Пражское кладбище (месса)

Говорят, что у города есть глаза. Он шпионит за мной – через окна, двери. Я иду. Впереди – грузовой вокзал. Я теперь нахожусь в трёх шагах от веры: «Как же быть? Заблуждался ли Аквинат?.. а Паскаль, заключивший, что верить – лучше?» – и Ольшанская улица – мыслям в такт – мне под ноги бросает осколки-лужи. Город шепчет: – Ты скоро найдёшь ответ. Фонари возвещают конец скитаний, нити улиц – зовут отдохнуть – но нет, я иду – в тишине – и шаги считаю. Это место – ведь кто-то его создал… Может, чешский Гефест, изничтожив зелень, здесь поставил коробку – бетон, металл – да железную плеть положил на землю. Но безжалостно время – ржавеет плеть, и ветшают покинутые перроны, и всему – даже мне? – суждено истлеть. Запустенье – стабильнее курса кроны. И пути на восток порастут травой, растворится приют, где укрылись грёзы. То, что пело в металле, теперь – мертво. Просто рельсы, забывшие стук колёсный. «Если Бог – милосерден, приемлет всех, разве будет Ему до обрядов дело?» – рассуждаю – и совести слышу смех: – Снова эллин в нём борется с иудеем. – Пусть не Библию – будешь читать Танах и сотрёшь огласовки под словом …….. Я молчу. Я из строчек плету канат. И кого-то хочу возродить из праха. «Или мимо пройди, иль пожертвуй всем», – не бывает иначе в любви и в вере. Я бегу – на трамвай номер тридцать семь. На устах – зарождается откровенье. Это песня железа под лязг костей и под хруст – под ногами – зеркал разбитых, то ли через Христа, то ли во Христе, от вокзала на Жижкове – mezi Hřbitovy. 5.I.2021