***
- Прости меня, - тарахтела Нинель, крепко стискивая Евгения Аверьянова в объятиях – Я такая дура! Больше никогда не буду ставить тебе условий! Если хочешь, оставайся в этой своей полиции, мы с малышом примем это, правда… - Все хорошо, милая, – улыбнулся Жека, нежно целуя жену – Я тоже могу понять тебя. Ты беспокоишься за меня… - Особенно сегодня! Даже Вика не могла рассказать по телефону о вашем задании, – перебила та и снова уткнулась ему в грудь. Ее все еще немного трясло, не то от холода, не то от страха. На улице становилось уже ощутимо холоднее, поздняя осень давно вступила в права, еще немного и пойдет снег. – Во что вы с Игорем сегодня опять вляпались? Ты же мне расскажешь?! Жеке оставалось лишь сделать круглые глаза и молча пожать плечами. Он тут отдувается, а упомянутого главного организатора данного «мероприятия» что-то не видать. - Да ерунда, потом… Смеркалось. Аверьянов посмотрел в сторону оцепленного красными лентами здания банка «Феникс», возле которого стояла еще парочка патрульных машин с включенными мигалками и одна дежурная скорая. Начальника Пряникова Андрея Васильевича с многочисленными ранениями в тяжелом состоянии уже увезли. Капитан Валерий Симоненко как таинственно появился в их отделе, так и без объяснений куда-то таинственно исчез, разумеется, как и все его крутое начальство из конторы. Остальные же ждали труповозку для тел и судмедэксперта. Ладно хоть зеваки и журналисты, не получив больше комментариев, потихоньку расходились. Странно, где запропастились Соколовский и Родионова? Где Игнатьев и его дочь? Или точнее, не совсем его дочь. Как теперь все запутанно стало. Жека даже чуть на цыпочки встал, высматривая команду. Он точно видел, как Вика забегала в банк, они же приехали вместе с Ниной. - Пойдем, пошевелим наших ребят, у Игоря сама все спросишь. – Жека почесал коротко стриженый затылок и неуверенно потянул Нину к банку, хотя ему меньше всего хотелось, чтоб беременная жена увидела Фишера с простреленной головой и его пособника. Ладно, пусть постоит в сторонке тихонько. Что-то не так. Еще на ступеньках банка в груди вдруг кольнуло странное чувство неясной тревоги. «Да брось, ты, все нормально». Почему тогда так тихо. Навстречу никто не вышел. Совсем. Он увидел их почти сразу. У входа в большой операционный зал на полу лежали его друзья. Его коллеги. Металлический запах крови плотно укутывал помещение. Жека парализовано застыл. Рядом тихо пискнула жена, похоже, она тоже сразу узнала Соколовского. - Жека… кто это? Это же И…Игорь???! - Нина, быстро зови скорую!! – резко заорал муж, бросаясь вперед, и уже не слыша ее удаляющиеся каблуки. На каменном холодном в клетку полу действительно лежали Игорь и Вика. Лежали рядом, держась за руки, в огромной луже темно-алой крови, которая становилась еще больше прямо на его глазах. Аверьянов на секунду растерялся, но всего на секунду. Вика, его капитан Виктория Родионова, которая только несколько часов назад родила дочку, лежала на спине, умиротворенно закрыв глаза. Бордовое пятно крови на груди, как ужасная уродливая клякса. Похоже сквозное ранение. Но кто!? Когда?! - Черт, черт, черт! – бормоча в ужасе, он осторожно коснулся ее шеи, проверяя пульс. Секунд пять ничего, пока, наконец, не почувствовал едва уловимый неуверенный толчок вены. Господи, она жива. Еще жива. - Игорь! – он повернулся к другу, когда услышал позади тяжелый топот ног. Бежала помощь, люди из кареты скорой и примчавшиеся на крик жены коллеги-полицейские. Рядом быстро сгрудились несколько врачей, решительно отодвинув Жеку в сторону. Тот встал на дрожащих ногах. Чудо, что они еще не уехали с вызова. В первую очередь попытались остановить кровотечения, в ход пошло всё - бинты, марли и повязки. В стороне замерла Нина, зажав рот обеими руками, по ее щекам бежали ручейки слез. Но он не мог заставить себя отойти от друзей и увести ее. - Вика… Ви… - Аверьянов не сразу понял, что это едва слышно зовет Соколовский. Его уже укладывали на носилки. Окровавленная рука, которой он только что крепко держал Вику, безвольно повисла в воздухе. На лицо наложили кислородную маску, и парень затих. - Мы едем в 7-ю! – окликнул его один из врачей скорой на ходу. Носилки быстро удалялись. Но запах крови по-прежнему был невыносимо тяжел. Евгений оглянулся в ступоре по сторонам. В зале, кроме ранее убитых, больше никого не было… Черт, куда подевались Игнатьев с дочерью? Рядом в паре шагов стояли такие же озабоченные полицейские. Похоже, они тоже не понимали, когда произошла еще одна перестрелка. Почему никто ничего не слышал и не видел… - Да, я еду следом! – Жека бегом поспешил за ними. Рядом бежала всхлипывающая Нина. Уже впрыгивая в патрульную машину, договорились, что она едет домой к дяде и брату Олегу, а он отзвонится им, едва будут новости. А дальше полицейский несся на огромной скорости за фургоном скорой с воющей сиреной по вечерним пробкам, нарушая все возможные правила дорожного движения. Уже дежуря в ожидании новостей в длинном пугающем коридоре больницы, пока ребят оперировали, он увидел, как сильно трясутся руки, а пот рекой стекает по спине. - Пожалуйста, только живите… не вздумайте меня все бросить… - бормотал он, сидя на лавке и глядя на свои руки, которые все еще были в крови друзей. А кругом носились врачи, медсестры, каталки. И эти давящие стены.***
Игорь завораживающе смотрел, как волны с радостным воем бросаются на песчаный берег, а после, словно нежно шепча и успокаивая, откатывают обратно, искрясь на солнце и заставляя его щуриться. Он посмотрел на свои голые стопы, погруженные в прохладную чистую воду. Как же хорошо. Теплые нежные руки неожиданно обвились вокруг него. Он широко улыбнулся, подставляя лицо палящему солнцу. Зажмурился от удовольствия. - Люблю тебя! – слова с легкостью сорвались с его губ. Их руки переплелись. Он ласково поцеловал ее пальчики, ощущая, как дыхание любимой щекочет ему ухо. - Не оставляй меня, ладно? – попросила она вдруг. В голосе мелькнул внезапный страх. - Никогда! – он вновь посмотрел на ее руки. Кровь. Ее пальцы были все в крови. - Вика!! - Игорь в ужасе обернулся, но рядом никого не было. А он стоял в огромной луже крови абсолютно один. И волны с яростью разбивались о берег. - Викааааа!!! Оказывается, прошла целая неделя. Соколовский резко разлепил глаза. Слишком резко, зрение еще расплывалось. Во рту такая сухость, какую он не испытывал даже во времена самого жесткого былого похмелья. Крашеные светлые стены. Запах лекарств и спирта. И знакомая уже по предыдущим визитам пищащая техника в проводах справа подтверждает, что его сердце бьется. Но дышать очень больно. Больнее, чем в прошлый раз, когда в него пальнули из травматического. В этот раз оружие было другим, и попало в него другим способом. Игорь закрыл глаза и снова открыл. Темный силуэт слева не исчез. Он едва смог повернуть голову. - Жека? – сухие губы почти не слушались. Друг в ту же секунду выпрямился на стуле, едва его не опрокинув. Даже при таком неясном зрении, было видны появившиеся темные мешки под глазами. Под распахнутым халатом помятый костюм. Очевидно, друг сидел и спал в этом кресле весьма долго. - Боже, Игорь! – друг радостно улыбнулся – Ты как? Ты же неделю почти спал! - Похоже выспался, даже слишком… - пробормотал он, сглатывая. Дико хотелось пить. – Где… Где Вика? Скажи, что она жива? - Игорь, тише, – Жека осторожно коснулся его перебинтованного плеча, боясь, что Соколовский точно может рискнуть сползти с койки и пойти ее искать – Вика жива. Она через две палаты от тебя, в реанимации… Игорь выдохнул, даже не обратив внимания на тупую боль в подреберье. - Она пока в коме, – продолжал Жека тихо, опускаясь обратно на стул – Ей было очень плохо, врачи боролись и до последнего не знали, выживет или нет. Из-за большой кровопотери после родов и сквозного ранения, врачи сказали, что лучше поместить в кому… Игорь повернул голову, сжимая пальцами простынь. В горле встал ком, размером с апельсин. - Вика выкарабкается, я знаю, – сказал Соколовский тихо, но твердо – Она очень сильная. - Игорь – Жека наклонился ближе и нахмурился – Игорь, ты можешь сказать, кто в вас стрелял? Мы не нашли Игнатьевых. Они пропали… - Это Катя – хрипло проговорил Соколовский, глядя на белые стены перед собой. Перед его глазами по памяти вытянулась знакомая женская рука с пистолетом, ее темно-карие, почти черные злые глаза поверх, черное бездонное дуло, и оглушающий звук выстрела. Выстрел, который разом перечеркнул все. «Ненавижу твою справедливость!» - Катя выстрелила в меня. Из-за того, что я убил Фишера, ее отца… А когда пришла Родионова, ее по-моему переклинило... Вика закрыла меня, но пуля прошла насквозь – Игорь посмотрел на пищащий аппарат справа. Он был готов посмотреть куда угодно, лишь бы не на Жеку. Он боялся увидеть в глазах друга осуждение. Осуждение, что так и не смог разобраться ни со своими личными отношениями, ни с делом убийства своих родителей и всех причастных к этому. Он виноват. Он один виноват, что вовлек их всех в это. Жека не отвернулся. Он смотрел на Игоря спокойно. Смотрел по-прежнему как на друга. - Игорь, если ты сейчас собираешься лежать тут и винить во всем себя, перестань немедленно, – сказал Аверьянов хмуро – мы все добровольно подписались на это дело. И я, и Вика с сестрой, и Пряников с Симоненко, и даже тот матерый угонщик Ваня, которого я почти не знаю. И кстати, Игнатьевы тоже были в деле… - Что с Пряниковым? – помедлив, спросил Игорь. Он еще не знал, как реагировать на ту информацию об организации убийств его родителей, которую поведал ему начальник в банке. – Он выжил? - Да, он тоже в реанимации, состояние тяжелое, но стабильное, – кивнул Евгений – В связи со всеми событиями, у нас сейчас в отделе идет масштабная проверка, кстати. Из главка прислали временно исполняющего, - друг закатил глаза – Моржов Михаил Викторович, тот еще фрукт, увидишь. Симоненко или где-то в главке на допросах или вовремя самоустранился, я его не видел с того вечера. Меня тоже пока отстранили от всех дел. Сейчас только и делают, что допрашивают, что мы делали в банке и как связаны с убитым Фишером. - Подожди, а оружие, отпечатки? - В том то и дело, оружия не нашли, пальчиков, соответственно, тоже. Поэтому и дело по нам не клеится, – кивнул Жека – вообще, ни одного пистолета не нашли. Ни того, что ты стрелял, ни того, что был у Фишера… На месте остались только те, чем отстреливалась прислуга Фишера в банке. - Получается Игнатьев и Катя их забрали? – тихо спросил Игорь. – Зачем? - Пока меня не отстранили, я пытался дозвониться до них и пробить по нашим каналам симки. По нулям – развел руками Аверьянов – Игнатьевы, ну или как там, учитывая, что Катя - дочь Фишера, испарились с наших радаров. Только он договорил, двери приоткрылись, и вошел врач с кустистыми седыми бровями и в очках. - Так, больной, с пробуждением вас! Смотрю, вы идете на поправку – он подошел к аппарату, считывающему общие показания – Это замечательно, но, пожалуй, на сегодня посещение друзей закончено. Вам нужно больше отдыхать, пока восстанавливаетесь. Пуля не задела у вас жизненно-важных органов, но все же ткани и одно ребро были сильно повреждены… Жека встал со стула и поправил на себе халат. - Ладно, Игорь, я тогда завтра зайду, ладно? Нина тоже хотела увидеть тебя, беспокоилась очень. Он протянул руку Соколовскому, и тот в ответ пожал ее. - Жека, подожди, – Игорь мимолетно посмотрел на врача. Но тот спокойно поправлял капельницу – Как малышка? - С ней все хорошо, не волнуйся. Завтра расскажу. – Жека улыбнулся и помахал рукой. Когда они остались одни с врачом, Игорь все-таки задал мучившие его все это время вопросы. - Извините, пожалуйста, я не знаю вашего имени… Вы мой лечащий врач? - Именно, я Андрей Михайлович Пирогов. - Андрей Михайлович, я бы хотел спросить о состоянии пациентки, которая находится в этой же больнице, мне сказали, она где-то рядом лежит с тяжелым ранением. Ее зовут Виктория Родионова. Она моя коллега. Мы вместе служим в полиции. - Виктория? Да, я в курсе, что вас обоих привезли с перестрелки у банка. Она попала к нам в тяжелом состоянии. – Врач нахмурился, почесал седину на виске – Нам почти полностью удалось восстановить кровообращение. При выстреле пуля пролетела в двух миллиметрах от позвоночника и повредила легкое. Плюсом задета грудина. Сердце миновало, но именно из-за кровопотери и возникли проблемы с ритмом, в машине скорой два раза была полная остановка… - Она поправится, ведь правда? – эхом спросил Игорь, забыв дышать. - Сейчас ваша коллега помещена в искусственную кому, нам пока неизвестно, отразилось ли кислородное голодание на головном мозге, но сейчас ее показатели вполне нормальные. Мы надеемся на ее выздоровление. Организм молодой… - Скажите, ее можно увидеть? - Увидеть? – врач чуть усмехнулся – Вы же только очнулись, пациент. Вот окрепните немного, увидите, конечно. Игорь остался в палате один. Глядя в белоснежный потолок и чувствуя, как внутри разгорается огонь злости. Злости на самого себя. Что бы Жека ни говорил, в том, что пострадала Вика, виноват он. Он погряз в своих отношениях с Катей настолько, что не заметил, насколько она стала похожей на него. Насколько и для нее стало близко слово «месть». Соколовский сделал усилие и постарался сесть на кровати. Аппарату сердечного ритма это не понравилось, он панически запищал, призывая больного вернуться в исходное положение. С третьей попытки удалось сесть, но голова сильно закружилась, и пришлось ухнуть обратно на подушку. - Твою мать – обессиленно простонал Игорь. В груди горело от боли.