Dust and fire

Резкий запах мужского парфюма смешался с запахом адреналина. Звук выстрела смешался со звуком удара свинца об асфальт. Цвета и вовсе хаотично смешались, образовывая безумный калейдоскоп. А Миста полностью смешался со своей новой ролью цепного пса дона Джованны. Работа, конечно, была максимально ответственной и важной. Но в той же мере она быстро наскучила Мисте — играть в игру, в которой у тебя нет соперников и трудностей, быстро надоедает. Он буквально мог назвать себя бессмертным: сколько битв было пройдено, сколько раз цепкие лапы смерти хватали его за подбородок, пока сама она смеялась в лицо Гвидо? Он и сам потерял счёт. Джорно говорил, что это нормально, что работа на самом верху, честно говоря, до истерики утомительная. Он каждый раз клал руку на плечо Мисте и говорил: «Мы должны быть сильными и крепкими, Миста. Нельзя всё просто бросить. Не теперь.» И Миста не бросал, потому что было ради кого. В его мыслях уже давно был кавардак, и выпивка совсем не помогала навести порядок. С одной стороны — ужасы, пережитые при свержении босса, с другой — тоска по изнурительным битвам, когда каждая из них была последней. Чёрт, да он бы даже согласился на русскую рулетку с полным барабаном — всё равно никакого толку. Свободу он променял на статичное бессменное стояние чуть справа за креслом босса, выискивая потенциальных врагов скорее со скуки, чем по необходимости. Не то чтобы Миста недобросовестно выполнял свои обязанности — все знали, что за оскорбление или косой взгляд в сторону дона моментально последует наказание. И это даже было забавно первые пару лет, когда власть и авторитет Джорно только устанавливались среди этих обрюзгших консерваторов. Теперь же в этом не было нужды, и Гвидо чувствовал, как из цепного пса превращается в комнатную болонку. Джованна на это всё только сдержано посмеивался и улыбался — такой же уставшей улыбкой, как и его телохранитель. — Миста, — окликнул Джорно, когда за последним посетителем закрылась дверь, — вот скажи мне, что бы тебя сделало счастливым? По-настоящему. Гвидо задумался, могло ли вообще его что-то вытащить из цикличной рутины и сделать счастливым. И, конечно же, могло. — Думаю, попади я в хорошую перестрелку, был бы предельно счастлив. Чтоб, знаешь, кровь кипела и мышцы натянуты до предела. — Ты предсказуем, Гвидо. И лиричен. — послышался лёгкий смешок, и Джорно потянулся, располагаясь головой поудобнее поверх сложенных на огромном дубовом столе руках. Он устал, чертовски устал от всего этого — но не стремился к битвам так, как Миста. — Пфф, тогда что ты можешь предложить как повод для счастья? — Ну, — протянул лениво Джорно, — прямо сейчас я бы был очень рад чашке хорошего кофе. Счастлив бы был до предела. — Я тебя понял, — прыснул Миста, сам ощущая острую необходимость в подзарядке, — жди. Да, носить кофе — не работа для грозного киллера при доне Пассионе. Но, в конце концов, пока ему есть кому его готовить, он готов отложить какую-нибудь невероятно важную битву. Он ещё успеет побыть бессмертным. E adesso vi guardo dal cielo Perché sì ho imparato a volare Tu che lo fai per il dinero Io per diventare immortale Credimi credimi, se mi senti è perché lo so fare Credimi credimi, sono diventato immortale