Дом Демона

      Первое, что я ощутила — запах сырости. Глаза плохо открывались, словно я только что проснулась. Но стоило приглядеться, как стало понятно, что мы с Сэмом стоим вдвоем на тихой сырой улице, из строя каменных, двухэтажных, серых домов, поливаемых мелким дождем. Брусчатка под ногами стремительно чернела из-за капель, а деревья наклонились под резким порывом ветра. Закрыв Самаэля собой от холода, я пыталась набрать в грудь побольше воздуха.       — Где мы? — мальчик взял меня за руку, и я обернулась по сторонам.       Вывески магазинов были на английском языке, а значит мы все еще в Англии. Слава Владыке, хотя бы языковой барьер не придется преодолевать.       — Пойдем, спрячемся от дождя, — сказала я принцу. И мы юркнули в пустой магазин с выбитыми окнами и сломанной дверью.       Внутри хотя бы сухо, не хватало еще простыть. Хотя человеческие болезни нас не коснутся.       Первым делом я раскрыла сумку, которую вручила мне Герцогиня и нашла одежду. Если Самаэль в рубашке, пиджаке и брюках в любом мире был одет привычно, то я в черной рубашке и тонких облегающих штанах — могла показаться дамой весьма сомнительной профессии.       Быстро надев поверх своей одежды простое серое платье и высокие сапоги, я села на шаткий стул, и сжав виски, задумалась — что делать дальше? Меня готовили к экстренным ситуациям, но точно не к побегу в мир людей с маленьким ребенком.       На дне сумки виднелись бумажки с печатями и подписями. Герцогиня должна была позаботиться о документах и деньгах.       Я оказалась права, когда нашла на нас удостоверения личности, из которых следовало, что мы — брат и сестра ДиАнжело, с разницей в двенадцать лет. На самом дне нашелся портмоне с купюрами фунтов стерлингов.       Неужели бабушка в самом деле готовила подобную операцию с такой щепетильностью? Не могла же она все это сделать за десять минут своего отсутствия? Тогда почему никто мне не рассказал о подобном плане? Я могу защитить принца, найти его в любой части Темного мира, но не прятаться же с ним в обители людей, притворяясь людьми?!       Ужас и паника сковали все конечности. Я не знала, что делать, впервые, я не знала, что делать! Так далеко от дома… Так страшно. Из оцепенения меня пробудил тихий детский голос:       — Каролина?       Медленно подняв голову, я увидела такие же, серые испуганные глаза. Самаэль — маленькая фигура посреди разрухи старой лавочки какого-то купца, казался таким беззащитным, что я быстро взяла себя в руки.       Я больше не имею права бояться. Теперь его жизнь в моих руках. И я обязана сохранить ее до тех пор, пока не передам его ладонь в руку Императора. А потом можно трястись и плакать сколько угодно. В груди будто выросла каменная глыба, заковавшая мое сердце, и через которую не сможет пробиться даже жалкая толика сомнения.       — Пойдем, — уверенно сказала я, положив одну руку ему на плечо, а другой взяв сумку, — надо найти ночлег.       Самаэль молчал всю дорогу, пока я читала вывески на домах. Адреса, адреса, адреса.       Вряд ли хоть кто-то согласится принять девушку и ребенка сомнительного происхождения даже за деньги. Да и можно угодить в ловушку. Я конечно, в любой момент могу достать рога и когти, но не думаю, что стоит начинать жизнь в мире людей с убийства. А тем временем на город опускался вечер. Тучи на небе совсем почернели, нависая тяжелым покрывалом над головами.       Бабушка была права, когда сказала, что у меня уже есть опыт жизни среди смертных. Поэтому, когда перед глазами появилась табличка «Госпиталь» на серой стене с толстым слоем плюща, я уверенно позвонила в колокольчик.       Там нам точно не откажут. Наверное.       Когда мои волосы стали похожи на комок мокрых черных змей, а плечи пиджака принца отсырели, перед нами распахнулась кованная калитка.       Нашей надеждой была пухленькая темнокожая женщина в простом черном шерстяном платье, белом переднике и такого же цвета косынке. На ее мягком лице отразилось удивление.       — Добрый вечер, госпожа, — любезно поздоровалась я, уже начиная дрожать от холода, — можем мы с братом попросить у вас ночлег? Мы заплатим.       Много чувств испытала я за свою жизнь, но такой жалости и унижения от мольбы в собственном голосе — никогда.       Слава всем демонам, губы женщины растянулись в улыбке.       — Не самый добрый вечер, я бы сказала, но вы можете пройти, — отступив на шаг, госпожа позволила нам войти, и тут же скрыться под навесом от промозглых капель. Закрыв калитку, она бегло осмотрела нас и покачала головой.       — Бедные дети, пойдемте за мной.       Пока мы медленно шли за ней, женщина продолжила говорить:       — Вы, наверное, совсем отчаялись, раз ищите ночлег во время эпидемии испанки.       Что такое эпидемия я знала еще из курса по истории. Массовое распространение и заболевание людей на больших территориях. Но мы с Сэмом не были подвержены им. А потому, опасаться нечего.       Заведя нас в просторный холл, пахнущий лекарствами и еще каким-то едким запахом, спасительница забрала мою сумку, и поставила на деревянную стойку, которая пустовала без дежурного врача.       — Как вас зовут? — снова вспомнила о приличиях я, смотря, как незнакомка возится со связкой ключей перед дверью за стойкой.       — Зовите меня миссис Фанни. Я — главная медсестра этой больницы. Сейчас все врачи на выездах, или отдыхают, поэтому так тихо. Проходите, вы же замерзли совсем.       Теперь мы оказались в небольшом помещении с диванами, креслами, а главное — камином. Моя рука чуть не дернулась, чтобы зажечь его от искры своей силы, но я остановилась. Человек же теперь, надо привыкать.       — Я — Кара ДиАнжело, а это мой младший брат — Сэм ДиАнжело, — главное запомнить наши имена согласно документам. Наверняка, вражеские силы догадаются поискать наследника в людских городах, и лучше даже полные имена никому не называть.       Самаэль продолжал держаться меня за руку, смотря прямо перед собой, и мелко дрожа.       Подведя его к огню и усадив в кресло прямо перед источником тепла, я сняла с него мокрый пиджак и разула.       Как кукла, мальчик почти не двигался, следя за моими действиями лишь взглядом.       Напуганный и уставший, тем не менее он не издал ни звука протеста, и даже слезинки не уронил. В его возрасте маленькая Каролина уже бы закатила истерику на весь город. Коснувшись рукой его щеки, я заставила его посмотреть в мои глаза и тихо прошептала:       — Все будет хорошо, верь мне.       И почти ощущая такую необходимость, поцеловала его в лоб. Тем временем госпожа Фанни стояла неподалеку, глядя в мутное окно, наверняка ожидая рассказа. Пока Самаэль еще не спал, я начала рассказывать выдуманную историю — ему тоже необходимо ее запомнить.       — Наши родители умерли от эпидемии, — такая судьба была выдумана пять минут назад, и продолжала рождаться в голове прямо сейчас, — наш дом заложил отец, и как только папы не стало — мы остались без крыши над головой. Небольшое состояние родители оставили нам в банке, и пока мы не найдем подходящее жилье, можем платить вам за комнату, или хотя бы за кровать.       Не знаю, на что мы вообще можем рассчитывать в больнице в самый пик заболеваемости.       Поверила ли Фанни, либо сделала вид, но внимательно выслушала, а затем, обернувшись, сказала:       — Деньги можете пока приберечь, мисс ДиАнжело, однако у меня будет одна просьба.       — Слушаю, — опустилась я на подлокотник кресла Самаэля и сложила руки на коленях. Не все уроки этикета я проспала.       — В больнице сейчас совсем мало персонала, — печально развела она руками, — и я хочу предложить вам побыть моей помощницей. Я знаю, это опасно, есть возможность заразиться испанкой, которая и так погубила вашу семью. Но за работу я не буду брать с вас плату, а также можете питаться в нашей столовой.       Я задумалась. Пускай это место мало похоже на дворец — холодный пол, голые кирпичные стены и сквозняки из всех щелей, но зато есть возможность сохранить деньги и не платить за еду. Пусть Самаэль и не обычный ребенок, но ему все еще нужна пища. А еще…       Как я могла забыть! Ему нужна будет энергия, или хотя бы человеческая кровь, чтобы сохранить силы здесь, вдали от Темного мира, который питает демонов. А где ее добыть проще, чем не в больнице? Во мне достаточно человеческой сущности, чтобы сохранять жизнь здесь. Иногда я рада, что была рождена полукровкой.       — Хорошо, — улыбнулась я в ответ, и посмотрела на «брата», такого же неподвижного и потерянного, — можем мы обсудить остальные детали завтра? Сэм очень вымотался, надо уложить его спать.       Фанни снова засуетилась, совсем как бабушка по маминой линии, которая тут же ставила тесто на пирог и чай, стоило нам появится на пороге, как снег на голову. Сердце сжалось от этого воспоминания, но я не позволила ему сломить себя.       — Я покажу вам комнату, — мы поднимались по лестнице на последний, третий этаж здания, — она маленькая, часть бывшего чердака, зато подальше от пациентов, и персонала.       Комната и правда, была крохотная, под самой крышей. Помещались лишь две небольшие кровати, старый деревянный шкаф, маленький камин, письменный стол и ветхий на вид стул. Зато было электричество, и лампа мгновенно осветила сухое, еще прохладное помещение.       Старшая медсестра зажгла нам камин, и, показав где душевая и отхожие комнаты, удалилась со свечей.       Наконец я выдохнула, и тут же опустилась на колени перед мальчиком, словно умирающим внутри с того момента, как его отец покинул столицу.       — Как ты? — я старалась держаться молодцом, и даже выдавила улыбку.       Сэм повел плечом, словно отмахиваясь от своих мыслей, но был еще слишком мал, чтобы играть счастье так же убедительно, как я.       — Отец сказал слушаться тебя, а Герцогиня защищать. Я исполню все, что они мне сказали, поэтому, готов ко всему.       Мои руки затряслись. Я выдержала разлуку с семьей и Императором, побег в другой мир, унижение и ложь, даже жизнь в продуваемой всеми ветрами больнице, но его — такого маленького и трогательного, силящегося из последних детских сил — не смогла. Почти с болью сморгнув слезы, я продолжала улыбаться, чувствую себя как дура, которая даже ребенка не может убедить. Какая я ничтожная, жалкая, слабая.       — Я не знаю, что делать, Самаэль, — честно призналась я, прислоняя свою голову к его груди, словно ища поддержки. — «Ха, какая ирония, у семилетнего мальчика!»       — Я знаю, — его ладошка коснулась моей макушки, и он погладил меня, как кошку, — давай спать?       — Угу, — тут же согласилась я, и чтобы хоть чем-то себя занять, расстелила ему постель, которая была ближе к камину, и достав сменные рубашки, отвернулась к окну, чтобы принц мог без смущения переодеться. Теперь мы будем постоянно вместе. Моя прошлая жизнь, полная своеволия и эгоизма подошла к концу.       — Я все, — он лег на кровать, и укрывшись одеялом, уставился в потолок.       Сев на край его кровати, я пыталась найти еще слова, чтобы поддержать его, или себя, уже сама запуталась — но в голове полная пустота.       В итоге, сморозила банальность:       — Утро вечера мудренее, мой принц. Засыпай, а я пока посижу рядом с тобой, хорошо?       Мальчик кивнул, и послушно закрыл глаза, хотя уснуть он вряд ли сможет быстро.       Однако, я ошиблась. Не прошло и десяти минут, как он задышал ровно, немного посапывая.       Устроившись с самого края, я легла рядом, касаясь пальцами его тонких, мягких, рыжих волос. Касалась их, и думала о том, как бы мне хотелось, чтобы рядом с нами был тот, от кого эти чудесные рыжие пряди достались Самаэлю.       Я думала обо всех, но почему-то именно Вельзевул отчетливо ждал меня за закрытыми веками, в полной темноте его лицо было таким четким — протяни руку и коснешься мягких губ. Я так отчетливо ощущала его рядом — тепло, голос, дыхание, что было физически больно. Больно от того, что все это воспоминание, которое я никогда не смогу забыть. Уже тогда я знала, что за нами вернуться не скоро. А потому, пыталась вспомнить всех, их голоса, любимые песни, даже цвет очков Робина. Я никого и никогда не забуду, даже, если придется ждать целую вечность.