Самый лучший враг.

      Особняк охуел. Не сам дом, конечно, нет, а всего лишь его присутствующие в гостиной. И все они (без исключения) таращились на Утопленника, который с вызовом смотрел на Сэма. — Что ты сказал? — после десяти минут этих гляделок переспросила Шварц. — Правильнее будет: на кого указал, — поправила Руся, продолжая охуевать. — На неё, — не отрывая взгляда от поджигателя, ответил Бен и большим пальцем махнул в сторону Войт. Затем гроза всех видеоигр опустился на корточки перед Роксаной. — Так что прости, киска, но у нас ничего не выйдет.       А Геля от услышанного не могла и слова вымолвить.       Этот. Компьютерный. Гандон. Назвал. Её. Своей. Девушкой.       Он в открытую над ней издевается. Гордость Гели и так была задета вынужденным признанием, а теперь ещё и это! Шатенка со злостью сжала кулаки. — Пиздёж… — тихо прошипела она. — Твои слова—да, — спокойно ответил блондин, поднимаясь с корточек. — Нет! — Войт быстро приблизилась к задроту. — Ты нагло пиздишь! — А ты докажи, — Бен шагнул вперёд. Сейчас они стояли с Ангелиной чуть ли не вплотную. На правах автора скажу, что со стороны это выглядело мило: убийца, на полголовы возвышающийся над хрупкой девушкой, смотрелся с ней весьма гармонично. — А что доказывать-то? — Геля злобно усмехнулась. Затем она обвела рукой всех крипи. — Никто из них не может подтвердить факт наших отношений! Так что нехер использовать меня в своих целях! Разбирайся с Роксаной САМ!       Утопленник рассмеялся. — Опять заревновала? — он чуть склонил голову набок.       Кто-то из маньяков подавился, и скорее всего это была жующая яблоко Руся. — В каком смысле «Опять»?! — невъехал Тоби. У Войт же от ярости щёки вспыхнули. — Вот именно, — прошипела она, — в каком смысле «опять»? — Во всех, в которых можно, — эльф быстро протянул руку и, откинув волосы с шеи Гели, продемонстрировал всему колхозу засос. Девушка, блякнув, отпихнула маньяка, но было поздновато: метку на плече-шее Ангелины улицезрели все. — Это я поставил, — словно смакуя во рту шоколадку, пояснил задрот. Раздались удивлённые кряканья, Маски присвистнул. — Но вы же типа терпеть друг друга не можете… — припоминая, пробормотал Вик. — А мы просто свои отношения не афишируем, — повёл плечами Бен. — Да что ж ты за пиздабол такой! — вспылила Геля. — Мы не пара! — Пара, — отрезал блондин. — Так что можете уносить свою Роксану обратно.       И на этой фразе до многих крипи дошло, какой шанс им подвернулся. И да, на этой же фразе в гостиную явились недостающие долбаёбики маньяки, а именно: Хелен, Офф, Ната, Каге, Худи, Салли, Лью и Смеющийся. При виде своих прокси Безликий недоумённо замер, а при виде связанной рыжей вообще в осадок впал. Пришлось Вику вкратце всё объяснить своему хозяину. — Кто встречается? — лишь услышав о внезапнообразовавшейся парочке, переспросил гуру разврата тоном «Чё, блять?». — Эти двое? — он указал тентаклей на врагов. — Да, они вместе! — быстро проговорила Таня, отпихивая извращенца. — А ты-то откуда знаешь? — удивился Уилл. — Они же вроде как отношения не афишируют… — Да нет никаких отношений! — психанула Геля. — Я их доверенное лицо, — одновременно с ней сказала Шварц, из-за чего реплика её подруги была проигнорирована. — Очень доверенное, — с серьёзным ебалом кивнул Бен. Некрофил с протяжным «Вот оно что…» заткнулся. — Так что, — Танька обвела взглядом всех прокси Оффендера, — можете идти, мы вам, к счастью…гхм…к сожалению помочь не можем. — Да, — заговорила Джейн. — Не можем. Эти двое пара скандальная, так что… — Очень скандальная, — сделав лицо ещё серьёзней, подтвердил задрот. — А лишние разгромы нам ни к чему… — присоединилась Кло. — И крики, — подхватила Руся. — И летающие стулья! — вставил Тоби.       Тут уж загалдели все, смешивая пиздёж с правдой: — А в тот раз они нам кухню чуть не разнесли! — Да, ты тогда своей жопой жирной всю посуду перебил… — А какие они оба ревнивые! — И срутся мощно. — Пару раз друг друга едва не переубивали! — Пару тысяч раз… — А я помню, как случайно увидел, что они в коридоре сосались! — Да, они ещё и спали вместе! — В разных комнатах… — А я их одной и той же валерьянкой поила! — А я от них как-то всё тяжёлое и острое прятал! — Не ты один! — Да, но так они, в основном, не афишируют отношения. — Угу. Хорошая пара! — Чудесная пара! — Прекрасные долбаёбы… — Так, стоп, — не дав ещё одному очередному придурку высказаться, замахал руками Вик. — А почему тогда ваш гном… — Эльф! — снова заржав, поправил Джефф. Бен захуярил в него тапочком. — Опять моим?! — возмутилась Наташа. — Задрали! — А хули ты швыряешься? — увернувшись, спросил недоджокер. — Я же правильно сказал! — Действительно, — согласился Утопленник. — Тогда заебашь его в Вика. — Да подожди, тапкометатель! — воскликнул кареглазый. — Почему ваш гно…эльф вчера чуть эту мелкую не придушил, раз они мутят? — Мы не… — начала Геля, но Тим одёрнул её на себя. — А у нас любовь такая, — хмыкнул недогном. — Пиздим друг друга. Так сказать, бьёт значит любит. — Точно! — хохотнул Тикки, а Руся вдруг выкрикнула: — От ненависти до любви один шаг! — Ваще в точку! — подтвердил Каге и в честь этой самой точки (или запятой) галантно бухнул из бутылки. — Так что ничем мы вам не поможем, — притворно вздохнула Энн.       Ангелина со злостью, смущением и недоумением смотрела на маньяков. Что за цирк? Какого хуя её используют только чтобы выставить за дверь Роксану? Войт почему-то перевела взгляд на Сэма. На лице у того была неизвестная миру эмоция: что-то среднее между ахуеванием, недоверием и рассерженостью. Шатенке стало его жаль. А то! Пытаются так нагло навешать макароны на уши… — Так сложилась ситуация, — оправдался Утопленник, смотря на Роксану и виновато разводя руки в стороны. — Я занят, киска. И да, — тут его голос стал металлическим, взгляд переместился на Сэма, — она тоже, — геймер указал на Гелю. — Нам-то ты это нахера говоришь? — удивился Уилл и, подхватив обвисшую мешком Рокси, покинул особняк. За ним молча и с кирпичным выражением лица вышел одноглазый. Вик всё ещё стоял в гостиной. — Ну вот, — когда поджигатель хлопнул дверью, вздохнул брюнет. — Теперь эта шва…э-э… Роксана вынесет нам мозг на тему неразделённой любви, а Сэм допалит наш дом нахуй… — А белобрысый-то при чём? — покручивая спиннер, поинтересовался Безглазый. — А блондины они все такие… — загадочно ответил Вик и, заметив угрожающе взметнувшийся тентакль Оффа, ретировался.       Безликий устало выдохнул. — Пиздец намечается, — произнёс он. — Почему? — спросил Джефф. Розовокустник повернулся к нему. — А малышка моему поджигателю понравилась, — извращенец ухмыльнулся и потрепал Гелю по голове. Та вывернулась. — Никому я не понравилась, — пробурчала она. Офф скривил рот. — Осади, крошка, я своего прокси лучше знаю, — посоветовал он и гордой развратной походкой направился в туалет. Крипи тоже разошлись, как будто слышать то, что ВОЙТ девушка УТОПЛЕННИКА—это нормально, привычно и вообще там на кухне колбаса недоедена, телек недосмотрен и чужие мозги не выеблены.       Ангелина яростно топала в кладовую. В её очаровательной головушке билась только одна мысля: пиздецпиздецпиздецпиздец. Хорошое начало дня… А на часах всего лишь половина третьего! Никогда Геля так рано не бухала!       Войт зашла в винный рай. Её тут же своеобразно встретил Каге: сбоку ёбнулся у ног шатенки. Та подпрыгнула. — Каге, блять! — взвизгнула при этом она. — Я чуть не родила… — Соря-ян, — протянул демон, вставая. — Еловая настойка это штука мощная… — Ну я не сомневалась… — проговорила Геля, подходя к стеллажу и наобум хватая первую попавшуюся бутылку. Алкашонок задумчиво сверлил ей взглядом спину. — Знаешь, — внезапно произнёс он. — Я всегда знал, что вы с Утопленником будете хорошей парой.       Войт замерла. Самогон, который она вытащила, чуть не выпал у неё из рук. Тень-лицо заметил это и ухмыльнулся. — Мы… Мы не пара! — как-то жалобно сказала Ангелина. — И…и мы не встречаемся! — Да ладно тебе, — отмахнулся Каге, — можешь не скрывать. Я, конечно, понимаю, что у вас конфиденциальность… — Неужели ты ему поверил?! — Ангелина на пятках развернулась к демону. — Я не поверил. Я это чувствовал, — поправил тот. — Мы, демоны, очень чутки к такого рода тонкостям. — В смысле? — оторопела девушка. КагеКао, не ответив, осторожно ступая, дабы не ёбнуться, прошёл и встал перед ней. Шатенка недовольно подняла голову. Сука, Гуливеры хуевы!.. — Когда человек испытывает разные сильные чувства или эмоции, — начал он, — будь то радость, гнев, счастье, любовь, ненависть…ревность, — особый акцент на этом слове, — то он выбрасывает определённые волны, связанные с конкретной эмоцией. Естественно, люди их не ощущают, но мы, демоны… Очень хорошо чувствуем. Поэтому мне не составило особого труда уловить эти волны, исходящие от тебя и Утопленника. И знаешь что? Это совсем не похоже на ненависть. Точнее, отчасти она присутствует, но…какая-то слабая, вялая, словно тебя и его заставляют друг друга ненавидеть. Ну или будто вы сами это принуждённо делаете. А, да… В тот раз, когда мы с тобой искали тут «Стефано»… Утопленник очень ревновал. Ты с ним поосторожнее, а то пришибёт ещё на почве ревности…       И алкаш медленно съебался, два раза споткнувшись о воздух. А Геля переваривала услышанное.       Хм… Хуета какая-то. Но в эту хуету она почему-то поверила. Ну, не то чтобы прямо поверила, однако… Да уж, есть над чем поразмышлять на пьяную голову!       Девушка вышла из кладовой и без особых приключений дошла до своей комнаты. Но вот в самой царской опочивальне ждал шатенку пиздецок.       Посреди комнаты стояла Танюха. Она была в чём-то липком, и это что-то стекало с её головы на футболку и заляпывало джинсы. Рядом стояла Салли с ведёрком, которая, судя по всему, была рассержена. Заметив Войт, малышка грозно двинулась на неё, тыкая в юную алкашку пальцем. — Ты! — лепетала при этом она. — Ты сломала мою жизнь! — Да хочешь я её построю… — невъехав, предложила Геля. — Ей ты не поможешь, — брезгливо проговорила Танька. — Она утверждает, что ты увела у неё Бена… И хотела облить тебя этой хернёй… Но облила меня! — Он был моим! — истерила Олдер. — Моим, моим! А ты! Ты его забрала у меня! — Да не бомби! — перепугалась Ангелина. — Между нами с Утопленником ничего нет! — Врёшь! — Салли топнула ножкой. — Я только что слышала, как Бен Джеффу говорил о том, что вы всё это время просто не афишировали свои отношения! — Это Бен твой врёт! — Войт шагнула назад. — Он теперь не мой! Он твой! — и девочка, всхлипнув, умчалась прочь. Геля ахуевшими глазами смотрела ей вслед, мысленно вопрошая хотя бы у бога «Что ж за день-то сегодня такой, э?!» — Я хуею, — пробормотала она. — А я-то как хуею! — тоном, которым говорят «Ты не поверишь!», воскликнула Шварц. — Зашла я такая в комнату, а тут, блять, эта бестия залетает и хуйню из ведра на меня выливает и орёт: «АНГЕЛИНА, ЭТО ТЕБЕ ЗА БЕНА!». Потом до неё, конечно, дошло, что перед не ты, так как ты где-то шля… А, ты за бухлом ходила… Так вот! Так вот… Короче, пока так вот, я тут за тебя облипла! — Спасибо, Танюш. От души, — поблагодарила Войт. — Так бы и обняла тебя, да говном непонятным пачкаться не хочется. — У тебя вся жизнь говно, смирись, — огрызнулась Таня. — А я пошла в душ от этого дерьма липкого смываться. — Скатертью дорога, — хмыкнула Геля. — Чтоб тебя Лью в ванной выебал. — ПОШЛА НА ХУЙ! — заорала Таня и, схватив свои банные принадлежности, под войтовский хохот пулей вылетела из комнаты.       А Геля плюхнулась на свою кровать. Определённо, ей нужно побухать в компании себя любимой. Столько событий… Их сложно спокойно воспринимать на трезвую голову. Шатенка откупорила самогон и поднесла горлышко бутылки ко рту…       Тут дверь её комнаты АКУХКУРАТНО, БЛЯТЬ, ОТКРЫВАЕТСЯ, и в спальню медленно входит Утопленник. Алкоголь в рот Ангелине так и не попадает. — Ты?! — ошалело протянула она. — Какого хуя?! — Своего, — ответил Бен, прикрыв дверь и облокотившись на неё. Раздался щелчок—с таким закрывается щеколда. Геля поняла, что этот гоблин херов их запер. — Припёрся захуй, любимый? — ласково-саркастично поинтересовалась Геля, подперев рукой щёку. Пить расхотелось.       Блондин криво усмехнулся. Затем он неспешно подошёл к кровати своей названной девушки и встал перед ней, засунув руки в карманы. Минуту парень просто изучал Войт, с нескрываемым интересом скользя взглядом по её телу и явно смотря сквозь одежду. — Сэму ты, значит, нравишься… — будто в трансе, сказал он. Ангелина выгнула бровь. — И что? — спросила она. — Мне он, может, тоже нравится!       Фраза была явно лишней, и шатенка тут же это поняла, правда, с запозданием. Утопленник, оперевшись своим коленом на кровать между ног Гели, резко навис над ней. Бутылка самогона, как и виски когда-то, полетела на пол. Девушка отскочила, врезавшись спиной в стену. Выражение лица маньяка ей ну о-о-очень не понравилось. — Он? Тебе? Прекрасно, — губы эльфа коснулись виска Войт. — Ну ничего, с ним я ещё поговорю по душам, а что до тебя…       Во время произношения этих слов пальцы Бена почти невесомо пробежались по скуле Гели и так же невесомо коснулись её шеи, вызывая на коже девушки волну мурашек. Сердце шатенки тут же забилось сильнее, а дыхание само по себе участилось. Она сильнее вжалась в стену. Утопленник же полностью сел на своё колено и, ниже опустив голову, оставил на шее Войт жаркий поцелуй. Не останавливаясь, он продолжил расцеловывать её чувствительную кожу, оставляя на ней алые пятна и в некоторых местах даже укусы. Ангелина вскинула руку, но эльф перехватил её за запястье и прижал его к прохладной поверхности стены. Его поцелуи отдавались у Гели тянущим чувством внизу живота и жаром по всему телу. Извращённая Крипипастой и отчасти общением с Оффом, более-менее менее догадливая девушка ясно осознала, что её всё это её дико возбуждает, и это осознание повергло шатенку в ужас.       ОНА. ХОЧЕТ… УТОПЛЕННИКА?!..       Войт не хотела в это верить, но непривычное, поднимавшееся откуда-то из глубины желание заставляло это делать. Она не предпринимала попыток сопротивления хотя бы потому, что не могла. Её кисть, прижатая Беном к стене, ослабленно повисла в его пальцах. Геля закусила губу, чтобы случайно не простонать, и почувствовала металлический привкус крови (перестаралась называется вампирша хуева). Всё её тело было напряжено и натянуто, как струна, что, естественно, не скрылось от Утопленника. Он оторвался от шеи Ангелины и сблизил своё лицо и её. Их губы находились друг напротив друга. — Чего ты так напряжена…а? — томно прошептал эльф. Его тон заставил Гелю судорожно вдохнуть. — Расслабься…       И парень слизал кровь с губ девушки, почти насильно сплетя свой язык с её. Свободная рука блондина уже властно шарила у Войт под футболкой. А непленённая рука рабыни крепко вцепилась задроту в плечо, ногти через недофутболку впились в его кожу. Её тот самый судорожный вдох слабым полустоном ворвался в их поцелуй. От вкуса крови Утопленник только сильнее заводился. Движения руки маньяка, блуждающей по телу Гели, стали грубее и страстнее. Чёрт… Как же он хотел её взять! Прямо здесь и сейчас. И, видно, у Войт тоже проснулось ответное влечение… Но нельзя, пока что нельзя. У Бена родился план.       Убийца нехотя оборвал поцелуй. Его дыхание переместилось на щёку Ангелины, а оттуда—к уху. — Хочешь меня, да? — сладко произнёс он негромко. Девушка не ответила, ощутив, как возбуждённая плоть недолинка упёрлась ей в ляжку. Геля спонтанно дёрнула бедром и почувствовала, как одновременно с этим сократились мышцы его рук и пресса. На самое ушко пролился глухой стон, который тут же стянул тугой плетью сердце шатенки. — Вот я хочу… — это были не слова, это было рычание. Войт медленно и аккуратно повернула голову к лицу Бена. Тот же, чуть отклонившись и слегка приоткрыв рот в хищной улыбке, смотрел на девушку взглядом аля «Ну ты же понимаешь, что я еле сдерживаюсь?». — Возбудилась, крошка? — парень подцепил пальцем пояс гелиных джинс и оттянул его. — Я же вижу, что да. И ты ещё девственница… — жаркий вдох. — Что ты на меня так смотришь? Я бы с наслаждением жёстко трахнул бы тебя, лишив тебя невинности… Но не всё так просто. У меня есть условие. Я всего лишь хочу, чтобы ты сама сказала мне, что хочешь меня. — Ни за что… — стиснув зубы, пробормотала Ангелина. Недолинк хмыкнул. — Как знаешь, — он отпустил пояс. — Я не требую с тебя этих слов именно сейчас. Можешь сказать это хоть через полгода… Я подожду. Но знай: просто так я не отстану. Мне ничего не стоит снова возбудить тебя, и тогда…       Не закончив, эльф плотоядно ухмыльнулся. Сжав бедро Гели, задрот медленно встал, тяжёлым взглядом осмотрел шатенку и, что-то насвистывая, ушёл прочь.