***
Утро было пасмурным. Небо своей серостью давило на виски, погружая в какую-то мутную прострацию. Будто в воду погрузили. Георгий краем уха услышал какое-то движение в районе кухни. Тяжело вздыхая мужчина сполз с кровати и, сонно потирая глаза, побрел на звук. В отражении зеркального купе показался до ужаса заспанный Джикия с вороньим гнездом вместо волос. На темно-зеленой толстовке красовалось два багровых пятна. Вчерашние приключения потихоньку всплывали эпизодами в темноволосой голове. За барной стойкой немного сгорбившись сидел Рома, который выглядел заметно лучше, чем вчера, и попивал апельсиновый сок из стакана, зачем-то прикрывая свободной рукой свои ушибленные ребра. - Простите, что похозяйничал тут немного. Совесть не позволила мне что-то большее, чем сок из холодильника. - Если ты под совестью подразумеваешь твое физическое состояние, то да, - немного хриплым ото сна голосом сказал Георгий, заставляя парня усмехнуться, - кофе будешь? У меня еще мюсли есть, если хочешь. Можно с йогуртом или с кефиром смешать. - Не откажусь ни от того, ни от другого, - принял предложение Роман, предпринимая попытки встать с барного стула, чтобы поставить стакан в раковину. - Сиди ты, боже, горе луковое. Сам поставлю, - заполошился мужчина, принимая грязный предмет посуды из исцарапанных тонких пальцев. Парень сам по себе был очень красив, с большими карие-зелеными глазами, но слишком уж худощавым он показался Георгию для своего немаленького роста. Весь какой-то угловатый, будто немного колючий. Позвонки немного выпирали, делая парня похожим на дикого зверя, поджарого, которому нужно было лишь зализать раны, чтобы вновь пуститься в бой. - Спасибо, - улыбнулся парень, обнажая белые зубы. Копна кучерявых волос беспорядком лежала во все стороны. Пока Джикия готовил завтрак и заваривал кофе, у мужчины в голове не переставало сидеть чувство доселе невиданное: будто все правильно, будто все, что сейчас происходит в этом небольшом пространстве кухни, есть то, чего душа неосознанно всю жизнь искала. Чтобы кто-то сидел в одних боксерах и носках на барном стуле, чтобы было для кого заваривать ароматный напиток и кормить холодными мюслями с цукатами. - Ну-с, - сказал Георгий, ставя тарелки и чашки на стойку и садясь напротив собеседника, - теперь я тебя слушаю. Что ты такого натворил вчера? Рома немного нахмурился, опуская глаза в тарелку с овсяной кашицей. Он не знал, с чего нужно начать. - Для начала..., - парень поднял глаза на мужчину, - мне всего 25 и я уже успел все проебать. Комично, правда? Георгий лишь отпил немного кофе, показывая свою готовность слушать. - Пару лет назад, меня выгнали из вуза с факультета дизайна за то, что провалил большинство экзаменов и тут моя жизнь пошла немного по пизде. Матери наврал, что все хорошо, что работу нашел и все дела. Сам же кредитов понабрал с дурной головы, - Роман запустил пальцы в волосы, словно немного причесывая, - а где кредиты, там и коллекторы. Пришлось в срочном порядке искать работу. А кому нужен ничего не умеющий недохудожник? Поэтому связался с не самой хорошей компанией, что обещала неплохие деньги за не пыльную работенку. А где плохая компания..., - повисла неловкая пауза, - там и наркотики. Джикия шумно сглотнул. Он подозревал где-то в глубине души, что парень с чем-то подобным может быть связан, но до последнего гнал эти мысли. А сейчас он сидел перед ним кучерявый, весь в ссадинах и синяках, будто на исповеди. И был мужчина уверен, что мать даже не знает, что с ее сыном творится, в какую передрягу попал. - А потом что? - тихо спросил Георгий. - А потом мне стало интересно попробовать товар, отчего люди все такой кайф ловят. Мы кокаином барыжили. Я в тихую пару граммов себе отсыпал. Это совсем немного по сравнению с тем, какой оборот в этой группировке был. Ну я снюхал, кайфа особого не получил. А в любой компании свои крысы найдутся. По итогам, я был поставлен перед фактом, что либо я возвращаю деньги, либо из моих кишок делают новогоднюю гирлянду. А коллекторы-то в затылок тоже дышали. И оказался я в западне. Заложил часы дорогие в ломбард, продал некоторые вещи. С банком кое-как рассчитался с горем пополам, хотя там еще вроде какая-то мизерная задолженность осталась, а вот ребята те...они то вчера и пытались сделать из моих внутренностей елочные украшения. Грозились прийти еще. Мужчине было нечего сказать. Кусок в горло не лез. Кофе уже давно остыл. - Мама твоя знает? - Она умерла пару недель назад. Позавчера было "девять дней". Я даже на поминках не был, - хлюпнул носом Рома, почесывая кончик носа. Глаза он поднять на собеседника не мог. Стыд окутывал парня с головой. Родную мать в последний путь не проводил. Он даже ее не видел в последние месяцы, лишь скупыми звонками отделывался. Говорил, что все ровно, а на деле с наркокартелем воевал за жизнь свою. - Мне жаль, - коснулся тонких холодных пальцев своими теплыми Джикия, - мне правда жаль. Роман ему ничего не ответил. Он лишь делал мелкие глотки черного кофе. На кухне повисла звенящая тишина, прерываемая лишь редкими звуками с улицы. Морозец из открытой форточки неприятно холодил стопы. - Давай поедем в больницу. Меня беспокоит состояние твоих ребер, - на выдохе сказал Георгий, вставая со стула и убирая грязную посуду. Парень ничего не ответил. Только аккуратно вышел из-за стойки и медленно, опираясь одной рукой о стену, направился к дивану, на котором он ночевал. - Я тебе сейчас дам что-то из своего. Твоя одежда отстирается только к вечеру. - Спасибо большое, - натянуто улыбнулся Рома. В глазах его карих плескалась бесконечная печаль и сожаление. Как же ему хотелось перенестись в прошлое, чтобы иметь возможность не допустить этих ужасных ошибок. - Кстати, - окликнул мужчину парень, - я до сих пор не знаю, как тебя зовут. - Георгий Джикия, - мягко улыбнулся мужчина, открывая шкаф. - Роман Нойштедтер, - протянул руку парень. Пальцы его были все еще холодные.***
Желтая машина такси терпеливо ожидала у подъезда. Георгий с максимальной осторожностью помогал Роме спускаться по уличным ступенькам, мягко придерживая его за правый бок. Парень лишь иногда шипел от пронизывающей боли, но терпел, стараясь шагать более менее самостоятельно. В такси каждый смотрел в свое окно, но Георгий все равно иногда посматривал на своего нового знакомого, на его очень красивые руки, копну непослушных кучерявых волос, длинные ресницы и модельные ноги, на которых уж очень гармонично смотрелись узкие рваные джинсы Джикии. А еще мужчине ну очень хотелось хотя бы коснуться острой линии челюсти, убедиться, что об нее можно порезаться, вспороть себе вены продольным порезом. Но пугать Рому такими проявлениями неконтролируемой нежности не хотелось, да и не до этого сейчас было. Такси плавно остановился у дверей больницы. Мужчина помог выйти Нойштедтеру из машины и, шепча что-то наподобие "сейчас уже доберемся. Потерпи", повел его в сторону кабинетов травмпункта. Врач безэмоционально осмотрел пациента, прощупывая ушибленные места. Рома не издавал никаких звуков, лишь шумное глубокое дыхание выдавало тот факт, что ему очень больно. После осмотра рентген и несколько десятков минут утомительного ожидания. - Роман Петрович, - обратился к парню врач, вышедший из кабинета и державший в руках черно-зеленую карту рентгеновского снимка, - вам очень повезло. Трещин не обнаружено, но удары были и правда очень сильные. Вам необходим покой как минимум на неделю. Я сейчас выпишу вам мази. У вас еще очень сильное истощение организма. - Это вам ваш чудесный рентген показал? - съязвил пациент, сверля стену потемневшими карие глазами. - Это я вам как специалист говорю, - усмехнулся доктор, присаживаясь за свой стол, - вам необходимо нормальное питание с большим количеством витаминов. Недостаток кальция в вашем организме может привести к остеопорозу, но это в худшем случае. А так возможны осложнения в суставах и проблемы с зубной эмалью. Более того ваш организм сейчас настолько ослаблен, что иммунная система просто не справляется с регенерацией. Каждый вирус может нанести вам урон в два раза больший, чем обычному здоровому человеку. Задумайтесь об этом. Роман задумался, опустив глаза в пол. Он и правда в последнее время очень остро реагировал на простейшие заболевания, типа простуды. Температура подскакивала чуть ли не до 40, ноги становились ватными, а к нормальному состоянию он возвращался только спустя полторы недели, хотя раньше на это уходило 3-4 дня. Из-за постоянной беготни он совершенно забывал нормально питаться, мог не спать по несколько суток, стоя на морозе на стрёме, пока его "коллеги" перелопачивали сквер в поисках закладки. Его организм был изношен, требовал лечения. - Держите список препаратов. В аптеке внизу можно все приобрести. Ваш..., - доктор многозначительно посмотрел на Джикию, - друг вам поможет. Врач что-то черканул на листочке и вручил его Роме. На зеленом кусочке бумаги красовался небольшой перечень из заумных названий лекарств. Зайдя в аптечный пункт и приобретя все необходимое, мужчины неспешно вышли из больницы. Георгий поглядел на часы. - Мне нужно в студию ехать. Поедешь со мной. Там у меня диван раскладной. Ляжешь и отдохнешь, пока я поработаю. - Спасибо, конечно, но я наверное к себе поеду. Мне немного неудобно тебя напрягать своим присутствием. Ты и так уже для много сделал, - запустил пятерню в волосы Нойштедтер. Его глаза опять потускнели. - Это был не вопрос, если что. Ты едешь со мной, - нахмурился мужчина, вызывая параллельно такси до Москвы-сити, - ты совершенно мешать не будешь. Рома лишь хмыкнул, улыбаясь самому себе уголками губ. Давно о никто нем так не заботился, не пекся, не волновался о его состоянии.***
- Проходи. Вон, короче, диванчик. Подушки и плед на нем. Колонки, телевизор - все в твоем распоряжении, - снимая с себя слои верхней одежды сказал Георгий, - только сперва тебе твои ранения намажем, боец. Роману так нравилось, что Джикия называет его шутливо всякими словечками типа "горе луковое" или "боец". Немного саркастически, но с такой приятной ноткой заботы. В голосе чувствовалось то, чего Нойштедтер давно не ощущал по отношению к себе - теплоты. В голове непроизвольно рождались картинки, как Георгий аккуратными движениями растирает жирноватый крем, проводя немного шершавыми подушечками по желто-фиолетовым синякам в области ребер, и наносит заживляющую холодную мазь на открытую рану своими теплыми пальцами. И от такого приятного контраста тепла и холода мази кожа мурашками покрывается. - Рома, ты чего завис? - окликнул парня Джикия. - Да задумался что-то, - пробормотал Рома и медленным шагом направился к панорамному окну с видом на Москву. Завораживало. - Мне тоже здесь нравится стоять, - Георгий тихо подошел сзади, - вечером особенно красиво. Нойштедтер ему ничего не ответил. - Ром, ты не должен думать, что как-то стесняешь меня. Если бы мне было по-барабану на тебя, то я бы тогда прошел мимо, - парень все также хранил молчание, - пойдем раны обработаем лучше. Кожаный диван неприятно холодил спину. Парень снял футболку и лег на спину. Джикия нанес небольшое количество крема на средний и указательный палец и плавными круговыми движениями начал мазать фиолетовые гематомы. Все было так, как представлял себе Нойштедтер: приятный контраст теплых рук, прохладного крема и холодной подушки дивана. Тело в момент отозвалось на такую ласку гусиной кожей, что не осталось незамеченным. Георгий лишь усмехнулся, плавно проводя подушечками по выпирающим ребрам. Их можно было пересчитать, настолько Рома был худой. - Пока футболку не надевай. Дай крему впитаться, - сказал Джикия, закрывая крышку лекарства, - я за стенкой, если что. Чувствуй себя как дома. Роман полежал пару минут на диване, понял, что это ну слишком скучно, и решил немного побродить по немногочисленным комнатам лофта. Парень сразу отметил приятный интерьер помещения. Комнаты были светлые, с пепельно-серыми обоями, везде стояла специальная профессиональная аппаратура для съемки, темные доски паркета были немного поцарапаны из-за того, что по ним когда-то видимо двигали какие-то тяжелые предметы. За стенкой находилась рабочая зона с компьютером, за которым сидел Георгий, и небольшое подобие гримерки и гардеробной. Нойштедтер внутри себя питал неведомую страсть к одежде. Любил сочетать вещи, экспериментировать с цветами. Родился бы он немного в другой обстановке, то непременно бы подался в модельеры. Ну или хотя бы в модели для начала. Роман невероятно любил яркие принты, замысловатые узоры, чтобы бросалось в глаза, привлекало внимание, заставляло на подсознательном уровне себя рассматривать. Поэтому парень пошел звенеть вешалками, перебирая различные предметы гардероба. Вдруг, на глаза попалась длинная рубашка с леопардовым принтом, которая шла в комплекте с черными леггинсами. Глаза у Ромы сразу загорелись. - Жора,... - Так, - немного нахмурившись отрезал Георгий, - никаких "Жора". Все что угодно, только не этот вариант имени. - Хорошо, - принял условие Роман, - Георгий, а это можно примерить? - Только будь осторожен. Это на следующую съемку мне пригодится, - Джикия не отрывал взгляд от экрана монитора. Радостный Нойштедтер спрятался за ширмой, чтобы переодеться. Мужчина лишь слышал упорное кряхтение и тихое шипение за тонким листом перегородки. - Может лучше не будешь напрягать организм? - аккуратно спросил Георгий. - Нормально. Не сахарный. Мужчина лишь усмехнулся, поражаясь настырности парня. На секунду Джикии показалось, что Рома пытается запихнуть свои 190 сантиметров роста в женскую одежду. - Слушай, а ты не думал, что это может бы..., - Георгий повернул голову, чтобы высказать свое предположение, но тут же осекся увидев Романа, стоящего перед большим зеркалом и рассматривающего свой облик со всех сторон, -...ть женская одежда. Последнюю часть фразы Джикия договаривал уже более медленно. Плотные черные леггинсы подчеркивали стройность ног, выделяя каждую жилку мышцы. Шелковая воздушная рубашка, длина которой доставала до тазовых косточек, не была застегнута на первые две пуговицы и открывала вид на острые линии ключиц и витиеватую каллиграфию татуировки. Небольшие покраснения ссадин и царапин смотрелись как идеальное дополнение к образу. Как будто дива, сошедшая с обложки. Столько невероятной энергии скопилось сейчас в этой комнате, в этом человеке, что хватило бы щелчка пальцев или искры, чтобы всполыхнуло все синим пламенем. Рома продолжал немного крутиться перед зеркалом, заставляя легкую ткань рубашки немного задираться. - Тебе нравится? - с какой-то хитринкой доселе неслыханной спросил Нойштедтер. Сейчас в его зелено-карих глазах плясал огонек, будто парень ожил где-то внутри себя. Хищник в нем проснулся. - Очень, - слишком уж шумно сглотнул Георгий, - тебе очень идет. Роман как-то слишком уж кокетливо хихикнул, продолжая наблюдать, как Джикия буквально поедает его взглядом. Дикая кошка, что жила внутри парня хотела продолжить охоту. - Давай ты меня пофотографируешь, раз тебе нравится. Я что-то да знаю в моделинге. Все таки два с половиной года в вузе отучился. - Хорошо, - ухмыльнулся Георгий, доставая фотоаппарат из чехла, - я пойду аппаратуру приготовлю. Нойштедтер решил не останавливаться на одном комплекте одежды, углубляясь в дебри гардероба. На глаза попался серый костюм в в красивую крупную клетку, а у Ромы в голове уже всплыл образ, как можно этот предмет одежды креативно использовать. - Ром, ты идешь? - послышался приятный голос из-за стены. Парень усмехнулся своим мыслям и вообще всему происходящему. Оно определенно нравилось. - Бегу уже. - Так, давай без беготни, - заботливо сказал Джикия, - а то я тебя тогда лечить не буду. - Как скажешь, босс, - Нойштедтер плавно вышел из-за угла, включая всю свою грацию, что он пытался впитать, смотря модные показы. Если бы хоть кто-то знал, сколько часов было убито на то, чтобы вытренировать эти позы для фотосессий до совершенства. Сколько времени парень потратил на бесконечные дефиле перед зеркалом, чтобы отточить каждое движение, ведь любая эмоция, шаг должны завораживать, притягивать к себе восхищенные взгляды. Сейчас же это действовало Роме на руку, ведь Георгий стоял словно загипнотизированный, прожигая Романа жаждущим взглядом. Морозный уличный воздух сейчас бы не помешал. - Ну, я могу тебе предложить..., - впервые, наверное за всю карьеру фотографа Георгий не знал, что и как сказать, чтобы было лучше, ведь то, что стояло перед ним, было воистину шедевром. - Я попробую сам, можно? - сверкнул глазами Роман, - ты просто фоткай, а там, если что, поправишь меня. Парень пододвинул на полотно хромакея большой белый куб, что стоял рядом, и решил его использовать в качестве основы, от чего будет отталкиваться фотосъемка. Закинув ногу на ногу, Нойштедтер начал позировать, смотря то в камеру, то куда-то в сторону. Он также менял положение ног, то девственно сводя их так, чтобы коленки касались друг друга, то бесстыдно широко их раздвигая и наклоняясь корпусом между ними. Рома использовал все свои запасы обаяния и сексуальности, что он накопил за часами просмотра прелюдий в порно. Движения рук, пальцев, головы, взгляд. И видимо не прошло все это даром, ведь видно было, что Джикия еле себя сдерживает, и дыхание его более шумным стало. А Рома только больше играть с мужчиной начинал, пуговку за пуговкой медленно расстегивая, обнажая худое подтянутое тело. А щелчки фотоаппарата, да яркие вспышки все не прекращались, хоть как-то разбавляя вязкую и жаркую тишину фотостудии. - Георгий, подожди минутку. Я переоденусь, - сказал Роман, облизывая уголок губ. - Да, конечно, - в голосе у Джикии немного появилась приятная хрипотца. "Что же он творит, чертенок", - набатом звучало в голове у мужчины. Через пару минут Рома появился в строгом сером костюме в клетку, пиджак которого был надет на голое тело. В глазах зелено-карих уже пожары бушевали. Он правда был похож на большого сильного леопарда, хищного, что может тебе глотку в момент перегрызть. Но при этом изящного до невозможности, манящего, мол "погладь. Не бойся". В этот же момент Нойштедтер начинает плавно снимать пиджак, что не ускользает от объектива камеры. Изящными движениями тонких, израненных порезами пальцев Рома избавляется от одного рукава, затем от другого, нарочито растягивая этот процесс и дразня и так уже полувозбужденного всем этим действом мужчину. Парень завязывает рукава предмета гардероба у себя на талии плотным узлом, тем самым оставаясь лишь в брюках. Светит на камеру своими татуировками завораживающими и гематомами чернильными. Ребра отчетливо видны, хоть пересчитай пальцем. Где-то видны кровоподтеки, а плечо перебинтованное белизной повязки слепит. Губа все еще не зажила, ведь на ней ранка небольшая. И все это великолепие на фотопленке с каждой последующей вспышкой остается, и уже предвкушает Георгий, как же ему будет тяжело обрабатывать эти фотокарточки. - Георгий, - с каким-то странным предыханием сказал Нойштедтер, - подойди пожалуйста. А Джикия не мог не повиноваться. Вроде и старше был, и физически сильнее, но гипноз кошачьих глаз все таки мутил сознание и рациональную часть мозга, что застрелилась давно. Он положил фотоаппарат на тумбочку, что была рядом, и неспешно подошел к парню. Он выглядел еще более худым при свете дня и софтбоксов, каждая ссадина была видна. Георгий вглядывался в этот омут карих глаз и понимал, что тонет безвозвратно, что обхватила его кошечка цепкими мягкими лапками, да хвостом пушистым обвила тело. Лишь чувствовал мужчина дыхание чужое рядом с собой, близко-близко. Что обходит его неспешно Рома, кладет на напряженные плечи прохладные руки, целует влажными губами куда-то в затылок и шепчет что-то грязное видимо, что лишь ему одному понятно. Пальцы скользят под толстовку, обводят крепкое мужское тело, рисуют узоры восточные, а Георгий с ума сходит в этот момент. Добровольно отдает свой рассудок в лапки этой кошечке. Мягкие подушечки также ловко проникают под ткань спортивных штанов, в которых сейчас невероятно жарко. И ловит Рома своими губами легкий стон, который сорвался с уст фотографа. Хочется ему желанную разрядку получить, да только кошечка не наигралась еще. Лишь через ткань боксеров касается Роман члена Георгия, чего абсолютно недостаточно сейчас. Плавным движением Нойштедтер разворачивает Джикию лицом к себе и видит в глазах темно-карих бездну, что поглощает все. Дразнит парень фотографа, медленно на колени перед ним опускается, а контакт зрительный не разрывает, устраивая этим сладкую пытку. Спортивные штаны и боксеры падают на пол, а Рома мелкими лижущими движениями головки касается, чем вызывает у Георгия протяжные стоны. Парень смачивает слюной ладонь и проводит ей по всей длине и продолжает смотреть в темные глаза мужчины. Безумие так и искрит фейерверком. Джикия еле сдерживается, чтобы не запустить свои пальцы в этот кучерявый беспорядок и не начать жестко трахать Рому в рот, ведь уже самообладания не хватает. Поэтому ограничивается тем, что темные кудряшки немного оттягивает, заставляя парня немного стонать. Алые губы обхватывают плоть и двигается Нойштедтер в рваном темпе. Еще пара движений и Георгий изливается в рот Роме, немного пачкая серую ткань штанов. Самому же Роману не нужно много, лишь теплая ладонь мужчины, влажный поцелуй, да несколько движений ладонью по возбужденному члену. В зелено-карих глазах плясали чертики, а на щеке оставалась небольшая капелька спермы. Георгий ласково провел указательным пальцем по испачканному месту, стирая, а затем погрузил подушечку в приоткрытый рот Нойштедтера, заставляя ее облизать. - Хорошая кошечка, - голос мужчины приобрел небольшую приятную хрипотцу. - Можешь еще за ушком почесать. Только для тебя дамся, - усмехнулся парень, развязывая узел рукавов пиджака. Георгий вообще не понимал, как оно так вышло. Этот Рома заставлял чувствовать такие вещи, что голова шла кругом, а ноги становились ватными. Нойштедтер был правда похож на дикую кошку, она жила в нем. Только эта кошка не обласкана человеческой любовью, не приголублена теплом чьих-то рук. И как бы этот хищник не защищался от стаи койотов, что зверски глотку готовы разорвать, глубоко в душе сидел зашуганый домашний котенок, которому больно переживать все те проблемы сверху на него валящиеся. - Ром... - Да? - оторвался от своего занятия парень. - Пойдем тебе раны обработаем. Рома лишь широко улыбнулся, позволяя теплым мужским пальцам провести по его ребрам, вызывая табун мурашек. У кошечки появился хозяин.