— Ты когда-нибудь перестанешь вламываться ко мне в номер? — раздраженно спросил Дидрик, принимая положение сидя. — А ты мне не рад? — недоуменно поинтересовалась я, мило улыбаясь и делая вид, что я невинный ангел. — Рад, но можно было бы и постучать, вдруг я голый. — Было бы на что смотреть, — хмыкнула я, усаживаясь на кровать напротив него. — Мы же договорились встретиться через десять минут в холле, — прищурился Дидрик и коварно улыбнулся. — И Крис ты с собой не взяла, можно подумать, что ты решила остаться со мной наедине… — А тебя больше, чем на десять минут, не хватит? — с иронией спросила я, а Тёнсент обиженно отвернулся. — Ладно, я пришла поговорить насчёт Крис. — А что с ней? — Давай начистоту, — я наклонилась ближе к нему, всматриваясь в его глаза и ища там ответ. — Она же нравится тебе? Я не слепая… Дидрик улыбнулся уголком губ и твёрдо посмотрел на меня. По его взгляду было всё понятно, но я хотела услышать от него ответ. — Это не имеет значения, — после некоторого молчания произнёс норвежец хриплым голосом. — Она по уши влюблена в Клэбо, я не хочу лезть. — Ты так просто отступишь? — чуть громче, чем нужно, спросила я и тут же извиняюще посмотрела на него. — Ты ведь сам не веришь в то, что они будут вместе. — Ей помогаешь ты, а это уже девяносто процентов успеха, — из его уст это звучало почти, как комплимент, но я склонила голову в немом вопросе. — Ну, что, Фрида? — Ты мог бы сказать мне! Я бы помогла вам, её влюблённость в Йоханнеса может пройти так же быстро, как и началась. Я не верю, что там сильные чувства. — Да ты в принципе не веришь в чувства, — усмехнулся Дидрик. Я хотела ответить ему что-то едкое, но не успела. Дверь открылась и на пороге появилась Наталья Непряева. — Привет, я ищу Симена, думала он в номере… Я столкнулась с ним в коридоре, но он благополучно прошёл мимо меня, лишь слегка склонив голову в знак приветствия. Наш вежливый мальчик шёл не к правильной девочке? — А он ушёл. Я был уверен, что к тебе, — ответил Дидрик, искренне удивляясь. — Да, в костюме, весь такой красивый… В таком виде только на свидания и ходят, — подлила я масла в огонь и с удовлетворением заметила, что девушка напряглась. — Возможно, мы разминулись, — она натянуто улыбнулась и кивнула им. — Спасибо, я пойду вернусь в номер. — Интересно, куда подевался Симен? — с неподдельным интересом произнёс Дидрик, уходя в ванную, чтобы переодеться. — А из-за тебя, Фрида, я помыться не успел. — Разницы никакой, — ответила я ему и нахмурилась. Было действительно интересно. — Вот растяпа! — из ванной раздался голос, и через секунду сам лыжник оказался в комнате. — Вот Симен, забыл телефон! Мой телефон завибрировал от сообщения. Крис. Надеюсь, сообщение дойдёт. Застряла в лифте, задержусь на неопределённое время. Кстати, со мной Крюгер Как всё чертовски хорошо складывалось. В моей голове созрел план. — Крис застряла в лифте, давай в душ иди и пойдём спасать её, — я убрала телефон в карман и выжидающе посмотрела на него. — Да, точно, я мигом, — он положил телефон Симена на тумбочку соседа и скрылся в ванной. — Можешь не торопиться, — я схватила только что положенный телефон и была готова чуть ли не кричать от восторга. Он оказался без пароля. Найти в контактах Наташу оказалось делом пары секунд, и вот сообщение отправлено. Любимая, прости, сегодня не получится увидеться. У меня возникли неотложные дела, прости. Люблю тебя Я довольно усмехнулась, возвращая телефон на тумбочку. Капелька драмы в их идеальные отношения.
Бедная Ната весь вечер искала утешение в алкоголе. Как же легко опьянить таких правильных и хороших девочек. Мне казалось, что разругать их чудесную пару будет проще некуда, но я недооценила эту россиянку и тот факт, что она могла забыть телефон. Зато с девушкой, сидящей напротив меня, всё было настолько просто… Достаточно было улыбнуться Париссу, и вуаля: Люка Шанава на нашей вечеринке уводит пьяную Юлию Белорукову в номер. А там уже сама Фортуна была ко мне так благосклонна. — Где доказательства, Карлссон? — я отвлеклась от воспоминаний И усмехнулась. Кажется, у лыжницы прошли первые потрясения, и она включила рассудок и логику. — Пожалуйста, — я протянула ей свой телефон с фотографиями, на которых она была неприлично близко к французу. — Так просто отдаёшь мне телефон? — брюнетка скептически изогнула бровь, внимательно смотря на экран. — Ты же не думаешь, что у меня нет копий? — Конечно, — она хмыкнула и нахмурилась, листая фотографии одну за другой. Я улыбалась, наблюдая за тем, какой мрачной она становилась. Просмотрев, она вернула мне телефон и гордо посмотрела на меня. — И зачем тебе это? — Ты лишь часть цепочки моего плана, — цинично заметила я. — Что же будет с Йоханнесом, когда он узнает, что его любимая и ненаглядная обнимается по углам с другом, которого он терпеть не может? — Хочешь шантажировать меня? — А ты быстро догадалась. Собеседница криво улыбнулась. — И что ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты рассорила Симена и Наташу. Глаза Юли округлились, она недоумённо посмотрела на меня, но уже через мгновение её губы растянулись в усмешке. — Так ты положила глаз на Крюгера… — Подробности тебе знать необязательно, — огрызнулась я. — Твоя цель предельно ясна. — Я не буду разрушать отношения своей подруги, — твёрдо ответила Белорукова, вызывая на моём лице улыбку. — Не спеши с ответом, — если она думала, что всё будет так просто, то она ошибалась. — Мне не составит труда убедить Йоханнеса в том, что объятиями не закончилось дело. Например, как тебе такой вариант: твои соседи подтвердят, что видели, как Люка заходит к тебе в номер, а дальше слышны только стоны и крики? — Они тебе не помогут, потому что это неправда. — Ошибаешься. Твои соседи — мои хорошие знакомые, которые за услугу и плату скажут всё, что я захочу, — это был чистой воды блеф, но для того состояния, в котором находилась девушка, и это походило на правду. — Йоханнес не поверит тебе. — Мне — нет. А вот фоткам и разговорам людей — да. Кажется, вы уже ругались по поводу того, что он случайно что-то услышал? А тут ещё и такие пикантные фотографии… — Какая же ты сучка! — Звучит, как комплимент. Брюнетка просто кипела от злости и гнева, я была уверена, что она хочет вырвать мне волосы и расцарапать лицо. Но она сдерживалась, знала, что этим только разозлит меня и сделает хуже. Как благоразумно. — У тебя ничего не получится, — наклонившись, процедила брюнетка сквозь зубы, испепеляя меня взглядом. — Хочешь проверить? — тоже наклонившись к ней, надменно и спокойно произнесла я. Это была последняя капля её терпения. Призёр олимпийских игр бросила на меня последний уничтожающий взгляд и покинула мою компанию. Я довольно улыбнулась. Птичка попалась в мою клетку.***
— Пожалуйста, выслушай меня! — Назови мне хотя бы одну причину, из-за которой я должна это сделать! — Мне есть, что сказать. За дверью, в которую я ломился уже минут пятнадцать, воцарилось молчание, но через какое-то время она всё же открылась. Наташа смотрела на меня обиженным взглядом, сильно поджав губы. Ей нужен был ответ, несмотря ни на что. — Послушай, я не виноват. Я застрял в лифте. Пока нас пытались вытащить, прошло много времени, я решил найти тебя сегодня и поговорить, — я взял её ладонь и поднёс к своим губам, целуя. — Прости меня. — Симен, как тебе не стыдно! — Это была не моя вина, — нахмурился я. Как будто я специально сломал лифт и застрял там. — Ты врёшь мне, глядя прямо в глаза! — россиянка выдернула свою руку из моей и вернулась в номер, едва сдерживая слёзы. — Милая, я не понимаю… — мягко начал я, но, поймав её злой взгляд, прокашлялся и продолжил обычным голосом. — Спроси Скистад, я вместе с ней застрял. — Так ты был с Крис?! Я непонимающе посмотрел на неё. В моей голове сразу же промелькнула мысль, что для понимания всей картины мне не хватает какого-то кусочка пазла. — В каком плане был? — Да как ты можешь?! — Непряева схватила свой телефон и начала упорно что-то искать в нём, а затем показала мне. — Это вот Крис — твои неотложные дела? — Я понимаю, что сейчас моя фраза может показаться максимально странной, — я раз за разом перечитывал это сообщение и не находил для себя ответа, — но я не писал этого сообщения. — Что? Наталья находилась сейчас в похожем состоянии. Я ни разу не давал ей повода усомниться в моей честности, да и сейчас не дал. Я действительно провёл вечер в компании Крис в лифте, пока нас пытались вызвалить оттуда. — Я забыл свой телефон в номере, — звучало очень не правдоподобно, но Ната поверила мне, за что я был благодарен. — Я клянусь тебе, что не писал этого сообщения. — Но кто тогда?.. Я задумался и нахмурился. Был один единственный вариант, но мне не хотелось в него верить. — Дидрик?.. Но я не понимаю, зачем… — Ты думаешь, это он хотел нас разругать? — Наташа подошла ко мне и посмотрела в глаза. — Мне он не кажется способным на такое. — Дидрик хитёр, но у меня тоже не вяжется в голове его образ с таким низким поступком, — я задумчиво посмотрел на девушку и улыбнулся, обнимая её. — Спасибо, что веришь мне. Я клянусь, что не обманываю тебя. Я поговорю с Дидриком — уверен, он объяснит мне своё поведение. — Нам вместе предстоит выяснить мотив и правила игры, в которую он затеял играть…***
— Возможно, я не должна поздравлять тебя, ибо это нечестно по отношению к моей команде, но я думаю они простят меня, — Юля ворвалась ко мне в номер, крепко обнимая и целуя. — Ну, наконец! — вырвалось у меня, и я ещё крепче прижал к себе девушку. — Это была абсолютно честная борьба, и моя девушка искренне поздравляет меня с победой, и мы не поругались! — Будешь распускать язык — поругаемся, — Юля рассмеялась и усадила меня в кресло, садясь ко мне на колени. — Но я всё равно скажу: у Серёжи какие-то проблемы со здоровьем, пока неясно, но он бы мог навязать тебе борьбу. — Знаешь, я отдаю честь его таланту и силам, поэтому я бы не удивился, если бы он смог даже победить меня, — серьёзно заявил я и поймал в глазах девушки удивление. — Это говорит Йоханнес Клэбо о россиянине? — Глупо не признавать силы соперника, — пожал я плечами и уткнулся в её шею, вдыхая такой знакомый и любимый аромат. — Как же я рад, что ты разделяешь со мной этот момент. — Тогда время селфи! — Юля открыла камеру на своём телефоне и состроила рожицу. — Улыбайся! Я рассмеялся, но мне ничего не оставалось, как улыбнуться своей самой очаровательной улыбкой. — Дай посмотрю, — после того, как Юля сделала миллион фоток, я взял её телефон и открыл галерею. — У тебя все фотографии разбиты по папкам? — Угу, это очень удобно, — кивнула Юля и собиралась уже открыть обычную папку с фотографиями, но меня привлекла другая. — Ах, ну, конечно. Как ты мог не посмотреть фотки с Лу… — А вы тут такие счастливые, — немного зло произнёс я, смотря на фотографию, где Юля и Шанава стояли вместе у ёлки в мишуре и улыбались. Стало безумно обидно. Она должна была быть в тот момент со мной, а на с ним! Такая счастливая… — Ах, да, — Белорукова совершенно не заметила злобы в моём голосе и беззаботно продолжила. — Мы вместе наряжали ёлку, так классно было. До этого ещё Люка бегал за продуктами, а я написала ему список на французском, представляешь! А вот, — она перелистнула фотографию, на ней Люка стоял рядом с ёлкой и улыбался. — Видишь, какая она огромная! А звезду устанавливала я! — И как ты достала? — с иронией спросил я, за что получил толчок от брюнетки в бок. — На стул встала, — вспомнила Юля и улыбнулась. — А потом Люка немного покружил меня на руках по комнате, как в сказке… Кажется, она так увлеклась воспоминаниями, что не заметила тот факт, что ляпнула того, чего не следовало. Она осознала это через пару секунд, но было поздно. — Как романтично, — с сарказмом произнёс я и усмехнулся. — Может, он тебе ещё в любви признался? Мгновение, и Юля соскочила с моих колен и гневно посмотрела на меня. — Признался. — Что? — тут уже вскочил я. — Какого чёрта ты мне не рассказала?! Правда, меня больше интересовало, какого хрена этот лягушатник перешёл эту черту?! Он же до тошноты правильный, а тут такое! У нас был договор, договор, чёрт возьми! И они оба молчали! — А это не входит в ваш договор, да? — Белорукова скрестила руки на груди и безразлично посмотрела на меня. Нет, ну нет! Не говорите, что этот француз ещё про договор ей рассказал. Подарю ему скотч и заклею рот. — Юль, я всё могу объяснить, — начал я, но лыжница жестом прервала меня. — Ты запретил ему рассказывать о его чувствах ко мне… — Я не запрещал! — Запрещал! — Я сделал это только для того, чтобы он не лез со своими чувствами в наши отношения, — ответил я, беря её за руки. — Послушай, я лишь хотел уберечь тебя. Ты явно была в смятении из-за его признания! А меня так раздражало, что он крутится вокруг тебя! Но я старался сдержаться и решил, что нам обоим будет проще, если мы поговорим и придём к какому-то соглашению. Было бы глупо говорить тебе, верно? Разве я был не прав? Легче же жилось, когда ты не знала? Карие глаза девушки внимательно изучали меня, в них читалась внутренняя борьба девушки. — Возможно, частично ты и прав, — кивнула она, соглашаясь со мной. — Но лучше знать правду, даже о безответной любви, — она выдохнула и продолжила. — Мне жаль, что я не сказала тебе о признании Люки. Просто… Просто я боялась твоей реакции. — Юль, — серьезно обратился я к ней, притягивая к себе. — Я стараюсь сейчас контролировать себя, делать всё, чтобы тебе было комфортно, но этого мало. Я хочу, чтобы и ты доверяла мне и не боялась рассказать что-то, я приму любую правду, — я мягко поцеловал её в лоб и заглянул в глаза. — Тебе есть, что мне рассказать? Она задумчиво посмотрела на меня, крепче сжимая мои ладони, и почти невесомо поцеловала меня в губы. — Нет. — В таком случае, это прекрасно, — я обнял её настолько крепко, насколько мог, стараясь не причинять боли. — Я абсолютно честен и чист. — Непривычно слышать это от тебя, — заметила россиянка, а я широко улыбнулся. — Теперь наши отношения будут строиться исключительно на любви и доверии, — воодушевлённо произнёс я, представляя, как наконец наши отношения станут «здоровыми». — Да, конечно, — я услышал в её голосе неуверенность, но не стал придавать ей значение. Я сам понимал, что после всего, что было в наших отношениях, сложно поверить в такое, но я готов стараться ради Юли, ради наших отношений. — Йоханнес, я… — А? Что такое, любимая? Она глянула на меня, будто хотела сказать что-то важное, нов последний момент передумала и качнула головой. Я насторожился. Что так волнует мою девочку? — Рассказывай. — Да нет, Йоханнес, это неважно… Ничего, забудь. Она натянуто улыбнулась, но она же не думала, что я поверю в её такую улыбку? — Юлия! — Я просто хотела сказать, что очень горжусь тобой, — выдохнула она и серьёзно посмотрела на меня. — Вы победили в этой эстафете абсолютно заслуженно, но… — Но? — Я — часть команды сборной России. Второе место иногда бывает хуже последнего, ребятам нужна наша поддержка, — продолжила девушка, а я всё ещё чувствовал её напряжение. — Я хочу поддержать их, а ты же понимаешь, что я не могу радоваться за их соперников? — Юль, — ласково улыбнулся я, целуя её в щеку. — Я всё понимаю. Если на церемонии на твоём лице будет грусть, то я всё пойму. Я знаю, что мысленно ты рада за меня. — Спасибо, — улыбнулась она, целуя меня. — Я так люблю тебя. — И я тебя, — рассмеялся я, услышав в её голосе столько детской радости. — Это всё, что тебя волнует? — Да. — В таком случае, я хочу сказать, что россияне проиграли достойным соперникам. Надеюсь, что ты не воспримешь это как высокомерие. — Нет, совсем нет, — улыбнулась она и обняла меня. Мои губы тронула очередная счастливая улыбка. На душе стало совсем легче. Всё в нашей жизни налаживается, теперь я был уверен в этом абсолютно точно и наверняка.***
— Лукас? Я смущённо улыбнулся и кивнул девушке, взглядом спрашивая разрешения войти. Амелия лучезарно улыбнулась и отошла в сторону, пропуская меня вовнутрь. — Я не ожидала тебя увидеть… — закрывая дверь, произнесла она. — В моём доме. — Да я сам не ожидал, — честно признался я, осматривая светлое помещение. — Просто нахлынула какая-то память о прошлом. — Я понимаю, — она посмотрела на меня таким знакомым внимательным взглядом, что я еле заметно вздрогнул. Эми, такая родная Эми. Моя Эми. Была. Когда-то давно. Тысячу лет назад. В другой жизни. Но я ведь пришёл к ней. Да потому что вспомнил и не смог не прийти. Бродил по родным улицам и зашёл во двор, в котором провёл своё детство. Двор непривычно пустовал, время было уже позднее. Сев на качели, в которые я на удивление поместился, я стал медленно качаться, вдыхая свежий воздух. Я вспомнил, как мы играли в прятки, катались с горок и игрались в песке. Недалеко была маленькая лужайка, на которой мы так любили поиграть в футбол. Я был лучшим нападающий, а Амелия — вратарём. И нашим главным правилом было всегда играть за одну команду, без этого никак. Мы — одна команда. Всегда. — Проходи на кухню, я сделаю чай, — Амелия показала рукой в сторону кухни, и я, словно под гипнозом вошёл туда, усаживаясь на стул. — Извини, что так поздно, — произнёс я, наблюдая за её движениями. — Всё в порядке, — на отвлекаясь от приготовления напитка, ответила она. — Ты не голоден? — Нет, спасибо. Она поджала губы и кивнула. Такой обычный вопрос вызвал жгучую боль в груди. Она всегда именно так спрашивала меня, каждый вечер. Ферро тоже прекрасно это помнила. Забавно, как обычные фразы могут вызвать боль и заставить вспомнить всё то, что ты так старательно пытался забыть. — Нам следует поговорить, — Амелия поставила передо мной чашку чая и села напротив. — Пожалуйста. — Не зря же я здесь, — я попытался улыбнуться, но вышло не очень. — Почему ты снова во Франции? Где твой прекрасный муж-норвежец? — Мы развелись чуть больше года назад, — она предпочла сделать вид, что не заметила сарказма в моём голосе, и спокойно ответила, будто её это не трогало. — Ему быстро надоела жизнь с маленьким ребёнком и вообще семья. — Сочувствую, — искренне произнёс я, на что журналистка только печально улыбнулась. — Мне жаль только сына, который теперь лишён отцовской любви, — ответила девушка и загрустила. — Впрочем, я сама в этом виновата. — Было бы ложью сказать, что это неправда. — Я уже говорила, что мне жаль, — прошептала она и устало посмотрела на меня. — Я не буду повторяться, ты сам всё знаешь. Я лишь рада, что у меня есть прекрасный сын. — Как зовут? Амелия улыбнулась мне, с озорным огоньком посмотрев на меня. — Люка. — Тёзка, значит… — я слегка удивился, не ожидая, что она действительно назовёт сына моим именем. — Назвала в честь тебя, потому что не знаю более достойного человека, — прокомментировала Эми без грамма притворства. — Я не пытаюсь как-то заслужить твоё снисхождение… — Я даже не подумал об этом. — Хорошо. Воцарилась тяжёлая тишина. Казалось бы, нам и не о чем больше говорить, но я прекрасно знал её, знал, что она хочет спросить что-то ещё. Я вопросительно изогнул бровь, как бы призывая её озвучить вопрос вслух. — Что у тебя с той россиянкой? Я не сомневался, что она спросит именно это. На её месте я бы сделал так же, человеческое любопытство. — Я люблю её, — просто ответил я, пожав плечами, делая глоток чая. Мой любимый, с ягодами, она помнит, конечно, помнит. — Но тебя воспринимают только как друга, — закончила она за меня, и я утвердительно кивнул. — Это не важно. Главное, что она есть в моей жизни. — Но она любит Клэбо. Ты думаешь, что у тебя есть шансы? — Йоханнес — редкостный кретин, который постоянно причиняет ей боль. Но я никогда не вмешаюсь в их отношения. А если ты это сделаешь… — я кинул в её сторону яростный взгляд, но тут же пожалел об этом. — За кого ты меня принимаешь? — Амелия оскорбилась, не в её правилах было лезть в чужую жизнь. Нетипично для журналиста, но она была такая. Уникальная, что ли. — Да, извини, знаю же, что ты из того же теста, что и я. — Мама, мама, смотри, — в кухню забежал светловолосый мальчик лет трёх и протянул Эми рисунок. — Какая красота! Ты умница, Люка! — она заботливо погладила его по голове и поцеловала в макушку. Мальчишка гордо выпрямил спину и улыбнулся, а через секунду заметил меня. Его зелёные, точно у мамы, глаза с интересом разглядывали меня, а затем он добродушно улыбнулся, подошёл ко мне и показал рисунок. — Привет, смотри. Я глянул на рисунок солнца и домика. Казалось бы, в нём не было ничего особенного, но я буквально видел, как мальчишка старался, вырисовывал каждую линию. — Чудесная работа, Люка, — похвалил я его, улыбаясь. — Я тебя нарисую, — с готовностью воскликнул мой тёзка, вызывая смех Эми. — Он так любит рисовать, — она подошла и взяла его на руки. — Рисовать будем завтра, а сейчас пора спать, малыш. Мальчишка разочарованно вздохнул, но кивнул, попутно помахав мне рукой. — Прости, нам действительно пора, — эта фраза уже была брошена мне, и я понимающе улыбнулся. — Да, действительно, спокойной ночи, — я лучезарно улыбнулся мальчишке и, коротко взглянув на Амелию, пошёл прочь. Прочь от этих воспоминаний, от этих мыслей, от этой боли. Выйдя на улицу, я остановился. В горле застыл ком, я не мог остановить свои эмоции. Я буквально физически ощущал ту боль, которую так пытался забыть, которая так легко и быстро напомнила о себе. А забыл ли я? Думал, что да, но почему же я не могу тогда спокойно реагировать? Потому что помню, всё помню. От собственной ярости и безысходности я пнул ногой маленький камень, который отлетел на несколько метров от меня. Я шумно выдохнул и посмотрел на небо, на котором стали появляться первые звёзды. Сказочно красиво. — Ты снова потонул в этом, — произнёс я, обращаясь сам к себе. А я вылезал из этого?