Томми явился в мэнор уже перед самым ужином. Глянул на наши дружные посиделки, хмыкнул и утащил меня в кабинет.
— Хель, надеюсь, ты готов к некромантическому ритуалу?
— Томми, ты спрашиваешь человека, который умирал дважды? Кто видел смерть в лицо и говорил с ней? Кто получил право от Вечной Госпожи носить её имя? Нет, Том, я не боюсь смерти — я хочу жить. А это немного разные вещи.
— Тогда ужин сегодня отменяется. Подготовку к «обращению к роду» помнишь? Через час жду тебя в каминном зале.
Я вернулся к себе в комнату, сбросил одежду и принял душ. Не вытираясь я срезал прядь волос, ногти и, сложив всё это в медную чашу, сжег с помощью магии. К получившемуся пеплу добавил три капли крови и этим составом нарисовал на лбу между бровями руну Eihwaz**, напоминающую зеркальную букву «Z». Эта руна и символизирует непрерывность мироздания. Свет и тьма. Жизнь и смерть. Именно такой шрам когда-то был у Гарри Поттера. И именно он являлся вместилищем крестража.
Тем удивительнее мне было сейчас осознавать, что преподаватели Хогвартса обязаны были с первого взгляда на его шрам понять, что Поттер — крестраж. Пусть не все, но Флитвик должен был догадаться. И Септима Вектор, и однозначно Батшеда Бабблинг — преподаватель древних рун. Но все они делали вид, что не знают. Почему — это другой вопрос. Ну да ладно. Потом поворошу старое. Сейчас мне бы со своими проблемами разобраться.
Накинув на голое тело мантию, я босиком спустился в каминный зал, где меня уже ждал Том. Он приложил руку к стене и в ней открылся проход: длинный, узкий, тёмный спуск в подземелья Слизерин-мэнора, который закончился каменной дверью с изображением змеи. Том зашипел, и створки открылись.
Перед тем, как шагнуть за порог, я сбросил на пол мантию и в ритуальный зал вошел уже нагим. Алтарь представлял собой неровный осколок чёрного обсидиана размером с журнальный стол. Я лёг на него спиной, оставив ноги стоять на полу, и его острые грани больно впились в спину, рассекая кожу и окропляя алтарь кровью. Мне было неудобно, холодно, но не страшно.
Том зажёг огонь в трёх медных чашах, на высокой треноге, встал в изголовье и накрыл своей ладонью мне лоб и глаза. Ритуал начался. Первые же строки катренов ещё сильнее вжали меня в алтарь, как будто моё тело вдруг стало весить целую тонну. Я чувствовал, как из-под моей спины вытекают ручейки крови, я перестал чувствовать сначала ноги, потом руки, а затем и вовсе провалился в беспамятство.
Очнулся я на следующее утро в своей кровати. Стоило мне только пошевелиться, как мне на грудь прыгнул Космос и довольно заурчал. Спина ныла, но это были все неудобства. Довольно потянувшись, я несколько минут гладил Кайт Ши и уже совсем собрался подниматься, когда в комнату вошёл Томми.
— Чем «порадуешь» меня? — ехидно спросил я.
— Действительно порадую, — кивнул Том. — Крестража в тебе нет. Было несколько мелких проклятий, но их смыла твоя жертвенная кровь. И ты был прав насчёт Вечной Госпожи. Ещё не видел свою спину?
— Как-то не успел. А что?
— Советую посмотреть, — усмехнулся Том.
Я ссадил с себя Космоса и поднялся с кровати, даже не подумав ничем прикрыться. Подошел к волшебному зеркалу, минуту стоял к нему спиной, а затем повернулся. А вот моё отражение так и осталось повёрнутое спиной, на которой чёткими ярко-алыми рубцами оказалось выбито Мировое Дерево — Иггдрасиль.* Оно же — стилистическое изображение черепа.
— Хель, ты некромант, — с усмешкой сказал мне Том.
— После стольких смертей? — фыркнул я. — Удиви меня чем-нибудь другим, Томми.
— Твоё магическое ядро частично слито с чьим-то ещё. И именно через эту связь неизвестный маг получает доступ в твоё тело.
— А вот это уже плохо. И что теперь делать?
— Хороший вопрос и сложный. Предлагаю тебе одеться для начала. А потом подумаем, как вычислить твоего соединённого.
Том вышел, а я рухнул животом на кровать и уставился в никуда. Спина всё ещё саднила и чую, что заживать она будет долго. Такие магические метки прорастают в саму суть магии, и пока полное слияние не закончится — шрамы будут болеть. Ага, как у Поттера. После получаса обдумывания я так и не пришёл ни к какому выводу. Но самое непонятное было то, что я никак не мог понять, где и когда я вляпаться успел? Не думаю, что дома. В нашем районе кроме меня больше нет магов. Значит — Хогвартс. Причем случилось это именно в прошлый учебный год. Единственное, что приходило мне на ум — Сады Хельги. Мне срочно нужен думосбор!
На завтрак я опоздал и пришлось звать Минки. Вот только в этот раз домовик и не думал капризничать. Доставил мне всё быстро и чуть ли не до земли кланялся. Следующие два дня я только и делал, что вытаскивал свои воспоминания и просматривал их, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Без толку. И ни Том, ни Драко тут ничем не могли мне помочь. У меня уже голова пошла кругом от обилия информации, но ничего нужного не находилось. Под конец недели я стал нервный и дёрганный и сам себе напоминал того Поттера, которого все на факультете считали сумасшедшим.
— Том, если это не крестраж, что за херня? И как мне от неё избавиться? — раздражённо рыкнул я.
— Я тут немного освежил память, и, судя по всему, это действие «Тумана Авалона».
— Чего?
— Было такое зелье, которое в Британии варила только одна семья — Блэки. Ещё до первого развоплощения я был частым гостем на Гриммо, 12; и Орион Блэк разрешал мне пользоваться семейной библиотекой. Там я и нашёл описание «Тумана Авалона». С его помощью Глава Рода лишал магии бастардов, сливая магические ядра, а затем перетягивали всю магию на себя, превращая тем самым нежелательных полукровок в сквибов. Таким образом Блэки боролись за чистоту крови.
Позднее они стали применять его к строптивым родственникам и конкурентам, чтобы удержать и упрочить свою власть. Вот почему род Блэк был так силён. Но в конце XIX века Глава Рода Сигнус Блэк I запретил семье варить и использовать «Туман Авалона». И только в их семейных хрониках Блэков есть причина такого запрета.
В библиотеке я нашёл дневник Сигнуса, из которого следовало, что изначально его звали Алькор Блэк и был он каким-то младшим родственником, от которого решила избавиться семья. Но когда настоящий Сигнус применил к нему «Туман Авалона», Алькор сумел не только выстоять, но и занять тело Главы Рода. Разумеется, родне он ничего не сказал, а вот дневнику поведал. И лично уничтожил рецепт зелья, чтобы никто больше не мог такое повторить.
— А откуда сейчас это зелье всплыло? — нахмурился я. — Стоп. Гриммо, 12 принадлежит Сириусу Блэку. И там долгое время был штаб Ордена Феникса. А значит шарились там все, кому не лень… Уизли! Томми, там на холме меня ждала Уизлетка! Точнее не меня, а кого-то другого… Её надо допросить! Узнаем кого она ждала — узнаем где я подцепил эту дрянь! Томми, а в том дневнике не было написано, как бороться с этой дрянью?
— Ты думаешь, я сейчас вспомню? Увы, мои воспоминания, которые были до развоплощения в 1981 году, остались лишь урывками памяти. Я не могу извлечь ни одного из них.
— Надо добраться до Гриммо. Но сначала разобраться с Рыжей!
— Я лично с ней поговорю, — пообещал мне Том.
А в ночь с субботы на воскресенье я снова ощутил чужое прикосновение. Вечером я лёг в кровать, и Космос пристроился рядом. Но уже на грани сна услышал голос. Меня звали, уговаривали, принуждали покинуть защищённый мэнор. Я резко распахнул глаза. Темпус показал два часа ночи. Космос беззастенчиво дрых рядом, даже не помышляя меня спасать от навязчивой шизофрении. На меня вдруг ниоткуда накатил липкий страх: тот второй нашел способ пробиться ко мне, не тревожа Космоса!
— Минки, — крикнул я, вскакивая с постели. — Проводи меня к Тому, живо!
— Хозяин не любит, когда его тревожат в спальне, — попытался отбрехаться домовик.
— А ещё хозяин велел тебе не препятствовать мне в передвижении по дому! Веди немедленно! — рявкнул я, заворачиваясь в одеяло.
Горестно вздохнув, домовик побился головой об дверь, но согласился меня проводить. Ведь не он будет тревожить хозяина, а я. В тёмную дубовую дверь я сначала стукнул кулаком. А когда меня проигнорировали — пнул её несколько раз пяткой. Раза с десятого дверь отворилась и на пороге застыл взбешенный Том.
— Хель! Чего тебе надо?
— Томми, он снова приходил! — заявил я и просочился мимо него в комнату. — И в этот раз даже Космос не отреагировал!
Том хмыкнул и развернулся ко мне. Драко тоже нашелся в комнате. Он сидел, облокотившись на спинку кровати и внимательно поглядывал на нас с Томом. Оба мага выглядели взъерошенными: Драко в одних пижамных штанах, да и Том наполовину раздетый.
— Хель, что ты от меня хочешь?
— Мне страшно. Вдруг он снова попытается завладеть телом. Я тут посплю, ладно?
Не дожидаясь разрешения, я плюхнулся на кровать и отполз в центр, поближе к Драко.
— Ну знаешь, Хель, это уже выше всякого…
— Ну Томми! Ты же не бросишь испуганного ребёнка одного, правда? — спросил я, заворачиваясь в принесённое с собой одеяло.
— Томми? — переспросил Драко. — И как давно, мистер Милтон, мой супруг для вас «Томми»?
— Драко, милый, я и с тобой так могу, — умильно улыбнулся я, краем глаза отмечая, как он вздрогнул и бросил внимательный взгляд на Тома.
Но мне было уже не до их переглядок. Я почувствовал присутствие магии. Такой родной, тёплой и ласковой. Поэтому, прижавшись сквозь одеяло спиной к Драко, я закрыл глаза и счастливо вздохнул. Томми постоял ещё какое-то время посреди комнаты, затем выругался на парселтанге и резким движением руки погасил свечи в канделябрах. А через минуту я почувствовал, как прогнулась с другой стороны кровать и меня зажали в серединке. Всё, я спать…
А на следующее утро Томми, спасая свою супружескую постель от моего дальнейшего посягательства, поставил мне ментальный блок и заверил, что теперь ко мне в голову не пробьется даже сам Мерлин. А вечером он явился домой злой, как мантикора в гоне.
— Дамблдор, — почти на парселтанге прошипел Том, затащив меня в кабинет. — Это его рук дело!
— В смысле?! — не понял я. — Он же умер!
— И воскрес. Джинни Уизли провела ритуал, за подготовку к которому осудили Гермиону Грейнджер, и вернула его к жизни. Правда в облике попугая!
***
Когда за Джинни явился отряд Авроров, Дамблдор понял, что у него начались проблемы. Хотя проблемы у него начались гораздо раньше, когда он не смог удержать контроль над телом и упустил соединённого. И продолжились, когда выяснилось, что магглорожденный оказался под защитой какого-то рода, чье противодействие он так и не смог преодолеть. Но именно после ареста он понял, что оставаться в Норе просто опасно. Джинни молчать не будет, и, спасая свою шкуру, заложит кого угодно. Поэтому сразу после аппарации отряда Авроров, Дамблдор вылетел в окно и направился в Лондон.
Будь он вороном или совой, то мог бы легко затеряться на просторах Британии. Но попугай — птица редкая в этом климате, а значит, надо срочно искать новое убежище. Магов, как вариант, он не рассматривал вообще. А значит придётся устраиваться у магглов.
— Мама, смотри какая птичка! — радостно взвизгнул детский голосок, указывая на сидящего на ветке попугая.
— Наверное улетел у кого-то, — ответила дородная дама с высокой причёской.
Попугай склонил голову, внимательно посмотрел на семейство и, покинув насест, перелетел на протянутую руку девочки, что указывала на него пальцем.
— Мама, давай его себе оставим! Смотри, он совсем ручной!
— Надо клетку купить и корма.
В зоомагазин попугай въехал на плече девочки. И даже в клетку зашел сам, соизволив отведать отборных зёрен, что насыпали ему в кормушку. А вот дальше начались неприятности. Глава семейства наотрез отказался иметь в доме живность, мотивируя это какой-то аллергией. И после длительного слёзного скандала попугай был отвезён в зоопарк. Да, он мог бы открыть засов клетки и улететь, но большой вольер, куда его выпустили после первичного осмотра, оказался гораздо лучше. А ещё тут было два десятка особей того же вида. Так что затея «затеряться в толпе», можно сказать, удалась.
Сам вольер был разделён на две части. Одна утоплена в здание, что давало возможность комфортного существования зимой; а вторая выходила на улицу, что позволяло покидать его незамеченным. Кто будет пересчитывать птиц? Ну что ж, переждать трудные времена есть где, а дальше видно будет.
***
Остаток августа прошел нормально. Не знаю, с чем это было связано: с ментальным блоком Томми или с арестом Джинни, но Дамблдор меня больше не беспокоил. На Косую Аллею за покупками я отправился вместе с Томом, Драко и Скорпи. Септимуса оставили дома. Ему ещё нет одиннадцати и он поедет в Хогвартс только на следующий год.
От поездки на Хогвартс-Экспресс я категорически отказался, заявив о своей договорённости со Снейпом. Скорпи был в восторге утереть нос остальным и поддержал меня в желании явиться через камин. Поэтому первого сентября мы встали, позавтракали, не спеша собрали вещи и во второй половине дня прибыли камином в Хогвартс.
— Мистер Милтон! — встретил меня недовольный голос Красавчика. — Если я правильно помню наш договор, то в нем фигурировало лишь ваше прибытие! Извольте объясниться.
— Директор Снейп, давайте позволим мистеру Слизерину пройти в гостиную Гриффиндора, а я останусь, чтобы ответить на ваши вопросы, — в тон Красавчику ответил я.
— Мистер Слизерин, вы можете быть свободны! — велел директор.
Скорпи кинул на меня многозначительный взгляд и без возражений удалился. Заперев дверь после его ухода, Снейп растерял всё свое воспитание.
— Хель! Ты что себе позволяешь! — рявкнул он на меня.
— Прости, Красавчик, у меня проблемы. Огромные проблемы и не только у меня, но и у всех нас. Дамблдор вернулся.
— В смысле?
— В прямом. Джинни Уизли арестовали, слышал? Так вот, она провела какой-то ритуал и возродила этого маразматика. А в плату за это он пообещал напоить твоего муженька «Туманом Авалона». Знаешь, что это за зелье?
Красавчик нахмурился и отрицательно покачал головой.
— Не удивлён. Потому что по словам Томми, его готовило только семейство Блэков. Расспроси портрет бывшего директора — Финеаса Найджелуса Блэка. Он должен помнить о нём. А как выяснишь — позови меня. Я тебе дальше историю поведаю. А теперь извини, я пойду.
Подхватив свой чемодан, я целенаправленно двинулся в гостиную. Правильно, главная заповедь руководителя гласит: не можешь сам — найди исполнителя. Самому мне не попасть в Блэк-хаус. А вот Поттер, накрученный Снейпом, вполне может это сделать. Тут главное не упустить момент и вовремя упасть на хвост. Во время учёбы это будет сделать проблематично, значит надо медленно, но верно подвести Красавчика к мысли о необходимости провести Йольские каникулы на Гриммо, 12.
