Каждый день

Цветочный магазин "Эйфлория" скрывается в маленьком, неторопливом городке, среди ряда коттеджей с сетчатым забором, весь задний двор магазина трепещет буйством цвета. Дорога перед магазином пустая, по ней редко проносятся машины. Домиков по соседству много, магазинчиков тоже. Есть магазинчик "Аллегро", кондитерская, библиотека, есть пустующий особняк, обычные семейные коттеджи... Но для Джона в этой цепи коттеджей самое главное - "Эйфлория". Каждое утро, в восемь часов утра, он садится в автобус с цифрой "семь" и проезжает весь город насквозь, от нижнего края - к верхнему. Автобус высаживает юношу у остановки, чуть ближе к пристани, а дальше Джон идет пешком, вдоль библиотеки, кондитерской, особняка. Магазин он отпирает своим ключом, входит в утренний пасмурный мир, однако сразу выходит на задний двор. Джон расправляется от усталости, закатывает рукава белоснежной рубашки, берет лейку с крыльца. Цветы тянутся к воде, качают цветастыми, витьеватыми головами. Джону думается, что они привечают его. Он улыбается, рассказывает им истории, поет песни. Джон заканчивает поливать, удобрять цветы к десяти утра, после поворачивает табличку стороной с надписью "открыто". Усаживается за стойку у входа и ждёт посетителей. И ждет совсем не долго. - Доброе утро. Джон смотрит - Лафайет. - Я Пегги букет ищу... Поможешь? Джон раскрывает двери в сад, улыбается, любуется бабочками, шмелями. Лафайет по-доброму хохочет, когда Джон спотыкается, вбегая в цветочное буйство. - Какие цветы она любит? - Всякие, но... Есть полевые? Джон ведет его дорожками. В самом углу сада, в тени вишневых деревьев, цветут ромашки, колокольчики, васильки, клевер, вьюны обвивают прутики. - Ромашки с колокольчиками - можно? В магазине Джон заворачивает букет в желтую бумагу, перетягивая синей ленточкой. Лафайет глядит на циферблат над стойкой - десять-тридцать.

***

Каждый день, в двенадцать часов, дверь открывается и в ожившую "Эйфлорию" просачивается вечно улыбающаяся Элайза. - Здравствуй! - слышится вежливо, приветливо, - Снова я, за букетом для Марии. Джон здоровается в ответ. У Элайзы волосы цвета ночного неба, глаза, похожие на утреннее море. Её взгляд падает на букет, недавно завернутый в бумагу. - А еще ромашки остались? - Конечно, - смеётся Джон, уводя гостью на улицу, где срезает тонкие стебли, добавляет васильки - для красоты. - А можно просто ленточкой? - улыбаясь, спрашивает Элайза. Джон перематывает букет красной ленточкой. Элайза часто говорила, что Мария любит красный. - Хочешь, на удачу погадаю? - спрашивает парень. Элайза кивает, на что Джон вытаскивает ромашку из букета, считая лепестки: - Мария - любит, не любит, любит, не любит, любит, не любит, любит, не любит... Любит! - Любит! - шепотом повторяет Скайлер. А позже платит за букет, и выбегает из магазина, с криком "спасибо". Ромашки прощально кивают Джону. И так каждое утро. Элайза сияет, светится, прижимает букет в груди, как самое главное сокровище. Спускается к пятиэтажкам, поворачивает направо у пристани. И вот она уже у кирпичного дома. Дома номер шесть. Элайза оправляется, поправляет ленту на букете, звонит в звонок. Ей открывает Мария, проснувшаяся, видимо, совсем недавно. Девушка улыбается. - Ромашки? - Да, - кивает девчонка, - Знаешь, они напомнили мне тебя, такие же солнечные. - Сама ты ромашка, - улыбается Мария, чмокая Элайзу в нос. Джон под корень срезает россыпи рубинов с пышного куста, оборачивает в прозрачную бумагу, повязывает зеленой лентой. А после переворачивает табличку, закрывает магазин и с розами спускается с улицы сетчатых заборов, сворачивает на запад - и вниз. Каждый день, в семь вечера, они с Александром встречаются в баре на конце города. Заказывают кусок шоколадного торта, горячий чай и ноль семь тёмного пива. А после, устав от этой обстановки, едут куда-нибудь подальше. Туда, где мир поглощает их, окутывая, не давая выбраться. Туда, где мира этого и не существует вовсе. Только они. Машина. И яблоки в карамели, купленные в магазинчике по пути. Туда, где спокойно просто быть наедине друг с другом, лежа в кузове пикапа. Джон пытается вспомнить, как жилось до встречи с Александром, и не может, словно не было никакого "до". Александр чувствует, будто не дышал целый двадцать один год своей жизни. Джон закрывает глаза. Он думает, "что если в Землю прямо сейчас врежется огромная комета?". И странно, но это не пугает. Александр держит в руках кружку горячего ромашкого чая и смотрит на парня, который, кажется, был вечерним солнцем. На ресницы, веснушки, покрывающие все лицо, щеки, красные от ветра, скользит взглядом по линии носа. Джон открывает глаза, перехватывая удивленный вгзляд того, кто, как ему кажется, изменил всю её жизнь. Парню всегда казалось, что Алекс словно не с этой планеты: чистая кожа, без единого изъяна светилась, стоило ему только улыбнуться, а смех был самым прекрасным звуком, который Джон когда-либо слышал. Они молча лежали на мягком одеяле: Джон, смотрящий на небо, которое иногда пересекали разноцветные листья и Александр, рассматривающий пар, идущий от кружки. — Это так… Захватывающе. Всего несколько секунд и светлое небо, которое освещало солнце, становится столь темным, покрытым тысячей маленьких огоньков. Это просто... Невероятно. — Что действительно захватывающе, это то, что мне достаточно лишь одного твоего поцелуя, чтобы забыть обо всем.