Сердце зла

      Сколько в этом мире существует героев, столько в нем и злодеев. Несмотря на то, что в академии им чуть не вбивали в головы, что они должны искоренить зло подчистую, Тодороки все еще сомневается. Зло будет существовать всегда, дух мести и гнева, дух самого зла вечен в борьбе даже за правые дела. В конце концов, что будет, что все злодеи их испорченного мира вдруг окажутся за решеткой? Что? Куда денется вся эта прорва героев, которые умеют только ловить преступников да подрабатывать суперзвездами на стороне? Часть из них от безделья начнет терять доверие общественности и загнивать, оставшись без хлеба насущного, остальные — будут пытаться найти свое призвание где-то в другом месте, но где они нужны? Героев слишком много развелось, а рынок вакансий не резиновый, тем более что большинство героев только и способны, что кулаками махать. Шото вспоминает о своем отце и его передергивает от одной лишь мысли о нем. Такие подонки, как Старатель, могут ведь и во все тяжкие пуститься, без труда сменив роль героя на не менее подходящие им роли злодеев. А о том, что случится, если в обществе станет больше злодеев, чем героев, и думать нечего. Там все как-то слишком скучно и очевидно. Мировая война, массовый геноцид, диктаторство и неизбежная мировая деградация. Заезжено и неинтересно.       Шото, наверное, единственный герой, который не особо стремится ловить каждого встречного преступника, стремительно сокращая численность последних. Игнорируя крики, раздающиеся с соседнего квартала, он с тяжестью на сердце уходит прочь и думает, что единственное, на чем держится сейчас этот мир — это какое-то подобие равновесия. Инь и Ян, тяни и толкай, добро и зло. Одно не может существовать без другого, как не бывает света без тьмы. Чтобы их нынешнее общество было стабильным, нужны и злодеи, и герои. Одни должны творить всякий беспредел, который может только взбрести в их головы, другие — прибирать беспорядок за первыми и разгонять их по темным углам время от времени. Люди довольны тем, что силы зла в очередной раз потерпели поражение, герои получили свое вознаграждение, злодеи получили новый жизненный опыт и разрабатывают новые злодейские планы. Все довольны.       Равновесие разрушается, когда Символ Мира преждевременно отходит от дел. Всемогущий, и до того сильно раненый и еле-еле державший свою марку героя №1, получает еще одну тяжелую травму, в следствие которой он периодически кашляет кровью и превращается в натуральный скелет с запавшими черными глазами и без всякого намека на свою прежнюю атлетическую внешность. Воображаемые весы, олицетворяющие относительное равновесие в обществе, накренились в левую сторону, где располагалась чаша, переполненная кровью.       Тодороки наблюдает за тем, как искра в глазах в прошлом Всемогущего тухнет с каждым днем все сильнее и сильнее. Тошинори пытается улыбаться, но иссохшийся почти мертвец уже не внушает никому доверия ровно, как и надежды. Символа Мира больше нет, как и самого мира в целом. Шото видит это так же ясно, как и тень, которую отбрасывал своим светом Всемогущий. Глубокая, черная, вязкая тьма наверняка таит в себе такое зло, которое в силах при желании разрушить целый мир одним щелчком пальцев.       Но этого почему-то не происходит.       Тодороки в недоумении пересматривает полицейские сводки, копии которых тайно стащил из офиса отца. Процент преступности падает. Нет, все еще происходят нападения, убийства, грабежи, все еще проворачивают где-то свои темные дела преступники и злодеи. Но количество зарегистрированных подобных случаев в последнее время становится чрезвычайно маленьким, оно даже меньше тех цифр, когда Всемогущий был на своем сверкающем пьедестале. Так не должно быть. Этого не может быть. Символа Мира больше нет, и все то зло, которое до некоторого времени тихо-мирно сидело в темных углах, должно было повылезать наружу и начать устраивать беспорядки невиданных масштабов.       Но этого не происходит. Почему этого не происходит?!       Он ошибся? Неправильно оценил ситуацию? Или его отец, который перенял звание героя №1 пугает злодеев гораздо сильнее Всемогущего? Он все еще пугает и самого младшего Тодороки, но его сурового объятого пламенем лица и пустых угроз недостаточно для того, чтобы распугать злодеев, что таятся во тьме. Шото верит в это, он уверен в этом, но снова недоуменно перепроверяет сводки и начинает ежедневно смотреть новости. Показатели преступности продолжают падать. Они, черт их побери, продолжают падать. Половинчатый со стуком ставит стакан на низкий столик, не отрывая гетерохромных глаз от яркого экрана телевизора. Очередной выпуск новостей. Ведущая с милой улыбкой сообщает, что ничего экстренного за то время, что прошло с последнего эфира, не произошло, а если и произошло, то наши бесстрашные и отважные герои разобрались со всем в кратчайшие сроки без какого-либо ущерба мирным жителям.       Шото прикрывает глаза, устало вздыхает, хочет глотнуть еще немного чая, но, уже потянувшись за стаканом, вспоминает, что он пуст. Стакан пуст. Мир тоже. Так отчего же тогда по новостям говорят, что злодеи вдруг стали лапочками и не пытаются больше наводить страх и ужас на окружающих, и люди могут жить спокойно? Тодороки пересматривает свои взгляды на жизнь. Может быть, равновесие не так уж и важно, как казалось ему изначально? Или чаши весов просто не должны быть пустыми, а остальное не так уж и важно? Шото не понимает, он хочет понять, но не понимает, и это выводит его из себя.       Он немного успокаивается, когда смотрит экстренные новости на следующий день.Он только неделю назад уволился из очередного агентства, поэтому сидит дома, пьет свежезаваренный зеленый чай и во все глаза смотрит на мигающий яркий экран. В Хоккайдо неспокойно. В Хоккайдо кровавая бойня. На размытых изображениях камер он может разглядеть побитого и лежащего без сознания на обломках какого-то здания блондина в броском костюме с наручами в виде гранат. Бакуго Катсуки. Этот придурок всегда умел найти проблемы на свою взрывную задницу. И он нашел их даже во времена относительного спокойствия.       Совсем неподалеку от него стоит парень. Невысокий, но складный, с первого взгляда и не скажешь, силен он или слаб. Впрочем этот вопрос отпадает сам собой спустя мгновение, когда Шото видит другого героя. В его ладонях корчится от недостатка воздуха Урарака. Она уже близка к потере сознания от асфиксии, но незнакомец вдруг отпускает ее шею, отчего девушка падает на землю и беспомощно хватает ртом воздух, сворачиваясь в клубок. По краям кадра Тодороки цепким взглядом замечает еще несколько бессознательных тел.       Господь, прошу тебя, лишь бы они были просто бессознательными, а не… не…       Не думай об этом, Шото.       Репортерша с места действий активно комментирует действия злодея. Вот он поворачивается к камере. На лице маска, подобная тем, которые по обыкновению носят каноничные чумные врачи средневековья. Безразличные глаза можно заметить в камере всего на секунду, затем он отворачивается и засовывает руки в карманы. Одной рукой он вытаскивает что-то из кармана, и это что-то оказывается простым телефоном. Смотрит на тусклый дисплей долго, заметно хмурится и уходит. Подкрепления героев еще нет, задержать его некому. Урарака все еще кашляет сильно, надрывно, не может надышаться и не может прийти в себя, Бакуго — тем более. Им бы самим себе помочь.       Тодороки почти подрывается с места, тянется к шкафчику с вещами, где в отдельном ящике хранится его костюм, но вовремя вспоминает несколько вещей. Хоккайдо далеко, он не успеет, даже если сам Ястреб подвезет его с ветерком. Помочь он не сможет. Бакуго силен, черт, он реально силен, почти на одном уровне с топовыми профи. Бакуго не справился даже с чужой помощью, так с чего же вдруг Тодороки справится с ним один на один? И последнее — его жертва ничего не даст. Даже если он успеет, даже если попытается дать отпор, он просто в конце концов будет лежать чуть подальше от Катсуки в таком же ужасном состоянии, если не хуже.       В это время вместо изображения с камер с места происшествия на экране вновь появляется телеведущая, которая кратко сообщает о ситуации в Хоккайдо на данный момент. Полностью разрушено здание одного из крупнейших торговых центров префектуры и соседние постройки, среди раненных несколько героев. Жертв среди гражданских нет.Только несколько не сильно раненных и напуганных, которые проходили мимо. Шото удивленно смотрит на экран и не верит тому, что только что сказала женщина на экране. Ему кажется, что она и сама не верит в это. То есть, самый популярный торговый центр Хоккайдо, который чуть ли не каждый день кишит людьми, разрушен до основания, а жертв среди гражданских нет? Вы что, издеваетесь?       Чуть позже станет ясно, что злодей в маске чумного доктора просто ни с того ни с сего решил разрушить абсолютно пустое здание, в котором почему-то не было ни одного человека. Из пострадавших — только герои, которые были поблизости и хотели ему помешать, но ничего у них толком не вышло. По итогу — люди, что остались без работы, нуждающийся в полной перестройке торговый центр, лежащие в больнице герои с тяжелыми травмами. Хорошо это или плохо, не знает никто. Эксперты телеканалов склоняются к тому, что это все-таки хорошо. Повезло ведь, что под руку безумного злодея не попались люди, а просто пустое здание! Повезло.       А повезло ли?       Об этом Шото задумывается после того, как происходит еще один подобный инцидент. Через месяц какой-то придурок с похожей маской чумного нападает на пустующий банк ночью. Хранилище не тронуто, все деньги и прочие ценности на месте. Не пострадали и документы, за исключением тех, в которых содержалась информация о должниках. То же самое можно сказать о сетевых базах данных — все цело, кроме как информация о неплательщиках, плюс обнародованы счета некоторых особ, чьи доходы весьма сомнительны. Местный Робин Гуд? Мститель? Но на камерах совсем другой человек, ничего кроме маски общего с первым не имеющий. Эксперты говорят, что им снова повезло, и они имеют дело с какой-то злодейской организацией, которая творить зло немного не умеет или не хочет.       Кстати, насчет торгового центра. При более детальном осмотре руин оказалось, что целым остался подземный уровень, где находились склады. Хозяин центра как мог пытался отвести от них взгляды полицейских, но не смог-таки скрыть лабораторию по производству суррогатного алкоголя не лучшего качества, который потом сбывал прямо в самом центре. Повязали и хозяина, и всех его подручных сразу. Интересно, имел ли целью тот самый злодей раскрыть преступную деятельность уважаемого мистера как-то его там, или он действительно просто так разрушил здание к чертям собачьим? Эксперты склоняются ко второму варианту. Шото все еще болтается где-то между, ни в чем не уверенный.       Через две недели затишья на всю Японию прогремела очередная новость. Убит глава полиции в Фукуоке. Тодороки видел это своими глазами. Труп уважаемого человека в годах с обугленной дочерна кожей и обезображенным лицом висел над входом в полицейский участок. На шее листок, в котором тот кается в своих злодеяниях. Он признается в том, что отпускал некоторых якобы оправданных преступников, как мог сокращал срок содержания под стражей, безбожно подделывал документы и брал взятки. К руке, переломанной в трех местах, привязан пакет с документами, которые как нельзя ярко подтверждали все его грехи и не оставляли сомнений в его преступлениях. На камерах полицейского участка отчетливо виден рослый черноволосый парень, у которого большая часть видимых участков кожи черная, как будто в застарелых ожогах, и то ли человек, то ли какое-то существо, сплошь состоящее из черного тумана. Шото думает, что где-то их уже видел, а еще, что поступили они ну как не посмотри правильно, пусть и жестоко. «Эксперты» из телека считают, что начальник полиции Фукуоки своими действиями где-то насолил местным бандам злодеев, за что и поплатился.       Тодороки перестал верить этим картинным «экспертам» и сам уже в течение нескольких месяцев проверяет тайно похищенные у отца сводки и показатели. Ради этого даже пришлось прижать свою гордость и ненависть, чтобы попроситься работать в агентство отца. Любопытство и жажда справедливости заставили. Других причин нет. Отец его взял, но с одним условием: он, щенок этакий, должен будет наконец-то пользоваться и огненной причудой, а не только ледяной, иначе Энджи не только выгонит его из агентства, но и перекроет любые источники информации, которые так необходимы Шото, припомнив и сворованные копии. Двухцветный сглотнул комок горечи и яда, который встал в горле и желал вырваться наружу, и согласился. Деваться некуда. Он — начинающий герой, окончивший академию Юуэй всего лишь полгода назад и засветившийся всего лишь несколько раз. Свое геройское агентство он основать не сможет при всем желании, пока не попадет на верхние строчки топ-чартов, а топ-герои брать его к себе не хотят. Тот список предложений, который поступил ему после спортивного фестиваля, на котором он занял первое место, на первом классе академии, заметно сократился к классу второму и иссяк к выпускному. Топ-герои не хотят видеть в своих рядах обозленного на мир и асоциального шрамированного отпрыска героя №2 (ныне №1, но кого это волнует?), который не умеет кооперироваться с другими и выслушивать чужое мнение. Им гораздо выгоднее держать у себя харизматичных и ярких новичков типа Бакуго, Урараки, Яомомо, Киришимы и прочих выходцев из его класса. Тодороки не нужен. Не нужен ни семье, ни про-героям, ни людям. Никому, кроме отца. Да и тот уже достаточно разочаровался в своем творении, чтобы выбросить его без всяких сожалений на помойку.       Шото с аппетитом дикой голодавшей несколько месяцев кошки бросается на любую информацию, касающуюся любой подозрительной деятельности злодеев, безвылазно сидя в офисе Старателя и периодически даже игнорируя патрули. В полицейских сводках мелькают знакомые описания. Чумные маски, которых причисляют к неким заветам смерти, парень с участками обугленной шрамированной кожи и уродливыми швами (называют его Даби), туманник (Курогири, черный туман, просто и информативно). Среди них и девка с ножом, безумец с раздвоением личности, еще парочка каких-то клоунов и Пятно, засветившийся как убийца героев и успевший убить/покалечить около тридцати героев, а потом сгинувший в неизвестность. Успокоился ли или подох в канаве — неизвестно. Исчез без следа и не беспокоит никого уже несколько лет. «Тем лучше», — говорят «эксперты». Шото с ними не согласен и искренне боится того, что может случиться, если Пятно вернется с новыми силами. Под раздачу может попасть каждый, даже он сам.       Спустя несколько месяцев круглосуточной работы в агентстве Старателя картина в голове Шото начинает медленно, но верно вырисовываться. Первое, что он понимает после многократного изучения одних и тех же документов, так это то, что все это неслучайно. Все эти нападения на абсолютно пустые здания без нанесения какого-либо ощутимого ущерба, но обязательно раскрывающее подноготную высокопоставленных и уважаемых людей, убийство так называемых «героев», которые после получения лицензии ни разу задницу от своего кресла ради доброго дела не оторвали, чистка полицейских и государственных служащих. Сколько бы не болтали чепухи по телевизору, это все не случайно, спланировано кем-то и спланировано настолько хорошо и умно, чтобы избежать лишних жертв. Не важно, сколько произошло громких происшествий, ни в одной из них не было жертв среди обычных жителей. Люди называют это чудом. Тодороки клянется, что это чей-то коварный план.       Очередной серый день внезапно оказался выходным. Старатель что-то недовольно фыркнул ему в лицо и сказал, чтобы Шото сегодня в здании агентства не было. У Тодороки сегодня «заслуженный» выходной. Он пытается вспомнить, когда отдыхал в последний раз, но не может. В отделе кадров говорят ему, что у него накопилась куча отгулов за работу на выходных, и, судя по осунувшемуся лицу двухцветного, ему лучше ими воспользоваться. Шото отнекивается, огрызается и пытается зайти в здание, чтобы посмотреть сегодняшние новости и отчеты патрулей. Энджи ожидаемо его не впускает, грозится увольнением или тренировкой, раз уж сыночку не сидится без дела. Упоминание о тренировках с отцом и рыжее пламя, сильнее разгоревшееся на лице Старателя, мгновенно отбили у Шото желание приближаться к агентству даже на километр. Обезображенная, потерявшая чувствительность кожа на левой стороне лица начала жечь и болеть так, будто по ней проехались несколько раз раскаленным железом. Старые раны часто дают о себе знать и через десятки лет. Шото думает, что будет проклинать отца за все его грехи даже на смертном одре.       Сегодня выходной, и все, что остается молодому герою, так это поторопиться домой. Скоро будут очередные новости на национальном канале, и Шото просто не может их пропустить. В его комнате на стене развешаны исписанные листочки, сцепленные между собой канцелярскими кнопками и толстыми нитками, прямо как в каком-то детективном романе. Почти каждый день он смотрит на эту стену и ему отчего-то кажется, что в ней чего-то не хватает, из-за чего дополняет ее все новыми и новыми деталями. Недавние происшествия, недоказанные слухи, собственные мысли. Этого все еще мало, он что-то упускает, картина выглядит неполной без ее недостающего ключевого элемента. Тодороки голову ломает над этим, никак не может найти ту самую деталь и вовремя вспоминает, что у него дома как раз кончились альбомные листы, и, если он хочет и дальше продолжать «играть в детектива», то ему стоит запастись еще пачкой канцелярских кнопок и листов.       Канцелярский магазин встречает его почти полной тишиной. Идиллию разбивает только попискивающий где-то в углу будильник, то ли сломанный, то ли неправильно заведенный на почему-то такое позднее время. Впрочем, это не столь важно. Шото подходит к кассе, смотрит, как продавщица, словно сонная муха, пытается проморгаться и сконцентрировать ускользающий взгляд на покупателе.       — Пачку бумаги и кнопок, — коротко без всякого приветствия говорит Тодороки. Та кивает, бубнит что-то непонятное и протягивает руку в сторону. Из-за угла витиевато вылетают пачка дешевенькой бумаги и позвякивающий коробок с кнопками, которые через мгновение приземляются прямо на прилавок перед покупателем.       — Шестьсот йен, — продавщица озвучивает стоимость покупок и смотрит на то, как парень в капюшоне вытаскивает из кармана монету в пятьсот йен. Шото смотрит на нее так, будто был уверен, что у него точно было больше, но от этого монет в ладони больше не становится. Вот черт. А ведь он и бумажник дома оставил…       В руку ему прилетает еще одна монета номиналом сто йен, а на плечо укладывается чужая ладонь. Тодороки резко оборачивается. Он готов уже заморозить посмевшего коснуться его и вообще все вокруг заковать в лед, но он держит себя в руках. Рядом с ним стоит щуплый парень в такой же мешковатой куртке с капюшоном, что скрывает половину лица.       — Мне не нужны подачки, — холодно говорит Шото и бросает монетку обратно ее обладателю.       — Это не подачка, — мотает головой незнакомец, ловко поймав звенящую монету. Капюшон на секунду приподнимается, обнажая темно-зеленые кучерявые локоны.– Это благодарность. Вы же Тодороки Шото, верно? Вы спасли меня однажды.       Парень снимает капюшон, и открывает вид на кругловатое веснушчатое лицо с большими зелеными глазами. Он улыбается, немного неуверенно подходит ближе и кладет монету обратно на холодную ладонь Шото. Тот никак не реагирует, пытаясь вспомнить парнишку с такой запоминающейся внешностью. Вспоминает не сразу.       — Пожар в Кагосиме, — высказывает свою догадку Шото. Навевает воспоминания. Институт Кагосимы внезапно загорелся, словно спичка. Было много пострадавших и умерших от отравления угарным газом и сильнейших ожогов. Шото был недалеко оттуда, он как раз закончил обучение в Юуэй и устроился на работу в агентство, которое занималось чрезвычайными ситуациями. В тот момент он не совсем понимал, что творил. Огонь страшил его, напоминал о не лучших временах, отдавался болью в области старого шрама, но он все равно рвался внутрь горящего здания. Льдом пытался отгородить распространение пламени, потушить его хоть как-то, и в итоге вытащил с третьего этажа двух людей — светловолосую девушку, что заснула в библиотеке, и зеленоволосого странноватого парня, который был на удивление спокойным, несмотря на окружающее их пламя и дым, от которого слезились глаза.       — Именно, — кивнул парень. — Сотня йен — это самое малое, чем я могу помочь тому, кто спас мою жизнь.       — Хорошо, — помолчав какое-то время и не заметив в зеленых глазах ни капли лукавства, капитулировал Шото и протянул монеты продавщице. Та приняла монеты и пожелала доброго дня, после чего снова впала в свой сонный транс. Половинчатый быстро вышел из канцелярской лавки, но далеко уйти не смог.       — Прошу прощения, — парнишка вдруг догнал двухцветного и бесцеремонно схватил за предплечье. — Я хотел бы пообщаться с вами еще немного. Мне не часто выпадает возможность поговорить с героем.       У Тодороки в горле застряло что-то очень сильно похожее на чувства. Он смотрел из-под капюшона на улыбающееся веснушчатое лицо парня примерно его возраста. Герой… Как давно его так называли? Наверное, в академии, во время выпускной речи директора. И еще пару раз после, как раз из-за спасения людей во время пожара в институте Кагосимы и террористическом акте в Фукуоке, потому как он, не задумываясь, бросался в самый эпицентр и делал все, чтобы спасти чужие жизни. По телевизору о нем еще долго говорили «герой». Сейчас так о нем не говорит никто. Даже он сам.       — Я — не герой, — холодно констатирует Тодороки и вырывает руку из слабенькой хватки, мазнув взглядом по чужим пальцам. Покрытая шрамами чуть смугловатая кожа кривоватых пальцев, уродливая и страшная. Шото бы вздрогнул, если бы не собственный шрам на пол-лица. — Ищи другого.       — Не думаю, что я смогу встретиться со Всемогущим, — как-то грустно усмехается парень. Его плечи заметно опускаются вниз. — А другого настоящего героя кроме вас и него я не знаю.       Скажи он что-нибудь другое, допусти формулировку чуть полегче, Шото не обратил бы внимания и незамедлительно ушел в свою маленькую квартирку, заперся в спальне и продолжил бы буравить взглядом обвешанную исписанными листками стену. Но он говорит именно то, что говорит, и Тодороки оборачивается, косится на парня то ли недоверчиво, то ли озлобленно и понимает, что уйти молча не сможет. Он не знает, чего добивается этот веснушчатый задохлик, но его слова бьют четко по болевым точкам.       — Тогда тебе придется надеяться на то, чтобы Всемогущий захотел поговорить с кем-то вроде тебя.       Шото злится, не желает оставаться здесь больше ни на секунду, а потому разворачивается и поспешно уходит, сжимая подмышкой пачку бумаги. Парень не идет за ним. Он остается стоять на месте, безмолвный и отчего-то грустный. Смотрит в спину удаляющемуся герою еще какое-то время, пока синяя выделяющаяся белыми и красными вставками куртка не скрывается за углом, и только затем уходит куда-то.