Океан нашей любви

— Нахуй всё! Мне нужна точная информация! Количество, имена, где их держат?!! Четкий мрачный голос пронзил ушные перепонки. Я тщетно пыталась пошевелиться, открыть глаза и изучить обстановку, в которой нахожусь. Всё катится к хуям, едва только попыталась приподняться. Мои руки словно скованы колючей проволокой. Тело не поддается ни на какие манипуляции. Голова чугунная, её даже невозможно было приподнять. Единственное, что мне удалось и чему я необычайно рада, так это открыть глаза и осмотреться по сторонам. Дряхлая комната. Полностью выгоревшая атмосфера безнадеги и безвкусицы. На стенах все еще присутствовали остатки пододранных обоев. Комната небольшая, половину её пространства занимал диван, на котором я лежала боком. Теперь в глаза бросился старый кирпичный камин, где едва потрескивали бревна. Огонь заворожил мой взгляд, заставив вглядеться еще пристальней. Исходило тепло, которое становилось для меня еще большим грузом. Я искренне не понимала, для чего он вообще развел огонь, на улице отнюдь не холодно. И только присмотревшись к окну, заметила, что стекло вдребезги разбито. Потрепанная занавеска колышется от потока ветра. Слышался раскаты грома где-то вдалеке. От этого звука, в моё сердце будто намеренно поступает поток тока, тем самым перезагружая его. В груди всё сдавило, теперь мне необходимо было вновь собрать все силы и направить их в определенную точку. Приподнимаю тело, принимая сидячие положение. Я вновь оглядываю это «укрытие», а затем меня словно передёрнуло. Гром? Или же это был выстрел? А может и вовсе метеорит? Но этому ошеломительному звуку я была рада, именно он помог мне трезво оценить ситуацию. Нет, мои руки были не связаны. Ноги тоже свободны. Но изменилось лишь одно — я была уже не в махровом коротком халате. Этот придурок нашел для меня одежду, да еще и переодел самостоятельно. Какая романтическая забота, аж блевать охота. — Одна из наших имела связь с полицией! Именно по её наводке они вышли на нас. Вот они, те самые слова, от которых я пришла в себя. Вот он, тот самый метеорит, свалившийся мне на голову. Во рту тут же почувствовался привкус солоноватого металла. Я прокусываю себе щеку изнутри в кровь. Молодец, Хам… Тебе остается только сказать, что я с тобой и назвать адрес. Ебучий пиздобол. Это так я с тобой в безопасности? Это так я под твоей защитой?! Всё это пиздишь ради того, чтобы не отдавать меня Владу?! Ты так сильно не хотел принимать собственное поражение, что попросту вновь выкрутился из ситуации. Браво, Хам, браво! Снова принимаюсь осматриваться по сторонам, ведь уже взглядом давно поймала оружие, спокойное лежавшее возле камина. Встать на ноги удается не с первого раза. Я медленно, стараясь не издавать ни звука, приближалась к Глоку. Ебучий скрипучий пол! Даже эти прогнившие доски против меня. Выдают с потрахами! — Блять, — сквозь зубы шепчу себе под нос, отчего начинаю двигаться быстрее. — Подожди! — говорит кому-то Хамилов. — Я перезвоню! Давай же, дурочка, быстрее! Похуй на боль! Похуй на всё! Хватаю оружие правой рукой и разворачиваюсь на ровном месте, направив дуло пистолета в лицо Хамилова. — Проснулась, — с какой-то бесящей улыбкой проговаривает слово, — проспала больше суток. Я три раза менял повязки. — Какой заботливый! — цинично, без доли сарказма. — И когда же они придут за мной? — Поясни, — его бровь приподнялась. — Ебучий актер! Хватит ломать комедию! Нихуя не получается! Я слышала твой разговор. Скажи, Хам, неужели ты реально боишься потерять свой авторитет перед кем-то, что позволяешь своему грязному рту проговаривать некие обещания? У тебя всерьез нет никакой совести? Нет человечности? Я говорила и не раз, что ты просто грязный ублюдок, ничего не достигший в этой жизни! Резкий марш-бросок. Он выхватывает оружие из моей руки и болезненно давит на запястье, мгновенно развернув меня спиной. Прижимает к себе, давит другой рукой в грудину, сомкнув пальцы в кулак. — Отпусти! Мои протесты лишь забавляли этого придурка. Я чувствовала его улыбку, едва Арсений наклонился к моему уху. Игриво облизнув ушную раковину, он прикусывает мочку, протяженно застонав. Перед глазами всё застыло. Я будто видела эту картину со стороны и это неимоверно завораживало меня. — А если не отпущу? — он играл со мной. В очередной раз направив свои губы к моей шеи. Укус, а затем резко обхватывает покрасневшую кожу своими губами, вырисовывая языком изящные узоры. — Что тогда? Ты слишком слаба, чтобы сопротивляться! Ты слишком морально подавлена, чтобы своей дерзостью вывести меня из себя. — Именно поэтому ты подскочил резко, после моей дерзости и теперь держишь в своих руках? — проговариваю сквозь зубы, предприняв еще одну попытку освободиться. Он был прав. Чертов Демон. Во сне слишком мало сил. Я не способна как следует сопротивляться его власти. Сердце забылось от ужаса нахлынувшего на меня моментально, едва рука Хамилова обхватила мою грудь. Другой рукой он заставил меня приподнять подбородок, надавив пальцами на мои скулы. Крепко сжимает, и как змей искуситель продолжает целовать шею, нежно поглаживая окружность моего твердого соска. — Может, мне просто захотелось обнять тебя. — У тебя неправильное представление… — я задыхаюсь, едва ладонь руки пробирается мне под майку и теперь эта чертова ткань не мешала ощутить весь спектр приятного касания моей груди, — об объятиях… Голова кружилась от столь деликатной обстановки. Моё блядское тело вновь поддалось ему, хотя разумом я была далеко. Я по-прежнему стояла в сырой ночи и направляла оружие на Хама, ожидая, что Влад заберет меня у него. Я наивно полагала, что любимый пришел за мной, а не по заданию… Я просто снова сама себя выставила полной идиоткой. Как и всегда… Тело отдалось жаром. Я поддаюсь ему, окунаясь в омут страсти и настойчивости Хамилова. Казалось, что тело всё же руководило разумом. Я больше не чувствовала ничего, кроме его жарких губ, которые целовали мою шею, и этих нежных прикосновений. Отпускает мой подбородок, направляя ладонь всё ниже и ниже. Едва пальцы достигают моего живота, как я начинаю задыхаться. Воздух раскаленным потоком проник внутрь. Не хотелось, чтобы это останавливалось. Я совсем запуталась в собственных желаниях, но всё же здравый смысл начал побеждать над этим бредом. Пользуюсь ситуацией, и тем фактом, что Хам сейчас явно не о том думает. Я завожу руку впереди себя, сгибаю их в локтях и резко отвожу назад. Локтями бью Хамилова в ребра, сделав несколько шагов вперед, тем самым освободившись от его власти. Только теперь смогла свободно обернуться к Арсению лицом, заметив его довольную ухмылку на хитровыебанной морде. — Нюта, Нюта… — снова улыбается, слегка почесав пальцами область, по которой секунду назад отхватил пиздюлей. — Ты слишком предсказуема. — Почему ты не позволил Владу забрать меня? — Разве он этого хотел? — Хамилов тянется к карману брюк и достает пачку сигарет, внезапно кинув их в мою сторону. Ловлю лишь правой рукой, ведь левая до сих пор болела от порезов. Открыв, достаю сначала зажигалку, а уже потом сигарету, на мгновение потеряв Хамилова из вида. Он обходит меня справой стороны и присаживается на диван, раскинув ноги в стороны, а руки закинув за шею. Самопроизвольно делаю шаги отступления, увеличив расстояние между нами и встаю спиной к камину. Мы снова имели зрительный контакт, но он не был похож на прежние. Не было напряжения. Страха… Не было так же и доверия. — Ты не ответил на мой вопрос, — шумно выдохнула едкий табачный дым, — когда они придут за мной? — Кто, они? — Ты сука издеваешься?! Твои дружки. Ты же им жаловался на какую-то чмошницу, которая сливала ваши координаты ментам! — Ты слышала своё имя в разговоре? — спокойно спрашивает меня, отчего внутри еще большим мотив разгорелся пожар. — Им разве есть дело до того, как меня зовут?! Они скорее сидят и дрочат от одного только представления, как именно будут разделывать моё тело! Чтоб сука захлебнулись своей спермой! — Какие пошлые у тебя мысли, — усмехается Хамилов, на что теперь смыкает руки на груди, — за тебя никто и не посмеет подумать. Я всё уладил. Моему слову они верят больше, чем какому-либо еще. — Но я слышала… — Бека единственная, кто знал о том, что ты воспользовалась ей телефоном, чтобы связаться с Владом. Он снова приподнимает бровь, словно дает мне понять, для кого эта ночь станет последней. Хамилов продолжает смотреть на меня, изучает реакцию. Не спешит больше ничего говорить. Казалось, будто его забавляла эта напряженная тишина. Но меня то, блять, она выводит из себя. Где-то я ликовала, что такая как Бека, наконец получит своё. Вряд ли она просто так была в Синдикате за красивые глазки. Эти красивые глазки могли соблазнить многих мужчин, а её изящные ручки воткнуть им нож в шею во время секса. Меня разделяло двоякое чувство. Некое восхищение за великолепный план Хамилова скинуть на кого-то вину, и обида… Теряешь сноровку. Необходимо вновь включить похуизм и просто действовать по обстоятельствам. Руководить интуицией, Аня. Давай же, черт тебя еби! Коварно улыбнувшись, я оглядываюсь назад. — Здесь так жарко, не правда ли? Он сузил глаза, словно пытался распознать прямой намек в моих словах. Снова посмотрев в глаза Хамилову, я тянусь пальцами за край майки и начинаю тянуть её вверх. — Я так и не приняла нормально ванну. Не думаю, что в этой халупе не найдется хотя бы ведро горячей воды. — По такому случаю я растопил баню, — его голос дрогнул, едва мне удалось освободиться от плотно прилегающей к груди майки, — она сразу за домом… Снова дрожь… Блять, как же мне это в нем нравится. Этот возбужденный… Стоп. Где же этот возбужденный взгляд, желающий моего тела? Хамилов слегка приоткрывает рот, а затем по его лицу пробегает некая неловкость. Он больше не смотрел на меня с восторгом и наслаждением. Больше не пожирал взглядом каждую частичку моего оголенного тела. Лишь гримаса боли, лишь сожаление. Только сейчас я понимаю в чем именно заключается подобная реакция. Весь левый бок — сплошной сине-фиолетовый синяк. Следы от мощных ударов рыжего бугая. Справа, немного под ребрами, так же красовался синяк и заживший порез, который неаккуратными рубцами изуродовал мою кожу. Я провела кончиками пальцев по шраму, сама себе усмехнувшись. — Тебе неприятно видеть это на мне, ведь так? — облизнув губы, спрашиваю Арсения, на что тот лишь смыкает свои губы. — Это последствие твоего безразличия. — Ты с ним справилась. — А если бы нет?.. — Я вообще не должен был давать тебе подсказку. Я понимаю о чем он говорит. О пистолете, за который напомнил перед тем, как скрыться в сумраке. Виляю головой. Бред, это разве подсказка?! — Надо было сказать для особенно тупых: «Аня, возьми гребанный пистолет и иди на зеленую метку»! — Не стоит сравнивать себя со стадом, Нюта. У тебя собственное мнение, которым я восхищаюсь, — его взгляд проскользнул по моей груди, отчего мужчина сделал протяженный глубокий вдох, вбирая кислород через расширенные ноздри, — даже сейчас, эти синеватые кляксы на твоем безупречном теле, ничуть не делают его менее привлекательным. Я хотела бы вновь перехватить инициативу в свои руки, но Хам делает это за меня. Внезапно весь мой план накрывается пиздой, едва он оказывается напротив меня. Четыре широких шага, и наши лица соприкоснулись друг с другом. Хамилов аккуратно проводит губами по моей израненной щеке, оставляя после себя влажную полосочку. Это безумие завладело мной. В животе скрутило, стало немного некомфортно стоять с оголенной грудью. Прижимается ко мне, овладев моей талией. Резко дергает на себя, отчего я охаю от неожиданности. Наши взгляды вновь встречаются, а теперь я покрывалась мурашками от льдиной в его глазах. — Когда мы впервые встретились, спустя много лет, в том переулке… я едва сдержал себя, чтобы не забрать тебя. У меня во рту всё пересохло. Губы завибрировали от желания, как только Хамилов легонько подул на них, требуя раскрыть. — Как бы ты не хотела навеки оставаться во тьме, твоя наивность тебя подводит. Из-за нее ты тянешься к свету. Ты полагаешь, что смогла бы жить нормальной. Ты пытаешься внушить себе, что способна на счастливую и долгую жизнь, полную семью и беззаботные выходные. Представляешь, как вместе с детьми будешь ходить в цирк, на аттракционы, и по вечерам ужинать всей семьей за одним столом. А что же по ночам?.. Будешь стараться ублажить своего мужа, лишь бы только он не посмотрел в сторону других. Ты собственница, крошка. Ты не способна делить чью-то любовь с кем-то еще. Если это твоё — оно должен принадлежать только тебе. Рано или поздно твои дети вырастут, и оставят тебя одну, но перед этим муж найдет молодую любовницу и свалит с ней в закат. Ты состаришься. Будешь одинокой. И тогда, возможно, к тебе придет одна единственная мысль — а правильно ли ты сделала, что выбрала свет? Я даю тебе выбор, крошка… Снова страстный поцелуй. Хамилов впивается в мои губы, проталкивая язык глубоко в рот. Увлекает меня в свой ритм, не позволив даже сделать так необходимый вдох. Легкие напряглись, а сердце начало настолько бешено стучать, что я ощущала вибрацию его биения даже на кончиках пальцев. Его поцелуй заставляет меня позабыть обо всем. Приказывает мне задуматься о дальнейшем. — Я предлагаю тебе себя… — шепчет в губы, а затем вновь овладевает ими. Я больше не способна держать глаза закрытыми. От шока веки сами тянутся к верху, а зрачки словно расширяются. В горле гребанный ком. Я хотела бы прокашляться, нормализировать поток кислорода в свои легкие, но из-за страстного поцелуя не могу… Увлекает меня за собой, сделав несколько шагов назад к дивану. Хамилов не спешит отпускать меня, движется медленно, зная, что мне нельзя напрягать ногу. Сукин сын, ведь это он выстрелил в меня. Он позволил мне испытать эту боль… Он искалечил не только тело, но и душу. А теперь так медленно подстраивается под мой темп ходьбы. От его лживой сущности мне охота блевать. Язык овладевает моим. Я явно проигрываю в этой неподдельной страсти. — Я желаю тебя, крошка. — Хам… — Тссс, — виляет головой, словно не согласен с теми словами, которые я хотела сказать. Дьявол, и тут прочел мои мысли. Мне остается лишь замолчать, поджав плотно губы. — Тебе стоит немного попариться. Внезапно стало невыносимо холодно. Я обхватила себя руками, непонимающе следя взглядом за действиями Хамилова. Он перестал меня держать, он просто исчез… Вниз… Блять! Ебать! Что этот придурок задумал?! Я пыталась сделать шаг назад, но теперь его ладонь плотно сжимала мою ягодицу. Хамилов поднял свой взгляд на меня и отрицательно повилял головой, велев мне таким образом не пытаться вырываться. Взгляд мужчины падает на резинку моих штанов, которые сам же и надевал. Медленно обхватывает её своими пальцами и тянет вниз. От этих действий мурашки пробежались по спине. Ебучий привкус вожделения проник в рот, отчего я была вынуждена открыть губы, дабы избавиться от него нахер. Шумно сглатываю, ощутив на коже властные пальцы Хамилова. Он стягивает спортивки до щиколотки и я на автомате начинаю переступать с ноги на ногу, тем самым освободившись от детали одежды. Тонкие изящные пальцы гладят меня по пальцам ног, а затем медленно начинают направляться вверх. Постепенно он достигает коленной чашечки, проводит пальцами весьма нежно, неспеша, словно дразнит меня. Еще медленней вверх, до бедра, где красовался белоснежный бинт. Хамилов шумно вздохнул, словно он жалеет о своём безрассудном поступке, но рук не убирает. Подушечка пальцев начинают вырисовывать узоры на внутренней стороне бедра, приподнимаясь всё выше и выше. Я старалась снова сделать шаг назад, но Хам вернул левую руку на мои ягодицы, с силой сжав их. — Так-так-так… — нервно проговаривает себе под нос, даже как-то язвительно… — я же тебя одел… — Ты и разденешь, так что ли? — голос дрожит. Я не могу сконцентрироваться. Моё тело пылает от нежности его касаний. Хотелось, чтобы он продолжил. Я желала этого черт возьми! А он блять просто издевается надо мной. Остановился у основания трусиков и снова поднял свой взгляд на меня, зацикливаясь на моих руках. Я по-прежнему стояла со скрещёнными руками, обхватывая себя за локти, тем самым скрыв грудь от нахального взгляда Хамилова. Пульсация возбуждения пробежалась по моему мозгу, отчего руки самопроизвольно опустились по швам. Теперь здесь по-настоящему стало жарко. От невыносимости того факта, что мужчина остановил все свои движения по моему телу, мне хотелось выть. Мыслей никаких не было. Я словно заблокировала воспоминания встречи с Владом и его циничному заявлению, что я еду с Хамом… Это была ошибка. Это была его ошибка!.. Я не могу. Хотела бы всё это прекратить и стоять на своём. Твердить о какой-то силе любви, о том, что мы с Владом как безумные созданы друг для друга. Но попросту не могла. Вместо этого я протяженно застонала, стараясь тут же проглотить стон настолько глубоко, чтобы Хамилов этого не услышал. Он продолжил… Проводит указательным пальцем по клитору через ткань нижнего белья, заставив меня откинуть голову назад. — Ты вся намокла… — Это от сырости. От сырости? Блять, что ты только пизданула, Аня?! Я даже глаза успела закатить от собственного дебилизма, но смешок Хама тут же разбудил мой расслабленный мозг. — Сырость значит, хм, — продолжал издеваться надо мной, — ну что ж… — Блять, да прекрати уже. И я имела в виду совсем другое. Я хотела чтобы он заткнулся, но Хам принял смысл этого слова буквально. Поднимается на ноги, убрав свои руки от моего тела. Он покидает комнату, оставляя меня совсем одну. — Сырость? Блять! — выругавшись сама на себя, вновь повиляла головой, чтобы выкинуть этот бред из памяти. — Чистая одежда, — он вернулся так же быстро, как и ушел, чем застал меня врасплох, — и полотенце. Тебе следует прийти в себя. По-моему тебя уже лихорадит. Он замечает, как моё тело покрылось мурашками. В глазах больше не читалась страсти. Слова были четкими и ясными, а лицо с привычном гримасой похуизма. Хам снова покидает комнату, едва только потянулся в карман за вибрирующим телефоном. Снова с кем-то разговаривает на повышенном тоне, а я остаюсь одна в комнате, переосмысливая собственные чувства. Что же со мной происходит? Почему когда он так нежен — я превращаюсь в безумную. Почему, я стала так сильно его желать?.. Я никак не могла заснуть. Дело было вовсе не в боли, и даже не в раскатах грома за окном, которое по моему возвращению из бани было уже заколочено досками. Всё дело было только в нем. Хамилов продолжает сидеть на полу, раскинув ноги, напротив камина. Он курил сигареты одну за другой, наполняя эту небольшую комнату едким дымом. Мне же оставалось смотреть ему в спину и ждать, когда сон наконец придет и окунет меня в блаженство. Видимо за то время, которое я была без сознания, мой организм достаточно выспался и набрался сил. Энергия била через край. Мне даже хотелось размять косточки и на ком-то отработать новые приемчики, которые научилась во втором испытании игр «жизнь или смерть». Все нормальные люди перед сном считают баранов, а я лишь считала сколько раз приподнялись от глубокого дыхания плечи Хамилова. Триста двадцать шесть. Триста двадцать семь… двадцать восемь. Я могла бы считать бесконечно, если бы Арсений вновь не ответил на звонок. — Анжела? Даже не придала сначала особого значения тому, что какое имя произнес Хамилов. Только прикрыв глаза, наконец задремав, меня словно чугунным утюгом в лоб заехали. Глаза распахнулись, а тело напряглось от неприятных воспоминаний. Хуевая Вампирша. Хули ей надо? Но больше всего меня волнует, какого хуя она до сих пор жива?! Почему-то внутри всё закипело от жажды встать на ноги и выбросить телефон Хама в горящие угли, но перед этом «мило» поздороваться со шлюшкой. — Да, она со мной, — тут я отбросила всю злость и старалась дышать гораздо тише, лишь бы Хам не услышал меня, — мне жаль, что ты потеряла подругу, детка. Но это суровый мир, где либо мы, либо кто-то другой. Детка!. Детка — значит. Ебучий Дон-Жуан. Неужели всерьез полагает, что каждой девушке нравятся какие-то шаблонные прозвища. Девушкам возможно это довольно скоро может и надоесть, но вот шлюхе, как например та, которая явно потекла на другом конце линии, явно это по душе. — Тридцать четвертое. Завтра в семь вечера. До встречи. Хамилов сбросил вызов и вновь положил телефон экраном вверх на пол рядом с пустой пачкой сигарет. Он сминает её пальцами правой руки и бросает в огонь, а затем слегка поворачивает голову набок. — Боюсь, это были последние. Я молчала, хотя прекрасно понимала, что уже нет смысла. Он знал, что я не сплю. Прекрасно понимал, что я слышала весь разговор от первого звука до последнего. — Что такое «тридцать четвертое»? — Это наше запасное здание. — Но почему именно эти цифры? — Потому что у нас их больше сотни, — спокойно ответил Хамилов и теперь полностью поднимается на ноги, подбросив дрова в камин. — И завтра в семь ты встречаешься там со своей «деткой»? — игриво произношу я, отчего на лице Хамилова появилась улыбка. — А ты ревнуешь? — Мне плевать куда ты будешь тыкать свой член. Хоть сделай ей еще одну дырку, плевать! — от омерзительного представления картины их полового акта, меня враз передернуло. Стало настолько не по себе, что захотелось враз пойти и умыться холодной водой. — Интересно, там в убежище «тридцать четыре» так же убого? — Нет, — поджимает губами. — А, то есть я заслуживаю именно такого. Заебись. Спасибо. Не хватало еще чтобы в раны попала какая-то инфекция. — Это моё убежище, крошка, — томно добавляет Арсений и разворачивается ко мне лицом, — я не был здесь много лет. — Мог сдавать в аренду. Ну, а почему бы нет? Приехал бы потом, когда тебе нужно, порешал всю семью и спокойно бы переждал. — Я жил здесь, когда ушел от Астахова. Когда ушел от тебя, — делает акцент на последнем слово, тем самым вгоняя меня в молчаливую тишину, — о таком месте я всегда мечтал. Чтобы ни одной живой души. Лесная чаща, речка неподалеку. Тишина… — Свобода. — перебиваю его, заметив как в глазах Хамилова проскользнул отблеск желания. Да, Хам, даже у тебя есть слабость. И она не одна… Взгляд задумчивый и глубокий. Хамилов размышляет над моими словами, а затем прерывает наш зрительный контакт, вновь отвернувшись к камину. Мое внимание привлекают костяшки его пальцев, которые побледнели от силы сжатия пальцев. Превратив ладони в кулаки, шатен напрягает плечи. Он смотрит в огонь, исследует его своим взглядом, при этом учащенно дышит. Кажется, что его что-то тревожило в этот момент, но что именно — я увы не могла узнать. Мне стоило поинтересоваться или же просто реально забить хер на его внутренние проблемы? В конце концов, какая мне нахуй должна быть разница, о чем он думает? Мне всего лишь нужно было переждать, пока Влад со всем разберется. И всё… Всё будет кончено. Я добилась своего, их ебучему Синдикату пиздец настал. Теперь все разбегутся, как крысы с тонущего корабля. Где-то внутри я ликовала, представляя все эти самодовольные морды за решеткой, где не спасут ни связи, ни деньги. В этом ебучем мире же должна быть элементарная справедливость? Не может же быть такого, чтобы все были продажными суками, которые с легкостью выпустили бы на свободу безжалостных убийц. — Тебе было больно? — внезапно мой внутренний монолог был прерван вопросом Хамилова. Я поднимаю глаза, встретившись с ним взглядом. Непонимающе виляю головой, словно даю подсказку, что ни черта не знаю что он имеет в виду. — Больно, когда Влад в очередной раз отпустил тебя? Он уже в который раз называет Царёва по имени. Это начинает напрягать. Говорит так, будто они уже стали лучшими друзьями. Или что, моя пизда реально для них поводом для дружбы между собой? — Мне стало больно от твоего вранья. Влад делает всё так, как в дальнейшем будет лучше. Он беспокоится обо мне… — От моего вранья? — удивляется Хамилов, пропустив мои последующие слова мимо ушей. — И что же я наврал, мышка? — Ты сказал, что защитишь меня… ты… блять… Нахуя ты рассказал ему о том, что было между нами? — Оу, извини, — с наигранной виной говорит шатен, чем безумно меня раздражает, — я не знал, что это наш маленький секрет. — Знал бы ты, сука, как же бесишь меня. — Я это чувствовал. Вот теперь, Хамилов окончательно переступает черту. Он подносит к своим губам указательный палец и с наслаждением облизывает языком подушечку пальцев. Это та самая рука… Это тот самый палец, которым он, сука, проводил мне по клитору! Ебанный придурок! Вспышка гнева завладела моим разумом. Перед глазами вновь густой туман, а отголоски боли были посланы нахуй. Я сама не понимала, откуда у меня столько силы и энергии. Я конечно хорошо отдохнула, но чтобы так мгновенно оказаться перед лицом Хамилова и зарядить ему кулаком по губам… Блять, это было нечто. Испытав гордость за свой поступок и молниеносную реакцию, я даже улыбнулась. Почувствовалось некое наслаждение. Внутри всё загорелось приятным огоньком, отчего я заметно расслабилась… Его глаза. Эти льдинки. Вот они. Мгновенная ответная реакция. Хамилов хватает меня за талию и едва ли не швыряет обратно на диван. Жесткая посадка. В пояснице словно что-то щелкнуло, отчего ноги свело судорогой. Я снова попыталась приподняться, но не удалось. Он настигает меня, заваливается всей свой тушей на мое тело и обхватывает руки в районе запястий, заводя мне их за голову. — Отпусти, еблан! Ты совсем что ли? У меня могут швы разойтись! — Лучше бы я приказал доктору зашить тебе рот! — Об этой ошибке ты будешь жалеть! Набрав в рот достаточное количество слюны, я тут же выпускаю её в самодовольную рожу Арсения. Секунда… Сердце перестает биться. Я учащенно дышу, в висках пульсирует неприятный гул. Вторая… Его зажмуренные глаза распахиваются и теперь полностью поглощают меня. Испепеляют, превращают просто в пыль, которую тут же растаптывают ногой. Третья… Эта близость наших лиц пугала меня. В глазах Арсения что-то промелькнуло. Я ощущала его тяжелое дыхание поначалу, но теперь, готова была поклясться, что он словно перестал дышать. Я видела как пульсировала жилка на его шее, а это означало что пульс всё же бьется. Он жив… Но тогда почему медлит? Что он задумал? Как отомстит за проявленную мною дерзость? Я нервно сглотнула, едва его голубые глаза стали черными от сильного прилива ярости. Впивается в мои губы, словно они принадлежат ему. Нервно и специально болезненно покусывает, тянет на себя, желая вобрать мою кровь внутрь. Я вяло сопротивляюсь, ведь не могу найти в себе силы сбросить эту ебучую тушу с себя. — Пере-ста… Не смогла даже договорить, как язык проникает в мой рот. Жадно, без какой-либо нежности. Сейчас это выглядело скорее как изнасилование моего рта. Он истязает меня, наказывает болью. Велит покориться. Заставляет чувствовать себя слабой. Чувствовать себя никем. Перехватывает мои запястья одной рукой, пока другую тянет вниз. Я не успеваю ничего понять, что он собрался сделать, как уже запищала от боли. Слишком сильно, слишком неаккуратно и противно. Он сделал это специально. Намеренно прокручивает мой сосок между своими пальцами, с силой потянув на себя. Я выгибаю спину ему навстречу, дабы не было настолько больно. Снова пытаюсь проворчать что-то сквозь этот поцелуй. Зубами ловлю его язык, его губы, стараясь укусить, но Хам изящно уворачивается. Ощущаю его улыбку на своим губах и это сносит крышу. Ублюдок, это его забавляет! Стараюсь коленкой ударить в пах, но я слишком неповоротлива. Мало пространства. Его тело на мне не дает ни малейшего шанса пошевелиться. В одно мгновение Арсений отпускает мой измученный сосок и из моего рта выходит стон облегчения. Пальцы на моем горле, сдавливают, перекрывают кислород, отчего перед глазами всё мутнеет. Он продолжает терзать мой рот, не обращая внимание на соленые слезы, которые уже потекли по лицу. Я сдавлено мычала, пыталась вилять головой и царапала его ладонь своими пальцами, дабы отпустил. Не могу больше дышать. Тело стало неподвластно мне. Судорога прошлась сначала по ногам, а затем и добралась до мозга, словно разрывая его. Отпускает мою шею и руки одновременно, слегка приподнявшись, там образом едва ли не сел домой мне на живот. Хамилов переносит весь свой вес на согнутые колени, которые расставил по обе стороны от меня. Он не медлит, не дает мне отдышаться и полноценно прийти в себя. Пальцами обеих рук обхватывает мою майку в середине груди и с резким рывком тянет в разных стороны. Ткань рвется по швам, а на глаза Хаму теперь попадается моя оголенная грудь. Он вмиг снова обхватывает мои запястья своей левой рукой, пока правую направляет к телу. — Прошу! Арсений… Хам… Да блять, отъебись от меня! Я больше не сопротивляюсь… ну разве что чуть-чуть. Начинаю громко кричать, стараюсь задеть своим подбородком его макушку, но всё тщетно. С больно сжимает правой ладонью мою левую грудь, вбирая сосок своими губами в рот. Едва его шершавый горячий язык коснулся моего соска, как я теряюсь в собственных ощущениях. Никакой нежности… Никакой романтики… Он действует жестко! Безрассудно, верно, но Хам всегда продумывал всё наперед. Он посасывает мою грудь, продолжая исследовать тело ладонью правой руки. Пробирается пальцами по животу всё ниже и ниже, а затем вмиг просовывает пальцы мне в трусики. — Прошу… Хам… Прошу, посмотри на меня. Слышишь? Почувствуй меня… посмотри на меня. От обильного потока слез из-за своей ебанной слабости, я не могу сконцентрироваться. Только сейчас я понимаю, что он остановился. Он послушался меня! Теперь я сталкиваюсь с бешенным возбужденным взглядом Хамилова. Его волосы взъерошены, а на висках выступили капельки пота. Учащённо дышит, словно так же не способен сдерживать себя в руках, как и я. Только мной руководит панический страх и отвращение… а что же у него внутри? — Ты делаешь мне больно… — шепчу одними искусанными губами, ощутив как новый поток слез хлынул из глаз. — Ты первая причинила мне боль. — И как же? — Ты ничего не сказала на те слова… Нюта, я ведь чувствую тебя, и знаю что чувствуешь ты. Пальцы пробираются чуть ниже. Хам проникает указательным пальцем меж половых губ и слегка поглаживает напряженный клитор. Между ног всё пульсировало приятным мотивом. Я хотела бы ощутить весь спектр данного кайфа, отдаться ему без колебаний. Но эти испепеляющие меня глаза заставляли вернуться в реальность и осознать, кто напротив меня и что он в данный момент делает со мной. — А теперь, почувствуй меня. Палец на всю длину проникает в моё влагалище, отчего сладкий стон срывается с моих губ. Я завиляла головой, тем самым пыталась протестовать этим чувствам. — Будь со мной. Снова резкое движение вперед, отчего в глазах будто появились вспышки. — Будь моей. Подсоединяет еще один палец и теперь начинает безжалостно вторгаться всё глубже и глубже. От ошеломительных чувств, я теряюсь. Не могу понять, что мне делать. Кричать, чтобы он остановился, или же пойти на поводу желаний своего тела? Оно хочет его… Хочет почувствовать его в себе… Я закрывала глаза, лишь бы не видеть его довольную вожделенную гримасу лица. Старалась отвлечься от того факта, что это он… Это Хамилов! Его движение становятся грубее, но… гораздо нежнее. Это полностью выбивает меня из колеи. Стон срывается с губ, прежде чем Хамилов тянется к ним, чтобы поцеловать. Он ловко находит мой язык во рту и начинает с трепетом его посасывать. — Мрр, — некое мурчание, от которого пробежали мурашки по голове, — чувствуешь? Он словно напряг свои пальцы и слегка сжимает и разжимаих их внутри меня. Меня словно холодной водой обдали. Стало невыносио холодно, а затем резко бросило в жар. Между ног всё приятно пульсировало. Хотелось безумно продолжения. Хотелось чтобы он не останавливался. Чтобы продолжил… Хотелось чего-то большего. — Скажи мне. Скажи, скажииии, — шепчет на ушко, облизнув ушную раковину. Я отпрокидываю голову на свои запястья, которые внезапно оказались свободными от хватки Хама. Резко почувствовала себя опустошенное, едва шатен вынимает свои пальцы с моих трусиков. Внутри появилась нотка горечи и какой-то неудовлетворенности. Я не понимала, какого черта он остановился и почему… Тут же опускается вниз к моим ногам и резким движением спускает нижнюю часть комплекта белья. Хамилов одним движением рук раставляет мои ноги, обхватив пальцами за бедра, слегка приподнимая их. Я пыталась распознать, что сейчас происходит и с ужасом поняла очевидную вещь. Он, блять, еще одет! — Хам? Что ты… Его взгляд говорит лишь об одном — я должна заткнуться. От переизбытка эмоций, моё дыхание стало учащенным. Не могла понять всю гамму энергии, которую он передал мне своим взглядом. Я старалась отречься от того, что должно было произойти. Не хотела даже и думать… Не желала. Нежно целует мои бедра, оставляя после своим губ влажную дорожку. Он медленно проводит острием языка по складкам кожи. Вбирает кислород через ноздри, но выпускает горячим потоком воздуха через приоткрытые губы. Влажность от его поцелуев мгновенно полыхает, посылая на этот участок приятные потоки энергии. Я не могла просто отползти, не могла заставить себя скинуть Хамилова нахер. Просто лежала, кайфовала от каждого прикосновения его губ. Дыхание обожгло мою пульсирующую плоть. Тут же глаза расширились, я попыталась понять, что происходит, как внезапно Арсений проводит языком по складкам, пробираясь к клитору. Нарочно задевает его, обхватив губами. Я охаю и вскликиваю его имя от неожиданности. Прикусив губу еще сильнее, пытаюсь сконцентрировать внимание на том, что это омерзительно… Ведь так? Тогда почему я чертовски потекла от данных манипуляций?! Вся изгибаюсь, будто змея пойманная в ловушку. Стараюсь отползти от губ Хамилова, он еще крепче впивается пальцами в мои бедра, тем самым придерживая на весу. — Прошу… — Ты просишь меня, мышка? Ощущаю, как его губы растянулись в улыбке, прежде чем проводит языком по складкам чуть ниже, добираясь до входа во влагалища. Судорога блаженства проносится по телу, сводит меня с ума. Пальцы на ногах самопроизвольно сжимаются. Я больше не могла контролировать своё тело. Чувствую, как в висках пульсирует и лоб покрывается потом, а между ног происходит что-то невообразимое. Язык стал двигаться интенсивнее, пробираясь немного глубже, исследуя каждую складку моего нутра. Внизу живота стягивает узлом. Я бы хотела найти в себе силы остановить всё это безумие… но нет, нихуя. Ни-ху-я! Я хочу этого. Желаю! Да, вот так, нежно, прекрасно, необыкновенно. Кусаю себя за тыльную сторону ладони, стараясь смягчить громкие стоны. Хамилов проникает в меня пальцем, перебираясь языком чуть выше. Снова проводит им по клитору, нарочно задевая горошину. Сильнее, интенсивнее. Всасывает в себя клитор, массируя нежными губами. Палец двигается еще сильнее, от чего я буквально таю в его объятиях. Мне становится чертовски мало. Я словно мучалась, изгибалась не только от кайфа и блаженства, но и от другого. Я хотела его. И только Его. — Прошу… — Громче, девочка. Громче. — снова впивается губами, ловко добавив еще один палец. Меня приятным мотивом разрывает на части. Тело дрожало, а губы уже были совсем искусаны до мяса. — Трахни меня уже наконец. Прошу! — Чтобы ты потом пожалела об этом? — приподнимает свой взгляд. Едва я улавливаю с ним зрительный контакт, как тут же теряю голову от его действий. С хитринкой в глазах, Хамилов вновь проводит языком по клитору. Тщательно, нежно, игриво… обсасывает его, играет, слегка прикусывает, а я продолжаю стонать со всех сил. Не в силах разорвать зрительный контакт, не могла даже прикрыть глаза от наслаждения. Я вижу, как его возбуждает мой кайф, который легко считывался с лица. В глазах зажглись огни страсти. Он больше не мог себя сдерживать. — Похуй. Даже если ты пожалеешь, об этом уж точно не буду жалеть я. Резко вынимает из себя пальцы, а затем расстегивает ширинку брюк, припустив их на бедра. — Иди сюда, — снова возвращается к моим бедрам и ловко переворачивает меня на живот, слегка приподняв таз, — будет больно… — Я не скажу… — шепчу себе под нос, а тело все тряслось от долгого ожидания. Входит на всю длину, заставив меня слегка поддаться вперед. Хам, как истинный ценитель женского тела, надавливает мне в область поясницы, велев еще сильнее приподнять попку. Мощный шлепок, и я отвлекаюсь на боль от удара, тем самым послабив мышцы влагалища, пропустив член еще глубже. — Блять, — он рычит мне на ухо, приблизившись лицом. Хамилов удерживает свой вес опершись руками по обе стороны от моего лица. Нежный поцелуй в раненную скулу, а затем впивается в мои губы. Движения таза становятся все резче. Член наполняет меня изнутри, заставляет стонать еще громче. Сладкий мотив блаженства, от которого сносит крышу. Я не могла больше дышать, не могла кричать… мне оставалось лишь радоваться. Чувство облегчения настигло меня, едва Хамилов вышел, а затем медленно, словно подразнивал, вошел. Он что-то шептал мне на ухо, но я не слышала. Не желала понимать этих слов. Мне было просто приятно ощущать его дыхание. Ощущать его… внутри себя. Почувствуй меня. — Ты чувствуешь, крошка? — единственное, что я смогла разобрать в его бесконечных ласковых бормотаниях. — Да… — Что ты чувствуешь? — Что я твоя… Совершенно не понимала, почему я так сказала. Я хотела бы завилять головой, и оправдаться. Сказать, что это блядское возбуждение и преддверие оргазма помутнили мой разум. Не могла. Всё смешалось приятным мотивом. Внутри меня словно прозвучали выстрелы. Они не ранили, не разрывали кожу и не вторгались в кости. Приятно. Черт, как же это… — Я люблю тебя… Я с криком застонала, едва Хамилов вновь приподнялся и обхватил меня за бедра руками, начиная вгонять свой член под другим углом. Я люблю тебя… Люблю. Я люблю тебя… Дьявол, что он только что сказал? Зачем? Для чего? Блять, да, как же это приятно! Как же это мне необходимо! Я буквально таяла в его властных руках. Я готова была раствориться в нем без остатка. Выпить яд, разделить с ним эту темноту. Быть до конца. Моё сердце разрывалось от боли воспоминаний, а тело попросту сходило с ума от того, что он делает. Но разум… Разум был в ахуе после этих слов. Которые, казалось, я ждала услышать от этого человека еще много лет назад. Моё первое безумие. Мой товарищ, собеседник, учитель. Мой океан безумия, в котором я растворилась без остатка.