Коричневое фортепиано

Сумрак понемногу затягивал комнату. Джин уже в который раз слушал свою новую композицию. Песня лирическая и действительно близкая ему. Но чего-то не хватало. Что ему сделать, чтобы выступление было незабываемым? Джин уже устал ломать над этим голову, будучи готовым сдаться и сделать так, как придумают другие. - А почему бы тебе не сыграть начало на фортепиано? - предложил в один тихий вечер Чимин. - Ты смеешься? У меня руки не из того места растут, я не смогу научиться, - разочарованно протянул Джин и опустил голову на руки. Они оставили эту тему и больше не говорили об этом. Сокджин не заметил поджатых губ Юнги, когда тот услышал его высказывание. Опустив голову вниз, он скрыл свое негодование, оставляя эмоции в тени, как обычно. В следующее утро послышался глухой стук в дверь комнаты и сонный Джинни поплелся к порогу, чтобы впустить незваного гостя. Не ожидая увидеть менеджера у себя в комнате с утра пораньше, Джин не особо обрадовался. Он забрался обратно в кровать, укрываясь теплым одеялом с головой, оставляя дверь открытой. Менеджер, не обратив внимания на это безмолвное приглашение свалить, присел на диванчик, устраиваясь поудобнее. - Есть идея. Будешь играть Epiphany на фортепиано. Джин закашлялся и, выскользнув из-под одеяла, глотнул холодного воздуха. - Нет, - однозначно ответил он. - Сегодня придет учитель, веди себя мило, - сказал менеджер и, поднявшись, ушел, не забыв закрыть дверь. - Черт. Чувствуя не столько грусть, сколько стыд, он откинулся на подушку. Чимин сдал его. Как он мог? Поднимаясь наконец с кровати, чтобы позавтракать и собраться, он все время думал, с каким треском провалится сегодня. Из гостиной уже слышался гул и он не хотел показываться всем на глаза. Решив подождать, пока все уйдут, он начал выбирать свой сегодняшний модный лук. Джин вошел в свою гардеробную и потерялся в море розовых толстовок и футболок. Выбирая сегодня что-то более депрессивное, он надел узкие джинсы с разрезами на коленях и длинную черную футболку с какими-то цветными разводами. Шлепая босыми ногами по холодному ламинату, он прошелся ко входной двери и приложился к ней ухом. Тишина. Открыв дверь, он отскочил на полметра, впечатавшись взглядом в Юнги, стоящего на его пороге с тарелкой. Протянув её Джину, он пробормотал: - Поешь. И ушел. Держа тарелку, наполненную овощами и омлетом с беконом, Джин опешил. Что это только что было? Выглянув в коридор, он понял, что Шуга уже закрылся в своей берлоге. Вернувшись снова в комнату, он поставил тарелку на стол и смотрел на нее, словно гипнотизируя. Мысль, крутившаяся в его голове, не давала отвлечься от этой темы. - Юнги-я. Такой милый, - произнес вслух Джин и тут же закрыл рот руками, словно боясь сказанного. Он огляделся по сторонам, словно его мог кто-то услышать и взгляд его упал на клетку с питомцами. Его милые сахарочки копошились в домике и он, не удержавшись, улыбнулся. Вытаскивая их из убежища, он взял кусочек омлета с тарелки и, откусив половинку, застыл. - Вкусно. Удивившись, он отщипнул очень маленький кусочек и положил перед Оден-и. Запустив их обратно в клетку, он оставил там еще пару кусочков и, собравшись с силами, продолжил есть принесенную ему еду. С каждым поглощенным кусочком его улыбка становилась все шире. Предпочитая соленую еду, Шуга сделал несоленую порцию для него. Это было так необычно - получать внимание от такого тсундере как он. Прикончив завтрак, он встал с мыслью о том, что надо показаться, хотя бы поблагодарить. А еще помыть посуду. Остаток утра пролетел незаметно быстро: все занимались своими делами, не покидая своих убежищ. Из студии РепМона слышались громкие возгласы недовольного Хосока и заглавная песня какой-то игры. Усмехнувшись себе под нос, Джин прошел дальше по коридору. Заглядывая в комнату к Чонгуку, он надеялся на то, что младший согласится посидеть с ним, поиграть в какую-то настольную игру или что-то в этом стиле. Но тот был занят монтированием видео. Джин присмотрелся к экрану, на котором в замедленной съемке бегали Тэ и Чимин. Кадры сменялись, показывая то бушующее море, то красивый розовый закат. Чимин бегал, веселился, пинал ботинком воду. Он был так счастлив. И Джин улыбнулся, ведь он тоже счастлив. Грустная улыбка внезапно тронула его губы и, заметив смену настроения, он прикоснулся к своим губам, словно пытаясь понять причину. Но ничего так и не произошло. Его не осенило. Оставляя Чонгука в одиночестве, он направился вниз по лестнице к тяжелой металлической двери. Нервно постучав четыре раза, он хлопнул себя по голове - дверь же звуконепроницаемая. В момент, когда его палец все же нажал на чертову кнопку звонка, его сердце пропустило удар. Несколько секунд ожидания казались часом, а ноги подкашивались, будто он вот так два дня простоял, перед дверью этого гения. - Genius lab, - по слогам прочитал он, словно смакуя фразу на языке. Очнувшись, он увидел, что обитатель пещеры открыл ему дверь и сейчас смотрит немигающим взглядом. Теряясь, Сокджин даже не знал с чего начать. - Чего пришел? – хмуро буркнул Юнги. Выглядел он потрепанно. Серая футболка, в два раза больше, чем он, висела чуть ли не до колен. Накинутая сверху рубашка в полосочку свисала уже где-то в районе локтей. В зубах у него была зажата палочка от давно съеденного чупа-чупса. Джин усмехнулся своим наблюдениям. - Хотел спасибо сказать, – уверенно начал он, но, услышав ответ Шуги, запал его медленно погас. - Сказал. Что-то еще? – пряча глаза за козырьком кепки, он уже собирался закрыть дверь, но нога Сокджина сработала быстрее, чем мозг. Не успев обдумать это решение, он сунул ногу в проем между стеной и дверью. И сразу же упал навзничь, корчась от боли, плача и потирая свою ногу так, будто ему ее только что оторвало гранатой. Не понимая, что произошло, Юнги упал на колени и безмолвно опустил свои руки на ногу Джина. Встретившись с ним глазами, он быстро подхватил его под руку и затащил в свою конуру, проверяя попутно, был ли кто-то в коридоре, он захлопнул дверь. Умудрившись как-то осторожно бросить пострадавшего на диван, он присел перед ним. Все еще сохраняя молчание, он принялся осторожно развязывать шнурки розовых нью беленсов. Каждое действие сопровождалось сдавленным шипением и руки Джина то и дело вздрагивали, чтобы остановить Юнги, но он никак не решался этого сделать. Медленно стаскивая кроссовок и носок с уже немного опухшей ноги, Шуга цыкнул. На ноге остался отчетливый тонкий след от удара двери; он тянулся поперек и принимал яркий фиолетово-серый оттенок. - Черт… - на выдохе произнес рэпер. Держа в руках ногу, он все еще пытался что-то рассмотреть, поглаживая ее, что вызывало у Джина дрожь по всему телу. От боли, конечно же. Невесомо проводя по яркой полоске указательным пальцем, Шуга засмотрелся на ногу и взгляд его скользнул вверх, по натренированным икрам, обтянутым черной тканью. Задержавшись на колене, он все же посмотрел в глаза обиженному. Тот смотрел прямо на него с каким-то испугом на лице. - Извини, я сейчас, - в своей манере буркнул младший и подбежал к столу ища, наверное, аптечку. Возвращаясь к Джину, он сразу выдавил мазь себе на руку и начал с осторожностью втирать. - Я и сам могу, - прошептал Джин, но остался проигнорированным. После того, как мазь была нанесена, а стопа перевязана, Юнги вручил Джину контейнер со льдом, виновато почесывая ухо. Стоя на своих здоровых двух, он не смотрел на молчащего Джина, потому что знал: хён хоть и мягкий человек, но, если его вывести, он страшен в гневе. Только Джин не злился, не переживал, даже, кажется, не понимал, что произошло. Находясь все еще в замешательстве, он пытался заглянуть под козырек Шуги, чтобы найти там ответы. - Почему ты ходишь в кепке, даже когда находишься один? Юнги хохотнул. - Я тебе чуть ногу не сломал, а ты спрашиваешь, почему я в кепке? Ты неисправим. Улыбаясь в ответ, Джин все так же пытался заглянуть в глаза, как казалось, холодного и такого непредсказуемого донсэна. Наконец поддаваясь на молчаливые уговоры, Юнги снял и откинул куда-то в сторону головной убор, взъерошивая непослушные черные волосы. Его улыбка была легкой и мягкой, почти незаметной, а во взгляде плескалось беспокойство. - Могу я просто посидеть у тебя? Мне скучно. Взвешивая все за и против, он все же кивнул и неловко поплелся к своему рабочему столу. Надев наушники, он, смотря то в один, то во второй экран, начал в каком-то выведенном ритме отбивать что-то на клавиатуре, тут же переключаясь на фортепиано, стоящее рядом. Наиграв мелодию, он вернулся к экранам. А Джин не мог успокоить своего бешенного сердцебиения. - Наверное, я выпил слишком много кофе, - прошептал он. - Ты что-то сказал? – внезапно обратился к нему Юнги, сдвинувшись один наушник в сторону. Джин сразу помахал головой в отрицании, прибавляя к этому взмахи руками. - Извини, я, наверное, пойду, я тебя от работы отвлекаю, - чересчур громко сказал он, скорее даже, чтобы убедить себя в этом, и попытался подняться. Нога отдала болезненными вспышками и, не выдерживая боли, он упал на диван. Пытаясь подняться снова, он был остановлен ладонью на своем плече. - Отдыхай, хённим. Джин, слегка повернувший голову в сторону руки Юнги, казалось, забыл, как дышать. Сдавленно пискнув, он повернул голову вперед, пытаясь унять глупое сбивчивое дыхание. Шуга стоял к нему вплотную и теперь Джин заметил скрытые футболкой черные кожаные брюки. Этот факт почему-то казался очень важным в сию минуту. Вернувшись снова взглядом на руку, он судорожно выдохнул, когда она оставила его плечо и улетела восвояси. Шуга снова сидел у себя за столом, постукивая пальцами по столу и покачивая ногой в такт. Такой растрепанный, расслабленный, он приводил Джина в восторг своими ленивыми кошачьими движениями. Сидя на виду, старший оставался незамеченным и не мог не отводить взгляда от частенько взвинченного Мина. Сейчас же его просто игнорировали, что не могло не радовать. Его руки. Черт. Его ладони были больше Джиновых. Длинные и тонкие пальцы с выделяющимися косточками выглядели, словно побитые. Костяшки были красными, а остальная кожа была усыпана маленькими, издалека незаметными, порезами. На тыльной стороне ладони синими полосами выделялись вены, притягивая к себе взгляд. Вытянув сейчас ноги и закинув их на стол, он сидел в телефоне, прокручивая в зубах белую палочку и выглядел сейчас для Сокджина настолько эстетично, что тот сам себе удивился. Не мешкая, он достал телефон и с громким щелчком сделал фото. Черт. На звук обернулась растрепанная черная макушка и Джин сделал еще одно фото, мило улыбнувшись, на что Шуга только поджал смешно губы и снова отвернулся. В последнее время Юнги стал доброжелательнее и милее. Эти изменения нельзя было не подметить. - И почему ты не был таким, когда мы жили вместе? – пробубнел себе под нос Сокджин. Вопрос его, конечно же, остался без ответа. Какое-то напряжение нарастало в комнате, словно каждый хотел начать разговор, но не знал, с чего. Постукивая себя по колену, Джин решил начать первым. - Знаешь, сегодня придет учитель по фортепиано. Менеджер сказал, что попробуем сыграть Epiphany, - как-то нервно начал старший. - Но я думаю, я провалюсь. Не мое это. - Зря ты так, - тихо обронил Юнги. - Ты очень талантливый, нужна лишь практика. От этого комплимента уши Джина покраснели и сам он потупил взгляд в пол. Юнги же даже не посмотрел в его сторону. Не зная, какая была реакция на его фразу, он продолжил засыпать друга комплиментами. - Я уверен, что у тебя все получится, даже не сомневался в этом, - лениво протянул он, пододвигаясь к клавишным. - Надо будет постараться, но зато каким будет результат, - прошептал он, невесомо прикасаясь к клавишам, наигрывая тихую мелодию. Сам он медленно покачивался вперед-назад, слегка сгорбив спину и опустив голову вниз. Джин пересел левее, чтобы видеть, как порхают по клавишам пальцы донсена, создавая мелодию. Она была такой легкой, что все тяжелые мысли отходили на второй план. Даже закрыв глаза, он видел перед собой эту картину: красивый точеный профиль и тонкие пальцы на черно-белом фоне. Он улыбнулся. На душе стало так тепло. Внезапно мелодия изменила свой характер, перетекая во что-то более тягучее и цепляющее. Сначала наигрываемые аккорды в миноре затягивали рассудок, но тональность изменилась и сейчас складывалось впечатление, что правая рука соперничает с левой - так отличались характеры фона и ведущей мелодии. Это была она. Песня Джина. Сгорая от любопытства, Джин еле перебрался с дивана на стул поближе к Юнги. Его глаза были закрыты, а пальцы точь-в-точь попадали куда надо, не соскальзывая. Джин растерялся от того, насколько это профессионально и прекрасно выглядит. Взгляд его метался с лица донсэна на его руки и он не мог определиться, что прекраснее. Шуга перестал играть в середине композиции и Джин прищурился, не понимая в чем дело. Каково было его удивление, когда он обнаружил свою руку поверх руки рэпера. - Ой, - проронил он, но руку не убрал. Развернувшийся к нему Юнги, смотрел сейчас с каким-то пониманием; настолько открыто, что хотелось ему довериться. Он немного дернул пальцами, но не для того, чтобы сбросить руку хёна, а скорее для того, чтобы переплести и соединить их ладони. Джин, поняв это по-своему, отдернул руку и тихо извинился. - Юнги-я, так красиво, - прошептал он. Открыто пялясь на Джина, Шуга не знал, что ответить. Возможно, для кого-то это действительно было удивительно. Ведь начиная играть, он и представить не мог, что его тяжелый труд обернется всем этим. Музыка сопровождала его всю жизнь. Она всегда была в его сердце, так же, как и еще один человек, который об этом не догадывался. Улыбнувшись, он скользнул пальцами по открытой ладони Джина, которую тот держал так, словно ждал этого прикосновения. - Ты тоже так сможешь. А я помогу тебе в этом, - последние слова он сказал тихо, но они прозвучали в голове Сокджина, словно гром среди ясного неба: ему помогут. Джин в припрыжку, на одной ноге добрался до дивана и лег. В его голове клубилось много мыслей о их будущем. Как это будет выглядеть? Они станут еще популярнее, известнее? А что будет с личной жизнью? Они женятся? У них будут дети? Он начал рассматривать свои руки. Длинные, тонкие пальцы, немного искривленные. На правой руке ногти длиннее, потому что так удобнее играть на гитаре. Как бы на них смотрелось обручальное кольцо? Внезапно погрустнев, он опустил руку на живот. Мысли о том, что у него не будет семьи, сейчас выгрызли огромную дыру в его душе. Будучи красивым и неглупым, популярным и все такое, он никогда не влюблялся. Возможно, были девушки, которые нравились, но он смотрел на них, как на красивые картинки. Не видя ничего более, чем привлекательную обложку. Никогда еще он не задумывался о том, как девушка выглядит, когда она спит, как она реагирует на его не всегда смешные шутки. Никогда не пытался узнать кого-то получше. Возможно, вчера, когда шел в магазин, он разминулся со своим соулмейтом. Или возможно даже видит его каждый день, но не замечает. Его будущая жена, какой она будет? Будет ли любить его музыку и поддерживать его в этом. Будет ли ждать его с тура или, возможно, не выдержит такого и уйдет от него? Будет ли она играть на фортепиано так, как это делает Юнги? «К чему такие мысли вообще?» - поправил в голове сам себя Сокджин. Внезапно послышался звук дверного звонка и Юнги поплелся открывать. В тонкой щелочке двери виднелись щечки Чимина и его заинтересованный взгляд, направленный за спину Мина. Перекрыв тому обзор на лежащего Джина, он бросил резкое: - Чего? Не обратив внимания на тон старшего, Чимин потоптался и все же ответил. - Джина-хёна ищу, к нему учитель пришел. Я подумал, он у тебя. Хмыкнув, он прижал указательный палец к подбородку, словно задумавшись о чем-то. - Скажи ему, пусть уходит. Мы не нуждаемся в его услугах. - Что? – пискнул Чим. У того не повернется язык сказать что-то такое учителю. - Ты глухой? Я сказал, он больше не нужен, - спокойно повторил Шуга, но в глазах его сквозило раздражение. Он медленно закрыл дверь, звучно хлопая ею прямо перед носом растерянного Чимина. Поняв, что большего от злого хёна не добьется, блондин развернулся и с опущенной головой потопал по лестнице наверх. Придется спровадить этого учителя самому. Через минуту по всему дому разнесся недовольный вопль унылого старикашки. - Что?! В смысле он отказался? А я тогда какого хрена сюда приехал?! – удивившись таким словам, вылетавшим из рта учителя, Чимин зажмурился. Довольно неприятно. На помощь пришел Чонгук. - Вы чего разорались, прошу прощения? Вам тут не музыкальная школа, а мы - не ваши подопечные. Кажется, он, - Гук указал пальцем на Чимина - все предельно ясно объяснил. Что-то не нравится? Свяжитесь с тем, кто вас нанял. Выход там, - теперь указывая куда-то за спину учителя, он сверлил того взглядом. Не выдержав такой атаки, старик схватил свой портфель и выбежал за дверь, семеня короткими ногами. Чимин благодарно выдохнул и заметил, что вцепился в Чона, как в спасательный круг. Потупив взгляд вниз, он смутился: надоело выглядеть слабым и беззащитным перед другими участниками. - Я просто растерялся, - начал уже оправдываться Чим. - Чшш, забей на него, просто еще один старый дурак, - Чонгук ободряюще улыбнулся, так светло, что Чимин покраснел пуще прежнего. - Ага, еще скажи, что ты не будешь припоминать мне этой слабости всю мою оставшуюся жизнь? – фыркнул Пак. - Знаешь, это только что звучало как предложение, - прошептал младшенький и смачно шлепнув Чимина по попе, прошелся мимо него с важным видом. - Подлец. Но какой же милый. В ответ Гуки только посмеялся. Они больше не говорили о том, почему Шуга отказался от услуг учителя или почему Джин весь день провел у того в студии. Отношения у тех двоих были особенными. Будучи самыми старшими, они вели себя, как супруги, присматривающие за своими детишками, вечно жалуясь на то, что младшие создают слишком много шума. Но на самом деле им нравилось находиться посреди этих огней, подставляясь под залпы то с одной, то с другой стороны, словно на перестрелке. Даже если на первый взгляд, они не казались близки, химию между этими двумя можно было пощупать руками. Когда они находились рядом, они перенимали настроение друг друга, принимая сторону того, у кого темперамент в тот момент выразительнее. Если Шуга излучал волны лени на 10 километров вперед, то и Джин присоединялся к нему, находясь рядом, но не надоедая. Они могли спать в соседних креслах на съемочной площадке, перекусывать в полной тишине, едва заметно улыбаясь при этом. Или же наоборот: прыгать, бегать и вытворять всякие глупости. С подачи Джина, конечно же. **** После звучного, хоть и не истеричного хлопка двери, Джин приподнялся, задавая Юнги безмолвный вопрос. Но тот, словно ничего не произошло, просто уселся за стол и начал что-то искать. Найдя разноцветные тонкие стикеры, он взял ручку и, низко согнувшись, начал что-то писать. Не прерывая его деятельности, Джин старался сдерживать вопросы, норовившие вырваться из его рта. Заламывая пальцы и, то смотря в его сторону, то отворачиваясь, он все же решился начать разговор. - Что ты делаешь? – откашлявшись выдавил Джин. - Сейчас увидишь, - он развернулся, держа в руке исписанные числами и буквами стикеры. Пододвигаясь на кресле к фортепиано, он начал наклеивать их на клавиши. Хватая чистый лист с нотным станом, он начал что-то очень быстро вписывать. Не пытаясь встать, Сокджин покорно ждал, пока его перетащат ближе, если надо будет, конечно. - Тебе не нужны настолько глубокие азы, которыми он собирался тебя грузить. Я сам тебя научу. Научу тебя чувствовать, - Юнги нежно провел по клавишам и внезапно обернулся. В его взгляде плескалась надежда, едва уловимая нежность, скорее к музыке, чем к Джину, и желание помочь. Последней своей фразой он словно ударил старшего под дых, выбивая из его головы все связные мысли. Не зная, что сказать, он только открывал и закрывал рот, как рыба. Понимая, что смутил друга своей фразой, он неловко почесал ухо и хотел было извиниться, но вокалист его перебил. - Научи.