Самый лучший враг.

      Танька с горестным вздохом стянула с себя липкую футболку. Ну и Салли! Неужели она так втюхалась в Утопленника, что теперь из ревности будет мстить Геле? И неужели этот гном-переросток всё-таки признал Ангелину своей девушкой? «Давно пора, — стаскивая джинсы, рассуждала Шварц. — А они всё медлили… Сам бог, которого нет, или который есть… Короче, сама природа создала этих долбаёбов друг для друга, а они, нахрен, взаимно чморятся и дерутся…»       Додумав на эту тему, Таня, избавившись от последнего предмета одежды, включила воду в душе и поднесла ладони к воде. Повела бёдрами и плечами, переступая с ноги на ногу. Стянула резинку с волос, даря им свободу и, запустив пальцы в шевелюру, блаженно почесала голову, отметив, что из-за непонятной и липкой хуйни, которую вылила на неё Салли, пряди слиплись, но кайф всё равно был. Не, вот у Гели ногтищи большие… Надо к ней потом обратиться. А сейчас—душ, душ, душ…       Шатенка забралась в ванну и встала под горячие и приятные водные струи. Запустила руки в волосы, смывая с них липкую жижу. Что-то напевая, взяла шампунь и выдавила его на ладонь. С наслаждением размылила голову до пены и прикрыла глаза. Кае-е-еф…       Внезапно Шварц услышала, как открывается дверь, затем уверенные шаги и звук закрывающейся щеколды. Девушка испуганно замерла. Почему-то ей стало страшно. — Гель, это ты? — севшим голосом спросила она, медленно поворачиваясь. За шторкой виднелся силуэт, и он был отнюдь не женским… — Нет, — весело ответил до боли любимый голос, — это не она… К счастью для меня.       Таня быстро перекрыла воду. В горле стало сухо. — Лью? — тихо пискнула пышечка. В ответ раздался лишь короткий смешок. — Ты…что здесь делаешь? — Я вот в ванну шёл, — поведал Смертоносный, — и увидел, что ты тоже идёшь в этом же направлении. И знаешь что? Мне захотелось принять душ… Вместе с тобой. — Это явно плохое решение… — Танюха машинально прикрыла грудь рукой, хотя маньяк пока что и не заглядывал к ней. — Плохое? Не думаю, — тень Лью зашевелилась. — Так я могу присоединится? — Нет! — шатенка вжалась в стену. Стыд за свои формы и наготу медленно отражался краской на её лице и ужасом в глазах. Словно в замедленной съёмке она наблюдала, как рука парня тянется к шторке, как пальцы сжимаются на её краю и как слегка оттягивают этот край в сторону. — Лью, пожалуйста! Не надо! — взмолилась Шварц, крепче прижимая руки к груди. — Надо, — притворно вздохнул Ходек и резко отодвинул занавеску в сторону. Одновременно с этим Таня повернулась к убийце спиной, всё сильнее наливаясь краской. — Уйди… Прошу, — низко наклонив голову, попросила она. — Почему? — на плечи девушке опустились две горячие ладони. Спиной она почувствовала твёрдое прикосновение мужского торса. Впитавшие влагу ворсинки полотенца, которым, судя по всему, были обмотаны бёдра Лью, неприятно натирали поясницу и ягодицы. Остатком своих не очень микроскопических мозгов Таня вдруг поняла (прогресс!), что это полотенце является единственной преградой между ней и маньяком…и кое-что твёрдое, словно камень, пульсирущее…кхм… Это что-то было совсем непрочь избавится от неё.       Ладони парня заскользили вниз по Таниной руке, до локтей, а оттуда к запястьям. Сердце девушки пропустило пару ударов, когда пальцы убийцы задели кожу на её ключице, которая тут же покрылась мурашками. Сковав кисти девичьих рук кольцом, Смертоносный медленно убрал эти самые руки с груди Шварц и чуть прикусил её за плечо. — За-зачем ты это делаешь? — на выдохе спросила Танька, не поднимая головы. — Тогда, в подвале, у нас ничего не вышло, — пояснил шатен, обжигая дыханием шею шатенки. — А я, знаешь ли, не могу долго терпеть… — Но я ведь… — начала девушка, но парень мягко закрыл ей рот ладонью. — Девственница? — подсказал он при этом. — Знаю. И я хочу быть твоим первым.       Его руки при этом сместились Шварц на талию, а затем заскользили вверх по мокрой коже. Танюха, отклонив голову назад и положив её Лью на плечо, прижалась к нему телом, почувствовав, как его достоинство камнем упирается ей в пояс. Поддаваясь какому-то неясному порыву (привет от обоффеной Гели), шатенка слегка качнула бёдрами. Еле сдерживаемый вздох желания, сорвавшийся с губ Ходека, пропустил сквозь её уши сладкий яд. Ладони парня накрыли грудь Тани и сжали её. Девушка же, чьи руки были опущены, легонько царапнула тем, что у обычных людей называется «ногти» его по ляжкам и этим действием больше завела убийцу. — Я не хочу тебя насиловать, — предупредил Лью, продолжая мять грудь Шварц, — но если ты не согласишься добровольно, то мне придётся это сделать.       Таня закусила губу. Что ей делать? Согласится лишится своей невинности? Она не могла этого позволить: как говорят, маленькая ещё. Но, если посмотреть с другой стороны, то ей очень хотелось, что бы все эти касания перерасли в нечто большее (в секс, например). Девушка решила, что надо взвесить всё «за» и «против», хорошенько подумать…       Пока у шатенки шли мыслительные процессы, Смертоносный провёл по её шее языком и успел оставить засос. Его руки спустились на бёдра Тани, чуть их поглаживая. — Ты решила? — вкрадчиво спросил он пышечке на ухо. Та сглотнула внезапно поступивший к горлу ком. — Мне кажется, что твоё полотенце лишнее… — глухо проговорила она. Маньяк довольно хмыкнул, протянув руку и заново включая воду. — Я тоже так думаю, — сладко прошептал он, откидывая ненужное полотенчико в сторону. Возбуждённая плоть Ходека чиркнула Таню по копчику. Девушка лишь судорожно и протяжно вздохнула.       Сначала Шварц было больно. Лью сильнее и сильнее, лёгкими толчками вдавливал её в стену, а шатенка кусала себе губы, лишь бы не закричать. Смертоносный же ласкал свою любовницу спереди рукой, давая ей переключиться на более приятные ощущения. Однако Таня вскоре привыкла, и боль стала доставлять ей удовольствие. Она тихо постанывала, лаская музыкой этих звуков маньяку слух. Тот, видя, что партнёрше приятно, постепенно наращивал темп.       А вода струилась по двум разгорячённым телам, омывая их своими успокаивающими струями, заставляя забыть обо всём, кроме наслаждения. Её шум заглушал стенания Тани и горячие выдохи Лью, и ничто сейчас не могло помешать им.       Всё ушло на задний план, оставив место страсти.