Natural

«Когда смотришь на Джеффри Дамера, в его голубые глаза, то не видишь чертова дьявола. Вы меня понимаете?» — Офицер, который допрашивал Джеффри в течение трех часов Вернувшись в место постоянного обитания, я снова начал избегать встреч с Итачи. Не то, что бы я опасался за свое ментальное здоровье, но испытывать удачу мне не хотелось от слова совсем. В дороге мы также не обмолвились ни словом, лишь изредка украдкой я поглядывал на него, пытаясь угадать чужое настроение. Впрочем, я никогда не любил болтать без умолку, поэтому подобная молчаливость ни у кого не вызывала подозрений. Первым делом, вернувшись в свою комнату, я рухнул в мягкую чистую постель, подминая под щеку подушку и забывая о том, как еще недавно упорно делал вид, что у меня есть дела по дому, только бы не встречаться с Итачи. С другой стороны у меня правда накопилась работа. Чего стоит только перебрать бумаги, которые притащил Шисуи буквально в первые минуты моего пребывания дома, и оставил на столе белоснежную башню, а так же не стоит забывать про лабораторию. Мой взгляд обращен к стене, поэтому я просто не мог увидеть Учиху, что вернулся из душа и тихо прикрыл за собой дверь. Кровать тяжело прогнулась под чужим телом и холодные темные глаза снова предстали передо мной. Я замер, не дыша, будто опасаясь за свою жизнь. Его нежные пальцы скользнули по моей щеке к затылку и развязали повязку Конохи. — Что ты делаешь? — удивленно произнес я, чувствуя, как Итачи стянул мой протектор, убирая его за свою спину. — Зачем он тебе? — холодно спросил Учиха. — Разве ты не собирался спать? Я действительно снимал повязку, когда ложился в кровать, но спать днем? И он прекрасно знал, что я не любил убивать время подобным образом. Без этого важного атрибута ощущаешь себя полностью раздетым, настолько я привык с ним не расставаться. Выйти на улицу без протектора своей деревни означало предательство, крайнее невежество, неуважение. Отобрав безделушку, он практически обесчестил меня. Я понял в какую сторону дует ветер. Итачи знал, что в таком виде не осмелюсь выйти в людное место. — Отдай, — занервничал я и потянул руку за его спину. Только сейчас я заметил, что парень предо мной оказался в одном белом полотенце, накинутым на бедра. Я шумно сглотнул, ощущая, как мое предплечье скользнуло по чуть влажной коже на талии Учихи. Тот лишь убрал свою руку с моей вещью подальше. — Нет, — четко ответил Итачи, придвинувшись поближе и завлекая в настойчивый поцелуй. Мне ничего не оставалось, кроме как ответить взаимностью. Я провел языком по внутренней стороне его нижней губы и обнаружил, что мои укусы до сих пор присутствовали на его слизистой. Все же с моей стороны данный жест был лишним, и Учиха рефлекторно отпрянул, ведь я задел старые раны. — Извини, — пролепетал я. — Забудь, — отрезал Итачи. — Не лежи в грязной одежде на кровати. — Мне нужно на работу, отдай протектор, — продолжил я, игнорируя вышесказанное. — Сегодня ты останешься дома, — спокойно ответил он, перекидывая ногу через меня и поднимаясь с кровати. Босые ноги столкнулись с ровным деревянным полом, отчего послышался характерный шлепок. Учиха не спеша направлялся к шкафу, и полотенце на бедрах почти развязалось и готово вот-вот явить своего хозяина в полной красе. Весь его обнаженный вид был лишь уловкой, отвлекающим маневром, чтобы я потерял бдительность и не чувствовал опасности. Как же легко меня обвести вокруг пальца! — А ты куда собираешься? — перевернулся я на другой бок, наблюдая, как тот надевает угольную футболку с широким воротом и гербом клана Учиха. — Тебе это знать ни к чему, — ответил тот, завязав мою повязку на своей голове. Не то, чтобы я был против, но он же явно намекал мне всем своим видом, что ее не отдаст. — Надеюсь, ты к любовникам? — попытался пошутить я, но это произвело обратный эффект. Итачи помрачнел, как будто я снова затронул больную тему. — Будь спокоен, у меня нет любовников, в отличие от тебя, — холодно подытожил он, хлопнув дверью. Я выпал в осадок, явно удивившись ответу, но как только пришел в себя, кинулся за парнем. Пока я шел быстрыми шагами по коридору, то следил только за тенью, что стремительно уходила от меня, и даже не заметил, как одна из дверей с размаху открылась, сбивая меня с ног. — Отото! — крикнул Наруто. — Зачем ты на полу сидишь? С тобой все хорошо? — Я просто не заметил, что ты выходишь, — оправдался я, вставая. — Где твой протектор? — разглядывал меня Узумаки. Я почти смирился с потерей, но когда он меня спросил, то снова потянулся ко лбу, проверяя на месте ли повязка и явно бледнея. — Оставил в комнате, — соврал я. — Вот как, — задумался Наруто. — Не хочешь со мной сходить в Ичираку? — Я правда спешу, — похлопал я его по плечу. Я настолько растерялся, что даже не злился на дверь, на Наруто, который вышел не вовремя, мои все мысли заняты другим, я чувствовал, что должно произойти нечто серьезное. Даже не попрощавшись с Узумаки, я вылетел во двор и понял, что потерял из вида Учиху. Мне можно выбрать два направления: направо или же налево, но за каждое неверное действие приходится расплачиваться временем, которого у меня нет. Небо заволокло тучами, и от того стало темнее, и тем легче было ускользнуть от меня Итачи, ведь его темная одежда вполне хорошо сочеталось с нынешним пейзажем. Бросившись в одну сторону, легко перемахивая через крыши домов, я осматривал каждый сантиметр меняющихся улиц, но знакомый силуэт так и не появился. Погода к тому времени совершенно испортилась, и я почувствовал, как на мою голову упали холодные капли. Обувь начала скользить по мокрому шиферу, но сейчас я не замечал отвратительные погодные условия, и все же я стал сомневаться в правильности выбора, поэтому сменил направление. Ноги сами меня тащили в резиденцию клана Хьюга. Предчувствие меня не подвело. Возле одного из многочисленных заборов Итачи будто разговаривал со знакомым. Когда я замедлился и подошел поближе, то понял, что это не дружеская беседа и человек, от которого Учиха не отводил взгляд, просто застыл на месте. — Итачи? — окликнул я его, и тот нехотя обернулся. Мне не хотелось верить глазами, дом оказался знакомым, я помнил эту калитку и эти огромные ворота. Будто сама судьба заставляла меня возвращаться сюда снова и снова. Человек в одежде шиноби Конохи без чувств упал на мокрую траву, будто труп. Конечно, я осознавал, что это приземлился бывший сенсей. — Что.. Что ты сделал? — уже начинал запинаться я, медленно подбираясь к Итачи. — Не видишь? — вскинул брови он. Я хотел сделать еще один рывок к Хитоши, чьи смоляные волосы закрывали лицо, и в мое сердце закрались сомнения насчет его жизнеспособности, но Итачи поймал меня, сжимая до боли мои плечи. Сколько бы я не смотрел на грудную клетку упавшего, не мог понять есть ли движения. — Не подходи к нему. — Ему нужна помощь! Что если он умер? — попытался выбраться я. Эмоции перемешались, и я не мог точно сказать, что испытывал. Злость, ненависть, негодование, отчаяние? Мне сложно признаваться в этом самому себе, но я вовсе не желал смерти Хьюге. Да, возможно, я угрожал ему, но по факту до сих пор все мои слова были бессмысленны. Неважно как сильно Хитоши меня раздражал, я ни разу даже его пальцем не тронул, не говоря уже об убийстве. Были ли у меня возможности? Если есть цель, то средства найдутся. — Почему он так важен для тебя? Я обещал себе не смотреть в глаза Итачи, это было слишком опасно, но данный вопрос заставил меня встретиться взглядами. Кроваво красные радужки без зрачков будто пронзили меня насквозь. — Важен? — переспросил я, накаляя неосознанно ситуацию. — Итачи, я же просил тебя не выяснять отношения! — донесся голос Шисуи. Я не заметил, как мой брат бережно взял на руки Хитоши и уже стоял возле нас. Я почти уверен, что на моем лице мелькнула благодарная улыбка, потому что это заставило Итачи отпустить меня. — Ты мог его убить! Если бы я не услышал голос Нацу, то я мог бы не успеть! — продолжал Шисуи. — Нет, я не пытался его убить. Мы всего лишь поговорили и обсудили некоторые важные вопросы. Если ты хочешь, чтобы он был невредим, то тебе стоит научить его правилам поведения в обществе, — сложил руки на груди Итачи. Шисуи побледнел от сказанного, теряя дар речи, а я успел взять Итачи за кисть. — Извини, аники, нам очень жаль. Позаботься о Хитоши, — я поклонился настолько, насколько можно было, проявляя глубокое уважение. А затем дернул Итачи к себе и направился домой. Конечно, я понимал, что Учиха с легкостью мог выбраться из моих цепких рук, однако не сделал этого. Он просто позволял тащить его. Я вовсе не злился на столь опрометчивый поступок, в конце концов, гений своего клана не мог просчитаться, он прекрасно понимал, что за убийство человека вполне можно отправить его в тюрьму. Поэтому я склонен верить в то, что Итачи хотел проучить наглеца, к тому же появление Шисуи вовсе не было для него неожиданностью. Холодный расчет, чтобы в случае чего Хитоши могли бы оказать помощь. Просчитывать все до мелочей? Это в его стиле. Однако кто я такой, чтобы злиться гения клана Учиха? — Ты не должен был приходить, — холодно произнес Итачи, однако все еще покорно шагал по пятам. — То есть ты понимаешь, что я бы тебя попытался остановить? — Все же стоило обездвижить тебя гендзюцу, — будто размышлял парень за моей спиной. После этих слов по моей коже пробежал холодок, и моя рука ослабила хватку. И я решил проверить с каким выражением лица он это сказал, поэтому мне пришлось обернуться. Его уголки губ поползли вверх, но затем он сделал вид, что закашлял, прикрывая рот кулаком. — Подожди, ты что, смеешься? — округлил глаза я. — Нет, тебе показалось, — смягчил тон Итачи. — Врешь! — воскликнул отчаянно я. — Вру, — согласился он, искренне улыбнувшись. Мое сердце снова растопилось от нежной улыбки. Я действительно выглядел довольно глупо и повелся на провокацию, он бы мог уже несколько раз использовать на мне свои техники, но не делал этого, что означало: вышесказанное шутка, однако это не значит, что мне стоит терять бдительность. — Не самое лучшее время для прогулки, — донесся смутно знакомый голос. Мой взгляд упал на мужчину в маске с пепельными волосами, внезапно появившегося на нашем пути. Который сейчас час? Почему он здесь? Но самое страшное не это. — Мы уже идем домой, — ответил Итачи, чувствуя, что из моих уст больше не поступит информация, ведь я занервничал. — Вот как, — глаз Какаши остановился на мне, но потом быстро переместился на моего спутника. — Ох, я уже опаздываю! Сегодня пришлось кота с дерева снимать. Не задерживайтесь, простынете. Я готов был сгореть от стыда, сам хокаге видел меня без моего протектора. В любой бы другой ситуации меня бы посчитали за наглеца, бесстыдника, что не чтит традиции. Но казалось, он все понял, только взглянув на Итачи. Ведь у Учихи знак Конохи должен быть перечеркнут, так что не трудно догадаться чья на нем повязка. Я даже ничего не думал про очередную ложь Какаши, он задержался на пол дня. Не знаю, что с ним сделают в штабе, но я точно был благодарен судьбе за его недостаток времени. — Верни повязку, — сразу же выпалил я, как только хокаге скрылся из вида. — Нет. Ты сам вышел в подобном виде на улицу, — уже Итачи потянул меня в сторону дома. — И чья это вина? Конечно же, он не ответил. Благо мой позор более не довелось видеть никому, спасибо дождливой погоде, которая многим не пришлась по вкусу. Мы дошли довольно быстро до нашего постоянного пристанища. За последние дни произошло много всего, и мне казалось, что теперь Итачи точно готов для дальнейшего шага. Поэтому я не отпустил его руку, переходя через порог. — Ты же хотел узнать, что в подвале? — начал я. Его брови от удивления дернулись, и я уже открыл дверь в лабораторию. Ступеней не так много, к тому же зажегся желтый свет, но я все же боялся, что тот споткнётся, поэтому все еще держался за его кисть. В темной стеклянной цилиндрической колбе чуть выше нас виднелись розовые очертания плода, покрытого сыровидной смазкой. Ему уже было примерно 22 недели, от чего он больше напоминал ребенка. Его размер достигал пример 27 сантиметров. Как говорится: соответствует возрасту. Итачи не сразу понял, что внутри, и слегка нахмурился, подойдя чуть ближе. — Снова клонируешь кого-то? — посмотрел он в мою сторону. — Не-а, — покачал головой я. — Тогда.. Что это за ребенок? Я нежно взял его вторую руку, заглядывая без стеснения в глаза. — Это наш ребенок. Даже Учиха после этих слов растерялся, не зная, как ему реагировать. Его лицо то краснело, то бледнело, но в целом он выглядел довольно задумчивым, и спустя некоторое время все же смог заговорить, переварив информацию. — Почему? Ты же не любишь детей. — Но я сделаю все, чтобы ты был счастлив. — Как? — Я клонировал людей, неужели ты думаешь, что мне сложно создать ребенка? — Ты не готов к этому. — Может, я и действительно буду плохим отцом, но ты точно справишься. Ребенок в колбе после произнесенных мной речей, будто нахмурился, скрестив ножки, тем больше стал похож на своего второго родителя. — Он нас слышит? — У него сформировано большинство органов, так что да, он слышит. — Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? — Сейчас он больше похож на ребенка, чем ранее, — равнодушно пожал плечами я. — Ты дождался того времени, когда я бы не позволил его убить? — В точку! Посмотри на него, у него даже шевелятся глазные яблоки. — Я так понимаю, что ты не дал ему имя, — помассировал виски Итачи, отворачиваясь, будто его сковала головная боль. — Нет. Я редко с ним разговариваю, разве что могу обсудить работу.. — начал я, но меня перебили. — Какую работу? Это ребенок. Что в твоей голове? — затем замедлился, не решаясь задавать следующий вопрос. — Какого он пола? — А, да, я не сказал об этом. Я знаю, что члены старых кланов ждут мальчиков, но это девочка. Правда я привязался, и рука не поднялась ее отключить от жизнеобеспечения. — Итачи уставился недовольно на меня, будто я сказал нечто ужасное. — Неважно какого пола младенец. Хвала богам, у тебя хватило ума не убивать ее. — О! Хочешь послушать ее сердцебиение? — схватил я Учиху за руку, прежде чем тот успел ответить. Я подвел его к одному из приборов и чуть добавил звук. Сердцебиение плода больше напоминало частое бульканье. — Почему так часто? — 140 ударов в минуту. Это хорошо. Итачи сделал шаг назад, вдруг отдернув от меня руку и прижимая ее к своей груди. — Это невозможно. Так не должно быть, — пробормотал он, опуская взгляд. — Почему? — Я сам уничтожил весь клан, я не имею право заводить ребенка. Сначала мне захотелось подразнить Учиху, но больная тема явно не повод для шуток. И поймав себя на мысли, что я мог сейчас оскорбить его чувства, мне стало совестно, поэтому я стал рассматривать блестевшие на столе стеклянные пробирки. — Я думаю, прошлое должно оставаться в прошлом, — тихо произнес я, мягко похлопав того по плечу, и направился к выходу. Почему вдруг мне в голову могли прийти фразы, которые не соответствуют этикету? Почему я не испытываю сострадания? Ему и так непросто принимать себя, но нет, я пытаюсь дальше закапывать того. Самое отвратительное, что я уже мог предсказать исход своего поступка, и даже примерно знал, какое выражение будет на его лице. «Ненавижу себя, лучше бы не перерождался», — подумал я, громко хлопнув дверью. Я прошел к столу из темного дерева в гостиной. Белоснежная башня бросалась в глаза, и хоть я хотел ее небрежно скинуть, раскидав листы по всему полу, я удержался от столь опрометчивого поступка и достал из стопки первый документ. Пробежавшись глазами по черным иероглифам, смысл я так и не понял, ведь мысли заняты другим. «Может быть, ты достаточно побыл человеком? Ты теряешь время. Человечность тебе ни к чему. Может, пора заняться действительно важными вещами?» — А что я мог пропустить? — пробормотал я, начиная беседу с собой. «У тебя деменция? То, что события сдвинулись по времени, не значит, что они не должны произойти. Через два месяца зима». — Зима.. Да? «Верно! Даже снег выпадет!» — Снег? Ты что, ебнулся? «Что могло вызвать подобную перемену в погоде?» — Я что, знаю? «Что стабилизирует Землю? Что удерживает ось вращения? Что заставляет Землю держаться под постоянным углом?» — Луна..? «Может, пора взять себя в руки и навестить нашего друга первым?» Ручка, что я успел поднести ко рту, вывались из рук, ударившись о стол. — Нацу? — окликнул меня Итачи. — С кем ты говоришь? Его голос был совсем рядом, парень оказался буквально позади меня. Страшно представить, как я выглядел со стороны. — Очевидно же сам с собой, — откинулся я на спинку стула, смотря снизу вверх на растерянное лицо Учихи. — Извини, я повел себя эгоистично. Мне не следовало так категорично отзываться. Я не отказываюсь от нашего ребенка. Я несколько раз моргнул, пытаясь придти в себя. За что он извиняется? Разве это не я виноват? — Человечность делает нас слабее? — вдруг озвучил свои мысли я. — Человечность делает нас людьми, — незамедлительно сухо ответил Итачи. — Человеком меня делаешь ты. Ты — моя единственная слабость, — слегка улыбнулся я, увидев, как он смущается. — Ты бредишь. Парень положил на мой лоб украденный протектор и ушел из комнаты, не желая, чтобы я увидел, как на его щеках показался румянец. Так или иначе, это правда, что я выстраивал стену между нами, будто опасаясь за то, что я мог причинить ему боль. Сколько бы я не пытался изображать адекватность, мне никак нельзя изменить настоящего себя.