Называйте меня Хель

Разрешение посетить Нурменгард Томми получил в начале ноября, как раз после Самайна. Поэтому, проведя все ритуалы и отсидев положенное за общим столом на празднике, я спустился в комнаты Драко. — Разве ты не с нами? — нахмурился я, глядя на одетого в домашний наряд Драко. — Это ты, Хель, можешь прогулять занятия, а у меня факультет. Так что вы с Томарисом отправитесь вдвоём. Портключ он уже получил, так что иди, — кивнул он на камин, — тебя ждут. В Слизерин-мэноре я застал задумчивого Томми, с меланхоличным видом разглядывающего пламя в камине. — О чём грустишь? — спросил я, подходя к креслу со спины и обнимая его сзади за шею. Я скользнул руками под отвороты домашнего халата, но был остановлен Томми, прижавшим мои ладони к груди. — Самайн… Тёмное время. Время некромантов и моей самой большой ошибки. — Ты про нападение на Поттеров? — Да. Если бы я тогда не поддался на манипуляции Альбуса, то ограничился бы одним крестражем. Не сошёл бы с ума и не натворил бы бед. И сегодняшний мир был бы совсем иным. Не ушли бы в небытие десяток древних родов. Лестрейнджи, Кэрроу, Розье, Селвины… Я хотел спасти магический мир — и сам же его поставил на грань уничтожения. Как и себя самого. Дневник — половина моей души, и сейчас она ушла за грань. Я всё ещё чувствую связь с ней, и она тянет меня за собой. — Томми, не майся хернёй, прошлого не исправишь, в отличие от будущего. И не вздумай мне сказать, что за Грань собрался. Кто тебя отпустит? — Знаешь, Хель, мне иногда кажется, что ты моя недостающая часть. Как протез для покалеченной конечности. Только рядом с тобой я чувствую себя целым и живым… Томми поглаживал мои руки, перебирая пальцами каждую косточку на кистях рук. Вот только мне его состояние совершенно не понравилось. Освободив свои руки, я обошел кресло и скользнул верхом ему на колени. Вытащил из глаза линзу и взглянул ему прямо в глаза. — Томми, малыш, ты какую травку курил? — Я не страдаю этим маггловским пороком, — не понял он мою шутку. — Хорошо, не курил. Пил, нюхал, лизал? Чё за кисляк? От тебя Дамби сбежал, что ли? У тебя столько дел не переделано! А ты тут плесень разводишь! Поцелуй меня. — Что? Я не стал ждать, пока он придёт в себя от резкой смены темы разговора, а вместо этого наклонился и без нежностей впился ему в губы. В первую секунду Томми растерялся, а потом попробовал меня оттолкнуть, за что и был наказан прокушенной до крови губой. Его пальцы вцепились мне в волосы и потянули голову назад. Пришлось отступить, иначе без волос бы остался. — Ты шшто творишшь? — зашипел Томми. — Не провоцируй меня. Хушшше будет! — О, очнулось, хладнокровное! — хмыкнул я. — Что, Томми, передумал помирать? Я провёл ладонями по его груди и прижался плотнее. — Я же не предлагаю тебе всё сразу, Томми, — зашептал ему на ухо. — Но ведь против маленького баловства ты возражать не будешь? Посмотри на меня. Я поймал его взгляд и провалился в сознание. Не зря же я столько времени тренировался в легилименции. Если в мысли Томми я проникнуть не мог — слишком хорошие щиты у него стояли, — то мой «сейф» по-прежнему подчинялся нам обоим. В этот раз я мудрить не стал, а превратил его в зеркальный интерьер Выручайки. — Сснакомая обссстановка, — прошипел Томми. — Драко тебе показывал? — хмыкнул я и уронил нас обоих на кровать. Это моя фантазия и подчиняется она только мне. Поэтому сейчас мы выглядели ровесниками. Том был таким, каким я помнил его по фильму: семнадцатилетним темноволосым юношей с нашивками факультета Слизерин. А на мне была точно такая же мантия, только с гербом Гриффиндора. — Шшто у тебя сса фантазии? Когда это я был таким? — Да какая разница, — рассмеялся я. — Я так хочу. Иди ко мне… Дважды упрашивать Томми не пришлось. Я и глазом моргнуть не успел, как оказался придавлен к кровати сильным гибким телом. Сорвав с меня ненавистную гриффиндорскую мантию, Том ослабил галстук, рванув в стороны полы рубашки. Брюки растворились сами. Он с силой сжимал мои бёдра, покрывая грудь и живот поцелуями-укусами. Глухо рыкнув, Том прошелся губами по члену и вобрал его в рот полностью, лизнув длинным раздвоенным языком по мошонке. Я вскрикнул и выгнулся дугой. Хватка Тома на моих бёдрах ослабла и он ловко перехватил меня под колени, разводя ноги в стороны. Долго наслаждаться минетом он мне не позволил. Одежды на нем оказалось ровно столько же, как и на мне: расстёгнутая рубашка и низко спущенный слизеринский галстук. Рывком подтянув меня к себе, Том вошел плавно и до конца. Я только всхлипнул и скрестил ноги на его пояснице, обвивая шею руками и втягивая в поцелуй. Есть какое-то извращённое удовольствие в ментальном сексе. Ни подготовки не надо, ни тебе неудобств и неприятных ощущений. Лишь бы фантазия хорошо работала, но я на неё никогда не жаловался. Том методично вбивал меня в кровать, одновременно трахая языком мой рот. Ощущения были непередаваемые, как будто я ещё и минет делаю. Моя бурная фантазия тут же воплотилась. Язык Тома стал толще и при очередном толчке проскользнул мне в горло. Замычав от такого наглого вторжения, я дёрнулся и тут же кончил. Том рыкнул и меня выкинуло из сладкой фантазии в суровую реальность. Я пришел в себя от того, что Том до боли сжал мой зад, притягивая ближе. И сейчас он глухо шипел, подаваясь бёдрами вперёд. Я всё так же сидел на его коленях, а между нами было мокро и липко. Сообразив, что оргазмом накрыло не меня одного, я рассмеялся, утыкаясь лбом в его плечо. — Ненормальный, — выдохнул Томми. — А ну слезь с меня, извращенец! Так издеваться над такой сложной наукой, как легилименция, могло прийти в голову только тебе. Фыркнув, я легко соскользнул с его колен и, вильнув напоследок бёдрами, удалился к себе в комнату. Ночь мне предстояло провести в мэноре, а завтра в десять утра сработает портключ в Австрию.

***

Замок Нурменгард был расположен в Альпийских горах Австрии. Центральная прямоугольная башня закрывала собой ущелье, а его крылья уходили вглубь скал. Узкая, высокая, с окнами-бойницами, она напоминала по форме заточенный карандаш. На аппарационной площадке нас встретили начальник тюрьмы Нурменгард и местный чиновник из отдела внешних связей. Начальник тюрьмы был собран и мрачен, а вот министерский чинуша расплылся в улыбке и затараторил на немецком. Том ответил. Что-то лениво-снисходительное по тону. Увы, язык я не понимал, поэтому мне оставалось только с умным видом стоять рядом. Представлять меня никто не счел нужным. Видимо, сочли бесплатным приложением, мальчиком на побегушках. Ну и ладно. Всё равно я в языках ни в зуб ногой. Вежливо раскланявшись, министерский протянул Томми какой-то медальон. А после нетерпеливого рыка Томми второй вручили мне. И только после этого нас проводили во внутрь. По ходу это пропуск такой. Чтобы защита замка не восприняла нас, как заключённых. Если честно, после особняка Бейли я опасался переступать порог этой мощной крепости. Видимо, мой страх отразился на лице, потому что сопровождающий нас начальник тюрьмы хмыкнул и что-то сказал Томми. Бросив короткий ответ, Том развернулся ко мне. — Плохо? — односложно спросил он. В ответ я лишь отрицательно покачал головой. Плохо мне не было, было непонятно. Будто крепость рассматривает меня невидимыми глазами. Здесь каждый камень дышал магией. Странной, незнакомой, но не враждебной. Идти пришлось довольно долго. Но вот охранник распахнул перед нами потемневшую от времени скрипучую дверь, и мы вошли в камеру. Сразу у входа, с обеих сторон двери, горели два магических факела. Напротив было маленькое оконце, больше похожее на слуховое, а у дальней стены, прямо на каменном полу сидел древний старик. Он был почти лыс и чисто выбрит, в непонятного цвета однотонной робе и босиком. И пусть в камере было не холодно, но всё равно: хоть обувь ему дать могли? Томми кивнул охраннику и он вышел, запирая за нами дверь. На вопрос Томми Гриндевальд только усмехнулся и рыкнул что-то в ответ. Вот честно, немецкий язык напоминал мне собачью перебранку. Вроде как вежливо говорит человек, а ощущение, что тебя облаяли. Слушать незнакомую речь было не интересно, да и интерьер камеры не отличался изыском. Простая деревянная лежанка, накрытая шерстяным одеялом, грубый стол, лавка и подобие санузла. Вот и всё. И так он прожил почти семьдесят лет?! — Не так уж мне это и интересно, — внезапно перешел Томми на английский. — Я здесь чисто из любопытства. А рвался к вам вот этот молодой человек, — кивнул он на меня. — И чем же он так примечателен, что сопровождать его вызвался сам Тёмный лорд Британии? Томми отвечать ему не стал, видимо посчитав свою миссию переговорщика оконченной. Так что пришлось мне. — Ничем особенным, если не считать того, что моей прабабкой была некая Норин Бейли, — хмыкнул я. — Надо же, Вы интересуетесь своими корнями? Похвально. И как Вы выяснили этот факт? — прищурился Гриндевальд. — Особняк Бейли принял меня. Точнее, закольцованная под ним магическая линия срезонировала с моей магией, и произошла спонтанная привязка. Вы случайно не знаете, кто оставил такой королевский подарок её потомству? Учитывая, что единственный сын Норин Бейли родился сквибом? Лицо Гриндевальда окаменело. Несколько секунд он невидяще рассматривал пространство перед собой, а потом скуксился, как будто собирался заплакать. — Он выжил… Он всё-таки смог выжить… — Это вы сейчас радуетесь или скорбите? — съехидничал я. — Подойди, — вдруг протянул ко мне руку Гриндевальд, не делая попытки подняться с пола. — Подойди, я прошу тебя… Я не причиню тебе вред. — Не слишком ли самонадеянное заявление? — фыркнул я, немного покачавшись с носка на пятку, но сделал необходимых пять шагов и остановился напротив старика. Он взял мою руку и ощупал пальцами. А затем приложил к щеке. — Как тебя зовут? — Хельгерт Милтон. — Да. У меня получилось. Полноценный маг, собравший все дары… — А вы сомневались? — Я не мог предусмотреть всех случайностей, — посмотрел он мне в глаза снизу вверх. — До меня этот ритуал проделывали лишь трижды. И очень давно… Но у меня получилось! Не отпуская моей руки, старик протянул вторую куда-то в сторону. Резкое движение, и его ладонь оказалась располосована об острый, заточенный будто бритва, край каменного плинтуса. Оторвав мою руку от щеки, он щедро плеснул мне в ладонь своей крови и что-то быстро зашептал. Нас окружила магия. Всё, что я смог разобрать, так это своё имя, вплетённое в катрен. Кончилось всё внезапно. Кровь Гриндевальда без следа впиталась в мою ладонь. Старик опустил руки и вдруг рассмеялся. Нет, это был не безумный хохот. Это был чистый, радостный смех победителя. Смех смертельно больного человека, который вдруг исцелился. — Даже не думай! — радостно заявил он дёрнувшемуся ко мне Томми. — Умрёт мой потомок — умрёшь и ты! — Даже не думал, — оскалился в ответ Томми, и собственническим жестом притянул меня к себе. — Даже так? — усмехнулся Гриндевальд. — Хорошо, пусть будет так. — И почему мне кажется, что я один тут чего-то не понимаю? — вопросительно взглянул я на Томми. — Всё просто, Хель. Господин Гриндевальд только что признал свой род, единственным представителем которого он и является, младшей ветвью твоего рода. Это даже не вассалитет, это поглощение одного рода другим с полного согласия входящего. Проще говоря, Хель, ты только что стал наследником всего имущества, даров и магии Гриндевальдов, сохранив при этом свою фамилию. И как итог: в Британии только что образовался новый род. По своей силе равный Слизеринам. — Он прав, Хельгерт, — кивнул старик. — Загляни в Гринготтс, там тебя много что ждёт. А теперь — уходите. Хотя нет, ответьте напоследок на один вопрос. Альбус Дамблдор, расскажите мне о нем. — Умер в 1997 году. В 2009 был воскрешён косоруким Imperium Animae, который сделал его попугаем. И теперь эта чудо-птица сидит в клетке. Точнее, сидела. Томми, ты ещё не избавился от него? — Нет, что ты! Как я могу послужить причиной гибели столь выдающегося разума? — рассмеялся Томми. — Я ещё не решил, что с ним делать, но убить… это будет слишком просто. Нурменгард мы покинули перед самым полуднем, так что обедали уже в Слизерин-мэноре. — Томми, давай подробнее про род, — попросил я. — Что мне делать? — Пока ничего. На самом деле, Гриндевальд сделал тебе королевский подарок. Он передал всё, что имел, и при этом никто, кроме меня, присутствующего на ритуале, и гоблинов Гринготтса не свяжет ваши два имени. Ты получил дар, но не получил проклятия. Для всех остальных род Гриндевальд со смертью Геллерта канет в лету. Тебя не будут проклинать, как потомка, и не спросят по счетам. Тебе осталось чуть больше полугода до шестнадцатилетия. Ты сейчас единственный представитель магического рода. Долгов у тебя нет, обязательств и родственников — тоже. Сестру ты отдал в род Фоули, так что нет нужды суетиться немедленно. Зато есть основа для мэнора. Дождёшься стабилизации магии, призовёшь родовой камень и станешь главой рода Милтон. — А причем тут родственники? — Если бы ты был не единственным, то пришлось бы озаботиться родовым камнем прямо сейчас. Но сам ты не потянешь с нестабильным ядром. Пришлось бы мне тебе помогать и проводить призыв через алтарь Слизеринов. А это автоматически сделало бы твой род вассальным. — Хм, ясно. Вовремя я Лиззку спихнул! А с Гринготтсом что? Сейчас сходить? — Лучше после. Если подобное наследство появится у нового рода — это одно. А у магглорожденного — совсем другое. Потерпи немного. — Потерплю, куда уж деваться… — вздохнул я, разделывая стейк. — Тогда сегодня я возвращаюсь в Хогвартс. И всё же, Томми, что будешь делать с Дамблдором? — Пусть в клетке сидит, — отмахнулся Том. — Когда будет плохое настроение — можно перышки повыщипывать.