Неизвестная константа

Тилль брел, прорезая толпу своими плечами, как нож масло. Пиво в бутылке уже согрелось и выдохлось, вкус хмельного напитка стал напоминать мочу. Мужчина не знал, что толкает его в спину и заставляет идти вперед. Он просто шел вперед, потому что идти назад он не мог. Этой ночью все повторилось. Он проснулся около трех часов ночи. Спина и руки затекли от неудобного положения и жесткой кушетки. Газета, укрывавшая заметно округлившийся от пива живот, соскользнула на пол. Гнетущая тишина дома давила на уши. Внутри комнаты словно воцарился вакуум. Мужчина потер большим и указательным пальцем глаза и переносицу и сел. Старая кушетка недовольно скрипнула под тяжестью его тела. Он пару раз зажмурился и открыл глаза, давая им привыкнуть к темноте. Заснуть внизу в гостиной для него не новость. Черный прямоугольник экрана телевизора смотрел на него, не отрываясь, но мужчина не помнил, чтобы он его выключал. Что-то было не так. Мебель стояла на своих местах, да и положение комнаты не изменилось, по дому не бегали грабители в черных масках, и не пахло гарью, но ощущение опасности свободно витало в воздухе. Тилль сел и опустил босые ноги на холодный пол. Нет, он точно не спал. Звенящую тишину дома прорезал тихий, едва слышный стук. Словно кто-то неуверенно мнется у двери и стыдливо стучит костяшками пальцев по двери. Тилль резко вскинул голову и тут же оказался на ногах. В темноте он задел ногой пустые бутылки, и, громыхая, они разлетелись по полу, как кегли в боулинге.  — Твою мать! — злобно прорычал мужчина и откинул ступней самую близкую к нему бутылку. Мизинец босой ноги запульсировал тупой болью. Стук повторился. Теперь, когда мужчина был ближе к двери, он был уверен на сто процентов, что за входной дверью кто-то стоял. В предвкушении своей гневной бравады, обрушившийся на голову случайного визитера, мужчина рывком распахнул дверь и застыл на пустом пороге. Никого. Наверное, этот проходимец Билл, яйцеголовый отпрыск Раска, живущего по соседству, опять решил потрепать ему нервы. Захлопнув дверь с такой силой, что хрустальный чайный сервиз в кухне боязливо задрожал, Тилль прошел к холодильнику и склонился над одной из его полок. У него оставалось три бутылки пива. Он точно сможет заснуть. Осторожный стук вернулся через пару минут. Теперь он раздавался откуда-то сверху, точно со второго этажа. Гнев вскипел в груди мужчины моментально. Он клокотал в груди, как густые потоки лавы. — Вот же ублюдок! Мужчина поставил охлаждённое пиво обратно на полку и бросился к лестнице. Оказавшись на втором этаже, мужчина остановился и прислушался. Невидимый проказник словно этого и ждал — тут же раздается ритмичная дробь. Она такая же робкая, но звук совсем другой. Теперь стучали по стеклу. Тилль решил не включать свет, так он может спугнуть идиота, который решил над ним потешаться. Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Медленно отворив дверь, ведущую в ее спальню, мужчина замер на пороге, не решаясь сделать шаг вперед. Он не любил эту комнату. Не любил кровать, на которой они занимались любовью, не любил шкаф, который до сих пор хранил ее вещи, не любил комод из итальянского дерева, который они собирали вместе, не любил едва уловимый запах ее сладких духов, которым пропиталась каждая вещь в их спальне. Как можно любить то, что причиняет тебе боль? Легкое постукивание раздалось совсем близко. Мужчина был полностью уверен в том, что стучали именно в окно спальни. Тяжелые бархатные шторы были опущены, и мужчина осторожно прокрался к ним, поджидая очередного сеанса чечетки по его нервам. Секунды тишины превратились в бесконечность, словно кто-то нажал на пульте паузу. Тилль был готов простоять так хоть целый век лишь бы увидеть лицо засранца, решившего над ним подшутить. Тук-тук-тук. Мужчина с таким остервенением дернул за края плотной материи, что услышал, как треснула ткань, как зашипел металлический карниз. Шторы распахнулись и обнажили окно, за которым не было ничего, кроме черной ночи. Отказываясь верить своим глазам, мужчина прильнул к прохладному стеклу, высматривая во дворе признаки жизни. Наверное, со стороны он был похож на ребенка, ждущего свою мать из магазина, которая обязательно принесет кексов и карамельных яблок. Брови сдвинулись к переносице, между ними залегла глубокая морщина. Задний двор был пуст. Ни единого намека на движение. Ни единого намека на вторжение. Тук-тук-тук. Чистый, но тихий звук раздался за его спиной, и мужчина отпрянул от окна, ощущая, как его сердце сдавливается тисками страха и как тело начинает пульсировать адреналином. Медленно обернувшись, словно боясь, что он вот-вот увидит зловещий силуэт, стоящий за его спиной, Тилль шальными от потрясения глазами быстро осмотрел пустую комнату. В ушах стучала кровь. В груди нарастал жар, который плавно распространялся по всему телу. Мужчина почувствовал, как на лице выступила влага. Комната была пуста — распахнутая им же дверь открывала обзор на темный коридор. Тилль пожалел, что не включил свет. Тук-тук-тук. Пальцы отпустили зажатую в них ткань и руки медленно опустились, ложась на бедра. Тилль повернул голову в сторону раздавшегося звука и острые иглы ужаса стали впиваться в его лицо, грудь, мощные ноги и руки. Идеально гладкая поверхность напольного зеркала смотрела на него с холодным равнодушием, витиеватые узоры, обрамляющие раму, отсвечивали золотом в тусклом свете луны. Тилль натужно сглотнул, почувствовав сухость в глотке, и осторожно шагнул к молчаливому предмету. Тук-тук-тук. Эти звуки издавало оно — в этом сомнений у мужчины не было. Настойчивое, но легкое постукивание било по голове молотком, но Тилль все же дошел до дьявольского зеркала и остановился в шаге от него. Сердце отчаянно билось в его груди, руки ходили ходуном. Стучали не по стеклу, стучали из-за него, словно невидимый гость находился по ту сторону отражения, где-то в параллельном мире. Словно во сне, до конца не отдавая себе отчета в том, что он делает, Тилль приложил ладонь к темному стеклу. Внутри сознание взорвалось от кошмарного ощущения — поверхность зеркала была горячей. Тук-тук-тук. Мужчина ощутил вибрацию, идущую по идеальной поверхности проклятого зеркала. Руку он не убрал, он не мог пошевелиться. Тилль поморщился от кислого привкуса во рту, но все же проглотил теплое пиво и выкинул пустую бутылку в кусты. Нужно найти холодное пиво, и еще нужно отлить. Мужчина выбрался из движущейся во все стороны толпы и оказался возле ряда разномастных шатров и лавок, зазывающих посетителей ярмарки красочными вывесками. И тут его блуждающий взгляд остановился на странной палатке. Пыльный шатер стоял поодаль от остальных, но в одном ряду со всеми. На нем не было никаких опознавательных знаков, даже казалось, что он пуст. И все же Тиллю он не нравился, мужчина чувствовал невидимую темную энергию, которая клубилась над мрачным ярмарочным домиком. Тонкая струна в его подсознании предупреждающе звякнула. А потом он узнал полную девушку, стоявшую перед входом в шатер. Она вначале вглядывалась в толпу и даже удивительно, что не заметила стоящего чуть поодаль Линдеманна, а потом резко обернулась и спустя пару секунд подняла левую руку. Тилль наблюдал за нелепым поведением девчонки и чем больше он видел, тем холоднее становилось у него в груди. Когда Вивиан исчезла в темноте зловещего шатра, мужчина решил, что подождет пока она выйдет. Зачем ему это было нужно — он и сам не понимал. Пока тянулись густые минуты ожидания, он тщетно пытался вспомнить ее фамилию или имя, но память отказывалась с ним разговаривать. Тилль закурил и снова обратил свой тяжелый, выжидающий взгляд на черный шатер. Вивиан не было.  — Черти что, — прошипел он себе под нос и, выбросив недокуренную сигарету на землю, яростно растоптал ее ботинком из грубой кожи, вздохнул полной грудью, наполняя легкие ароматом жареной воздушной кукурузы, и решительно шагнул вперед. Рихард прикурил и вышел на веранду, холодным взглядом осматривая уже бурлившую жизнью улицу. Затяжка, глоток кофе — он не сводил со случайных прохожих глаз, но и не видел их. Наверное, он еще не до конца смирился с тем, что вернуться в Берлин ему не светит. Ближайшие пару лет уж точно. Затяжка, затяжка. Черт бы побрал ту истеричную мамашу, которая брызжа слюной, стала яростно доказывать всему миру, что учитель растлевал ее несовершеннолетнюю дочь. Мужчина поморщился. Тупые бабы. Все проблемы из-за них. В своей правоте он не сомневался. Никого и никогда он не растлевал, и уж тем более, никого не добивался. Это была не его прерогатива. Он не был слепым и смотрелся в зеркало ежедневно. Этого было достаточно для того, чтобы понять одну простую вещь — самое главное в жизни он уже сделал. Он родился с идеальной внешностью.  — Доброго дня, мистер Круспе! — какой-то малознакомый мужчина остановился около его газона и помахал ему рукой. Рихард не знал даже его имени, но поднял в ответ кружку выше и натянул улыбку. Мистер. К этому сложно привыкнуть. От внезапно разбушевавшегося приступа ностальгии его отвлек входящий звонок. Рихард ловко выудил из кармана спортивных штанов телефон и, увидев имя абонента, скривился еще больше, словно появившиеся на дисплее буквы причиняли ему физическую боль.  — Да, — коротко и со злостью ответил он. — Нет, ты скажи мне одну вещь — ты вообще имеешь совесть? Уже девятое число! Девятое! — женский голос трещал из динамика, выплескивая злость. — Какая у тебя отговорка на этот раз? — Я не должен перед тобой отчитываться и уж тем более оправдываться, — мужчина спокойно выпустил струю белого дыма и затушил сигарету прямо о перила. — Ты никому и ничего не обязан! Я это уже поняла. Но если денег не будет в понедельник, то можешь ей потом не звонить. — Какого черта? Ты не имеешь права! Я ее отец. — Ты кобель, Рихард. И я имею право оградить нашу дочь от общения с дикими животными! — короткие гудки оборвали излишне эмоциональную тираду. Мужчина сжал трубку в руке с такой силой, что гаджет должен был лопнуть. Паскудная тварь! Как она смеет?  — Ловко они придумали, да? — сиплый мужской голос заставил Рихарда обернуться. Рурк младший стоял на последней ступени высокого крыльца, расслабленно облокотившись на выбеленную сваю. В левой руке он крутил красную зажигалку, перекатывая ее между пальцами, как уличный мошенник. — Держать детей в роли заложников и выдвигать каждый раз новые требования. Рихард был ему не рад. В такие моменты ему никого не хотелось видеть. Тем более личностей, вроде Микки. Он не вызывал доверия. — Пусть обломаются, стервы, — зло процедил Рихард. Настроение было испорчено окончательно. Он посмотрел на Рурка. Подумал. Снова посмотрел. — Есть чем закинуться? Рурк удовлетворенно хмыкнул и улыбнулся.  — Да, вот так, крошка, — Джеффри по кличке «Железный нос» закинул голову и томно прикрыл глаза. Нарастающее тугое удовольствие пронизывало его член яркими молниями, пока наполовину раздетая проститутка отрабатывала свои двадцать баксов. Ее язык так ловко и четко скользил по уздечке, что у здоровенного мужика подкашивались ноги. — Умница, — проворковал он и еще крепче схватил ее за волосы. Чувствуя, как горячее семя уже рвется наружу, Джеффри грубо схватил девушку за голову двумя руками, прижимая ее к своему лобку вплотную. Послышался гортанный звук и бульканье, две ладошки с острыми ногтями уперлись в его живот, но ему было насрать. Пару ритмичных движений по женской глотке и фееричный финал. Мужчина ее плотнее прижал к себе проститутку, буквально вдавливая ее лицо в паховые волосы. Сперма полилась из ее рта, девушка хаотично била руками по торсу мужчины и стучала ногами по полу. Оргазм прошел и Джеффри одним движением отбросил от себя девушку. Блондинка упала голой спиной на пол и принялась сплевывать жидкость изо рта. Она никак не могла отдышаться. Довольный собой, мужчина застегнул ширинку и достал из заднего кармана джинсов бумажник. — Лови, животное, — он бросил в сторону скорчившейся девушки пару смятых банкнот и, весело насвистывая знакомый мотивчик, вышел из номера, не закрывая за собой дверь. В коридоре его догнал Том — правая рука «Железного Носа», а также его двоюродный брат.  — Мужики готовы, — Том по привычке провел рукой по гладко выбритой голове. Затея с реваншем ему не нравилась, но идти против течения он не мог. Он прекрасно знал, что бывает с теми, кто не поддерживает Джеффри в его сумасшедших идеях. Терять власть и деньги из-за дурного предчувствия Том не хотел. — Хороший сегодня денек, малыш, — Джеффри улыбнулся ему улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. Из нее сквозило безумие. Мужчина ногой открыл дверь, и они вышли во двор придорожного мотеля, который принадлежал главарю банды «Ширнутых». Подготовка была уже окончена, последние члены банды рассаживались по пикапам и внедорожникам. Громко играла музыка. Канонада гитарных рифов подогревала ярость, бушующую в крови. Джеффри начал качать головой в такт. — Эти парни из «Удавки» просто ебаный пиздец, малыш*, — он прикурил и, похлопывая себя по ноге, стал осматривать свою маленькую армию. Том украдкой посмотрел на брата. Уже под кайфом. — Для того, чтобы проучить этих фермерских ублюдков столько людей не нужно, — Том скрестил мускулистые руки, покрытые татуировками, на груди. Пять машин, заполненные лучшими членами группировки уже выстраивались в колонну. Ревели моторы, ревели люди, выкрикивая в воздух ругательства, ревела музыка. — Я, по-твоему, похож на учителя? — В нахальном, масляном голосе зазвучали фальшивые нотки удивления. — На хрен мне их учить. Я хочу, чтобы эти гнойные выродки обосрались до смерти. Чтобы у них задницы болели от дерьма, сечешь? Том криво улыбнулся. Джеффри довольно засмеялся и потрепал младшего брата по плечу. — Не ссы, Томми, штаны потом не отстираешь! — Только без убийств, — серьезно сказал Том, глядя в темно-карие глаза Джеффри. Зрачки напоминали бездонные колодца. — Они захлебнутся в своем дерьме, но только нас в этом дерьме вымазывать не надо, сечешь? — мужчина положил свою медвежью ладонь на плечо собеседника и ждал ответа. — Не еби мозги, — улыбнулся Джеффри и сделал длинную затяжку, выкурив остаток сигареты за раз, — я не убийца. Пиздуй в машину. Том еще раз внимательно посмотрел на брата, словно пытаясь понять степень его искренности, и, убрав руку, зашагал в сторону высокого черного джипа. Джеффри проводил его широкую спину бешеным взглядом, губы растянулись в зверином оскале. Лидер группировки сложил губы трубочкой и взвыл по-волчьи. В ответ на его клич раздался такой же вой из каждой машины. Они выезжают на охоту. Да, сегодня точно будет горячо. Джеффри подтянул джинсы, завел руки за спину и поправил заткнутый за пояс пистолет. Нет, сегодня будет очень горячо. Вивиан ощущала себя мухой, попавшей в паутину. Впереди нее шел паук, потирая руки в предвкушении пира. Она ничего не могла сделать, тело ее не слушалось. А может и слушалось, вот только мозг не отдавал никаких команд. Снаружи пыльный и грязный шатер выглядел как ночлежка бездомных — совсем убогий, с засаленной материей и крохотный. Тогда почему они идут так долго? Откуда взялись коридоры и двери? Остановились они резко. В нос ударил пар с тошнотворным запахом. Ви запнулась о собственные ноги и налетела на спину женщины. По ощущениям, под ее платьем была кирпичная стена.  — Смотри и запоминай, Вивиан, — женщина обернулась и смотрела на девушку немигающим взглядом. Ее зрачки сузились до тонкой вертикальной линии, уголки все еще улыбающегося рта уже дотянулись до ушей. — Это все то, что будет. Вивиан посмотрела по сторонам. Стены странного свода, под которым они оказались, были полностью сделаны из туго переплетенных статуй, окрашенных в кровавый цвет. Тусклый свет бликовал на глянцевой пленке, покрывавшей бесконечные силуэты. Мягкий полумрак размывал очертания, и сначала девушке показалось, что игра теней заставляет каменные изваяния двигаться. Но, приглядевшись, Ви почувствовала, как сухой ком подкатывает к горлу, а внутри все опускается от дикого ужаса. Мороз прошелся по коже, приподнимая волосы. Нет, это были вовсе не статуи, покрытые лаком. Сплетенные между собой человеческие тела медленно двигались. Лишенные способности воспользоваться руками и ногами, они стонали и дёргались, от чего кровь на их телах, лишенных кожи, проступала все отчетливей. Девушка закрыла рот ладонями, пытаясь сдержать крик. Пол под ней тоже пришел в движение и, опустив глаза, она поняла, что стоит на еще живых, изуродованных людях. Обваренные мышцы были исчерчены белыми линиями сухожилий, где-то виднелись лоскуты обугленной кожи.  — Приглядись, может, ты даже кого-то из них узнаешь, — зловещее многоголосье раздалось отовсюду. Вив почувствовала, как начинает кружиться голова. Девушка захотела зажмуриться и не открывать глаза уже никогда, даже под страхом смерти, но, сколько бы она не пыталась, ее веки не слушались. Громкие стоны были слышны отовсюду. И вот, блуждая почти обезумевшим взглядом по ковру из человеческих обрубков, девушка видит ее. Скорее, она понимает это даже интуитивно, ведь окровавленное лицо сливается с мясным месивом и разглядеть родные черты невозможно. Но почему-то у девушки не было сомнений в том, что перед ней ее мать. Вместо глаз у женщины зияли две черные дыры, рот, открывшийся в измученном, глубоком стоне, был лишен зубов. — Смотри внимательно, Вивиан, очень внимательно. От переполнившего ее ужаса, девушка почти ничего не слышала и не чувствовала. Но глаза против ее воли выхватывали в искорёженных телах все новых и новых людей, наполнявших её жизнь — отец, Хлоя, Саймон, Элисон, «Жук», ее одноклассники, знакомые, соседи, жители города, которых она знала.  — Господи, — только и вырвалось из ее онемевшего открытого рта. — Уверенна, что ему тоже бы понравилось. Ви чувствовала, как под ее ногами колышется пол. Живые полутела раскачивались и ворочались. Ви больше всего на свете боялась поскользнуться и упасть лицом на пол. Упасть на них. — Что ты с ними сделала? — Я? — нечто в деланном возмущении положила ладонь себе на грудь, и улыбка чудовища стала еще шире, — это сделала не я. Это сделала ты. Девушка словно почувствовала удар по голове. Бах! Веретеница истекающих кровью тел начала кружиться перед ее глазами, смывая очертания между собой. Пара секунд и не осталось ничего, кроме сладковатого запаха и груды мяса. — Нет, — прошептала Ви, чувствуя, как ее колени медленно сгибаются и она опускается на пол — я никогда… — Моя любимая фраза. Я никогда так не сделаю. Можешь повторить еще? — глумилось чудовище, ходя кругами вокруг осевшей на пол девушки. Ви казалось, что она ощущает, как сознание покидает ее, вылетая из тела. Спертый воздух застрял в груди, было не продохнуть, сердце тревожно билось внутри, гулко отзываясь во всем теле. Девушка ощущала, как она тонет, как толща воды поднимается над ее головой, уминая под собой ее тело. Паника и ужас сковали мысли цепями.  — Чтобы ты не делала, ты сделаешь это. Кто бы тебе ни помогал, — чудовище театрально развело руки в сторону, — он окажется здесь. Чем больше ты спасаешься от этого, тем ты ближе. Посмотри на меня. Шея девушки против ее воли изогнулась под тупым углом. Глаза смотрели на женщину в грязном балахоне, и их было невозможно отвести. Ви из последних сил сфокусировала взгляд и то, что она увидела, вогнало в ее сердце финальный раскалённый кол. Глаза чудовища были безумны, они купались в сумасшествии, блестели лихорадочным огнем. Сухая кожа натянулась от дьявольской улыбки, уголки рта уже вышли за пределы лица, превращая его в кошмарную маску. Но даже сквозь это Ви отчетливо видела, что стоявшее перед ней исчадие Ада — это она сама.  — Ты никого не спасешь. Ты никому не нужна, — уродливое лицо двойника оказалось прямо перед ее глазами, — и ты, — нечто приподняло подбородок Ви своим когтистым пальцем, больше похожим на палец птицы, — будешь гореть в огне. Безумные глаза, в которых полыхал огонь Ада — это последнее, что запомнила Ви. Ее отбросило назад, и картинка потрескалась и осыпалась со стен, словно ее никогда и не было. Запах исчез, стоны порубленных людей прекратились, растворились в тишине. Тилль обхватил девушку за талию двумя руками и с силой поставил на ноги, ощутив, как сильно напряглись его мышцы спины и пресса. Мужчине показалось, что девушка может упасть в любой момент, ведь та шаталась и была явно не в себе. Удерживая ее одной рукой, он развернул Ви к себе лицом. Пустые, лишенные осознания глаза смотрели прямо перед собой, но были незрячими. Лицо было полностью расслабленным, губы чуть приоткрыты.  — Да блядь, чертово дерьмо, — выругался Тилль и пару раз потряс девушку. Ее голова закачалась как на шарнирах, но в себя она не пришла. Едкие ноты страха, оставленные в его сердце после ночи, стали колоть сердце. Глаза мужчины быстро прошлись по темному закутку, в котором он нашел девушку. Ничего, только грязь и пыль. Пахло сыростью. Что она тут делала? Что тут произошло? — Извини, пончик. Тилль был уверен, что это сработает. Всегда же работало. И теперь его опьяненный и испуганный мозг полагался на этот опыт. Мужчина замахнулся, пощечина просвистела в воздухе, как пуля. Голова девушки склонилась от удара, по щеке прошла ощутимая волна. Линдеманн для пущей достоверности схватил Ви за грудки и снова потряс, не сводя с ее лица глаз. Его сердце почему-то тряслось за ребрами и молило девушку открыть глаза. И она услышала немую просьбу. Вивиан пришла в себя резко — шумно вздохнув открытым ртом, она распахнула глаза и сразу же интуитивно вцепилась потными ладонями в руку мужчины. В ее глазах не было ничего кроме животного страха.  — Да не царапайся ты! — раздраженно шикнул мужчина, и девушка испуганно замерла, уставившись на него огромными стеклянными глазами. Про себя Тилль чертыхнулся. Еще не хватало, чтобы эта девка зарыдала или начала звать на помощь. — Спокойно. Я тебя не трону. Девушка не сводила с него глаз, просто смотрела на мужчину и не произносила ни звука. Тилль медленно отпустил ее, готовясь подхватить в любой момент, но Ви твердо стояла на ногах. Он понятия не имел, что нужно говорить и стоит ли вообще открывать свой рот. Но Вивиан решила за двоих — с полу стоном, полу всхлипом она обняла Тилля, прижимаясь к нему с такой силой, что тот невольно удивился. Ему лишь осталось развести руки — обнимать полоумную девицу в ответ не хотелось.  — Ты знаешь, где твои родители? Вивиан молча отрицательно покачала головой, зарываясь пальцами в теплую кофту мужчины. — Ладно, так и быть я отвезу тебя домой, — недовольно пробубнил мужчина. Его голос словно поднимался из груди, он звучал так волшебно и мощно одновременно, что девушка сильнее обняла мужчину, стараясь уловить все искрящиеся ноты голоса. — Хватит уже меня лапать! — Тилль решительно расцепил ее руки на своей спине, и сделал шаг назад, — пошли на парковку. Там моя машина. И без глупостей, — он угрожающе выставил указательный палец и навел его на Вивиан. Та лишь кивнула. Тилль внимательно посмотрел на раскрасневшуюся щеку девушки, прошелся взглядом по полным рукам и по складкам на боках, спустился к грязным коленям и кроссовкам. От нее будут одни неприятности, — подумал он. И сам же с собой и согласился.  — Чувак, запрыгивай! — кто-то громко свистнул из машины и Микки, обернувшись, увидел высунувшуюся в боковое окно автомобиля голову Джая, ответил ему средним пальцем. — Думаешь, они приедут? — Рихарду был не интересен ответ на вопрос. Он задал его только из-за вежливости. — Приедут? Они прилетят на реактивной тяге, — Рурк смачно сплюнул на пол, отчего немец едва слышно выдохнул и сильнее сжал челюсти. — Быстрее, чем их мамаши раздвигают ноги за порцию героина. — Мы же обсудили все вопросы? — Круспе ощутил щекотливое чувство внутри живота. Ему стало тревожно. Это все пахнет дерьмово, — подумал он, но вслух произнес совсем другое, — оно без регистрации. Сам понимаешь, чем это грозит. — Слушай, — Рурк противно причмокнул губами, а потом быстро их облизнул, — я не знаю немецкого и, возможно, ты меня не понимаешь, но я повторю в последний раз. Я за пушку отдал два куска, два куска для твоей изнеженной задницы. Я ее купил, а это значит, что теперь ее проблемы — это мои проблемы, смекаешь? В другое время Рихард бы без сомнения накинулся на Рурка с кулаками и бил бы до тех пор, пока кожа не слезет с костяшек. Но теперь он молчал. Молчал, потому что сраный янки сын местного шерифа, и потому что тот подкидывает ему таблеток, когда Рихарду особенно грустно. — Смекаю, — процедил сквозь зубы Рихард, не сводя с Рурка ледяного взгляда.  — Остынь, принцесса, — мужчина упрятал ствол во внутреннем кармане своей огромной серой толстовки и натянул на глаза черные очки. — Ты мне помог. Я когда-нибудь помогу тебе. Это Америка, детка. Рихард еще сильнее стиснул зубы, внутри все клокотало от ярости. Рурк спокойно пересек его газон, хотя сквозь сочную траву шли две выложенные камнем тропинки, и, оказавшись около машины, нагло махнул хозяину дома рукой. Мотор машины взревел, колеса закрутились с бешеной скоростью, поднимая клубы пыли и сжигая резину шин. Круспе докурил сигарету и смял еще дымящийся окурок в руке. — Что б ты сдох, пес, — прошептал он самому себе. Эта парковка станет последним местом, где ты припаркуешь свою грязную задницу, — подумал Рихард, улыбнулся и зашел в дом. Теперь у него были деньги, выходной и острое желание напиться.