Иллюзия Шарпантье

– Что вы ему сказали? – А чего сразу мы? Это ты к нему полез со своей… психодиагностикой! Вот он и психанул! Вот что с ним теперь делать?! Только более-менее понять его стало можно, а теперь опять как… полный киборг! Милорадовича хотелось просто прибить. Желательно чем-нибудь тяжёлым и негуманным, но на площадке у лифта ничего такого не было. – Он нормально реагировал! Как мог. А потом… что-то не то! Вспоминай. Мира скрестила руки на груди и воинственно засопела. Вот скажи ей год назад, что Милорадович у неё на кухне каждый день сидеть будет, да ещё и на тет-а-тет на площадку за руку вытаскивать – визжала бы от восторга. А сейчас? Вот придушила бы этого баклажана голыми руками, честное слово! За нашего котика! – Ну чего вспоминай? Он с утра был… переживательный. Домой опять хотел. – Ну? И? – Что «ну и»? Я ему ещё раз всё объяснила! Словами. Что вот, его там потестировали как-то, и оказалось, что он вот такой особенный… котик. Сообразительный. И что из армии его тогда пришлось забрать, потому что его там такого держать нельзя. А теперь надо понять, что для него будет лучше. А пока про это… ну… думают, он тут немного у меня поживёт… Эй, ты чего? – Деби-ил… – простонал Милорадович и от души хлопнул себя по лбу. – Вот дебил! – Сам ты дебил! – возмутилась Мира. – А Тютель у нас нормальный котик, не надо было просто к нему лезть со всякими… – Не надо, – неожиданно согласился Милорадович. – Я про себя и говорю. Ну смотри. Тут же прямая связь получается: протестировали – оказался особенный – поэтому увезли… Бардак! То есть быть особенным – плохо. То есть – умным… Они синхронно повернули головы и посмотрели на дверь Мириной квартиры. Где-то за ней, на шатком кухонном стуле, сидел Тютель в стандартном режиме ожидания, и выглядело это довольно жутко. – И ещё – ну вот зачем ты с этим важным человеком влез?! Не трави душу котику! Вот кто тебя просил? Он же… он правда по нему скучает! – По кому скучает? – не понял Срджан. – По этому своему… Корыто! – поймав недоуменный взгляд, Мира сердито пояснила, – Это оттуда у него. Из армии. Прапорщик Неунывай-Корыто, он только его и вспоминает! А ты его… блин! – Эй, я вообще-то имел в виду либо хозяина, либо лицо с правом управления! – баклажан поднял руки перед собой, примирительным жестом развернув ладони. – Я мысли читать не умею, ага? – Ну вот не хотел Тютель никаких тестов – и нечего было лезть! – Мира яростно фыркнула, сдувая вбок упавшую на лицо прядку. – Ну не любит он их, непонятно?! – С другой стороны, – задумчиво произнёс Милорадович, – настойчивое избегание тестов – это же получается уже сам по себе диагностический признак разумности… то есть он понимает, что это такое. И что оно для него плохо. То есть это… – Это, – не выдержала Мира очередных экспериментаторских поползновений, – это я тебя… придушу сейчас! Ощущение было такое, что её сейчас просто разорвёт на сотню маленьких мирослав. Она подскочила к дурацкому баклажану и в сердцах толкнула его обеими ладонями в грудь. Будущее светило экспериментальной киберпсихологии от неожиданности потерял равновесие и, неловко взмахнув руками, машинально отшагнул назад. Как раз выходившему из лифта соседу снова не повезло. Кажется, Милорадович случайно задел его по уху. – Э! Что творишь, да? – Гамлет Эдикович, оценив численное превосходство противника, мышью прошмыгнул к своей двери, за секунду справился с замком, скрылся в квартире и продолжил громко возмущаться уже оттуда. – Хулиганы совсем, да? Совсем на людей бросаются! Шагу ступить не дают трудовому человеку! Куда на вас полиция смотрит?! – Извините! – виновато пискнула Мира, поспешно делая вид, что она-то тут точно ни при чём. Ууу… Теперь ещё одной жалобы от Гамлета не хватало! А полиция на неё и так чересчур смотрит… Ну вот что за день такой сегодня?! На площадку высунулась остававшаяся с котиком Рина. – Ну где вы там пропали? Мир, посмотри, у тебя на терминале письмо какое-то пришло. С пометкой «особо срочно».