________________________
Четырнадцать часов спустя Тэхен уходит с работы, ощущая себя полностью выпотрошенным и отрешенным. Выходя сквозь автоматически отворяющиеся двери, он вдыхает полной грудью холодный ночной воздух и улыбается: Чонгук сидит на скамейке у входа, с пивом в руке и сигаретой в зубах. — Что ты тут делаешь? — смеется Тэхен. — Тебя жду, идиот. — Холодрыга же! — Да, не май месяц. Я пальцев не чувствую. — Я бы мог к тебе подняться. Не обязательно было ждать. — Я захотел, — застенчиво отвечает Чонгук. — Вон оно что. Оба улыбаются. Тэхен стягивает Чонгука со скамьи, и они пересекают дорогу — Чонгук жмется в поисках тепла, а Тэхен обвивает его рукой за талию. В лифте Тэхен замечает свое отражение и обреченно вздыхает: — О боже, я выгляжу ужасно. — Нет, не ужасно. — Не ври мне. — Не вру. — Пф, я знаю, что ты просто подлизываешься. — Ничего ты не знаешь. Разобрался с делами? — Думаю, да. Да, разобрался. По крайней мере, пока все в порядке, — Тэхен трет руками лицо, массирует виски. — Ощущаю себя овощем. Будто меня лоботомировали. — Ты слишком секси для овоща, — ухмыляется Чонгук, сжимая его задницу. — Гуки, — бурчит Тэхен. Чонгук смеется и берет его за руку. Ведет его за собой и затягивает в квартиру. Там тепло, приятно и пахнет Чонгуком. — Хочешь в душ? — спрашивает он, обнимая со спины за талию, располагая подбородок на плече. — Пока нет. Хочу курить. И переодеться, — выдыхает Тэхен, слегка поворачивая голову, чтобы уткнуться носом Чонгуку в щеку. Он расслабляет узел галстука и скидывает ботинки, прикрывая глаза на мгновение, позволяя себе опереться на чужую грудь и расслабиться в теплых объятиях. — Раздевайся, я найду для тебя что-нибудь из своего. Чонгук исчезает ненадолго и возвращается со свободной футболкой, черными трико и большим кардиганом. Тэхен стягивает с себя офисную одежду и облачается в домашнее прямо в гостиной. Он чувствует, как Чонгук скользит потемневшим взглядом по его обнаженному торсу, и от этого внутри разливается горячее удовольствие. На балконе они встают вплотную, соприкасаясь руками, и пьют горячий мятный чай, вглядываясь в ночь. Тэхен смотрит на свой офис, который все также подсвечивается голубым неоном аквариума из дальнего угла. Он поджигает сигарету, глядя искоса на Чонгука, и произносит чуть раздосадовано: — Мои рыбки сдохли. — Что? — Чонгук давится от неожиданности, поворачиваясь к Тэхену, и выгибает бровь. — Да. На прошлой неделе. Думаю, я забыл… покормить их. Если честно, я даже не помню. В общем, они все сдохли. Удивление на лице Чонгука сменяется беспокойством, он сочувственно хмурится и поспешно отводит виноватые глаза. — В аквариуме по-прежнему горит свет, судя по подсветке офиса, — произносит он тихо. — Да… Заведу потом новых, — Тэхен выдыхает шумно, так, что это отчасти напоминает смешок, только вот смеется он над собой. — Прозвучит по-идиотски, но я… думал, что если я выключу аквариум, ты никогда не вернешься. Это было для меня чем-то типа дурной приметы. — Тэ… — Правда! — Тэхен стыдливо смеется. — Если бы не этот идиотский аквариум, то мы… ты никогда бы не заметил меня. — Заметил бы, — говорит Чонгук и тут же поправляется: — Я заметил. Когда ты впервые вошел в магазин, тогда я тебя заметил. Тэхен улыбается смущенно, прикрывает свои воспаленные глаза и кладет голову Чонгуку на плечо. — Можно тебя спросить кое-что? — тихо просит он. — Что угодно, — быстро отвечает Чонгук. — Помнишь… в ту ночь, в нашу первую, ты сказал мне, что знаешь, что я смотрю… и что ты приводил мужчин специально. Это правда? Чонгук какое-то время молчит, прежде чем спросить: — Честно? — Честно. — И да и нет. Как я и сказал, я увидел тебя тут, когда впервые пришел домой не один. Это очевидно совпадение, но черт, меня это дико завело. Из-за тебя. Я знал, что ты работаешь там, я уже знал, что ты чертовски хорош, потому что ты уже приходил за сигаретами, весь такой томный и задумчивый в своем безупречном костюме. И я… Я уже думал тогда о тебе, знаешь? И когда потом я увидел тебя… таким, я просто с катушек слетел. Мне стало совершенно плевать на парня, который был со мной, как по щелчку пальцев. Бедный мужик охуел вообще, — Чонгук смеется, подрагивая плечами, отчего тэхенова голова тоже трясется. — Но я тогда не просек закономерности. То есть, просек, но не сразу. Это случилось, когда я в следующий раз кого-то снял. Была пятница, и ты снова работал допоздна. После этого я уже стал приводить парней специально. «Пятничное секс-шоу для Тэхена», — он фыркает. — Это было волнующе. Превратилось в некую игру. Ты же видел, что я не кончал, так? Не тогда, когда меня трахали, только потом, когда оставался один. Это было для тебя. Было не сложно. Я никогда не позволял им прикасаться к себе, а мне… в общем, у них не получалось заставить меня кончить, не притрагиваясь к члену. — У меня получалось. — Это говорит о многом, да ведь? — Чонгук смеется легко, пронзительно. У Тэхена кровь вскипает и приливает к щекам, а на лице появляется совершенно идиотская горделивая улыбка. Хорошо, что Чонгук не видит. — Так что да, думаю, я делал это, по большому счету, для тебя. За исключением тех случаев, когда были нужны деньги. Тогда я делал это для себя, а тебе просто повезло посмотреть. Он легко отпихивает Тэхена локтем, и голова того соскальзывает с его плеча. Прямой разговор, Тэхену это нравится. Кажется, это прогресс. Кажется, он может выслушать все, что Чонгук скажет ему, если это будет искренне. Только честность. — Тэхен, тебя правда это не беспокоит? Тема с деньгами? — спрашивает он настороженно, голос чуть дрожит. — Честно? Чонгук вдыхает судорожно: — Честно. Тэхен опирается на решетку, затем наклоняется и укладывает голову на скрещенные руки, поворачиваясь к Чонгуку. — Я бы сам заплатил тебе любые деньги. Чтобы ты был рядом. Я жалкий, да? Ты мне сам это сказал. — Тэ, это было не всерьез. Пожалуйста, поверь, я сказал сгоряча. Ты совсем наоборот. Я просто хотел разозлить тебя. Хотел, чтобы ты порвал со мной, жалел себя. Я просто… Я иногда, бывает, так сильно злюсь. Но ты… Боже, ты просто невероятный. Мне кажется, я тебя… — конец фразы тонет в судорожном вздохе. Чонгук крепко вцепляется в его руку, и Тэхен выпрямляется. Какое-то время они просто так стоят, глядя друг на друга. У Чонгука глаза сверкают в неоновом свете уличных огней, вокруг теснятся здания современного города. Чонгук живой, искрящийся, он заражает своей неуемной внутренней энергией, и Тэхен, вздрагивая всем своим телом, будто бы пробуждается. Он тянется вперед, касается кончиками пальцев чонгуковых висков, заправляет волосы ему за уши и раздумывает над тем, что тот собирался сказать. Позволяет себе смутную догадку. И понимает, что возможно, он чувствует то же самое. Он определенно чувствует то же самое. Чонгук тянется навстречу прикосновению, обхватывая тонкими пальцами тэхеновы руки, и тянет, привлекая к себе. Они стоят вплотную, Тэхен слышит шумное биение их сердец в рваном ритме: лихорадочное «бум-бум-бум». Он ощущает проходящий сквозь него поток влажного дыхания, срывающегося у Чонгука с губ, слегка обветренных оттого, что долго просидел на холоде. Он смотрит на них, заворожено. На его губы. Смотрит за тем, как Чонгук пробегает по ним розовым языком, увлажняя, вслед за этим проезжается зубами по нижней и прикусывает ее. Несильно сжимая Чонгука за челюсть, Тэхен тянется ближе и слизывает оставшуюся на его губах слюну, медленно и осторожно. Слышит его низкий стон, застрявший где-то в глубине горла. Чувствует, как напрягается, а затем расслабляется в предвкушении его тело. Пробует на вкус его рваный вдох и выдох, смакует его сдавленный всхлип, когда вновь накрывает его губы широким мазком языка. Тэхен роняет сигарету на пол, обеими руками обхватывая лицо Чонгука, и соединяет их губы, замирая так на мгновение, прежде чем разомкнуть их одновременно с Чонгуком. От этого голова кружится, под веками пляшут всполохи. Страсть, с которой Чонгук целует его, ошеломляющая, она перебивает тупую боль в висках, заставляя ее сойти на нет. Разворачивает всю кровь в тэхеновом теле в сторону его члена, не смотря на таинство момента. Его беззастенчивое желание приобретает поистине разрушительную мощь. — Тэ, я… — шепчет он, не отрываясь от губ Тэхена. — М-м? — Ты ведь устал? — Было дело, — хрипло отзывается тот, кладя ладони Чонгуку на талию, пробираясь ими под футболку, и едва касается гладкой кожи живота, прямо над поясом джинсов. Он сначала кружит вокруг пупка, затем начинает оглаживать кончиками пальцев рельеф пресса. — Было? — М-м… — Тэхен кивает, проталкивая язык Чонгуку в рот, проходится по внутренней поверхности зубов, сплетая его с чонгуковым. Когда языки сталкиваются, горячо и яростно, Чонгук стонет громко, вздрагивая всем телом. Тэхен отстраняется, дышит тяжело и часто: — Сейчас я… Черт, Гук. Сейчас я просто хочу тебя. Чонгук целует его порывисто, крепко. Отталкивает к решетке, прижимая своим телом. Он ведет языком вдоль по горлу, раскрашивая безупречную кожу следами от укусов. У Тэхена учащается пульс, когда он больно прихватывает кожу прямо под челюстью, всасывает, терзая зубами и губами. — Гук, при… притормози, мне нужно быть в суде в понедельник, — с трудом произносит он. — Я делаю, что хочу, — усмехается тот, лукаво поблескивая глазами, прежде чем провести языком вдоль челюсти к уху и втянуть в рот мочку. Когда Чонгук толкается вперед бедрами, Тэхен чувствует, как его возбужденный член прижимается к его собственному. Это ощущение рвет из груди стон, протяжный и громкий, напряжение отпускает, уступая место нахлынувшему желанию, грозящему захлестнуть с головой после недели мучительных страданий. Похоже, что Чонгук испытывает то же самое, он шепчет сбивчиво: — Черт, Тэ, ты прекрасен. Хочу тебя. Хочу быть в тебе. Я… — Господи Боже, — рычит Тэхен. — Внутрь. Давай, идем! Чонгук смеется хрипловато и пьяно, когда Тэхен оттесняет его к выходу с балкона. Тела движутся как единое целое, но спотыкаются о порог. Терпения хватает дойти только до дивана. Они встают позади него, Тэхен прижимается задницей к спинке, а Чонгук падает перед ним на колени, стягивая трико вместе с трусами вниз, к щиколоткам. Тэхен ощущает тяжесть своего возбужденного члена между ног, ощущает, как он дергается, когда Чонгук проводит языком по бедру, задевая зубами тазовую кость. Он вплетает пальцы ему в волосы — некогда розовый оттенок на обесцвеченных прядях поблек, превратившись в теплый золотистый. — Сними футболку, я хочу видеть тебя, — бормочет Чонгук, проводя ладонями вверх по бедрам, гладит живот, спускается вниз по изгибу ягодиц. Тэхен подчиняется. Хорошо, что в квартире тепло, хотя, будь тут холодно, он бы, наверное, не обратил внимания, так сильно ему это нужно. Нужен Чонгук. Чонгук отклоняется, садясь на пятки, и стягивает с себя свитер. Он поднимает на Тэхена, стоящего меж его разведенных в стороны коленей, темный, масляный взгляд. — Я… Черт, я все эти дни мечтал сделать это, — признается он. — И ты мог легко меня получить. Ты такой… — у Тэхена заходится дыхание, потому что Чонгук обхватывает пальцами основание его члена и лижет снизу вверх, до самого конца. — Я кто? — ухмыляется Чонгук, поигрывая языком с уздечкой. — И-идиот. Просто идиот! Ненавижу тебя, сука, — произносит Тэхен, тяжело дыша. Он запрокидывает голову назад, когда Чонгук берет в рот, втягивая щеки, и начинает сосать. — Ненавидишь? — переспрашивает он, не выпуская изо рта член. — За то, что заставил меня так долго ждать, за то, что исчез. Я… Гук, заткнись. Просто заткнись и соси. Тэхен берет Чонгука за волосы и тянет, поощряя продолжать. Сосать его член так, как Тэхен знает, он умеет — лучше всех. Чонгук хмыкает и насаживается до основания, упираясь носом в аккуратный лобок, вбирая каменную плоть в самую глотку. Затем выпускает изо рта и, удерживая ствол рукой, прижимается языком к уретре: слизывает смазку, следом движется широкими горячими мазками ниже, к яйцам, всасывает их по очереди и снова погружает член целиком в рот. Тэхен хрипло стонет, не представляя, с каким усилием Чонгуку приходится прижимать его к спинке дивана, мешая толкаться вперед. Он смотрит вниз, пытаясь сфокусировать взгляд, и крепче цепляется за чонгуковы волосы, ничего больше не желая, кроме как, не сдерживаясь, трахать этот горячий, влажный рот. Чонгук отстраняется и глядит на него пьяно, отчего Тэхена накрывает новой волной возбуждения. Когда Чонгук говорит, его голос звучит низко, чувственно: — Я хочу позаботиться о тебе, Тэ. Я сделаю все, что ты захочешь. Затем Тэхен вновь чувствует на себе его рот, мокрый и жадный. Он скулит и всхлипывает, отчего Чонгук только довольно мычит, наращивая скорость, продолжая крепко прижимать его к диванной спинке. Он расслабляет горло, пропуская в самую глотку, пока не давится, а глаза не увлажняются. Слезы скатываются вниз по щекам, но он продолжает увлеченно сосать, не обращая внимания, что слюна обильно заливает подбородок и течет вниз по тэхенову члену, вызывая у того дрожь в коленях. — Черт, Гук. Так… м-м-м… люблю. Люблю твой рот, черт, — шипит Тэхен сквозь стиснутые зубы. Чонгук растирает ладонями его ягодицы, скользя пальцами по расщелине меж ними, трогает вход, продвигается ниже, обхватывает мошонку, несильно сжимает. От этого член у него во рту дергается, ударяясь о горячий язык, а все тело старшего натягивается в струну. Не задумываясь, Тэхен тянется рукой к чужим волосам, хватается за них, оттягивая сильно, до боли. — Тэ, — осторожно зовет Чонгук, касаясь его запястья. Тэхен отпускает, чувствуя, как острые ногти впиваются в мягкую кожу бедер и опускает взгляд. Чонгук смотрит на него сквозь слипшиеся от слез ресницы исступленно и одержимо, потерявшийся в собственном удовольствии. Сосет так умело, как можно только от богатого опыта и большой любви. Любви брать в рот, задыхаясь вокруг горячего члена. — Я уже скоро, я… черт-черт-черт, — выдыхает Тэхен, с дрожащих губ срывается низкий, жалобный стон. Со смешком Чонгук тут же отстраняется, оставляя тонкую нитку слюны и смазки тянуться от его губ до стоящего колом члена. У Тэхена глаза подкатываются от ощущения оборванного оргазма, отступающего также быстро, как накатывал. — Почему? З-за что? — ноет он, недовольно морщась. — Развернись, — командует Чонгук, голос хриплый, грубый и чуть скрипучий. Будучи все еще не в состоянии нормально соображать, Тэхен не двигается с места, капризно хныча. — Тэхен, развернись, — повторяет Чонгук уже более настойчиво. Тэхен все равно не двигается, и тогда он сам поднимается с колен, чтобы развернуть его. После этого, Чонгук тянет его за бедра чуть на себя и укладывает его безвольные руки на спинку дивана. — Раздвинь ноги, — шепчет Чонгук, и от его властного тона Тэхена прошивает дрожью, потому что он знает — Чонгук сегодня его уничтожит. Потому что остается только одна вещь, которую можно делать в такой позе: когда Тэхен стоит, прогнувшись в пояснице, с разведенными ногами, а Чонгук позади него снова на коленях. И от предвкушения Тэхен готов расплакаться. Потому что сейчас ему будет очень хорошо. — Вот так, Тэ. Стой вот так, — ласково просит Чонгук, и Тэхен кивает, ноги дрожат, когда теплое дыхание оседает на коже ягодиц. — Детка, твоя задница просто нечто. Подарок небес, — мурлычет Чонгук, сминая ладонями гладкие, мягкие половинки. — Замолчи, — шепчет Тэхен, срываясь на нервный, стыдливый смешок. — Я собираюсь вылизать тебя, хорошо? Собираюсь заставить тебя кончить. Хочешь? — спрашивает Чонгук, впиваясь пальцами в бархатистую кожу круглой и аппетитной задницы. — Да, пожалуйста, — выдыхает Тэхен, крепче вцепляясь в бархат диванной обивки. — Скажешь, когда будешь готов кончить? Тэхен энергично кивает, краснея оттого, как Чонгук разговаривает с ним сейчас, почти как с ребенком, в то время как сам остается таким требовательным и смелым. Теплые руки раздвигают его ягодицы, пальцы крепко вжимаются в податливую плоть. Чонгук покрывает легкими поцелуями по очереди каждую из половинок, а затем прижимается языком к дырке. — О Боже, — вскрикивает Тэхен. Инстинктивно дергается, зажимаясь, но Чонгук крепко его фиксирует, не давая вырваться. — Оставишь синяки, — хрипит Тэхен. — Еще скажи, что тебе не нравится, — смеется Чонгук и снова проводит языком по отверстию и дальше по ложбинке. — Ооо, черт. Ты… м-м-м… т-ты, — слова застревают у Тэхена в глотке, потому что Чонгук проталкивает свой теплый, мокрый язык внутрь, удерживая ладонями раскрытый зад, проникает так глубоко, как только возможно. Тэхен чувствует, как чонгуков нос прижимается к натянутой вокруг ануса коже, и со стоном резко подается назад, пытаясь принять язык еще глубже. — Блядь, Тэ, не делай так. Ты мне нос сломаешь, — фыркает Чонгук, отстраняясь, и звонко шлепает его по заднице, отчего тот вскрикивает неожиданно громко на контрасте с относительной тишиной комнаты. Чонгук сплевывает на отверстие и растирает слюну подушечкой пальца. Закончив с этим, он снова приникает ртом, начиная медленно трахать Тэхена своим языком. Это грязно и мокро, то, как Чонгук всасывает края, лижет по кругу и толкается вглубь. То, с каким энтузиазмом он раз за разом проходится щедрыми мазками вдоль. Тэхена бросает то в жар, то в холод. Колотит от возбуждения, опаляет жаром, поднимающимся вверх по позвоночнику. — О-о-о, т-твою… ох, твою мать, — Тэхен роняет голову на спинку дивана, силясь не дергаться. Сил стоять уже не хватает. Он упирается локтями в диван, раздвигая ноги шире, давая Чонгуку больше пространства. Чонгук довольно хмыкает и запускает руку вперед, обхватывая тэхенов член, уже влажный от безостановочно сочащейся смазки. Тэхен инстинктивно толкается в чужой кулак, едва ли не рыча, член пульсирует в крепкой хватке. — Кончишь для меня, малыш? — шепчет Чонгук, обдавая дыханием чувствительную кожу, влажную от слюны. Тэхен кивает, зажмурив глаза. Он мычит что-то вроде «черт, да, я сейчас кончу», но язык становится вдруг слишком сухим и неповоротливым, поэтому выходит что-то нечленораздельное, больше похожее на животный вой. Работая языком и активно надрачивая, Чонгук утробно стонет, пуская вибрацию прямо в жаждущий разрядки тэхенов член. Тот на автомате толкается вперед, мышцы его живота непроизвольно сокращаются, а по телу проходит жаркая волна удовольствия. — Гук, я… черт. Я сейчас кончу. Прямо. Сейчас, — далее идет бессвязный поток ругательств, приглушенных кулаком, в который Тэхен кусает себя, содрогаясь от подступающих волн оргазма. В ту же секунду Чонгук разворачивает его лицом к себе, фиксируя его в стоячем положении, потому как ноги у вконец разомлевшего Тэхена категорически отказывают. — Кончи мне на лицо, — просит Чонгук, и Тэхен в шоке распахивает глаза, дыша тяжело и рвано. Чонгук вновь обхватывает его член и начинает двигать рукой, задерживаясь на головке, красной и блестящей в приглушенно-желтом свете комнаты. Другую руку он заводит Тэхену за спину и проникает внутрь. Не предупреждая и не дразня, вводит палец до основания, безошибочно находя простату. — Давай же, Тэ. Я хочу, — хрипит он, глядя широко раскрытыми, умоляющими глазами. И этого достаточно, даже более чем. Тэхен громко стонет, конвульсивно сжимаясь вокруг пальца, и кончает, расчерчивая густыми белыми полосами чонгуковы волосы, щеки, его розовые, припухшие губы, раскрытые в ожидании. — О Боже, Чонгук, — стонет Тэхен, роняя голову на грудь и дрожа всем телом, пока тот продолжает двигать рукой, выжимая из него остатки удовольствия. — Хорошо? — Чонгук поднимает взгляд на Тэхена, смаргивая сперму с ресниц. Он высовывает язык, слизывает то, что попало на губы и сглатывает. И это настолько откровенно, до ужаса пошло, что у Тэхена из груди невольно вырывается очередной бессильный стон. — Кажется, ты меня сломал, — хрипло произносит Тэхен, прислоняясь к бархатной спинке дивана, прохладной и влажной, пропитанной его потом. — Очень жаль, потому что я с тобой еще не закончил, — Чонгук, тяжело дыша, растягивает рот в плотоядной улыбке. Он выпрямляется, щелкая коленными суставами (отчего Тэхен морщится), поднимает с пола футболку и вытирает ей лицо. — Мои так не делают, хоть я и старше, — язвит Тэхен, пихая Чонгука в плечо. — Пф, это от танцев. Они меня подпортили, — отвечает он со смешком, прижимаясь вплотную к Тэхену. На нем все еще джинсы, их грубая ткань трется о нежную кожу сверхчувствительного после оргазма тэхенова члена, но ощущения недостаточно неприятные, чтобы отстраниться. Вместо этого Тэхен обвивает руками Чонгука за шею и целует, нежно и сладко, замирая ненадолго, едва соприкасаясь с ним губами и вглядываясь в черноту его глаз. — На тебе до сих пор штаны, — бормочет он Чонгуку в губы. — Такой вот я альтруист. Но теперь твоя очередь. — Чего ты хочешь? — игриво спрашивает Тэхен, убирая Чонгуку с глаз мешающую челку, влажную от пота и спермы. — Хочу, чтобы ты оседлал меня. — Правда? Ты этого хочешь? — Да, очень. — Ты точно прикончишь меня сегодня, сейчас почти три утра. — О-оу, — Чонгук закатывает глаза. — Хочешь спать? Тэхен мотает головой, задевая его губы своими, выдыхая: — Хочу, чтобы ты не давал мне спать всю ночь. — Думаю, у меня получится. — Обещаешь? — Обещаю. А потом Чонгук делает немыслимое. Он наклоняется, обхватывает Тэхена за бедра, и поднимает его одним быстрым, плавным движением. Тэхен вскрикивает и сначала пытается отбиваться, но быстро сдается, крепче обхватывая Чонгука за шею. Глупо хихикая, он скрещивает щиколотки на чонгуковой пояснице, крепко зажимая бедрами его талию. — Боже, Тэ, ты меня раздавишь, — ворчит Чонгук по пути в спальню, а Тэхен запрокидывает голову и громко смеется. Когда тебя носят на руках — приятно. Приятно, что Чонгук силен настолько, чтобы носить его, Тэхена, на руках. Чонгук включает лампу и опрокидывает Тэхена на кровать. Похлопывает по бедрам, веля продвинуться дальше, к изголовью. Тэхен стреляет на него недовольным взглядом, кивая на джинсы, сидящие низко на бедрах, расстегнутые, но все еще не снятые. Чонгук тут же стягивает их вместе с боксерами, путаясь в гачах под неразборчивое ворчание себе под нос. — Это было не сексуально, — замечает Тэхен, переворачиваясь на живот. Упираясь локтями в матрас, он укладывает подбородок на сложенные замком пальцы и принимается лениво разглядывать Чонгука от макушки до пят. Оглаживает глазами его неприкрытую наготу, его крепкие мышцы, отмечает его животную сексуальность, подлинную мужественность, от которой перехватывает дыхание. Как же ему, Тэхену, повезло. — Тэхен. Как у тебя язык поворачивается говорить, что это не сексуально, когда ты смотришь на меня так, будто хочешь сожрать? — Заткнись и иди ко мне, — шепчет Тэхен. Чонгук берет с прикроватной тумбочки тюбик со смазкой и презерватив, взбирается на кровать и подползает на коленях к Тэхену, член оказывается на одном уровне с его лицом. — Ты такой красивый, — бормочет Тэхен, пробегаясь пальцами по нижней части ствола, и улыбается, видя, как напрягаются и подрагивают чонгуковы бедра. Чонгук замирает на секунду, и в его красивых глазах мелькает тень неуверенности. Он слабо улыбается, но в то же время как бы сникает, запуская руку себе в волосы. — Что-то не так, заяц? — осторожно спрашивает Тэхен, поглаживая Чонгука по внутренней стороне бедер, наслаждаясь ощущением мягкой, гладкой кожи под пальцами. — Тэ, я… я знаю, что ты наверняка об этом думал, когда услышал мою историю целиком, но я… я просто хочу, чтобы ты знал, что я чист. Я проверялся после нашего первого раза, и я чист. Просто чтобы ты знал, — он опускает глаза, начинает нервно разглаживать ладонями простынь, там, где она собралась в складки возле коленей. — Я… тоже. Для справки, — Тэхен мягко улыбается. И да, он действительно об этом думал. Планировал самостоятельно поднять эту тему, понимая, что их отношения изменились. Сдвинулись на какой-то более серьезный уровень. Стали реальнее. Легкий румянец расползается у Чонгука по скулам, и он улыбается в ответ той своей кроличьей улыбкой, от которой выступают яблочки щек. От которой трепещет тэхеново сердце. — Иди сюда и поцелуй меня, — просит Тэхен и Чонгук наклоняется, опираясь на руки, прижимается к его губам в нежном, чувственном поцелуе. Тэхен пробует на его языке собственный вкус, и его ведет. Хочется большего. Тэхен поднимается на колени, подвигается ближе, укладывая ладони Чонгуку на грудь, принуждая лечь на спину. Он тянется за подушкой и подсовывает ее младшему под голову, а сам опускается сверху на обнаженное тело, усаживаясь на талию, опирается руками по обе стороны от его головы. — Моя очередь, — мурчит он с улыбкой, крепко целуя в губы. Чонгук скользит ладонями по его бокам, лопаткам, загривку, притягивая ближе. — Хочу… чтобы ты показал, как растягиваешь себя. Хочу посмотреть, — от его тихого напряженного шепота прямо в губы кружится голова. Тэхен трется о него бедрами, тут же ощущая как крепкий член упирается ему в задницу, в том месте где ягодица переходит в ляжку. — Ты знаешь, насколько ты охуенный? — еле слышно произносит Тэхен, выпрямляясь и забирая смазку. Он щелкает крышкой и обильно выдавливает лубрикант на пальцы, растирая, заводит руку назад, чтобы провести скользкими подушечками по еще влажному отверстию, в то время как Чонгук неотрывно следит за каждым его движением цепким, пронизывающим взглядом. Тэхен надавливает на вход и проталкивает в себя первый палец. Надсадно выдыхая сквозь распахнутые губы, оглаживает тугие стенки, растягивая. Он вздрагивает и тихо судорожно стонет, когда начинает движения вперед-назад, чувствуя, как Чонгук легко касается кончиками пальцев его напряженной спины. — Ты прекрасен, — еле слышно произносит Чонгук. Он толкается бедрами вверх, стараясь заполучить хоть какое-то трение. Его оставленный без внимания член выделяет вязкую прозрачную смазку, заметно подрагивая. Тэхен стонет, добавляя второй палец, раздвигая и сгибая фаланги, проталкивая еще глубже. Он проводит большим пальцем свободной руки по беспорядку на чонгуковом животе, подносит ко рту и всасывает, прикрыв глаза. — Боже, Тэ, — Чонгук вскидывает бедрами. Когда он ведет ладонями вверх по горячей коже, разводя ягодицы в стороны, его член дергается. Тэхена от этого бьет мелкой дрожью. От того, как поддаются под натиском собственных пальцев мышцы, пока Чонгук сминает его ягодицы. Это все просто божественно. — Х-хочу еще. Я… Пожалуйста. Гук, хочу твои. Хочу твои пальцы… — сумбурно и торопливо просит Тэхен, и Чонгук тут же проталкивает свой палец, вырывая из Тэхена высокий стон. — О, Боже, да… о, да, — он стонет все громче, вращая тазом. Вынимая пальцы — свои, Тэхен прокатывается чуть назад по чонгуковым ляжкам и касается его плоти. Пробегает пальцами по венкам, обвивающим ствол, спускается ниже, к основанию, ласкает мошонку. Затем он накрывает ладонью оба их члена, резко проводя кулаком вверх-вниз, и отпускает, наблюдая, как Чонгук дергается и скулит, когда его член со шлепком ударяется о напряженный смуглый живот. — О, черт… детка, — Чонгук стонет уже в полный голос, когда Тэхен снова обхватывает его в кулак, ведет вверх и сжимает головку, пачкая пальцы предэякулятом. Влажной рукой он продолжает медленно надрачивать, постепенно ускоряясь и слушая, как чужое дыхание становится все более рваным, громким. Потом он вдруг замирает, чувствуя, как Чонгук добавляет сначала второй, затем третий палец в его влажный проход. Тэхен запрокидывает голову назад, вращая бедрами, и шумно дышит. Всему его телу становится нестерпимо горячо оттого, как правильно Чонгук растягивает его, как приятно от легкой боли в мышцах. — Тэ, ты уже..? Уже можно? — Чонгук спрашивает сорванным, загнанным голосом, мышцы пресса заметно сокращаются в унисон движениям Тэхена. — Да, — отрывисто отвечает тот, ему самому уже не терпится. Чонгук прикусывает губу, вынимая пальцы из тэхеновой задницы, и тянется рукой по простыне за презервативом. — Не надо, — произносит Тэхен, останавливая его. — Ты ведь чист? Давай без резинки. Пожалуйста, — шепчет он. — Уверен? — Да, Гук. Уверен. Чонгук согласно хмыкает, улыбаясь взволнованно. Он наносит смазку и чуть перемещает Тэхена на себе, упираясь членом в ложбинку меж его ягодиц, направляя. Он слегка шлепает Тэхена по бедру, ободряя самостоятельно оседлать его. Тэхен дрожит, чувствуя, как поддаются мышцы, пропуская внутрь толстую головку. Он слегка приподнимается, дразня, затем опускается, пропускает член на пару миллиметров глубже и вновь соскальзывает, опираясь ладонями Чонгуку на грудь, доводя его до исступления. — Блядь, Тэхен. Перестань, — рычит Чонгук, зажмуривая глаза до белых пятен под веками, напрягаясь всем телом. — Прекратить что? — усмехается Тэхен, резко насаживаясь на всю длину, хлюпая смазкой и морщась от легкой боли. — О Боже, — Чонгук прогибается в пояснице, задыхаясь, впивается ногтями Тэхену в бедра. — Тебе хорошо? — спрашивает Тэхен, покачивая бедрами, привыкая к ощущению наполненности глубоко внутри. — Т-так хорошо. Так х-хорошо, Тэ, Боже Иисусе… Тэхен кивает. Он ощущает живое тепло его члена внутри себя, то, как он подрагивает, стоит Тэхену сжать мышцы, то, насколько лучше он выскальзывает без резинки и насколько приятнее так чувствовать бархатистую головку, раз за разом опускаясь на нее. Еще и еще. Неутомимо, наслаждаясь каждым движением, теряясь в ощущениях, обостренных абсолютной близостью. Он как заведенный насаживается на Чонгука, встречая каждое ответное движение его бедер. Воздух заполняет тяжелое дыхание, хриплые стоны и запах секса. — Твоя задница, Тэ. Такая тугая. Просто к-кайф. — Люблю, когда ты во мне, — выдыхает Тэхен, двигаясь резче, приподнимается, проводя руками по своим бедрам, там где они соприкасаются с чонгуковыми, — кожа скользкая от пота. — Черт, ты бесподобен. Так хорошо выглядишь верхом на мне, так красиво, — бормочет Чонгук едва слышно, закатывая глаза, медленно облизывая губы розовым языком. — Я сделаю для тебя что угодно. Все, что пожелаешь, — шепчет Тэхен, буравя Чонгука тяжелым, пьяным взглядом, упиваясь тем, как он дрожит в ответ, крепкое, сильное тело сияет испариной, влажная челка липнет ко лбу, брови сведены к переносице, и все его существо сосредотачивается на энергичных движениях бедрами навстречу Тэхену. Когда Чонгук встречается с Тэхеном глазами, силясь сфокусировать взгляд, тот замедляется, почти замирает. Грудь снова распирает и теснит одновременно, и Тэхен плотно стискивает зубы, страшась того, что хочется произнести вслух, растворяясь в моменте. Вдруг в комнате становится слишком тесно, слишком тихо. — Тэхен, я скучал, — Чонгук первым нарушает тишину. У Тэхена сердце отмирает, его накрывает неожиданным ураганом эмоций, которые сминают его мозг и давят изнутри на глазные яблоки. Приходится глубоко вдохнуть, чтобы слегка совладать с ними. — Гук, я… Боже мой, я тоже… Чонгук не дает ему закончить. Он выпрямляется и притягивает его к себе, проглатывая слова жарким поцелуем, полным страсти и чего-то еще, что так похоже на любовь. Опираясь ладонью о матрас, он обнимает Тэхена за поясницу и притягивает к себе, вскидывая бедра. Толкается в его растянутую дырку, трахает глубоко и со вкусом, выходя каждый раз почти полностью и чувствуя, как смазка, вытекая из задницы, капает ему на бедра. — О-о… черт, Гук… — хрипит, Тэхен. Воздуха отчаянно не хватает. — Да, малыш? Ты скоро? — Да-да, скоро. Вот так, продолжай. Трахай меня вот так, — всхлипывает Тэхен. Он опускает голову, касаясь чонгукова лба своим, пока тот продолжает вбиваться в его нутро, задевая простату при каждом толчке. Они сталкиваются губами, беспорядочно и мокро, дышат друг другу в рот. Чонгук проталкивает руку между их тел и сжимает член Тэхена, толкаясь в него еще быстрее, еще менее сдержанно. — Хочу, чтобы ты кончил для меня, Тэ. Покажи, как хорошо я тебе делаю. Тэхен жалобно стонет от этих слов, оттого, как Чонгук заполняет его, как приятно от его руки на члене, оттого, как он ласкает пальцем влажную головку. Он слегка смещается, чтобы было удобнее попадать в один ритм с ним, двигаться быстрее, принимать его еще глубже. Он сжимается весь и дрожит, когда Чонгук ударяет ровно по простате сразу несколько раз подряд. Запрокидывая голову назад и прикрывая глаза, он замирает, сжимаясь вокруг члена. Все его естество наполняется удушливым жаром, и он стонет низко, шепча: — Кончаю. О, Чонгук, я кончаю, я… Густые белые струи выплескиваются между раскаленных тел, оседая на чонгуковой груди, руках, лобке. Чонгук крепко обнимает дрожащего от напряжения Тэхена, продолжая натягивать его на себя. Тот скулит, послушно подмахивая, натруженный член не перестает изливаться. — Кончи в меня. Хочу… хочу, чтобы ты заполнил меня, — хнычет Тэхен и с силой опускается, вжимаясь в Чонгука. Тот вздыхает прерывисто, с размаху втираясь в него. Задница напрягается, бедра подрагивают, и он кончает глубоко в тесное нутро. Тэхен тянется еще ближе, обхватывая руками за лицо, прижимается губами, проглатывая его вздохи, стоны, неразборчивые слова, звуки его собственного имени. Тэхен чувствует, как чонгуков член пульсирует в нем, разливаясь горячим, вязким семенем. Они пытаются отдышаться, прошитые общей судорогой удовольствия, продолжают медленно двигаться по инерции, взмокшие, раскрасневшиеся и такие реальные. Когда они наконец затихают, Тэхен отстраняется, чувствуя, как сперма стекает по ляжкам. Он тихо ругается и усаживается на Чонгука, зарабатывая очередной легкий шлепок по заднице. Хихикая, Чонгук откидывается на подушку, закидывая руки за голову, пытаясь отдышаться. Грудь с белесыми разводами неровно вздымается. Бицепсы вздуваются, когда он закрывает лицо руками, прикрывая на секунду глаза, кроличьи зубы обнажаются, когда он растягивает рот в широкой улыбке, прежде чем притянуть к себе Тэхена. — Так, мы теперь вместе? Прямо вместе-вместе? — шепчет он Тэхену в ухо. Тэхен улыбается ему куда-то в горло, на щеках мокро от пота, что ручьями стекает по чужой шее. От каждого движения липкая сперма только сильнее размазывается между телами, и становится все более дискомфортно. — У меня есть несколько условий, но вообще, да. — Условий? Тэхен кивает, поднимая голову. Встречается своим влюбленным взглядом с глазами Чонгука, у которого все еще зрачки на всю радужку. — Ты должен говорить со мной. Не… не сбегать. Просто верить мне, — доверительно произносит он, выжидательно глядя на младшего, пока тот не кивает в ответ, медленно и осторожно. — Ты должен носить меня на руках минимум раз в месяц, — сияя, продолжает Тэхен. — Не буду врать, я люблю твои мускулы. Пока ты нес меня сюда, я чуть не умер от восторга прямо у тебя на руках. — Хорошо, — отзывается Чонгук со смехом, крепче сжимая его в объятиях, отчего тот довольно щурится. — И ты должен купить мне новых рыбок. Потому что это отчасти твоя вина в том, что они передохли. Я грустил из-за тебя. — Это все? — Чонгук театрально закатывает глаза. — Да. Нет, — Тэхен высвобождается из объятий и скатывается с Чонгука. Лежа на спине, он все еще соприкасается с ним кожей. Он поворачивает голову и шепчет, пытаясь совладать с комком в горле: — Просто… Не бросай меня больше. — Тэ… — Пообещай мне. Даже… Даже если это не сбудется. Даже если это только сейчас. Просто… скажи, что будешь рядом. Пообещай мне. Чонгук тоже поворачивается на бок, его глаза сияют, губы изгибаются в ласковой улыбке. Он кладет руку Тэхену на щеку, поглаживает скулу большим пальцем. Придвигается ближе, прижимаясь губами к его подбородку, носу, к его губам. — Я обещаю, Тэхен, — произносит он между поцелуями. И Тэхен знает. Знает, что сейчас все по-другому. Что Чонгук — тот самый. Предназначенный судьбой, как говорят люди. Его луна. Его звезды. Его грех. Его любовь. Его все. Весь его. Его.________________________
Тэхен наблюдает, как лучи утреннего солнца ползут по полу спальни. Его разбудил телефон Чонгука вскоре после того, как он провалился в сон. Судя по назойливой вибрации пластика о дерево, пришло сразу несколько сообщений одно за другим. Обычно Тэхен не сует нос не в свое дело, но сейчас любопытство берет верх, и он тянется через спящего Чонгука, чтобы взглянуть, что там, в сообщениях на еще не успевшем погаснуть экране блокировки. Сообщения оказываются по большому счету бессодержательные, но тон их предельно ясен. Кто-то, кто их шлет, очень зол. И пока Тэхен пытается предположить, о чем идет речь, экран озаряется новым уведомлением. В этот раз сообщение короткое, поместившееся целиком на превью. «У тебя осталось 2 недели». Чонгук начинает ворочаться, и Тэхен, затаив дыхание, быстро отстраняется, укладываясь обратно. Он не дышит примерно полминуты, в страхе, что Чонгук сейчас проснется и запалит его. Он лежит тихо, перекинув руку через тонкую чонгукову талию, и волнуется. Волнуется о том, что Чонгук, возможно, впутался во что-то опасное и впутался по уши. Я был должен деньги. Тэхен думает о том, что Чонгук так и не ответил тогда на его вопрос, рассчитался ли он с долгами. Во-первых, прямые свидетельства отсутствуют, это значит, что нет, не рассчитался. Во-вторых, мы имеем следующие показания: «Тем, кому не хочется быть должным», это значит, что все серьезно. И вот, несмотря на ужасную усталость, которая наверняка превратит весь следующий день Тэхена в сущий ад, он лежит без сна, наблюдая, как лучи утреннего солнца ползут по полу спальни. И волнуется. За своего мальчика, который шумно вздыхает во сне, когда Тэхен придвигается ближе. Мальчика, который был не более чем милой мордашкой из магазина напротив, пока листья еще не опали с деревьев, а ночи не стали холоднее. Мальчика, который забрал его сердце, вывернул наизнанку, раскрыл и заполнил багряно-красным давно позабытым чувством. Любовью. И если сейчас он в опасности, то Тэхен порвет за него любого.