Называйте меня Хель

Встречу с Поттерами Томми решил организовать в министерстве. Так сказать, в официальной обстановке, чтобы избежать кривотолков и ненужных сплетен. Тянуть кота за яйца было незачем, поэтому аудиенция была назначена чете Поттер уже на следующий день. А вот после этого знаменательного события можно будет Оленя и в гости к Блэкам притащить. Только их предупредить сначала надо. Забежав на минутку в Принц-мэнор, я обрадовал горе-путешественников, что завтра они увидят великого и ужасного Гудвина, тьфу, Волдеморта и оттуда ушел к Фоули. Надо вежливо раскланяться с хозяевам и собрать манатки. Чую, не до Лизкиной родни мне теперь будет. Намекнув лорду Фоули о готовящейся информационной бомбе, я в очередной раз нырнул в камин, утаскивая за собой Саймона и Ларса. В Блэк-Хаусе я заперся с ними в кабинете и по очереди оглядел каждого. — Что-то случилось, лорд Милтон? — поинтересовался Саймон. — Да. Завтра магическое общество Британии взорвёт сенсация. Тебе, Ларс, эта новость ничего не скажет, но вот вам, Саймон… Лили и Джеймс Поттеры живы. Всё это время они были… под стазисом и сейчас выглядят точно так же, как и в 1981 году, когда Дамблдор объявил об их смерти. Я сейчас говорю это вам, чтобы вы подумали, мистер Честертон, как можно использовать эту информацию, пока она не стала достоянием гласности. Саймон откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Несколько секунд он переваривал услышанное, а затем спросил: — А кто тогда похоронен в Годриковой впадине? — Не знаю, какие-то магглы. — Так это ещё не выяснили? — удивился Саймон. — Твою ж мать! — выругался я. — Экспертиза! Я поверил на слово, даже не подумав! Взмахнув палочкой, я вызвал Патронус и целую минуту с раздражением наблюдал, как эта жирная призрачная тварь точит когти об стол. «Лорд Поттер, настоятельно прошу вас явиться в Блэк-Хаус одному. Есть вопрос, который требует немедленного решения.» — Интересный у вас Патронус, лорд Милтон, — очень вежливо заявил Саймон. — Впервые такого вижу. — Убил бы скотину, если б мог, и завел бы другого, — фыркнул я. — А что не так с Патронусом? — спросил Ларс. — Забавный кот. На тебя, Хель, похож. — И ты, Брут? — демонстративно обиделся я на Ларса. Цитата из Цезаря напомнила мне Шекспира, а от него мысли перепрыгнули на… Йорика. «А ведь череп говорил мне, что у Сириуса оковы на разуме! А я, дурак, решил, что речь идёт о ментальной закладке и совсем не подумал про Обливиэйт!» В этот момент Кричер доложил о появлении лорда Поттера. — Проводи его сюда, — велел я и вновь переключил внимание на родню. — Ещё здравые мысли есть? — Если это действительно Поттеры, — задумчиво выдал Саймон, — то тогда вся известная нам история начинает очень дурно пахнуть… — Ещё раз добрый день, лорд Поттер, — кивнул я вошедшему Гарричке. — Прошу быть знакомыми: Ларс Милтон — мой дед, Саймон Честертон — адвокат. Я так срочно просил вас прибыть лишь по одной причине. Мы с вами упустили самое главное: не убедились в том, что на кладбище похоронены не ваши родители… В Годрикову впадину мы не стали перемещаться камином, а аппарировали. Ларса и Саймона мы прихватили с собой, как свидетелей ритуала. Я сегодня проносился целый день по каминам и не заметил, что на улице уже стемнело. Морозный воздух чуть обжёг легкие, а порывистый ветер бросил в лицо горсть снега. Кладбище встретило нас тишиной и покоем. Пройдя пару сотен метров, мы остановились у прямоугольного надгробия, чуть светящегося в темноте. — Последний же враг истребится — смерть, — прочёл Ларс и хмыкнул. — Казнить нельзя помиловать. — Что, простите? — переспросил Поттер. — Надпись. Очень двояко звучит. Можно понять, как призыв не отступать перед врагом, а можно прочитать как желание истребить смерть и обрести бессмертие. Есть ещё третий вариант: вы нужны только пока идёт война. А когда истребится последний враг — вам смерть. Вот и думай, что хотел сказать неизвестный «доброжелатель». — Ну почему же «неизвестный»? Очень даже известный, — хмыкнул я. — Надгробье заказывал Дамблдор. Вот и предупреждение, на тот случай, если пропавшие Поттеры пожелали бы посетить собственную могилу: найду — убью! При этих словах Поттер вздрогнул, а я сообразил, что выперся на улицу в одной лёгкой мантии. Накинув чары обогрева, я решил поторопить задумавшегося Гарричку. — Лорд Поттер, три капли крови на могилу, будьте любезны. Жирные алые капли упали треугольником. Взмах палочки и я начал ритуал призыва «крови и плоти». Последние слова замолкли в ночной кладбищенской тишине, но могила осталась непотревоженной. — Вот и ответ, — вздохнул я. — Под этим камнем нет ничего близкого вам, лорд Поттер. Ни крови, ни плоти, ни магии. Аппарировать с кладбища — дурной тон для некромантов. А для всех остальных — ещё и опасность прихватить с собой какого-нибудь призрака, от которого потом хрен отвяжешься. Поэтому на выход мы потопали ножками, как и пришли. Но за оградой Поттер не остановился, а целенаправленно пошел в сторону деревни. Немного постояв, я решил не бросать его одного. Мало ли, какие тараканы бродят в его голове. Мне Красавчик за супруга потом устроит понос, длиною в жизнь. К дому Поттеров мы подошли в полной тишине. Гарри облокотился на ограду, несколько минут гипнотизировал особняк и тихо спросил: — Зачем? Зачем всё это было нужно? — Синкретизм. Только не просите меня объяснять это. Сам не до конца понял. — А дом? Зачем надо было делать из него мемориал? Неужели в той войне магический мир потерял только Поттеров? — Лорд Поттер, вы знаете где дом, который принадлежит семье Дамблдор? Гарри отрицательно покачал головой, но мне внезапно ответил Саймон. — На соседней улице, лорд Милтон, рядом с домом Батильды Бэгшот. Только он давно уже не принадлежит Дамблдорам. Аберфорт его продал после смерти Арианы и купил на вырученные деньги «Кабанью голову». — Аберфорт? — удивился я. — Да, по завещанию Персиваля Дамблдора право на собственность отошло Аберфорту. И именно продажа этого дома рассорила двух братьев. Дамблдор даже подавал прошение об отмене сделки, предлагал новым владельцам полуторную цену, но те отказались. Как отказал и Визенгамот. — Откуда вы знаете всё это, мистер Честертон? — Я же адвокат, — пожал плечами Саймон. — А чтобы разобраться с тонкостями законодательства магического мира, я часто изучал открытые архивы Визенгамота. Конечно, споры родов мне никто не давал, но дело Дамблдора никто не засекречивал. Наоборот, его часто приводили в качестве примера имущественного спора. Да и фамилия известная, вот я и запомнил. — Выходит, Дамблдору нужен был позарез дом в Годриковой впадине? — подобрался Поттер. — Свой он не сохранил и решил прибрать к рукам этот? Неужели всё дело в магической линии? Северус сказал, что из неё можно сделать лакуну… — Или мэнор для нового рода. Потому что при слиянии родов старые мэноры тут же утратят свои свойства… Это я знаю. После того, как я призвал родовой камень Милтонов, Нурменгард из магической крепости превратился в пустой каменный мешок. Именно это всех и убедило, что род Гриндевальд больше не существует.

***

Джеймс Поттер злился. Волдеморт! Тот самый Волдеморт, в борьбе с которым он столько потерял, соизволил назначить им аудиенцию. Ну надо же, какая честь! Да Джеймс бы ему с радостью Аваду в лоб пустил, а придётся кланяться. Потому что тот, видите ли, лорд, а он, Джеймс, никто. И игнорировать не выйдет, только себе дороже станет. А у них даже палочек нет. Его сломалась ещё при перемещении, а палочка Лили… — Лили, — окликнул он жену. — Надо попытаться убедить Гарри вернуть тебе палочку. Попробуй, вдруг в этот раз получится. Мы же волшебники, а не магглы. Вздохнув, Лили поднялась с кресла. Она была согласна с мужем, но уже несколько её попыток завершились неудачей. — Ладно, давай попробуем ещё раз. Выяснив у домовика, где хозяева, Джеймс и Лили вышли на террасу, а оттуда прямиком под зачарованный купол Зимнего сада. Идя по замощенным камнем дорожкам, Лили то и дело останавливалась напротив то одной клумбы, то другой. — Смотри, Джеймс, это Алихоция! До сих пор считалось, что её невозможно вырастить искусственно. А вон то — Мимбулус Мимблетония! Невероятно, она же не растёт в Британии! Свернув на небольшую поляну, они увидели сидящего в плетёном кресле Снейпа. Он читал вслух книгу «1000 магических растений и грибов». — …Лирный корень или, как его чаще называют, Аир обыкновенный, довольно распространенное растение. Он же — аир болотный. Научное название этого растения «Acorus calamus»… Нет, Доминик, это не аир, это болото! Аир — вот он, видишь? Сидящий на коленях малыш со смехом ловил руками движущиеся картинки, тыча пальцем то в одну, то в другую. Повернувшись на звук шагов, Снейп положил книгу на колени и удобнее перехватил палочку. — Лили? Джеймс? Вы что-то хотели? — Да, мы искали Гарри… — начала Лили, но замолчала, не сводя глаз с ребёнка. — Северус… это… — Наш сын, Доминик Принц. — А кто его мать? — спросила Лили. — Какое невежество, миссис Поттер, — раздался позади голос Гарри. — Жить в магическом мире и не знать, что двум магам не нужна женщина для продолжения рода. Мистер Поттер, неужели и для вас это новость? — Нет, Гарри. И могу я попросить тебя называть меня Джеймс. — Попросить можете, — фыркнул Гарри. — Зачем вы меня искали? Но Лили уже было не до палочки. Она маленькими шагами приблизилась к креслу, в котором сидел Северус, и тихо попросила: — Можно мне его подержать? Пожалуйста… Северус растерянно взглянул на Гарри и, только дождавшись кивка, убрал книгу с колен. — Привет, я Лили, — улыбнулась она малышу. — Можно тебя взять? Лили наклонилась и осторожно подняла малыша. Доминик Принц был белокожий с наследственным, чуть горбинкой, носом Принцев, чёрными, как у Северуса волосами и зелёными глазами Гарри. Доминик несколько секунд пристально разглядывал незнакомку с таким умильно-скептическим выражением на детском личике, что сделало его буквально копией своего отца. Но затем вдруг выдал: «Ли!» и цепко ухватил Лили за волосы. — Ах! — от неожиданности вскрикнула Лили и тут же рассмеялась. — Джеймс, смотри, ему тоже нравятся мои волосы! Глядя на такую счастливую жену, которая смеялась впервые с момента появления их в этом времени, Джеймс Поттер ощутил себя полным идиотом. Всё, чем он занимался раньше в жизни, вдруг показалось неважным и глупым. Какая-то война, чужие интересы, Дамблдор, Волдеморт… Но вдруг очарование момента было испорчено Снейпом, который ревниво отобрал у Лили закапризничавшего сына и решительно направился с ним в дом, бросив напоследок. — Гарри, Джеймс и Лили искали тебя. Как закончишь разговор, поднимайся в детскую.

***

На следующее утро, нацепив парадную мантию и все полагающиеся регалии, лорд Поттер в сопровождении молодой пары вышел из камина в министерстве. В Атриуме их уже ждали. Секретарь министра лично встретил посетителей, гадая, что в них такого необычного, что Министр Слизерин отправил его подрабатывать дворецким. Сопроводив троих магов до приёмной, секретарь с неудовольствием отметил, что в его отсутствие в приемной похозяйничали. В гостевом кресле вальяжно устроился лорд Милтон с чашкой кофе и тарелкой с маленькими пирожными. — Лорд Поттер, не возражаете, если я присоединюсь к вашей беседе с лордом Слизерином? — лениво поинтересовался он. — Если лорд Слизерин не будет возражать, — кивнул Гарри. — Тогда идёмте, нас ждут. Милтон поднялся с кресла и уверенно вошел в кабинет, а за ним приглашенные маги. — Лорд Слизерин, — по этикету поклонился Поттер. — Позвольте представить вам Джеймса и Лили Поттер. — Какая прелессть, — чуть растянул слова министр. — И какая неожиданноссть. Вы умеете удивлять, лорд Поттер. Глядя на сидящего в кресле мага, Джеймс вынужден был признать, что он был совсем не похож на того Волдеморта, каким его описывал Ордену Феникса Дамблдор. Сам Джеймс с Лордом Судеб никогда не встречался и колдографий его не видел, но по словам Дамблдора Волдеморт выглядел, как змеемордый уродец с лысой головой и алыми глазами. Но в сидящем перед ними маге не было ничего ужасного. Обычное аристократичное лицо, обрамлённое тёмными, чуть вьющимися волосами, ехидная усмешка на красиво очерченных губах и только вишнёвые с алыми всполохами глаза хоть как-то соответствовали описанию. Джеймс Поттер вынужден был признаться самому себе, что встреть он Волдеморта на Косой аллее, то попросту прошел бы мимо, не заострив внимания. — Что же вы молчите, молодые люди? — ехидно усмехнулся он. — Неужели моё обаяние заставляет терять дар речи? Где ваше воспитание? — В жопе у Дамблдора, — внезапно хмыкнул устроившийся в кресле без разрешения Милтон. От таких грубых и не к месту сказанных слов Джеймс Поттер даже поперхнулся собственной заготовленной речью. Но Волдеморт и не подумал одёрнуть наглеца, влезшего со своей репликой в чужой диалог. Вместо этого он лишь чуть повернул голову в сторону Милтона. — Да, похожссе. Вы приссаживайтесь, лорд Поттер, нам предстоит не быстрый разговор. Гарри уверенно занял одно из гостевых кресел, а Джеймс сжал зубы. Им с Лили сесть не предложили, видимо, отвечать придётся стоя на ногах. — Какие забавные молодые люди, — хмыкнул Волдеморт. — К сожалению, 31 октября 1981 года я был немного неадекватен и сейчас не могу оценить, насколько хорошо Дамблдор подобрал двойников. Но уверен, что он постарался. Ведь убитыми вас видели довольно близкие люди. Лили сжала ладони в кулаки, но промолчала, понимая, что сейчас решается их судьба. Если этот страшный человек решит их убить, за них даже Гарри не заступится. — Что скажешь? — неизвестно к кому обратился Волдеморт. — Малолетние распиздяи с промытыми мозгами, — хмыкнул из кресла Милтон. — Устои — гнёт, обычай — маска, Законы наши все отстой. И Магия нам не указка, Мы с магглами крови одной. Привычный мир мы уничтожим, Ведь так сказал нам старый хрен Мы наш, мы новый мир построим, Кто был ничем, тот станет всем… — Откуда это? — приподнял бровь Волдеморт. — Интернационал. Как видите, лорд Слизерин, идея не нова, как и её исполнение. Отобрать у богатых и поделить. Создать новую элиту из низших слоев, которая не будет знать всех своих прав и обязанностей, и помыкать ими, как стадом баранов. Причем сделать это не своими руками, а с помощью вот таких молодых людей с шилом в жопе и полной вседозволенностью. А когда они сделают всю грязную работу — их же во всем и обвинить. — Интересная концепция. И что, магглы её применяли? — Не раз. Американская экспансия, французская революция, советский коммунизм. Времена меняются — пропаганда остаётся. Как и человеческая лень, жадность и зависть. На этих трёх столпах и держится маггловское общество. Не учись, не думай, наслаждайся жизнью. Умные дяди за тебя решат, как тебе жить, что носить и чем восхищаться… Джеймс и Лили слушали этот диалог и чувствовали себя живыми манекенами, неизвестно для чего поставленными посреди кабинета. Но чувство самосохранения не позволяло им подать голос. — Так что мне с вами делать, молодые люди? Ваше появление в этом времени — фактор, конечно, интересный, но абсолютно бесполезный. А вот ваше невежество и глупость — вещь опасная. Лорд Поттер, — перевёл Волдеморт взгляд на Гарри. — Министерство подтвердит, что Лили и Джеймс Поттеры живы. Но это ваши родственники и их поведение будет бросать тень на ваш род. Займитесь их образованием и воспитанием. Я не буду разбираться с проступками малолетних идиотов, если они что-то натворят по незнанию или глупости. Я спрошу с вас, как с главы рода. Отныне это ваша головная боль. Свободны. Из кабинета Волдеморта Джеймс выходил в полном непонимании. Он ожидал расспросов, допросов, выведывания тайн Ордена Феникса. А на них только посмотрели, как на диковинных зверушек, и снова спихнули на Гарри. Лорд Поттер поднялся с кресла и, откланявшись, направился в сторону двери. Ему оставалось всего полтора шага, когда он услышал за спиной шипение. — Асшше сса хасуа исшиасаяаш… Гарри замер, обернулся. — Шласа сеишаласу эфсассеаш… — ответил он и, пропустив вперёд молодую пару, вышел вслед за ними.

***

— Знаешь, Хель, иногда я начинаю опасаться твоих идей, — хмыкнул Томми, когда Поттеры в полном составе покинули кабинет. — Это не я, Томми, это психология. Ничто так не опускает самооценку человека, как равнодушие. Прояви ты к ним интерес, начни расспрашивать — и они бы уверились в своей ценности и ценности своих знаний. Отвечали бы тебе полуправду с высоко поднятой головой, а потом бы гордились своим хитроумием. А так… Тебе всё равно: есть они, нет их. Ну, а парселтанг… Мне хотелось узнать, как Гарри тебе ответит: как обычно или тоже на парселтанге. — И к чему этот интерес? — Дамблдор не раз всем говорил, что знание парселтанга — это дар тёмных волшебников. И то, что он раскрыл его перед родителями, говорит о том, что он сам уже избавился от этого комплекса. И теперь ему придётся избавлять от него Лили и Джеймса.