***
Фриск не понаслышке знала, что такое кошмары. Смутные фигуры забытого прошлого тревожили ее довольно часто. Именно они, в конце концов, и привели ее сюда — в место, где все началось. Оно сильно напоминало эти самые кошмары — скрытая реальность, не поддающаяся логике, странные существа, ее населяющие, размытые символы, в которых скрыт слишком чудовищный для понимания смысл. Фриск бы давно приняла все это за очередной жуткий сон — если бы не одно но. Сны заканчивались. Да, она просыпалась в поту, в страхе, иногда крича и до чертиков пугая своих соседок по комнате. Белла после этого сильно нервничала и старалась ее утешить; Патти наоборот, раздраженно бухтела и прятала голову под подушкой — а иногда и запускала ее в виновницу переполоха. Невозмутимой оставалась только Кэрол, — потому что Кэрол была глухонемой. Кошмары всегда заканчивались, едва ли меняя окружающую ее реальность. Но то, что происходило сейчас, не было сном. Это была реальность, обернувшаяся кошмаром. Не удержавшись на дрожащих ногах, девочка упала на колени, тяжело закашлялась. Горло и желудок сводило спазмом, словно ее тело все еще пыталось исторгнуть из себя грязную мерзкую воду. В конце концов ее вырвало, но по подбородку текла только слюна и желчь. Воздуха все равно не хватало, а вкус болотной воды не сходил с языка. Откашлявшись, Фриск сбросила рюкзак и нашла в нем похудевший рулон бумажных полотенец. Кое-как она высморкалась, вытерла лицо и вздохнула полной грудью. В легких не было воды. Уже не было. В первый раз она испугалась. Во второй раз — растерялась. В третий она начинала понимать. Ей ничего не показалось и не приснилось. Фантомные боли преследовали ее не потому, что ей привиделось, а потому, что она умерла. Умерла от болевого шока, утонула в мутной воде, истекла кровью на каменном алтаре и тихо скончалась, не оставив о себе воспоминаний. Но каждый раз, когда ее душа отрывалась от тела, что-то мешало ей спокойно отойти в мир иной. Что-то, что удерживало ее здесь и насильно возвращало назад. Что-то, что не давало ей покинуть это место даже таким способом. …и эта печать. Каждый раз она была рядом. Символ силы и защиты. Неужели из-за нее? Звучит как горячечный бред, однако все в Сайлент Хилле работает так. Что же на самом деле Печать Метатрона, и какой мощью она обладает? Стоило расспросить Чару получше! Сейчас нет времени думать о том, что могло быть. Пора выбираться из этой вонючей помойки. Окинув растерянным взглядом символ на решетке, девочка снова спустилась в канал. Незримое, но покровительственное присутствие чего-то рядом наполняло ее решительностью. Протухшая вода шуршала, тихо плескалась и хлюпала. Противный сначала, звук начинал становиться привычным и успокаивающим. Лучше, чем бесконечная давящая тишина. Идти через коллектор в третий раз было не так страшно, однако Фриск отчаянно не хотелось продвигаться вперед. Чтобы оттянуть момент неизбежной встречи с монстром, она обошла затопленный коридор, надеясь найти в нем что-нибудь полезное. Например, ключ. Сломать ту решетку ей явно не по силам. Свет от фонарика терялся в поглощающей темноте, но только он спасал от столкновения со стенами и канализационными решетками. Продвинувшись глубже, девочке удалось рассмотреть каменный постамент, слишком низкий, чтобы быть колонной. Устало шлепая по склизкому илу, она подошла ближе, позволив слабому фонарю полностью осветить пьедестал. Она не знала, что это, но если бы попыталась назвать, сказала бы — «святилище». Мшистые камни, кирпичи, куски дерева, арматура и прочий строительный мусор свалены в неровную, с плоским верхом кучу, которая торчала над водой, как причудливый муравейник. На примитивном алтаре была нарисована Печать Метатрона, ее окружали старые огарки свечей. По краям, в беспорядке, разложены простые «дары» — монеты, пуговицы, крупные бусины, осколки бутылочного стекла, мелкие желтые косточки и прочий мусор. Среди подношений лежал маленький заржавевший ключ. Без колебаний Фриск засунула его в карман, и только потом решила осмотреть алтарь получше. В самом центре печати возвышалась каменная фигурка какой-то богини, стоящей на коленях, с руками в молитвенном жесте. Кто-то поставил ее между камнями так, что капли с потолка методично падали ей на голову. Действуя в порыве любопытства, девочка вытащила статуэтку из щели между кирпичами. Она была влажной и скользкой на ощупь, словно вездесущая вонючая вода уже впиталась в камень. Заканчивалась фигурка резкой четырехгранной пирамидкой — словно предназначенная для того, чтобы поставить ее в углубление. Статуэтка выбивалась из общего убранства; она явно не должна находиться здесь. Фриск еще раз покрутила статуэтку в руках, рассматривая ее внимательнее. Молящаяся женщина в бесформенных одеждах. Черты ее лица размылись, отчего ее выражение казалось гримасой страдания. Капли на потертых щеках выглядели как ее слезы. Почему-то эта странная фигурка выглядела так жалко и жалостливо, что Фриск невольно прониклась ее тихой грустью. Как будто вечно падающая на ее голову вода причиняла ей ощутимую боль. В ней даже осталась небольшая ямка, вымытая бесконечно капающей водой. Немного подумав, девочка решила забрать ее с собой тоже. Завернула мокрую фигурку в бумажные полотенца и спрятала в рюкзак. Скорее всего, она — тоже ключ, однако искать то, что он открывает, нужно не здесь. Фриск замешкалась на минуту, глядя на разворошенный алтарь. Какому богу посвящено это святилище? Был ли он добродушным или жестоким? И снова эта печать. Может, его поставили в надежде защититься от ужасов, населяющих Сайлент Хилл? Если так, то молитвы явно не были услышаны. В любом случае, кому бы ни поклонялись местные жители, девочка надеялась, что божество не накажет ее за разграбление алтаря. Потому что в городе оживших кошмаров это было вполне возможно. Собравшись с духом, девочка побрела прочь — на неизбежную встречу с Шэрон, которая совсем не обрадуется ее появлению.***
Костяные колокольчики мирно покачивались на своем месте, две неровные линии в свете фонарика — словно створки ворот в логово монстра. Теперь Фриск знала, для чего они нужны — предупредить слабовидящую Шэрон о незваных гостях. Осторожно убрав их с пути, девочка проскользнула мимо, не издав ни звука. Осталось самое сложное. Шэрон легко заметит ее, если фонарик будет включен. Но двигаться в полной темноте без него невозможно — она не сможет ни найти выход, ни избежать колокольчиков, которые легко ее выдадут. Чтобы выбраться отсюда, придется идти на риск. Медленно продвигаться вперед подальше от Шэрон, а как только она приблизится — выключить свет, стоять беззвучно и ждать, пока монстрица уйдет… или найдет и набросится на ставшую легкой добычей девчонку. Конечно, лучше бы вообще не попадаться чудовищу на глаза, но Фриск могла об этом только мечтать. Шэрон слишком осторожна и быстро заподозрит неладное. Судорожно сглотнув, Фриск сделала первый шаг в опасный коллектор. Почему-то убегать от смертельной опасности было куда легче, чем прятаться от нее. В первом случае все предельно просто — беги вперед, беги и не оборачивайся от того, что прямо за спиной, и ты спасешься. Во втором случае беда, казалось, подстерегала повсюду. Пряталась в темноте, за колоннами и канализационными решетками, в глубинах мутных вод, упорно поджидала свою жертву. От Шэрон не убежать — змееподобное чудовище двигается в воде гораздо быстрее нее. Она могла лишь дрейфовать в сырой темноте, как брошенный в канализации бумажный кораблик, и надеяться не встретить беду на пути. Голубой огонек плыл далеко на другой стороне коллектора, слабым эхом отдавался легкий песенный мотив. Фриск осторожно побрела вперед, вспоминая, как добралась тогда до запертых ворот. Она знала этот участок канализации не так хорошо, как другие, так что будет удачей не заблудиться здесь. Эх, была бы у нее карта! Хотя и от нее было бы немного толку — что она сможет разглядеть в такой темноте? Все хорошо, она справится. Быть тихой и незаметной — то, что Фриск умеет лучше всего. Весь мир отвернулся от нее при рождении, и Шэрон отвернется. Лучше всего сейчас, и надолго. …или она посмотрит прямо на свет и начнет ползти ближе, возбужденно шипя. Все хорошо, все хорошо, главное не паниковать. Выключить фонарик и застыть в мареве удушающей вонючей темноты. Картина не изменится, если закрыть глаза, но почему-то стоять так гораздо легче. Каждый выдох отдается в ушах, каждый удар сердца — в горле. Ее тихое, напряженное рычание доносится где-то слева, и девочка осторожно стала отходить от звука подальше — очень медленно, чтобы не врезаться во что-нибудь и не расплескивать воду. В тишине она слышала тяжелое дыхание, словно Шэрон пыталась унюхать чужачку, но канализационная вонь не давала ей этого сделать. Кажется, это сработало. После нескольких минут, растянувшихся в мучительную вечность, Шэрон исчезла в глубине коллектора, ее шипение стихло. Тяжело вздохнув, Фриск вытащила фонарик из кармана и включила его, прикрывая рукой линзу. Излучаемого света едва хватало, чтобы видеть перед собой, но это лучше, чем полная темнота. Не стоило рисковать и снова привлекать внимание Шэрон. Поэтому, убедившись, что синий огонек все еще маячит вдалеке, девочка двинулась к знакомой решетке с костяными колокольчиками, на которые она так неудачно наткнулась в прошлый раз. Запертая дверь должна быть где-то недалеко. Босая ступня снова наткнулась на что-то твердое, зарытое в полоске мягкого ила. Продолговатое и гладкое, как следует вымытое водой. Чем дальше продвигалась Фриск, тем чаще наступала на подобный мусор. Это определенно не галька или камни, да и на обломки решетки не похоже — будь там металл, она бы порезалась. Нет, это что-то, более мягкое, чем металл, но не настолько хрупкое и грубое по текстуре, как дерево. Размышления ее прервались, когда девочка споткнулась о камень и чуть не упала. Нет, не камень — предмет под водой был округлым как мяч, и не таким твердым. От удара он легко перевернулся и повалился набок, позволив Фриск повозить его ступней. Точно не камень — судя по такой же гладкой поверхности и округлым выбоинам, он больше походил… например, на череп. Девочка обернулась к висящим рядом костяным колокольчикам, приобретавшим в темноте зловещее, угловатое очертание. Ну да. Это определенно имело смысл. Потом. Все это глупости. Не отвлекаться на глупости. Пока что все шло относительно хорошо и просто. Если огонек начинал приближаться, девочка выключала свет и стояла в тишине, ожидая, пока опасность уйдет. Как только это происходило, она снова включала фонарик и продолжала двигаться, очень смутно понимая, куда. Коллектор не имел никаких указателей направления или опознавательных мест, он мало отличался от таких же затопленных коридоров. Найти в нем одну-единственную дверь было делом случая. Фриск продолжала надеяться, что счастливый случай не заставит себя ждать. Во-первых, ее ноги онемели от холода. Во-вторых, Шэрон наконец-то поняла, что в коллекторе кто-то есть. Она внезапно закричала, отчего застывшая в ожидании девочка чуть не упала в воду. Продолжительный, визгливый крик постепенно перешел в громкий плач. В темноте Фриск не могла разглядеть, что происходит, но по плеску воды и треску решетки могла сказать, что монстрица не в себе и кидалась на то, что стояло рядом. Приступ истерики вскоре затих; девочка хотела было включить свет, но едва не выронила фонарик, услышав голос Шэрон. Мелодичный, меланхоличный и бесконечно красивый, он не принадлежал этому мерзкому месту, этой уродливой полуженщине. Песня развеяла напряженную тишину, эхом пронеслась по туннелям и наполнила их своим ласковым звучанием. Фриск и не заметила, как застыла на месте, забыв обо всем и вслушиваясь в этот голос. И она совершенно не заметила, как маячивший вдалеке огонек стал приближаться. — Почему ты прячешься? — спрашивал голос, не скрывая грусти. — Пожалуйста, останься со мной. Мне так одиноко… Я ведь знаю, что ты слушаешь. Подойди ко мне. И она пошла, в трансе двигаясь вперед, на голос во мраке. Из оцепенения ее вырвала внезапная боль в левой ноге, колено подкосилось, и девочка чуть не упала в воду. Удобнее перехватив фонарик, она отступила. Все тело передернуло, как после удара током. Голос снова подозвал ее, вкрадчиво, нежно: — Подойди, подойди, пожалуйста! Все бросили меня здесь одну. Тесса разозлилась на меня, а Лиза перестала приходить… Я так по ней скучаю! Я не могу выйти отсюда, я застряла тут навсегда! Прошу, не оставляй меня как они… Голос прерывался, тихо всхлипывал, перешел в жалобный плач. Девочку охватило внезапное желание подойти ближе, утешить, остаться. Чужая грусть охватила ее как лихорадка, из которой она выдернула себя силой. О чем она вообще думает? В канализации чудовище, она смертельно опасна! Но голос зазвучал вновь, и страхи развеялись, как дым: — Лиза была такой доброй и понимающей. Мы разговаривали с ней часами! Она часто рассказывала про город, как работала в больнице, как мечтала стать актрисой… я думала, мы с ней подруги, но потом она просто… исчезла? Ты ведь не бросишь меня как она? …конечно, не бросит. Конечно, придет. Она… о чем она думает? Голова раскалывается. — Она была такой красивой, с длинными светлыми волосами и потрясающей фигурой. Почему-то… она не изменилась вместе со всеми. Она осталась человеком. Может, ты видела ее? Лиза всегда носила белую юбку, красную блузу и туфли. Сложно не заметить, правда? Конечно, она ее видела, только Лиза не сможет прийти, она… а разве они встречались? — Останься со мной, и мы подождем ее вместе. Мы станем лучшими подругами! Ну же. Подойди ко мне. Подругами! Ей никогда не хватало друзей. С ней она будет в безопасности, она останется здесь, вместе с ласковым, успокаивающим голосом, который зовет ее к себе… Костяные колокольчики врезались ей в лицо, прервав волшебную мелодию своим стуком. Девочка покачнулась и едва устояла на ногах. Мысли спутались в беспорядочный клубок. Фриск не сразу поняла, что все это время бездумно брела в темноте на голос, пока не наткнулась на препятствие. Потревоженные колокольчики продолжали беспокойно бренчать, поторапливая ее, предупреждая. Брошенные в море, сирены пели, своими чарующими голосами заставляя моряков бросаться к ним, к неизбежной смерти. Сколько их лежало здесь, под ее ногами, гладких костей, омытых сточной водой? Она отпрянула назад, уткнулась в решетку. Синий огонек стремительно приближался на звук колокольчиков. Не теряя времени, Фриск стала идти вдоль решетки и не поддаваться наступающей панике. К тому моменту, когда Шэрон достигла источника звука, девочка скрылась в темноте. Очень скоро голос монстрицы прозвучал опять: — Почему же ты опять убегаешь? Вернись, пожалуйста! Мне так одиноко… Я совсем рядом, приди ко мне! Только на этот раз Фриск ее не слышала — она зажала пальцами уши и продолжала медленно идти боком, как можно больше удаляясь от проклятого огонька. Она тихо вскрикнула и тут же прикусила губу, когда решетка внезапно продавилась под ее спиной. Дождавшись, пока шарик света отойдет чуть дальше, девочка ощупала решетку одной рукой. Пальцы провалились в ощутимый зазор и вскоре нашли замок. Самое сложное позади — осталось рискнуть еще разочек. Все так же прикрывая его рукой, Фриск зажгла фонарик, нашла замочную скважину, — и в этот момент голос заговорил снова: — И ты тоже уйдешь? Бросишь меня здесь, как и все? Но почему? Почему вы все бросаете меня?! Я не могу выбраться, но я не хочу оставаться одна! Прошу, останься, останься со мной! Фриск заставила себя игнорировать ее слова и сосредоточиться на замке, но рука предательски дернулась. Ей хотелось ринуться на голос, обнять эту несчастную женщину, запертую в канализации богом забытого города, утешить ее и сказать, что никто из них этого не заслужил. Но девочка заставила себя вспомнить — ее жуткое лицо, ее несдерживаемую жестокость, ее острые безжалостные зубы. Воспоминания несли с собой болезненный страх, но он вернул ей рассудок. Она решительно повернула ключ, и решетка поддалась. Дверь с громким скрипом открылась. Вбежав в приоткрытую решетку, девочка захлопнула ее за собой и заперла. Канализацию сотряс пронзительный, отчаянный вопль. Вытянув ключ, девочка бросила его в воду. Секундой позже в дверь врезалась Шэрон, яростно шипя, когда луч света попал ей в лицо. Ее перепончатые пальцы с силой трясли решетку, но она не поддалась. Они остановились на мгновение, рассматривая друг друга, прежде чем монстрица подала голос: — Но почему? Почему ты… На этот раз Фриск ее не слушала. Она развернулась и убежала в тоннель, закрыв уши руками. Вода разлеталась брызгами под ногами, шум ее шагов был слышен, наверное, по всей канализации, но больше это не имело значения. Фонарик освещал ей прямую и безопасную дорогу. Оторвавшись достаточно далеко, девочка остановилась и перевела дух. Ее все еще трясло, кровь бурлила от избытка адреналина. Не обращая внимания на привычную вонь, она глубоко вдыхала, чтобы наполнить опустошенные после бега легкие. Она отдышалась; на какое-то мгновение эхо стихло, и в тоннеле повисла тишина. Шэрон умолкла. И хотя опасность осталась позади, момент покоя прервал новый резкий звук. Режущий уши скрежет металла заставил девочку вздрогнуть и обернуться. В темноте не разглядеть, что происходит, коллекторная дверь осталась далеко позади. Но по звуку… казалось, будто кто-то рвал железную решетку на куски. Фриск не нужно было долго думать, чтобы вспомнить рваные куски забора, на которых висели колокольчики. Осознав, что происходит, она вскрикнула и снова бросилась бежать. Грохот, плеск воды от падения чего-то тяжелого, и наконец, торжествующий визг. Фриск бежала вперед, не оборачиваясь, не обращая внимания на разлетающиеся вокруг брызги и промокшие шорты. Она могла лишь молиться, чтобы тоннель закончился раньше, чем ее силы. Потому что быстрая и ловкая в воде Шэрон не оставит ей шансов. Поэтому она бежала, едва ли не падая носом в желтую воду. Она не слышала Шэрон и не видела ее, но знала — чудовище прямо за ней, и оно рядом. Прозвучавшее эхом тихое шипение подгоняло ее вперед. Под ногами снова оказалась решетка, в глубине тоннеля забрезжил свет. Как отчаянный мотылек, девочка бросилась к нему. Тоннель заканчивался решеткой, но в боковой стене виднелись очертания дыры. Фриск влетела в нее, оказавшись в маленьком затопленном помещении. Размокшие стеллажи покосились, рядом плавали остатки ящиков и коробок. Свет, который она видела, исходил от одной жалкой лампочки, которая, после покрова глубокой темноты, выглядела ослепительно яркой. А в ее сиянии действительно было спасение — лестница наверх. Услышав шелест воды совсем рядом, Фриск обернулась, дернулась вбок. Шэрон добралась до отверстия в стене и вылетела из него, когти едва не зацепили рюкзак девочки. У нее оставались секунды. Фриск вцепилась в заржавевший стеллаж и опрокинула его, загораживая путь поднявшемуся из воды чудовищу. Баночки с медицинскими препаратами, одна за одной, падали в воду, разбивались и расплескивали белую жидкость. Шэрон зашипела, бросилась вперед на преграду. Преодолев последние пару метров, Фриск запрыгнула на лестницу. Она едва успела покрепче вцепиться в прутья, когда липкие пальцы Шэрон дернули ее за лодыжку. Девочка вскрикнула, ноги соскользнули с лестницы. В лодыжке вспыхнула резкая боль. Отчаянно взвизгнув, Фриск ударила второй ногой. Раздался неприятный хруст, крик и шум воды, в которую упало что-то тяжелое. Словно на крыльях девочка поднялась вверх, распахнула люк и влетела в него. Затем захлопнула тяжелую крышку. В снова наступившей тишине раздавалось лишь судорожное, испуганное дыхание. Девочка отползла в угол, подальше от проклятого люка, обхватила мокрые колени. Несколько минут она сидела, не двигаясь; слушала, как бьется сердце в ушах, как воздух щекочет горло с каждым вздохом. В левой лодыжке пульсировали отголоски боли, приглушенные адреналином. Паника понемногу отступала. Голова прояснялась. Наконец, она подняла голову, оглядела привычную темноту. Снова включила фонарик и встала, — левая нога подкашивалась. Комната, в которой она оказалась, выглядела смутно знакомой. Стеллажи, набитые просроченной едой, груды коробок и тряпья в углу, запахи сырости и гнили. Однако, несмотря на внешнее сходство, Фриск не могла сказать, что эта та самая комната — различия были слишком очевидны. В кладовке ресторана определенно не было кровавых пятен на стенах и полу, а на потолке не красовался неработающий вентилятор с заржавевшими лопастями. Да и штукатурка была белой, никак не грязно-рыжей, черной, обугленной и красной. Все еще не веря своим глазам, Фриск обошла комнату дважды. Да, это определенно была та самая кладовка в глубине ресторана «Лаки Джейд», — и в то же время, совсем не она. Неужели это очередной сон или галлюцинация? Каким образом тоннель мог привести ее в то же место? Она определенно не поворачивала назад! Чтобы развеять свои догадки, девочка потянула за ручку пожелтевшей, рассохшейся двери. Она легко поддалась, выпуская ее из комнаты. Впереди лежал коридор, залитый неярким алым светом, его стены расплывались кровавыми подтеками. С потолка, как гирлянды, свисали ленты колючей проволоки; на них покачивались китайские бумажные фонарики. Единственное окно в конце коридора было заколочено досками. Между прорезей виднелась кромешная темнота. Сэм говорил, что не все двери ведут туда, куда ей кажется. Возможно, его слова вовсе не были безумием. Возможно, безумием был весь этот мир.