Называйте меня Хель

Переулок Лютый всегда жил по своим законам и они редко когда соответствовали общепринятым. Здесь царило право сильного, почти как в старой магической Британии. Вот только лордов в Лютом отродясь не водилось, равно как и магглорожденных. Не выживали тут последние, а дохли, как мухи, потому что не считали нужным соблюдать законы Магии, которые в Лютом были возведены в абсолют. Вопреки мнению большинства волшебников, настоящих преступников тут было меньше, чем даже на Косой аллее. И родовитые маги его посещали без опаски. Даже во времена Дамблдора в Лютом всегда можно было найти нужные ингредиенты для ритуалов, признанных министерством «тёмными», артефакты и палочки без какого-либо надзора. Дориан Шелли родился и вырос в Лютом. Мать держала лавку, где продавала ингредиенты, добытые его отцом — профессиональным охотником на магических тварей. Их домишко только с виду был обшарпанный и грязный, как и большинство домов в Лютом. Увы, эта мера безопасности осталась ещё со времён Дамблдора, когда авроры устраивали облавы в Лютом, скрывая за ними обыкновенный грабёж торговцев. Вот и старались жители, как могли, обезопасить своё имущество за нарочитой грязью и бедностью. Даже старые драные мантии с капюшонами, так любимые жителями Лютого, нужны были для того, чтобы прятать под ними нормальную одежду. Вышел из переулка, скинул рванину — и вот перед вами солидный маг или ведьма. Внутри дом-лавка семейства Шелли имел два этажа, несколько отлично обставленных спален и прекрасную коллекцию редкостей. Да, профессиональный охотник не может быть бедным. Он может быть только мёртвым, но это значит — плохой был охотник. В свои пятнадцать, точнее без двух месяцев шестнадцать, Дориан закончил пять курсов факультета Слизерин в Хогвартсе и без сожаления бросил школу, не став доучиваться дальше. Экзамены СОВ сданы и нечего терять время на всякую ерунду типа квиддича, когда родителям требуются умелые руки для подготовки ингредиентов к продаже. И вот уже полгода, как Дориан работал в семейном бизнесе, имея неплохой доход от продаж. Когда неделю назад отец явился из очередной экспедиции, притащив две сумки с расширением пространства добычи, Дориан предпочёл свалить из дома на склад, где и занялся своей основной работой: почистить, разделать, разобрать, приготовить для продажи. Он знал, что родителей в этот момент лучше не беспокоить. Отец Дориана пил редко, точнее только несколько дней, сразу после возвращения из экспедиции. Сбрасывая таким образом стресс и адреналин. В такие дни даже мать закрывала лавку, потому что не до продажи ей было. Отец её из спальни практически не выпускал. Такое поведение Дориана не шокировало. В Лютом взрослеют быстро и уже с четырнадцати лет он знал, откуда дети берутся. Всю неделю Дориан ночевал на складе, предпочитая быстро, но качественно сделать свою работу, чтобы потом пару месяцев просто получать и тратить деньги. Но проснувшись однажды утром, с изумлением увидел на руке брачный браслет. Несмотря на неполное образование, учился Дориан хорошо. Поэтому вязь магического неразрывного брака прочитал без проблем. Прочитал, задумался, и через минуту наложил чары ненаходимости на склад. А после этого задумался уже всерьёз. То, что его подставили, и подставили по крупному, Дориан уже понял. Он ещё несовершеннолетний, а значит его брак был заключён через родителей. Но ничего подобного у них в планах не было… Выходит родителей заставили, причем силой. Нет, подрываться и бежать домой Дориан не собирался. Раз «доброжелатели» всё ещё не явились на склад, значит родители его местоположения не выдали. А раз так, то отцу и матери будет проще знать, что с сыном всё в порядке. Ещё раз осмотрев брачный браслет, Дориан принялся вспоминать всё, что знал о магических браках. А их видов совсем не мало. Многие часто путают «равный» и «равноправный» браки и союзы. «Равный» — это когда супруги равны в своих отношениях, но при этом за каждым из них сохраняется право на личное имущество. Проще говоря, если один богатый, а второй — нищий, то нищий вынужден будет просить денег у супруга. А тот может дать, а может отказать. А вот при «равноправном» имущество становится общим и ни один из супругов не обязан отчитываться перед другим за траты. — Спасибо Магии, что не младший! — передёрнулся Дориан. Младшим супругом он быть не хотел, как и старшим. Там хватало подводных камней, а Дориан не любил отвечать за чужие косяки. «Неравный» брак тоже делился на несколько категорий: младший, зависимый и подчинённый. Младший супруг или супруга — это в первую очередь донор магии для старшего. Старший имеет право распоряжаться имуществом младшего, но только до тех пор, пока это идёт во благо. То есть приумножать и вкладывать может, а вот крупные траты только с согласия. Старший может сдать жилье младшего в аренду, а вот продать не может. При этом старший должен обеспечить младшего жильем, защитой, и обеспечить благополучие супруга и их детей. Зависимый брак — это когда старший супруг владеет всем имуществом в полной мере и сам решает, что и как делать. Младший может возмущаться дома, скандалить, требовать, но решающее слово всегда за старшим. Ну и самый страшный вид брака — подчинённый. Где младший — практически приравнивается к имуществу старшего, как домовой эльф, и может быть наказан, продан или даже убит без отчёта перед кем-либо. В подчинённый брак обычно лорды брали детей своих врагов, чтобы их семья больше не рыпалась и знала, что от их благоразумия зависит жизнь их ребёнка. — Равноправный… — задумчиво произнёс Дориан, проводя пальцами по вязи браслета. — Причём именно брак, а не союз. Значит, у меня теперь есть жена. Равноправный — это хорошо… Вот только для кого именно? Какая-то фифа теперь имеет право на мою долю в доходах? Конкуренты? Мордред их знает! Наметив план действий, Дориан снял защиту и аппарировал со склада. Домой он соваться не стал, а прошелся по Лютому, собирая последние новости. Он ждал рассказов о нападении, облавах, дележе сфер влияния, но ничего подобного не было. Только мелкая суета. Понаблюдав за открытой лавкой, в которой спокойно торговала мать, он решился зайти. — Дориан, ты где был? Отец тебя с самого утра ищет. — Мам, как торговля? — задал «контрольный» вопрос Дориан. — Паршиво, — ответила, нахмурившись, женщина. — За всю неделю ни единого кната не заработала. После этих слов Дориан облегчённо вздохнул. «Ни единого кната» — значит всю неделю даже мелких неприятностей не было. «Сиклей» — проблемы решаемы, «заработала несколько галеонов» — вали отсюда немедленно. Вот что означал её ответ. — Дориан, что случилось? Вместо ответа парень просто задрал рукав, показывая брачный браслет. На немедленно собранном семейном совете было решено отселить сына в «Дырявый котёл» и посмотреть, кто явится заявить свои права на супруга. Ну а дальше решать, исходя уже из личности новоявленной родственницы. Вот так в середине октября Дориан Шелли явился в бар к Тому с полусотней сиклей в кармане и слезливой историей, как он разругался с семьёй.

***

Панси Паркинсон была вполне довольна своим положением. В далёком 1997 году, когда Альбус Дамблдор изволил помереть от Авады Милорда, все выпускники факультета Слизерин грезили о счастливом будущем. Вот только из-за разрыва помолвки с Драко Малфоем её отцу срочно пришлось искать для дочери достойную партию. Увы, все нормальные женихи и невесты уже были разобраны и пришлось выбирать из того, что осталось. В итоге лорд Паркинсон заключил помолвку с Мэри Бёрк, чистокровной ведьмой из «священных двадцати восьми». Ещё не старая, двадцати семи лет ведьма вызвала у Панси чувство недоумения. Вроде бы и чистокровная, но вела себя Мэри как грязнокровка. На этот брак её обязал глава рода, и было видно, что Мэри совершенно против брака с Панси. В первую ночь та вообще забилась к себе в комнату и восемнадцатилетней Панси пришлось брать всё в свои руки. Их брак был не самым счастливым и совсем не долгим. Сразу после избрания Милорда министром, Панси пришла работать в отдел магического правопорядка. Тогда активно искали виновных в убийстве заключённых в Азкабане и Панси, сама того не ожидая, вышла на причастность собственной супруги. Если бы она подтасовывала факты, или как-то пыталась очернить Мэри намеренно, то Магия могла бы признать её вину в нарушениии магического брака. Но Панси лишь предоставила факты, которые узнала случайно из встреч Мэри с друзьями, позволив всё решать Визенгамоту. Приговор супруге она встретила равнодушно. Поцелуй дементора за пособничество в убийстве тридцати человек, из которых было десять ничего не подозревающих охранников. Так в свои двадцать лет Панси осталась вдовой. Роду она была ничего не должна, фамилию она не меняла, приняв Мэри в свой род, а за удачное расследование её повысили в должности. А дальше обзаводиться семьей она не спешила, предпочтя карьеру, и в тридцать лет возглавила отдел магического правопорядка. Панси вполне устраивали ненавязчивые любовники, поэтому в свои тридцать четыре года она оказалась сильно удивлена, обнаружив незадолго до Самайна на своей руке вязь магического брака. Увы, в преддверие праздника заниматься собственной личной жизнью ей было некогда. Милорд требовал повышенного внимания к магическим преступлениям, дабы избежать провокаций. Решив, что новоявленный муженёк от неё никуда не денется, а если денется — то туда ему и дорога, Панси с головой ушла в работу. Она надеялась заняться этим смертником сразу после Самайна, но… 1 ноября Милорд явился в министерство уже после обеда и в срочном порядке затребовал к себе всех начальников отделов. Ответственная Панси уже была на работе, а вот остальных пришлось собирать. После разъярённого Круцио для опоздавших к назначенному времени, Панси почуяла неприятности. А после озвучивания причины столь спешного сбора поняла: личная жизнь откладывается на неопределённый срок. Дамблдор сбежал!

***

Томми нервничал. Для того, чтобы это понять, мне даже не надо было его видеть. Мои успехи в легилименции позволяли ощущать его эмоции на расстоянии. Я пытался сгладить его недовольство своим спокойствием и уверенностью, но это мало помогало. Министр Слизерин затеял «чистку» своей вотчины. Оно и правильно: это болото надо время от времени перетрахивать, чтобы не застаивалось. Забегали авроры, оборотни-ищейки благодарили Магию и меня лично, за то, что их успели отселить подальше, в полную силу заработали все отделы министерства, реагируя быстро, чётко и правильно. Я не мешал. Зачем? Меня о помощи не просили, проблемами не поделились, так пусть Томми перебесится, осознает, так сказать, свои ошибки, а потом я соизволю рассказать ему правду. Я себя таким благородным чувствую! После «радостной» новости о браке Аллена с Поттерами у Лили случились роды. Теперь у нашего декана есть сестрёнка — Мелисса. Красавчик в восторге. Говорит: такими темпами в семье Поттеров скоро соберётся вся книга «1000 магических растений и грибов» и следующего ребёнка предложил назвать Бубонтюбер. Драко тоже нервничал. Правда, у него другая причина была — Батлер. Как истинный слизеринец, Аллен быстро прочухал, что наличие в прямом доступе подчинённого ему взрослого мага может принести хуеву тучу пользы, и настоял, чтобы Джеймса оставили в Хогвартсе. А поскольку ему самому выход в Хогсмид закрыт по возрасту — он туда теперь Оленя гоняет день через день. Видимо, есть какая-то сермяжная правда в выборе магии. Спровадив Лили сначала в Мунго, а затем в Поттер-мэнор ухаживать за дитём, Джеймс будто сам помолодел и быстро вспомнил счастливую Мародёрскую юность. Видимо, с Лили Джеймсу не хватало духа авантюризма. Миссис Поттер порой убивала своим занудством в стремлении всё сделать правильно. А с Алленом он почувствовал себя «мудрым гуру» по части пакостей своему ближнему. И если раньше его проделки покрывал Дамбик, то теперь он с чистой совестью всё валил на старшего супруга. А раз доставать Снейпа теперь нельзя, то его место заняли те, кто не нравится Аллену. А ещё, по секрету от Септимуса я узнал, что досконально разобравшись с «Нитью Ариадны», Джеймс пообещал Аллену создать артефакт, который сможет «указать» на его кровника. Потому что за свою безопасность Аллен пообещал Джеймсу, сразу после принятия им рода Лестрейндж, сделать его лордом-консортом. Олень, хоть и животное парнокопытное, но не безмозглое. И быстро сообразил, что лорд-консорт — это намного лучше, чем младший член рода. Так что, у всех вокруг неприятности, а я один тут такой хожу улыбаюсь. И это всех бесит… Особенно Драко, который от недотраха теперь шипит на меня на своих занятиях не хуже самого Томми. — Милтон, я вижу у вас сегодня хорошее настроение? — остановился возле меня Драко, поджав губы и прищурив глаза. — Разумеется, профессор Слизерин. Сегодня чудесный день… — нагло заявил я, окатив его с ног до головы оценивающим взглядом. — Вот только вы почему-то напряжены. У вас сегодня неприятности? — Неприятности, Милтон, сегодня будут у вас, — процедил Драко, и от льда в его голосе весь объединённый седьмой курс предпочёл вспомнить уроки УЗМС, а точнее все способы не попасться на глаза охотящейся мантикоре. Начиная от чар невидимости, до беспалочковой аппарации. — Встаньте рядом с кафедрой, Милтон! Двигаясь между партами походкой от бедра, я не переставал удивляться, какой Драко затейник. Неужели он решил отыметь меня при свидетелях? Если не физически, то морально? Ну-ну… Поднявшись на возвышение, я повернулся лицом к классу и положил локоть на кафедру. Обвел взглядом учеников и увидел в глазах каждого общую мысль: самоубийца. — На колени, Милтон, — тихо, но жестко велел Драко. Чуть улыбнувшись, я выполнил приказ, послав Драко полный предвкушения взгляд и добавив легилименцией несколько фантазий из серии: урок-кафедра-минет. Ну, а что? Если забраться вовнутрь, то преподавателю придётся приложить немало усилий, чтобы не дрогнул голос и не выдало выражение лица… Хм, а это интересно. Пока я обсасывал со всех сторон эту мысль, Драко вернулся к лекции. Находясь лицом к классу и избавленный от необходимости записывать материал, я принялся изучать однокурсников, опустив окклюментивные щиты. Мои Грифы были в непонятках. Прекрасно зная меня, они просто не поняли, какого хрена я нарвался? И теперь их лица выражали удивление. Барсукам было по барабану. Большинство силилось продраться сквозь дебри вассальной присяги и им не было дела до хулигана. Зато чистокровные из Воронов злорадно ухмылялись. Ну да, для них я магглорожденный выскочка, который получил по заслугам. А вот Змеи выглядели озабоченными. А некоторые так и вовсе уткнулись носом в пергамент, стараясь не поднимать на меня глаз. Жопой, видать, почуяли, что дело не чисто. Развлекался я до конца урока, точнее, минут пятнадцать. Я надеялся, что Драко меня оставит для «профилактической беседы», но нет, змеёныш выгнал меня вместе со всеми. Зато в коридоре меня догнал наследник Селвин. — Милтон, я понимаю, что у тебя свой резон, но хоть остальных пожалей. Мы-то перед тобой чем провинились? Я усмехнулся и внимательно взглянул на Кайрина. Его отец был среди тех, кто счёл нужным явиться на представление нового рода. Но сейчас наследник Селвин стоял, потупив глаза и явно нервничая. Как лорд Милтон я не имел на него никакого влияния. Неужели старик нашел способ донести информацию до семьи в обход чар конфиденциальности? — Мне скучно, Кайрин, — фыркнул я. — И поверь, Драко не сделает ничего такого, что бы я ему не позволил…