Океан нашей любви

— Меня не было всего двадцать минут, а ты уже успела отличиться, — его голос пронзает мою душу, которая так крепко пыталась схватиться за лучик света, — неужели ты никак не привыкнешь к тому, что тебя окружает? — Разве к дерьму можно привыкнуть? — оборачиваюсь лицом к Хамилову, продолжив спокойно отпивать шампанское из бокала. Сузил глаза, осматривал моё лицо, с какой-то одобрительной ухмылкой. — Тогда, в твои подростковые годы, тебе не очень шел макияж. С ним ты выглядела старше. — Но ты ни разу об этом не говорил. — Такой обман с помощью макияжа заставлял меня забывать о твоём реальном возрасте. Мне было легко обучать тебя. — Растление малолетних путем превращения в жестокого убийцу. — Нет, это скорее была «школа выживания». В этом гнилом мире нам нет места, Анна, и ты это прекрасно понимаешь. Но позволь мне тебе напомнить, что ты сама вторила мне и себе данное суждение. Ты даже не пыталась как-то наладить жизнь. Подойти к Астахову и попросить его отправить тебя в школу для девочек. Ты не хотела получить образование, не хотела даже думать о том, чтобы стать леди. Не хотела семью и детей. Ты хотела лишь превосходно обращаться с оружием и быть сильной, чтобы дать отпор кому угодно. — Но сильной я стала не благодаря тебе. Я сама себя научила всему, что умею. Сама пошла на бокс, сама продолжала упражняться с холодным оружием. — А также воровать у пьяных мужчин, которые положили на тебя глаз. — И разбивать камнем голову всяким ублюдкам, которые пытались меня воспитать под себя. — Но свою честь не уберегла после наивного обмана о любви. — он заканчивает эту дискуссию, как и я пить шампанское. Оставляю пустой бокал на краю стола и двигаюсь к выходу. — Мне нужно покурить и подышать свежим воздухом. — Тебе нельзя выходить за пределы этого особняка. — Так сопроводи меня, а то еще отхвачу пулю от ваших снайперов, что сидят на крыше. Хам с усмешкой следует за мной. Вот так Анна, молодец. Он идет за тобой, он хочет продолжить. — Тем более у меня нет сигарет. Угостишь? — Тебе бег дается с трудом, крошка. Всё потому, что легкие уже прогнили от едкого дыма. — Завтра вечером будешь нравоученью обучать, а сейчас дай мне блядскую сигарету. Выходим на улицу. Охрана тут же обратила на нас внимание, но наверняка Хам дал им какой-то знак. Они продолжили следить за периметром, наконец отвернувшись от нас. Прохожу дальше по дорожке, устремившись в сторону сада. — Пытаешься меня подальше увести? Повсюду камеры, крошка, и… — Меня бесят просто эти все разговоры! — рявкнула я, остановившись и обернувшись к Хаму. — Дай хоть минуту тишины. Он кивает, словно понял о чем я. Так же осматривает тех, кто прибыл сегодня в этот дом. Каждый хвастался, как убил того или иного человека. Кто-то выстрелил с большого расстояния в движущийся автомобиль. Кто-то подкупил наркоманов и сжег дом с целой семьей, а этих наркоманов заткнул сильной передозировкой наркотиками. Другие же пошли иным путем: они попросту убивали и мастерски скрывали следы. Ограбление? Банальная бытовуха, где жена вонзает мужу в шею нож?! Или же простой инсульт во время плавания в бассейне?! Твари. Они не думают о том, что не просто убивают человека, они разрушают жизни его близких. Как и Хам… Когда-то. — Ты так же хвастался, когда убил компаньона Астахова вместе с его беременной женой и ребенком? Он улыбается, отчего у меня всё внутри переворачивается. Хочется сразу же ударить этого блятского мудака. Хочется побыстрее добраться до фонтана и пусть блять его там уроют нахуй. — Ты хорошо себя показала на первом испытании. И сегодня даже отличилась, — он напоминает за стычку с этой немой шалавой, — спонсорам это понравилось. — Ах вот в чем дело. Спонсоры значит, — усмехаюсь, остановившись возле входа в сад, так как Хамилов закурил две сигареты. Он кивает мне на лавочку. Блять, нет, нам надо войти. Но не могла же я запротестовать, и силой потащить Хамилова внутрь. Я хотела что-то сделать, что-то сказать, но черт возьми мне пришлось присесть рядом с ним. — Неужели дела совсем плохи? Заказов мало, а денег на оружие и на заметание следов после убийств — не хватает? — Ты в фаворитах. Твоё кураторство готовы оплачивать уже двое. Обучение, проживание в этом доме, а также уже есть первый заказ. — Ты же знаешь, что… — Выбора у тебя нет, крошка. Придется. Но знаешь, некоторые не совсем уверены, что ты пройдешь второе испытание. Особенно Баринов. — Не верит в то, что ты можешь создать идеальную убийцу?! — Не верит в то, что ты способна подчиняться кому-нибудь еще, кроме меня. Другое дело та немая девка, с которой ты закусилась недавно. — Закусилась? — улыбаюсь от его слова. — Она видимо часто закусывалась с кем-то, поэтому стала немой. — Ей было восемь, когда один ублюдок похитил её и насиловал на протяжении нескольких часов. Он и отрезал ей язык, чтобы она не смогла ничего рассказать. Глаза расширяются от шока. — В семнадцать она выследила его. — И убила? — Нет. Она сделала нечто гораздо интереснее. Она заставила его смотреть на то, как она убивает его дочь. А затем поставила перед ним зеркало. У него не было другого выхода. Пришлось наблюдать за тем, как она перерезает ему глотку, пока сама радостно улыбалась. Мы заметили её еще два года назад. И все эти два года пытались прибрать к своим рукам. — Есть еще те, кто не хотел к вам идти? — Она хотела. Баринов хотел… А вот я не хотел. — Чего уж? — Против моих правил убивать детей, тем более на глазах их родителей. Хотела засмеяться, напомнить ему, как внезапно посмотрела в ту же сторону, куда смотрел и Хамилов. Улыбка тут же сошла на нет. У меня из глаз вот-вот бы полились слезы. Я узнала это лицо. Женщина словно и не изменилась за эти годы. Она выглядела точно так же, как и в тот день, когда была у нас в гостях. Только вот уже не было округлившегося животика, к которому прижимала тогда свои ладони. Жена того самого компаньона, которого Хамилову приказали убить. Та, которая, погибла вместе с сыном в том же самом автомобиле, что и её муж. Живая, мать его. И она здесь. Сейчас. — Против правил, крошка. — повторяет Хамилов, исследуя моё ошеломленное лицо. Я, раззявив рот, просто смотрела за тем, как женщина улыбается, глядя в нашу сторону. Она проходит к автомобилю, где ей открывают дверь. Присаживается в него и личный водитель увозит её прочь с территории проклятого места. — Её муж был в моем личном списке, Анюта. Он должен был умереть. — Ты помог ей сбежать от всех его долгов, от всех его врагов? — Её бы всё равно убрали, не пощадив даже мальчишку и не родившегося ребёнка. — Не верю. Этого попросту не может быть. Ты же… Блять, да ты же. — Кто? Убийца? Насильник? Кто, Крошка?! Может тебе напомнить, кто именно помог тебе избежать первого наказания Кирилла Астахова? — Не стоит. — Тогда в чем дело? Ты удивлена?! — Заткнись! — резко и без тени страха рявкнула я, даже не посмотрев на лицо Хамилова. Чувствовала, как ему не нравится мой тон общения. Я ощущала всеми фибрами души, то, как Хам злится и наверняка он уже мысленно сжимал моё горло своими пальцами. Но вместо этого я почувствовала нечто иное. Нечто, что заставило меня окунуться в нирвану блаженства и спокойствия. Он попросту прижал свою ладонь к моей щеке и стал нежно поглаживать её. Я смотрела просто в пустоту. Перед собой. Строго перед собой. Но ничего не видела. Не замечала эту красочную плитку, которая была уложена дорожкой в глубь сада. Всё мелькало перед глазами. Мне казалось, что тьма затягивала меня в омут похоти и беспамятства. Лишь Его прикосновения значили то, что я все еще нахожусь в этом мире. В мире зла и жестокости. Повернув голову, тут же столкнулась с его взглядом. Больше не холодный. Больше не было там двуличия и жестокости. Он попросту смотрел, просто делал так, чтобы я успокоилась и перестала так трястись. Фалангой большого пальца проводит по моей верхней губе, постепенно спускаясь к нижней, Тем самым приоткрывая их. Он плавно проникает в рот большим пальцем, заставляет задержать дыхание. Хам хочет лицезреть мой лик, путем сильного сжатия горла. Он опускает ладонь на мою шею, и сжимает горло между указательным и большим пальцем правой руки. Я ощущаю, насколько ничтожна по сравнению с его безжалостной ладонью. Старалась дышать, старалась как-то отвлечься от этого сжатия. Никак не противостояла ему, попросту сидела и ждала. Резко дергает меня за горло, заставляя взглянуть ему прямо в глаза. — Не думай, что ты что-то стоишь для меня. Молчала. Внимательно наблюдала за тем, как расширяются и чернеют зрачки его глаз. Хамилов даже не пытался как то ослабить хватку. Он словно специально сжимал еще сильнее. Блядский ублюдок, заставлял меня задыхаться и жаждать свободы. — Ты всего лишь вещь. Всего лишь глупая девка, которую я хочу научить выживать в этом мире. Быть на вершине. Быть лучшей. — Зачем? — Много лет я искал ту, которая послушно бы выполняла любые мои приказы. Нихуя не удавалось, ведь они по сравнению с той девчушкой, которую я когда-то обучал, попросту ничтожества. Ты, и только ты, достойна стоять рядом со мной. Только тебе я позволю прикрывать собственную спину. — Ты глубоко ошибаешься, думая, что я не вонжу тебе нож меж лопаток. — Ты совсем не глупая, Анна. Если ты столько лет прожила, то явно мозги у тебя имеются. — Лучше отпустить меня. И я имела в виду не только горло. Хам это прекрасно понимал, но кажется, ему было похуй на мои слова. — Всё начнется завтра. И закончится завтра. Резко убирает свои пальцы с моего горла. — Что же твой Влад? Поднимаю глаза и смотрю на то, как Хам поправляет свою рубашку. — Какой же у него план? Он хочет спасти тебя, или же получить повышение, если навсегда уничтожит Нас? — Тебе с ним не тягаться. — Именно. — ухмыльнулся. — Ты руководствуешься только собственными принципами. Влад же действует не только ради себя. У него есть за что бороться и для кого жить. А что насчет тебя, Арсений? Ты как был один в этом мире, так и сдохнешь в одиночку! Мгновенно подхватывает меня с заставляет подняться на ноги. Пальцы Хама тут же вонзаются в мои руки, враз бледнеют, наверняка останутся чертовы синяки. Гнев и злоба, вот что мне так знакомо в нем. Он не пытался казаться кем-то другим. Он не пытался даже как-то успокоить мою и так разорванную душу. Смотрел мне в глаза. Смотрел и изучал каждый всплеск моего страха. — Не подчинишься, верно? — шепотом произносит мне прямо в лицо, слегка наклонившись вперед. — Отвергаешь моё покровительство так же легко, как и подставляешься под пули. — Я хочу побыть одна, — попыталась зайти в сад, на что Хам снова дернул меня к себе, — завтра трудный день, ведь так? Так почему бы вам всем не оставить меня, блять, в покое на эту ночь? — Я хочу обсудить с тобой некоторые нюансы завтрашнего испытания. — Тогда уберемся подальше от назойливых ушей, — мой взгляд устремился на немую девку, которая стояла с ранее незнакомым мне мужчиной и внимательно слушала его наставления, не спуская глаз от нас с Арсением, — отойдем дальше. Он отпускает. Позволяет мне первой вступить на дорожку, ведущую в сад, а затем и вовсе уже ведет за руку. Едва успеваю за ним. Да, разница в росте у нас велика, но я никогда бы не подумала, что его один шаг равен моим трем. В спешке мы начинали удаляться ото всех. От света фонарей, от этих мерзких разговоров. Каждый, кто остался там, мерились своими писюнами и пистолетами, не думая о нравственности и человечности. Мы удалялись дальше, да, и я должна была радоваться! Но блять, почему тогда моё сердце так противно скрутило? Почему же появилась одышка, хотя даже не бежали несколько десятков километров в попытке спастись от кого-то?! Всё дальше. В тишине. Вот так просто, сжимая запястье правой руки. И едва я увидела просвет, как тут же ноги стали вялыми. В голове что-то щелкнуло, будто выстрел уже прозвучал. Он останавливается, но не спешит ко мне повернуться лицом. Я ловлю нужный момент и тут же пытаюсь сконцентрироваться на собственной цели… но блять, кажется, я уже потеряла голову от этих льдинок, что сейчас смотрели мне прямо в душу. Я чувствую тебя. — Сергей — он необычайно силен, да. Но у него определенно есть слабая точка. Это его неподвижность. Он превосходный стрелок, умелый боец, но стоит тебе только сбить его с концентрации, как для него тут же всё будет кончено. — Сам знаешь, меня не он волнует, — сглатываю, на что Хам лишь сужает глаза. Блять, Анна, соберись, мать твою! Не должна дать ему понять, что тут ловушка! Он должен стоять, до последнего! Сколько бы времени ни потребовалось, чтобы избавиться от этого ублюдка, я должна добиться конечного результата. Сначала Он — а затем и все твари, которые собрались здесь! Адский котел будет навсегда потушен! Спокойно вбираю кислород через ноздри, наконец расслабленно наклонив голову немного вбок, дабы язвительно произнести: — У меня есть враги и посильнее. Например… ты. Он снова усмехнулся, посмотрел вниз, а затем снова мне в глаза. Льдинки вновь растаяли. Глаза вспыхнули ярким пламенем. Мне не поздоровится. Уже собиралась искать пути отступления, но всё пошло насмарку, едва Хам схватил меня за шею, по которой нежно провел своими пальцами. Прижимается к моему телу, учащенно дышит в губы, продолжая этот чертовски волнительный зрительный контакт. — Мы — единое, крошка! И ты должна знать это, когда завтра утром откроешь свои глазки и поймешь, что путей к отступлению больше нет. — А что, если завтра никогда для нас не настанет? — Всё, что ты там удумала, можешь сразу забыть. Тебе не уйти отсюда так просто, крошка. Не уйти… от меня. И в эти секунды я просто растворилась в этом поцелуе. Блядское чувство невесомости. Это проклятый вкус ежевики и райское наслаждение. Я вновь оказывалась в нирване, между небом и землей. Между личным Адом и запретным раем. Язык вторгается, приглашает в столь дивный танец, в который я с удовольствием вступаю. Разум вторил, что должна закончить, едва только начала… Но сука, эта тело попросту тряслось от желания продолжить! Его холодные пальцы оказываются уже на моей щеке, нежно её поглаживают. Мощным движением ладони заставляет прижаться к нему еще плотнее к себе. От внезапности, как-то по-девичьи, я обхватываю шею Хама своими руками, тянусь к нему на носочках, вожделенно продолжив ласкать эти проклятые губы. Опьяняющий, заставляющий меня просто ликовать, заставляющий хотеть только его одного, только быть с ним в данным момент. Ничего уже не было важно, только эти чертовски приятные и нужные мне объятия и его горячий язык внутри меня. Несомненно это было чертовски приятное чувство, да такое, что я теряла голову… Но в данный момент, я ощущала нечто совершенно иное. Опасность… Страх… и боль. Открыв глаза, наблюдая за тем, как его плотно закрыты. Арсений продолжает этот нежный, но с чарующей страстью поцелуй, а я смотрела куда-то вдаль, заметив красный отблеск… Прицел наведен, выстрел вот-вот прозвучит. Именно в эту долю секунды, пока эта бесконечная и едва заметная красная линия не остановилась на затылке Хама и застыла в крохотной точке, я позволила своему мозгу проснуться. Разум пробудился ото сна, заставил сердце тут же извиниться и съебнуть вон, пока моё тело совсем не поддалось на чарующий поцелуй. Отбросив все заклинания возбуждения, отогнав прочь эту гребаную нирвану блаженства, я сама для себя решаю только одно… Оттолкнуть его, пригнуться, дать киллеру закончить своё дело. Влад, ты должен спасти меня! Ты должен… «У него всё это время была семья! Был маленький ребенок! Он играл с тобой, пока ты там на сеновале раздвигала свои ноги, бросалась под пули, и позволяла уничтожать своё сердце» Крошка Кончиком языка Арсений проводит по верхней губе и улыбается в перерыве нашего поцелуя. Улыбается, с восторгом взглянув в мои глаза. Этот момент решил все. Резко на землю… Именно в эту секунду, я и услышала шелест листвы. Наблюдала, как ветви кустарника, что был позади меня, упали совсем рядом с моим телом. Всё было решено. Для меня — всё было кончено. — Ты был прав, — с какой-то раздражительностью произношу я, — мне не уйти так просто от тебя. Продолжала крепко обнимать его за предплечья, хотя уже сама умирала от тяжести тела Хамилова. Он же, до этих пор был неподвижен, но в эту же секунду поднял голову. В глазах снова появились льдинки. Эта злость, это возмущение не давали ему покоя. Хамилов собирался уже вскочить на ноги и достать свой пистолет в попытке побороться с киллером силами. Но кажется он прекрасно понимал, что силы чертовски не равны, поэтому и продолжал просто лежать на мне, испепеляя взглядом. — Ты говорил, что Влад отступит. Ты говорил, что я ему не нужна, и он так просто откажется от меня, — усмехаюсь ему прямо в губы, заметив, как те пылали после нашего недавнего поцелуя, — но видишь, это не так. — А теперь крошка, расскажи мне, пожалуйста, с чего ты решила, что это твой Влад? — на полном серьезе спрашивает меня, на что уже собираюсь открыть рот. Секунда, и всё внутри меня рушится. «В полночь. Ты и Хамилов. Фонтан в лабиринте.» Это был не его почерк… Хотя откуда, блять, мне знать почерк Царева? Это не он… нутром чувствовала, что ошиблась… — Ни одному киллеру не удастся подобраться к этому особняку настолько близко, чтобы произвести выстрел. Этот человек является совсем неподалеку. И он один из своих. Эти слова прозвучали та же громко для моего сердца, как и очередной выстрел для моих ушей. — Бегом!!! Уходи отсюда! — Хам тут же переворачивается на спину, упав на землю рядом со мной, с силой шлепнув меня по руке. Именно этот шлепок и дал моему телу полную перезагрузку. Вмиг привстаю и кидаюсь в бегство. Снова этот лабиринт. Снова эти бесконечные дорожки среди высоких кустарников, за которыми даже не видно просветы от фонарей особняка. Я просто бежала, как он и велел, бежала и чувствовала, что Арсений позади меня. Он подгонял, толкал меня в спину, заставляя сделать финальный рывок. Впечатываюсь в одного из «своих», вмиг оказываюсь в плену чьих-то рук, а затем мрачная и такая желанная тишина… Темнота заставила меня вмиг принять всё сгустки черных красок в себя. Пронзила моё сердце, мое доверие, мой разум… А тело расслабилось, едва почувствовала тепло знакомых мощных рук, который ловко подхватили меня и уносили прочь. Веки тяжелые, словно на них поставили двадцатикилограммовые гири. Хотелось скинуть их, но пальцы рук попросту не слушались. Находясь в какой-то прострации, даже не с первого раза поняла, что я жива. Жива, ясно? И блять я продолжаю спокойно дышать, а это значит что никаких ранений не было! Потерять сознание? Серьезно? Блять, да когда в последний раз я теряла сознание от эмоциональных ран, а не от очередных кровопотерей или же болевого шока? Даже и припомнить не могу, да собственно и не хочу нагружать свой мозг. Дебильный мозг, который внушил мне то, что Влад пришел на помощь, что именно он хотел расчистить мне дорогу, дабы я смогла убежать, смогла воссоединиться с ним… Быть просто рядом! — Поспи, — томный и властный голос прозвучал буквально над моим ухом, от чего глаза всё же пришлось открыть, — до рассвета еще пару часов. — Ты ранен? — первое что пришло на ум. Я так быстро задала этот вопрос, что сама аж удивилась. Требовалось, чтобы я прикусила этот сраный язык, ведь вопрос явно не сулил мне ничего хорошего. — Не сегодня, крошка. В один момент я ощутила тепло, исходящее от его тела. Арсений вальяжно лежал рядом со мной, на одной блядской кровати… Сука! Какого хуя?! Конский дилдо мне в сраную жопу, ведь я блять лежала прямо у него на плече! Вмиг приподнялась, начала осматривать интерьер комнаты, хотя уже прекрасно понимала, что нахожусь у него. — Хам, я… — Тсс, — он поддался ко мне, так же приподнявшись, — не говори лишних слов, просто не стоит будить во мне зверя. — А он наконец заснул? — язвительно произнесла, на что тут же прикусила язык. — Я не знала… — Ты прекрасно знала, что будет там в лабиринте, крошка. Не стоит меня обманывать. Только вот видишь, ты в очередной раз просчиталась. — Я не думала, что будет так. — Ты желаешь моей смерти? — Да. И сама не понимаю, какого сука хуя я тут оправдываюсь перед тобой?! — вскакиваю на ноги, хочу покинуть эту блятскую комнату. Жду, когда же он что-либо скажет. Уже подхожу к двери быстрыми шагами, хватаюсь за дверную ручку, но в ответ — тишина. Попросту тишина, отчего моё сердце вмиг разорвалось. — И ты ничего даже не скажешь? Не схватишь кинжал и не порежешь себе палец?! Не позволишь своей крови проникнуть в меня, дабы я тебя почувствовала? Вот так просто отпустишь меня?! — Ты привыкла, что за тобой бегаю, крошка, — усмехнулся Хам и просто вальяжно продолжил сидеть на краю кровати, — в этот раз я отпускаю тебя. — В свою комнату, полагаю? — сжав зубы, продолжаю стоять. Меня всю трясло. Не понимала отчего только. Может от волнения? А может… может… Сердце, пустись уже блин в сексуальное путешествие, пожалуйста! Оставить надо было и разум тоже в покое, не терзать его и не требовать ответов на такие навязчивые вопросы… Вопросы, касающиеся именно моих чувств. Блядских и предательских чувств, отозвавшись на которые, я снова вынуждена кинуться Дьяволу в объятия. Он буквально подлавливает меня возле кровати, схватив за талию и вмиг откидывается на спину. Я следую за ним, прижавшись к его телу, наконец вкусив ежевичную кислинку его опьяняющих губ. Дерзко, с неизменной страстью и ненавистью кусаю за губы, вторгаюсь в его рот своим языком, продолжив ощущать мощный поток мурашек на своем теле. Они отныне не парализуют движения моего тела, не замывают сердце на замок, не отправляют разум в полет. Всё обдумано, всё взвешено! Сердце и разум отныне вместе и именно они подсказывают мне, что делать дальше. С трепетом и диким желанием сделать это побыстрее — расстегиваю каждую пуговицу рубашки Арсения. Он снова приподнялся, дает мне возможность стянуть это ненужную вещь с себя. На мгновение замираю, с трепетом обвожу подушечками пальцев контуры его многочисленных шрамов. Легкие не справляются с таким количеством алкоголя, поэтому тело начинает попросту ломить. Я старалась выдохнуть как можно больше, а вдохнуть меньше, но следующий его поцелуй полностью разрушает все мои планы. Тварь! Какая же я тварь! Я поддалась… я разрушила эту силу любви, полностью окунувшись в бескрайний океан безумства и тьмы. Тьма ей больше подходит Моя безумная темнота. Опьяняющее желание быть только здесь и сейчас, быть с ним… И как только оказываюсь откинута спиной на матрас, то тут же застываю… Ширинка расстегнулась. Сердце остановилось.