***
— Ты стала такой холодной в последние дни, что происходит? — серьёзно поинтересовался Люка, глядя на меня. Мы шли в сторону отеля, Лу вызвался помочь мне с сумкой. Конечно же, не просто так. Я прекрасно знала, что он хочет поговорить о той чёртовой вечеринке у шведок. Я понимала, что он переживал, не хотел, чтобы из-за него были проблемы в моих отношениях с Йоханнесом. После той вечеринки, я ощущала скованность в общении с Шанавой, это было правдой. Я просто не знала, как себя вести, как поговорить с ним о том, что было после того, как мы ушли с вечеринки. Я боялась услышать ответ. Карлссон не на шутку испугала меня. У меня была масса поводов не доверять ей, но факты были на лицо. Отдельные моменты того вечера понемногу всплывали в моей памяти, но не более того. Я не могла ничего вспомнить. — Ничего, почему ты так думаешь? — остановилась я и внимательно посмотрела на него. Карие глаза француза загорелись странным огнём, будто он злился на меня, но уже через секунду этот огонь погас, и он тяжело вздохнул. — Ты думаешь, что я слепой или дурак? Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Да, действительно было глупо думать, что он не почувствует ничего, не поймёт. — Это всё из-за вечеринки? — я посмотрела на него грустным взглядом, а он неуверенно прикоснулся к моей ладони, нежно погладив. — Юль, мне кажется, что нам нужно прояснить… — Просто скажи, чем закончился вечер? — перебила я его и с нажимом в голосе продолжила. — Между нами было что-то… Что-то, чего не должно быть? — Ох, нет, Юля, нет, — тут же успокоил меня Шанава и, на секунду прикрыв глаза и глубоко вздохнув, продолжил. — Я бы никогда не позволил себе подобного… — Да, я знаю, просто алкоголь… Я бываю слишком раскованной в таком состоянии, — сконфуженно призналась я, не решаясь посмотреть ему в глаза, и смотрела на его молнию на куртке. — Я скажу так: да, мы немного перешли черту дозволенного, но это не было чем-то запретным, нет, — он положил руки мне на плечи, а я наконец решилась посмотреть ему в глаза. — Юль, ничего страшного не произошло, в наших взаимоотношениях ничего не поменялось. — Мне легче от этого, просто я боялась, что ты не так поймёшь… — осторожно и деликатно произнесла я, а мой друг грустно улыбнулся. — Я бы хотел, чтобы это что-то изменило, но нет. Шансов ты мне не даёшь, да я и не требую. Я знаю, что ты счастлива, а что нужно ещё для счастья мне, кроме этого? — он отпустил меня и внимательно посмотрел, задавая какой-то немой вопрос. Будто и не мне, а себе самому. — Что? Он немного вздрогнул от моего голоса, слишком задумался. — Почему ты помнишь, как мы шли по коридору, но не помнишь, как мы разошлись? Интересно у тебя работает память, Жю. Ах, Лу, если бы ты знал, что я и коридора не помню. Если бы не Фрида, чёрт бы её подрал, я бы не помнила ничего. Но из-за Фриды в мою душу прокрался червяк сомнения — сомнения в себе, а самое главное — в Люке. — Не знаю, память — такая сложная вещь, — пожала плечами я, а Шанава кивнул. — Иногда она нас здорово подводит, а иногда приятно радует, — он рассмеялся, но затем его голос стал более серьёзным и жёстким. — Запомни, это останется между нами. Никто не узнает о том, что между нами могло произойти что-то большее, чем… просто дружба. Хотя, на самом деле, ничего криминального. Поздно, Люка, слишком поздно. Помимо нас, это уже знает один человек. Человек, который должен был знать меньше всего, но, увы, Фортуна была не на нашей стороне. -Ты же веришь моим словам? — Да. И снова ложь.— Юль, — серьезно обратился Клэбо ко мне, притягивая к себе. — Я стараюсь сейчас контролировать себя, делать всё, чтобы тебе было комфортно, но этого мало. Я хочу, чтобы и ты доверяла мне и не боялась рассказать что-то, я приму любую правду, — он мягко поцеловал меня в лоб и заглянул в глаза. — Тебе есть, что мне рассказать? Я задумчиво посмотрела на него, крепче сжимая его ладони, и почти невесомо поцеловала Йоханнеса в губы. — Нет.
Я соврала Йоханнесу. Соврала Люке. Не сказала Нате о планах Фриды, не предупредила её, что, по моим меркам, тоже приравнивалось ко лжи. Стало тошно от самой себя. Такими темпами я буду тонуть в собственной лжи. Мерзко. — Я был на днях в гостях у Амелии, — перевёл тему Люка и двинулся дальше по тропинке по пути к отелю. — Вы помирились? — я старалась не отставать от него, но его темп был слишком высок для меня. Казалось, что француз где-то глубоко в своих мыслях, вспоминал и бесконечно анализировал свои действия и слова. — Я не знаю, что я там забыл, — он проигнорировал мой вопрос, будто говорил сам собой. — Может, тебя всё ещё тянет к ней? — спросила я, а лыжник резко остановился, и я врезалась в его спину. Он повернулся и посмотрел на меня глазами, полными боли и отчаяния. Будто я сейчас озвучила его собственные мысли, собственные страхи и ответы на его бесконечные вопросы. — Прошло слишком много времени, — резко ответил он и покачал головой. — Мы изменились, сейчас мы уже совсем не те, что были несколько лет назад. Всё прошло, утекло много воды. — Ты пытаешься убедить в этом меня или себя? — вопрос получился слишком резким, я заметила это по реакции друга. Время лечит? Время лишь помогает притупить чувства, думать, что их нет, но, как только человек вновь появляется в нашей жизни, чувства, подобно вихрю, снова возникают в душе. Чтобы влюбиться в человека, нужно всего несколько минут, а чтобы его забыть — и десятилетий не хватит. Возможно, Люка перегорел, нет тех чувств к Амелии, что были раньше, но ему всё ещё больно. Очень больно. Это лишь ещё раз показывало, насколько он любил эту девушку. — У меня столько вопросов к самому себе, но нет ответов, — философски заключил Шанава и громко втянул воздух. — Тяжело с ней рядом находиться. Но ведь человек ко всему привыкает? — Возможно. Нет, невозможно, на мой взгляд, смириться, привыкнуть к боли. Это слишком тяжело. В какой-то момент ты перестаёшь её, конечно, остро ощущать, на место боли приходит опустошение, перегорание. Это ещё страшнее. — Ах, вот вы где! Мы оба обернулись на голос, и моё лицо скривилось в ненавистной гримасе. Вот только тебя не хватало! — Фрида, привет, рад тебя видеть, — Люка добродушно улыбнулся, шведка так же приветливо улыбнулась. — Как ты? — Ах, Люка, из-за мороза моей коже совсем плохо! Она такая сухая! — она повернулась ко мне, продолжая улыбаться, но я видела в её улыбке нотки коварности. — Юля обещала мне рассказать о каком-то креме, который мне поможет, правда? Ледяной взгляд голубых глаз шведки заставил меня нервно выдохнуть, но кивнуть. — Да, действительно, я совсем забыла рассказать об этом креме Фриде. Совсем плохо с памятью. — Не волнуйся, моя дорогая, это всё ерунда, ты просто устала, — она рассмеялась лёгким смехом, но он был настолько неестественным, холодным и пренебрежительным, что стало тошно. — Люка, я украду у тебя её на пару слов? Девчачьи секреты, сам понимаешь. — Конечно, — галантно кивнул он и внимательно глянул на меня. — С тобой всё хорошо? Ты побледнела. — Даа, порядок, не волнуйся, иди, — успокоила я его, хотя мысль о том, что придётся остаться с Фридой один на один, пугала меня. — Я подожду тебя в холле гостиницы, — Люка попрощался с Карлссон и удалился. — Тебе нужен крем, который сотрёт тебя из моей жизни, — съязвила я, зло смотря на неё. — Пришло время оказать мне услугу, — Карлссон пропустила мой комментарий мимо ушел и продолжила улыбаться. — Я не буду тебе помогать, — твёрдо ответила я, а шведка залилась истерическим смехом. — Да ну? — И шантажировать тебе меня не удастся, — я высокомерно посмотрела на неё и пошла дальше, чувствуя своё превосходство. Главная ошибка в любой битве — недооценивать своего соперника, а Фрида Карлссон была хитрым и опасным соперником. Не успела я пройти и десяти метров, как на мой телефон пришло уведомление о сообщении. Оно было с неизвестного аккаунта. В нём был скриншот переписки двух девушек, кажется, одна из них, итальянка, жила рядом со мной. Второй девушкой, судя по всему, была Фрида.Фридааааа, я тебе такое расскажу Я тебя внимательно слушаю, что такое? Знаешь, кто был сегодня ночью в номере Белоруковой? Клэбо? А вот и нет, Шанава! Шутишь? Неееет, чистая правда И что же они там делали? Фрида, ты как маленькая) В игры играли. Ролевые…)))
— Что это? — я обернулась к ней и показала на экран своего телефона. — А это то, что в любой момент может оказаться у Йоханнеса, — коварно улыбнулась она и подошла ко мне. — Но если ты мне поможешь, Клэбо никогда не узнает об этой переписке. — У нас не было ничего с Люкой, — я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на неё. — Йоханнес не поверит тебе. — А ты уверена? — тихо спросила меня шведка и, заметив, как на моём лице пробежали сомнения, победно улыбнулась. — Проверим? Если ты сейчас не выслушаешь, что я тебе скажу, то через минуту на телефоне твоего любимого и дорогого Клэбо появится сообщение с не очень приятным для него содержанием. Я чувствовала себя загнанной в угол. Карлссон умело играла на моих чувствах и слабостях. Да, в отношениях с Йосей сейчас всё хорошо, но это наступило только что, я не забыла его сцены ревности, наши ссоры из-за мелочей, а тут… Он взорвется быстрее, чем я смогу всё объяснить ему. Вот в чём главная проблема наших отношений, проблема, которую мы только начали решать — недоверие друг к другу. Стыдно признать, но я бы сама поверила в первую очередь своим глазам и доказательствам, а не Йоханнесу. Нужно было бы время и силы, чтобы хотя бы выслушать его. И я бы не дала гарантии, что поверила бы ему. Это порок наших отношений, самый страшный и безжалостный. Но готова ли я разрушить счастье подруги, ради собственных отношений? Я посмотрела на Фриду. Голубые глаза насмешливо и без капли жалости смотрели на меня. Заметив, что я с ненавистью смотрю на неё, она протянула мне смартфон, показывая, что уже напечатала сообщение Йоханнесу и прикрепила скриншот переписки, оставалось только нажать кнопку «отправить». Слова сами собой вырвались. — Что я должна сделать?***
— Крис, тебя-то я и искал! Я обернулась и заметила, как ко мне на всех парах мчит довольный Дидрик. В сегодняшней гонке он занял почётное третье место, с чем я его и хотела поздравить, но нигде не могла найти. — А я искала тебя, представляешь? — я крепко обняла его и прошептала на ухо поздравления. — Ты большая умница, я так тобой горжусь. — Мне очень приятно слышать похвалу от тебя, — улыбнулся он, отстраняясь от меня. — Я думал, что застану тебя с Фридой… — В последнее время она все время витает где-то в своих мыслях, обдумывает что-то, — нахмурилась я. С подругой в последние дни действительно были странные отношения. Она стала ещё более подозрительной и внимательной, чем в обычно, замечала любую мелочь, любое изменение в чем-то или в ком-то, постоянно раздумывала, мне казалось, что она много злилась. Больше, чем обычно. Я не могла найти объяснение такому странному поведению шведки, лишь надеялась, что в скором времени она сама объяснит всё. — В случае с Фридой, я бы сказал «придумывает что-то», — усмехнулся Дидрик. К Карлссон в любом случае, когда она в таком состоянии, лучше не лезть. Иначе попадёшь под горячую руку, а там, кто знает, чем всё может завершиться. — Ты хотел поговорить о Фриде? — с улыбкой спросила я его, а он замялся, опустив глаза и виновато улыбаясь. — Говорить о Фриде? Ох, нет, ни в коем случае. — Дидрик, скажи, тебе нравится Фрида? — я внимательно посмотрела на него, пытаясь уловить изменения в его поведении. Норвежец недоуменно посмотрел на меня, будто не понимая, зачем я его об этом спрашиваю, и скрестил руки на груди. А мне действительно казалось, что он неравнодушен к нашей общей подруге. Он всегда проводил с ней больше времени, часто они о чем-то говорили, а меня не посвящали в детали, на наши прогулки и встречи они тоже приходили очень часто вместе. Спрашивать Фриду, что она думает на этот счёт, не было смысла. Даже если бы она тоже думала, что нравится Дидрику, в жизни бы этого не показала — скорее бы соврала или мастерски извернулась. Так естественно для неё. Дидрик не во вкусе Фриды, они совсем разные, симпатии она к нему не питала. Иначе бы он давно уже был с ней. — Ты правда спрашиваешь меня об этом? — Дидрик рассмеялся громким смехом, а я недовольно на него посмотрела. Будто я мелочь у него какую-то спросила. — Фрида невероятная: она красива, умна и талантлива. За ней могли бы бегать толпы ухажёров, если бы не её холодное сердце. Все уже поняли, что его нереально растопить. — Ты бы тоже был в числе ухажёров? В сердце что-то неприятно кольнуло. Мне не хотелось слышать его ответ, но я одновременно с этим жаждала его услышать. Но Тёнсент предательски долго молчал, с насмешкой глядя на меня. Хотя, может, это мне только показалось, что прошло много времени? — Нет, к Фриде я абсолютно равнодушен. Не мой типаж. Мне хотелось облегчённо выдохнуть. Его слова наполнили мою душу каким-то теплом и спокойствием. Сама не знала, почему. Я кивнула и посмотрела в окно. За окном шёл снегопад. Свежий снег удивительно чистого белого цвета укрыл нежным покрывалом все вокруг. Огромные хлопья снега падали вниз, как будто кружились в только им понятном танце. Деревья и кусты покрылись плотным слоем снега, а на их некоторых ветках сидели неулетевшие на юг птички. Засмотревшись на всю эту красоту, я не сразу заметила, как тёплые руки Дидрика обняли меня за плечи. Я инстинктивно обняла его за талию и положила голову на плечо, не отрывая взгляда от окна. По коридору то и дело ходили люди, которые шли на ужин или же уже возвращались с него. Их голоса доносились как будто бы из другого конца отеля, я не могла разобрать их. Я ощущала внутренний комфорт и спокойствие, будто бы мы были совершенно одни в этой вселенной. Дидрик нежно гладил меня по спине и согревал теплом своего тела. Я же в ответ прижималась к нему ещё сильнее, надеясь спрятаться в его объятиях от всего этого мира. — Знаешь, я считаю тебя гораздо прекрасней Фриды, — прошептал он мне это на ухо и зарылся в мои волосы. — Ну, это так, к слову, вдруг тебе интересно. — Нет, совсем нет. Даже не смотря на него, я поняла, что он усмехнулся. Просто прекрасно знал, что я соврала. Я чувствовала его тёплое дыхание на своей шее, и мне это так нравилось. Меньше всего мне хотелось, чтобы Дидрик выпускал меня из своих рук. Мне не хотелось, чтобы вместо него был Йоханнес. Нет. С Клэбо не было бы так спокойно. С ним вообще я всегда чувствовала себя не в своей тарелке, не было никакого комфорта. Любовь же окрыляет, мы становимся такими дурочками, неуклюжими. Не можем и двух слов связать, когда говорим с человеком, которого мы любим. Так же должно быть? Нет, не должно. Любовь требует спокойствия, стабильности и уверенности. Настоящая любовь. Всё остальное — эти бабочки в животе, нервяк при встрече — всё это признаки лишь влюблённости. Сейчас происходило всё так, как я хотела бы. И менять ничего я не стала бы. Но почему? Мне не хотелось отходить от окна, настолько красивым и привлекательным был зимний пейзаж, увиденный мною за окном. Но не менее привлекательным и прекрасным был парень, стоящий рядом со мной и прижимающий меня к себе настолько крепко, насколько это позволяла ситуация и наши взаимоотношения. Тогда я впервые посмотрела на Дидрика Тёнсета как на парня, на мужчину. И меня испугали эти чувства. Я не должна их испытывать, не должна. Это влияние момента, всего лишь атмосфера и его близость. Ничего большего, ведь так?***
— Как же я люблю, когда ты устраиваешь мне сюрпризы! Симен рассмеялся, уже предвкушая что-то грандиозное. — Ну, ты же знаешь, что это будет просто ужин! — воскликнула я, завязывая ему глаза, чтобы он не подсматривал. — Думаешь? Конечно, это будет не просто он ужин, он особенный. Мне так хотелось, чтобы Симен оценил его. Ух, по телу пробежалась дрожь от приятного волнения. Мне стоило больших трудов уговорить поваров разрешить мне приготовить на их кухне и немного помочь мне. Но результат стоил того — на столе в комнате стояли блюда, которые я приготовила собственными руками. О, как я надеялась, что любимый норвежец оценит! — Ничего не видишь? — я затянула повязку на его глазах и помахала рукой перед его лицом. — Ничего. — Точно? — Не томи! Я посмеялась и открыла дверь номера, помогая ему войти так, чтобы он не споткнулся. Но каково же было моё удивление, когда я услышала звон разбитого стекла и, выйдя из-за спины Симена, увидела в номере Юлю. Она, явно не заметив, как мы вошли, разбила два бокала, а сейчас стояла у накрытого стола, опираясь на него, и задыхалась в собственных слезах и истерике. — Юля, что случилось? — недоуменно воскликнула я, подбегая к ней и разворачивая к себе, нежно положив руки на её дрожащие плечи. — Что ты делаешь? — Нат… Наташ… Прости меня, — из её глаз ручьём полились слёзы, и она прижалась к моему плечу. — Дорогая моя, не плачь, — я погладила её по спине и волосам и продолжила спокойным и успокаивающим голосом. — Расскажи, что случилось? — Юля, боже, что с тобой? Рядом оказался Симен, успевший снять повязку, и тоже обнял Юлю. Из-за рыданий она не могла ничего объяснить нам. Она теряла равновесие из-за избытка эмоций, не могла уже устойчиво стоять. — Так, милая, принеси воды и какого-нибудь успокоительного, если есть, — Крюгер легко поднял Белорукову на руки и отнес в сторону кровати, заботливо уложив её и крепче сжимая руку, в надежде успокоить. Я принесла воды и какое-то лёгкое успокоительное, которые мы пили в моменты сильного переживания, и после минуты уговоров Юля выпила его. Она прикрыла глаза и несколько минут глубоко дышала, пытаясь прийти в себя. Мы же обменялись с Сименом недоумевающими взглядами. Что такое случилось с нашей Юлей? Кто довел её до такого состояния? Почему она разбивала бокалы? Вопросов было очень много, и мы рассчитывали, что Юлия расскажет всё. Наконец она открыла глаза и посмотрела на нас. Карие глаза были опухшими и красными от слёз, но больше всего меня пугал страх и отчаяние, которые я увидела в них. Девушку всё ещё била мелкая дрожь. — Простите меня, — вновь хрипло произнесла она и покачала головой. — Я не должна была, не должна… — За что ты просишь прощения? — осторожно спросила я, не решаясь прикоснуться к ней, боясь, что это вызовет какую-то негативную реакцию. — Я пришла сюда испортить вам свидание, — твёрдо произнесла она, не смотря на нас. Я недоуменно посмотрела сначала на неё, а потом на Симена, мысленно спрашивая его, понимает ли он хоть что-то. Он отрицательно покачал головой и перевел взгляд на лежащую брюнетку. — А зачем ты хотела это сделать? — Она мне так сказала, — сквозь зубы процедила Юля и тяжело вздохнула. — Я не должна была идти у неё на поводу, нужно было сопротивляться. — О ком ты говоришь? — в изумлении спросила я, всё же взяв её за руку, пытаясь таким способом ободрить её. — Фрида, — это имя подруга буквально выплюнула. — Фрида Карлссон. — Что? — вырвалось у меня. — Не может быть. Фрида показалась мне замечательной девушкой, она поддержала меня в момент ссоры с Сименом, утешала и давала советы. Она не могла так поступить! Но посмотрев на Симена, я поняла, что не знаю чего-то. Он нахмурился и сжал кулаки. Что происходит? — Она положила глаз на Симена, она хочет, чтобы вы расстались, Наташ, чтобы он был с ней, — продолжила Юля и с сожалением посмотрела на меня. — Она уже проявляла ко мне внимание, — вставил своё слово Симен. — Прости, что я не говорил тебе, не хотел расстраивать. Я деликатно отшил её, потому что люблю тебя, но она не успокоилась… Я находилась в шоковом состоянии. За моей спиной у меня пытались увести любимого человека, а я пила с разлучницей и рассказывала о нашей жизни? Господи, немыслимо. Моменты вечеринки проскальзывали в моей голове, обретая новые краски и новый смысл. Она не давала дельный совет, она настаивала на расставании. Только делала это расчётливо и гениально. Какая же я была дура. — В таком случае, я знаю, кто отправил сообщение с твоего телефона, когда ты застрял в лифте, — догадка озарила меня моментально. — Когда я пошла к тебе в номер, там был не только Дидрик, но и Фрида. Она или они вместе отправили это сообщение. — Рискну предположить, что Дидрик является лишь пешкой в её игре, сам того не ведая, просто снабжает её информацией о нас с тобой, даже не понимая этого, — заключил Крюгер и покачал головой. — Хитрый и хладнокровный расчёт. — Но каким образом в этом замешана ты, Юля? — я бросила на неё проницательный взгляд, и девушка замялась. — Она шантажирует меня. — Чем? — После вечеринки меня повёл в номер Люка. Было чудесное настроение, алкоголь дурманил мне мозг, и я позволила себе вольность — слишком откровенно и недружески обняла его, поцеловала в щёку. Слишком интимная обстановка, которая в итоге, к счастью, не переросла в нечто большее. Но этот момент запечатлила Фрида на камеру. Она сказала, что отправит эти фотографии Йоханнесу. А также подговорит знакомых, которые жили в соседнем номере от нас, Наташ, чтобы они сказали о том, что видели и слышали, что у нас с Люкой было нечто большее, чем объятия, — по щекам девушки потекли слёзы, и я присела рядом с ней, гладя по голове. — За её молчание она требовала, чтобы я рассорила вас. Я не собиралась ей помогать, но сегодня она показала скриншот переписки, в которой она обсуждает мою «измену» с итальянкой, которая жила с нами по соседству. Я испугалась, просто испугалась и согласилась помочь ей. Но я не могу, не могу разрушать ваше счастье, ради своего, потому что я люблю вас. Моей смелости хватило только на разбитые бокалы. Простите, пожалуйста. — Юля, тшш, — Симен гладил её руку в попытке успокоить. — Всё позади, всё хорошо, ты молодец, что рассказала нам. — Мы не злимся на тебя, — поддержала я его и говорила чистую правду. — Мы ведь сами не знаем, как поступили бы на твоём месте. Главное, что ты не совершила ошибку. — Вы не понимаете! — воскликнула девушка, с ужасом посмотрев на нас. — Она же не успокоится, пока вы вместе! — Так, у меня есть план, — спокойно и уверенно произнёс лыжник. — Мы сыграем в Голливуд. Мы с Натой сделаем вид, что поругались, сыграем так, что любой поверит. Ты же поговоришь с Люкой, а потом с Йоханнесом. — Нет, вы что?! Он убьёт меня, — Белорукова резко поднялась, но я уложила её обратно и мягко продолжила. — Пусть лучше он узнает это от тебя, услышит правду от тебя. Да, разозлится и обидится, но это будет правда. В противном случае, Фрида расскажет ему неправду, и его реакция будет более страшной. — Нужно отвечать за свои ошибки, Юль, решайся.***
— Жю? Привет, ты поздно, что-то случилось? — Люка открыл мне дверь номера и недоуменно глянул на меня. — Ты один? — Да, Клеман ушёл играть в приставку, — ответил он и пропустил меня вовнутрь, — Проходи. Я вошла и села в кресло, скрестив руки в замок и серьёзно посмотрев на Люку, который сел напротив меня, прям на журнальный столик. — Фрида видела нас в коридоре. У неё есть фотодоказательства моей неверности, которые она хочет показать Йоханнесу, — сухо изложила я факты своего прихода в столь поздний час. — Но эти фотографии далеко не самые развратные, по ним сложно сказать, что ты перешла какую-то границу верности, — рационально заметил Шанава. — Объятия, пусть даже такие, ни о чем не говорят. Я усмехнулась: ох уж это французское мышление, французский менталитет. — Она угрожает и другим. — Например? — Сегодня она показала скриншот переписки, в которой она обсуждает с итальянкой, которая жила с нами по соседству, мою измену Йоханнесу. Они обсуждали стоны и крики из моей комнаты, — стало до ужаса противно от этих слов. Лыжник сам скривился и пристально посмотрел на меня, судорожно о чем-то думая. — Зачем ей нужно разрушать твои отношения с Клэбо? — задал логичный вопрос мой друг. — Я лишь звено в её цепочки, — я буквально выплюнула эти слова, они были неприятны, будто я какая-то марионетка в руках у умелого кукловода. — Её цель — Симен. — Крюгер? — брови Люки взлетели вверх. — Да, она положила на него глаз. С помощью меня хотела рассорить его с Наташей, и у неё почти получилось, но я не совершила этой ошибки. Воспоминания всё ещё заставляли биться в нервной дрожи. Я до сих пор ощущала чувство страха, страха потерять Йоханнеса, чувство того, как она управляла мной и как сложно было совладать с собой. Теперь было страшно представить, на что способна Фрида в гневе. — Мы должны понимать, что Фрида слишком хладнокровна, здесь есть что-то ещё, — невооруженным взглядом было видно, как работали его извилины, он упорно пытался понять, в какое дерьмо мы попали. — Что ты хочешь этим сказать? — Лишь то, что ты не случайно стала звеном этой цепи, — Люка посмотрел на меня таким взглядом, будто понял самую главную загадку в этой жизни. — Всё было подстроено. Она сама заманила меня на ту вечеринку. Она встретила нас в коридоре с Париссом и пригласила обоих, сказав, чтобы по отдельности мы не приходили. Она знала, что я приду. Она же отправила меня провожать тебя, она же пошла за нами. Зачем? Потому что надеялась заснять что-то такое… Что в итоге и засняла, это не было случайностью. Всё было спланировано, ты понимаешь? — Даже если так, что нам это даёт? — мой мозг кипел от избытка информации и мыслей, но пазл потихоньку складывался в моей голове. — В её план входит развести вашу пару, — твёрдо уверенный в своих выводах Люка встал и начал расхаживать по комнате. — Но зачем? — Это не столь важно, Юль, — небрежно бросил он и, остановившись, посмотрел на меня. — Она в любом случае покажет это всё Йоханнесу, она обманула бы тебя, даже если бы ты сделала всё, что она просила. Оставлять вас парой не входит в её планы. — Что же нам тогда делать? — Возьмём её на понт.