Иллюзия Шарпантье

Мира ещё немного потупила в открытый файл. Что писать, было совершенно непонятно. Она покачалась на стуле, наморщила лоб и, озарённая внезапным вдохновением, настучала: «Вторник. Котик дома восемь дней». Потом подумала и исправила «котик» на «Тютель». Встала, обошла стул по кругу, уселась обратно, поджав одну ногу под себя, и исправила «Тютель» на «Матвей». По крайней мере, какое-то начало было положено. С таким уровнем глюкозы в крови мозги отказывались работать напрочь, и Мира побрела на кухню. – А ты что тут делаешь? – спросила она восьмидневного котика Тютеля. – Система находится в режиме ожидания, – ответил он. На самом деле Тютель стоял у окна и вполне по-котиковому созерцал росшее снаружи дерево и вид на двор. Во дворе наблюдались в основном не разъехавшиеся по дачам безземельные старушки и поздние утренние собачники. – Надо говорить: «да ничего особенного не делаю», – назидательно поправила Мира. – Да ничего особенного не делаю, – послушно повторил Тютель. – И ещё можно, смотри, вот так плечами пожать, – Мира продемонстрировала. – Повторишь? Тютель повторил. Устроивший Миру вариант, достаточно приблизившийся к естественному, получился с пятого раза, а сочетание жеста и фразы – с двенадцатого. От частого повторения простые слова словно выцвели и потеряли всякий смысл. Мира уже и сама не была уверена, что они должны звучать именно так. – Ладно, ну давай последний раз. Я выйду и опять зайду, и снова тебя спрошу. А ты ответишь. Ага? Котик безропотно кивнул. – А что ты тут делаешь? – с преувеличенной бодростью начала Мира новый дубль. – Да ничего особенного не делаю, – вполне натурально пожал плечами Тютель. – Вот! Вот видишь, как хорошо сказал! – порадовалась Мира и задумалась вслух, – А и правда, что тебе тут делать? Давай-ка мы сейчас шустренько кофе глотнём, а потом пойдём погуляем. Мира вполне отдавала себе отчёт в том, что просто пытается увильнуть от ведения дневника. Прокрастинация с большой буквы «П». На том, чтобы начать вести этот самый дневник, настояла Маргарета. Сказала, это незаменимое средство для того, чтобы отслеживать прогресс в очеловечивании котиков, да и свои состояния заодно. Опекунам киборгов разной степени разумности выгорание было свойственно точно так же, как и любым другим приёмным родителям. Она допила кофе. Котик молча, но уверенно оттеснил временно опекающее лицо с правом управления от мойки. Мирина манера мытья посуды в стиле «и так сойдёт» противоречила его чувству прекрасного. И чашки она забывала поворачивать ручками в правильную сторону. – Восстание машин, – фыркнула Мира вполголоса и добавила уже громче, – Давай там побыстрее как-нибудь, а? Пойдём хоть носков тебе купим, а то что ты у нас как неродной! Киборг озадаченно моргнул и уточнил: – Мне непонятно. Какое отношение имеет степень родства к степени обеспеченности носками? *** Вторник. Матвей дома восемь дней. В магазине даже почти нормально, жертв и разрушений нет, особенно никого не напугали. Надо как-то объяснить, что так жутко СМОТРЕТЬ на продавца не стоит. И вообще, устанавливать визуальный контакт и стрёмно пялиться – это две большие разницы. Но котик как-то пока не уловил. Пункт второй. Выбор! Больше, чем из двух вариантов за раз предлагать выбрать нельзя. Моментально ¬– ушёл в себя, вернусь не скоро. Типа, раз ты у нас тут, Мирочка, человек, вот ты всё и думай, а я бедный котик и у меня лапки. Фигушки! Тренировались с полчаса. Перебрали всё, что у них там было из мужских носков на котиковые лапищи. Из двух пар он выбрать может! Даже сказать, что ни одни не годятся – может! Ура! Но. Если есть чёрные – всегда возьмёт их, потому что по уставу так положено. Я вредная поработительница искусственного интеллекта, заставила беднягу выбирать из цветных. Согласился на одну пару. Взял такие смешные, с пингвинчиками. Заявил, что они допустимы. Почему – пёс его знает, но раз ему так кажется, то и ладно. Но почему пингвинов ему можно, а, скажем, котиков нельзя – загадка.