Называйте меня Хель

В Слизерин-мэноре мы сошлись со Скорпи ещё ближе. А тот факт, что я сумел заключить сделку с директором Хогвартса, по которой нам с ним капали неплохие проценты, возвёл меня в его глазах в ранг гуру. — Хель, научи меня также, а? — заявил Скорпи, плюхаясь на мою кровать. — Чему тебя научить? — ехидно спросил я, отрываясь от очередного фолианта по зельям. — Разговаривать со взрослыми так, чтобы они не считали меня ребёнком. К тебе же и директор прислушивается, и отец… — Видишь ли, Скорпи, — начал я, мучительно соображая, как правильно донести до него свою мысль. — Один мудрый человек сказал: «Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю». Как ни странно это прозвучит, но это и отличает взрослого от ребёнка. Опытный маг никогда не скажет, что он знает всё. Он никогда не упустит возможности подтвердить свои знания из другого источника. И только дети, а точнее подростки, считают себя всезнающими. Самыми умными и хитрыми, а также стремящимися доказать это всем остальным. — Ты хочешь сказать, что тот, кто ничего не может сделать сам — взрослый?! — изумился Скорпи. — Да нет же! Вот вспомни, когда мы нашли Сад Хельги, мы могли никому ничего не говорить? — Могли. — А почему я рассказал о нём директору? — Потому что сами мы бы не скоро узнали, для чего нужно то или другое растение. — Правильно. Я здраво оценил наши возможности и обратился за помощью. Но не отдав всё без разбора на благо школы, а заявил свой процент. И теперь с подозрительными ингредиентами имеют дело профессионалы, а мы имеем доход. Причина — следствие, разумный подход и просчитывание последствий. Это, Скорпи, называется опыт. Ведь если возникнет спор о магических ритуалах, кому поверят больше: тебе, наследнику рода или магглокровке? — Мне, конечно! — возмутился Скорпи. — А почему? — Потому что… у меня опыта больше? — Верно. Не бойся совершать ошибки под присмотром знающих людей — так ты приобретаешь опыт. И не ленись, получая знания — именно они откроют тебе дороги. К сожалению, многие подростки, особенно из чистокровных семей, думают, что за них всё могут сделать другие за деньги. Но как ты поймёшь: обманули тебя или нет, если сам не разбираешься в предмете? — Хель, ты мне отца напоминаешь, такими рассуждениями, — фыркнул Скорпи. — Вот поэтому к моему мнению и прислушиваются, что я понял эту истину! — щёлкнул я Скорпи по носу. Красавчик меня дёрнул к себе только через две недели. Зайдя к нему в кабинет, я застал его, Поттера и портрет Финеаса Найджелуса Блэка. — Добрый день, господа. Чем обязан? — официально начал я, по-хозяйски заняв кресло. — Так это вы, молодой человек, вспомнили про «Туман Авалона»? — прищурился с холста Финеас Блэк. — Не только вспомнил, а, предположительно, подвергся действию. А вы, директор Блэк, ещё застали то время, когда ваша семья его использовала? — К счастью, нет. Это зелье было запрещено моим дедом. — Сигнусом Блэком I, если я не ошибаюсь? — Верно. Неужели молодое поколение стало учить историю? — Приходится, если от этого зависит твоя жизнь. — Хотя глядя на вас, молодой человек, я сомневаюсь, что это было именно то самое зелье. — Поверьте, мистер Блэк — оно. Только цель его использования совсем другая. Вы знакомы с дневником вашего предка? Тем самым, который написал некий Алькор Блэк? При упоминании этого имени, Финеас Блэк прищурился ещё сильнее. — Раз вы упомянули это имя, то вам известно о дневнике. Ведь так? — Более того, со мной пытаются проделать то же самое, что когда-то сделал Алькор Блэк. И я был бы благодарен, если бы род Блэк дал мне доступ в библиотеку. Портрет бывшего директора замолчал и задумался. Но его мысли были прерваны Красавчиком. — Финеас? Ты мне чего-то не сказал? — Это личные дела нашего рода, лорд Принц, — отрезал директор Блэк. — Но раз молодой человек в курсе, то я, пожалуй, посоветуюсь с родственниками. После этих слов Финеас Найджелус Блэк покинул свой портрет, оставив нас втроём. — Так я не понял, про зелье-то он рассказал? — спросил я. — Рассказал, — подтвердил Красавчик. — Но не так много. Всё, что я понял, так это то, что «Туман Авалона» способен превратить мага в сквиба. Хель, мне нужны подробности! — А их нет. Допрос Джинни Уизли проводил сам министр Слизерин. И это его предположение. Другие варианты попросту отсутствуют. Самого Дамблдора сейчас ищут, но когда найдут — непонятно. А я до сих пор жив, потому что Том поставил мне ментальный блок. Но вы же тоже легилимент, директор Снейп. И должны понимать, что под постоянными атаками блок рано или поздно расшатается… Мне нужна библиотека Блэков на Гриммо, 12. — Мистер Милтон, — начал Поттер. — А с чего это министр Слизерин так озабочен вашим здоровьем? Я несколько секунд изучал декана, прикидывая, что ему ответить. Судя по всему, Красавчик ему ничего не сказал и говорить не собирается. Ну да ладно… — Может с того, что у министра Слизерина передо мной долг жизни? — Вот как? И когда же вы успели? — А вы у него спросите, декан Поттер. Если сочтёт нужным — Том ответит. Так как насчёт Гриммо, 12? Сможете привести меня в гости? Поттер кинул недовольный взгляд на Снейпа, но тот молча продолжил сидеть в кресле. Видимо, у них уже состоялся разговор, и не один. И теперь решение только за Поттером. И тут я решил его немного дожать. — Декан Поттер, вы же когда-то были крестражем? Помните то ощущение беспомощности, когда в вашу голову забирается кто-то враждебный? Так вот со мной всё то же самое. Только с той разницей, что Дамблдор не просто насылает мне видения, а стремится завладеть моим телом. Вы думаете, мне не страшно? Думаете, я не хочу от этого избавиться? Мне пришлось дойти до министра в своем желании жить. Помогите мне остаться в рассудке. М-да, Поттер гриффиндорец до последней капли костного мозга. Стоило его только ткнуть в сочувствие и справедливость, как он тут же отбросил в сторону свои сомнения. С Томми этот номер бы не прошел, но сейчас… Поттер нахмурился, задумался и выдал. — На Гриммо, 12 сейчас живёт Сириус. Мы с ним не очень хорошо поговорили в последний раз. Но я могу попробовать навестить его. — А если не один? — предложил я. — Если в компании маглорожденного студента-гриффиндорца, которому угрожает большая опасность, и его необходимо спрятать на время Йольских каникул? Неужели бывший Мародёр откажет в помощи?

***

Томарис Слизерин прекрасно помнил свою бытность «тёмным лордом». И если он уже давно отказался от зловеще-пугающего псевдонима Волдеморт, то это не означает, что он стал мягче характером и терпимее к неисполнению собственных приказов. Это внутри семьи Том был заботливым отцом и любящим супругом, который мог часами заниматься с детьми и потакать желаниям Драко. Да ещё Хель… Этот гадёныш тоже, каким-то образом, пробрался в определение «семьи». Может потому, что знал о Томе слишком много, а может потому, что он полтора года делил с ним одно тело, но воспринимать Милтона, как постороннюю личность, у Тома не выходило. Скорее, как часть себя на расстоянии. Но со всеми остальными Томарис Слизерин был совершенно другим. В министерстве его гнева боялись ничуть не меньше, чем сразу после возрождения в 1994 году. Тем более, что ключевые посты как раз и занимали те самые Пожиратели Смерти, что когда-то присягали ему на верность. И метки с них никто так и не снимал. — Мальсссибер, — прошипел Том, когда в его кабинет вошли он и Руквуд. — Я надеюссь, у тебя ессть ссведения по Дамблдору? — Прошу прощения, Милорд, — склонил голову глава Аврората. — Мы ищем эту птицу, но сведения от Уизли слишком расплывчатые. — Сссчто? Это не ворона, которых в Британии миллионы. Это попугай! Магичессское сссоздание! Он должен иссслучать фон, как артефакт! Ты меня расссачаровываешь, Мальсссибер. Человеческие черты лица Слизерина вдруг поплыли, медленно превращая его лицо в ту самую жуткую маску, которую большинство Пожирателей Смерти мечтали никогда не видеть. Главный Аврор вдруг задрожал и рухнул на колени. — Милорд, мы найдём его! Дайте нам ещё немного времени! — Два мессяца, Мальсссибер. Ессли ты не найдёшь хоть каких-то ссацепок — лишишьсся ссвоей должноссти. Посссмертно… — Да, Милорд. Мы найдём его. — Как там поживает наша мисс Уизли? — спросил Том, возвращая себе человеческие черты. — Ждёт приговора. Хотите побеседовать? Я могу распорядится привести её сюда. — Не стоит. Я сам нанесу ей визит. Проводи меня. Двое мужчин медленно спускались на самый нижний этаж министерства. Ещё ниже Отдела Тайн, куда без специального разрешения министра нет доступа никому. Большинство камер закрытого сектора пустовали, но вот они остановились напротив одной, в которой на жёсткой деревянной лежанке сидела, подогнув под себя ноги, рыжеволосая ведьма. — Мисс Уизли, — обманчиво ласково начал Томарис Слизерин, — надеюсь, вы вспомнили, чем ещё можете нас порадовать? Услышав вкрадчивый голос министра, Джинни вскинула голову и с испуганным криком отпрянула в угол камеры. — Ну что же вы, мисс Уизли, — продолжил Том, заходя внутрь. — Это невежливо так встречать гостей. Или мне нужно снова преподать вам урок? Джинни вздрогнула, затравленно посмотрела на посетителей, но заставила себя подняться. С трудом держа себя в руках, она попыталась изобразить реверанс. — Д-д-добрый д-день, милорд. Я р-рада в-вашему визиту, — кое-как выдавила она из себя. — Вот это другое дело, — усмехнулся Том. — Итак, вы вспомнили ещё что-нибудь? — Нет, милорд. Я ничего больше не знаю, — закусила губу Джинни. — Я уже всё рассказала. — А я готов послушать ещё раз. Начинайте, — велел Том, трансфигурируя себе мягкое кресло, в котором с удобством и расположился. Мальсибер же занял место сбоку от Милорда. — Грейнджер обманула меня с ритуалом. И вместо другой ветки истории появился этот попугай, с голосом Дамблдора. Он сначала велел мне напоить Поттера тем зельем, что я приготовила под его руководством, а потом принёс другое для Грейнджер. Но я не стала его ей подливать. Я не хотела! — всхлипнула Джинни. — Откуда попугай принес это зелье? — спросил Том. — Я не знаю. — Круцио! — взмахнул палочкой Том и Джинни с криком упала под пыточным. — Финита! Ещё раз спрашиваю: когда он его принёс и откуда? — Н-на Йоль, — прохрипела Джинни. — Это было на Йоль. Он улетел днём, а вернулся поздно ночью. Но я не знаю откуда, правда! Может у него где заначка была! Не сварил же он сам его! И купить он не мог! — Продолжай, — велел Том. — Он потом довольный был. Сказал: «ждать надо, пока прорастёт». — Что прорастёт? — Не знаю. Он так сказал. До апреля ждал, а потом снова улетел и пропал. Только в конце мая объявился. Сказал, что планы меняются и на Лугнасад я должна буду заключить временный брак с магглорожденным. Что он договорился. — Зачем? — Чтобы Поттер меня не избегал. — Круцио! Финита! Зачем ему нужен был Поттер? — Мне, мне он нужен был, — всхлипнула Джинни. — Я всё сделала, как он сказал, а потом на холме появился этот Милтон. Он ещё на первом курсе меня доставал, гадёныш! Мы тогда поругались с Дамблдором. Он две недели со мной не разговаривал. А потом… потом пришли Авроры. Это всё, что я знаю. Правда! — Значит это была твоя идея с ритуалом. Зачем тогда Грейнджер подставила? — Я не подставляла! Она сама мне помогать предложила! — Круцио! Финита! Это для профилактики, — усмехнулся Слизерин, глядя на корчащееся на полу тело. — Идём, Мальсибер. Вернувшись в кабинет, Томарис откинулся в кресло и прикрыл глаза. Мальсибер, которому никто не предложил сесть и не отпускал, так и остался стоять у стола. Через десять минут Министр Магии открыл глаза и взглянул на подчинённого. — Мальсибер, пригласи мисс Грейнджер к себе и оправдай её. Можешь даже компенсацию выплатить, за ложное обвинение. — Милорд, могу я спросить? — Ну спрашивай? — Зачем нам ворошить дело этой грязнокровки? — Именно потому, что она грязнокровка. Преступления Джинни Уизли хватит на пожизненное в Азкабане. Мы нашли истинного виновника — чистокровную ведьму. А магглорожденную, обвинённую по её навету — оправдали. Не есть ли это действие лучшим доказательством беспристрастности нашего Аврората? Общественность любит, когда власть публично признает свои ошибки. И проследи, чтобы данное дело получило широкую огласку в прессе. И лиши премии начальника отдела, ведущего это дело. — Милорд, Уиллис прекрасный работник. Будет несправедливо… — Ничего, предупреди его, что я после компенсирую его неудобство. Пусть прилюдно покается в предвзятости к магглорожденной. — Да, Милорд. Я всё понял, Милорд. — Тогда иди.

***

Уведомление о том, что в жизни грядут большие перемены, Гермиона Грейнджер получила 25 октября, в понедельник. Это уведомление принесла неприметная почтовая сова, что поздно вечером настойчиво постучала в окно. Угостив почтовую птицу ломтиком бекона, Гермиона развернула плотный официальный пергамент, пробежала глазами текст и улыбнулась.

152, Station Road, Chingford, London. Гермионе Джин Грейнджер. Мисс Грейнджер, Министерство Магии уведомляет вас о необходимости явиться в среду, 27 октября в отдел правопорядка, для дачи повторных показаний по делу «о подготовке к запрещенному ритуалу Imperium Animae». В связи с вынесенным приговором, явиться вам следует через телефонную будку на улице Риджент-стрит, телефонный номер 62422.

***

Вот чего я не ожидал, так это того, что на Самайн в Хогвартс заявится Томми. Весь праздничный ужин я буравил взглядом преподавательский стол, до тех пор, пока Томми не взбесился и не шарахнул по мне легилименцией. А вечером, уже собираясь спать, я получил через домовика записку с распоряжением явиться в кабинет директора. В этот раз меня ждали все свои. Красавчик сидел на своём законном месте. Томми — в гостевом кресле, рядом с ним Драко, а мне, как всегда, места не хватило. Только на стуле. «Ну и ладно» — мысленно фыркнул я и привычно запрыгнул на угол стола. — Рад всех видеть, господа. Надеюсь, вы с хорошими новостями? — Хель, мне нужны твои воспоминания за прошлый Йоль, — начал без вступления Томми. — Где ты его провёл? — Здесь, в Хогвартсе. Я прошлый год домой не уезжал. А в чём вопрос? — Есть сведения, что именно на Йоль ты и подхватил эту дрянь, которая должна была достаться Поттеру. Северус, распорядись подать думосбор. Разбор полётов закончился далеко заполночь. Но мы всё же вычленили те самые писчие перья, которые я стащил из кабинета декана. За них зацепился Том. Точнее за то, что они не пожелали покинуть моих рук после экспеллиармуса Поттера. А дальше начался допрос домовиков и портретов. Личный домовик Поттера — Добби — подтвердил, что на этих перьях было что-то плохое. И что он рад, что его любимый Гарри Поттер не пользуется ими. А Армандо Диппет вспомнил о визите попугая, как раз в момент празднования Йоля. И даже указал на колонну, из которой тот извлёк два фиала. Когда магический способ открытия тайника был признан бесполезным, Томми, со злости, разнёс колонну простой бомбардой. И уже из-под её обломков были извлечены свитки, тетрадь и несколько флаконов, которые Томми тут же прибрал к рукам. Драко вызвался проводить меня до гостиной Гриффиндора и по дороге, внезапно, приобнял меня за талию. — Том справится. Он найдёт способ разорвать эту связь, — тихо сказал он. — Я тоже найду, — хмыкнул я. — Драко, милый, поверь, я не так беспомощен, как хочу казаться. При этих словах Драко резко остановился, дернув меня, заставляя развернуться к нему лицом. — Мне кажется, или я уже слышал раньше эти слова? — прищурился он, глядя мне в глаза. — Какие именно? — улыбнулся я. Больше минуты он удерживал меня в объятиях, а я и не думал вырываться. Наконец, что-то решив для себя, Драко хмыкнул: — Думаю, нам стоит поспешить, мистер Милтон. Время уже позднее и вам давно пора в кровать. — В чью? — не удержался я от ехидства. — В свою. В чужую вам ещё рано.