сайфер не сбежит. Окруженный элитными стражами Терминаторов Хаоса, Белиал убивал одного демона Нургла за другим, получая сообщения о более широком сражении через свой усиленный Темными Механикумоми шлем. Его разум руководил Воинством в то же время, когда он сражался, давая краткие приказы своим командирам. Великий Магистр и Великий Демон Нургла сошлись вместе, Меч Безмолвия столкнулся с гораздо большим мечом, которым обладал Лургон. По всем правилам, Белиал должен был отправиться в полет, но его собственные силы были дополнены дарами Великого Мутатора, и его умение позволяло ему отражать большую часть удара. — Ты понятия не имеешь, во что вмешиваешься, порождение распада! — крикнул Белиал. — Сайферу нельзя дойти до Терры! Как ты думаешь, мы будем единственными, кто пострадает, если ему это удастся?! Лургон рассмеялся. — Ты действительно думаешь, что твои слова отвратят меня от моего курса, маленький зверь? Что я положу свой меч на землю, прикажу моим братьям сойти и извиниться за эту ужасную ошибку? Серьёзно? — … Так и быть, — сплюнул Великий Магистр. — Тогда умри. С помощью клинка и колдовства Великий Зверь Цисгорога сражался с Великим Нечистым. Двое из Темных Богов смотрели на своих чемпионов во время битвы, точно так же, как Губительные Силы наблюдают за всеми битвами между всеми своими чемпионами, поскольку Великая Игра не прекращалась с тех пор, как она была начата, бесчисленное количество эонов до того, как Робаут Жиллиман впервые услышал шепот Бе'лакора в ушах. Они смотрели, и если кто-то из них по-настоящему заботился о результате, это известно ему одному. Пока два Лорда Хаоса сражались, оба продолжали направлять битву вокруг них. Сам Нургл командовал Легионом чумы, и его воля была связана со всеми, кто присоединился к его армии. И Белиал получил информацию о битве от его брони прямо в его мозг, благодаря Темной Технологии, встроенной в его шлем. Одной лишь мыслью фрагментированное осознание Великого Магистра может двигать силы Войска как фигуры на игровой доске. В конце концов Белиал одержал победу. Он вонзил Меч Безмолвия в чёрное, гниющее сердце Лургона и вырезал его, вырвав его из раковых недр демона сломанной левой рукой и раздавив его в пламенеющем кулаке. Кастиган лежал на земле, его тело растворялось, его сущность возвращалась в Сад. Вокруг него лежали три эрцгерцога, с которыми он сражался, одинаково разбитые. Только один из них шевелился, два других уже растворялись. Он медленно встал, расправляя крылья из черных перьев в разноцветных глазах. Из двух Мафусаилов и Князей Демонов, с которыми они сражались, не было никаких признаков. Так много демонов-нурглитов погибли, воздух был наполнен достаточным количеством яда, и те немногие выжившие смертные, которые сопровождали Войско, рухнули, замертво. Воинство Белиала победило Легион Чумы, но это была пиррова победа. Мало того, что они понесли большие потери в битве, но Великий Нечистый засмеялся, когда лезвие Белиала срубило его, потому что он знал, что он выполнил свою задачу: Сайфер был вне досягаемости охотников Тзинча. Силы Нургла, возможно, были побеждены, но этот раунд Великой Игры все же был за Богом Жизни и Смерти… или так казалось. Ибо схемы Меняющегося Бога не так легко срываются. Когда Темные Ангелы оценивали свое окружение, кровь их мертвых братьев начала течь, неся с собой кусочки плоти, как будто это была глубокая река. Он объединился в центре поля битвы, образовав водоворот, течение которого росло все быстрее и быстрее. Мясо мертвых космодесантников Хаоса начало таять и сливаться в гротескную массу мутировавшей плоти, пока из него не появилась когтистая конечность, за которой последовала высокая форма, самого Льва Эль’Джонсона. Мясо сгорело до черного пепла и упало, поглощенное адской энергией Демонического Примарха. Он поднялся в полный рост, возвышаясь даже над оставшимся эрцгерцогом. Он был из темных туманов и темных теней, и, где должна быть его голова, те, кто смотрел на него, видели зияющую пропасть темноты одним глазом и сияющую безликую маску с другим (те, у кого было более двух глаз, а их было много среди Воинства, видели другие аспекты облика Демоическогоа Примарха, каждый из которых был более ужасным, чем предыдущий). На его груди была слеза горящего света, где он был ранен тысячи лет назад. Воин посмотрел на великую рану своего сеньора, и они не знали этого, потому что воля Льва сделала их неспособными даже признать, что это существовало без специального разрешения Демонического Примарха. Даже Белиал не видел ничего, кроме славного величия лорда Темных Ангелов, когда он смотрел на своего генетического отца. Он мог сделать это с ними, потому что он был Львом Эль’Джонсоном, первым среди всех слуг Тзинча, и плетение такой лжи было ничтожно мало по сравнению с великими обманами, которые он навлек на себя. Темные Ангелы и их союзники упали на колени перед Демоническим Примархом. Даже Ходоки Изуралиты склонились, как и Нефилимские Машины, Отвратительные Неудачи и Изгнанные, их безумие временно развеяло ужасное присутствие Льва. Демонический Примарх пристально посмотрел на останки Воинства, затем бросил свой горящий взгляд на Белиала, который тоже стоял на коленях, ожидая гнева своего хозяина, который его неудача наверняка понесет. — Молодец, мой верный сын, — сказал Лев Эль’Джонсон. — Вы все сыграли свою роль, как было предопределено. Собери Войско и вернись в Цисгорог, затем ждите меня там. Я сам разберусь с Сайфером.***
От твоей судьбы не убежать! Неважно, как сильно ты борешься, или как долго ты сопротивляешься!
***
Калибан, Сегментум Обскурус, 008.M31
В течение почти года Падшие сражались с миньонами Уробороса, сражаясь за каждый километр земли Калибана. Движимые неослабевающей волей Лютера, их души были защищены от влияния Великого Змея сиянием его меча, космические десантники и их союзники продвигались к разрушенной аркологии, где пал Захариил. Чем ближе они подходили, тем отчаяннее оказывалось сопротивление оставшихся слуг Уробороса. Герои гибли с мрачными улыбками на лицах, отдавая свои жизни, чтобы Калибан наконец-то смог освободиться. Во главе имперского воинства стояли Лютер и Сайфер. Тяжелые цепи свисали с пояса и запястий последнего, следы его покаяния за его преступления против Ордена. Он также отказался от права владения мечом, пока не искупит свои грехи: вместо этого он сражался парой пистолетов, каждый из которых принадлежал одному из Падших, который умер во время неистовства Захариила под контролем Уробороса. После нескольких недель жестоких сражений Падшие достигли разрушенной аркологии, где был развращен главный библиарий. Воспоминания Сайфера о его времени под влиянием Уроборос были смутными, но он был уверен, что сможет провести Лютера через лабиринт туннелей, которые простираются под руинами к физическому проявлению Уроборос. Но эти туннели были опасны вне пределов простых смертных: отправка армии принесла бы только больше жертв для Великого Змея. Вместо этого Моргана возложила мощное благословение на своего отца и Сайфера, прежде чем два чемпиона Падших вошли в туннели, в то время как остальная часть армии продолжала сражаться с бешеными рабами Уробороса. В этих бесконечных глубинах шевелились древние и ужасные вещи: старшие потомки Великого Змея, родившиеся за века до того, как Человечество впервые восстало из грязи Терры. По мере того, как космические десантники углублялись все глубже и глубже, они начали сталкиваться со следами этих ужасных существ. В течение эонов они спали, питаясь бесконечной силой Уробороса. Теперь, потревоженные незваными гостями, входящими в их царство, они проснулись, и сильный голод поглотил их. Земля дрожала, когда они двигались, и Сайфер подтолкнул своего лорда вперед, зная, что у них заканчивается время. Все глубже и глубже они шли, чтобы столкнуться с первобытным злом, которое сформировало всю историю Калибана.***
Как описать то, что я увидел в этих глубинах? Я был там, и почти три тысячи лет спустя я все еще не уверен, что все, что я видел в тот день, было реальным. Я не уверен, сколько из того, что я помню, на самом деле произошло, а что является результатом попытки моего мозга осознать и адаптировать происходящее, и насколько это плод… чего-то еще. Реальность рушилась: чем глубже мы шли, тем больше моей силы требовалось, чтобы поддержать защиту Морганы, сохранив огонь меча Лютера. Что я помню, так это: мы с Лютером боролись с ур-червями, казалось днями, но могло быть и минутами, или годами. Глубоко под поверхностью, так близко к Уроборосу, время было смещено. Иногда мы были истощены и покрыты ранами, и в следующий момент мы были свежи и готовы, наши запасы боеприпасов были полны. Не было никакого перехода из одного состояния в другое, и это никогда не казалось нам странным - по крайней мере, тогда. В некотором смысле это было похоже на сон, за исключением того, что мы оба знали, что, если мы перестанем сражаться, даже на мгновение, мы никогда не проснемся снова. Иногда, когда я засыпаю, я просыпаюсь чувствуя запах тех тоннелей. Часть меня чувствует, как будто я все еще там - как будто я все еще борюсь с червями, но без Лютера. После того, что казалось вечностью, мы вошли в пещеру в центре мира. Она была огромной, невероятно большой, и полностью заполненной гротескно огромной формой Уробороса. Я помню извивающийся океан плоти цвета испорченного молока и черные глаза размером с солнце. Я помню зияющую пасть, заполненную зубами размером со шпили улья. Я помню шипы, выкованные в сердце звезд, пронизывающие его тело, закрепляющих его, удерживающих его в ловушке в Калибане. Я помню кровь, которая текла из этих великих ран, и стоны земли, испорченной ею. Это была истинная форма Уробороса или, по крайней мере, то, что он хотел, чтобы я принял за неё. С тех пор я узнал о Войне в Небесах, об этом изначальном конфликте между Древними и К’тан и их марионетками Некронами. Я узнал, что это закончилось шестьдесят миллионов лет назад, когда Некроны восстали против своих хозяев, убивая и разбивая их злобных звездных богов, прежде чем войти в Долгий сон, оставляя галактику для Эльдар. Конечно, это не совсем то, как Дети Иши помнят это, но при всей их хваленой мудрости, память Эльдар может быть столь же избирательной, как и наша. Однако детали войны больше не имеют значения. Важно то, что Хаос, Изначальный Уничтожитель, который обитает в основе Варпа и наполняет весь психический ландшафт галактики, был создан во время войны. Когда К’тан и Древние высвободили свои божественные силы на звезды, они разрушили Имматериум. Из этого разлома возник Хаос, позднее сформированный кошмарами смертных рас в Губительных Силах. Огромное, всепоглощающее зло, жаждущее ничего, кроме полного поглощения всего. Рак коллективной души галактики. Я думаю, что Император знал это, как и Магнус, который смотрел в Эмпиреи глубже, чем когда-либо должна была быть любая душа. И, возможно, Коракс тоже это знает. На протяжении многих лет я пытался избежать слуг Владыки Ворона, потому что я боюсь, что произойдет, если они схватят меня и что я несу. Но я также верю, со страшной уверенностью, что Уроборос старше, чем Война в Небесах. Что Древние создали его, случайно или по замыслу, задолго до того, как Некронтир воспрянули на своем разрушенном радиацией домашнем мире и посмотрели на звезды глазами, полными горькой зависти. Уроборос - это первый грех Древних. Это может быть даже первый грех вообще, первое преступление, которое заставило всю галактику рухнуть навстречу проклятию. Возможно, что до того, как это произошло, звезды были добрым и нежным местом, лишенным ненависти и безумия. Как же тогда это сделали Древние? Как они так эффектно все испортили? И, возможно, более важно, безусловно, более страшно: «Почему»? Я не хочу верить, что Древние преднамеренно создали Уробороса, но это противоречит причине, что такой ужас мог случиться случайно. Он слишком силён, но какой мотив мог быть у Древних, чтобы создать такую мерзость, чтобы потом заключить ее в тюрьму? Опять же, сколько времени прошло между творением Великого Змея и его связыванием в скале, которая станет Калибаном? Дни? Годы? Тысячелетия? Эоны? Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что Уроборос был создан, и что, может быть, если бы этого не произошло, даже Война в Небесах не смогла бы настолько потревожить Эмпирей, чтобы мог образоваться Враг. И все же я также верю, что еще есть надежда. В конце концов, мы убили Уробороса, Лютер и я. Мы уничтожили что-то очень похожее на бога. Я держал его на месте, используя остатки существовавшей между нами связи, сгоревшей от сияния Меча. Это отняло все мои силы, но я обнажил его бьющееся сердце - ненадолго, меньше, чем на мгновение. Оно было так сильно, и я был всего лишь смертным. Но этого было достаточно. Я отодвинул слои его плоти и открыл его сердце. Лютер ухватился за пласты плоти и вонзил Меч в сердце Уробороса. Он закричал, когда сгорел, когда Лютер произнес слова, усилившие свет Меча во сто крат, впрыскивая свою праведную ярость прямо в сам Варп, чтобы очистить его от зла Великого Змея. Смотреть на Варп, как это делает любой псайкер реальной силы, - значит потерять всякую веру в то, что вселенная была создана милосердным создателем. Но в тот момент я поверил, что мы не одиноки в нашей борьбе. Я увидел свет, золотой и чистый, и мне стало стыдно от того, как я его предал. Мы убили Уробороса и освободили Калибан от его зла. Но это дорого стоило и Лютеру, и мне. Моя сила была сломлена усилием, которое потребовалось, чтобы достать сердце зверя, и Лютер не смог оправиться от своего истощения вовремя, чтобы встретиться со Львом со всей силой. Если бы он… если бы он смог, то я верю, что галактика была бы сегодня совершенно другим местом. Ах, ’если’. Мне еще предстоит найти более жестокое слово во многих, многих языках человечества. Редактирование Инквизиции: Иногда невежество - это счастье, и обман необходим. И иногда только правда может спасти нас. Я не сожалею о том, что сделал в тот день, но я сожалею о том, что мне пришлось это сделать. Уроборос не умер. Не полностью. Я в этом убедился, но именно Сайфер заплатил цену. У Лютера не было полного заклинания, в котором он нуждался, чтобы разрушить Великого Змея. Часть Уроборос выжила. И Сайфер знал это, когда писал эти слова - но Повелитель Падших никогда не воздерживался от лжи, когда это может служить большему благу. А сохранение тайн Первого легиона как можно дольше, безусловно, служило его целям. Из частных писем лояльного космического десантника, принадлежащего Первому легиону, известного как «Сайфер», найденного инквизицией в 822.M33 на Вермилак Прайме после восстания Этериуса. В последний раз этот документ был просмотрен и отредактирован 275.547.M39 Инквизитором [УДАЛЕНО].***
И так это случилось. Лютер и Сайфер вышли из-под обломков, раненые почти до смерти, доставленные в безопасное место Сайфером - который этим заслужил, если не прощение, то, по крайней мере, признание в глазах своих братьев. Держа в руках бессознательное тело Лютера, Сайфер также нес меч в ножнах на спине. Таким образом, Сайфер впервые получил титул Носителя Меча, дарованный ему теми Падшими, которые видели, как он вышел из подземного мира, спустя несколько часов после того, как рабы Уроборос либо умерли, бежали, либо впали в шок. Падшие вернулись в Альдурух и оценили ситуацию. Предсмертные муки Уробороса потрясли Калибан, вызвав землетрясения и всплески безумия по всей планете. Было много работы - многие нуждались в помощи. Спустя какое-то время имперские солдаты и космические десантники отложили оружие и принялись расчищать завалы и спасать мирное население. Из Альдуруха Астелян руководил операциями по всему миру, следя за тем, чтобы цепочка поставок и персонал свободно перемещались. Смерть Уробороса чувствовалась по всему Калибану. Будь они потомками тех, кто жил на планете в течение нескольких поколений, или недавно прибывшими имперскими колонистами, все калибанцы чувствовали огромное облегчение, как будто бремя, которое они никогда не замечали, теперь снято с их душ. Кошмары, которые мучили их всех в последние годы, прекратились. Лес казался менее темным, менее опасным. Впервые за многие годы снова был слышен детский смех. Остальная часть галактики горела, но какое-то время Калибан пребывал в покое. Но даже тогда Падшие знали, что это не может продолжаться долго. Моргана ухаживала за своим отцом, помогая ему оправиться от усилий, связанных с владением Мечом, в то время как Сайфер выслеживал последние остатки орды, затронутой Хаосом, которые рассеялись после разрушения Уробороса. Именно в те дни он, которого назовут Повелителем Падших, начал зарабатывать свою ужасную репутацию среди Нерожденных, поскольку ни один из монстров, с которыми он сражался, не мог дотронуться до него, прежде чем он казнил их. Астропаты и библиарии, пережившие войну против Уробороса, рассказывали о наступающей темноте, отличающейся от темноты Уробороса, но в равной степени способной уничтожить Калибан. В комнатах планирования Альдуруха Падшие собрались и знали, что это предвещало: Темные Ангелы возвращались, а их возглавлял приемный сын Лютера.***
Паутина, 999.M41
На этот раз атака Льва не была ни медленной, ни тонкой - это был психический удар, который ударил всех молодых Падших одновременно. Они дергались и спотыкались, их разум внезапно одолевала ужасная воля Льва Эль’Джонсона. В отличие от Падших, чьё геносемя сделало их Космическими Десантниками, пятеро юнцов не стояли на Калибане, когда он пал - они не были частью великого плетения Лютера и не были неуязвимы для адской силы Демонического Примарха. Сайфер сразу заметил, что что-то не так - но он был краеугольным камнем великого заклинания, последним из истинных Падших, и любое требование повиновения от Льва Эль’Джонсона было давно отброшено. Сайферу потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать, что происходит, и понять, как Тзинч обернул борьбу с Легионом Чумы против Войска Белиала в свою пользу. Властелин Падших хорошо вглядывался во фрактальный разум и замыслы Архитектора Судьбы. Он также знал, что он должен был сделать - но он колебался. Несмотря на всё, что он сделал, всё, что он видел, Сайфер был все еще космическим десантником, и убивать тех, кто сражался на его стороне, противоречило заповеди, которым он поклялся следовать тысячи лет назад. Этого момента колебания было достаточно. Уразель был первым, кто уступил Принцу Туманов и Теней, нанеся удар Сайферу своим мечом, в его шею. Когда он атаковал, он закричал от боли и отчаяния. Сайфер легко увернулся от атаки - и, не задумываясь, выпустил болт прямо в голову Уразеля. Затем последовал Парсивал, и к тому времени Лев овладел разумом молодого Падшего, и он не допустил тех же ошибок, что с Уразелем. Сайфер отскочил назад, чтобы избежать удара, затем повернулся как раз вовремя, чтобы выстрел Хасмида пролетел прямо перед его глазами. Он выстрелил в ответ из плазменного пистолета, попав Хасмиду прямо в грудь и уничтожив половину его туловища, мгновенно убив его. Парсивал бросился вперед, бросив меч вперед, и Сайфер отошел в сторону, чтобы клинок не задел его броню. Повелитель Падших поймал Парсиваля, когда он потерял равновесие, и повернул его на месте, используя его в качестве живого щита от выстрела Ликаона. Пуля снайпера поразила Парсиваля в сердце, в то время как Сайфер выстрелил из своего болт-пистолета, снаряд уничтожил прицел снайперской винтовки Ликаона, а затем пробил его правую линзу глаза и взорвался в его черепе. Сайфер уронил тело Парсиваля на землю как раз вовремя, чтобы меч Ахримала вырвался из его груди, проникнув через его спину и его два сердца. Повелитель Падших посмотрел на металл, торчащий из его тела, прежде чем упасть на землю, его оружие выскользнуло из его мертвых рук. Ахримал стоял над телом своего лорда, все еще держа в правой руке свой цепной меч, капающий кровью. Слева он цеплялся за Атлас Преисподней, который, казалось, корчился от его прикосновения, пытаясь вырваться из его хватки. Забери его голову, сказал голос в голове Темного Ангела. Сейчас. — Что? — запнулся Ахримал. — Нет, не буду! Ты будешь подчиняться мне. Отрежь ему голову! Я приказываю тебе! — Нет, — сказал Падший, дрожа от усилия отрицать силу воли Демонического Примарха. Он знал, что долго не выдержит - знал, что в конце концов сломается. И все же он сопротивлялся. … Как? Как ты все еще сопротивляешься мне? Возможно, это был Атлас Преисподней, все еще предоставляющий ему некоторую защиту от губительного влияния Льва. Возможно, именно тренировка Сайфера специально подготовила его к сопротивлению психическим воздействиям. Может быть, это было просто упрямство, то, что вербовщики Астеляна видели в нем, когда он был еще ребенком. Возможно, это было все вместе, что давало ему силу плевать в лицо живому богу, хотя бы на несколько секунд дольше. ПОДЧИНИСЬ. МНЕ. ПРИНЕСИ. ЕГО. ГОЛОВУ. Он дрожал. Затем он зарычал. Затем он закричал, чтобы попытаться заставить замолчать голос. В его левой руке Атлас Преисподней внезапно загорелся, пылающий черным пламенем, которое распространялось по его руке, причиняя ужасную боль, которая помогла ему обрести здравомыслие против подчинения Льва. Разум в гримуаре - душа того бедного, сумасшедшего человека, который отдал свою жизнь, чтобы создать Атлас и пережил в течение десяти тысяч лет в надежде снова служить своему истинному повелителю, - укрепил его защиту своей сущностью парии бороться с колдовством Демонического Примарха. И этого было достаточно. Это не продлится долго - воля Льва была слишком сильна… но неповиновение Ахримала продолжалось достаточно долго. Когда пепел Атласа Преисподней упал между пальцев Ахримала, Сайфер поднялся на ноги, рана на его груди исчезла. Даже рана в его доспехах исчезла, как будто время повернулось назад для Повелителя Падших. Он увидел Ахримала, стоящего над ним, увидел, как он дрожит, увидел осыпающиеся остатки Атласа Преисподней и знал, что он должен делать. На этот раз он не колебался. Одним плавным движением он схватил свой болт-пистолет, приставил его к нагруднику Ахримала и нажал на курок. Снаряд взорвался в груди Темного Ангела, уничтожив его внутренности и разорвав доспехи. Ахримал упал, и Сайфер поймал его, мягко положив на землю. Вдали Лев Эль’Джонсон закричал в разочарованном гневе. Лицо Повелителя Падших было пустой маской, но его глаза горели водоворотом эмоций. Он потянулся к горлу Ахримала и снял шлем, обнажив благородный, измученный болью лик молодого Падшего. — Тише, — прошептал он Ахрималю. — Всё в порядке, Ахримал. Все кончено. Ты хорошо справился, легионер. — Он… он идёт за тобой… — ахнул Ахримал, между струями крови. — Он идёт лично, сэр… — Я знаю, — ответил Сайфер. — Все в порядке, Ахримал. Теперь ты можешь отдохнуть. — Нет… слушай… — прошептал Падший, прежде чем сказать Сайферу несколько последних слов и, наконец, скончался. Сайфер несколько секунд держал тело Ахримала на руках, затем встал и снова побежал, оставив после себя изуродованные тела своих товарищей. Ибо Ахримал не потратил впустую свои последние секунды жизни. Верный до конца, настоящий космический десантник, независимо от того, какое геносемя бежит по его венам: своим последним вздохом он рассказал Повелителю Падших, как пересечь последний участок Паутины между ним и его пунктом назначения. Звук криков Льва Эль’Джонсона становился все громче, когда Сайфер бежал. Казалось, что конец, наконец, приближается. Быть по сему. Чевак был прав. Через десять тысяч лет Сайфер устал бегать. По крайней мере, даже если он потерпит неудачу, он в последний раз столкнется с архитектором своих мучений. И снова Лев Эль’Джонсон узнает, что калибанцы не сдадутся просто.***
Ты не чемпион, марионетка. Все, к чему ты прикасаешься, превращается в пыль и разрушается в твоих руках. Всегда!
… лжец
***
Калибан, Сегментум Обскурус, 009.M31
Темные Ангелы пришли в Калибан в последние часы Ереси, когда пламя галактической войны вспыхнуло в последний раз. Жиллиман собирал Легионы Предателей под своим знаменем, чтобы нанести последний удар по Терре. Лев Эль’Джонсон, только что вернувшийся из Мальстрима, был возведен его покровителем богом Тзинчем, превратившись в бессмертного Князя Демонов. Повелитель Первого Легиона услышал вызов Архипредателя, но решил отправиться на Калибан, прежде чем присоединиться к последнему наступлению. Сначала он отправился в Звезды Гало, но то, что он там нашел, сильно его разозлило. Армии, которую должны были подготовить в Звездах Гало, не существовало, Ахалос не смог защитить скрытые цитадели от Повелителей Ночи. Льву было даровано ужасное знание вместе с его нечеловеческой новой силой, и это нечестивое предание открыло ему, насколько мощной была сущность, которая скрывалась глубоко внутри Калибана. Если бы он мог заполучить эту силу, то ничего не могло бы остановить восстание: победа отступников была бы несомненной, и кошмарного будущего, которое заставило Примарха восстать в первую очередь, можно было бы избежать. Кроме того, Первый Легион до сих пор нес большие потери в ходе Ереси. Сражения на Истваане V, Трамасский Крестовый поход и кампания в самом Мальстриме взяли свое. Тысячи Темных Ангелов, на Калибане, как ветеранов, так и неофитов, будут желанным подкреплением. К настоящему времени лорд Сайфер, несомненно, выполнил свою задачу по обеспечению того, чтобы оставшиеся следовали новому пути Первого легиона - несомненно, агенты Льва просветили тех, кого он был вынужден оставить. Флот Темных Ангелов прибыл к Калибану, убежденный в том, что их ожидает великолепное возвращение домой и воссоединение с их братьями - вскоре сам Лютер снова будет сражаться на стороне своего приемного сына, истинный отец, помогающий Примарху свергнуть мерзость, узурпировавшей этот титул. Несомненно, именно поэтому Тзинч не требовал, чтобы Лев очищал свой Легион так же, как это делали Жиллиман, Дорн, Сангвиний и Манус. Знал ли Лев Эль’Джонсон, что действительно ожидало их в Калибане, или Бог Перемен скрывал от него правду до самого последнего момента? Только Примарх может ответить на это, и согласно некоторым легендам, он не говорил ни одной правды за десять тысяч лет. Нельзя было скрыть истинную верность флота Темных Ангелов, когда он вышел из Варпа и пересек последние участки пустоты в направлении Калибана. Путешествие в Мальстрим уничтожило последние остатки их Имперского создания, преобразовав суда Первого в аспекты, более подходящие для слуг Изменяющегося Бога. Из носа поднимались башни серебра и тени, пушки, похожие на открытые пасти демонов с птичьими лицами, радужные завесы колдовства, которые путали все ауспексы противоречивыми значениями. Крылья бабочек длиной в километры тянулись за фрегатами, чья команда была теперь частью живой машины корабля, и туман измученных духов цеплялся за флот, пока он существовал, эмпирейцы, тихо стонали, шепча обещания возмездия. Колдуны среди Темных Ангелов сразу поняли, что что-то не так. Большинство из них либо родились и обучались на Калибане, либо хотя бы посещали систему, и они чувствовали отсутствие Уробороса более остро, чем когда-либо могли ощутить его присутствие. Тем не менее, они не могли объяснить источник своего беспокойства, поскольку Моргана и другие отшельники Калибана собрались вместе и сотворили великое заклинание по всему миру, чтобы не дать тем, кто порабощен Варпом, узнать истину, пока не станет слишком поздно. Даже свет Меча Лютера был скрыт от глаз и содержался в заколдованных ножнах, выкованных для этой единственной цели. Лютер должен был открыть огонь космическими крепостями в тот момент, когда Темные Ангелы будут в радиусе досягаемости. Магистр Ордена не оправился от столкновения с Уроборосом, но он прочитал отчеты астропатов о поступках своего приемного сына и был вне себя от ярости из-за предательства Льва. Но совет Астеляна одержал победу. Вместо этого крепости ответили на град флота полной тишиной. Корсвейн, Сенешаль Темных Ангелов и заместитель командующего Льва, призывал снова и снова, требуя ответа Лютера - безрезультатно. Все ближе и ближе они подходили, Лев сидел на своем троне и молчал, когда его родной мир рос в оккулюсе. Затем наступил огонь и смерть. Падшие открыли огонь первыми из каждого оружия, которое у них было - и после многих лет подготовки к этому дню у них действительно было очень много оружия. Отрезанный от остальной части Империума и вынужденный бороться с ужасами, вызванными чудовищем под его поверхностью, Калибан, тем не менее, стал могучим за годы, прошедшие после объявления Жиллиманом войны. Десятки космических станций заняли его орбиту, укомплектованные лучшими стрелками из Падших. Флот, сформированный из беженцев Варп-штормов, обрушившихся на галактику, собрался на Калибане, капитаны которого после разговора с ним поклялись делу Лютера. Разбросанные корабли Имперской Армии вместе с потерянными кораблями Механикум, хотя Падшим не хватало собственных кораблей Легиона - Лев забрал их всех, когда он лишил Калибан ресурсов перед своим злополучным путешествием в Звезды Гало. Отремонтированный на верфях, вращающихся вокруг планеты, и оснащенный самым мощным оружием, разработанным членами Механикум, которые добрались до планеты - потому что Лютеру удалось убедить марсианских жрецов, что сейчас не время цепляться за протокол и иерархию секретов - эти корабли открыли огонь по Темным Ангелам в скоординированном нападении. Их объединенная огневая мощь поразила щиты первой линии флота Темных Ангелов, уничтожив сразу несколько кораблей - и на несколько драгоценных мгновений разрушила щиты флагмана Первого легиона. И сразу за этим натиском последовала единственная передача - единственное сообщение, которое будет отправлено между Падшими и Темными Ангелами. Когда он услышал это, Лев Эль’Джонсон был поглощен ужасной яростью. Он поднялся со своего трона и вылетел, разбив оккулус своего флагмана, ненадолго предоставив мост пустоте до того, как защитные механизмы активировались, и отверстие было закрыто, Демонический Примарх полетел впереди своего флота, к Альдуруху - к Лютеру, и судьбе, которая ожидала их обоих. Но Лев не знал, даже когда он бушевал и клялся причинять невыразимые муки ренегатам, что его действия были предопределены Падшими. Что его ярость была намеренно спровоцирована. Поскольку Лютер отдыхал в Альдурухе, Моргана снова подошла к нему, призывая своих советников Астеляна и Сайфера, чтобы открыть им еще один из секретов Смотрящих. На борту «Непобедимого разума», флагмана Первого легиона класса «Глориана», был демоничесикй механизм огромной мощи. Известный как Тухулха, именно этот двигатель позволил Темным Ангелам ориентироваться в Мальстриме, а также в Варп-штормах, обрушившихся на галактику предательством Жиллимана. Лев нашел Тухулху в мире Пердитус, захватив его при помощи Русса, плетя паутину лжи, чтобы скрыть явное адское происхождение артефакта от Короля Волков. Лев заключил договор с изуверским разумом машины, и с его помощью Первый и Шестой Легионы смогли преодолеть приливы Мальстрима. До этого именно Тухулха организовал, казалось бы, случайную встречу флота предателей с Повелителями Ночи, что привело к уничтожению флота Космических Волков и необходимости их воинов перебраться на корабли Первого Легиона. Почему двигатель сделал это, было неясно. Возможно, он знал о намерениях Льва еще до того, как это понял сам Примарх, и стремился облегчить его предательство Космических Волков. Или, возможно, он знал, что случится с Ольгином, капитаном Крыла Смерти, когда Лев сказал Руссу, что ему поручено выслеживать Повелителей Ночи, но о которых нет никаких следов в записях Трамасского Крестового похода. Возможно, все это произошло случайно - возможно, это была схема Тзинча. Смотрящие рассказали об этом Моргане еще до того, как они, казалось бы, погибли в Битве Развоплощения. Они знали древнюю Тухулху, и ей нельзя было добраться до Калибана. Как и всегда, их предупреждения были загадочными, но из того, что Моргана смогла понять, если Тухулха будет доставлен на Калибан, он мог бы отменить все, что совершили Падшие, и переместить Уроборос с момента его разрушение в настоящее. Калибан не переживет этот процесс, но, что еще хуже, сила Великого Змея будет связана с Темными Ангелами. Повелители Падших согласились с тем, что этого нельзя допустить, и вместе они разработали еще один план - последний, который все трое когда-либо разработали вместе. Тухулха должен быть уничтожен, но Падшим не хватило сил начать нападение на ''Непобедимый Разум''. Хитрости должно хватить, и поэтому Лютер заставил Льва покинуть флагман, в то время как Астелян организовал первый залп, чтобы сбить его щиты достаточно долго для небольшого транспорта, оснащенного лучшей технологией скрытности, доступной для имперцев, чтобы состыковаться с линкором. В этом транспорте был Сайфер, который мог использовать свои псайкерские способности, чтобы скрыть свое присутствие даже от колдунов Первого Легиона. Используя планы флагмана, содержащиеся в архивах Альдуруха, - хотя «Непобедимый разум» сильно изменился, его основная структура осталась прежней - Сайфер прошел через судно. Он мог легко определить местонахождение двигателя Тухулха: мощность машины, а также грубое недовольство. Это напомнило Сайферу об Уроборосе, потому что оно было родственным этому исконному злу, хотя и другой природы. Когда орудия линкора стреляли, а Темные Ангелы внутри него рвались вперёд, чтобы совершить падение планеты и наказать своих верных братьев, Сайфер двигался, как тень, невидимый и смертоносный. Только Лев мог его обнаружить, и благодаря провокации Лютера Демонический Примарх уже был на полпути к Калибану, разрывая на своем пути орбитальную оборону. Ворота к механизму Тухулха охраняли терминаторы Темных Ангелов. Двое из них стояли на страже, каждый из которых был одержим демоном Тзинча, который не мог пропустить никого, кроме Льва Эль’Джонсона. Сайфер шел прямо на них, и завеса колдовства, которая скрывала его до сих пор, раскрылась. Они двинулись, держа в руках силовые копья, которые могли резать танки, но Сайфер поднял свои пистолеты и выстрелил в каждого из них - два идеальных выстрела прямо в голову. И шарик плазмы, и оболочка болта пробили пропитанные варпом шлемы, уничтожив мозги терминаторов. Они сделали еще несколько шагов, прежде чем демоны внутри потеряли хватку плоти своих хозяев. Не встретив сопротивления, Сайфер возложил свои руки на ворота и пожелал, чтобы они открылись, используя всю свою огромную психическую силу, а также свою трансчеловеческую силу в броне. Это заняло несколько долгих мгновений, когда он пересек ворота, взломал замки и отключил сигнализацию, но в конце концов ему удалось открыть высокие двойные ворота. Там, перед ним, был механизм Тухулха. Это было похоже на молнию Варпа в клетке, заключенную в широкую сферу из полупрозрачного материала. Он свирепствовал и искажался, и он жег глаза Сайфера, который взглянул на его адское сияние. Огромные машины окружили его, соединенные с ним кабелями, которые натыкались на когитаторы, которые дымились под нагрузкой обработки входного сигнала. Один кабель, однако, был подключен к телу слуги - казалось, что это был исключительно грязный ребенок, чье тело было в том же состоянии, которое можно ожидать от трупа, уже похороненного в течение месяца. Он был одет в грязные, пропитанные кровью тряпки, и его голова медленно повернулась к Сайферу, когда он вошел, пустые глазницы смотрели вслепую. Его рот открылся, обнажив пожелтевшие зубы и гнилые десны. — … Это ты, Лев? Ты не приходил в гости несколько месяцев с того путешествия в Мальстрим. Падший не ответил существу. Он прошел через комнату, чувствуя, как внимание существа, содержащейся в устройстве, обратило на него внимание, - но оно делало это медленно, потому что оно привыкло думать в терминах космических расстояний, и мирские измерения комнаты мешали его взгляду. — Ты злишься, Лев? Почему? Я только пытался помочь тебе. Все, что я сделал, было для тебя. Сайфер убрал оружие и положил обе руки на сферу, содержащую сущность Тухулхи. Он вздрогнул от близости с нечестивой сущностью. — Лев? Что ты делаешь? — Я не Лев, — сказал Сайфер, прежде чем прочитать заклинание, которое он освоил в прошлом году. По сути, это было простое использование его психической силы - общее заклинание, используемый для вмешательства в технологию, которую считали еретичной техножрецы Марса, но все же широко использовался в Легионах. Эта версия, однако, была изменена, чтобы повлиять на технологию, затронутую Хаосом. Волна могущественной силы распространилась из рук Сайфера. В тот момент, когда он коснулся механизма, соединенного с камерой содержания Тухулхи, он начал детонировать. Каскады ошибок обрушились на когитаторы двигателя, в результате чего обратная связь ударила прямо в ядро Тухулхи. Он закричал, когда извивался в своей прозрачной тюрьме, распадающиеся энергии расплывались. В отличие от Уробороса, Тухулха никогда не мог существовать сам по себе - ему всегда требовалась забота смертных, чтобы поддерживать машину, которая позволяла ему оказывать свое влияние на Материум. Он боролся, чувствуя, что машина умирает, и ударные волны его разрушения ощущались во всем космическом сражении. Целые корабли были разорваны на части из-за пространственных аномалий, и Калибан дрожал, пока его звезда бесконтрольно вспыхивала. Кукла-сервитор закричала: — Что ты делаешь?! чТо тЫ твОрИШь?! Сделано. Теперь Сайферу нужно было найти путь назад к Калибану - скоро Лютер встретится со Львом, и если Сайфер не придёт на помощь своему господину, то он обязательно падет, хотя предатель заплатит большую цену за эту победу. — Ты… ты он. — Каким-то образом сервитору удалось влить в это слово достаточно ненависти, чтобы заморозить звезды. — Предатель. Тот, кто помог убить моего родного брата. Сайфер проигнорировал гнев умирающей конструкции. Он продолжал идти к дверям. Затем, в одном заключительном акте злости перед распадом, Тухулчи сказал в последний раз: — Ты знаешь… что стало… с твоим кузеном? Он… — прошептал мальчик-труп, прежде чем упасть на землю, мгновенно разваливаясь на куски. Сайфер остановился. Немиил. За годы до прихода Императора в Калибан у Захариила Эль’Зурии был двоюродный брат, который был как родной. Они были воспитаны вместе, и у них была общая мечта: стать рыцарями Ордена и принять участие в великой войне против зверей. Освободить Калибан от тирании монстров, обитавших в лесу. Они тренировались вместе, сражались и истекали кровью вместе. У них были свои разногласия, как и у всех братьев, но они были связаны, и эта связь пережила их Вознесение в Темных Ангелов и вступление Захариила в ряды Либрариума. Затем Захариил был сослан в Калибан вместе с Лютером и первым из Темных Ангелов, который станет Падшим, и он никогда больше не видел своего двоюродного брата. Узнав о предательстве Темных Ангелов, человек, ставший Сайфером, отказался думать о судьбе своего кузена, зная, что невозможно узнать правду. Но он думал об этом. Незнание, что случилось с Немиилом - умер ли он в Великом Крестовом Походе, был убит за отказ следовать за Львом или - что наиболее хуже из всех возможностей - присоединился к Темным Ангелам в их предательстве - разъедало его и сыграл немаловажную роль, позволив Уроборосу претендовать на него как на свой сосуд. И даже свет Меча не смог изгнать этот страх, потому что он был рожден братской любовью. Слышать, как Тухулха дразнил его знанием о судьбе своего двоюродного брата, было достаточно, чтобы вернуть все эти подавленные эмоции на передний план психики Сайфера. Внутри него вспыхнул гнев. Стены изогнулись под силой его неконтролируемой ярости. Рабы на палубах плакали от страха, когда почувствовали его ярость. Возможно, Сайфер мог контролировать себя. Возможно, он мог бы использовать дисциплину, которой учили в Либрариуме, чтобы сдержать свой гнев и вернуться к своим обязанностям, вовремя достигнув Калибана, чтобы сыграть свою роль в противостоянии, которое там происходит. Но что-то внутри него разжигало пламя его гнева, дуя на угли негодования, страха и вины. Спустя долгое время после гибели Калибана, когда ''Непобедимый Разум'' плыл по течению Ока Ужаса, все еще будут истории, рассказываемые экипажу про демона, который проявился на корабле в разгар битвы. Мутанты и Темные Ангелы одинаково говорили о монстре, который бродил по палубам, убивая все на своем пути, крича один и тот же вопрос, снова и снова: «Где он?» К тому времени, когда ярость Сайфера утихла, было уже слишком поздно. Он побежал к капсулам ''Непобедимого Разума'', извлекая контрольные коды из разума Темного Ангела и используя свои собственные полномочия, чтобы не дать ему быть сбитым артиллерией Падших. Звезда Калибана кричала, посылая волны энергии в пустоту, заставляя корабли с обеих сторон держать свои щиты или купаться в солнечной радиации. Целые аркологии рушились под напряжением, которое гибель Тухулхи наносила реальности. Моргана сказала им, что уничтожение машины будет иметь серьёзные последствия, но не сказала насколько. Не то чтобы это что-нибудь изменило. Оказавшись на поверхности, Сайфер пробежал через Альдурух, проходя среди враждующих рядов Падших и Темных Ангелов, чувствуя поток эфирных энергий на вершине цитадели, где сражались Лютер и Лев Эль’Джонсон. Многие пытались его остановить - все потерпели неудачу, их тела остались на его пути. И все же было уже поздно. Лютер и его приемный сын стояли среди руин пика Алдуруха. Осколки Меча Льва, лежали среди развалин - камня, скалы, предметов мебели и бесценных, разрушенных книг, наследие Ордена валялось вокруг, словно щебень. Доспехи Лютера были разрушены, а воин под ними был не в лучшей форме. Невозможно было судить, пострадал ли Лев - было трудно даже взглянуть на его новую форму, хотя Сайфер знал, что монстр тени действительно был его бывшим Примархом. Прежде чем он успел что-либо сделать, Лев бросился на своего приемного отца. Два командира столкнулись в последний раз. Меч Лютера пронзил грудь Льва, вырвавшись из его спины, как только когти Демонического Примарха разорвали Лютера. Боль от его раны заставила Льва отскочить назад, его крылья подняли его над пораженным противником, в то время как его руки закрывали зияющую рану. Приложив последние силы, Лютер поднял Меч в разрушенное войной небо. Сайфер почувствовал, как воля его господина прошла через священное оружие, через кровь, которая покрыла его, через рану, которую он нанес. Он чувствовал силу Меча через узы верности, которые связывали Падших с Лютером, и он знал в тот момент, что сделал Магистр Ордена. И после этого последнего заклинания последняя жизненная сила Лютера была исчерпана. Он медленно отступил назад, и его взгляд обнаружил Сайфер во время падения - и все, что можно было найти в его глазах, было прощение. Затем он упал на землю и лежал там, не двигаясь. Сайфер тогда закричал. Он заставил себя идти вперед, прежде чем упасть на колени. Он держал тело Лютера на руках, даже когда реальность, уже ослабленная разрушением Уроборос, окончательно развалилась на части, не в силах перенести объединенное напряжение гибели Тухулхи и могучих энергий, возникших в битве между Лютером и Львом Эль’Джонсоном. Темнота накрыла их…***
Он просыпается. Все его тело испытывает боль, жгучее, всепоглощающее страдание, которое грозит довести его до безумия. Он не воспринимает ничего, кроме этой боли. Он …Мой.
Это боль, которую он научится познавать в грядущие века, поскольку он умирает снова и снова, но возвращается каждый раз. Но боль мало что значит для космического десантника, который видел, как его командир умер из-за его неудачи. Это голос, который действительно мучает его, шепча ему из глубины его собственной души.Ты не умрешь так легко, марионетка.
И теперь он понимает, насколько он проклят. Он не умер со своим господином, и теперь он никогда не умрет.Ты впал в гнев. Ты предал своего господина. Ты нарушил свою клятву. Раньше я не мог прикоснуться к тебе, даже когда я прятался в тебе - но теперь могу.
Он чувствует осколок Уробороса, фрагмента Великого Змея, который пережил конфронтацию с Лютером, оторвавшись от целого. Подобно тому, как ящерица может сбросить свой хвост, чтобы выжить, - за исключением того, что этот хвост может вырасти до полной ящерицы за определенное время.Ты будешь служить мне снова.
Боль уменьшается, и он открывает глаза. Он лежит на спине, а над ним металлический потолок. Он понимает, что находится на корабле - из эмблемы, нарисованной кровью на потолке, принадлежащей Темным Ангелам.Твоему отцу будет интересно, как ты выжил.
Но прежде чем отчаяние сокрушает его, он видит что-то лежащее рядом с ним. Его сердца почти останавливаются при виде. Это меч. В своих ножнах он выглядит как любое другое оружие - хотя и великое и удивительное, судя по мастерству ножен.Ты принесешь мне жертвы, и я снова стану целым… Что это? Нет. Нет!
Он протягивает дрожащую руку и касается ножен. Тогда он слышит другой голос. Сообщение, вложенное в ножны Меча. Это только одно слово, произнесенное голосом дочери его сеньора. Она говорит…«Терра»
Он стоит. Слышит крики тревоги от команды спасательного корабля, который нашел его дрейфующим в пустоте. Они поднимают оружие дрожащими руками - сверхчеловеческий страх наводняет их, когда Сайфер возвышается над ними. Что они видят, когда смотрят на него?Они слуги Темных Ангелов. Предатели. Накорми меня их душами.
Он убивает их голыми руками, прежде чем забрать свои пистолеты из того места, где они их прячут. Он не использует свои психические способности, хотя это было бы намного проще и быстрее. Он пробирается к мостику, и через оккулюс он видит поле камней, плывущих в черноте космоса, и он знает, что смотрит на то, что осталось от Калибана. Больно видеть его родной мир таким, каким он есть. Конечно, это так. Как это может быть иначе?Скатертью дорога.
Он смотрит на командную панель корабля. Это небольшое судно, неспособное совершить путешествие по Варпу. Он смотрит на ауспекс и находит ближайший корабль, способный к путешествию, который достаточно мал, чтобы он мог бежать самостоятельно. Теперь, когда у него снова есть цель, его ум снова работает, поглощает информацию, рассматривает возможности. Планирует. Долг зовет. Он не подведет на этот раз.Ты не сможешь.
Он клянется.Твоя клятва ничего не значит.
Даже если на это потребуется сто лет, тысяча, десять тысяч - он принесёт Меч на Терру.***
Паутина, 999.M41
Сайфер многому научился во время своего долгого путешествия по галактике. Он приобрел много навыков, некоторые из которых были полезны, некоторые из них ему пришлось применять только один раз. Это имело смысл. Несмотря на всю свою силу, несмотря на то, что он был бессмертным, Сайфер был всего лишь одним воином, которого преследовал целый Легион Предателей, демонов и культистов. Он мог вернуться после смерти, но если он будет захвачен Темными Ангелами, то все будет кончено. Ну, не совсем: он был пойман три раза, и ему удавалось каждый раз убегать, но это была огромная удача. Конечно, он сражался - он истекал кровью и заставлял истекать кровью врагов человечества. В сотнях миров Сайфер принимал участие в войнах Империума, помогая, где мог. Но всегда он помнил о своей главной цели. Когда ситуация была скверна или когда шансы на его захват слишком велики - он бежал, иногда оставляя целые армии на произвол судьбы. Он никогда не нарушал своего слова, которое он когда-то давал - но он бросил силы, которым он ранее помог из тени. Стыд этого тяжело отразился на его душе, но все это было необходимо. За прошедшие годы он собрал воедино истинную цель своей миссии, и рисковать ею, независимо от того, сколько жизней было потеряно из-за его трусости было нельзя. И поэтому он побежал изо всех сил, следуя последним инструкциям Ахримала, к Воротам Паутины, которые, как показал Атлас Преисподней, ведут к Системе Сол. Когда-то здесь были ворота, ведущие прямо в глубины самого Императорского дворца. Но этот проход давно был закрыт, опечатан после того, как попытка Короля Волков убить Магнуса Красного разрушила великую работу Императора. У него было только смутное представление о том, куда в Системе Сол могут привести его Врата, которые он теперь искал, но у него были все основания полагать, что он выживет. Ворота были видны - менее чем за сто метров до него - когда случилась катастрофа. Стена коридора перед Сайфером внезапно сотряслась, словно снаружи на нее оказывалось большое давление - затем она сломалась, разорвавшись на части со звуком, похожим на смерть здравомыслия. Из этой дыры появился Лев Эль’Джонсон, блистательный в своей темной славе - хотя в отличие от Темных Ангелов, чьи жертвы товарищей вызвали Примарха, Сайфер мог ясно видеть рану на туловище своего бывшего лорда. Повелитель Падших остановился и вытащил оружие. — Сайфер, — прошептал Лев.— Я так долго ждал нашей встречи. — Ты прорвался сквозь стены Паутины, — недоверчиво сказал Сайфер. — Я знал, что ты безумен, но даже для безумца это слишком. — Я любимый наследник Тзинча, — насмешливо заметил Примарх. — Мне не нужно бояться тех несчастных, которые живут за пределами этого древнего царства. Я иду по Эмпирею, и его сила течет через меня - перенося меня из одного места в этом лабиринте в другое. — Знаешь, — вздохнул Сайфер, — то, как говорят демоны, действительно раздражает. Всегда пытаясь заставить себя казаться пугающим, окутывая факты метафорами и преувеличениями… это потому, что вы всего лишь пешки своих хозяев, танцующие для их развлечения? Тебе нужно проявить себя важным, чтобы не думать о своем реальном положении во вселенной - о твоём рабстве? — Пусть я и раб, — признал Лев Эль’Джонсон, — но я служу Архитектору. Каждый мой поступок служит высшей цели. А ты? Ты злишься и борешься, пытаясь стереть свои неудачи, обречённый повторять их снова и снова, навсегда отрицая покой. Ты никто. Ты ничтожество. — Я. Сайфер, — сказал Повелитель Падших, тихим но от того не менее сильным голосом. — Фальшивое имя для пустого человека, несущего сломанные осколки побежденной надежды. Ты позволил себе быть в восторге от заблуждения. Тебе пора понять, что нет надежды, нет выбора - только воля Тзинча и мучения, постигающие тех, кто осмеливается бросить ему вызов! — Нет! — взревел Сайфер, и Лев Эль’Джонсон остановился, ошеломлённый убеждённостью в голосе Повелителя падших. — Лютер спас меня. Он верил в меня, еще долго после того, как я потерял веру в себя. Он доверил мне поступать правильно. Неважно, насколько безвыходна ситуация, как страшен враг. Неважно, что я стою один против тебя с монстром в моем сердце. Я не подведу его снова! — А что ты можешь сделать, Повелитель Падших? – заинтересованно спросил Лев. — Вот, — ответил Сайфер и открыл огонь. В тот момент, когда Сайфер нажал на спусковой крючок своего плазменного пистолета, оружие в его руке не сработало, его тонкие внутренние механизмы были испорчены из-за неявного присутствия Демонического Примарха. У Повелителя Падших было достаточно времени, чтобы выбросить оружие, которое он носил в течение ста веков, прежде чем оно взорвалось в клубке зеленого звездного огня. Пистолет Сайфера выстрелил быстро, каждый выстрел наносил удар по массивной форме Примарха - но не нанес никакого урона. Лев просто стоял там, наслаждаясь бессилием оружия своего сына ренегата - пока пистолет Сайфера не иссяк. Лев начал идти к своей добыче, когда Сайфер перезарядился, и когда космический десантник снова открыл огонь, демон начал смеяться над тщетностью этого жеста. Затем снаряды взорвались в его теле, и впервые за многие века Лев Эль’Джонсон почувствовал боль, отличную от боли в его груди. Он взревел от шока больше, чем от боли, и Сайфер улыбнулся, продолжая стрелять, объясняя: — Благословенные боеприпасы, помазанные самим Себастьяном Тором, еще тогда, когда он был просто священником. Я должен признать, я был удивлен, узнав, что это действительно работает на ваш вид. Я хранил эту обойму более четырех тысяч лет, но оно того стоило… Недовольно рыкнув, Лев поднял одну из его когтистых рук. Психическая сила отразилась в жесте - простейшем проявлении мощи Демонического Примарха - и превратилась в кинетическую энергию, которая вырвала пистолет из руки Сайфера. Повелитель Падших попытался удержать свое оружие, но это было напрасно - и его физическая сила, и доступная психическая сила были слишком слабы. Но его попытка противостоять волшебному удару Льва не осталась незамеченной. — Понятно, — размышлял Лев, что-то вроде усмешки прозвучало в его чудовищном голосе. — Твоя психическая сила ослаблена, просто тень твоей старой силы. И все же ты пытаешься зажечь оставшиеся искры. Достойное стремление… но бесполезно. Сила, которой я обладаю, превосходит все, что ты когда-либо имел! — Это не единственный мой трюк, — сказал Сайфер. Затем он произнес слово на языке, настоящее имя которого, если его когда-либо знали и произносили вслух, вполне может означать конец вселенной. Энунция, он был назван теми немногими учеными, которые знали об этом - хотя большая часть этой избранной группы считала, что это всего лишь миф. Изначальный язык творения, посредством которого смертная душа может изменить реальность. Слово ударило Льва Эль’Джонсона, как удар молота, заставив его отступить на шаг и некоторое время удерживая его неподвижным - пока его демоническая природа не разрушила реальность вокруг него настолько, что связывающий заклятье которое только что наложил на него Сайфер, сломалось. — Интересно, — ответил Лев. — Где ты узнал этот трюк? — От одного из монстров Коракса, — сказал Сайфер сплёвывая кровь. Говоря о энунции потребовалось много времени, потому что оно никогда не предназначался для человеческих уст. — Кажется, его звали Молох. Я послал его бежать назад к его хозяевам и взял кусочки того, над чем он работал. Трактат о языке, если ты можешь в это поверить, - функционирующий словарь, если не полный. — Подвергнуть себя таким знаниям… Ты меня удивляешь, Сайфер. Приятно. Возможно, я ошибался в тебе - возможно, ты всё ещё можешь служить Изменяющему не только своей медленной, мучительной кончиной. — Целый мир сгорел, чтобы раскрыть это знание, — сказал Сайфер, пытаясь скрыть свое беспокойство по поводу того, как легко Лев освободился от заклинания энунция. — Было просто неправильно уничтожить его. Мне всегда требовалось все оружие, которое я мог использовать - и в конце концов, энунция не принадлежит твоему хозяину. — Все знания принадлежат Тзинчу, — сказал Демонический Примарх с абсолютной уверенностью истинного фанатика - того, кто зашел слишком далеко, сделал слишком много, чтобы даже подумать о том, что его догма может быть ошибочной. — Он источник всех знаний, всей силы. Этот трюк не спасет тебя, Сайфер. Сдавайся сейчас, и твои мучения будут недолгими. — Он не является источником этой силы, — сказал Сайфер, положив руку на рукоять Меча на спине. Демонический Примарх остановился. — Ты помнишь это, не так ли? Ты помнишь, что он сделал с тобой. Всякий раз, когда я чувствовал отчаяние в течение всех этих веков, я думал о той ране, которую нанес тебе Лютер - простой смертный, ранивший принца Варпа. И это дало мне новую надежду. — Ты всё еще носишь знак Уробороса, — злобно усмехнулся Лев Эль’Джонсон. — Ты не способен владеть этим мечом, Сайфер. Его сила уничтожит тебя так же, как любого демона. — Я не боюсь смерти, Лев, — вызывающе сказал Сайфер. — А ты? — Ты бы боялся смерти, если бы знал, что тебя ждет, когда Уроборос устанет воскрешать тебя. Я знаю твое настоящее имя, «Захариил». Я знаю имя каждого Падшего и знаю имена всех тех, кого захватил мой Легион. Их души - мои, и из них я извлек знание о том, что произошло на Калибане. Я знаю, что ты сделал… клятвопреступник. — Меня зовут… Сайфер! Выкрикнув последнее слово, Повелитель Падших вытащил Меч из ножен - или, по крайней мере, попытался. Ему удалось вытащить первые несколько сантиметров, и вспыхнул душераздирающий свет - затем он упал на руки и колени, парализованный болью, в то время как Меч вернулся в ножны. Он заставил себя посмотреть вверх, увидел над собой голову Демонического Примарха и почувствовал отчаяние. Он надеялся напугать Примарха, чтобы заставить его сбежать от света Меча. Но Лев Эль’Джонсон разгадал его блеф, и теперь он ничего не мог сделать. — Я сказал тебе, — сказал Лев, — ты не можешь владеть этим светом. Он ненавидит тебя так же сильно, как и меня. Но не волнуйся, сын мой. Я позабочусь, чтобы тебе больше никогда не было больно… Примарх протянул руку и схватил Сайфера одним из своих когтей, поднимая Повелителя Падших, пока они не оказались лицом к лицу. Сайфер беспомощно взмахнул рукой, но Лев был слишком силен - и коготь, который он нацелил на горло Повелителя Падших, не позволил ему снова использовать энунцию. — Я собираюсь убить тебя снова, — сказал Лев. — Когда ты проснешься, это будет на Цисгороге, и я сам тебя сломаю. В конце концов, мы не можем позволить тебе распространять свою ложь среди моих верных сыновей, не так ли? Хватка усилилась, и Сайфер почувствовал, как его доспехи и кости начали трескаться. Затем вдруг давление перестало расти. Сайфер открыл глаза и увидел, что он и Лев теперь окружены множеством неземных фигур - сотни из них, большинство из которых настолько блеклыми, что они были не чем иным, как туманом. Но другие все еще могли быть признаны носящими силовые доспехи, а на их плече была эмблема рыцарей Калибана. У многих были следы пыток, которым они подвергались от рук дознавателей-капелланов перед их кончиной. И там, среди призраков Падших, были Ахримал и другие, которых Сайфер спас из Порт-Империала много веков назад. Они цеплялись за тело Льва, и их призрачные руки его теневую форму, удерживая его от убийства Сайфера. Они плакали и стонали, когда боролись, но не сдавались. По крайней мере, в смерти они были Падшими, а не Темными Ангелами, их души наделены силой для последнего акта неповиновения блеском света, который выпустил Сайфер. — Вы, — прорычал Демонический Примарх, его голос был полон невыразимой ненависти. — Мерзкие духи! Вы смеете снова вмешиваться?! Вы мертвецы! Ваши души - мои! Вы не остановите меня! Он взревел, и темное пламя его тела вспыхнуло, поглотив призраков, которые удерживали его на месте. Призраки Падших кричали, когда они горели, но они все еще цеплялись за монстра, хотя сама их сущность подверглась ужасным мучениям. В течение нескольких мгновений Примарх сражался с духами своих лояльных сыновей, пока, наконец, сила, вложенная в него Богом Лжи, не возобладала. С великим криком Падшие души потеряли контроль над своим врагом и исчезли. Возможно, они были изгнаны обратно в Хрустальный Лабиринт Тзинча, чтобы страдать за свое неповиновение - или, может быть, они полностью растворились, предавшись безмятежному забвению. Или, может быть… возможно, они ушли куда-то еще. В тот момент ни Сайфер, ни Лев не знали, а последнему было все равно. — Теперь, Сайфер… ты мой. Темнота приблизилась, когда коготь Льва Эль’Джонсона сжал горло Повелителя Падших… А потом … — Руки прочь от моего племянника, Лев, — сказал голос. Там стоял Лоргар Аврелиан, Примарх Несущих Слово, блуждающий в Царстве Хаоса последние десять тысяч лет. Уризен имел следы всех этих лет: его доспехи были сломаны и поцарапаны, а лицо было покрыто шрамами. И все же его глаза горели с тем же пылом, с той же убежденностью, с той же силой, когда он встретился с четырьмя чемпионами Темных Богов на Кхуре. За ним была пробоина в стене Паутины, через которую вошел Лев. Она закрывалась, как будто приход Лоргара исцелял любой ущерб, нанесенный Львом. — Как? — спросил Лион Эль’Джонсон, уронив Сайфера на землю, когда он смотрел на своего брата в абсолютном непонимании. — Как ты можешь быть здесь? Ты потерялся. Пойманный в ловушку богов. — Знаешь, я даже сам не знаю, — сказал Лоргар, разминая шею. — Я боролся… а потом я услышал, как кто-то звал на помощь. Не ради себя, а ради кого-то другого. Никогда за все время, что я боролся с Хаосом, я не слышал, чтобы демоны использовали этот трюк. Я ответил на зов… и вот я здесь. — … НЕТ. Нет, этого не может быть. Эти жалкие духи не могли привести тебя сюда - не могли сломать цепи, наложенные на твою судьбу! Ты лжешь или ошибаешься. Этого не может быть… Ты не должен быть освобожден! Один из четырех отправил тебя! Это был Нургл? Кхорн? Слаанеш? Или… Мой лорд Тзинч послал тебя, чтобы испытать меня в последний раз?! Лоргар покачал головой, и в его глазах была настоящая грусть. — Ты не можешь принять правду, не так ли, брат? Ты не можешь принять ничего, что противоречит тому, в чём ты себя убедил. Ни один Темный Бог не привел меня сюда. — Ты не остановишь меня, Лоргар. Если ты станешь моим последним испытанием, чтобы доказать, что я достоин своей полной силы, тогда я закончу то, что началось на Кхуре, и сам убью тебя! Демонический Примарх прыгнул к своему золотому брату, используя всю мощь, которую он мог использовать впервые за многие годы. Его когти опустились на шею Лоргара, который поднял свой крозиус, чтобы заблокировать натиск. Столкновение отозвалось эхом через Паутину, столкновение, которое выходило за рамки просто физической природы - силы, которые представляли оба Примарха, также сталкивались через них. На мгновение оба оказались похожи - но пока Лев Эль’Джонсон был ослаблен своей раной, Лоргар сражался в Царствах Хаоса вечность. Он был первым, кто уступил, и, когда он это сделал, Иллюминарум, оружие, выкованное Феррусом Манусом в более раннюю, лучшую эпоху, оружие, которое пережило Ересь Робаута и десять тысяч лет борьбы с Нерожденными сломался. Лоргар отшатнулся назад.Все кончено.
НЕТ!
Сайфер увидел возвышающегося Льва над Лоргаром и знал, что он должен делать. Он потянулся за спину обеими руками и, не останавливаясь, вытащил Меч Лютера полностью из ножен. И впервые за сто веков свет, который был вложен в металл в кузницах Альдуруха, где были созданы клинки поколений рыцарей, еще раз засиял, распространяясь в пределах Лабиринтного Измерения.Что ты делаешь?! Нет! НЕЕЕЕЕЕТ!
Повелитель Падших закричал, когда сияние обожгло его. Оно пронзило его доспехи, его плоть и всю его душу, поглотив темноту, сотканную там Великим Змеем. Никогда прежде бессмертный не знал такой боли, но заставлял себя игнорировать ее и бросил меч. Оружие взлетело… … и приземлилось прямо в ладонь Лоргара.Проклинаю тебя, Сайфер! ЧТОБЫ ТЫ-
Он зажегся, свет превратился из свечи в палящее солнце, когда Меч питался силой Лоргара и вливался обратно в него. И в этот момент Темные Боги на своих тронах полностью перевели взгляд на сцену. Магнус Красный улыбнулся: на борту своего флагмана, сражающегося с демоническими порождениями, которые пытались помешать ему добраться до Терры. В миллионах миров спящие мужчины и женщины чувствовали, что что-то изменилось, и когда они проснулись, их глаза блестели и они были полны решимости создать что-то лучшее. И в Гибельном Шторме Робаут Жиллиман вздрогнул не понимая почему. Ибо меч в руке Лоргара был больше, чем клинок. Он использовался Лютером, когда он убил изначального демона, известного как Уроборос. Он был выкован героем с помощью колдуньи и сначала использовался, чтобы спасти потерянную душу брата. Все это сделало его чем-то большим, чем любое другое оружие в галактике, больше, чем даже самые могущественные рунические клинки, выкованные адскими кузнецами тлеющего царства Кровавого Бога. Это была Мечта Разума, Могущества Праведных. Сильных, защищающих слабых, странствующих рыцарей и героев, посвятивших свою жизнь помощи тем, кто не мог помочь себе, просто потому, что это было правильно. Мечта о добром и справедливом мире, выкованном душой человечества. Это была невинность детей, давших клятвы всегда быть справедливыми и добрыми задолго до того, как они узнали истинную природу вселенной, это была история, которая, вероятно, никогда не была реальной. И, возможно, это было - может быть, это было не что иное, как священники, идеализирующие жестоких воинов. Ничего, кроме фантазий детей, которые не могли принять истинную природу вселенной. Глупая мечта, которой не было места в мрачной тьме, царившей среди звезд… Но все вещи в Варпе, в которые верят, реальны. И поэтому эта мечта стала чем-то большим, объединившимся вокруг легенды, которую сейчас не помнили, но имя которой когда-то звучало в каждом человеческом сердце. Надежда света, который будет сиять против тьмы, надежда, что после долгой ночи наступит день, что всегда будут те, кто будет противостоять тьме. Надежда на лучшее будущее, день, когда тьма будет окончательно изгнана раз и навсегда. Это был Обещанный меч, его истинное имя, давно забытое, но вписанное в саму душу человечества, и зло не могло выдержать его сияния. И он горел в руке Лоргара ярче, чем когда-либо, потому что душа Примарха была пронизана мощью самого Императора. Лев Эль’Джонсон посмотрел в глаза своего брата, где отражался свет клинка, и все, что он видел, было лицо его старого друга, его наставника, его отца, смотрящего на него в тот ненавистный день, когда его заставили противостоять истине своих грехов. Его рука двинулась к груди, где рана, которую он получил незадолго до разрушения Калибана, так и не зажила. Когтистая рука окрасилась пятнами крови, старый шрам снова открылся из-за близости лезвия, которое его поразило. Одинокая, невозможно человеческая слеза скатилась по лицу Демонического Примарха. Лоргар протянул левую руку к брату. Лев уставился на неё. — Возьми меня за руку, брат, — призвал Уризен. — Ты все ещё можешь быть спасен, если ты только захочешь. Возьми мою руку и отпусти ложь Хаоса. Посмотри на себя, Лев! Посмотри, кем ты стал! Еще не поздно. Я знаю, что они сказали тебе, брат. Теперь я знаю всю их ложь, и величайшей среди неё является то, что они владеют тобой. Они не могут. Кровь нашего отца бежит в тебе. Ты все еще можешь быть свободным! — Ты… ты действительно в это веришь, не так ли? Ты дурак, Лоргар, — прошептал Лев. — Кажется, последние десять тысяч лет ничему тебя не научили. Там нет выбора, не избежать нашей судьбы. Мы все куклы, танцующие на струнах Судьбы. Богов нельзя игнорировать. Никогда. — Брат, — умолял Лоргар. — Пожалуйста. В какой-то момент Лев Эль’Джонсон уставился на своего брата - на выражение его лица, на свет в его глазах и на его меч, на открытую руку, которую он предлагал. И, может быть, просто возможно, Демонический Примарх колебался. Возможно, на мгновение он хотел ухватиться за предложенную руку. Или, может быть, это было просто желанная ложь, которой обманывал себя Лоргар. Но момент прошел, и, не сказав ни слова, Лев Эль’Джонсон исчез. Он бежал от Меча, бежал от своего брата и своего последнего Падшего сына, на которого он охотился в течение ста веков. Демонический Примарх говорил себе, что он отступает, потому что Меч Лютера мог в руках Лоргара действительно уничтожить его - не только ранить его, как это было раньше при уничтожении Калибана, ни изгнать его в самые глубины Варпа, но действительно уничтожить его навсегда. И, как и всякая лучшая ложь, эта была технически верна, потому что Меч, который был обещан, мог положить конец Демоническому Примарху. Но это была не настоящая причина, почему он сбежал. Возможно, он скрыл правду от себя… … и, возможно, это было скрыто от него кем-то, чем-то другим. Кто может знать? Лоргар наблюдал, как тень его брата исчезла, и скорбно вздохнул. Он не думал, что это сработает… но он на это надеялся. Примарх снова повернулся к космическому десантнику. Он лежал на земле, содрогаясь. Для Лоргара было очевидно, что Сайфер умирает. — Я думал… я думал, что это убьёт меня, — прошептал Повелитель Падших, глядя на меч стеклянными глазами. — Я думал… ни одно зло… не вынесет света… — Тогда, может быть, — мягко сказал Лоргар, — порча, которую ты нес, была не так глубока, как ты боялся. — … Хах. Я никогда… не думал об этом с такой стороны… Повелитель Падших закрыл глаза и больше не дышал. Но на этот раз он умер со спокойной, мирной улыбкой на лице. Лоргар ждал. Он знал Сайфера - они однажды пересекались, прежде чем он встретился с чемпионами Темных Богов на Кхуре. Он знал проклятие, которое было наложено на него. И поэтому он ждал, пока не убедился, что Повелитель Падших действительно мертв. Примарх положил Меч на спину, где он цеплялся за потрепанный блок питания его доспехов. Он осторожно поднял тело Сайфера на руки, встал и прошел через Ворота Паутины. Портал, и без того хрупкий и слабый, был поврежден сражением неподалеку, и он рухнул, как только Лоргар прошел через него, не в силах противостоять силе Меча и Примарха. С другой стороны не было воздуха, но это не будет проблемой для него, какое-то время. Гравитация тоже была намного ниже. Серая пыль поднималась из-под земли у его ног, и он мог чувствовать человеческие души - миллиарды из них, огромный свет, пылающий под поверхностью. Но огонь побледнел по сравнению с маяком, который он чувствовал над собой. Лоргар поднял голову и посмотрел на сферу ржавого золота и загрязненного неба, которые сияли в его разуме лампой накаливания. Он был на Луне, а над ним, сверкающим в темном небе, была Святая Терра, сияющая на него сверху вниз. Он закрыл глаза и улыбнулся, купаясь в сиянии Тронного мира. Отец, я дома.***
Ее правая рука поднимается к груди, в то время как она опирается на стол левой, чтобы не упасть. Она тяжело дышит, молча повторяя про себя мантры, которым её учил её учитель, когда Империум был молод. Медленно её сердце и разум успокаиваются. Теперь она чувствует это, пульсацию внутри нее. Якорь последнего заклинания ее отца, который удерживает рану ее приемного брата от исцеления, теперь в ней. Последний трюк ее отца, последняя мера предосторожности против того, что в то время казалось невероятным. Она знает, что это значит, и, несмотря на всё - несмотря на его предательство, несмотря на его провал - она всё ещё проливает слезу за лорда Сайфера. Фигура появляется перед ней. Она единственная, кто может видеть это здесь, в мире материи и разума, и она мягко улыбается, когда призрак кланяется ей. Он возвращается, говорит призрак молча. Золотой. И у него есть меч. Призрак улыбается. Он так же прекрасен, как я его помню. Затем он исчезает из виду, хотя она знает, что он все еще здесь. В её дверь постучали. Она резко повернулась к ней, восстанавливая маску достоинства и холодного интеллекта, которую она носила на протяжении большей части последних десяти тысячелетий. — Леди Инквизитор Моргана? — Приглушенный голос вежливо взывает. — Конклав зовет вас. Она хочет ответить - потом она замирает. Она смотрит вверх. Она слышит, как охранник с другой стороны двери реагирует, хотя он не знает, на что. Она закрывает глаза и смотрит своим вторым зрением. Далеко, но достаточно близко, чтобы коснуться, пробираясь сквозь холодную пустоту космоса, тысячи оборонительных платформ и бесчисленные щиты, сплетенные в каждый кирпич полярной крепости Инквизиции, она видит свет. Призрак был прав. Он красивее, чем когда-либо.