Корень зла

— Здравствуй, Итачи-кун, — улыбка Орочимару по-прежнему вызывала тошноту. — До меня дошли слухи, что ты нарушаешь комендантский час. А ты оказывается дезорганизатор. Но спишем это на запоздавший подростковый бунт. — У меня не было намерения нарушать правила. Это просто случайность. Ваш протеже, — Итачи холодно посмотрел в сторону Кабуто, копошившегося в углу кабинета, — попросил меня отнести документы доктору Какузу. Кабинет оказался пуст, поэтому я положил папку на кресло и уже хотел пойти в сторону своего корпуса, как столкнулся с пациентом из корпуса «В». Он затащил меня в пустой кабинет и начал нести чушь о предстоящем побеге. Нет, Итачи не планировал выдавать планы Пейна. У него и так сложилась очень сложная ситуация. Добавлять себе проблем он не собирался. Но стоило проверить почву, действительно ли к планам Пейна относятся как к местной байке? Орочимару и вправду не сильно удивился, лишь задумчиво произнес: — Ах да, припоминаю. Тебя застали вместе с Пейном. Он довольно интересный экземпляр. Жаль, мне не дают с ним поработать. Очень жаль. Но не будем о грустном. Как прошло ваше знакомство? — Предпочитаю держаться подальше от психов. — Ну, все мы в этом мире психи. Кто-то больше, кто-то меньше. Так что, Итачи-кун, вынужден тебя огорчить, но общаться с психами тебе всё равно придется. «Один из них как раз передо мной» — Впрочем, пациентов из корпуса «В» тебе действительно лучше избегать. Я бы очень не хотел, чтобы мой пациент пострадал по чьей-то безумной прихоти. «Естественно, ведь только у вас на это карт-бланш». — Что ж, Итачи-кун, спешу тебя обрадовать. Твои анализы действительно в норме и ты абсолютно чист. «Еще бы» — Так что, наркозависимости у тебя, к счастью, нет. И я очень рад, что ты был честен со мной, когда сразу рассказал, что еще не успел подсесть. Доверие, между врачом и пациентом, очень важно. Надеюсь, что Итачи-кун постепенно довериться мне, — улыбка Орочимару стала еще шире и Учиху передернуло. Доверие? Пусть держит карман шире. — По факту, нам с тобой надо поработать над твоей нервной системой. Будущему главе клана не пристало иметь слабые нервишки. Ну, и заодно убедимся, что никаких более существенных отклонений от нормы не наблюдается. Разум — наше всё. «И у вас с разумом явно проблемы» — Начнем с малого. Попьешь легкое успокаивающее, утром и вечером, приведешь в порядок свои расшатанные нервы. Таблетки с минимум побочных эффектов. Максимум тошнота или кошмар приснится. «После вашей рожи будет странно, если кошмары не приснятся». — Ну и обязательно будем общаться. Разговоры — очень важная часть терапии. Уверен, у тебя было не так много возможностей высказаться кому-либо. И я ни в коем случае тебя не тороплю. Начнем постепенно, с мелочей, а потом, когда между нами возникнет доверительная связь, перейдем к более важным вещам. Ты сможешь открыться мне и мы осторожно размотаем тот клубок из обид и боли, что образовался внутри тебя за все эти годы. Итачи никак не стал комментировать это самоуверенное заявление. Лишь слегка кивнул, якобы соглашаясь. Пейн предлагал наладить с Орочимару отношения. Это не прельщало, но и ссориться с жутковатым доктором тоже не стоило. Так что, улыбаемся и машем. То есть, молчим и киваем. Орочимару кивок Учихи удовлетворил, и он, достав свой блокнот, приступил к налаживанию доверительной связи. — // — // — // — Честно говоря, было даже забавно. Орочимару, как и в их первую встречу, комбинировал обычные вопросы с не очень приятными, и пристально следил за реакцией своего пациента. Итачи решил его не разочаровывать и периодически хмурился, пытался уйти от ответа, поджимал губы и ловко мешал правду с вымыслом. Сегодня доктор-псих спрашивал в основном про детство. Про первые воспоминания, первые осознанные мысли, первые конфликты. О первых мечтах и желаниях. О детских фантазиях. О том, какими видел своих родителей маленький Итачи. Какие у него были отношения со сверстниками? О первой, детской, влюбленности. Хотел ли жениться на воспитательнице? Играл ли в «семью» с другими детьми? Как относился к животным? Какие у него были секреты от взрослых? Кем он хотел стать в детстве? Был ли послушным или непоседливым? Особых причин скрывать что-то из своего детства Итачи не видел. Так что большая часть его ответов была почти правдой. А вот когда Орочимару стал спрашивать про Саске, Итачи предпочел давать ложные показания. Это было слишком личное, и если этот безумный доктор хочет, пусть сам гадает, где правда, а где ложь. Понял ли Орочимару, что ему начали вешать лапшу на уши или нет, было неясно. Но в этот раз их разговор закончился значительно быстрее, чем в прошлый. Итачи уже было облегченно вздохнул, надеясь побыстрее покинуть кабинет своего лечащего врача. Но Орочимару неожиданно сказал, что хочет кое с кем познакомить своего нового пациента. Чувство, что ничем хорошим это не кончится, не покидало, но и отказа от него не примут. Пришлось Итачи покорно идти за Орочимару в одну из соседних, с кабинетом, дверей, и готовиться к худшему. А готовиться действительно стоило. Самая обычная с виду дверь вела в небольшую комнату, стены и пол которой были выложены светло-серым кафелем. Температура в данном помещении стремилась к нулю и даже ниже. Итачи притормозил еще в дверях, сильнее кутаясь в тонкую куртку, в попытке удержать тепло. А вот Орочимару в своем легком белом халате холода словно и не чувствовал. Он спокойно закрыл дверь, отрезая парню путь к отступлению, и бодрым шагом прошел в центр комнаты, к металлическому столу. На нем, судя по очертанию, лежало накрытое, белой простыней, тело. Вот тут Итачи и почувствовал подступающую панику. Орочимару притащил его знакомиться с трупом? А живым это тело, судя по температуре в комнате, точно не было. Да он псих похлеще некоторых местных пациентов! Чего он собирается этим добиться? Пугает? Да Итачи и так не в восторге от этого санатория. По ночам жуть всякая снится. Зачем дальше то запугивать? Орочимару, тем временем, снял простыню с трупа и поманил к себе Учиху. — Не стой на пороге, Итачи-кун. Это не очень-то вежливо. Если тебе страшно, то страх перед смертью естественен для живых. Но уверяю тебя, бояться здесь нечего. Иди сюда, я хочу познакомить тебя с Кимимаро-куном. Обреченно вздохнув, сбежать всё равно не выйдет, Итачи медленно приблизился к столу и как можно равнодушнее посмотрел на мертвеца. Кимимаро был молод, возможно даже ровесник самого Итачи. Волосы длинные, прямые, серебристого цвета. Крашенные или натурально поседевшие? Или это их естественный цвет? На груди были тонкие полосы татуировки, а на лице следы макияжа. Плохо смыли или даже не старались? Умерший парень был полностью обнажен, но шва от вскрытия на нем не было. Впрочем, как и следов насилия. Может, ему повезло и перед смертью бедняга не мучился? Хотя, никто не отменял яды, не механическую асфиксию, и медикаменты. Кстати, не об этом ли парне говорил Пейн, когда рассказывал о погибшем любимчике доктора-психа? Какая же жуть. Но Орочимару явно не замечал его дискомфорта. Он ласково погладил мертвого юношу по волосам и на его лице, неожиданно для Итачи, отразилось сожаление. Самое настоящее. Но Учиха не успел толком удивиться, так как доктор мгновенно взял себя в руки и снова улыбнулся своей пугающей улыбкой. Правда, обратился он уже к мертвецу: — Вот, Кимимаро-кун, познакомься. Это Итачи-кун, я вчера про него тебе говорил. У нас с ним будет много работы, жаль, что ты к нам уже не сможешь присоединиться. О, не печалься, смерть тоже по-своему прекрасна. Она всегда дарит нам бесценный новый опыт. Жаль, не все могут это понять. Но ты всегда был особенным, Кимимаро-кун. Ты говорил, что рядом со мной тебе не страшно. Что ты не боишься шагнуть в неизвестность. Ты был очень смелым. И ненавязчивым. Очень редкие и бесценные качества. А еще ты хорошо умел хранить секреты. Знаешь, твое мертвое молчание почти неотличимо от живого. И будучи мертвым ты также прекрасен, каким был при жизни. Но все равно жаль, что твое время так быстро истекло. «Отлично, беседы с трупом. Всё таки он занимает не то место в санатории» — в ужасе подумал Итачи, наблюдая, как Орочимару убирает с бледного лба пряди волос и целует мертвую плоть, предварительно лизнув её своим длинным языком. «Он точно псих!» — Что ж, Итачи-кун, — Орочимару, наконец, оторвался от тела и с каким-то жутким блеском в желтых глазах посмотрел на Учиху, — ты тоже познакомься с Кимимаро-куном. Он был моим пациентом почти два года. Мы многое с ним пережили, и я надеялся, что у нас будет больше времени на исследования. Но, к сожалению, он попал в мои руки слишком поздно и был уже серьезно болен. Однако он встретил смерть достойно, и я им очень горжусь. Хотя для меня это действительно большая потеря. Теперь начатый эксперимент придется на время отложить, пока не подрастет замена. Но есть вероятность, что они окажутся бесполезными пустышками и тогда все исследования будут впустую. Бедный Кимимаро-кун, он так хотел мне помочь. Надеюсь, эксперимент всё же не провалится. А если провалится, то лучше будет душе Кимимаро-куна побыстрее покинуть этот мир, дабы не увидеть столь печального события. — О чем вы вообще говорите? — Итачи чувствовал, как от всего услышанного волосы встают дыбом. — Какая душа? Какая замена? Какой эксперимент? — Ох, прости, Итачи-кун. Я иногда так увлекаюсь, что забываю об окружающих, которые не в курсе моих исследований. Тебе может показаться странным, что я говорю с телом Кимимаро-куна, но я уверен, что он всё еще слышит нас. Его душа, хоть и покинула тело, но будет еще какое-то время находиться рядом с ним. И даже имеет все шансы получить иную жизнь. Но я всё же надеюсь, что душа Кимимаро-куна спокойно покинет этот мир. — Вы так уверенно об этом говорите. — О, я проводил в свое время ряд экспериментов с умирающими пациентами. И поверь мне, определенные выводы я сделал. Правда, многие уверены в антинаучности подобных исследований, но мне плевать на их мнение. Просто их недалекий разум не способен принять истину. «Отлично, значит душа и призраки. Это здесь самая популярная тема?» — Итачи уже и сам был не рад, что спросил. А Орочимару, как ни в чем не бывало, продолжил: — Кимимаро-кун был особенным. У него была весьма интересная мутация. Его кости были значительно крепче, относительно других людей. И срастались они, в случае перелома, гораздо быстрее. Мы выявили, что его повышенная регенерация наследуемое генетическое отклонение. Но Кимимаро-кун рос в приюте и, к сожалению, не знал своих родителей. Такая досада. — А как он оказался здесь? Проблемы с головой тоже были наследуемые? И как вообще вы проводили с ним исследования? Ломали кости? — Не только ломали, — Орочимару произнес это совершенно спокойно, по-прежнему улыбаясь, — ведь без этого мы бы мало что узнали. Мы выясняли все ли его кости одинаково крепки и срастаются ли с одинаковой скоростью. Но, всё проходило под анестезией. В большинстве случаев. — Были и без? — Несомненно, но всё было на добровольной основе. Правда, гораздо меньше, чем мне хотелось бы. Мы выясняли, как влияет его мутация на болевой порог. Но, повторяюсь, в большинстве случаев он просто засыпал и просыпался уже с гипсом. Или повязкой. А что касается причины его нахождения здесь, то никто и не говорил о его психическом здоровье. Как и о том что он был болен. Что же касается замены, то это обязательная часть эксперимента. Нужно проверить, передастся ли мутация следующему поколению. Так что, у Кимимаро-куна был изъят генетический материал, который сейчас дожидается своего часа. — Значит, следующий этап эксперимента дети? — Итачи нервно повел плечом. — Они будут рождены в стенах санатория? — Ох, прости Итачи-кун. Но это не разглашается. Врачебная тайна, так сказать. Я тебе и так сболтнул лишнего. Учиха отвернулся, стараясь не думать о судьбе возможных будущих детей Кимимаро, которые по всей видимости окажутся в этих стенах. Санаторий мгновенно перешел из места с кучей психопатов, во что-то более ужасное. Эксперименты на людях запрещены, но здесь об этом кажется не слышали. Интересно, осведомлен ли об этом отец? И если да, то о чем думал, отправляя сюда Итачи? — Эх, жаль, конечно, Кимимаро-куна, — вновь заговорил Орочимару. — Но все мы смертны. Однажды я найду способ достигнуть вечной жизни и тогда все жертвы, принесенные для достижения этой цели, обретут смысл и получат признание этого мира. Но пока всё, что я могу, это позаботиться о том, чтобы мой дорогой пациент не исчез бесследно, обратившись в прах. Итачи перевел взгляд на плитку стен и будничным тоном поинтересовался у врача. — И как же вы увековечите его тело? — Ох, — Орочимару улыбнулся еще шире, хотя это казалось невозможным, — мне помогает в этом формальдегид. С органами Кимимаро-куна можно ещё поработать. И не только с органами. Хм, знаешь, я хотел отложить это на период, когда мы достаточно сблизимся, но, раз тебя это так интересует, покажу сейчас. Следуй за мной. Неожиданно Итачи понял, что совсем не хочет покидать комнату с телом Кимимаро. Тут его ничего неожиданного уже не ждало, а новая дислокация могла быть куда менее спокойной. Так что, Учиха уже был совсем не против продолжить знакомство с трупом, узнать всю его биографию в подробностях, начиная с младенчества. Он и к низкой температуре уже привык. Но Орочимару чужие желания мало интересовали. Он вновь накрыл тело, перед этим ещё раз погладив Кимимаро по волосам. После чего вывел Итачи из комнаты, закрыв дверь на ключ. Мозг, решив отвлечься от творящегося вокруг ужаса, сосредоточился на связке ключей в руках Орочимару. Десять штук. Не многовато ли? И на сколько эта информация будет полезна в будущем? Идти, кстати, пришлось недалеко, аккурат в соседнюю дверь. Её Орочимару открыл отдельным ключом, который, кажется, снял с шеи. Тихий щелчок замка заставил невольно вздрогнуть. Еще одна вполне обычная дверь с тихим скрипом открылась. Итачи вновь невольно запнулся на пороге, не желая входить внутрь. Но Орочимару подтолкнул его вперед, закрывая за ними дверь. Щелкнул выключатель, заливая комнату неестественным белым светом. Итачи, увидев, что находится внутри комнаты, оцепенел. Помещение было заполнено металлическими стеллажами, на которых стояли разнообразные стеклянные ёмкости и сосуды. Заполнены они были прозрачными жидкостями, цвета которых варьировались от бледно-желтого до почти ядовито-зеленого. Большую часть ёмкостей занимали внутренние органы. Ещё было много глаз, мозгов и даже половых органов. От женских яичников до огромного мужского члена не меньше 30 см в длину. Кое-где виднелись отрезанные руки, чаще всего ладони, и даже несколько стоп. На полу, в больших прозрачных кадках, стояло несколько торсов. Вдоль стен, то тут то там, стояли человеческие скелеты. Десять штук. А в дальнем углу комнаты Итачи разглядел несколько мумий, замерших в скрюченных позах. На отдельном пьедестале, почти в центре комнаты, возвышался поистине огромный сосуд. В нем, погруженные в светло-зеленую жидкость, находились тела сиамских близнецов. Одного из них можно было бы назвать вполне нормальным внешне, если бы он не врастал щекой, плечом и боком в своего брата, который был заметно меньше и более скукожен, с тонкими ручками и ножками. Форма головы тоже была неестественно вытянутой. Созерцание такой своеобразной коллекции вызывало лишь отвращение. Итачи не мог решить, как ему реагировать на происходящее. Он просто стоял неподвижно, словно окаменев. А Орочимару, явно довольный произведенным эффектом, заботливо приобнял юношу за плечи и, с гордостью, прошипел почти в самое ухо Учихи: — Это моё главное сокровище. Вечный памятник тем, кто пожертвовал собой ради науки. В том числе и своим телом. Кимимаро-кун, в ближайшее время, тоже окажется здесь. Естественно, перед этим над ним придется поработать. Человек прекрасное создание. Но если его разобрать, можно найти его «изюминку». Которая на протяжении всей людской жизни ждет своего часа, чтобы раскрыться, подобно прекрасному бутону. А я всего лишь ей в этом помогаю. — Меня вы тоже хотите также разобрать? — вопрос был скорее риторическим, но на него с радостью ответили. — Это было бы прекрасно, Итачи-кун, — врач с вожделением посмотрел на юношу. — Я очень хочу быть тем, кто проводит тебя в последний путь. Было бы чудесно слиться с тобой в поцелуе смерти, вдохнуть твой последний вздох и согреть, в последний раз, твои остывающие уста. Особенно было бы чудесно, если бы ты истекал кровью, лежа на снегу. Красный и белый — подходящие цвета для смерти. — Вы психопат, — прошептал Итачи, отшатываясь от жуткого доктора. Орочимару улыбался, как ни в чем не бывало: — Хм, возможно ты прав, Итачи-кун. Знаешь, люди боятся смерти и надеются найти секрет философского камня, чтобы жить вечно. Страх перед смертью естественен. Люди превозносят жизнь, молятся о долголетии, и стыдливо отводят взгляд от всего, что связано со смертью. Наивно полагать, что ты обретешь бессмертие, цепляясь за жизнь. Нет, только приняв смерть, поняв её красоту можно узреть истинную цену жизни. Лишь тот, кто встретит её без страха, сможет заполучить над ней власть и вкусить сладость вечной жизни. Лишь тот, кто будет готов пожертвовать всем, кто не будет бояться ступить за грань и испачкать руки по локоть в крови будет достоин бессмертия. В глазах Орочимару плескались безумные огни. Он подошел вплотную к крайнему стеллажу и осторожно взял сосуд с чьими-то глазами в руки. Итачи же вжался в наглухо закрытую дверь. Интересно, сможет ли он при необходимости ее выбить? — Ты думаешь, я чудовище, правда, Итачи-кун? — усмехнулся доктор, — но поверь, я никогда не желал, чтобы мои любимые пациенты так скоро покинули этот мир. Да, я действительно хочу однажды сделать их частью этой прекрасной коллекции, потому что только так могу сохранить их внутреннюю красоту. Это памятник их жертве. Вечная память тем, кто помог мне на моем нелегком пути. Они все помогали мне до своего последнего вздоха, и я не собираюсь позволить их телам обратиться в прах. Даже после смерти они всё ещё могут принести пользу, хотя бы так. Поверь, Итачи-кун, все они бы не отказались ради этого умереть второй раз. И даже третий. Орочимару поставил сосуд на место и почти вплотную подошел к Итачи, с усмешкой любуясь его бледным лицом. — Я всегда отдаю дань уважения смерти, — прошипел он почти касаясь губ Учихи. — И никогда не отказываюсь от встреч с ней, когда провожаю своих пациентов в последний путь. Но работать я предпочитаю с живой плотью. Так что, Итачи-кун, сделай глубокий вздох и выдох. Нам с тобой предстоит еще много плодотворной работы. И я очень надеюсь на твое сотрудничество. А теперь отойди от двери, чтобы мы могли вернуться в мой кабинет. — // — // — // — Итачи не помнил, как вернулся в свою комнату. После отвратной экскурсии по владениям Орочимару, врач предупредил Учиху, что отныне утром и вечером ему будут приносить успокоительное. Ну, после всего увиденного, нервы Итачи точно необходимо подлечить. Никаких процедур Орочимару пока не назначил. Лишь сказал, чтобы Итачи, в начале каждой недели, заново сдавал анализы. Для контроля, так сказать. Личные встречи Орочимару поставил три раза в неделю, сразу после обеда. При мысли, что эту рожу он будет видеть так часто, Итачи поплохело и Кабуто отпаивал его водой. Ещё Орочимару выдал разрешение на посещение спортзала и разрешение на прогулки в местном парке. Это Итачи лишь порадовало. Спорт и свежий воздух пойдут ему только на пользу. Кажется, потом Кабуто вызвал одного из санитаров, который и отконвоировал Итачи в корпус «А». Хорошо, что в этот раз обошлось без происшествий и санитар благополучно довел Учиху до его палаты. Дождавшись, когда за его провожатым захлопнется дверь, Итачи кинулся в туалет. Всё-таки не стоило обедать перед визитом к Орочимару. Всё съеденное им благополучно покинуло его желудок. А сам Итачи, прижавшись лбом к холодному кафелю, пытался справиться с тошнотой и абстрагироваться от всего произошедшего. Это не он только что видел, как сумасшедший доктор разговаривает с трупом, облизывает и целует его. Это не он только что узнал, что проклятый санаторий — это целая лаборатория, проводящая явно незаконные эксперименты на людях. Это не ему только что ткнули под нос банки с кишками и отрубленными конечностями. Это не ему только что намекнули, что в случае его неподчинения, следующими по банкам распихают уже его внутренности. А в последнем Итачи был уверен на сто процентов. Орочимару явно не для удовольствия показал ему свою необычную коллекцию. Он сам утверждал, что далеко не все его пациенты, даже самые любимые, знали о комнате с секретом. Кимимаро был одним из немногих достойных. Орочимару сказал, что Итачи особый случай, поэтому он не мог не показать свое главное сокровище. Ага, так Учиха ему и поверил. Наверняка причина была в его недавнем нарушении комендантского часа. И Данзо, решив, что это было демонстративное нарушение, решил принять меры. Действовать, так сказать, на опережение. Вот лечащий врач и решил устроить наглядную демонстрацию, к чему приводит подобное поведение. Итачи умеет читать между строк. Тут все поголовно психи. И врачи, и пациенты. А Пейн ещё предлагает ему наладить отношения с Орочимару. Мол, целее, Учиха, будешь. Ага, расчленение и размещение по баночкам цельности то прибавит. Судить Пейну легко, он-то с хобби доктора вряд ли знаком. Или знаком, но всей картины не знает. Он явно эту комнату не видел. Может, поведать ему о ней? Пусть сначала себе экскурсию закажет, а потом ценные советы раздает. Да и вдруг Орочимару хранит свою коллекцию важных документов в той же комнате? Вот пусть Пейн и поищет! Стоп! Прекратить истерику! Итачи поднялся с холодного пола и, приведя себя в порядок, упал на кровать. Надо успокоиться и начать решать поступившие проблемы. Побег кажется уже не столь безумной идеей. Как можно более скорый побег. Пока его богатый внутренний мир при нем, а не в банках. Напрягает, что единственную возможность побега, пока, может предоставить только Пейн. У самого Итачи недостаточно информации и времени, дабы ее собрать. Присоединяться к кучке нездоровых энтузиастов опасно, но воспользоваться моментом можно. Он же Учиха в конце концов. Пейн, как плату, затребовал тайник Орочимару. А для этого с сумасшедшим доктором надо сблизиться. Сблизиться с психом, который хочет распихать тебя по банкам, предварительно облизав твое мертвое тело. Занавес. Патовая ситуация. Но Итачи же не просто так свою фамилию носит. Он не позволит страху взять над ним верх. И запугивать себя тоже не даст. Ему предстоит руководить корпорацией-гигантов и встать во главе огромного клана. Он не даст себя убить кучки каких-то психов. Кто, как не он, найдет выход из этого безумия и уничтожит Данзо с его прихвостнями. Но надо поспешить с разработкой плана. Пейн дал неделю на раздумья. И о принятом решении Итачи должен будет сообщить Кисаме. Довольно странно, конечно, что тот так доверяет тому, кто пришел сюда добровольно. Он ведь знаком с Данзо, и если сообщит одноглазому о готовящемся побеге, то тот может ему поверить. И накроется план Пейна медным тазом. А в обмен на предоставленную информацию Кисаме вполне может выторговать своих приятелей. Вряд ли для Данзо они имеют какую-то ценность. В любом случае, Кисаме не похож на человека, принимающего спонтанные решения. И его безропотное доверие планам психа настораживает. Значит, стоит обсудить с новым скользким товарищем все подводные камни, раз уж они пока в одной лодке. Интересно, где лучше всего его подловить?