Корень зла

Сасори не верил собственным глазам. Неужели время, проведенное в этом проклятом месте, наконец-то окупается? До сих пор ему удавалось собирать только слухи и крупицы недостоверной информации, которые он передавал Баки для проверки. Ну, еще нашел тот план санатория. Не самый точный. И всё. Заполучить в свои руки хоть одну реальную улику у него до сих пор не получалось. Но сейчас руки мужчины судорожно сжимали несколько старых и заметно потрёпанных папок. Настоящих папок с реальными именами и данными. И эти папки могли стать весьма важными уликами и сдвинуть, наконец, дело с мертвой точки. Сасори кинул задумчивый взгляд на Пейна. Тот лениво копался в какой-то коробке, явно больше создавая имитацию бурной деятельности. Сасори счел мужчину весьма подозрительным, ещё в тот самый момент, когда только прибыл в санаторий. Теперь всё окончательно подтвердились. Пейн здесь не просто так, у него есть свои счеты с санаторием и с Данзо. Наполненные безумием. И Пейн рассчитывал втянуть в это безумие Сасори. Естественно, не без выгоды. Когда Пейн впервые заговорил с ним об этом, Акасуна было решил, что мужчина обезумел окончательно. Хотя, идея собрать компромат на Данзо и его людей, была весьма заманчивой. Но просто так принять участие в безумной попытке побега Акасуна не собирался. Он еще не настолько помешался. Но, как оказалось, Пейн это предвидел. И предложил свою помощь в деле Сасори. Его это заинтересовало, и Пейну было предложено продемонстрировать его возможности. И тот не подвел. Про нулевой корпус Сасори и так уже знал, примерный план здания у него был. Но вот как в него попасть, было непонятно. И самое главное, как сделать это незаметно для персонала. Так что Пейн, приведя его сюда, сделал очень щедрый подарок. И Сасори ничего не оставалось, как внимательно выслушать его просьбу. Откуда-то Пейн узнал, что у Сасори до сих есть связи в полиции и в СМИ, так что основной задачей Акасуны было распространение полученного компромата по нужным каналам уже после побега. А всё, что от него требовалось в стенах санатория, это встать на сторону Пейна, когда он будет вербовать Дейдару и Хидана . Эта часть плана Сасори откровенно говоря не нравилась. Массовый побег конечно мощная задумка, но Пейн собирался не только улизнуть, смешавшись с обезумевшей толпой, но еще и унести из тайников санатория как можно больше компромата. Даже с учетом того, какой бардак должен будет начаться, сделать это будет очень непросто. А значит, кто-то должен будет отвлечь всё внимание персонала и врачей на себя. И хотя Пейн не говорил об этом прямо, но эту роль явно должны были выполнить Дейдара и Хидан. А если они станут наживкой явно взбешенного персонала, среди которого, кстати, есть вооруженная охрана, то могут и не пережить этой заварушки. Сасори такой расклад не устраивал. Дейдара и Хидан может и были убийцами, но ему они были по-своему дороги. Вероятно, он просто привязался к парочке за это долгое время. И видеть в них только пушечное мясо ему было тяжело. Мужчина был уверен, что при должном лечении, эту парочку, можно было бы вернуть в нормальное общество. С натяжкой, конечно, но всё же. Просто в этом месте их состояние только ухудшается. Здесь их совсем не лечат. И Сасори совсем не хотел, чтобы Дейдара и Хидан погибли в этих проклятых стенах. Но странно было то, что Кисаме, которого Пейн уговорил присоединиться одним из первых, никак не реагирует на этот риск. Не догадывается? Или ему плевать на друзей? А может хочет саботировать планы Пейна и разыграть свою партию? Последний вариант казался более реальным и Сасори решил в дальнейшем поговорить с Кисаме по этому поводу. Всё равно они уже в одной лодке и лучше будет действовать сообща. Дейдара и Хидан подробностей о «великом побеге» не знали. Кисаме поведал им о чем-то грандиозном, в чем им всем доведётся принять участие. Эта информация, к удивлению, Сасори, неразлучную парочку более чем устроила, и они стали с нетерпением ждать развязки всей заварушки. Возможно, что они даже не до конца верили в реальность происходящего. Но делать таинственные лица и шифроваться, как заправские шпионы, им определенно нравилось. Однако, хорошо быть сумасшедшими. В любом случае, Сасори дал Пейну свое согласие, но с условием ответной помощи. Пейн условия принял и пообещал узнать нужную информацию по своим каналам. Акасуна уже понял, что среди местного персонала у Пейна есть союзники. Просто идеально. И, конечно, он был весьма благодарен за путь в нулевой корпус. Сам Сасори ещё долго не смог бы попасть в этот Эдем. Здесь были доказательства, ждущие своего часа. Ради этого стоило рискнуть. Вот, например, в этой папке было занятное чтиво. Парень, чье имя и фамилия были выведены на обложке, был сиротой. Промышлял мелким воровством. Но однажды его поймали на менее безобидной махинации, и он оказался за решеткой. Почти сразу провели медэкспертизу, которая, в итоге, признала его невменяемым. Так он и угодил на принудительное лечение. Наверно, история бы и на этом закончилась, но, через год, в полицию пришла девушка, заявившая о препятствии общения с этим молодым человеком. Её, вероятнее всего, послали бы далеко и надолго, но заявление принял отец Сасори, Акира. Он не стал спускать дело на тормоза и отправился в лечебницу, где ему сообщили, что парень сбежал. Какое-то время его искали, но в итоге признали без вести пропавшим. А лечебница, как оказалась, спонсировалась благотворительным фондом «Корень», который возглавлял Данзо. Акира, тогда, уже начал под него копать. Это всё было еще до того, как санаторий официально появился и начал функционировать. Естественно, на деньги того самого благотворительного фонда. Название свое санаторий тоже получил в честь фонда. И еще у Данзо, так вовремя, обнаружилось медицинское образование и он, передав управление фондом одному из своих помощников, возглавил санаторий. Просто красота. Впрочем, Акира всё равно не дожил до открытия этого проклятого санатория. Его, в период расследования, интересовал сам Данзо и его благотворительный фонд, который довольно щедро спонсировал больницы, лечебницы и санатории. А еще на его деньги содержались несколько детских домов, один из которых сгорел вместе с воспитанниками и воспитателями. Именно тогда Акира завел дело, в котором фигурировал Данзо, и которое исчезло сразу после смерти отца. Совпадение? Или нет? Баки, правда, удалось сохранить копии некоторых документов из пропавшего дела. И он был достаточно благоразумен, чтобы не афишировать это. Но Сасори их видел. Среди них был список пропавших людей, в исчезновении которых Акира подозревал Данзо. И Сасори, перед тем, как проникнуть в санатории, запомнил всю имеющуюся информацию по этим людям. Спасибо его фотографической памяти. И сейчас, среди перебираемых им папок, мелькнули знакомые имена. Даты поступления пациентов приблизительно сходились с датами их пропажи. А в конце всех папок были записи о смерти пациентов. Причины были не указаны. Лишь сухая констатация фактов. Пролистав папки, Сасори выбрал наиболее уцелевшую и спрятал ее под кофту. Остальные он убрал как можно дальше, чтобы их никто не обнаружил раньше времени. Теперь оставалось как-то передать добычу Баки. Ну и найти место хранения до его приезда в санаторий. Пейн сказал, что из многочисленных камер, распиханных по санаторию, действительно работают лишь те, что в коридорах и в некоторых кабинетах врачей. Впрочем, это было предсказуемо. Если бы работали еще и камеры в комнатах пациентов, Данзо бы понадобился целый отряд санитаров, непрерывно переключающихся с камеры на камеру. А тут, лишняя, неблагонадёжная толпа, была не уместна. Так что за камерами в коридорах и кабинетах следило двое, максимум трое, наблюдателей, сменяющих друг друга. И судя по тому, что ночные похождения Сасори до комнаты Дейдары еще не всплыли, в ту ночь дежурил кто-то весьма недобросовестный. Хотя, его тоже можно понять. Обычно то все двери закрыты. За кем ему следить в пустых ночных коридорах? В общем, сейчас самое главное, дотащить папку до комнаты, а там найти тайник, до прихода Баки. Пусть он спрячет её более надежно за стенами санатория. Со временем он найдет способ унести весь найденный материал. Сасори был уверен, что сможет найти в стенах санатория упоминания обо всех пропавших без вести из списка, составленного отцом. Но надо соблюдать максимальную осторожность. И ему, и Баки. Если они не хотят закончить, как отец Сасори. Акира сразу понял, что у Данзо есть связи в полиции. И не только. Успешных проверок в санатории не счесть. Данзо безошибочно умеет находить рычаги давления. На каждого. Сасори не сомневался в том, кто виновен в гибели его отца. Слишком уж всё удачно сложилось. Баки говорил, что буквально на следующий день, после смерти Акиры, он был в его кабинете. А дело уже пропало. Оперативно сработали. Впрочем, Сасори не настолько был близок с отцом, чтобы сломя голову бежать за него мстить. Акира был классическим трудоголиком и буквально жил на работе. У Сасори даже особых воспоминаний о нем не сохранилось. С Баки было и то больше. В общем, Данзо, «Корень» и всё, что с ними связано, никогда особо не волновало Сасори. Тем более, он слышал о связях Данзо и лезть в эту паутину не планировал. Разрушить свою жизнь, когда у него, наконец-то, всё наладилось? Ну, уж нет, в этом плане он был единодушен с Баки, лучше никуда не лезть и жить спокойной жизнью. Всегда найдется кто-то сильнее тебя. Как жаль, что в итоге здравый рассудок все-таки изменил Сасори и он влез во всё это дерьмо. И теперь пути назад нет, только глубже топиться в болоте. И раз уж он уже здесь, то и за смерть отца отомстит. Жаль, среди найденных папок не было папки с его именем. Конечно, с одной стороны, это вселяло надежду, а с другой… Пейн пообещал помочь и Сасори надеялся, что он сдержит слово. Все-таки возможностей у него побольше. Хотелось бы верить, что он жив и его ещё можно спасти. Но лучше сразу готовиться к худшему, ведь с его исчезновения прошло уже больше года. *** На ужине, на который Сасори немного опоздал, Дейдара, улыбаясь, протянул ему незаметно кусочек подтаявшей шоколадки. Отказываться Акасуна не стал, лишь многозначительно посмотрел на сидящего рядом Хидана и произнес: - Я же сказал, что Дейдара всегда делится. - Ой, да иди ты! Я бы тоже поделился. Наверное. Ты был бы под вопросом, потому что с занудами я не делюсь, – довольно расхохотался Хидан, который явно уже получил свою долю шоколадки, поэтому пребывал в хорошем настроении. – Кстати, слышали, что тот буйный новичок, который родственничек нашей куколки по цвету волос, напал на кого-то из корпуса для «типа нормальных» и теперь снова сидит в карцере? - А его разве оттуда выпускали? Вроде же сразу, по приезду, засунули? – задумчиво протянул Дейдара. – Или я что-то пропустил, да? - Оказывается, выпускали. Да я сам только утром об этом узнал, – Хидан, безумно довольный, что узнал что-то ещё неизвестное другим, устроился на стуле поудобнее. – Короче, рассказываю. Поднял, охуенного меня, значит, утром санитар. Всунул банку, да не в меня, извращенцы, а в мои руки, и сказал в неё нассать. На анализ типа. - Хидан! – возмутился Дейдара. – Я вообще-то ем! - Ой, прости, принцесса. Сей рассказ явно не для твоих нежных ушек. Лучше не слушай, – Хидан изобразил шутливый поклон, за что получил тычок в плечо. - А если мне интересно? - Тогда, детка, потерпи. Постараюсь не разрушить твою нежную психику. Если там еще есть, что разрушать, конечно. Дейдара демонстративно показал Хидану язык. Но последнего это никак не смутило и он, посмеиваясь, продолжил: - Так, на чем это я остановился? Ах да, на моче. В общем, наполнил я данный мне сосуд, почти до краев, жидким золотом. А что? Они так вечно трясутся над этими анализами, словно там реально золото в жидком виде. Дейдара демонстративно закатил глаза, но было заметно, что юноша с трудом сдерживает смех. Сам Акасуна привычно пропускал большую часть бреда Хидана мимо ушей, в ожидании более стоящей информации. А Хидан продолжил: - В общем, иду я такой деловой по коридору, с баночкой мочи в руках. В спину привычно дышит санитар. Следит, типа, падла. А я такой помятый, ни хрена не выспавшийся, хочу ему эту мочу в глотку залить. - Хидан, да, хватит уже! - Терпение, детка, терпение. Щас будет самое интересное. Дошли мы, значит, до кабинета, а там уже очередь из страждущих. И все с баночками. Ну, и парочка санитаров сбоку. Видимо для предотвращения возможного золотого дождя в нашем исполнении, – Хидан довольно расхохотался. Дейдара спрятал лицо в ладонях, но плечи его заметно подрагивали от сдерживаемого смеха. Альбинос же, отсмеявшись, продолжил: - Короче, стоим мы все такие важные и серьезные, как на собрании парламента, с баночками в руках, – со стороны Дейдары уже начал раздаваться приглушенный смех. – А санитары вместо того, чтобы бдеть, решили языками почесать. А хули, им то скучно. Обещанного золотого дождя ведь так и не случилось. Хотя я планировал исправить это досадное упущение. Но, когда они начали базарить, мне стало интересно. Говорили они, правда, тихо, я даже не все расслышал. Но, в общем, этого буйного, который новенький, в первый же день в карцер засунули. А на следующий день вдруг выпустили. Видимо, чтобы проверить совсем ку-ку или еще есть надежды? - И как? – невозмутимо поинтересовался Сасори. Но внутри он напрягся. Данзо совсем мозгов лишился? Буйного психа и в первый же день на свободу? Неудивительно, что он на кого-то успел напасть. Чудо, что только один пострадавший. Двойное чудо, что этим кем-то оказался не Сасори. - Никак. Буквально через пару часов напал на кого-то из корпуса «условно вменяемых», пытаясь то ли придушить, то ли трахнуть. А может и то, и другое сразу. Санитары сами не поняли. Но оттащить они его успели, так что, увы, но начатое он не закончил. Расстроился, наверное, бедняга. Ну и запихали обратно в карцер. Интересно, через сколько теперь выпустят? - Ну, смотря как себя вести будет. Хотя, – Дейдара недовольно покачал головой, – никогда не знаешь, о чем думают здешние врачи. Если его и так почти сразу выпустили, то может у них на него какие-то особые планы, да. - А вообще, он та еще падла! – неожиданно выдал Хидан. Дейдара и Сасори удивленно на него посмотрели. - Побил, сука, мой рекорд, – пояснил Хидан. – Даже два. Меня же тоже сразу в карцер запихали. Как особо опасного. Но выпустили меня только через три дня. А эту падлу уже на следующий день. И повторно я в карцер загремел только через двое суток, а не через несколько часов. До сих я был лидером в нашем корпусе. Как теперь с этим жить? - И как это ты целых два дня продержался? – удивленно поинтересовался Сасори. Он-то слышал, что Хидан, когда только поступил, был совершенно невменяемым и его почти не выпускали из палаты. - Так меня таблетками по самые гланды накачали. Двое суток как в тумане. А потом очухался и пошел объяснять санитарам, кто тут самый большой хуй. Эх, такой повод для гордости был. А теперь не войти мне в историю санатория самым буйным пациентом. - Ты вроде и не планировал, – усмехнулся Дейдара. - А теперь планирую. Я новую цель в жизни нашел. - Цель, честно говоря, так себе. Да и бесполезно это. Всегда найдется рыбка покрупнее, да. - Ха! Поживем, увидим. Кстати, о рыбках, - Хидан повернулся в сторону Кисаме. – Что-то наш блатной пациент как в рот воды набрал. Да еще и на свой чай смотрит так, словно ему туда порошка для импотенции бахнули, а следом плюнули. - А могли? – удивленно пробормотал Кисаме. - В душе не ебу. Но лично я уже давно тут торчу, а у меня всё также отлично стоит. А вот плюнуть наверняка могут, гниды. - То моча, то стояк, то слюни, – вздохнул Дейдара. - Что естественно, то не безобразно, – выдал Хидан явно подслушанную, у кого-то умного, фразу. - А теперь серьезно, – Дейдара тоже посмотрел на Кисаме, – что случилось? - Да на самом деле, ничего серьезного, – поспешно натянул привычную усмешку мужчина. – Просто неспокойно что-то, в последнее время. Словно что-то неприятное надвигается. «Ага, например массовый побег, в котором ты планируешь принять участие» - мрачно подумал Сасори, вспоминая, что Кисаме тоже заодно с Пейном. -Это, друг мой, паранойя, – важно сообщил мужчине Хидан. – Здесь ею заражаются все, даже условно нормальные. Я, кстати, тоже именно в этих чудесных стенах стал параноиком. - А раньше, что ли, не был? - Неа. Раньше я был просто ебанутым, а теперь я ебанутый параноик. Прогресс на лицо, ёпта. - Сомнительный прогресс, да. - Ой, завались, принцесса. - А процедур у вас новых никаких не назначено? – осторожно спросил Кисаме, скосив взгляд в сторону ладоней Дейдары, с которых вчера сняли бинты. Теперь на ладонях юноши виднелись пугающие темные борозды. Блондин, заметив его взгляд, ободряюще улыбнулся и покачал головой: - Пока нет, всё как обычно. Не думаю, что меня тронут в ближайшее время. Им же надо посмотреть, не вызовет ли их экспериментальный препарат еще какие-нибудь изменения. - А вдруг он подействует на тебя как-нибудь не так? - Как-нибудь не так он на меня уже подействовал, – Дейдара непроизвольно сжал руки в кулаки. – Здесь почти всё имеет мгновенное действие. Все эти ожидания и проверки, спустя время, скорее для галочки. Максимум, что меня может ждать, это тошнота, рвота, головокружение, кратковременные потери сознания или бессонница. Ну, максимум, рвота кровью. Мы тут, все-таки, не первый день. Так что, многое знаем, да. На какое-то время их столик погрузился в нехарактерное молчание. Сасори тоже осторожно посмотрел на раны Дейдары и почувствовал, как внутри что-то болезненно сжалось. А ведь местным врачам глубоко плевать на то, как чувствует себя, пострадавший от их препарата, юноша. Они просто понаблюдают за ним, как за подопытной крысой, сделают у себя пометки, и лицемерно будут готовить новый препарат для проверки. Отвратительно. Сасори безумно хотелось встать и просто уйти из этого мерзкого места. И Дейдару с собой забрать. Оставлять его здесь почему-то не хотелось. Но это было не в его силах. Оставалось только сжать кулаки и думать о том, что у него уже появились первые улики. А значит, у него еще будет шанс наказать Данзо и уничтожить это проклятое место. Эта мысль приятно грела душу. Да, это место обязательно будет уничтожено, и когда это произойдет, Сасори обязательно позаботиться о Дейдаре. Ну, и о Хидане. С помощью Баки он найдет им нормальную лечебницу, где их действительно будут лечить, а не проводить эксперименты. Хидану, тем временем, надоела гнетущая тишина и он снова пристал к мрачному Кисаме: - А как там твой новенький из корпуса «мы ещё нормальные»? Как его там звали? Чернявый такой, со смазливым личиком, ещё яблоко мне зажилил. - Итачи, – подсказал Сасори. - А, точно, Итачи. Что-то его не видно. Или мы с ним просто не пересекаемся? На постоянной основе. - Вроде нормально, – улыбнулся Кисаме. – Я его сегодня утром видел. И даже поболтал немного. С ним и Неджи. - Прям поболтал? Или болтал ты, а они молча слушали? – хитро подмигнул Дейдара. Кисаме фыркнул: - Ну, слушали, и что? В корпусе «А» меня мало кто даже просто слушает. Все только шарахаются, как от прокаженного. До сих пор только Неджи и слушал. Так что, если Итачи остался меня послушать, то это уже о чем-то говорит. - О его вежливости? – предположил Сасори. - Да у него, блять, на лбу написано, что он считает себя НОРМАЛЬНЫМ, а мы для него отбросы общества, так как психи. Не понимаю, зачем ты хочешь его в нашу компанию затащить, – фыркнул Хидан. - А может он Кисаме понравился? – улыбнулся Дейдара. - Да ну, на фиг. На эту бледную моль со скорбной миной даже у меня бы не встал. Рыбка, не разочаровывай. Ты же не запал на него? - Ты тоже бледная моль, Хидан. Ещё и волосы светлые. И не такое уж у него и скорбное лицо. Просто он не в подворотне родился, в отличии от некоторых, а в богатом доме. Как и Неджи. И он учил этикет и всё остальное, что там еще нужно детям подобных семей. И да, он мне понравился, – Кисаме с вызовом посмотрел на друзей. – Что будете делать с этой информацией? - Ревновать! Как ты так мог? Ты променял меня и мои чувства на какого-то смазливого брюнетика! – Дейдара картинно изобразил попытку рухнуть в обморок. – Я крайне оскорблен! Развод и девичья фамилия! Катись к своему новому любовнику, кабель, да! Кисаме улыбнулся: - Переигрываешь, блонди. И когда это мы с тобой пожениться успели? - Ты забыл день нашей свадьбы? Всё, я оскорблен вдвойне! Пойду, прыгну в колодец, и стану мстительным призраком, преследующим твой род! - А если я умру бездетным? - Тогда прокляну тебя на импотенции, да, – нашел выход Дейдара и, удовлетворенный этим, вернулся к поеданию ужина. Хидан расхохотался: - Ха-ха, таки у тебя встал на черныша. Ну и ладно, брюнеты нынче в моде, в отличие от блондинов. Вот выйду на свободу и тоже перекрашусь в черный. - Лучше в рыжий, – фыркнул Дейдара. - С чего это? - Оранжевый считается цветом психов. Тебе пойдёт, да. - Ебать ты умный, а? - А если серьезно, – Дейдара снова повернулся к Кисаме, – то лично я ничего против Итачи не имею. Пока не имею. Если хочешь его взять к нам, я не против. Если, конечно, он сам не откажется. - Спасибо, Дейдара. - Эй, а чего это только ему спасибо? – возмутился Хидан. – Я так-то тоже не особо против. Пусть приваливает. Только нянчиться с ним будешь сам. А то знаю я этих якобы нормальных. Белоглазик вон может и таскается за тобой, явно для прикрытия своей тощей задницы, но от нас всегда шарахается. Вдруг и черныш также себя поведёт? Кисаме отрицательно покачал головой: - Я думаю, с ним всё будет по-другому. Мне почему-то так кажется. - Сказать тебе, рыбка, что надо делать, когда кажется? Ладно, – Хидан хлопнул ладонью по столу, – я готов потерпеть эту тоскливую морду в нашей теплой компании. Так уж и быть. Общаться с якобы нормальными людьми вроде как полезно. - А ты, Сасори, что скажешь? – Кисаме внимательно посмотрел на Акасуну, ожидая его вердикта. Хидан с Дейдарой тоже замерли, в ожидании чуда. - А вам интересно мнение бездушной куклы? – наигранно удивился Сасори. Игра в психа ему даже нравилось, чувствовалась какая-то иллюзорная свобода во всем окружающем безумии. Хотя изначально он одевал эту маску, чтобы реально не сойти с ума в этом кошмарном месте. - Ой, действительно, - Хидан расхохотался и повернулся к Дейдаре. – Слышь, принцесса, а хули это мы? С куклой на полном серьезе базарим, еще и мнение её спрашиваем. Совсем чокнулись. Мой док точно мне пиздит про улучшение состояния. Какое тут улучшение, если я вон с марионетками базарю? Следом за Хиданом рассмеялись Дейдара и Кисаме. Их дружный смех оказался заразителен и Сасори позволил себя тихий смешок. Нет, эта игра ему точно нравилась. - Значит так, господа больные на голову. Если мнение кукловода, вас все же интересует, то я тоже ничего против Итачи не имею, – Сасори видел, что у Пейна на Итачи есть планы, и ему очень хотелось их узнать, а если парень будет в их компании, то подступиться к нему будет проще. – Общение с нормальными людьми благотворно влияет на разум. Может, действительно, на поправку пойдете, балбесы. Новый взрыв смеха был ему ответом. Гнетущая атмосфера за столом разрядилась окончательно. Расслабившись, Кисаме вновь начал рассказывать что-то интересное Дейдаре и Хидану, а Сасори, позволив себе немного улыбнуться, даже вслушивался в действительно забавную историю. Почему-то сегодня жалкое подобие на чай в его кружке было не таким уж и плохим. Очередная иллюзия воспалённого разума, не иначе. Ну и пусть. Сегодня он действительно наслаждался присутствием своих друзей. Наверно, впервые за всё время, проведенное здесь. И ему было плевать, что всё это иллюзия, что его окружают психи и убийцы, что эти люди на самом деле ему чужие. Однажды он покинет это место. И они тоже. Их придуманная дружба окончательно рассыплется прахом под давлением суровой реальности. И хотя он планирует проследить, чтобы Дейдару и Хидана поместили в хорошую лечебницу, для нормального лечения, встречаться с ними в дальнейшем он не собирается. Но здесь и сейчас Сасори решил не думать об этом. Он так давно не испытывал обычного человеческого счастья, что сейчас был просто не готов разрушить эту хрупкую иллюзию. Нет, ни за что. Он просто не хочет. Ему слишком хорошо, чтобы вспоминать, кто он на самом деле. Сейчас он просто обычный псих и, в кампании таких же психов, слушает забавную историю и наслаждается этим. Как, оказывается, мало надо для счастья. Он же имеет право просто побыть счастливым, да?