чернильное сердце

Когда открывается новый проект песенный, Ева поначалу с некоторой завистью вздыхает. О тех, кто сейчас на сцену выходит, кого по самому популярному среди молодежи каналу будут крутить, узнает намного больше людей, нежели о ней, о Ксюше Бракуновой, рыжеволосой девчушке с «Голоса», которая более нигде и не засветилась. Разве что в лейбл попала. И это ее самое главное достижение? Ева петь хочет, сочинять, исполнять, клипы снимать, раз за разом на сцену выходить и дрожь приятную по телу чувствовать – волнение никуда не уходит, какая-то часть его навсегда с тобой остается. И именно это позволяет тебе эмоциями зал захлестнуть, сделать так, чтобы все прочувствовали твою музыку, чтобы вышли на улицу, думая о том, как же круто, что они на концерт этот попали, как же эта девчонка зажигать хорошо умеет. Все это пока что где-то в мечтах ее остается, но Бракунова надежды не теряет, нет-нет, она верить до конца в свою победу будет, сдаваться она не намерена. И возможно (но это еще не точно) именно этот настрой позитивный кое в чем ей помог: Фадеев вызывает ее в офис свой, желая серьезно о чем-то поговорить. Ева думает, что этот день – праздник похлеще дня рождения, что сегодня все желания ее исполнятся. Но песню ей новую не дают, только предлагают на реалити заглянуть, с ребятами пообщаться. Бракунова соглашается. Отличная возможность проветриться, немного расслабиться, узнать поближе тех, о ком уже наслышана из сплетен центра продюсерского. Надеется, что и для нее здесь будет какая-то выгода, а не только для них. Что ее рассказы не забудутся, что она хоть кому-то запомнится. И дело даже не в популярности, а в том, чтобы услышанной быть. Может, когда ее на экране увидят, люди заинтересуются, заглянут в список артистов Максима Александровича и непременно ее имя в списке найдут, послушают "Пять касаний", возможно им даже понравится. Еве хотелось бы в это верить. Она приезжает к башне "Меркурий", поднимается на лифте – какие удобства для гостей! – на самый последний этаж и улыбку натягивает. Хоть бы не спросили, кто она, что она. Хоть бы не поставили в положение неудобное. Бракуновой так обидно, когда ее не узнают, кто бы знал... Вдох. В легкие воздух попадает, позволяя некоторое время спокойно жить, не задыхаться от волнения, которое непонятно от чего появилось. Она будто бы что-то почувствовала. Будто бы что-то произойти должно. Ощутимый удар кого-то невидимого ей прямо в живот, заставляющий со свистом весь воздух выпустить из организма так быстро, что в глазах на секунду потемнело. Девушка чувствует чьи-то руки крепкие, удержавшие ее, хоть она еще и падать не начала. — Все хорошо? Голос приятный, низкий. Точно не Бабичева, с которым она сюда приехала. Чей-то чужой. Тембр окутывает ее с ног до головы, хоть лица парня она еще не видит, пытаясь сфокусироваться. Улыбается как-то нерешительно. В лице меняется, когда в карие глаза заглядывает, но буквально на секунду. Тут же снова старается спокойной начать выглядеть. Ключевое слово – старается. — Да, все нормально, просто на секунду голова закружилась. — Тогда пойдем? Сон? Вряд ли. Бракунова четко видит картинку: высокий брюнет ее провожает в кинозал, где уже все ждут нового гостя из лейбла. Значит ее. — Ты Ева? — Как ты..? Знает? Он ее знает? Парень усмехается, голову в сторону ребят поворачивая. — Дань, смотри, кто пришел. Даня? Ева впервые за все это время отводит взгляд, тут же находя среди кучи малознакомых лиц всего одно знакомое. Бурцев. Да, она знала, что он будет здесь. Но почему-то совсем про него забыла. Да и как не забыть обо всем, когда рядом стоит тот, нахождение которого поблизости уже с мыслей сбивает. Бракунова должна быть благосклонна ко всем. Но в первую очередь к Дане. Все, что было до этого, следует забыть. И пусть ей совсем методы, которыми он пользовался, когда пытался за ней ухлестывать, не нравились, пусть это все дружбу их практически разрушило, сейчас нужно сделать вид, что ничего такого и нет. Только откуда брюнет-то этот про них двоих знает? Неужели Даня под камерами ему душу свою излил? Сотни мыслей в голове Евы роем крутятся, мешают на чем-то одном сосредоточиться, да еще и взгляды выжидающие ребят совершенно ей не нравятся. Кроме одного, пожалуй. Трущев ее в свои объятия заключает, и девушка улыбается. Однако фраза про то, что они тут все уже в курсе, кто она такая, не радует. Бурцеву не поздоровится, когда он выйдет из реалити. Бракунова садится на сцену, улыбается, смотрит на всех остальных. Надо в руках себя держать. — Давайте знакомиться? Я Ева, артист лейбла Malfa, а вы..? Все имена вперемешку, но она запомнить большинство умудряется, потому что заочно их уже знает. Однако самое главное имя звучит не так громко, как хотелось бы, но от этого ничего особо и не меняется. На этот голос она акцент сделала с первой секунды. — Олег. — Олег, – повторяет Бракунова за ним, надеясь, что из эфира это вырежут, не станут ничего надумывать. Никто из ребят не услышал – и прекрасно. Девушка в секунду план своего общения с ними вспоминает, когда Бабичев, сидящий рядом, ее на мысли правильные наталкивает. — В общем, я сейчас немного расскажу о том, что происходит, когда в лейбл попадаешь, да и о том, что ждет вас сразу же после выхода из башни. Абсолютно всех. Историю про рейс "Москва-Брянск" рассказывает довольно быстро, но так и должно быть. не стоит слишком затягивать свое здесь прибывание. — Вы хоть понимаете, что вас постоянно по телевизору крутят? — Нет! Мы вообще не понимаем этого, – совершенно искренне Терновой произносит, чем вызывает у Евы улыбку Он в принципе вызывает у Евы только улыбку. Но все на мир этот смотрят поверхностно, как и на отношения, впрочем. — Ев, можно вопрос? А тебе Дэни нравится? Нервный смех. Не надо, пожалуйста. Не губите все то, что я сделала. Не рушьте построенную мной стену безразличия. Прошу. Но никто не слышит. Кажется, все намерены только об этом и говорить. Бурцева смущают, он как может отбивается от шуточек искрометных про его симпатию. А Бракуновой душно уже здесь становится. Олег спасает. — Да ладно вам, харе шутить, у нас же есть парочка поинтереснее. Да, Свобода? Максим усмехается, короткий взгляд на Кристину бросая, и кивает. Успокаивается. Терновой знает, как действовать. — Так, ладно, а теперь самое главное: я принесла сегодня свой скетчбук и очень надеюсь, что вы оставите там что-нибудь от себя. Нарисуйте свою эмоцию на странице, а я потом сама попытаюсь понять, кто и что оставил. Всем идея по душе, они маркеры у Кристины берут и разбегаются к столику, чтобы успеть нарисовать что-нибудь от себя. А к Еве Даня подойти стремится, сказать что-то хочет, но останавливается в нескольких шагах. Потому что он не такой, как все. Он все видит. Как Бракунова руку свою на предплечье Тернового кладет, как глаза ее начинают сверкать от радости, когда он что-то ей рассказывает. Обещает экскурсию провести, вроде бы. И они уходят. Из поля зрения Бурцева исчезают. Так намного лучше. Ему не нужно видеть, что она без него счастлива. У принца принцессу украли. Увезли не за тридевять земель, конечно, но сердце ее точно теперь на расстоянии бесконечно большом от сердца Дани. И он поделать с этим не может ровным счетом ничего. Только рисует снова какие-то узоры сказочные, встав где-то с краю и поделив скетбук с Назимой, которая в общем-то все понимала, но говорить об этом не собиралась. Не стоит. Не под камерами. Ева возвращается спустя минут пять, громко смеясь и о чем-то без устали с Олегом беседуя. Он и не против, кажется, только девчонку на расстоянии держит, потому что все прекрасно всё понимают, потому что нельзя так просто той, о которой друг тебе все недели твердит, о любви говорить в первый же день. И плевать, что связь ощущается безумно сильно. И плевать, что ради нее он бы сейчас горы свернул. И плевать, что на свете больше таких, как она, не найдет. Он предать того, кто ему уже как родной стал, не способен ради влюбленности, возможно, мимолетной. Ему все это обдумать надо, он в омут с головой с этой рыжей девчонкой не готов, хоть и тянет рискнуть. Ему уже далеко не 15, чтобы о последствиях не задумываться. Но Бракунова ничего и не говорит больше, будто чувствует, что дальше слова уже не нужны. Все, что в этот час можно было сказать, уже сказано. Она на прощание Олега обнимает крепко, а Даню со взглядом грустным каким-то, сочувствующим, в щеку целует. Стены башни она покидает, не забыв свой скетчбук забрать. В машину садится, до дома едет, сдерживаясь, желая открыть и посмотреть все рисунки чуть позже, уже там, где душа ее покоится несколько лет. Там, где сердце ее обнажается. Ева влетает в квартиру, быстро переодеваясь и на постель падая. Ножками болтает в предвкушении, листает страницы, не торопясь, узнает каждого абсолютно. Бракунова их всех прочувствовала. И узоры Данины узнает точно так же. И тоской от них такой веет, что у Евы и самой комок в горле. Но так нельзя. Из жалости не стоит делать ничего. Он не заслужил отношения такого. Он еще найдет ту, с которой будет по-настоящему. А Ева лучше страницу перелистнет, брови нахмурив и улыбку дурацкую пряча. Проведет пальчиками по сердцу чернильному. Небольшому, но с импульсами, от него исходящими. Будто бы под рукой ее бьется. Бракунова особо ни на что не надеется, но день этот в памяти своей красным отметит. Как свой самый лучший праздник за все 16 лет. Может, судьба их и не сведет более, может, это первая и последняя встреча у них была. Пройдут года, картинка в голове потеряет свою четкость, влечение детское пройдет (ну это же очевидно!), но в книжечке тоненькой так и останется сердце чернильное. И пусть это просто рисунок, значения не имеет, правда. Олег оставил свою эмоцию в день тот. Олег оставил свое нарисованное сердце ей тогда. Кто знает, что дальше будет?

Может, в следующий раз сердце будет совсем не чернильное, а самое что ни на есть настоящее?